CC BY
12
ЭКЗИСТЕНЦИАЛ СТРАХА В ИСТОРИЧЕСКОЙ ПРОЗЕ Ю. МУШКЕТИКА
Н.Л. Павлюк
Ключевые слова: экзистенциализм, страх, предательство,
смерть, стеничность, астеничность.
Keywords: existentialism, fear, betrayal, death, stenichnist,
astenichnist.
Предметом исследования каждого художественного произведения является человек со всеми его закономерностями мироощущения, незаурядными взглядами и жизненными позициями, проблемами и радостями. На материале трагических страниц истории Украины второй половины XVII-XVIII столетий осмысливает человека в различных аспектах известный украинский писатель Ю. Мушкетик, потому что задача писателя, как считает литературовед А. Белый, «...заключается не только в изучении исторических документов, памятников культуры..., но и в исследовании общих структур человеческого бытия» [Бший, 1980, с. 57].
Важным аспектом исторической прозы Ю. Мушкетика является влияние философии экзистенциализма на формирование взглядов писателя. Следует отметить, что точками соприкосновения художественной литературы и экзистенциальной философи есть уникальность «человека, философия жизни, гуманизм, вопросы свободы и ответственности, смерти, времени...» [Бугайова, 2011, с. 55]. В связи с этим, романист стремится не только изобразить определенные исторические события, но и показать человека в истории, его глубокий внутренний мир, дать ответы на вопросы философского характера.
Главными концептами, которые определяют экзистенциальные измерения исторических произведений писателя, являются страх, одиночество, отчаяние, смерть, поэтому целью нашего исследования будет анализ модуса страха на материале исторического творчества Ю. Мушкетика.
Для первых произведений автора характерно акцентирование внимания именно на исторических событиях, а не на внутреннем состоянии героев, ведь, как отмечает исследователь В. Шевчук, «Семен Палий» и «Гайдамаки» являются ученическими, в них ощущается
нехватка писательского опыта, и поэтому их «...можем назвать лишь попыткой молодого писателя создать историческое полотно, попыткой художественно освоить исторический материал...» [Шевчук, 1994, с. 143]. В процессе написания других исторических романов и повестей наблюдаем усовершенствование индивидуально-авторского стиля, сосредоточение на глубинах человеческой экзистенции.
Среди доминирующих экзистенциалов исторической романистики писателя есть страх, и его всемогущая сила приобретает различную интенсивность в зависимости от ситуаций, которые обычно несут в себе угрозу жизни и порождают неуверенность, незащищенность героев. «эмоция страха, - согласно философским взглядам Ж.-П. Сартра, -возникает, когда человек не может реально изменить «страшный мир», не имея возможности ликвидировать объект, который напугал его сознание, он через эмоции преодолевает само сознание» [Кузнецов, 1969, с. 158]. В этом случае страх перед смертью, в минуты большой опасности становится паническим, он парализует человека. Именно такой момент изображен в экспозиции романа «Яса», когда автор описывает неожиданное нападение татар во время караула Мокия Сыроватки: «Страх холодним списом встромився козаковi в живт» [Мушкетик, 2006а, с. 7]; «А зверху вже стояла гупотнява, по його спит, по головi товклися копита й на мить вибили ва думки, лишився тшьки страх смертi, страх полону» [Мушкетик, 2006а, с. 8]. Как видим, чувство страха олицетворяется и сравнивается с оружием (с «холодним списом» [Мушкетик 2006а, с. 7], «гострою шаблею» [Мушкетик, 2006а, с. 9]), которое само по себе означает гибель. И только большая сила воли помогла Мокию взять себя в руки и зажечь предупредительный костер, потому что страх за жизнь собратьев, за невыполнение своих обязанностей был сильнее страха перед собственной смертью.
