CC BY
11Студенты являются специфичной социальной группой, сегодня для них на первом месте стоит вопрос о том, куда они пойдут работать. Для некоторых эта проблема уже решена, так как они об этом задумывались ранее, но количество таких студентов не велико. Большинство из них все также еще не определились с будущим рабочим местом. На этом этапе у них появляется множество вопросов, ответы на которые не всегда можно найти самостоятельно. Для них очень важным фактором является зарплата, близость нахождения от дома, возможность себя самореализовать, достичь новых высот, так же значимо - будут ли нравиться задачи и цели, поставленные перед ними в ходе профессиональной деятельности.
Выводы. Таким образом, сутью профессионального самоопределения считается самостоятельное и осознанное нахождение смыслов выбираемой или уже выполняемой работы и всей жизнедеятельности в конкретной культурно-исторической (социально-экономической) ситуации, а также нахождение смысла в самом процессе самоопределения. Целью профессионального самоопределения является постепенное формирование у людей готовности к развитию в определенный момент времени и способности постоянно дополнять свои возможности и стараться их реализовывать.
Литература:
1. Богомолова, О.Ю. Проблема мотивационной готовности к выбору профессии у студентов вузов / О.Ю. Богомолова // Азимут научных исследований: педагогика и психология. - 2019. - № 2. - С. 302-304.
2. Гунина, Е.В. Психологические условия подготовки бакалавров в ходе обучения в вузе к карьерному росту / Е.В. Гунина, Е.Н. Иглин // Казанский педагогический журнал. - 2019. - № 5. - С. 184-188.
3. Елбаев, Ю.А. К проблеме определения общих принципов сопровождения профессионального самоопределения студентов-иностранцев в условиях обучения в российском вузе / Ю.А. Елбаев, О.П. Верещака // Наука и образование сегодня. - 2018. - № 11. - С. 69-71.
4. Заводчиков, Д.П. Взаимосвязь саморегуляции и личной профессиональной перспективы студентов / Д.П. Заводчиков, П.О. Манякова // Образование и наука. - 2018. - № 1. - С. 116-135.
5. Искуменко, М.А. Актуальность и специфика профессионального самоопределения обучающихся в условиях профильного обучения / М.А. Искуменко // Проблемы современного педагогического образования. - 2018. - № 60. - С. 185-190.
6. Климов Е.А. Образ мира в разнотипных профессиях: учебное пособие. - М.: МГУ, 1995. - 224 с.
7. Кузнецова, А.А. Динамика психологических характеристик личности студента в процессе профессионально-ориентированной волонтерской деятельности / А.А. Кузнецова, Н.А. Соловьева // Образование и наука. - 2018. - № 7. - С. 128-146.
8. Максимова, А.А. Личностный смысл в профессиональном самоопределении / А.А. Максимова, А.Т. Степанова, А.Я. Кузнецова // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. - 2016. - № 6. -С. 7-9.
9. Медведева, С.А. Профессиональное самоопределение студентов художественного колледжа / С.А. Медведева, Т.Е. Белоцерковец // Международный научно-исследовательский журнал. - 2020. -№ 1. - С. 44.
10. Мешкова, И.В. Проблема ценностного самоопределения современных студентов: философско-психологический анализ результатов исследования / И.В. Мешкова, Л.П. Завьялова // Проблемы современного педагогического образования. - 2019. - № 64-3. - С. 328-331.
11. Пряжников, Н.С. Профессиональное и личностное самоопределение М.: Издательство "Институт практической психологии", Воронеж: НПО «МОДЭК», 1996. — 256 с.
Психология
УДК 370
доцент кафедры специальной психологии и дошкольной дефектологии Хажуев Ислам Сайдахмедович
ФГБОУ ВО «Чеченский государственный педагогический университет» (г. Грозный); доктор медицинских наук, профессор кафедры специальной психологии и дошкольной дефектологии Идрисов Кюри Арбиевич
ФГБОУ ВО «Чеченский государственный педагогический университет» (г. Грозный), профессор кафедры госпитальной терапии
ФГБОУ ВО «Чеченский государственный университет» (г. Грозный)
ЭКСТРЕМИСТСКИЕ ДИСПОЗИЦИИ И ИДЕИ МЕСТИ В КОНТЕКСТЕ ТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ
НАПРАВЛЕННОСТИ ЛИЧНОСТИ
Аннотация. В работе представлены результаты исследования различных психологических параметров влияющих на формирование экстремистских настроений молодежи, способных потенциально детерминировать террористическую направленность личности под воздействием неблагоприятных социально-психологических факторов окружающей среды. Целью проведенного исследования стало изучение специфики проявления различных индивидуально-личностных параметров (диспозиций насильственного экстремизма, агрессии, удовлетворенности жизнью и признаков посттравматического стресса) с учетом субъективной выраженности идеи мести как основы формирования террористических настроений в молодежной среде.
