CC BY
91
Актуальность проблемы противодействия противоправной экстремистской деятельности настоятельно требует изучения сущности и характерных черт экстремизма. Наряду с конкретизацией юридического определения, оптимизацией правоохранительной практики интерес представляет интерпретация экстремизма в свете теорий, объясняющих общественное развитие, особенно в его конфликтной фазе, роль и место социального насилия в существовании и развитии обществ. В этой связи представляется оправданным обращение к концепции пассионарности Л.Н. Гумилева, теоретически оформившего достаточно нетрадиционный взгляд на вопрос о социальных конфликтах и движущей силе социальных трансформаций.
Л.Н. Гумилев создает теорию пассионарности в рамках своей общей концепции этноса и этногенеза. Этнос является исходной единицей исторической жизни человечества. «Мозаичная антропосфера, постоянно меняющаяся в историческом времени и взаимодействующая с ландшафтами планеты Земля, есть не что иное, как этносфера» [4, с. 36], - пишет философ. При этом этнос представляет собой единство человеческого общества и географической среды его обитания, ландшафта, климата, особенностей ресурсной базы пространства этнической родины. Структура и стереотип поведения вместе с географией оказываются важнейшими характеристиками этноса.
Концепция пассионарности была сформулирована ученым как теория, позволяющая объяснить процессы этногенеза. На богатом историческом материале он попытался доказать невозможность объяснения процессов этногенеза, отталкиваясь от принятых факторов, таких как язык, раса, географическая среда, социальные отношения, самосознание, процесс эволюции и пр., а также той или иной их комбинацией. Исходный импульс для образования этноса и утверждения его витальной силы создает, по мнению Л.Н. Гумилева, деятельность пассионариев.
Под пассионарностью в данном случае понимается «наличие у некоторых индивидов необоримого внутреннего стремления к целенаправленной деятельности, всегда связанной с изменением окружения, общественного или природного, причем достижение намеченной цели, часто иллюзорной или губительной для самого субъекта, представляется ему ценнее даже собственной жизни» [4, с. 269]. По мысли исследователя, при благоприятных для себя условиях пассионарные особи совершают (и не могут не совершать) поступки, которые, суммируясь, ломают инерцию традиции и инициируют новые этносы.
Пассионарность характеризуется следующими чертами:
1. Она представляет собой явление, характерное для популяции, а не только для персоны. «Пассионарность, - пишет Л.Н. Гумилев, - атрибут не сознания, а подсознания» [4, с. 275]. Это «широкая область подсознания, но не индивидуального, а коллективного» [4, с.291]. Здесь речь идет о некоем бессознательном стремлении, неуспокоенности и неугомонности, коренящейся в коллективном бессознательном целых этнических общностей, но не абстрактно, а в своем воплощении, персонификации в фигурах конкретных пассионариев.
2. Пассионарность - «это способность и стремление к изменению окружения, или, переводя на язык физики, - к нарушению инерции агрегатного состояния среды» [4, с. 275]. Пассионарность всегда есть активность ряда личностей. Л.Н. Гумилев иллюстрирует ее на примерах завоевательных походов, социальных волнений, гражданских войн.
3. Отличительной чертой этой деятельности является целеустремленность пассионария. Пассионарии «не могут жить повседневными заботами, без увлекающей их цели» [4, с. 292]. «Деяния, продиктованные пассионарностью, легко отличимы от обыденных поступков, совершаемых вследствие наличия общечеловеческого инстинкта самосохранения, личного и видового. Не менее отличаются они от реактивных акций, вызываемых внешними раздражителями, например вторжением иноплеменников. Реакции, как правило, кратковременны и потому безрезультатны. Для пассионариев же характерно посвящение себя той или иной цели, преследуемой иной раз на протяжении всей жизни» [4, с. 283-284].
4. Пассионарность как целенаправленная деятельность характеризуется направленностью на изменение окружения социального или природного. Пассионарии - это люди, которые отрицают традицию, ломают стереотипное поведение, присущее этносу, и тем самым утверждают новый стиль. Пассионарии «не могут не совершать поступки, ведущие к изменению их окружения. Это изменение
касается в равной степени природной среды и отношений внутри человеческих сообществ» [4, c. 334]. Именно в целенаправленной деятельности, изменяющей поведенческие стереотипы, и зарождается новый этнос.