Чувство страха является полисемантическим эмоциональным состоянием, и разнообразие его проявлений зависит от конкретной ситуации, индивидуальных особенностей человека, а также степени осознания реальной или мнимой опасности. Страх - это неуверенность, неизвестность того, что ожидает впереди. Например, Юрася Хмельниченко, героя повести «Ночь без рассвета», перед первым боем охватил неописуемый страх, его пугала собственная неопытность в военных делах и ответственность, которая так неожиданно легла на его плечи: «...як же мет бути, страх мене палить, страх мене тртае, дай, Боже, вистояти мет...» [Мушкетик, 2011а, с. 91]. Не покидает чувство панического страха перед тоталитарной системой и персонажей романа «Придем, поклонимся...», Олега Зайченко и Акима Коробченко. Так, Олег,
аспирант исторического факультета, который исследовал особенности гайдамацкого восстания 1768 года, услышав от жителя села Медведовки, Василия Черного, неслыханные ранее факты этого исторического события, «...розгубився. Страх жорстокою п'ятiрнею хапонув за серце. <... > Про так pe4i чув уперше» [Мушкетик, 1996, с. 24]. Это был страх перед новыми фактами истории, владение которыми равнялось страшной смерти, физическим и психологическим пыткам, ссылке. Страх перед системой за свою жизнь и покой семьи с невыразимой силой охватил Акима Коробченко, обходчика железнодорожной сторожки, который прятал у себя раненого Даниила Засядько, целью которого было обнаружение и вывоз в Германию летописи о Гайдаматчине: «Страх ходить за спиною, неначе лютий конвоХр: будить вночi, кидаеться з-за кожного куща... » [Мушкетик, 1996, с. 65]. Такое напряженное эмоциональное состояние истощает героев, наполняет их будущее абсолютной неизвестностью.
Литературовед Ю. Ковалив отмечает, что «...когда речь идет о страхе, то имеется в виду не малодушие или физическое переживание ужаса и его психологическое содержание, а метафизическое потрясения прозрелого человека, перед которым неожиданно засияла раньше ему неизвестная пропасть бытия...» [Ковал1в, 2007, с. 317]. Именно такое проявление страха охватывает Матвея Журавку, героя исторического романа «На брата брат». После того, как братья Журавки оказались в разных политических лагерях, жизнь Матвея превратилась в постоянную борьбу с долгом перед родом и перед гетманом: «...що б вт не зробив, як би не вчинив, шкодуватиме довщ. Життя загнало його в пастку. Зро-бить - шкодуватиме, не зробить - шкодуватиме» [Мушкетик, 2007б, с. 113]. Он, помогая брату, понимал, что может попасть в немилость гетмана И. Выговского, поэтому где-то с «...дна душi тдтмався страх за самого себе, вт затоптував його...» [Мушкетик, 2007б, с. 97]. И, увидев Супруна мертвым, в его мысли «...майнуло крилом кажана...: це ктець всьому, страховi, тривогам...» [Мушкетик, 2007б, с. 275], хотя гибель брата не принесла ему долгожданного покоя, так как с потерей родного человека, он потерял и часть себя.
В порыве страха герои, как правило, не могут контролировать свои действия, в таком случае страх, как полагает психолог З. Фрейд, - это своеобразное «аффективное состояние» [Фрейд, 2012, с. 394], под влиянием которого Марк неоднократно шел на предательство. Во всех своих поступках он находится в плену страха: «Десь у глибит душi Ногаець почував, що страх мае над ним бшьшу, тж над деякими тшими козаками, силу. Проте не один вт такий. На хоробркть Бог чогось ску-
пий, а страх ае щедро» [Мушкетик, 2006а, с. 258]. Срах делает его мысли ничтожными: он завидует счастью Лаврина, похищает его невесту. З. Фрейд, отмечает, что страх - это «...реакция на восприятие внешней опасности, т. е., ожидаемого, предполагаемого повреждения, связан с рефлексом бегства, и его можно рассматривать как выражение инстинкта самосохранения» [Фрейд, 2012, с. 395]. Однако в ситуациях жизненного выбора Марка решающее значение отводится страху: он не может рационально осмыслить свои поступки, поэтому во время обороны Ладыжина изменяет собратьям и убегает из осажденного города: «А чого мае гибти отут вт, Марко? <...> Страх вив душу до дна. Страх, тч i смолоскип, що миготiв зловкно» [Мушкетик, 2006а, с. 259]. К тому же инстинкт самосохранения никоим образом не оправдывает измену братству и Родине.