Ключевые слова: насильственный экстремизм, агрессия, удовлетворенность жизнью, беспокойство о будущем, диспозиция, посттравматический стресс.
Annotation. The paper presents the results of a study of various psychological parameters affecting the formation of extremist sentiments in young people, capable of potentially determining the terrorist orientation of an individual under the influence of unfavorable socio-psychological environmental factors. The aim of the study was to study the specifics of the manifestation of various individual and personal parameters (dispositions of violent extremism, aggression, life satisfaction and signs of post-traumatic stress), taking into account the subjective severity of the idea of revenge as the basis for the formation of terrorist moods in the youth environment.
Keywords: violent extremism, aggression, life satisfaction, anxiety about the future, disposition, post-traumatic stress.
Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ) в рамках научного проекта № 20-013-00239
Введение. Проблема экстремизма и терроризма начиная с конца ХХ века приболела особую актуальность для всего мирового сообщества [3, С. 9]. При этом в современных исследованиях, посвященных проблеме роста экстремизма и терроризма, многие авторы рассматривают данные феномены во взаимосвязи, подразумевая особую тяжкость преступлений террористического характера [3; 6; 7]. Так как терроризм, проявляющийся в конкретном насильственно-агрессивном акте поведения, подразумевает не только демонстрацию крайних человеконенавистнических, ксенофобских и интолерантных взглядов исполнителей террористических атак (а также тех организаций которые за ними стоят), но и совершение жестоких преступлений против личности и общества. В то же время по мнению зарубежных коллег сам терроризм нельзя идеологически рассматривать как производную деятельность, а скорее, как «инструмент» достижения определенных, хоть и противоречивых, целей, таких как достижение политической власти или защита религии и т.п. [28; 29; 30].
В этой связи особую важность имеет раннее предотвращение, поведения ведущего к насилию. Это в свою очередь требует возможности раннего выявления факторов риска, стоящих за процессом радикализации личности, развития у него экстремистских взглядов и наклонностей, потенциально способных в дальнейшем сформировать общую террористическую направленность [23].
В данном случае и наука и правоприменительная практика сталкиваются с определенными проблемами, связанными с интерпретацией и пониманием понятия «экстремизм», а также его содержания, составных компонентов, отличий и граней допустимости и т.п., как начального звена развития терроризма. По мнению Д.Г. Давыдова несмотря на то, что термин «экстремизм» - сравнительно новое понятие, оно все же относится к давно известному в человеческой истории типу поведения. А основные признаки такого поведения заключаются в крайней нетерпимости к отдельным социальным группам, упрощенности и негибкости взглядов, склонности к широкому применению насилия и чрезмерной жестокости [6, С. 107].
Изложение основного материала статьи. В литературе под экстремизмом понимают сложное и многоаспектное явление, базисом которого служат различные кризисные явления в обществе и в государстве, имеющие устойчивый и продолжительный характер комплексного воздействия в социально-экономической, политической и этноконфессиональной сферах [3, С. 9]. При этом в исследованиях отечественных и зарубежных ученых делается попытка объяснить склонность к экстремистскому поведению и терроризму исходя из социально-психологических, психопатологических факторов [27; 29; 31; 32].
Немаловажную роль в формировании экстремистских настроений в обществе у отдельных лиц или групп людей играет идеология, которая, действуя в континууме с другими социально-психологическими факторам создает основу для лигимитизации проявлений личностной агрессивности в виде ксенофобии, интолерантности и насильственного поведения [4; 5; 12; 25].