5. Характерная черта пассионарности состоит в том, что цель, которая вполне может показаться стороннему наблюдателю иллюзорной и неподлинной, составляет средоточие его жизни. Пассионарий способен отдать свою жизнь за осуществление поставленной цели. Следует даже выразиться более точно. Не просто способен, но ориентирован на то, что его жизнь посвящена достижению цели. Он кладет свою жизнь на алтарь этой цели, совершая тем самым символическое или реальное самоубийство. Пассионарность есть в этом отношении снятие инстинкта самосохранения. Гумилев рассматривает самосохранение как видовую норму, отрицаемую у пассионариев.
Противопоставление цели выгоде имеет принципиальный характер для описания пассионариев. Пассионарии не действуют сообразно принципам получения личных преференций, как на то уверенно указывают обыватели. Причина частого упрощенного сведения пассионарности к поиску выгоды и личной наживы заключена в мировоззрении самих интерпретаторов. Обыватель, не будучи способным понять пассионария, накладывает свое видение мира на принципиально иные поступки. Исследователь отмечает: «Обыватель, как правило, лишен воображения. Он не может и не хочет представить себе, что существуют люди, не похожие на него, движимые иными идеалами и стремящиеся к иной цели, нежели деньги» [4, c. 299].
Л.Н. Гумилев неоднократно предостерегает от ошибки отождествления пассионарности с вождизмом. Пассинарий не обязательно должен обладать всей полнотой положительных качеств. Он не всегда представляет собой лидера. Мыслитель утверждает, что пассионарием может быть человек как с необычными способностями (талантом), так и с вполне средними. Пассионарии не ведущие, а «толкающие». Пассионарность не сводима к деятельности одного человека, хотя часто иллюстрируется именно им. Пассионарность - это общее умонастроение, стиль жизни, свойственный целому ряду личностей.
При этом еще более неверно было бы воспринимать пассионарность как благостное явление. «Пассионарность может проявляться в самых различных чертах характера, с равной легкостью порождая подвиги и преступления, созидание, благо и зло, но не оставляя места бездействию и спокойному равнодушию» [4, c. 271], - констатирует Л.Н. Гумилев. Необходимо отдавать себе отчет в том, что ни одна эпоха не характеризовалась тем, что обыватель признавал деятельность пассионариев как благо. В подавляющем большинстве случаев слом традиции и привычного стиля жизни не мог не вызывать отторжения и негодования. Коллектив обывателей оказывает пассионариям жесткое сопротивление, а потому пассионарность всегда овеяна ареалами мученичества и жертвенности. Причем эта жертвенность «даже на собственное потомство, чего не наблюдается ни у одного из видов животных» [4, c. 262]. Обыватель один не может противостоять пассионарию, и победа может ждать его только в том случае, если число пассионариев несопоставимо мало.
Еще раз подчеркнем, что большинство всегда воспринимает пассионарность как искажение, скверну. И в этом нет ничего удивительного. Л.Н. Гумилев со всей откровенностью заявляет, что «пассионарность - признак вредный, если не сказать губительный, и для самого носителя, и для его близких» [4, c. 335]. Пассионарные толчки - это и помехи в эволюции, и ее очистительная сила, которая только и делает возможной саму эволюцию.
Никто из серьезных исследователей проблемы экстремизма не сможет оспаривать тот факт, что экстремизм есть также проблема не отдельной личности. Это не индивидуалистический, а общественный феномен. В данном случае речь не идет о постуляции социальной природы экстремизма, что вызывает достаточно оправданную дискуссию. Напротив, в этом случае имеется в виду лишь тот очевидный факт, что экстремизм сегодня - не спорадические единичные проявления. Экстремизм «превратился в постоянного спутника современных обществ» [5, c. 70].
В этой связи абсолютно закономерным и обоснованным будет считаться утверждение о том, что экстремизм выступает также феноменом группового, общественного сознания. В той мере в какой
экстремизм есть мировоззрение и это мировоззрение групповое, некая парадигма видения мира, он может быть представлен и как групповое бессознательное.
