CC BY
16
VIII ЯЛТИНСКИЕ ФИЛОСОФСКИЕ ЧТЕНИЯ. «ФЕНОМЕН РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ В МИРОВОМ ДУХОВНО-ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОМ ПРОЦЕССЕ»
Кускарова О.И.
старший научный сотрудник отдела философии и социологии ГБУ «Адыгейский республиканский институт гуманитарных исследований им. Т.М. Керашева»
olga.kuskarova.81@mail.ru
ЭКЗИСТЕНЦИОНАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ ЛЬВА ШЕСТОВА И ЕЕ ПРОЕКЦИЯ НА СОВРЕМЕННЫЙ ФИЛОСОФСКИЙ ДИСКУРС
Аннотация: в статье анализируются философские взгляды Льва Шестова, представляющие экзистенциальное направление русской философии. Показано, что экзистенциальная рефлексия Шестова не противоречит соборным замыслам русской философии, поскольку приобретает яркую этическую окраску. Это соответствует нравственности русской философии. Показана сложность и метафизическая глубина философии Л. Шестова, которая в главном устремлена к высшей свободе, обращенной к Богу. По Шестову, для приближения к вере и для самого помысла о Боге человек уже должен обладать великим творческим дерзновением, вырывающим его из оков разума и необходимости, из оков «мира сего». В статье анализируются такие важные для творчества Шестова темы, как проблема подмены Бога добром и его понимание человека. В рамках первой темы мораль интерпретируется и отвергается как идол, занимающий в сознании людей место живого Бога. Вера или сверхморальная перспектива философии Шестова содержит идею морального субъекта: верующий человек становится подобным Богу, полагает мир своим и имеет власть отменить однажды бывшее зло. Отмечено, что как это ни парадоксально выглядит, но главной преградой на пути к подлинному творчеству, по Шестову, является сам человеческий разум искусственный конструктивизм, обслуживающий обыденные цели выживания человека, а не вопрошающий взгляд в глубины мироздания. Прослеживается проекция антропологических воззрений Л. Шестова на современный философский дискурс. Автор отмечает, что многие содержательные идеи Шестова находят отражение у различных современных философов и в постмодернизме. Например, модусы человеческого существования, не получившие строгого теоретического обоснования у Шестова, имеют свое продолжение и аналоги в экзистенциальной аналитике М. Хайдеггера. Идея страдания находит свое продолжение и развитие в философском дискурсе Э. Левинаса. Мысли Шестова, связанные с беспредпосылочностью познания, развивает французский мыслитель Ж. Делез. Постоянное стремление к вызову, порыву находит продолжение у Ж. Батая.
Ключевые слова: философия, экзистенция, разум, человеческое «Я», иррациональное, рациональное, «Man»,философский дискурс
Актуальность исследования. Философские интенции Л. Шестова активно обсуждаются в разнообразных формах на протяжении всего XX и начала XXI вв. Столь пристальное внимание к его творчеству объясняется ростом интереса к иррационализму в целом и к философским интенциям Л. Шестова в частности. Обращение к творчеству Л. Шестова обусловлено тем значительным влиянием, которое он оказал на всю последующую историко-философскую традицию. Актуальность исследования обусловлена также тем, что он рассматривал столь значимые для формирования мировоззренческих и ценностных ориентаций человека метафизические и антропологические проблемы. Творчество Л. Шестова, как одного из самых авторитетных российских философов, вызывало интерес не только в России (Н. Бердяев, Вл. Соловьев, С. Франк, Н. Баранова-Шестова), но и за рубежом (А. Камю, Э. Гуссерль). Размышления мыслителя оказали прямое
и опосредованное влияние на содержание и направление философских исканий философов XIX и XX вв.
Цель данной статьи заключается в том, чтобы раскрыть философские взгляды Льва Шестова, представляющие экзистенциальное направление русской философии и проследить проекцию антропологических воззрений Л. Шестова на современный философский дискурс.
Достижение поставленной цели осуществлялось через постановку и решение следующих задач:
1. Рассмотреть экзистенциальные построения Льва Шестова.
2. Вскрыть актуальные аспекты творческого наследия мыслителя.
3. Соотнести методологию Шестова с современными направлениями философских исканий философов XIX-XX вв.