Как указывает Д.Г. Давыдов многие экстремистские группы озабочены выработкой или принятием идеологии, которая в свою очередь делает их идейными борцами в глазах окружающих. А распространение идеологии становится одним из средств борьбы, формой поведения [6, С. 108], направленной на вовлечение в экстремистскую деятельность новых сторонников [26; 28; 29; 33].
Вместе с тем следует отметить, что потребность в насилии создает не идеология, идеология лишь оправдывает применение насилия и жестокости [6, С. 108-109]. Хотя следует заметить, что насильственное поведение идентичное экстремистским проявлениям может быть вообще лишено какой-либо идеологической подпитки [8], но иметь социальную природу и возникать в результате накопления состояния фрустрации [24].
Таким образом, одним из составных элементов экстремистского поведения личности, безусловно является ее агрессивность, культивируемая и детерминируемая социально-психологическими факторами, в частности экстремисткой идеологией.
Как известно, проблема врожденной агрессивности разработана в теории основоположника психоанализа Зигмунда Фрейда [18], рассматривавший ее как проявление инстинкта смерти [3, С. 10]. Последователи психоаналитического направления в дальнейшем расширили теорию об агрессивном инстинкте, который имеет направленность против враждебного окружающего мира [11; 15; 18; 19].
В отечественной психологии данная проблема рассматривалась в работах Н. Левитова, по мнению которого возникновение человеческой агрессивности зависит в первую очередь от социально-средовых условий при этом автор не отрицает влияния фактора наследственности [10].
В то же время, имеющиеся в современной литературе попытки выявить некие особые качества личности, присущие только экстремистам, по сути, приводят лишь к фиксации особенностей поведения, являющихся скорее следствием жизненной ситуации (как в случае с агрессивностью личности), а описываемые феномены не укладываются в рамки традиционных психологических концепций личности [20]. В этой связи по мнению Д.Г. Давыдова, в исследовании экстремистского поведения нецелесообразно рассчитывать на выявление глубинных и неизменных личностных черт [2]. На основе глубокого анализа различных подходов отечественных и зарубежных исследователей [1; 6; 7; 16; 21; 22] автор предлагает концепцию диспозиций насильственного экстремизма.
Основываясь на данном положении, в рамках настоящего исследования было проведено экспериментальное исследование с целью изучения специфики проявления различных индивидуально-личностных параметров (диспозиций насильственного экстремизма, агрессии, удовлетворенности жизнью и признаков посттравматического стресса) с учетом субъективной выраженности идеи мести как основы формирования террористических настроений в молодежной среде.
Методическая база состояла из таких диагностических стандартов, как: шкала оценки влияния травматического события [17]; методика диагностики диспозиций склонности к насильственному экстремизму (Давыдов Д.Г., Хломов К.Д.) [14]; опросник удовлетворенности жизнью (разработана Н.Н. Мельниковой); методика многомерного измерения копинга [9]; опросник диагностики склонности индивида к насильственному поведению (П.А. Ковалева) [13].
Каждый из использованных в исследовании инструментариев состоял из определенного количества шкал (а некоторые из интегративных шкал, отражающих общие уровни выраженности того или иного психологического феномена). Таким образом, общее количественно переменных, изученных при помощи
выбранных для исследования психодиагностических стандартов, составило 33 субшкалы (в том числе и 2 интегративные шкалы, отражающие общий индекс посттравматического стресса и удовлетворенности жизнью).
Выборка. В качестве респондентов выступили представители студенческой молодежи Чеченской Республики, проходящие обучение на базе Чеченского педагогического университета. Общее количество опрошенных людей составило 98 человек, возрастной диапазон от 17 до 25 лет.
В качестве методов (критериев) математико-статистической обработки данных использовались: критерий факторного анализа и критерий рангового анализа Манна-Уитни.
Как показали результаты факторного анализа, 33 переменные образовали 6 факторов, которые в зависимости от преобладания факторной нагрузки той или иной переменной получили соответствующее данной переменной название.
Так, первый фактор условно был назван фактором «конвенционального принуждения». В данный фактор в основном вошли положительными взаимосвязями все переменные - диспозиции насильственного экстремизма, такие как культ силы, допустимость агрессии, интолерантность, конвенциональное принуждение, социальный пессимизм, деструктивностъ и цинизм, протестная активность, нормативный нигилизм, антиинтрацепция и конформизм, а также субшкала посттравматического стресса -физиологическая возбудимость.
