CC BY
262
ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ТЕРМИНЫ И КАТЕГОРИИ
УДК 801.54 (091)
ЭКТРАПОЛЯЦИЯ КАК ЛИНГВОФИЛОСОФСКАЯ КАТЕГОРИЯ И СПОСОБ ФОРМИРОВАНИЯ ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЫ МИРА
И.М. Некипелова
EXTRAPOLATION AS LINGUO-PHILOSOPHICAL CATEGORY AND WAY OF FORMING THE LANGUAGE PICTURE OF THE WORLD
I.M. Nekipelova
Рассмотрен один из принципов человеческого мышления и проявления рассудочной деятельности человека как биологического вида - экстраполяция - как способ формирования языковой картины мира. Развитие экстраполяции древних славян привело к отходу от предметного способа мышления и развитию отвлечённости и абстрактности в системе языка. Именно этот процесс во многом определил формирование метонимического и метафорического типов изменений в смысловой структуре слова и определил векторную направленность развития семантической системы русского языка в целом.
Ключевые слова: языковая картина мира, экстраполяция, семантика, история русского языка.
The article considers one of the principles of human thinking and manifestation of rational activity of a human being as a biological species named extrapolation as the method of forming the linguistic world. The development of extrapolation of ancient Slavs results in the deviation from the objective way of thinking and in the progress of abstractness and relativeness in the language system. This process in general defined the formation of the metonymical and metaphorical types of changes in the semantic structure of words and defined the vector direction of the semantic system of the Russian language on the whole.
Keywords: language picture of the world, extrapolation, semantics, history of Russian language.
Одним из видов интеллектуальной деятельности человека является познание мира, которое осуществляется в том числе и посредством языка, поэтому и одной из основных функций, выполняемых языком, является когнитивная функция. В основном формирование представлений о мире происходит за счёт усвоения тех языковых единиц, которые уже функционируют в языке. Однако на раннем этапе существования любого языка познание действительности осуществляется посредством появления номинаций и их закрепления за какими-либо объектами действительности, их признаками или действиями, то есть осуществления лексикализации понятий и идей. С увеличением количества элементов в языке их отношения и свя-
Некипелова Ирина Михайловна, доцент кафедры лингвистики, ГОУ ВПО «Ижевский государственный технический университет» (г. Ижевск). Е-mail: тпа.т.пеЫре^а@ mail.ru
зи всё более усложняются, формируя постепенно гибкую семантическую систему языка.
В нахождении и исследовании того общего, что объединяет семантические системы языков, определяющую роль играет историческая семантика. В целом историческая семантика - неотъемлемая часть семантики в целом, позволяющая дополнить известную современным учёным языковую картину мира, которая отражена в текстах памятников древней письменности посредством особенностей функционирования в них слов, так как «слово действительно есть способ сосредоточения семантической энергии концепта»1.
Развитие семантической системы напрямую связано с развитием мышления как индивидуального человека, так и нации и человечества в целом.
Irina M. Nekipelova, Linguistic of Teaching, chair lecturer (Izhevsk State Technical University) (Izhevsk ). Е-mail: irina.m.nekipelova@ mail.ru
Особенности психофизиологического развития мышления человека как представителя homo sapiens обусловливают общее в формировании языковых систем людей разных национальностей и основное в существовании языка как феномена, присущего только homo sapiens и не присущего другим видам живых существ на планете Земля: «Антропологи же и лингвисты - как верующие, так и неверующие - полагают, что уникальная способность творить и общаться при помощи слов была дана Богом или Природой единственно и исключительно человеку. ... Слова произносит только человек, и никто другой. И это восхитительно.»2. Лексикализация представлений влечёт за собой стабилизацию памяти человека, которая способна аккумулировать слова и извлекать их в соответствии с ситуацией общения. И это является основой рассудочной деятельности человека как биологического вида, отличающей его от других видов живых существ, способных издавать звуки, поскольку присущие человеку «мыслительные схемы могут служить организации хранимого в памяти опыта и в неязыковой, и в языковой форме»3. Язык представляет собой систему, в основе которой лежат отношения между словами, отражающие постоянное усложнение причинно-следственных отношений в кажущемся человеку мире.