Характеризуя современный экстремизм, английский политолог Р. Гриффин приходит к следующему выводу: «Несмотря на то, что крайне разносторонним утопическим планам
группускулярной правой на установление нового национального и мирового порядка никогда не суждено сбыться, нельзя недооценивать ее вклад во внедрение в структуру всех вестернизованных обществ субкультуры революционного экстремизма, которая порождает “расово мотивированные преступления” и нормализует акты насилия, направленные против предполагаемых врагов идеального порядка. <...> В исключительных случаях группускулы вносили решающий вклад в превращение непокорных неудачников в “одиноких волков”, готовых, пренебрегая человеческими жизнями, на безжалостные террористические акты, направленные против символов общественного упадка» [3, с. 251-252].
Соотнесенность цели своей борьбы со смертью, готовность к самопожертвованию ради цели -одна из центральных характеристик экстремизма. «В первую очередь человек нуждается в том, чтобы когда-нибудь во весь рост подняться на баррикаде, - и ради этого мгновения ему бывает не жалко получить пулю» [6, с. 272], - пишет Д. Жвания. «Мы хотели изменить мир. Мы верили, что поднимется рабочий класс, взорвется студенчество» [6, с. 171].
Более точно едва ли можно высказаться о доминанте цели в портрете экстремиста и особой сопряженности бытия экстремиста со смертью. В качестве примера здесь уместно упомянуть Х.П. Ньютона, видевшего свою деятельность как «революционное самоубийство», И.Б. Савинкова, в автобиографической прозе которого самоубийственные мотивы занимают важнейшее место. В воспоминаниях, дневниках и мемуарах практически всех экстремистов присутствует тема самоубийства. Причем наличие высшей цели создает ясные ориентиры для отграничения смерти в экстремизме от обыденного самоубийства. Смерть важна не сама по себе, а как подлинное бытие. Смерть - это готовность следовать долгу, идти путем, который ведет к цели. Так, для исламского экстремизма мир подлинный есть воля Аллаха. Именно ему следует повиноваться. М. Маудуди констатировал: «Истинному мусульманину не пристало молча принимать вечно меняющиеся формы мира, напротив, он должен изменять мир так, как угодно Аллаху. Любой, кто слепо следует, куда подует ветер, и готов по первому зову времен отказаться от всего, чем дорожил прежде - лжец и недостоин ислама. Настоящий мусульманин будет драться до последней капли крови против всего, что противно воле Аллаха, вовсе не заботясь о последствиях. Он никогда не утратит мужества, не признает своего поражения, даже если борьба со злом и неправедностью отнимет у него все, что есть, даже если его выбросят беспомощного, из его собственного общества» [1, с. 105].
А.К. Иванов в программе Народной национальной партии писал: «Люди, которые принимают решения, определяющие пути развития Отечества, несут ответственность, мерой которой в любых случаях нарушения ими Закона является только Смерть» [8, с. 5].
Практически в любом варианте экстремизма смерть оказывается единственно подлинным феноменом в мире «спектакля». Умереть за правое дело означает прожить подлинную жизнь, тогда как отказаться от борьбы в угоду призрачному существованию, неподлинному доживанию и смирению - вот что означает смерть. Мир левого экстремиста биполярен. Или - или, промежуточных ступеней нет. Х. Майнс, один из лидеров РАФ подчеркивал: «Свинья или человек, спасение любой ценой или битва насмерть, проблема или решение. Третьего не дано. В любом случае я был на стороне правды, ... все равно все умрут. Единственный вопрос, это как ты умрешь и как ты жил. Ну, а здесь все ясно: воевал со свиньями, как человек за освобождение человечества; революционер, воевавший с любовью к жизни и презревший смерть» [2, с. 63].
Нельзя также не признать тот факт, что отличительной чертой экстремизма является его непримиримость к устоявшейся традиции политического и социального поведения. «Экстремизм как таковой является формой радикального отрицания существующих общественных норм и правил в
* Термин Р. Гриффина для обозначения современных экстремистов как особого социального образования.