4. Оценить влияние философии Шестова на европейскую культуру.
Лев Шестов (Лев Исаакович Шварцман) - личность весьма своеобразная в истории русской философии. Он неповторим и по стилю своего письма, и по характеру философских размышлений. Анализируя философские взгляды Л. Шестова, можно сделать вывод об их антропологической основе и экзистенциальной направленности. Н.А. Бердяев в работе «Основная идея философии Льва Шестова» писал: «Философия его [Шестова] принадлежала к типу философии экзистенциальной, т.е. не отрывала процесса познания, не отрывала его объектив познания, связывала его с целостной судьбой человека... Этот тип философии предполагает, что тайна бытия постижима лишь в человеческом существовании»1. А современный исследователь Р.А. Гальцева пишет уже про обоих философов: «Н. Бердяев разделил с Л. Шестовым местом первооткрывателя новейшей философии существования, превратив, таким образом, Россию в родину экзистенциализма»2.
В философии Л. Шестова представлены отдельные моменты феноменологического анализа бытия человека с его попыткой узреть сущность индивида через достижение целостности. Однако разрозненные эмоциональные высказывания и общий антиредукционистский дух философа не дают возможности говорить о концептуальном описании человеческого бытия, его устойчивой, фиксированной структуре и сведении к традиционным философским парадигмам. Тем не менее, многие идеи Л. Шестова, имплицитно присутствующие в его дискурсе, имеют аналоги в системном, отрефлектированном виде в антропологических проекциях М. Хайдеггера, Э. Левинаса, М. Шелера. Негативное отношение философа к логоцентризму находит продолжение в философии постмодерна.
Реконструкция текстов Шестова позволяет выявить и проанализировать его представление о человеческом «Я». Разноплановость репрезентаций «Я» свидетельствует о неоднородности и иереархичности данного понятия. В философии Шестова четко прослеживается условное разделение «Я» на рациональное и иррациональное как отражение различных уровней единого. Антиномичный характер «Я» заключается в его постоянных трансформациях, внутренней динамике: формально являясь целостностью, в реальности оно выступает в каком-либо конкретном проявлении. Наше «Я», по словам Шестова, «есть самое непокорное, стало быть, самое непонятное, самое иррациональное из того, что есть в мире»3.
Рациональное «Я» для Шестова представляет уровень обыденности, где доминирует разум с его претензией на всеобщность и необходимость. Гетерономные (навязанные извне) законы искажают подлинную реальность, погружая человека в закрытое пространство традиции, нормы, авторитета, ограничивая его существование предметно-практической сферой, закрывая возможность приобщения к метафизическому миру. Феномен
1 Бердяев Н. А. Основная идея философии Льва Шестова// Путь, 1939. № 58. С. 44-48.
2 Гальцева Р.А. Утопическое в русской философской мысли XX века. Знаки эпохи. Философская полемика. - М.: Летний сад, 2008. - 668 с.
3 Шестов Л. Сочинения в 2-х тт. - М., 1993. Т. 2.
обыденности, базируясь на принципах рационального «Я», представляет антитезу подлинному «Я», являющемуся средоточием индивидуальности.
Иррациональное «Я», по Шестову, как раз и составляет то неподдельное в человеке, определяющее метафизический уровень, корни которого лежат в трансцендентном, ноуменальном мире. Философ постулирует подлинное «Я» как сопряженное с Богом и восстанавливающее в человеке его целостность.
Модусы человеческого существования у Шестова, не получившие строгого теоретического обоснования и являющиеся лишь результатом реконструкции его текстов, имеют свое продолжение и аналоги в хайдеггеровской экзистенциальной аналитике.
Двуплановая структура «Я» Шестова изоморфна двум уровням бытия Хайдеггера, отражающим собственную или несобственную возможность быть1. Способность «быть» как таковая у обоих мыслителей противостоит какой-то готовой модели существования в соответствии с его заранее определенной сущностью.
У Хайдеггера человек всегда обладает различными возможностями и стратегиями существования, что последовательно изложено в раскрытии философом фундаментального онтологического вопроса о человеческом наличном бытии и его отношении к собственному бытию. Человек, по Хайдеггеру, может прийти и стать подлинным «Я» или упустить эту возможность и скатиться в «усредненно-открытый общий мир», то есть «Man».