Следует отметить, что эмоция страха «...может иметь как стенический, так и астенический характер» [Степанов, 2006, с. 183], то есть стенический страх побуждает к мобилизации всех сил, к решительным действиям, а астенический, наоборот, связан с бессилием человека, его нерешительностью. В исторических произведениях Ю. Мушкетика наблюдаем дуалистическое проявление этих видов страха в зависимости от индивидуальных особенностей и ситуаций. И в моменты наиболее интенсивного страха открылась истинная сущность не одного героя произведений автора: кто-то из них преодолел это эмоциональное состояние и пошел на самопожертвование, а кто-то опустился до уровня предателя.
В исторической прозе Ю. Мушкетика экзистенциал страха пронизывает критические, пограничные ситуации жизни героев. Тесно с этим понятием связана лексема «смерть», ведь страх смерти «...имеет огромное значение в нашем внутреннем опыте: он преследует нас как ничто другое, постоянно напоминает о себе неким «подземным грохотом», будто дремлет вулкан» [Ялом, 2008, с. 253]. Экзистенциальные категории страха, смерти и отчаяния в произведениях писателя усиленны изображением реалий войны.
Угроза смерти в описанных автором ситуациях (оборона родного края, наступление и отступление) неизбежна, однако герои не боятся ее, не боятся взглянуть ей в лицо: «Страшно отак зблизька дивитися на лютого ворога, який жадае твоеI погибелi... Здригае в страховi душа, моторошна вiдвага наливае и, рука сама тягнеться до шаблi» [Мушкетик, 2006а, с. 230]. Реалистичностью изображения, даже натуралистичностью, характеризуются описанные в произведениях картины военного ужаса. Соответствующим является и звуковое
оформление батальных эпизодов: автор использует акустические средства крика, лязга оружия, конского ржания, грома выстрелов для создания убедительной боевой атмосферы и раскрытия антигуманного характера войны. Однако страх смерти не сковывает патриотов, а наоборот, придает силы действовать во имя идеи защиты Родины. Так, Лаврин перед казнью, находясь на грани между жизнью и смертью, храбро принял последнее: «...не вгдчував страху смертг. Про не! думав не раз, до не! готувався увесь час, а на одну думку про те, що може вимтяти життя цтою зради, хололо серце» [Мушкетик, 20066, с. 376]. Не боится смерти и Семен Белокобылко, герой романа «Погоня», ибо в боях неоднократно на его глазах гибли враги и друзья: «...ми тдхопили Шквирю тд руки й перетягли його на той в1к валу. Оч1 його затягло туманом, вуста порожевши, я знаю той кол1р, кол1р смертI» [Мушкетик, 20116, с. 157]. Полковник Семен Палий, персонаж первой исторической повести, находясь в плену, «...знав, шляхтичI не випустять його звгдси. Та вт не боявся смертг. За свй в1к стргчався з нею бтьше, тж з деякими своши побратимами» [Мушкетик, 1979, с. 284]. Не испытывает страха перед смертью и Иван Гонта из романа «Гайдамаки», хотя знает, что впереди его ждут страшные пытки: «Смерть - страшна вона. Однак боятися !! нема чого. Незадарма вмираемо. Згадають нас колись люди» [Мушкетик, 1987, с. 476], он с честью принимает смерть во имя лучшего будущего родного края. Автор наделяет своих героев исключительным мужеством, несгибаемой силой духа. Кроме того, близость смерти дает им возможность оценить жизнь, задуматься над ее смыслом, но, как правило, ситуации на грани жизни и смерти не меняют сложившихся жизненных позиций и взглядов персонажей.
