CC BY
112
УДК 316.48(477)
ЗОЛОТУХИНА-АБОЛИНА Елена Всеволодовна
Институт философии и социально-политических наук Южный федеральный университет г. Ростов-на-Дону, Россия elena_zolotuhina@mail.ru
ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ И КУЛЬТУРНО-МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ОТНОШЕНИЙ МЕЖДУ ПОКОЛЕНИЯМИ
Статья посвящена проблеме взаимоотношения между поколениями. Автор ставит вопросы о характере конфликтов между поколениями, об условиях их взаимопонимания и о культурной специфике современной молодежи. В статье утверждается отсутствие принципиального противостояния между поколениями, рассматриваются экзистенциально-психологические и культурные условия трансляции ценностей и поведенческих реакций от поколения к поколению, описываются современные проблемы молодежи, связанные с техногенно-информационным характером эпохи. Гармония между поколениями, полагает автор, во все времена создается за счет личных отношений в семье, когда родители, адекватно отвечая на запросы ребенка, прививают ему «базисное доверие». Усвоение ценностей и экзистенциальных переживаний происходит при активном участии бессознательного, взгляды родителей транслируются новому поколению через личный пример. Однако в ходе собственной жизни полученные от родителей ценности подвергаются детьми интерпретации и применяются в новых условиях, поскольку каждое поколение обладает своей особой идентичностью, вырастая в конкретной исторической обстановке. Важным механизмом сохранения связи между поколениями, полагает автор, является также культурная память, выступающая в отличие от «писаной истории» живой передачей из уст в уста. Другой аспект культурной памяти - национально-этнический миф, воспроизводящийся в новых поколениях. Автор показывает, что разразившийся в современном мире кризис письменной культуры, так же как увлеченность молодых поколений виртуальными мирами и идеей ки-боргизации, взывает к старшему поколению, которое способно не дать развеяться культурному наследию прошлого и должно найти возможность вместить гуманистические ценности в новые исторические формы.
Ключевые слова: поколения, родители, дети, старшие, младшие, конфликтность, ценности, нравственность, родительские сценарии, информационное общество, технократизм.
DOI: 10.17748/2075-9908-2016-8-6/1 -31-37 Elena V. ZOLOTUKHINA-ABOLINA
Institute of Philosophy and Social-Political Sciences Southern Federal University Rostov-on-Don, Russia elena_zolotuhina@mail.ru
EXISTENTIAL-PSYCHOLOGICAL AND CULTURAL-IDEOLOGICAL ASPECTS OF RELATIONS BETWEEN THE GENERATIONS
The article is devoted to the problem of generation relations. The author asks why the different generations do not understand each other. The result of philosophical and psychological investigation shows that the conflict between the elder and the younger generation hasn't objective causes. The main factor which determines the psychological atmosphere within the family is the basic trust (E. Erikson) between the family members. Main convictions and thought of parents are given to children by means the personal example. Further they are revised in correlation with the current social situation, its changes and challenges. Very important for this process is the so called cultural memory. This is an alive memory of parents and grandparents who tell to new generations about anything from their life. So come true the generation ties. The other aspect of the cultural memory is ethnical myth. In this case the feeling of identity is wider. The man (woman) understands himself (herself) with his (her) people, tribe, nation, state etc. The author points to the growing crisis of writing culture, transhumanist trend and virtual reality as to the menace which could make the communication between generations more difficult. Elder generations in the first place must seek and find ways to save and conserve the social spiritual continuity.
Keywords: generation, parents, children, seniors, juniors, conflicts, values, morality, parental scripts, information society, technocratism
Постановка проблемы
Тема поколений - одна из вечных тем гуманитарной мысли, воспроизводящаяся без преувеличения с каждым новым поколением. Не являются ли отношения между зрелыми людьми и молодежью, родителями и детьми вечным неразрешимым конфликтом? Способны ли «стар» и «млад» понимать друг друга, находить общий язык? Что является условием гармонии между представителями разных возрастов? Каковы особенности нынешних новых поколений? Все эти вопросы волнуют и обычных людей, и исследователей-гуманитариев.
