CC BY
108
политики. Грамотная реализация такой стратегии позволит нашему государству выйти на новый уровень экономического, политического, правового и духовного развития, а так-
же занять достойное место в мировой информационной среде.
Литература
1. ИвановД.В. Виртуализация общества. СПб.: Изд-во «Петербургское востоковедение», 2000. 96 с.
2. Бурдье П. Социальное пространство как ансамбль невидимых связей // Начала. Choses dites. М., 1994.
С. 185
3. Луман Н. Решения в информационном обществе // http://www.synergetic.ru/society/index. php?article=luman_1
4. Каныгин Ю.М. Основы когнитивного обществознания (информационная теория социальных систем) / Под ред. Г.И. Калитича. Киев: ППП корпорации УкрНТИ, 1993. 236 с.
5. Концепция государственной информационной политики: Проект / Коллектив авторов. М., 1998.
6. Концепция формирования информационного общества в России. 28 мая 1999 г. // Информационное общество. 1999. № 3.
7. Доктрина информационной безопасности Российской Федерации. Совет Безопасности РФ. М., 2000.
8. Федеральная целевая программа «Электронная Россия (2002—2010 годы)».
9. Концепция развития рынка телекоммуникационных услуг Российской Федерации.
10. Стратегия развития информационного общества в Российской Федерации // Российская газета. 2008. 16 февраля.
11. Ершова Т.В. Российский опыт интеграции в информационное общество // http://emag.iis.ru/arc/infosoc/ emag.nsf/BPA/326fdbe4462b4ae0c32568ac004fa1f2
12. Постановление Правительства РФ от 10 сентября 2009 г. № 721 «О внесении изменений в федеральную целевую программу «Электронная Россия (2002—2010 годы)»» // http://www.government.ru/content/ governmentactivity/rfgovernmentdecisions/archive/2009/09/10/7594263.htm
13. ЧерновА.А. Становление глобального информационного общества: проблемы и перспективы. М.: Изд.-торг. корп. «Дашков и К°», 2003.
14. Masuda J. The Information Society as Post-Industrial Society. Wash., 1983.
15. Проскурин С.А. Геополитическое измерение глобального информационного пространства // Геополитика: Учебник / Под общ. ред. В.А. Михайлова. Отв. ред. Л.О. Терновая, С.В. Фокин. М.: Изд-во РАГС, 2007.
УДК 130.121.4.
I ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОЕ ВРЕМЯ I РАСЦВЕТА ВЕЧНОЙ ЖЕНСТВЕННОСТИ
Ирина Сергеевна Иванова, кандидат философских наук, доцент, [email protected], «Российский государственный университет туризма и сервиса»г. Москва
The concept of Time plays a major role in the historical, cosmic, biological, perceptual and existential change of the world by means of Eternal Feminity (Womanhood). The author defines the existential time and explains its difference from the perceptual time of Bergson. The article points out that the existential time of thriving for the Eternal Womanhood is the time of love. However, God chooses the time of change for the world using the Eternal Womanhood, but the people may speed up the process with the right attitude to the phenomenon..
В процессе преобразования мира через идею Вечной Женственности большую роль играет феномен времени во всех его аспектах: историческом, космическом, биологическом, перцептуальном, экзистенциальном. Автор предлагает свое определение экзистенциального времени, указывает его отличие от перцептуального времени А. Бергсона, доказывает, что экзистенциальное время расцвета Вечной Женственности — это время любви. Время преображения мира при помощи Вечной Женственности выбирается Богом, но приближается людьми посредством правильного отношения к исследуемому феномену.
Key Words: existential time, feminity, love
Ключевые слова: экзистенциальное время, женственность, любовь
В процессе преобразования мира через идею Вечной Женственности большую роль играет феномен времени во всех его аспектах: историческом, космическом, биологическом, перцептуальном, экзистенциальном. Особенно важно коснуться последнего вида времени, потому что из его глубины объекты преобразования будут созерцать Вечную Женственность, и сам объект созерцания будет принимать формы, воплощения, соответствующие этому экзистенциальному времени.
