CC BY
512
© О.А. Прохватилова, 2006
ЭКСТРАЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ПАРАМЕТРЫ И ЯЗЫКОВЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ РЕЛИГИОЗНОГО СТИЛЯ
О.А. Прохватилова
Существование религиозного стиля -разновидности современного русского литературного языка, функционирующей в сфере религии, - было признано совсем недавно -на рубеже ХХ и XXI веков.
Такое положение дел обусловлено прежде всего тем, что, в силу причин экстралинг-вистического порядка, современная православная духовная речь долго оставалась за пределами научного изучения. В отечественной лингвистике и литературоведении исследователи обращались, главным образом, к анализу классических образцов русской церковно-проповеднической речи эпохи Средневековья: определялись границы жанра средневековой проповеди и ее типологические признаки 1; устанавливались соотношения традиции и своеобразия в древнерусской проповеди 2; раскрывалась композиционная структура проповеди, выявлялись принципы ее ритмической организации 3; описывались приемы реализации воздействующей функции средневековой проповеди 4; рассматривались типологические параметры гимнографических памятников русского Средневековья 5. Собственно лингвистические исследования духовной речи были связаны с раскрытием особенностей отбора и функционирования лексических средств в средневековой проповеди 6; выявлением способов включения чужой речи в проповеднические тексты 7; описанием содержательной и стилистической специфики оригинальных и переводных церковнославянских текстов 8; установлением соотношения семантики и ритма в молитвенных текстах 9.
Феномен современной духовной речи состоит в том, что в ней функционируют тексты на церковнославянском языке (Священное Писание, молитвы, псалмы) и речевые произведения на современном русском литературном языке (послания иерархов церкви, литургические проповеди, с которыми пастырь
обращается к прихожанам, а также так называемая светская духовная речь, которая звучит за пределами храма). Это обстоятельство позволяет исследователям констатировать наличие двуязычия в рамках сферы религиозной коммуникации, что, в свою очередь, обусловливает необходимость решения вопросов, связанных с определением реального статуса церковнославянского языка в отношении к современному русскому литературному языку, с одной стороны, и с уточнением стилистической системы русского литературного языка - с другой.
Идея о необходимости выделения и описания религиозно-проповеднического стиля как одного из функциональных стилей русского литературного языка принадлежит Л.П. Крысину, который в середине 90-х годов ХХ века в одной из своих работ обозначил проблему выявления жанрового многообразия и языковых характеристик духовной речи и наметил ее стилистические признаки 10. В последующие годы эта идея была поддержана ведущими отечественными учеными 11 и начата работа по изучению стилистической разновидности языка, функционирующей в сфере религии.
На сегодняшний день имеются описания некоторых жанровых разновидностей современной духовной речи (проповеди, молитвы, церковного послания)12, намечены ее основные стилистические параметры 13, многие из которых требуют уточнения и дополнения.
Современные подходы к изучению функциональных разновидностей литературного языка предполагают раскрытие как внеязы-ковых свойств стиля, так и тех лингвистических элементов и категорий, которые составляют его стилистическое «содержание». В данной статье предлагается описание экст-ралингвистических качеств и языковых особенностей религиозного стиля - разновидно-
19
сти современного русского литературного языка, которая функционирует в сфере религии наряду с церковнославянским языком.
Мы отдаем предпочтение именованию религиозный стиль, поскольку в нем есть указание на важнейший, базовый критерий, который лежит в основе современных классификаций стилей, - сферу употребления типа функционирования языка. Что касается других терминов, которые используются при описании данного стиля, - религиозно-проповеднический 14 и церковно-религиозный 15, - то в первом из них, по справедливому замечанию О.А. Крыловой, содержится ограничение реализации стиля жанром проповеди, а во втором, с нашей точки зрения, заключена скрытая тавтология (ср.: церковный - ‘связанный с церковью, с религией, с богослужением’; церковь - ‘религиозная организация духовенства и верующих, объединенная общностью верований и обрядности’16).