Во многом ключевой для анализа обозначенных сюжетов является написанная еще в 20-х годах ХХ в. работа К. Мангейма «Проблема поколений» [4], которая давала как анализ предшествующих взглядов, так и набрасывала формально-социологический подход к теме поколений. Однако в наши дни при всем широком развитии социологии интерес ученых к поколениям выходит далеко за рамки собственно социологического. Заглянув в Интернет, этот современный компендиум разноплановой литературы, мы увидим там кроме социологических штудий, хорошим примером которых является работа Е.И. Ивановой «Социально-демографические поколения современной России» (2013 г.), также психологический анализ темы поколений (например, диссертация Пищик В.И. «Психология трансформации ментальности поколений», 2010 г.) и
размышления о поколениях на базе художественной литературы (Александренко М.В. «Проблема поколений в трагикомедиях У. Шекспира. Отцы и дочери», 2006). Более подробное исследование, несомненно, обнаружит политологические, педагогические, философские и исторические грани темы.
В этой небольшой статье мне хотелось бы, реализуя философский подход, коротко коснуться двух граней ракурсов изучения поколений: экзистенциально-психологического и культурно-мировоззренческого. При этом разговор о поколениях включит в себя как вопрос об отношениях между «старшими» и «младшими», так и попытку аналитически взглянуть на ныне растущие новые поколения. Выделяя для анализа обозначенные грани, я тем не менее хотела бы подчеркнуть, что любые подходы к поколениям с точки зрения акцентировки субъективного фактора не могут исключить, а, напротив, предполагают всесторонний учет социально-экономической детерминации.
Экзистенциально-психологические аспекты связи поколений
В качестве исходной точки для рассуждений мы возьмем определение поколений, данное Л.Ю. Пушиной: «Несколько близких возрастных когорт, возрастная группа (или даже несколько возрастных групп) могут составить поколение. Атрибутивными свойствами поколенной общности, отличающими ее от возрастной группы, являются некое единство («стиль», «энтелехия») и осознание этого единства, т.е. самоидентификация индивидов, составляющих поколение, с этим поколением. Каждое поколение - продукт социально значимых событий и изменений. Качественное своеобразие поколенных общностей, их отличие друг от друга, формирование внутри этих общностей специфического габитуса определяются именно тем, что на раннюю социализацию различных поколений оказывали влияние разные исторические события и процессы» [6, с. 30]. А под экзистенциальными аспектами связи поколений я понимаю причастность разных поколений к единым эмоционально-ценностным ориентирам и способам переживания жизненных ситуаций и реагирования на них.
Самый простой и очевидный ход в разговоре о поколениях (хотя на эту тему ведутся нескончаемые дискуссии) - рассматривать поколение в ракурсе «отцы и дети», то есть, обозначать межпоколенный разрыв примерно в двадцатилетие (+ пять-десять лет). На мой взгляд, идея конфликта отцов и детей, проходившая в свое время через знаменитый роман И. Тургенева, сильно преувеличивает момент противостояния. Конечно, для разных поколений во все времена характерно отношение «старшие - младшие», «независимые - зависимые», «господствующие - подчиненные», но это отношение в ходе жизни меняется. Зависимые дети становятся независимыми взрослыми, а самостоятельные взрослые - слабыми стариками, что ликвидирует ситуацию конфликта первоначальной власти и подчинения. Не являются радикально конфликтогенными и динамические изменения в общественном производстве: старшие члены общества вполне способны овладевать новыми технологиями, прежде всего бытовыми - стиральными машинами, телевизорами, миксерами, планшетами и смартфонами, а порой и принимать «мировоззренческую моду времени», распространяемую через современные СМИ, ибо СМИ обращены ко всем слоям общества и в равной степени воздействуют на умы как младших, так и старших.