Самоощущение человеком своего экзистенциального времени пришло задолго до появления научных терминов. Августин Блаженный в «Исповеди» (397 год) указал, что в одном человеке живут двое: внешний, совершающий действия, и внутренний: «Безнадежному, природному, историческому, событийному времени, разделенному на прошлое, настоящее и будущее, Августин противопоставил время, сосредоточенное в душе человека и сводимое к единственному настоящему. Он говорил: «Некие три времени существуют в нашей душе... настоящее прошедшего — это память, настоящее настоящего — его непосредственное содержание, настоящее будущего — его ожидание». «Времени противостоит вечность, находящаяся за пределами земного мира, в Боге» [10. С. 395].
Экзистенциальное время — это время, которое отражает сознание субъекта в период погружения его в созерцание своего внутреннего мира, это время субъективной условной реальности, сотворяемой индивидуумом в процессе своих ощущений, чувств, мыслей, состояний. Это сознательный выбор человеком основного вида времени, в котором пребывает его душа: времени вечного, времени биологической юности, времени экзистенциальноисторического, например, античности или
золотого века дворянства вопреки реальному историческому времени. Экзистенциальное время отличается от известного перцептуального времени Бергсона, потому что человек делает свой выбор сознательно, что связано с философией экзистенциализма, которая утверждает, что, выбирая себя, человек выбирает свое окружение и свое будущее, что отражено в работах Ж.П. Сартра и К. Ясперса «Философия автобиографии».
Именно сознательность выбора в экзистенциальном времени подчеркивает ценность выбираемых жизненных элементов, духовных аспектов, необходимых для преобразования мира. Выбор применительно к идее Вечной Женственности должен быть как минимум тройным: выбор того пространства времени, который выбирает женственность как лоно своего пребывания и творчества, выбор Бога для ее жизнедеятельности и выбор взгляда человека на конкретное воплощение Вечной Женственности и на идею этого ноумена, представляющегося в бесконечных феноменах.
Каково экзистенциальное время Вечной Женственности? По мнению Д. Андреева, время, когда Вечная Женственность начнет осуществлять свою миссию, выбирает Бог. Банально было бы сказать, что это время вечной молодости, с которым связаны наибольшая активность, чистота помыслов, вера в возможность преображения мира, попытки этого преображения.
Вечная молодость, безусловно, присутствует в составе экзистенциального времени Вечной Женственности, но не определяет его сущности. Отражая экзистенциальное время вечной молодости в жизни женщины, А. Белый в стихотворении «Воспоминание» не может удержаться от иронических интонаций.
Правда, ирония эта драматическая, скорее насмешка судьбы над человеком, увиденная поэтом. Сначала А. Белый дает описание места драмы: запущенная барская усадьба, весна, «старушка глядит из окна». Эти место и время — внешние по отношению к старой женщине. Вокруг нее совсем другое время и другое пространство: «Ей молодость снится. Все помнит себя молодой — как цветиком ясным лилейным гуляла весной вся в белом, кисейном» [3. С. 3]. Старушке за реальной весной видится весна ее молодости, вспоминается время любви. Вид зари через окно возвращает ее к настоящему: «Вздохнула старушка! Все это уже было давно». Но и этот миг воспоминания станет дальним, «время, грустя, над домом бежало, бежало: кажется, что весны лишь «задумчивый хмель да бархатный шмель у колонны». (Композиция стиха состоит из описания трех окон: окна воспоминаний, окна реального времени, окна вечности). Ирония же заключается в ритме, в подборе слов, характеризующих пустоту молодости старой барыни. В уменьшительных суффиксах слов стихотворения тоже немало иронии. Молодость, не озаренная внутренним горением духа, идеей, чувством, молодость биологическая — это данность, потенциальная ценность, которая может стать реальной ценностью, а может и не стать ею. Молодостью экзистенциальное время Вечной Женственности не исчерпывается, потому что ее экзистенциальное время — это, прежде всего, говоря словами А. Ахматовой, «пятое время года» — время любви.
Когда бы ни было время любви в жизни реальных воплощений Вечной Женственности в биологической, биографической юности, зрелости или старости, — именно это время, соответствующее божественному вечному времени, и есть наибольшее воплощение идеи Вечной Женственности, наивысшее выполнение миссии преобразования мира, полнейшего раскрытия красоты как начала, преобразующего действительность.