Второй фактор - фактор удовлетворенности жизнью. В данный фактор вошли не только переменные опросника удовлетворенности жизнью, но и шкалы оценки влияния травматического события, - вторжение, физиологическая возбудимость и индекс посттравматического стресса, а также и отдельные переменные форм агрессивного поведения личности - подозрительность и обидчивость. Все перечисленные переменные, кроме переменной жизненная включенность и индекс удовлетворенности жизнью, вошли во второй фактор с положительными факторными нагрузками. Вместе с тем, в третьем факторе (фактор избегания) сосредоточились в основном переменные (шкалы и субшкалы методики многомерного измерения копинга) стилей совладающего поведения - проблемно-ориентированный копинг, эмоциональный копинг, копинг направленный на избегание и его субшкалы отвлечение и социальное отвлечение, а также переменная жизненная включенность. Все переменные третьего фактора имеют положительную направленность, а наибольшая факторная нагрузка у копинга, ориентированного на избегание.
В четвертом факторе наибольшая факторная нагрузка отмечена у переменной «индекса посттравматического стресса». В данный фактор в основном вошли субшкалы посттравматического стресса -вторжение, избегание и физиологическая возбудимость, а также переменные усталость от жизни и беспокойство о будущем. опросника диагностики склонностей личности к агрессивному поведению. Все взаимосвязи между переменными, вошедшими в четвертый фактор, имеют положительную направленность.
В пятый фактор - фактор нетерпимости к чужому мнению состоит из таких переменных как вспыльчивость, мстительность, подозрительность, склонность к неуступчивости, склонность к компромиссу склонность к наступательности, атакующему стилю поведения и общения (формы агрессивного поведения по опроснику Ковалева). При этом данные переменные, кроме переменной склонность к компромиссу, имеют положительно направленные факторные нагрузки, что указывает на наличие между указанными явных взаимообуславливающих связей.
И наконец в шестой фактор - фактор интолерантности вошли (с положительными факторными нагрузками), помимо самой диспозиции насильственного экстремизма - интолерантность, переменная жизненной включенности (один из факторов удовлетворенности жизнью) и одна из форм агрессивного поведения личности - вспыльчивость, которая в данном факторе имеет отрицательную факторную нагрузку.
Таким образом, результаты факторного анализа переменных исследования показывают, что диспозиции насильственного экстремизма будучи взаимосвязанными между собой имеют также отдельные корреляционные связи с признаками переживания посттравматического стресса (ПТС), в частности признаков физиологической возбудимости. В свою очередь переживание посттравматических реакций отягощается при общей неудовлетворённости индивида жизнью. При этом склонность к агрессивному поведению по типу нетерпимости к чужому мнению корреспондирует с расширением репертуара агрессивных форм реагирования личности.
Далее в соответствии с целью исследования были проанализированы ранговые показатели выраженности различных психологических характеристик личности, способных потенциально детерминировать развитие террористических настроений в молодежной среде. Так как согласно анкетным данным респонденты участвовавшие в эксперименте с учетом субъективной оценки собственных идей мести подразделились на две выборки (это респонденты у которых идеи мести отсутствуют (п=55) и респонденты со слабой выраженностью идеи отмщения (п=11), в то же время не отмечено среди обследованных молодых людей лиц с сильно выраженными идеями мести) был применен критерий статистического анализа Манна-Уитни, позволяющий выявить ранговые различия у двух выборок. При этом следует отметить, что наиболее предпочтительным способом отмщения у опрошенных оказался способ морально-психологического унижения и физического наказания объекта фиксации идеи мести.
Согласно полученным данным, установлено, что в зависимости от наличия (слабая выраженность) или отсутствия идеи мести, могут быть выражены такие диспозиции насильственного экстремизма как мистичность (р=0,020), деструктивность и цинизма (р=0,038), протестная активность (0,011) и нормативный нигилизм (р=0,05). Все перечисленные диспозиции имеют тенденцию увеличения значений у лиц, имеющих слабо выраженные идеи мести, по сравнению с респондентами, которые указали на отсутствие у них каких-либо намерений отомстить.