Конечно, мировосприятие разных поколений (тем более с разрывом в 30 и 40 лет) неизбежно различается «чувством временной перспективы», так как у молодых в отличие от пожилых «вся жизнь впереди», кроме того явно различна степень сексуальной ангажированности, несомненно угасающей в высоких возрастах. Однако взгляды на добро и зло, на то, «что такое хорошо и что такое плохо», как стоит относиться к миру, а как - не стоит, могут у «потомков» и «предков» быть по сути одинаковыми, ибо они передаются в непосредственном общении старших и младших, не просто в «воспитательном процессе», но в ходе жизни. Таким образом, мы вправе отметить, что «конфликт поколений», о котором нередко принято говорить, не является фатальным, он основан, скорее, на конфликтных личных отношениях, нежели на «логике жизненного пути». Прекрасную картину межпоколенной гармонии демонстрирует нам один из лучших романов знаменитого американского фантаста Рэя Бредбери «Вино из одуванчиков». Это автобиографическое реалистическое произведение, где показано дружное совместное бытие четырех поколений от детей до прабабушки: все ценят, любят и поддерживают друг друга. Это вообще произведение прежде всего о детях и стариках, которые нужны друг другу и способны проникнуться уважением и душевно привязаться, несмотря на огромный временной разрыв.
«Конфликт поколений», о котором пишет уже упомянутый нами И.С. Тургенев, это не «конфликт возраста», но социальное противостояние, где «барам и аристократам» противостоит разночинец, безделью - труд, избалованности и утонченности - простота и позитивизм. Тот
же конфликт мы видим в другом знаменитом русском произведении у ровесников Обломова и Штольца, хотя между ними не пролегает возрастной, поколенческий разрыв.
Разумеется, социальные изменения серьезно сказываются на отношениях между поколениями, и прежде всего в семье. Это изменение самой семьи, уход патриархального уклада, первенства в семье отца, которое было отображено в том числе З. Фрейдом в его учении об эдиповом комплексе. В ХХ веке женщины широко вышли в производство, которое теперь без них немыслимо, и стали активными членами общества, а не просто матерями. Безоговорочный авторитет отца как кормильца семьи и грозного властителя, поставленного над женой и детьми, ушел в прошлое, во всяком случае в среде «европейского человечества», то есть в западной культуре. Этот процесс исчезновения социально-психологического контраста поколений хорошо отражен в книге Луиджи Зойя «Отец. Исторический, психологический и культурный анализ». Автор говорит о том, что и в Х1Х и в ХХ веке на семейном портрете отец всегда «изображается... со всей семьей, по возможности, в центре. В обставленной мебелью комнате, которая, как мы полагаем, является центром дома. Отец принадлежит к какой-то профессии и является общественной фигурой: он защищен, хорошо одет, занят своим делом, даже если речь идет о рабочем или крестьянине» [3, с. 278]. Эти портреты, отмечает автор, не менялись веками. Но в наши дни все изменилось: «Образ группы, семейный портрет, теперь почти не существует. Отец, похоже, утратил функцию связующего звена с обществом. Нет больше ни группы, ни контекста. Не видно его общественного и профессионального положения. Появляется ранее неведомая диада: отец с маленьким ребенком. Эти отцы сплошь молодые, красивые, полуголые. В этих более или менее скучных образах отец превратился в тело» [3, с. 280].
Скажем прямо, что стремящийся к вечной молодости отец-хипстер, обретающийся рядом с социально-активной супругой, которая всегда на работе, не походит на «вершителя судеб», а скорее, является для детей старшим товарищем, которому не чуждо ничто детское. Добавим, что многие современные дети в силу ослабления общественных требований к семье растут вообще без отцов, и проблема поколений стоит для них совсем иначе, чем для их ровесников век назад, хотя все эти изменения все равно не стирают целиком границ между поколениями.