Вопрос о связи языка и мышления стал изучаться в лингвистике уже давно. Вильгельм фон Гумбольдт, рассматривая взаимосвязь языка и мышления, говорил, что язык народа - его дух, дух народа - это его язык. При этом под духом народа он понимал комплекс интеллектуальных ценностей и совокупность культуры народа, его духовное своеобразие. В целом Гумбольдт относил язык к числу явлений, отражающих характер народа, который создаёт национальное сознание. Но вместе с тем духовные особенности народов, по его мнению, определяют национальное своеобразие языков4. Однако национальные особенности языка в целом он рассматривал лишь как проявление некоего духовного начала - абсолютной идеи, в то время как это результат сложного исторического процесса развития языка определённого народа.
В целом развитие языка обусловлено присущим человеку как биологическому виду способом мышления - экстраполяцией, использование которого позволяет расширять уже известную картину мира за счёт включения в неё новых, ещё не известных элементов, осмысляющихся в соответствии с имеющимся знанием об известных элементах, а также позволяет преодолеть предметное, локальное во времени и пространстве мышление и сформировать абстрактное мышление, позволяющее осуществлять такие интеллектуальные операции, как прогнозирование и конструирование. Следует отметить и то, что развитие экстраполяции нации проходит несколько этапов и отражается в этапах формирования картины мира и в этапах развития семантической системы языка.
Экстраполяция - термин философии, логики, математики, статистики, экономики, биологии и
некоторых других наук. Такое широкое употребление термина в рамках разных наук свидетельствует о том, что экстраполяция является одним из основных способов мышления человека, участвующим не только в процессе формирования научной картины мира, но и в процессе формирования наивной картины мира как нации, так и человечества в целом.
В статистике под экстраполяцией понимается «распространение установленных в прошлом тенденций на будущий период (экстраполяция во времени применяется для перспективных расчетов населения); распространение выборочных данных на другую часть совокупности, не подвергнутую наблюдению (экстраполяция в пространстве)»5 [здесь и далее курсив наш - Н.И.]. В математике экстраполяция - термин, означающий «продолжение динамического ряда данных по определенным формулам»6. В биологии под экстраполяцией понимается «способность правильно предугадать ход какого-либо события на основе ознакомления с предыдущими этапами развития данного события; один из способов опережающего отражения действительности. Осуществление Э. связано со способностью животных устанавливать простейшие связи между явлениями во внешней среде и, оперируя ими, составлять программу адаптивного поведения... В отличие от условно-рефлекторного поведения Э. - генетически детерминированная, врождённая способность животного, характеризующаяся межвидовыми различиями, обусловленными общей нейронной организацией мозга. Способность к Э. часто рассматривается как проявле-
„ 7
ние элементарной рассудочной деятельности» . Человек в данном случае рассматривается как элемент животного мира, которому наряду с условнорефлекторным поведением присуща и рассудочная деятельность. Таким образом, экстраполяция - это вид рассудочной деятельности и генетически детерминированная способность человека как биологического вида устанавливать связи между явлениями мира и между понятиями, соотносить явления действительности с понятиями.
Существует также общенаучное понятие, которое, собственно, и является основой узкоспециальных терминов: «Научная Э. предполагает умение правильно оперировать базами Э., т.е. исходным знанием, следование обоснованным правилам переноса, обязательную оценку полученных выводов по избранным критериям. Э. предполагает работу с «неизвестными» на основе известного знания и с «будущим» на основе знания прошлого и настоящего. В этом отношении - она неизбежный прием любого творческого мышления и деятельности. Э. - важнейшее средство диагностических процедур и прогнозирования. Более того, экстраполяционное прогнозирование институализировалось в особую область прогнозной работы наряду с поисковым и нормативным прогнозированием (на качественном уровне - это системный классификационный анализ понятий на предмет их упорядочивания и иерархизации; на количествен-
Лингвистические термины и категории
ном - это трендовый анализ динамических рядов с целью отыскания основных тенденций)8. В методологии науки экстраполяция рассматривается как «метод научного исследования, заключающийся в распространении выводов, полученных из наблюдения над одной частью явления, на другую его часть»9. Таким образом, основное внимание в определении этого термина уделено именно методологическому аспекту, в рамках которого экстраполяция относится к формализованным методам прогнозирования: «В состав формализованных методов прогнозирования входят: методы экстраполяции и методы математического моделирования. Термин «экстраполяция» имеет несколько толкований. В широком смысле слова экстраполяция - это метод научного исследования, заключающийся в распространении выводов, полученных из наблюдений над одной частью явления, на другую его часть. В узком смысле - это нахождение на ряду данных функций других ее значений, находящихся вне этого ряда. Экстраполяция заключается в изучении сложившихся в прошлом и настоящем тенденций развития и перенесении их на будущее. В прогнозировании экстраполяция применяется при изучении временных рядов и представляет собой нахождение значений функций за пределами области ее определения с использованием информации о поведении данной функции в некоторых точках, принадлежащих области ее определения»10.