По нашему мнению, важнейшими экст-ралингвистическими признаками религиозного стиля, которые обусловливают системность его языковых характеристик, являются:
- совокупность видов коммуникации, актуальных для религиозной сферы общения, - коллективная, массовая и личная коммуникации, а также особый вид - гиперкоммуникация;
- специфический тип соотношения «говорящий - слушающий» в религиозном общении;
- присущая монологическому религиозному тексту диалогичность;
- сочетание функций сообщения и воздействия, в которых реализуется просветительская и дидактическая направленность текстов религиозного стиля;
- стилевая доминанта, представляющая собой синтез в религиозных текстах элементов двух языковых систем -русского староцерковнославянского и современного русского языков.
Как известно, вид коммуникации является одним из важнейших признаков, определяющих содержательные и формальные свойства речевого произведения. Для ядерных жанров религиозного стиля, прежде всего храмовой проповеди, характерна принадлежность
к сфере коллективной коммуникации, так как пастырская проповедь - это публичная речь, обращенная к коллективному адресату - верующим, собравшимся на богослужение. Есть также основания утверждать, что духовная проповедь, наряду с церковным посланием, существует и в условиях массовой коммуникации, поскольку современные технические средства дают возможность сегодняшним церковным иерархам и проповедникам существенно расширить свою аудиторию с помощью радио, телевидения и печатных СМИ. Кроме коллективной и массовой коммуникации, в религиозном общении возможна личная коммуникация (например, в исповеди).
Тексты религиозного стиля реализуются и в гиперкоммуникации (от греч. ‘т’ер -‘над, выше, через, по ту сторону’ и лат. соттишсайо < соттишсаге - ‘делать общим, связывать; общаться’). Это специфичный вид речевого общения, который актуален только для религиозной коммуникации и возникает при чтении молитвословий и Священного Писания или их цитировании в духовной проповеди, церковном послании или в текстах других жанров религиозного стиля. Гиперкоммуникация характеризуется особым статусом Адресата и трансформацией языкового кода, связанной со спецификой восприятия сакральных текстов, сакрального Слова как воплощения Божественной сущности Спасителя. В терминах семиотики такое отношение к языковому знаку определяется как его неконвенциональная трактовка, при которой знак интерпретируется не как «условное обозначение некоторого денотата, а как сам денотат или его компо-нент»17. В аспекте формы гиперкоммуникация проявляется в асемантичности интонационного оформления речи, которая реализуется в ритмизации звучания духовных текстов, а также в интонационной невыраженности синтаксической структуры высказывания, синтаксических связей между его частями 18.
Тип соотношения «говорящий - слушающий» в религиозном общении определяется нами как сочетание симметричных (равноправных) и асимметричных (неравноправных) взаимоотношений между говорящим и слушающим). Существует точка зрения, согласно которой в сфере религиозной коммуникации священнослужитель и верующие выступают
как равноправные речевые партнеры. К такому выводу приходит, например, А.К. Михаль-ская, утверждая, что симметричные, субъект-субъектные отношения основаны на восприятии проповедником своих слушателей как братьев, членов одной семьи - православного сообщества, на уважении к духовному суверенитету личности слушателя 19.
Соглашаясь с А.К. Михальской в том, что диалогичность монологического слова пастыря отражает иерархию отношений проповедника и слушателей, заметим, что предложенное исследователем описание взаимоотношений адресанта и адресата в проповеди не является полным и исчерпывающим. Представляется, что в общении пастыря и прихожан иерархию отношений участников коммуникации целесообразно рассматривать не в одной, как это делает А.К. Михальская, а в двух плоскостях - вертикальной и горизонтальной. И лишь в первом случае отношения проповедника и слушающих характеризуются как равноправные, тогда как во втором -наблюдается зависимость адресата от субъекта речи. Сделаем необходимые пояснения.