Если следовать определению поколений, восходящему к историку искусства К. Пиндеру, который писал об «этелехии поколений», единстве их внутренней цели и мироощущения, то поколения всегда различны просто в силу того, что временное расстояние, существующее между ними, создает для каждого из них разный стиль, самосознание и судьбу, вырастающие из разных исторических контекстов. Существует единство темпоральной когорты тех, кто рожден и растет в одно время (однокашники, одноклассники), отличающееся от другого аналогичного единства, от тех, кто также входил в жизнь вместе, но много лет назад. Однако между этими единствами нет принципиального контраста и жесткого разрыва. Мы способны понимать, любить и ценить и старшие, и младшие поколения.
Способы передачи экзистенциально-ценностных ориентиров
Как свидетельствуют разнообразные источники, зрелые люди с древних времен сетовали, что «молодежь отбилась от рук», требует свободы нравов и никого не уважает, что она «другая», не такая, как отцы. Но на самом деле эмоционально-ценностная эстафета всегда передается от старших к младшим. Другой вопрос, что она передается не только словами, но личным примером, поведением, делом. Так передаются ценности семейные, национальные, социально-политические, коммуникативные. Если отношения внутри семьи не являются холодными и жестокими, саркастическими и язвительными, двойственными и фальшивыми, ребенок, как правило, воспринимает эмоционально-ценностный посыл родителей. Здесь присутствует немалый бессознательный пласт: юные люди, не рефлексируя особо, следуют тому, что видят, усваивают убеждения, которые свойственны родителям, причем даже тогда, когда они внешне им противостоят. Сам по себе «детско-юношеский бунт» может быть лишь проявлением того, что от заданных ценностей «пляшут, как от печки». Наследуются не только ценности, но поистине - сама программа жизни.
Ситуация наследования «жизненного сценария» со всем набором осознанных и бессознательных стремлений и реакций прекрасно описана известным американским психологом Эриком Берном в его книге «Люди, которые играют в игры. Игры, в которые играют люди». Сценарий выступает как «постепенно развертывающийся жизненный план, который формируется. еще в раннем детстве, - пишет Э. Берн, - в основном под влиянием родителей. Этот психологический импульс с большой силой толкает человека вперед, навстречу его судьбе, и очень часто независимо от его сопротивления и свободного выбора» [2, с. 175-176]. Народная мудрость говорит, что «яблочко от яблоньки недалеко катится», и это действительно так. Если в экзистен-
циально-личностном отношении молодое поколение радикально противостоит «отцам», это означает либо протестное поведение, которое в любом случае, как от печки, танцует от убеждений родителей, но со знаком «минус», либо по сути дублирует скрытые родительские интенции, которые прикрыты для внешнего окружения социальной маской. Ребенок впитывает в себя не только родительские поучения, не только усваивает повеления и запреты, но и перенимает эмоциональные способы реагирования, оценки, ориентиры, которые родители нередко бессознательно выражают в своем поведении. Есть поговорка: «Кто в двадцать лет не был левым, у того нет сердца, кто в сорок лет не был правым, у того нет ума». «Перебесившись» в протестном юном возрасте, новые поколения по мере взросления все более возвращаются к ценностям и установкам собственных родителей, их социального и культурного слоя, и, конечно, хорошо, если они не наследуют в полной мере и не усугубляют родительских пороков, разделив негативный «родительский сценарий».
В наиболее сложной экзистенциальной ситуации находятся новые поколения, когда они являются детьми маргиналов, мигрантов, переселенцев, еще не адаптированных в новом обществе и культуре. Здесь возможно серьезное отступление от родительского мировосприятия и мироотношения, и оно осуществляется по причине радикальной смены социокультурной обстановки, когда дети должны буквально «сжигать то, чему поклонялись родители, и поклоняться тому, что они сжигали». Известный психолог Э. Эриксон писал по этому вопросу: «Чтобы ощутить свою цельность, молодой человек должен чувствовать связь между тем, чем он стал за долгие годы детства, и тем, чем он предположительно может стать в будущем; между его собственным представлением о себе и тем, каким его видят, по его мнению, другие и чего они от него ждут. Личность индивида включает в себя, не исчерпываясь этим, сумму всех последовательных идентификаций в тот ранний период, когда ребенок хотел, а часто и вынуждался походить на людей, от которых он зависел. Личность уникальна, ее кризис может разрешиться только путем новых идентификаций со сверстниками и лидерами вне состава семьи» [8, с. 96-97].