Для лингвистики в целом понятие экстраполяция также является важным, хотя до сих пор оно не рассматривалось при изучении соотношении языка и мышления. Определение экстраполяции, предлагаемое Новейшим философским словарём, вполне может быть применимо и к явлениям в области лингвистики: «Экстраполяция (лат. extra -сверх, вне и polio - выправляю, изменяю) - распространение выводов, сделанных на основе настоящих и (или) прошлых состояний явления или процесса на их будущее (предполагаемое) состояние», и в области методов лингвистического анализа: «логико-методологическая процедура распространения (переноса) выводов, сделанных относительно какой-либо части объектов или явлений на всю совокупность (множество) данных объектов или явлений, а также на их другую какую-либо часть» 11.
«В экстраполяционных прогнозах предсказание конкретных значений изучаемого объекта или параметра в какой-то определенный период времени не считается основным компонентом. Особо важным здесь является своевременное фиксирование объективно намечающихся сдвигов, выявление закономерных тенденций развития явления или процесса. Под тенденцией развития понимают некоторое его общее направление, долговре-
12
менную эволюцию» - тренд, то есть изменение,
определяющее общее направление развития, основную тенденцию временных рядов, а также характеристику основной закономерности движения во времени, длительную тенденцию изменения
объекта, возможную только исключительно с течением времени. Это соотносится и с представлением о развитии языковой системы, поскольку процесс развития языка не является хаотичным, он имеет определённые тенденции и генеральную векторную направленность.
Однако следует отметить, что до сих пор экстраполяция рассматривалась как тенденция развития в направлении от настоящего в будущее, в изучении же исторической семантики важным является не столько прогноз развития семантической системы, сколько формирование её современного состояния и изучение процесса формирования семантической системы в истории языка. Таким образом, экстраполяция как способ мышления позволяет выявить тенденции развития языковой системы в направлении от момента появления языка до современного этапа его существования. Однако в исследовании исторической семантики русского языка существуют определённые сложности, и основная из них заключается в том, что достоверные выводы мы можем сделать только на основе употребления языковых единиц в дошедших до нас текстах древних памятников письменности, то есть в период существования письменной формы языка. А наличие тех семантических связей и отношений, которые существовали между словами в дописьменный период развития языка, учёные могут лишь предполагать, а не утверждать.
Экстраполяция рассматривается также как «приближенный метод нахождения неизвестных
13
значений величины на основе уже известных» . Таким образом, можно говорить о том, что в развитии нации и культуры экстраполяция должна рассматриваться как способ мышления, как процесс постоянного усложнения когнитивной деятельности человека и человечества. Экстраполяция лежит в основе усложнения картины мира и знаний о нём, а также в основе усложнения языковой системы, и прежде всего в основе появления образности в языке, отрыве от предметности: предметное мышление человека основано на физическом восприятии объектов действительности, того, что можно увидеть, чего можно коснуться и пр., однако появление идей, оторванных от конкретных предметов ставит перед человеком трудную задачу описания этих идей, их толкования понятным для других людей образом. Но идеи нельзя коснуться, поэтому решение задачи требует выхода на новый уровень мышления. И само появление идеи также связано с развитием нового типа мышления - отвлечённого, которое проявляется в отвлечении от предметного, конкретного мира. Отвлечённые идеи рождаются с развитием психологизма человечества, с появлением необходимости описывать свои ощущения, абстрактные идеи - с появлением необходимости описывать чувства и абстрактные представления. Усложнение мышления является необходимостью и неизбежностью человеческой интеллектуальной деятельности, оно раздвигает границы человеческого познания, выходит за пределы существующей замкнутой пред-
метными представлениями картины мира. Абстрактные идеи первоначально формируются на основе предметных представлений о мире, посредством отвлечённых идей или без них, но впоследствии эта связь разрушается. Однако в любом случае формирование нового, неизвестного происходит через переосмысление уже имеющегося, известного. Именно это и позволяет осуществлять экстраполяция как способ мышления.