«Man»- это сфера общечеловеческого, где пребывает «Некто», а не собственное «Я». Здесь «ближайшим образом не-Я в смысле своей самости «есть», но другие по способу людей»2.
Я-бытие у Хайдеггера - это высшее, здесь-бытие, характеризуемое открытостью и присутствием. На этом уровне, как у Хайдеггера, так и у Шестова проявляется «решимость» человека быть самим собой на свой собственный страх и риск, без всяких гарантий. Достижение человеком собственной целостности у обоих мыслителей согласуется с призывом: «Стань тем, что ты есть!»3.
Однако человеческое бытие, по Шестову, - это открытая система и в своей подлинной экзистенции человек предстает перед Богом, то есть стремление к истинному «Я» необходимо ему для связи с Абсолютом. Человек же Хайдеггера достигает модуса подлинности без всякого «для чего», что сближает философа с традицией буддизма.
Неприятие Шестовым положения классической философии о тождестве бытия и мышления детерминирует его критику свободы в рамках рационального ценностного выбора. Последовательная рефлексия не всегда может мотивировать первый шаг при выборе и, учитывая, что человеческой духовности присуща равномощность различных мировосприятий, он может оказаться, по Шестову, в ситуации Буриданова осла4. Выход из тупика Шестов видит только в безумной вере (исключающей причинно-следственные связи) в существование высшего начала, которое находится вне закономерно организованного мира. Путь к внутренней свободе индивидуален, здесь ни на кого нельзя положиться. «Что такое для человека его Исаак, это каждый решает сам и для себя»5.
Экспликация выбора как ограничения абсолютной свободы присутствует в развернутом виде у Хайдеггера. После выбора, по Хайдеггеру, всегда возникает совесть и сожаление об упущенных возможностях. И только в просвете бытия (в бытии к смерти), когда через человека раскрывается мир, он может быть свободным.
Жизнь к смерти конституирует аутентичный смысл экзистенции как у Шестова, так и у Хайдеггера. Весь пафос отрицания разума Шестовым связан с неприятием смерти как
1 Хайдеггер М. Бытие и время. - М., 1997.
2Хайдеггер М. Бытие и время. - М., 1997.
3 Шестов Л. Киргегард и экзистенциальная философия. - М., 1992.
4 Шестов Л. Сочинения в 2-х тт. - М., 1993. Т. 2.
5 Шестов Л. Киргегард и экзистенциальная философия. - М., 1992.
73
логической необходимости. Именно из смерти (из будущего) выстраивается прошлое, его ценность и значимость в философии Хайдеггера, продолжающего критику рационализма, постулирующего знание как проецирование логических конструкций на действительность.
Важнейшим экзистенциалом в философии Шестова выступает страдание, которое, в отличие от познания, интенсифицирует «внутренний опыт» в качестве определенного предела. Эта идея находит свое продолжение и развитие в философском дискурсе Э. Левинаса, где она представлена как важный момент, способствующий преодолению человеком отягощенности самим собой. Страдание, по Левинасу, выводит человека за пределы настоящего, где он пользуется вещами мира и вводит «в отношение с чем-то, из него самого (субъекта) не исходящего»1. Именно мысли Шестова, связанные с беспредпосылочностью познания, развивает французский мыслитель Ж. Делез, делая акцент на том, что философия встает на сторону человека без допущений .
Постоянное стремление к невозможному и недостижимому, желание переступить черту, отделяющую сознательное от несознательного, запретное от дозволенного в философии Шестова находит продолжение у Ж. Батая, который описывает в своем «Внутреннем опыте» человека, обладающего мужеством для нарушения границ. Предпочтение вызову, порыву, а не регулярности и осмотрительности дают возможность говорить о конгениальности этих мыслителей. Выводы
Делая вывод, отметим, что философия Шестова оказала существенное влияние на европейскую культуру в целом. Многие содержательные идеи Шестова можно определить как предпосылочные для постмодернизма, где они трансформируются в чисто формальные приемы и получают в большей мере языковую, семантическую репрезентацию. Прежде всего, это интерес к разнообразным формам спонтанного жизненного опыта, отказ от претензий на четко артикулированную истину, констатация несостоятельности глобальных претензий разума и реабилитация человеческой субъективности. Мыслители постмодерна продолжают тенденцию, присутствующую в философском дискурсе Л. Шестова, связанную с соединением между собой гетерогенного, случайного, приводящего к тотальной значимости мира, к пониманию необходимости вне понятийной фиксации переживаемых состояний.