Но вернемся к вопросу эмоционально-ценностного единства поколений. Оно создается, во-первых, за счет дружбы и любви в семье, когда родители, адекватно отвечая на запросы ребенка, прививают ему то, что Э. Эриксон называл «базисным доверием». Это, прежде всего, доверие к самим родителям и их установкам и поучениям, уверенность, что они не сделают намеренного зла и верно ответят на запросы растущего ребенка. Именно в семье от старших ее членов ребенок получает представления о добром и дурном, справедливом и несправедливом, свободе и ответственности, благожелательности и надежде. С этим экзистенциальным багажом он вступает в мир, который может быть очень не похож на мир детства и юности родителей, и здесь каждое поколение вносит свои ноты, свои новые мелодии в «родовую песню». Умные родители понимают, что взрослый ребенок не может и не должен копировать их, но должен, опираясь на полученные убеждения, строить свой собственный мир и свою собственную жизнь, которая может сильно отличаться от родительской.
Второй важный момент, служащий основой новых экзистенциальных интерпретаций, - это «культурная память». В отличие от истории, как пишет об этом Я. Ассман [1, с. 44-45], культурная память - это живая память наличных поколений, это биографическая память, которая актуально передается детям «лицом-к-лицу». Эмоциональные рассказы родителей и дедушек и бабушек об их собственном прошлом, о предках укрепляет связь поколений, создает чувство гордости за своих родных и переживание идентичности - «я не один на свете, со мной много поколений предков, я "боец в строю"». Другой аспект культурной памяти - национально-этнический миф, представление о священных истоках рода и народа. Здесь чувство идентичности выходит за пределы семьи, в него вливается переживание единения с жившими ранее земляками, единоверцами, героями, мыслителями, художниками, которые вовсе не отдалены временем от настоящего момента, а, как всякий миф, всегда присутствуют в нем. «Миф, - пишет Ассман, - это история, которую рассказывают для того, чтобы уразуметь свое место в мире, истина высшего порядка, которая не просто соответствует действительности, но еще и притязает на нормативность и обладает формирующей силой... Только значимое прошлое вспоминается, и только вспомненное становится значимым» [1, с. 81]. «Культурный миф» прочитывается новыми поколениями в новых условиях, и они сохраняют его, переосмысливая и интерпретируя применительно к обстоятельствам сегодняшнего дня.
Экзистенциальные драмы современных молодых россиян в немалой степени связаны с отъединенностью от прошлых поколений, с их тотальной критикой, с разрывом культурной памяти, который произошел в России в начале 90-х годов ХХ в. О каком единстве с отцами и дедами можно говорить, если видеть в прошлом одни злодеяния и ошибки? Историческая, экзистенциально переживаемая целостность народа может реализоваться только при зна-
нии прошлого и глубоком уважении к нему, при эмоциональной идентификации с ушедшими поколениями.
Культурно-мировоззренческие аспекты связи поколений
Говоря о культурной памяти, мы, по существу, уже перешли к вопросам «культурного взаимодействия отцов и детей». Но я хотела бы выделить сейчас лишь один из культурологических аспектов отношений поколений: вопрос о различных способах приобщения к культуре. Это тема взаимопонимания разных поколений, а, чтобы люди понимали друг друга, они должны говорить на общем языке не только в переносном, но и в прямом смысле слова.