В связи со всем вышесказанным можно сделать вывод, что экстраполяция является лингвофилософским понятием, так как понятия в мышлении человека существуют не сами по себе как номенклатура, а всегда даны в тех или иных системных отношениях, в тех или иных изменениях, и результаты категоризации отношений между предметами и явлениями материального мира отражены прежде всего в семантике того или иного языка.
Таким образом, экстраполяция - это врождённый способ интеллектуальной деятельности человека, способ познания и описания реальной действительности, один из способов и факторов формирования национальной картины мира. По-видимому, экстраполяция может быть 1) неосознанной, реализующей постоянное и постепенное развитие языковой системы, основанное на отражении в языке причинно-следственных отношений объектов и понятий картины мира, которые являются следствием социального заказа общества, нуждающегося в расширении границ познания, и 2) осознанной, реализующей один из основных видов логического анализа, основанного на прогнозировании будущего на основе уже имеющегося в прошлом опыта, в том числе и языкового.
В развитии семантической системы свою роль сыграли оба типа экстраполяции, поскольку появление любой номинации первоначально является окказиональным употреблением языковой единицы, сформированной осознанно или неосознанно. В языке на раннем этапе его развития количество языковых единиц невелико, они связаны между собой примитивными лексико-семантическими и грамматико-семантическими отношениями и связями. Чем дольше существует язык, тем более он осложняется не только количеством составляющих его элементов, но и способами взаимодействия этих элементов, многообразием связей между ними. Именно эти отношения и определяют употребление слова в речи. В результате укрепления семантических отношений между словами формируется семантическая система языка. Этот процесс является следствием внелинвистических факторов, поскольку усложнение системы языка является результатом усложнения причинно-следственных отношений в мире и, следовательно, в картине мира славян. Появление новой информации о мире должно было каким-то образом быть выражено посредством языка. А освоение новой информации неизбежно происходило путем сопоставления с уже известным о мире, и даже более того - на основе уже известного. Впервые тезис, что «мнение
или учение своими символами водят нас к неизвестному через более известное» был высказан Николаем Кузанским в трактате «De docta ignoran-tia»: «Все исследователи судят о неизвестном путем соразмеряющего сравнивания с чем-то уже знакомым, так что все исследуется в сравнении и
14
через посредство пропорции» .
Но в лингвистике внимание на это было обращено намного позже: Ф.И. Буслаев и А.А. Потебня в ряде своих работ обосновывали познание нового через уже известное, и в рамках этого способа познания прежде всего выделяли антропоцентризм человеческого мышления и выражение этого мышления в языке. Действительно, познание мира осуществляется в целом на основе антропоцентрического принципа, когда человек описывает мир через своё видение действительности, через своё положение и место в этом мире. Антропоцентризм всегда являлся одним из приоритетных принципов формирования национальной картины мира, он представляет собой, по мнению Е. Кубряковой, «тенденцию поставить человека во главу угла во всех теоретических предпосылках»15. И это вполне естественно, поскольку наиболее известным для человека объектом познания является он сам: «Созерцая природу, человек приписывает ей качества и действия своих воззрений, но не по подобию или метафоре, а по врождённому своему стремлению сблизиться с предметом наблюдения и познавания, по свойству самого разума человеческого налагать отпечаток своей деятельности на всём том, чего коснётся. Язык выражает это действие разумом весьма просто, а именно: называет вещи не по тому, что они суть на самом деле, а по тому, как они кажутся» 6 [курсив автора]. А.А. Потебня впоследствии высказывал мнение о том, что «вещи всегда называются по тому, чем они кажутся, и мыслятся такими, какими кажутся, ибо то, что они есть, есть не сущность, а позднейшая изменённая более продолжительным и многосторонним наблюдением видимость»17. Таким образом, усложнение языковой системы, в том числе и её семантической части, было связано с усложнением процесса экстраполяции мышления славян, которые стали способны не только называть, давать предметные номинации, но и предполагать, и предвидеть.