Как известно, основу религиозного общения составляет особый, так называемый евангельский диалог, онтологическая структура которого содержит помимо двух бытийных позиций говорящего и слушающего третью -божественную позицию: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18:20). Рассмотрение отношений проповедника и его слушателей по вертикали, вершина которой - Всевышний, позволяет констатировать отсутствие иерархии между адресантом речи - пастырем и адресатом - верующими, ибо пред Богом все равны. Храм, в котором звучит проповедь, воплощает собой общий Дом церковного братства, где снимается противопоставление «коллектив - я», где царит дух соборности.
Однако соборность и церковность не устраняют наличия иерархии, поскольку настоятель прихода, оставаясь членом церковного братства, выступает в роли духовного отца для своих прихожан. В этом случае можно говорить о горизонтальной плоскости отношений «проповедник - паства». Они определяются нами как субординативные, асимметрич-
ные, что находит отражение в дидактичности, поучительной направленности речи проповедника.
Таким образом, мы отмечаем сосуществование в религиозном общении асимметричных и симметричных отношений между говорящим и слушающим, что, кстати, объясняет высокую частотность в ядерных жанрах религиозного стиля (проповеди и послании) глагольных форм 2-го и 1-го лица множественного числа. Первые из них являются маркером асимметричных отношений между священнослужителем и верующими, а вторые -выступают в качестве языкового выражения симметричности позиций адресанта речи и ее адресата.
Диалогичность, входящая в число экст-ралингвистических параметров религиозного стиля, определяется как свойство монологического текста, связанное с воспроизведением в нем элементов диалога. В религиозных текстах диалогичность представлена тремя типами: внешней диалогичностью, внутренней диалогичностью и глубинной диалогичностью.
Внешняя диалогичность монологического слова реализует направленность речи на адресата, обнаруживает статус адресата и характер взаимоотношений адресанта и адресата речи. Этот тип диалогичности обеспечивается актуализацией «ты»-сферы высказывания, неизменностью речевой позиции субъекта речи, необратимостью адресанта и адресата речи и эксплицируется за счет введения в монологический контекст языковых форм, наиболее частотных для диалогической ситуации общения (обращений, вопросительных и побудительных высказываний, вопросно-ответных единств и т. п.).
Основу внутренней диалогичности религиозного текста составляет авторизация, понимаемая как указание на источник информации в речи, и связанные с ней модификации «я»-сферы высказывания. Внутренняя диалогичность становится возможной в тех случаях, когда в монологический контекст вводится чужая речь - высказывания высоких духовных авторитетов, сентенции, пословицы, поговорки, речь действующих лиц в нарративных фрагментах текста. Этот тип диалогичности реализуется
при наличии следующих признаков: актуализация «я»-сферы высказывания, смена речевой позиции субъекта речи, необратимость адресанта и адресата речи. Специфика форм передачи чужого слова в религиозных тестах состоит в приоритете прямой речи над косвенной.
Глубинная диалогичность возникает при введении в духовные тексты фрагментов текстов сакральных - Священного Писания и молитвословий. При молитвенном обращении к Всевышнему, Богородице, ангелам и т. д. в речи появляется особый Адресат. В тех случаях, когда цитируется Библия, происходит смена речевой позиции говорящего и появляется особый Субъект речи 20.
Экстралингвистические параметры религиозного стиля обусловливают его лингвистические характеристики, описание которых предполагает определение внутренней организации функционального типа речи, то есть совокупности языковых единиц, которые объединены общей задачей, целями речевого общения.
Система языковых средств духовной речи пронизана архаичными компонентами всех уровней, которые в сочетании с единицами современного русского литературного языкам создают ее стилистическое своеобразие.