Текущий период истории нередко называют «информационным обществом», и в жизнь старших поколений оно вошло, когда они уже сформировались социально и нравственно. Сторонники теории «глобального информационного общества» старательно подчеркивают, что «информационная революция» несет с собой великие, радикальные изменения в жизни человечества, с явным намеком, что эти изменения прогрессивны и прекрасны, что они обладают огромным гуманистическим потенциалом. Однако на самом деле все оказывается несколько по-другому, что располагает отечественных ученых считать наличное общество квазиинформационным, тем более, что оно выступает современным вариантом капитализма [7]. Это общество, где знание отождествляется с информацией, качество сводится к количеству, растет компьютерная игромания, совершается массовая манипуляция сознанием. Одним из явных минусов «информационной эпохи» является навязывание новым поколениям визуального и клипового способа освоения мира, в корне отличающегося от целостного и знакового способа восприятия культурного наследия, которое было характерно для нескольких прошлых поколений.
Вырастают дети, которые плохо умеют читать, не могут осмыслить прочитанного, их утомляет и раздражает интеллектуальное напряжение, возникающее при работе со словом. Они не в состоянии долго удерживать внимание на целостности рассказа. Такое неумение писать и читать связный текст закрепляется тестовыми формами в школе. Конечно, различие способов не разрушает в корне добрых отношений между любящими отцами и детьми, но серьезно их упрощает, лишает тонкости понимания, как бы создает расстояние между поколениями. Проблема связана с кризисом текстовой культуры, который на самом деле не столько неизбежен, сколько искусственно поддерживается в условиях современного рынка.
Уменьшение доли чтения во времяпровождении молодых поколений и увеличение просмотра фильмов приводит к доминированию пассивного восприятия и снижению способности к фантазии. Молодые люди, приученные исключительно к наглядности кино и фрагментарности дисплея, оказываются неспособны к освоению художественных текстов. «Начитанное» старшее поколение оказывается в ситуации, когда бабушки и дедушки не могут обсудить с младшими членами семьи литературных впечатлений, потому что у тех подобных впечатлений просто нет, они не научены «оживлению вербализованных образов», не в силах вычленить за текстом авторских идей. Поколения оказываются не способны говорить на едином культурном ке - языке изящной словесности.
Вне семейных отношений в образовательной системе это «поколенное разноязычие» тоже дает о себе знать. Нечитающие молодые поколения не обладают лексическим богатством, часто страдают дисграфией, не в силах связно и последовательно выражать собственные мысли, артикулировать эмоциональные состояния, соблюдать логику изложения. К сожалению, некоторые идеи «нового образования» ведут еще дальше по этому пути, когда дописывать слова сплошь поручается автоматизированной программе. Отказ от освоения культурного текстового наследия ведет к тому, что «рвется связь времен», ибо ни сто, ни двести лет назад не было ни Интернета, ни клипов, ни мозаичного расположения информации, зато были глубокие мысли и сильные чувства, значимые, целостные, способные объединять людей благородными целями. И постичь их, вступить с ними в диалог можно только обладая навыками чтения и литературного слова.
Второй важный и опасный момент - это ранняя причастность новых поколений к виртуальной реальности, которая в современных играх начинает скрещиваться с действительностью как в нашумевшей игре о «покемонах», которые, как выяснилось, «прячутся» и в правительственных зданиях, и в музеях, и на кладбище. Спутанность реальности и виртуальных миров не так безобидна, как может показаться на первый взгляд. Собственно, это еще один мощный способ манипуляции, которому подвергаются нынешние молодые в отличие от своих отцов и дедов, которые, конечно, уже смотрели кино и телевизор, но при наличии минимальной культуры не путали их с действительностью. Нарочито созданная информационная смесь, некий «меланж» из реального и выдуманного, замещение жизненной правды ловко смонтированной ин-
тернетно-телевизионной ложью - вызов и испытание для растущих поколений, которые много времени проводят в социальных сетях и на информационных сайтах. Они постоянно встречаются с гремучей смесью из полуправды, лжи и дезинформации, причем не только по политическим и экономическим вопросам, но и в личном общении, поскольку «виртуальные отношения» нередко представляют собой карнавал масок. Нельзя сказать, что люди сорока и даже шестидесяти лет совсем свободны от этих воздействий, но молодежь вырастает в их рамках, считая их нормой и нередко не имея противоядия, не обладая критическими и аналитическими способностями. Очевидно, роль старших поколений, еще не «запутавшихся в мировой паутине», научить новые поколения здраво и с разбором относиться к любого рода информации, поступающей по многим электронным каналам, дабы не быть марионеткой информационных кукловодов.