Ярко представлен этот момент в рассказе Вересаева «Состязание», в котором повествуется о том, что художник изобразил свою невесту не такой, какой ее видели люди в обыденное реальное время земных забот о хлебе насущном, видели и не находили в ее молодости ничего особенного, возможно даже ничего женственного и преобразующего мир, смягчающего людские лица, улучшающего
отношение людей друг к другу, а изобразил ее художник в момент любви, в период экзистенциального времени любви, создал на полотне не саму девушку, а через нее именно во время любви, в «пятое время года», наиболее полно проявляющуюся идею Вечной Женственности и красоты в ней.
«Один юноша в недоумении пожал плечами и сказал другому:
— А знаешь, я до сих пор не замечал, что Зорька так прелестна. Ты не находишь?
И другой ответил задумчиво:
— Странно, но так. Глаз не могу оторвать.
Высоко подняв брови, как будто прислушиваясь к чему-то, Зорька смотрела перед собою. Чуть заметная счастливая улыбка замерла на губах, в глазах был стыдливый испуг и блаженное недоумение перед встающим огромным счастьем. Она противилась, упиралась и, однако, вся устремилась вперед в радостном, неодолимом порыве. И вся светилась изнутри. Как будто кто-то в тайне давно любимый, неожиданно наклонился к ней и тихо прошептал:
— Зорька! Люблю!
Люди молчали и смотрели. Они забыли, что это та самая Зорька, которая носит в корзине тускло поблескивавшую рыбу и серебряные пучки чесноку, не замечали, что лицо ее несколько широко, а глаза поставлены немного косо. Казалось, будь она безобразна, как дочь кочевника, с приплюснутым носом и глазами как щелки, — само безобразие, освещенное изнутри этим чудесным светом, претворилось бы в красоту небывалую» [6. С. 310].
Воплощение Вечной Женственности одухотворено любовью. Представлено в своем экзистенциальном времени — любви, поэтому прекрасное содержание превалирует над обычной формой. Преображается и само воплощение Вечной Женственности, и все вокруг.
Вечная Женственность — это не столько вечность, не столько женственность, не столько юность, не столько забота, сколько любовь и только любовь делает женственность вечной, и только любовь позволяет преодолеть в духе все пространства и времена и признать правду слов Вл. Соловьева:
Смерть и время царят на земле.
Ты владыками их не зови.
Все, кружась, исчезает во мгле.
Неподвижно лишь солнце любви.
Время любви — это и есть экзистенциальное время расцвета Вечной Женственности.
В лирике А. Ахматовой воссоздается не просто любовь, но и экзистенциальное время любви, в которое наиболее полно раскрывается идея Вечной Женственности. Драма заключается в том, что Вечная Женственность в лирике А. Ахматовой сталкивается с объективными и субъективными препятствиями, не дающими ей раскрыться полностью и стать по-настоящему вечной. То, что должно быть вечным, воплощается в мгновении, минуте, часе на земле, где искажен замысел Бога и человеческие отношения:
Наступают годовщины
Первых дней твоей любви [2. С. 235].
И разлуки наши любим И часы недолгих встреч [2. С. 137].
Время любви, в которое проявляет себя Вечная Женственность, эмоционально окрашено. Время с любимым преображает дни, года:
Самые темные дни в году Светлыми стать должны [2. С. 126].
Дни с любимым — это «года высокого и огненного счастья» [2. С. 146]. Начало чувства любви подобно началу нового рождения. Минута любви названа Ахматовой «священной». Любовь для поэтессы — это иное измерение: То пятое время года Только его славословь Дыши последней свободой,
От того, что — это любовь [2. С. 125]. Время любовных свиданий — нечто памятное, похожее на личный праздник:
Памятным мне будет месяц вьюжный, Северный встревоженный февраль [2.
С. 118].
Поэтесса показывает, что экзистенциальное время любви — это не только период наивысшего раскрытия идеи Вечной Женственности, но и то, что Вечная Женственность преображает время влюбленного в нее объекта и его душу. Воспевая в стихах библейских персонажей Иакова и Рахиль, поэтесса озаряет простой, лишенный всякого самовыражения труд Иакова светом любви к Рахили, рожденным от солнца Вечной Женственности любимой, делая Иакова уже не простым смертным, а героем, она подчеркивает, что время для любящего течет быстрее, если свет Вечной Женственности озаряет его жизнь. Стихотворению «Рахиль» предшествует эпиграф:
И служил Иаков за Рахиль Семь лет, и они показались Ему за несколько дней, потому Что он любил ее [2. С. 166].