На фонетическом уровне специфику звучания современной духовной речи обусловливает уникальное сочетание акустических признаков, отражающих особенности древней музыкально-тонической и современной акцентно-мелодической фонетических систем. Так, несмотря на господство современной орфоэпии, отмечается непоследовательное воспроизведение следующих произносительных свойств, которые восходят к традициям старославянского произношения:
- сохранение качественных и количественных характеристик гласных полного образования в безударных позициях (например: [о] ни[спо]слании);
- произношение ударного нелабиализованного [э] после мягких согласных, шипящих и [ц] перед твердыми согласными (например: возне[с’эт]; спа[с’эт]; [м’эрт]вых; от[цэв]; ду[шэ]ю; ко[п’щэм]);
- побуквенное произнесение некоторых флексий в грамматических формах (Свят[аго] Духа; кающе[го]ся; императора Феодосия Млад[шэго]; свят[аго] Иоанна Златоуста).
Сосуществование признаков древней и современной фонетических систем обнаруживается и в интонационной организации духовной речи 21.
Специфика лексической системы религиозного стиля может быть охарактеризована в плане семантики составляющих ее элементов, стилистической окраски входящих в нее единиц, а также исторической перспективы слов, используемых в религиозных текстах.
С точки зрения лексической семантики стилевые особенности религиозных текстов проявляются в наличии единиц тематической группы «Православная сакральнобогослужебная лексика»22. В состав сакральной лексики входят слова, базирующиеся на понятии «вера» (например, именования Бога и дьявола, ангелов, последователей Бога, страстотерпцев и святых и т. п.). Богослужебная лексика объединяет единицы, связанные с ритуалом, совершением религиозных обрядов, церковной службой (например, именования людей, состоящих при церкви и/или принимающих участие в богослужении; именование церковных строений, утвари, одеяний священнослужителей, священных книг, названия песнопений, церковных праздников, служб, таинств и т. п.). По нашим наблюдениям, на 1 000 слов в религиозных текстах приходится 129 единиц, относящихся к тематической группе «Православная сакрально-богослужебная лексика». При этом удельный вес сакрально-богослужебной лексики в разных текстах может варьироваться в пределах 9-23 % от общего объема.
Лексическая система религиозного стиля включает несколько стилистических пластов. Наряду с нейтральной лексикой, которая составляет примерно 90 %, здесь представлены и стилистически окрашенные единицы: церковно-религиозная лексика (например: святой, пастырь, воскресение) и слова, имеющие книжную окраску (например: сонм, благодатный, стяжать). Отмечается также незначительная доля разговорной лексики, не
обладающей ярко выраженной стилистической сниженностью и повышенной эмоциональностью и экспрессивностью (например: скорая вместо «скорая помощь»; просто ждал; через двести с лишним лет). Ее использование в религиозных текстах, преимущественно проповедях, служит для создания обстановки доверительности, способствует более легкому установлению контакта между проповедником и слушателями. Кроме того, в лексическую систему религиозного стиля входят единицы, имеющие «возвышенную» эмоционально-экспрессивную окраску (воистину, подвижник, водительство)23.
В плане исторической перспективы используемых слов лексическая система религиозного стиля характеризуется наличием церковнославянизмов (богоусыновление; врата Великого Поста; агнец Божий; вознесет вас; восчувствовал), которые принимают участие в создании его особой - торжественно-приподнятой - тональности.
Говоря о лексической системе религиозного стиля, следует упомянуть и об использовании в духовных текстах принятых в Православии особых номинаций представителей духовенства и верующих (например: брат, сестра - традиционное обращение к мирянам, матушка - к женам служителей алтаря или пожилым женщинам; батюшка, отец [с добавлением имени] - к священникам, владыка - к архиереям; в письменной речи к патриарху следует обращаться «Ваше Святейшество», к архиепископам и митрополитам -«Ваше Высокопреосвященство», к епископам - «Ваше Преосвященство», к протоиереям - «Ваше Высокопреподобие», к иереям - «Ваше Преподобие»). Кроме того, существуют специфические наименования некоторых церковных документов («прошение» -вместо «заявление», «рапорт» - вместо «служебная записка» или «докладная записка»), а также формы приветствия («Христос воскре-се!» вместо «Здравствуйте!» в Пасхальные дни), прощания («Храни, Господи!», «С Богом!» вместо «Всего доброго!») и благодарения (полная форма «Спаси Господи» или «Спаси Бог» вместо «спасибо»).