Говоря о современной эпохе, нельзя не сказать также, что эпоха эта, как ни суди, технократическая. Собственно, характеристика «информационности» относится к постиндустриальному, техногенному и технократическому обществу. Это общество способно резко изменить мировоззрение людей, привить им убеждения, которых не было и не могло быть у старших поколений. Так, отечественный философ А.В. Миронов полагает, что технократизм в наши дни вытесняет и христианство, и светский антропоцентризм. Объявляя себя этически нейтральным, и, являясь по сути своей редкуционизмом, технократизм претендует на роль ведущей идеологии, утверждающей, что морально все, что выполнимо с помощью науки, техники и технологии. «"Общечеловеческими" ценностями, - пишет автор, - становятся ценности, сформированные наукой, техникой и технологиями» [5, с. 17]. Что же это за ценности? Прогресс (независимо от его результатов), объективность, заменяемость, управляемость, полагает А.В. Миронов. И с ним трудно не согласиться. Если добавить, что технократизм тесно связан с либерализмом и пафосом глобализации (по сути - вестернизации), то понятно, что ценности новых поколений могут сильно разниться с ценностями национально-региональных культур, патриотизма и гуманности.
Разумеется, и в старших поколениях были и остаются люди, захваченные технократическими идеями и устремлениями, но новые поколения уже вырастают, считая нормой доминирование технических стандартов и предпочтений. Идея человека-киборга, которая прежде выглядела откровенно фантастической, сегодня рассматривается как вполне реальная. Эта тяга к сверх-человеческому, не-человеческому провоцируется в новых поколениях самой возможностью нового уровня протезирования за счет информационных технологий, выращиванием из стволовых клеток донорских органов, вмешательством в генетический аппарат человека. В сущности, нет ничего плохого в технологических возможностях продлевать и улучшать человеческую жизнь, весь вопрос в том, чтобы сам человек - субъект, обладающий неповторимостью, сознанием, чувствами и волей - не стал рассматриваться как машина, которая всегда заменима, как объект манипуляций - без пола, без родины, без права на свободный выбор. Для старших поколений, приверженных гуманистическом традициям, очень важно сохранить культурно-мировоззренческое единство «дедов и внуков», чтобы любой «киборг», из чего бы ни состояли его органы и части тела, оставался в полной мере человеком, был способен на сочувствие и жалость, умел любить и ценить и общность, и личность, уважал чужие достоинства и следовал золотому правилу морали: не делал другим зла. Видимо, в этом случае не только человек будет «технизироваться», но и техника - очеловечиваться.
Смена поколений - вещь естественная и неизбежная. Важно, чтобы все новое сохраняло связь с прежним, с тем лучшим в прошлом, что достойно сохранения и развития.
Краткие выводы
На те вопросы, которые мы сформулировали в начале нашего размышления, мы можем дать короткие ответы. Конфликтность поколений - ситуация, на наш взгляд, поверхностная и преходящая, зависящая от личных взаимоотношений в семье, от отношения родителей к ребенку. Наследование экзистенциально-ценностных ориентиров - это процесс лишь частично сознательный, он во многом протекает на эмоционально-волевом, нерефлексивном уровне, но при этом ориентиры всегда подвергаются ситуативно-исторической интерпретации, когда наследие предыдущих поколений прочитывается по-новому. И, наконец, технократически-информационная эпоха, существенно изменяющая способы восприятия и коммуникации новых поколений, требует от старших поколений особого рода «культуртрегерских» усилий для сохранения на фоне ускоренных социальных изменений общего языка и общих ценностей разных поколений.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ
1. Ассман Я. Культурная память. - М.: Класс, 2004. - 368 с.