В то же время, путем аналогичного анализа были также выявлены различия в показателях выраженности признаков посттравматического стресса (ПТС) - вторжения, избегания, физиологической возбудимости и общего индекса ПТС. Так, достоверно было установлено, что молодые люди имеющие слабо выраженные идеи мести (по их субъективной оценке), в отличии от лиц не имеющих таковых, характеризуются преобладанием признаков вторжения (р=0,05) и физиологической возбудимости (р=0,014) при ПТС.
Вместе с тем были также выявлены различия в показателях выраженности отдельных форм агрессивного поведения молодых людей в зависимости от наличия или отсутствия идеи отомстить.
Как показал анализ данных экспериментального исследования форм агрессивного поведения обследованной выборки молодых людей, значимые различия выявлены по таким переменным как
мстительность (р=0,007), нетерпимость к чужому мнению (р=0,041), подозрительность (р=0,028) и склонность к наступательности, атакующему стилю поведения и общения (р=0,05). Данные формы агрессивного поведения, как и следовало ожидать достоверно выражены у тех молодых людей, которые указали на наличие у них слабо выраженных идей мести.
Вместе с тем отрицательная тенденция преобладания у молодых людей со слабо выраженными идеями мести негативных социально-психологических отметилась и при ранговом анализе параметров удовлетворенности жизнью.
Так, было установлено, что молодые люди имеющие слабовыраженные идеи мести (по сравнению с тем, кто не имел никаких идей) характеризуются преобладанием ранговых показателей выраженности шкал (факторов) разочарование в жизни (р=0,012), усталость от жизни (р=0,027) и беспокойство о будущем (р=0,004). При этом интегративный показатель удовлетворенности жизнью оказался более преобладающим у молодых людей без каких-либо идей вендетты (р=0,004).
Выводы. Итак, в результате проведенного исследования установлено, что молодые люди имеющие идеи-замыслы мести, более подвержены развитию агрессивно-насильственных побуждений, выливающихся в конкретные виды агрессивного поведения в виде мстительности, подозрительности, нетерпимости к чужому мнению и склонности к наступательности, атакующему стилю поведения и общения. При этом у данных людей могут отмечаться преобладание определенных диспозиций экстремистского характера -подверженность излишней мистичности, деструктивности и цинизму, а также склонности к протестной активности и отрицанию общепринятых норм и правил поведения, включая также и существующие в государстве законы. Все это на фоне подверженности (молодых людей, испытывающих идеи мести) интенсивным стрессовым переживаниям посттравматического характера при общей неудовлетворенности жизнью (разочарование жизнью, усталость от жизни и беспокойство о будущем).
Подводя итог проведенного исследования можно предположить, что молодые люди юношеского возраста, вынашивающие определенные идеи мести, возможно связанные с определенными травматическими эпизодами прошлого в сочетании с ригидными и малоэффективными механизмами адаптивного поведения, оказываются особенно подверженными развитию различных социально-психологических деструкций. В этой связи наличие отклонений социально-психологического и индивидуально-личностного характера, препятствующих успешной социальной адаптации и преодолению стрессовых переживаний, способствует тому, что молодые люди могут стать легкой «добычей» и объектом суггестивных манипуляций для террористических организаций.
Литература:
1. Адорно, Т. Исследование авторитарной личности. - М.: Академия исследований культуры. -2001. - 416 с.
2. Андреева, Г.М. Социальная психология. - М.:Аспект Пресс. - 2002. - 364 с.
3. Арчаков, М.К. Политический экстремизм: сущность, проявления, меры противодействия: монография / М.К. Арчаков; под научной редакцией Ю.А. Ермакова. - Москва : Издательство Юрайт. -2020. - 295 с.
4. Беликов С. Антифа. Молодежный экстремизм в России. М.: Алгоритм, 2012. 256 с.
5. Гурина, О.Д. Ксенофобские установки и личностные особенности подростков с девиантным поведением [Электронный ресурс] // Психология и право. - 2016(6). - № 1. - С. 39-57.
6. Давыдов, Д.Г. Личностные диспозиции насильственного экстремизма. [Электронный ресурс] // Психология и право. - 2017(7). - № 1. - С. 106-121. doi: 10.17759/psylaw.207070109
7. Давыдов, Д.Г. Причины молодежного экстремизма и его профилактика в образовательной среде // Социология образования. - 2013. - № 10. С. 4-18.