Вечная Женственность, проявляющаяся как любовь, позволяет бороться с биологическим временем, со временем историческим, с неизбежным забвением. В лирике А. Ахматовой прошлое, уничтоженное в овеществленных предметах, живет в экзистенциальном времени — памяти героини, которая на месте разрушенного мира восстанавливает все как было:
Здесь был фонтан, высокие аллеи,
Громада парка древнего вдали...
И первый поцелуй [2. С. 274].
Именно первый поцелуй — проявление Вечно Женственного в любви, заставляет запомнить и все остальное. Но Вечная Женственность раскрывает себя не только в любви к мужчине — это и любовь ко всему прекрасному, что было в исторической и личной жизни.
Вечная Женственность, проявляющаяся как любовь к прекрасному, личному и историческому прошлому, в которых воплотились идеалы должного, позволяет запомнить эти времена вопреки забвению, что отразилось в лирике А. Ахматовой. Овеществленное время оживает в мыслях субъекта, помнит его. В стихотворении «Летний сад» поэтесса пишет:
Я к розам хочу, в тот единственный сад,
Где статуи помнят меня молодой,
А я их под невскою помню водой [2. С. 282]. Несмотря на изменчивость времени в пространстве, любимом А. Ахматовой, остается нечто вечное:
И лебедь, как прежде,
Плывет сквозь века,
Любуясь красой своего двойника И замертво спят сотни тысяч Врагов и друзей,
Друзей и врагов [2. С. 282].
И снова это прошлое помнится как проявление Вечной Женственности, воплощающейся и как любовь, и как тайна:
Там шепчутся белые ночи мои О чьей-то высокой и тайной любви [2.
С. 282].
Даже историческое время, выбранное А. Ахматовой как экзистенциальное, противопоставленное объективному, реальному времени ее бытия, — это время любви, такой любви, при которой царил культ женщины; женщина
была королевой, объектом восхищения и преклонения. Время Екатерины II поэтесса выбирает временем своей внутренней жизни в советский период.
В стихотворении «Течет река неспешно по долине» А. Ахматова отмечает, что изменилась архитектура города в 1977 году, а внутренний уклад, в частности, отношение к женщине сохранились как при золотом веке дворянства: все так же дамам целуют руку.
Время объективное и время экзистенциальное — это две противоборствующие силы, которые стремятся вытеснить одно другое. И в лирике А. Ахматовой они противоборствуют потому, что через ее экзистенциальное время проявляется сущность поэтессы — Вечная Женственность, воплощающаяся в любви. Эта Вечная Женственность не согласна со смертью, она хочет жизни, новых воплощений, пребывания в бытии, хотя бы в качестве экзистенциального времени.
Стихия Вечно Женственного проявляет себя в творчестве Анны Ахматовой не только в сотворении стихов о любви и влюбленности, но и в создании стихов о торжестве прошлого над настоящим, о торжестве экзистенциального времени Вечной Женственности, в которое поэтесса жила любовью, любовью к мужчинам, к своей истории, к милому прошлому, любовью к жизни. В стихотворении «Опять подошли незабвенные даты», созданном в 1944 году, А. Ахматова отражает этот процесс таким образом:
На прошлом я черный поставила крест,
Чего же ты хочешь, товарищ зюйд-вест, Что ломятся в комнату липы и клены,
Гудит и бесчинствует табор зеленый,
И к брюху мостов подкатила вода?
И все, как тогда, и все, как тогда [2. С. 394].
То, что Вечная Женственность — это не только идея во плоти, как понимали ее Вл. Соловьев и А. Блок, но и Дух Вечной Женственности, любви и страсти, дух, в котором преодолеваются ее воплощениями пространства и времена, особенно отчетливо понимаешь, когда читаешь женскую лирику, в частности, лирику М. Цветаевой. Дух Вечной Женственности — это то вечное, что есть и в бренной, обреченной на съедание биологическому времени плоти, то, благодаря чему становится возможной и реальной Айседора Дункан, которую полюбил Есенин, и художествен-
но реальная Мод в пьесе Ж.-К. Каррьера и К. Хиггинса «Гарольд и Мод», в которой повествуется о юноше, влюбленном в женщину преклонных лет, он собирается жениться на ней, потому что в ней воплощается дух любви к миру, яркое личностное начало, противопоставленное бездуховному обществу, причем желание жениться оказывается абсолютно бескорыстным: юноше известно, что эта женщина внезапно становится нищей.