Это понимание особенностей мышления является очень важным, поскольку закономерности переосмысления семантики языковых единиц отражают особенности представлений человека о мире и своём месте в нём, этапы познания мира человеком: «С исторической точки зрения в процессе семантического обогащения словарного состава языка, наиболее существенное значение имеют многочисленные примеры лексической абстракции, ведущей от частного к общему, от конкретного к отвлеченному, от чувственно наглядного и материального к более сложным понятиям психологического и интеллектуального порядка. Все слова абстрактного и интеллектуального зна-
Лингвистические термины и категории
чения в конечном счете восходят к конкретным
18
значениям явления материального мира» .
В связи с этим при изучении и объяснении эволюции семантики языковых единиц принципиально важным является положение о соотнесении первоначально конкретного имени с отвлечённым понятием, являющимся типичным признаком метонимического мышления, а также положение о соотнесении конкретного имени с абстрактным понятием, являющимся типичным признаком метафорического мышления. Анализ лингвистических данных памятников древней письменности позволяет говорить о формировании в разное время сначала категории отвлечённости, а затем категории абстрактности. Процесс развития категории абстрактности как высшей формы интеллектуальной деятельности идет по пути развития конкретного через отвлеченное к абстрактному: «.отвлеченность и абстрактность - два разных движения мысли, поскольку они в различной степени отличают конкретный образ от отвлеченного
19
символа» .
Таким образом, необходимо разграничивать понятия отвлеченное и абстрактное, так как в определенный исторический период соотнесение конкретного и отвлеченного и соотнесение конкретного и абстрактного несет в себе различную семантическую нагрузку. Под отвлеченным понятием мы понимаем действие или признак в отвлечении от деятеля или носителя признака, слова с абстрактной семантикой обозначают нравственнофилософские, религиозно-духовные понятия и категории: «Конкретное > отвлеченное > абстрактное соотносятся друг с другом как осязаемое -осознаваемое - непостигаемое»20. Следовательно, категории отвлеченности и абстрактности не совпадают и являются выражением разных способов мышления в истории развития нации. Хотя до сих
пор в научной литературе эти понятия рассматри-
21
ваются как синонимичные .
Итак, предметное представление было связано с исходным значением слова. Зарождение и активизация процесса дополнения значения слова коннотациями ознаменовали переход ментального мышления славян от собственно предметного, конкретного типа мышления - прямого называния денотатов - к отвлеченному типу мышления -подразумеванию, добавлению созначений. На лексико-семантическом уровне это отразилось в формировании пласта лексики отвлечённого и абстрактного значений, то есть семантически производных образований, семантических дериватов, возникших в процессе распадения первоначального семантического синкретизма слова.
В целом появление семантических дериватов связано с совершенно разными способами мышления и выражения ментальности славян. Принципиально следует разграничивать метонимическую деривацию и аналогичные ей процессы и метафорическую деривацию.
Метонимические дериваты образовывались в результате распада семантического синкретизма слова - разграничении и отделении друг от друга
тех созначений, которые были совмещенными в отношении одного знака и которые в своё время способствовали расширению семантического объёма слова. Это принципиально типовой процесс, в результате активизации которого сформировались определённые словообразовательные модели.
Здесь было представлено не категориальное нарушение, а категориальное продолжение развития тех значений, которые зародились в недрах синкретичного слова. Метонимия отражает развитие отвлеченного мышления, то есть определение и обозначение денотата посредством отвлечения нового от уже известного конкретного, что изначально лежало в основе номинации денотата.