Литература:
1. Бердяев Н.А. Основная идея философии Льва Шестова// Путь, 1939. № 58. С. 44-48.
2. Гальцева Р.А. Утопическое в русской философской мысли XX века. Знаки эпохи. Философская полемика. - М.: Летний сад, 2008. - 668 с.
3. Делез Ж. Различие и повторение. - М., 1997.
4. Левинас Э. Время и другой. - СПб., 1998.
5. ХайдеггерМ. Бытие и время. - М., 1997.
6. Шестов Л. Киргегард и экзистенциальная философия. - М., 1992.
7. Шестов Л. Сочинения в 2-х тт. - М., 1993. Т. 2.
References:
1. BerdyaevN.A. The basic idea of Lev Shestov's philosophy//Path, 1939. № 58. S. 44-48.
2. Galtseva R.A. Utopian in Russian philosophical thought of the XX century. Signs of the epoch. Philosophical polemics. Moscow: Summer Garden, 2008. - 668 s.
3. Deleuze J. Difference and repetition.- M., 1997.
1 Левинас Э. Время и другой. - СПб., 1998.
2 Делез Ж. Различие и повторение. - М., 1997.
4. Levinas E. Time and the Other.-St. Petersburg, 1998.
5. Heidegger M. Being and Time. - M., 1997.
6. Shestov L. Kierkegaard and existential philosophy. - M., 1992.
7. Shestov L. Essays in 2 volumes. - M., 1993. Vol. 2.
LEV SHESTOV EXISTENTIAL PHILOSOPHY AND ITS PROJECTION ON MODERN
PHILOSOPHICAL DISCOURSE
Kuskarova O.I.
Senior Researcher of the Department of Philosophy and Sociology GBU "Adygea Republican
Institute of Humanitarian Studies named after T.M. Kerashev"
olga.kuskarova.81@mail.ru
Abstract: The article analyzes the philosophical views of Lev Shestov, representing the existential direction of Russian philosophy. It is shown that Shestov's existential reflection does not contradict the conciliar intentions of Russian philosophy, since it acquires a bright ethical coloring. This corresponds to the morality of Russian philosophy. The complexity and metaphysical depth of L. Shestov's philosophy is shown, which in the main aspires to the highest freedom, turned to God. According to Shestov, in order to approach faith and for the very thought of God, a person must already have great creative boldness, pulling him out of the shackles of reason and necessity, from the shackles of "this world". The article analyzes such important topics for Shestov's work as the problem of replacing God with good and his understanding of man. Within the framework of the first topic, morality is interpreted and rejected as an idol that occupies the place of the living God in the minds of people. Faith or the super-moral perspective of Shestov's philosophy contains the idea of a moral subject: a believing person becomes like God, considers the world his own and has the power to undo the evil that once existed. It is noted that, paradoxical as it may seem, but the main obstacle to genuine creativity, according to Shestov, is the human mind itself artificial constructivism, serving the everyday goals of human survival, and not a questioning look into the depths of the universe. The projection of L. Shestov's anthropological views on the modern philosophical discourse is traced. The author notes that many of Shestov's meaningful ideas are reflected in various modern philosophers and in postmodernism. For example, the modes of human existence that have not received a strict theoretical justification from Shestov have their continuation and analogues in M. Heidegger's existential analytics. The idea of suffering finds its continuation and development in the philosophical discourse of E. Levinas. Shestov's thoughts related to the pointlessness of cognition are developed by the French thinker J. Deleuze. Constant striving for a challenge, an impulse is continued by J. Bataille.
Key words: philosophy, existence, reason, human "I", irrational, rational, "Man", philosophical discourse
Для цитирования: Кускарова О.И. Экзистенциональная философия Льва Шестова и ее проекция на современный философский дискурс// Архонт, 2021. № 6 (27). С. 71-75.