Дух Вечной Женственности, проявляющейся как любовь и любовная страсть, делает возможной лирику М. Цветаевой, отражающей ее романы с людьми более молодыми с позиций биологического возраста, романы, происходившие при жизни и продолжающиеся после смерти, когда поэтесса предстает уже как идея женщины, любящей и страстной в своей любви, ставящей на первое место в жизни любимого мужчину и этим побеждающая реальных женщин, в которых идея Вечно Женственного как идея любви к мужчине, любви жертвенной и самозабвенной выражена и проявлена слабо.
В стихотворении «Тебе — через 100 лет», рисуя встречу с далеким потомком, открывающим томик ее стихов, поэтесса предсказывает, что окажется ярче и желанней живых женщин:
Скажу! Небытие — условность!
Ты мне сейчас — страстнейший из гостей,
И ты откажешь перлу всех любовниц Во имя той — костей [9. С. 212].
Надо обладать особым чутьем, чтобы за завесой времени реального в воплощении Вечной Женственности увидеть время экзистенциальное, время наивысшего ее расцвета в любовной страсти. Этим чутьем обладала М. Цветаева, которая в стихотворении «Бабушке» воссоздала образ человека, близкого своей эпохе, проникнутого эстетикой своего дворянского века:
Руки, которые в залах дворца Вальсы Шопена играли,
По сторонам ледяного лица Локоны в виде спирали [9. С. 80].
В образе 20-летней бабушки М. Цветаева видит не символ родового древа, его корни, а символ Вечно Женственного, связанного с любовью:
Юная бабушка! — Кто целовал Ваши надменные губы?[9. С. 80]
Дух Вечной Женственности для того, кто любит или просто восхищается им, сохраняется даже там, где объект — носитель женственного начала исчезает. Рассказ Бунина «Легкое дыхание» начинается описанием незримой Вечной Женственности, исходящей из портрета умершей Оленьки Мещерской и растворяющейся в весеннем воздухе легким дыханием вечно живой Души Мира. Этому способствует композиция произведения.
Л.С. Выготский в работе «Психология искусства» заметил, что писатель строит свое произведение не по законам биографического времени, запечатленного в фабуле и отражающего тяжелую драму героини, но законам времени художественного, по законам искусственно созданного сюжета, выражающего то, что, по его глубоко субъективному, мнению, является в женщине главным носителем женственности — легкое дыхание. Вот как это выражает кольцевая композиция произведения.
«На кладбище над свежей глиняной насыпью стоит новый крест из дуба, крепкий, тяжелый, гладкий. Апрель, дни серые: памятники кладбища, просторного, уездного, еще далеко видны сквозь голые деревья, и холодный ветер звенит и звенит фарфоровым венком у подножия креста.
В самый же крест вделан довольно большой, выпуклый фарфоровый медальон, а в медальоне фотографический портрет гимназистки с радостными, поразительно живыми глазами. Это Оля Мещерская» [5. С. 37]. Это начало произведения, а вот его завершение.
Классная дама Оли вспоминает, что однажды подслушала: однажды, на большой перемене, гуляя по гимназическому саду, Оля Мещерская говорила:
— Я в одной папиной книге, — у него много старинных смешных книг, — прочла, какая красота должна быть у женщины... Там, понимаешь, столько всего насказано, что всего не упомнишь: ну, конечно, черные, кипящие смолой глаза,... черные, как ночь, ресницы, нежно играющий румянец, тонкий стан, длиннее обыкновенного руки. маленькая ножка, в меру большая грудь, правильно округленная икра, колена цвета раковины, покатые плечи. но главное, знаешь ли что? — Легкое дыхание!А ведь оно у меня есть, — ты послушай, как я вздыхаю, — ведь правда, есть? Теперь это легкое дьханье снова рассеялось в мире, в этом облачном небе, в этом холодном весеннем ветре (выделено И.С. Ивановой, автором статьи) [5. С. 98].