В экзистенциальной философии проблема смерти «...занимает в понимании человека центральное место в качестве исключительного обстоятельства, которое обусловливает напряженность личного бытия в его окончательной непереносимости» [Бугайова, 2011, с. 60]. Напряженность личной жизни в связи со смертью родных людей характерна для другой категории персонажей прозы Ю. Мушкетика. В первую очередь, это касается героя романа «Гетманское сокровище» Ивана Сулимы, человека с ранимой и чувствительной душой. Иван очень болезненно принял смерть сначала матери, а потом отца: «...матгр поклали на стгл, я поривався до не! I чомусь боявся П..., боявся не матерг, а само! смерт1, яка, здавалося, могла навть через вгддалений дотик перейти до мене» [Мушкетик, 2007а, с. 14]. Именно смерть матери оставила на его душе болезненную рану и повлияла на его мироощущение. Страх перед смертью чувствует и героиня романа «Последний гетман» императрица Елизавета. Но,
скорее всего, это больше был страх потери власти, своего могущества: «Турботи, втна..., скандальна поведтка веливо'1 княгиш - все це забирало сили. А тут ще патчний страх перед смертю. Не готися рани на ногах -...все свiдчило про недалекий шнець» [Мушкетик, 2011 б, с. 125].
Кроме того, страх является своеобразным средством подчинения воли других людей. Так, при дворе Елизаветы «...пануе страх, дикий страх, хоч iмператриця тби й добра» [Мушкетик, 2011 б, с. 36]. Так же держит в страхе своих подданных и турецкий султан: «Отож единою втiхою султановi лишався страх, страх його тддан^в» [Мушкетик, 2006а, с. 25]. Как видим, страх - это возможность воздействия, способ самовыражения правителей, хотя именно у них это чувство сочетается с состоянием безнадежности, бессилием перед неизбежной смертью.
Характерной особенностью индивидуального стиля Ю. Мушкетика является то, что передача состояния страха осуществляется на внутреннем уровне, внешне это проявляется очень редко. Обычно автор не надевает на своих персонажей «эмоциональную маску страха», которую создают «...прямые поднятые брови, горизонтальные морщины на лбу, раскрытые глаза и напряженные губы» [Степанов, 2006, с. 183]. Герои постоянно контролируют свои эмоции, переживая чувства внутри себя, что помогает автору в большей мере акцентировать внимание на их психологическом состоянии.
Как видим, экзистенциал страха является определяющим полифункциональным и полисемантическим модусом исторической прозы Ю. Мушкетика. Это эмоциональное состояние, стенического или астенического характера, передается с помощью художественного средства олицетворения: страх действует, руководит людьми, захватывает их в свой ледяной плен, при этом толкая персонажей на героические поступки или на путь предательства. Онтологическая направленность экзистенциала страха усиливает идейно-философскую основу исторических произведений писателя.
Литература
Кузнецов В. Жан-Поль Сартр и экзистенциализм. М., 1969.
Фрейд З. Введение в психоанализ. Харьков, 2012.
Ялом И. Вглядываясь в солнце. Жизнь без страха смерти. М., 2008.
Бший О. Лгтературний изрой у контекст! ютори. К., 1980.
Бугайова Н. Сутшсть людсько! особистост як провщний мотив новели В. Шевчука «Бша нитка печаш» // Теоретична [ дидактична фшолопя. К., 2011. Вип. 10.
Лгтературознавча енциклопедш: у 2 т. К., 2007. Т. 1.
Мушкетик Ю. Гайдамаки // Мушкетик Ю. Твори: у 5 т.: Смерть Сократа. Суд над Сенекою. Гайдамаки. Жовтий цвгт кульбаби. К., 1987. Т. 1. Мушкетик Ю. Гетьманський скарб. Харюв, 2007а. Мушкетик Ю. На брата брат. Харюв, 20076. Мушкетик Ю. Кч без свiтання // Кшв. 2011а. № 6, N° 7-8. Мушкетик Ю. Остaннiй гетьман. Погоня. Харюв, 20116. Мушкетик Ю. Прийдiмо, вклонiмося... // Сучаснiстъ. 1996. № 7-8. Мушкетик Ю. Семен Палш // Мушкетик Ю. Твори: у 2-х т.: Жорстоке милосердя. Семен Палш. К., 1979. Т. 2.
Мушкетик Ю. Яса: Розд. 1-17. Харюв, 2006а.
Мушкетик Ю. Яса: Розд. 18-33. Харюв, 20066.
Степанов О., Фщула М. Основи психологи i педагопки. К., 2006.
Шевчук В. Шляхи юторично!' прози Ю. Мушкетика // Украшське слово. К., 1994. Кн. 3.