Метафорические дериваты образовывались в результате «скачка» в мышлении, отрыве нового от уже известного, категориального нарушения существующих в языке отношений между словами. Подобный языковой процесс мог быть реализован только в более развитом мышлении, нежели в отвлеченном. Появление метафор ознаменовало переход мышления славян на более высокий уровень - абстрактный. Абстрактность - это не отвлечение, а разрыв, поэтому метафора - принципиально нетиповой процесс, который не следует смешивать с понятием нетипичный процесс. Однако мы не можем говорить о смене метонимического мышления метафорическим, поскольку произошло дополнение, а не замещение: активизация метафорического мышления не убила метонимическое мышление так же, как развитие отвлеченного мышления не стало свидетельством отказа от предметного. Следовательно, метонимия и метафора, реализующиеся в акте словотворчества, являются принципиально иными способами мышления, нежели предметное представление действительности в языковой картине мира. Следует также сказать о том, что этот процесс, как, в принципе, и все процессы в языке, не является абсолютно универсальным так же, как нельзя сказать об универсальности и объективности человеческого мышления как такового. И метонимические, и метафорические изменения в смысловой структуре слова вызваны первоначально окказиональным употреблением слова, возможностью «отдельных индивидуальных, контекстно обусловленных
употреблений переноса названий как по метафо-
22
рической, так и по метонимической модели» . Однако «метонимический перенос генетически предшествовал метафоре как способ категоризации соответствующих концептов»23. Именно метонимическая деривация изначально способствовала категоризации отвлеченных понятий. Кроме того, метонимические дериваты, как правило, оказываются зафиксированными в исторических словарях, метафорические же часто являются незафиксированными. В основном это связано с нерегулярностью их образования и контекстностилистической зависимостью. Однако иногда образование дериватов вообще не становится фактом словарной системы языка, не фиксируется словарями: «Слова, образованные этими способа-
ми, переживают в своем развитии. так называемую стадию окказиональности, то есть они не сразу закрепляются на уровне общенародного и литературного языка. Разумеется, в случаях обоего рода закрепление слова в литературном употреб-
24
лении достигается далеко не всегда» .
Метафора является категориальным нарушением, которое приводит к рождению новой единицы языка - метафорического деривата или к приобретению уже существующим словом коннотаций, актуализирующихся в контексте. Эти процессы оказываются обусловленными также экстраполятив-ным типом мышления, которое зачастую представляет собой «неправомерное обобщение, сомнительный вывод на основе недостаточного количества данных»25, знание, которое «носит предположительный характер и не должно быть абсолютизиро-вано»26. Но самое интересное представляет сам процесс рождения метафоры, процесс, соединяющий несоединимое в мышлении человека. Метафора всегда субъективна, поскольку рождается она в мышлении отдельно взятого индивида. Метафора является следствием развития экстраполятивного мышления как нации, так и конкретного человека: как экстраполяция - это предположение, конструирование и прогнозирование будущего, которое может и не реализоваться, предположение, которое может быть представлено как сомнительный вывод на основе уже имеющегося знания и которое не может быть абсолютизировано, так и метафора -предположение возможного употребления слова -не может быть представлена как универсальный способ мышления, она результат окказионального субъективного мышления. Мы можем распознать метафору среди других деривационных отношений и изменений в смысловой структуре слова, но мы не можем сформулировать строго регламентирующие образование метафоры правила, мы не можем образовывать её безусловно, а лишь только в результате интеллектуальной деятельности, - это результат индивидуального мышления и его языкового выражения, реализованный в системе языка, поддерживающей подобного типа отношения между словами - производящим и метафорически производным. В семантической системе языка, развившей метафорические отношения между словами, любая единица языка гипотетически способна вступить в эти отношения, но не каждая в итоге реализует их. И только человеческое мышление способно порождать метафоры и воспринимать их.
1 Флоренский П. А. Столп и утверждение истины. М.: Правда, 1990. Т. 2. С. 292.
2 Вишневский Я.Л. О восхищении словом // Интимная теория относительности. М.: Астрель, 2009. С. 9-10.
3 Сусов И.П. Введение в языкознание. М.: Восток-Запад, 2007. С. 50.
4 Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. М., 1980.