8. Дворянчиков, Н.В., Ениколопов С.Н., Сокольская М.Д., Фурсова И.А. Ценностные ориентации правых экстремистов // Психологическая наука и образование. 2010. № 5. С. 92-103.
9. Крюкова Т.Л. Методы изучения совладающего поведения: три копинг- шкалы. - Кострома: «Авантитул». - 2007. - 60 с.
10. Левитов, Н.Д. психическое состояние агрессии // вопросы психологии. - 2004. - № 6. С. 46.
11. Лоренц, К. Агрессия (так называемое «зло»). - М.: «Прогресс», «Универс». - 1994.
12. Мак-Дауголл, У. Основные проблемы социальной психологии. - М.: Космос. - 1916. - 281 с.
13. Методы психологической диагностики агрессии и агрессивности школьников: Учебно-методическое пособие / Сост. Л.В. Шипова. - Саратов. - 2016. - 56 с.
14. Профилактика экстремизма и воспитание толерантности в молодежной среде: информационно-методический сборник // Под редакцией д-ра пед. наук, проф. О.Л. Подлиняева. Издательство - ГАЛКИН ВИКТОР ВИКТОРОВИЧ - Иркутск. - 2018. - 40 с.
15. Психоанализ в трудах зарубежных авторов. СПб. - 2006. С. 79.
16. Росс, Л. Нисбетт, Р. Человек и ситуация. Уроки социальной психологии. - М.: «Аспект Пресс». -2000. - 429 с.
17. Тарабрина, Н.В. Практическое руководство по психологии посттравматического стресса. В 2Ч. Ч.2. Бланки методик. - М.: «Когито-Центр». - 2007. - 77 с. (Психологический инструментарий).
18. Фрейд, З. Введение в психоанализ. лекции. - М.:«Эксмо» - 2007. - С. 67-81.
19. Фромм, Э. Анатомия человеческой деструктивности. - М.: Республика. - 1994.
20. Хадысов, М.А. Исследование причин и условий экстремизма как основа формирования политики противодействия экстремизму (криминологический аспект) // Фундаментальные исследования. - 2015. - № 2. - С. 1811-1814.
21. Ядов, В.А. О диспозиционной регуляции социального поведения личности // Методологические проблемы социальной психологии / под ред. Е.В. Шороховой. М.: Наука. - 1975. - С. 89-105
22. Altemeyer, B. The Authoritarian Specter // Cambridge: Harvard University Press. - 1996. - 384 р.
23. Bertelsen, P. Danish Preventive Measures and De-Radicalisation Strategies: The Aarhus Model. In: Hofmeister, Wilhelm (ed.): From the Desert to World Cities: The New Terrorism. (Panorama - Insights into Asian and European Affairs). Singapore: Konrad-Adenauer-Stiftung. - 2015. - P. 241-253.
24. Dollard, J., Dobb, L.W., Miller, N.E., Mowrer, O.H., Sears, R.R. Frustration and aggression. London: Routledge. - 2001. - 150 p.
25. Fein. S., Spencer, S.J. Prejudice as self-image maintenance affirming the self derogating others // Journal of Personality and Social Psychology. - 1997. - № 73. - P. 31-44.
26. Hauser, M., Cushman, F., Young, L., Jin, R.K.X. & Mikhail, J. A dissociation between moral judgments and justifications // Mind & Language. - 2007. - 22(1). - P. 1-21.
27. Horgan, J. From profiles to pathways and roots to routes: Perspectives from psychology on radicalization into terrorism // The ANNALS of the American Academy of Political and Social Science. - 2008. - 618(1). - 80-94.
28. Hudiyana, J. & Muluk, H., Milla, M.N., Shadiqi, M.A. The end justifies the terrorist means: Consequentialist moral processing, involvement in religious organisations, and support for terrorism // Diversity in Unity: Perspectives from Psychology and Behavioral Sciences. - 2017. - P.621-628 DOI: 10.1201/978131522530278
29. Kruglanski, A.W. & Fishman, S. The psychology of terrorism: 'Syndrome' versus 'tool' perspectives // Terrorism and Political Violence. - 2006. - 18(2). - P. 193-215.
30. Kruglanski, A.W. & Fishman, S. Psychological factors in terrorism and counterterrorism: Individual, group, and organizational levels of analysis // Social Issues and Policy Review. - 2009. - 3(1). - P. 1-44.