2. Берн Э. Люди, которые играют в игры. Игры, в которые играют люди. - М.: Прогресс, 1988. - 400 с.
3. Зойя Л. Отец. Исторический, психологический и культурный анализ. - М.: Класс, 2014. - 352 с.
4. Мангейм К. Проблема поколений // Новое литературное обозрение. - 1998. - № 2. - С. 48-72.
5. Миронов А.В. Технократизм - вектор развития глобализации. - М.: Макс-Пресс, 2009. - 132 с.
6. Пушина Л.Ю. Поколение как социокультурная общность // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия «Социальные науки». - 2011. - № 3. - С. 28-34.
7. Тузовский И.Д. Утопия-ХХ1: глобальный проект «Информационное общество». - Челябинск: Челяб. гос. акад. культуры и искусства, 2014. - 389 с.
8. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. - М.: Прогресс,1996. - 344 с.
REFERENCES
1. Assman Y.A. Kul'turnaya pamyat'. [Cultural memory]. Moscow. Nezavisimaya firma «Klass».2004. 368 p.
2. Bern E.H. Lyudi, kotorye igrayut v igry. [Games People Play]. Moscow. Progress. 1988. 400 p.
3. Zojya L. Otec. Istoricheskij, psihologicheskij i kul'turnyj analiz. [The Father: Historical, Psychological and Cultural Perspectives]. Moscow. Nezavisimaya firma «Klass». 2014. 352 p.
4. Mannheim K. Problema pokolenij. [The problem of generations]. Novoe literaturnoe obozrenie. 1998. № 2. Pp.48-72.
5. Mironov A.V. Tekhnokratizm - vektor razvitiya globalizacii. [Technocratism - the vector of development of globalization]. Moscow. Maks-Press. 2009. 132 p.
6. Pushina L.Yu. Pokolenie kak sociokul'turnaya obshchnost'. [Generation as a social and cultural community]. Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N.I. Lobachevskogo. Seriya «Social'nye nauki». 2011. № 3. Pp. 28-34.
7. Tuzovskij I.D. Utopiya -XXI: global'nyj proekt «informacionnoe obshchestvo». [Utopia-XXI: a global project "information society"]. Chelyabinsk. Chelyab.gos.akad. kul'tury i iskusstva. 2014. 389 p.
8. Ehrikson E.H. Identichnost': yunost' i krizis. [Identity: Youth and Crisis]. Moscow. Progress .1996. 344 p.
Информация об авторе
Золотухина-Аболина Елена Всеволодовна, доктор философских наук, профессор кафедры истории философии Института философии и социально-политических наук Южного федерального университета, г. Ростов-на-Дону, Россия е1епа zoiotuhlna@maii.ru
Получена: 11.11.2016
Для цитирования статьи: Золотухина-Аболина Е. В., Экзистенциально-психологические и культурно-
мировоззренческие аспекты отношений между поколениями.
Историческая и социально-образовательная мысль. 2016. Том. 8. № 6. Часть 1. с. -6/1-3137.
с1о1: 10.17748/2075-9908-2016-8-6/1--6/1 -31-37.
Information about the author
Elena V. Zolotukhina-Abolina, Doctor of Philosophical Sciences, Professor, Department of History of Philosophy,
Institute of Philosophy and Social-Political Sciences, Southern Federal University, Rostov-on-Don, Russia elena zolotuhina@mail.ru
Received: 11.11.2016
For article citation: Zolotukhina-Abolina E. V., Jekzistencial'no-psihologicheskie i kul'turno-mirovozzrencheskie aspekty otnoshenij mezhdu pokolenijami. [Existential-psychological and cultural-ideological aspects of relations between the generations]. Istoricheskaya i sotsial'no-obrazovatelnaya mys'l = Historical and Social Educational Ideas. 2016. Vol . 8. no. 6. Part. 1. Pp. -6/1-31-37.
doi: 10.17748/2075-9908-2016-8-6/1--6/1-31-37. (in Russian)