государстве.» [9, c. 58], - пишет Б.Г. Путилин. Как верно отмечает И.Л. Морозов, «под политическим экстремизмом можно подразумевать деятельность идентифицированных радикальных социальных групп или индивидов, мотивированно стремящихся разрушить существующую политическую систему и навязать социуму альтернативный вектор политического, экономического и культурного движения, который несовместим (как минимум на данном историческом отрезке развития человеческой цивилизации) с интересами большинства граждан» [7, с. 101-102].
А.М. Сысоев, исследовав личности преступников, осужденных на протяжении последних лет за совершение преступлений экстремистской направленности, отмечает, что порядка 8 % экстремистов характеризуются высокими показателями волевой и интеллектуальной активности. Эту прослойку занимают, как правило, идеологи экстремизма, профессионалы своего дела. Экстремист данного типа «энергичен, активен, упорен в достижении своих целей, упрям, расчетлив, решителен, инициативен, предприимчив. Самооценка завышенная, самоуверен, амбициозен» [10, с. 88]. При этом еще более 20 % лиц составляют экстремисты «истинного» (терминология А.М. Сысоева) типа, который не обладает высоким уровнем интеллекта, характеризуется низкой общей культурой, но также активен. Автор отмечает, что «ситуация совершения преступления не используется, а активно создается такими людьми, при этом нередко преодолеваются преграды, возникающие на пути реализации преступного умысла» [10, с. 89]. Также особо подчеркивается целеориентированность данных преступников. Их преступления не случайны. Лицо не нарушает, а отрицает и своим поведением стремится разрушить правовые нормы, принятые в демократическом обществе поведенческие стереотипы социальной и политической жизни.
В конечном счете нельзя не признать наличие определенных оснований, позволяющих трактовать современного экстремиста как пассионария, с той лишь разницей, что речь здесь не идет исключительно о действиях этнических групп, а касается несколько иных общественных образований.
Основным результатом проведенного анализа можно считать следующее: трактовка экстремизма как пассионарности раз и навсегда делает невозможным взгляд на него как на случайную порчу общества, неприятную болезнь, которую социальное целое «подхватило» на определенном витке своего существования и от которой следует излечиться. Пассионарность экстремизма делает абсолютно очевидной мысль о том, что экстремизм выражает внутреннюю проблемность бытия общества. Это явление порождено скрытыми в обществе серьезными противоречиями. Вместе с его негативной противоправной стороной экстремизм обладает и позитивным звучанием. Канализируя в себе энергию пассионариев, он выступает знаком значительных социальных проблем и трудностей.
Данный вывод не проясняет сути, но подчеркивает актуальность темы экстремизма. Слепое уничтожение пассионариев, как настаивал Л.Н. Гумилев, никогда не приводило к положительному эффекту. Печальна судьба обществ, наивно видевших в пассионариях «неугомонных личностей, которые с годами успокоятся», ибо они не понимали, что появление пассионария есть еще и знак серьезной проблемы, требующей незамедлительного своего решения, пока его не воплотили в жизнь сами пассионарии. От этого во многом будет зависеть, станет ли экстремизм служить дальнейшей плодотворной эволюции или же превратится в опасную помеху, отбрасывающую человечество в хаос и дисперсное насилие.
Литература
1. Аллах не любит Америку: Сборник статей / Под ред. А. Парфрея. М., 2003.
2. Вэйг Т. Телемечтатели: Фракция Красной Армии: 1963-1993. Гродно, 2004.
3. Гриффин Р. От слизевиков к ризоме: введение в теорию группускулярной правой // Верхи и низы русского национализма. М., 2007.
4. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. М., 2001.
5. Дибиров А.-Н.З. Многоликость содержания и разнообразие форм проявления современного политического экстремизма // Актуальные проблемы противодействия национальному и
политическому экстремизму: Материалы Всероссийской научно-практической конференции.
Махачкала, 2008. Т. 1.
6. Жвания Д. Путь хунвейбина: Документальный роман. СПб., 2006.
7. Морозов И.Л. Политический экстремизм: особенности эволюции при переходе от
индустриального общества к информационному. Волгоград, 2007.
8. Основы русизма. М., 2001.
9. Путилин Б.Г. Террористический интернационал. М., 2005.
10. Сысоев А.М. Личность экстремиста: опыт криминологического исследования. М., 2008.