31. Mededovic, J., & Knezevic, G. Dark and Peculiar: The Key Features of Militant Extremist Thinking Pattern? // Journal of Individual Differences. - 2018. - https://doi.org/10.1027/1614-0001/a000280
32. Silke, A. Holy warriors: Exploring the psychological processes ofjihadi radicalization. European Journal of Criminology. - 2008. - 5(1). - P. 99-123.
33. Young, O.A., Willer, R. & Keltner, D. Thou shalt not kill: Religious fundamentalism, conservatism, and rule-based moral processing // Psychology of Religion and Spirituality. - 2013. - 5(2). - P. 110-115.
Психология
УДК 370
доцент кафедры специальной психологии и дошкольной дефектологии Хажуев Ислам Сайдахмедович
ФГБОУ ВО «Чеченский государственный педагогический университет» (г. Грозный);
доктор медицинских наук, профессор кафедры специальной психологии и дошкольной дефектологии Идрисов Кюри Арбиевич
ФГБОУ ВО «Чеченский государственный педагогический университет» (г. Грозный),
профессор кафедры госпитальной терапии
ФГБОУ ВО «Чеченский государственный университет» (г. Грозный)
ЭКСТРЕМИСТСКИЕ ДИСПОЗИЦИИ И ИДЕИ МЕСТИ В КОНТЕКСТЕ ТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ
НАПРАВЛЕННОСТИ ЛИЧНОСТИ
Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ) в рамках научного проекта № 20-013-00239
Аннотация. В работе представлены результаты исследования различных психологических параметров влияющих на формирование экстремистских настроений молодежи, способных потенциально детерминировать террористическую направленность личности под воздействием неблагоприятных социально-психологических факторов окружающей среды. Целью проведенного исследования стало изучение специфики проявления различных индивидуально-личностных параметров (диспозиций насильственного экстремизма, агрессии, удовлетворенности жизнью и признаков посттравматического стресса) с учетом субъективной выраженности идеи мести как основы формирования террористических настроений в молодежной среде.
Ключевые слова: насильственный экстремизм, агрессия, удовлетворенность жизнью, беспокойство о будущем, диспозиция, посттравматический стресс.
Annotation. The paper presents the results of a study of various psychological parameters affecting the formation of extremist sentiments in young people, capable of potentially determining the terrorist orientation of an individual under the influence of unfavorable socio-psychological environmental factors. The aim of the study was to study the specifics of the manifestation of various individual and personal parameters (dispositions of violent extremism, aggression, life satisfaction and signs of post-traumatic stress), taking into account the subjective severity of the idea of revenge as the basis for the formation of terrorist moods in the youth environment.
Keywords: violent extremism, aggression, life satisfaction, anxiety about the future, disposition, post-traumatic stress.
Введение. Проблема экстремизма и терроризма начиная с конца ХХ века приболела особую актуальность для всего мирового сообщества [3, С. 9]. При этом в современных исследованиях, посвященных проблеме роста экстремизма и терроризма, многие авторы рассматривают данные феномены во взаимосвязи, подразумевая особую тяжкость преступлений террористического характера [3; 6; 7]. Так как терроризм, проявляющийся в конкретном насильственно-агрессивном акте поведения, подразумевает не только демонстрацию крайних человеконенавистнических, ксенофобских и интолерантных взглядов исполнителей террористических атак (а также тех организаций которые за ними стоят), но и совершение жестоких преступлений против личности и общества. В то же время по мнению зарубежных коллег сам терроризм нельзя идеологически рассматривать как производную деятельность, а скорее, как «инструмент» достижения определенных, хоть и противоречивых, целей, таких как достижение политической власти или защита религии и т.п. [28; 29; 30].
В этой связи особую важность имеет раннее предотвращение, поведения ведущего к насилию. Это в свою очередь требует возможности раннего выявления факторов риска, стоящих за процессом радикализации личности, развития у него экстремистских взглядов и наклонностей, потенциально способных в дальнейшем сформировать общую террористическую направленность [23].
В данном случае и наука и правоприменительная практика сталкиваются с определенными проблемами, связанными с интерпретацией и пониманием понятия «экстремизм», а также его содержания, составных