Я бы рассмотрела понятие «легкое дыхание» в переносном смысле, но не как легкомысленность, с которой воплощение Вечной Женственности должно кинуться в объятия любого заинтересовавшего ее встречного, а как дух женственности, дух любви, которая может быть и не легкомысленной, а глубокой, как равнинная река, крутой, как река горная, дух любви, которая разумнее легкомысленности, но сходна с ней в презрении к рассудочности. Именно рассудочность, соответствующая философии прагматизма, восторжествовала в эпоху капитализма. Она исказила восприятие мужчин и женщин, убила любовь, убивает Вечно Женственное начало в женщинах, делая их жестокими эгоистками, борющимися за первое место в мире.
Изменяется не в лучшую сторону и отношение к женщине. На работающих женщин смотрят как на сотрудниц, опасных конкуренток или просто как на рабочую силу. Часто женщина оказывается поставленной не в те условия, которые способствуют раскрытию идеи духа Вечно Женственного начала в наивысшей степени, но и наоборот, тормозят это раскрытие. Наряду с культурой тех, кто делает деньги, существуют субкультуры, в частности субкультуры рантье, тех, кто сделал деньги и остановился, субкультуры представителей религий спасения, в которых сохраняется традиционный или присущий какому-либо иному бытию, не претендующему на современность, взгляд на женщину. Современность преходяща. Наступит такое объективное время, в которое в истории земли воцарится Вечная Женственность. Это время определит Бог, как предсказывает Д. Андреев в «Розе Мира».
Среди условий преобразования мира через Вечную Женственность Д. Андреев называет время, предопределенное мировым Логосом: «В метаистории новейшего времени свершается таинственнейшее событие: низлияние в нашу брамфатуру новых божественно-творческих сил... Первое звено этого события... имело место на рубеже XIXстолетия: то было низлияние сил Приснодевы-Матери, но не безличное, как это имело место уже дважды в истории человечества, а несравненно усиленное личным своим характером. С высот Вселенной нисходила в Шаданакар великая богорожденная монада. Прозрение в Раорис — один из высочайших слоев нашей брамфатуры, в который Она вошла тогда, было дано столетие спустя Владими-
ру Соловьеву, когда он в Египетской пустыне звездною ночью пережил потрясающий прорыв сознания и воотчую узрел это Великое Женственное Существо. Ее Пресветлую и благую, выражение Женственной ипостаси Троицы, мы зовем Звентой-Свентаною. Теперь Ее обиталище в Баюшми, в одной из сфер, входящих в сакулу «Волн Мировой Женственности». Близится день ее долгожданного спуска в один из верховных градов метакультур. Там должна Она родиться в теле из просветленного эфира... С нею спустится в этот затомис из Элиты Шаданакара сонм высочайших душ... Это рождение отразится в нашей истории... основанием Розы Мира» [1. С. 263].
Д. Андреев отмечает, прежде всего, объективное условие преобразования мира через Вечно Женственное начало: космическое явление Женственной ипостаси святой Троицы и достижения ею Земли. Воплощение Вечной Женственности должно предстать возвышенным или возвышенно-прекрасным, таким, чтобы таить в себе приближающийся к вечному и бесконечному источник развития и восхищения и спасения личности. В рассказе М. Замшева «Жаклин» гениальная пианистка вызывала восхищение коллеги и своей игрой, и своим отношением к нему: «Дебюсси был ее композитором, она проникала в самую суть глубины клавиш, добивалась такой тишины звука, что Владимир мог слушать только с закрытыми глазами. Такая тонкость, думал он иногда, не должна быть присуща земному человеку. Земной человек не в силах вынести в себе такую тонкость... Ему, чужаку в Париже, Жаклин заменила все. Она, несмотря на свою сияющую юность, отличалась какой-то гармоничной мудростью и рассудительностью. Для Владимира она была и матерью, и страстной подругой, и самой судьбой. Без нее он бы пропал на этом перекрестке мира, смешался с толпой неудачников-эмигрантов. Она стала его живительной силой, источником, от которого он не мог оторваться» (выделено И.С. Ивановой, автором статьи) [8. С. 61].