5 Большой энциклопедический словарь / гл. ред. А.М. Про-
хоров. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Большая Рос. эн-цикл.; СПб.: Норинт, 2001. С. 1395.
6 Новейший философский словарь / В.А. Кондрашов, Д.А. Чекалов, В.Н. Копорулина; общ. ред. А. П. Яре-щенко, редкол.: В.Б. Морозова и др. Ростов на/Д.: Феникс, 2005. С. 641.
7 Биологический энциклопедический словарь / гл. ред. М.С. Гиляров; редкол.: А.А. Бабаев, Г.Г. Винберг, Г. А. Заварзин и др. 2-е изд., испр. М.: Сов. Энциклопедия, 1986. С. 732.
8 Большой энциклопедический словарь / гл. ред. А.М. Прохоров 2-е изд., перераб. и доп. М.: Большая Рос. энцикл.; СПб.: Норинт, 2001. С. 1395.
9 Большой иллюстрированный словарь иностранных слов. М.: Русские словари; Астрель; АСТ, 2003. С. 915; Большой энциклопедический словарь / гл. ред. А.М. Прохоров 2-е изд., перераб. и доп. М.: Большая Рос. энцикл.; СПб.: Норинт, 2001. С. 1395; Крысин Л.П. Толковый словарь иностранных слов. М.: Русский язык, 1998. С. 821; Современный словарь иностранных слов. 1М0 .: Русский язык, 1993. С. 707.
10 Ярин Г.А., Акбердина Р.А., Набоков В.И. и др. Учебные материалы для студентов факультета экономики и управления. иКЪ: М1р://еит1р.т/?р=1559
1 Новейший философский словарь / В.А. Кондрашов, Д. А. Чекалов, В. Н. Копорулина ; общ. ред. А. П. Яре-щенко, редкол.: В.Б. Морозова и др. Ростов на/Д.: Феникс, 2005. С. 641.
12 Ярин Г.А., Акбердина Р.А., Набоков В.И. и др. Учебные материалы для студентов факультета экономики и управления. иКЪ: М1р://еит1р.т/?р=1559
13 Большая иллюстрированная энциклопедия: Наука и техника / пер. с англ. М.: Астрель; АСТ, 2002. С. 479.
14 Кузанский Н. Об учёном незнании / пер. с лат. С.А. Лопашова. М.: Азбука, 2001. С. 44.
15 Кубрякова Е.С. Эволюция лингвистических идей во второй половине XX века (опыт парадигмального анализа) // Язык и наука конца XX века: сб. ст. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 1995. С. 212.
16 Буслаев Ф. И. Русская народная поэзия // Исторические очерки русской народной словесности и искусства / Соч. Ф. Буслаева. Изд. Д. Е. Кожанчикова. СПб.: Тип. т-ва «Общественная польза», 1861. Т. 1. С. 168-169.
17 Потебня А.А. Теоретическая поэтика. СПб.: Филологический факультет СПбГУ; М.: Издательский центр «Академия», 2003. С. 216.
18 Жирмунский В.М. История немецкого языка. 5-е изд., пересм. и испр. М.: Высшая школа, 1965. С. 326.
19 Колесов В.В. Философия русского слова. СПб.: ЮНА, 2002. С. 255-256.
20 Там же. С. 38.
21 Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Советская энциклопедия, 1969.
22 Фомина М.И. Современный русский язык. Лексикология. М.: Высшая школа, 1990. С. 57.
23 Илюхина Н.А. Роль метонимии в процессах метафо-рообразования // Язык. История. Культура: сб. науч. тр. Кемерово: Графика, 2003. С. 60.
24 Марков В. М. О семантическом способе словообразования в русском языке. Ижевск: Изд-во УдГУ,1981. С. 21-22.
25 Словарь иностранных слов / сост. М.Ю. Женило, Е.С. Юрченко. Ростов на/Д.: Феникс, 2001. С. 764.
26 Новейший философский словарь / В.А. Кондрашов, Д.А. Чекалов, В.Н. Копорулина; общ. ред. А.П. Ярещен-ко. Ростов на/Д.: Феникс, 2005. С. 641.
Поступила в редакцию 21 марта 2011 г.