Но как бы ни была гениальна Жаклин, как бы ни замечательно относилась к русскому эмигранту, полюбить ее столь высоко мог только человек, душа которого была предрасположена к постижению высшей гармонии. Преображение Владимира из талантливого музыканта в Моцарта в любви и в музыке, в человека, о котором говорили: «Свет моей жизни,
Амодей!» оборвалось: гармония столкнулась с хаосом, слепым черным роком, Жаклин ушла из жизни, не выполнив свою миссию до конца, и в этом есть вина людей, нарушавших этические нормы: «Хоронили Жаклин в закрытом гробу. В той аварии девушку буквально разорвало на части. В ее мотоцикл въехал грузовик, с изрядно пьяным арабом за рулем (выделено И.С. Ивановой, автором статьи). Ничего не осталось от ее тела, от ее лица. Только память глаз, рук» [8. С. 62]. Человек, неправедно живущий, вмешался в промысел божий и помешал ему.
Д. Андреев в «Розе мира» делает некие намеки на то, что люди всем образом своей жизни, мыслями, поступками, творчеством должны способствовать приближению запрограммированного Богом времени явления в мир божественной Вечной Женственности, выполнению ее миссии, ведущей к эпохе правления Розы Мира, проводит мысль, что факта наличия Женственного начала еще недостаточно для преображения, даже если это начало в некотором роде сверхъестественное.
Существуют не только объективные препятствия осуществлению божественной миссии Вечной Женственности, о которых говорил Д. Андреев, но и субъективные причины, на которые указывал Вл. Соловьев, когда в «Чтениях о богочеловечестве» раскрывал существенные компоненты мировой души. «Мировая душа дает возможность святому духу осуществляться во всем... Такую власть она имеет не от себя, а как посредница между творением и Божеством» [7. С. 192—193]. В ходе земной истории София, по мысли Вл. Соловьева, отделяется от Бога, творит дурную действительность. Она должна осознать необходимость сотворчества с Богом и вернуться к Логосу на новом уровне в каждом своем разумном творении.
Но чтобы приблизить это время воцарения Вечной Женственности и быть готовым к его объективному и неотвратимому наступлению, надо преобразовать содержание культуры отношения к женщине в историческом времени, ибо крылатым выражением стали слова: «Культура общества измеряется по тому, как в ней относятся к женщинам и детям». Надо уметь жить и во времени настоящем, и во времени экзистенциальном, делая установки на экзистенциальное время рыцарской культуры с ее культом Прекрасной Дамы; она здесь
определяется именно в значении книжном, так как историческая рыцарская культура была значительно грубее: культ Прекрасной Дамы сопровождался в реальности полной зависимостью женщины от мужчины, являлся скорее средством соблазна, чем выражением внутренней сущности большинства рыцарей и их подлинного отношения к женщине. Сам культ Прекрасной Дамы в реальные рыцарские времена содержал некое противоречие, которое должно быть снято при возвращении этого культа первоначально в экзистенциальном времени виртуального Средневековья. Как пишет Светлана Пискунова о рыцарской лирике, «предметом поклонения обязательно должна была быть замужняя дама, причем более знатная, чем сам поэт... Чтобы приблизиться к даме и стать «узаконенным» певцом ее достоинств, поэту требовалось пройти несколько этапов посвящения: сначала ему следовало утаивать свою любовь, затем, открывшись, ждать со стороны дамы сигнала о том, что он принят ею в услужение (таким знаком могло быть дарение кольца). Но и после этого поэт не должен искать с нею близости. Идеальная любовь, согласно куртуазному кодексу, — любовь безответная. Она порождает страдание, которое в творчестве переплавляется в совершенное слово: красота, она возвращает свет и радость в душу влюбленного» [10. С. 59].
Культ замужней прекрасной дамы был основан на реализованности Вечной Женственностью своей миссии: чем больше женщина на деле проявляла любви к своему мужу, заботы о нем, чем больше умения и таланта хранить домашний очаг, растить детей она проявляла, тем большее восхищение среди мужчин она вызывала, тем полнее воплощала идеал, образец, к которому должна была стремиться каждая женщина для того, чтобы в обществе была гармония между инь и янь, чтобы общество могло жить и процветать. Восхищающийся же мужчина в идеале становился ангелом хранителем, заместителем мужа в случае его смерти, но не соперником при жизни. На деле же, как замечал Энгельс в работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства», культ замужней женщины среди рыцарей вел к изменам, разрушениям браков, что воплощалось в искусстве уже не на уровне кансон, воспевающих высокую любовь, но и на уровне альб.
Возвращение А. Блока к культу Прекрасной Дамы уже содержало снятие этого противоречия: его Прекрасная Дама первоначально не была замужней и ее культ предполагал веру в то, что не было доказано в реальности, а именно в то, что в ней присутствуют и будут реализованы все компоненты Вечно Женственного начала в наивысшей степени. Но этот культ был характерен в начале ХХ века не для всех, а для избранных.
Чтобы какое-то явление стало фактом культуры, определенный взгляд на него должно иметь общество в целом. Средневековый культ Прекрасной Дамы должно возродить, во-первых, так, чтобы он основывался на вере в женщину, в том числе и на вере в ту женщину, в которой идея Вечной Женственности и дух ее еще не раскрылись. Во-вторых, так, чтобы он был не средством соблазна, а выражением внутреннего отношения мужчины к женщине и человека к человеку, целью, а не средством достижения цели.
Настрой на экзистенциальное время виртуальной рыцарской культуры в душах людей, преображение этой культуры породит улучшение в отношениях между людьми и, в частности, в отношениях между мужчинами и женщинами.
Второй вектор экзистенциального времени должен быть устремлен в будущее, поскольку идея преобразования мира при помощи Вечно Женственного начала религиозна, а религия основана на вере, в которой главнейшим событием — проявлением силы Бога является вера в событие светлого будущего, вера в то, что будущее не только будет, но будет божественным, светлым, милосердным, гуманным, полным светом любви и гармонии. Сторонник идеи преобразования мира при помощи Вечной Женственности должен пережить все ужасы настоящего, в котором уже повсюду чувствуются когти Антихриста, пережить, не приняв и отвергнув историческое время этого настоящего, свершая экзистенциальные порывы в него только тогда, когда в нем лучом света во тьме просвечивает будущее или экзистенциальное, «виртуально» облагороженное прошлое с его преображенным рыцарским культом Прекрасной Дамы.
Этот процесс, как говорилось выше, свершается уже сейчас, когда наряду с философией денег в определенных известных элитных и по духу элитных кругах появляется философия,
ведущая к поклонению Красоте, культу Вечной Женственности, идеям появления новых, более гуманных отношений между людьми.
Экзистенциальное время людей, желающих приблизить царство Вечной Женствен-
Литература
1. Андреев Д. Роза Мира. М.: Мир Урании, 2005.
2. Ахматова А. Избранное. М.: Худ. лит-ра, 1977.
3. Белый А. Стихотворения. Р/нД, 1996.
4. Блок А. Стихотворения. СПб.: Северо-Запад, 1994.
5. Бунин И.А. Собрание сочинений в 5 томах. М.: Правда, 1956.
6. Вересаев В. Сочинения в 2 томах. М.: Правда, 1982.
7. Соловьев Вл. Чтения о богочеловечестве. М.: АСТ, 2004.
8. Ханбеков. Московский Парнас. Независимый альманах. М.: 2005. № 7 (15).
9. Цветаева М. Лирика. Минск: Харвест, 1999.
10. Энциклопедия для детей. Всемирная литература. Т. 15. М., 2001.
УДК 316.4
предупреждение преступности в сфере межличностных и межгрупповых отношений в воинских коллективах (социологический аспект)
Андрей Валерьевич Козлов, доктор исторических наук, доцент,
ФГОУВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса», г. Москва
The author discusses crime prevention in the field of interpersonal and intergroup relations in military units. The article defines methods and guidelines for the examination based on the sociological research.
В статье автор исследует проблему предупреждения преступности в сфере межличностных и межгрупповых отношений в воинских коллективах. На основе результатов конкретного социологического исследования определяются основные методы и направления решения этой злободневной проблемы.
Key Words: military discipline, crime, interpersonal and intergroup relations, military units, criminology, sociological methods in crime prevention
Ключевые слова: воинская дисциплина, правонарушения в сфере межличностных и межгрупповых отношений в воинских коллективах, криминологическая характеристика преступности, методы социологических исследований проблемы предупреждения преступности
ности, должно соответствовать восприятию времени творческой личностью, представленному в стихотворении А. Блока «Художник»: Прошлое страстно глядится в грядущее. Нет настоящего. Жалкого — нет [4. С. 169].