Морфологический строй религиозного стиля носит именной характер: на 1 000 слов в религиозном тексте приходится 304 суще-
ствительных и только 131 глагол. Между тем специфика морфологического строя религиозного стиля определяется особенностями функционирования глагольных форм.
К числу стилистических маркеров религиозного текста следует отнести настоящее богословского обобщения 24, которое обычно используется при обозначении речевого действия, происходившего в прошлом и не совпадающего с моментом речи, например: ...апостол Павел говорит/ если говорит/ Христос не воскрес/ то тщетна наша проповедь и тщетна и вера наша/...; ...и Святые Отцы-монахи/ из своих пустынь/ которые были полем их духовной битвы/ вместе с мучениками/ говорят каждому из нас/ об одной-единственной тайне жизни/ отдай кровь и прими дух/... Особое значение форм настоящего богословского обобщения актуализирует традиционное для сферы религии представление о событиях Священной истории - Ветхого и Нового Заветов - как явлениях непреходящих, стоящих вне времени, поскольку с помощью таких форм в религиозных текстах (проповедях, посланиях) вводятся высказывания высоких духовных авторитетов, иерархов православия и христианства, что позволяет придать им обобщенно-«веч-ный» смысл, усилить современность и актуальность содержания репродуцируемой речи.
Для религиозного стиля характерно также широкое использование форм императива, в числе которых наибольшая частотность наблюдается в употреблении форм 1-го и 2-го лица множественного числа (например: ... поделитесь радостью/ своей душевной сердечной радостью со своими близкими/...; ...поэтому и обречемся/ добродетелью христианской любви/ ...будем любить друг друга/ и этим/ мы/ покажем что мы являемся/ действительно/ последователями/ Христовыми/...). Употребление «мы»-форм является стилистически значимым для религиозных текстов, поскольку категория «мы» занимает особое место в православной культуре, отражая основную идею православия - идею соборности, то есть свободного единства людей, основанного на сохранении автономности и самобытности личности каждого члена церковной общины.
Кроме форм 1-го и 2-го лица множественного числа, в религиозных текстах используются также аналитические формы 3-го лица единственного числа с частицами пусть и да (например: ...пустьу вас на душе будет светло/ и радостно/...; ...сей день/ воскресения Христова/ да пусть будет для нас/ днем радости/...; ...да молится/ покаянными одетыми/ и святыми тайнами/ да обновится/ верующая Русь/ исходя/ на святой подвиг/ и его совершая/ да возвысится он/ подвиг молитвенный/ в жертвенный подвиг/...). Обычно высказывания, имеющие в своем составе формы 3-го лица единственного числа с частицей пусть, наряду со значением пожелания, призыва приобретают эмоционально-экспрессивную окраску торжественности, приподнятости благодаря использованию усилительной частицы же, а также стилистически маркированных грамматических форм и инверсии (ср.:. .. пусть будет тепло/ мирно/ и светло/ в ваших семьях/...; ...пусть же утвердится/ храм сей/ силою Божиею/ молитвами Церкви/ и трудами народными/...).
Важно отметить, что формы 3-го лица с частицей да являются реликтами системы императивных форм старославянского языка и в этом плане трактуются современными грамматиками как устаревшие 25. Частотность таких форм в религиозных текстах свидетельствует о силе традиций в духовной речи и ее ориентированности на высокие образцы, восходящие к опытам создания древнерусской православной проповеди.
В целом волеизъявление в религиозных текстах носит некатегоричный характер, поскольку доминирующими оттенками побуждения являются пожелание, совет, увещевание, призыв, что создает особую, доверительную, лишенную диктата тональность общения.
Синтаксические особенности религиозного стиля связаны с преимущественным использованием полных двусоставных распространенных предложений, императивных конструкций, высокой частотностью элементов эмоционального синтаксиса: вопросительных предложений (часто риторических вопросов, например:. . . ну в самом деле/ как можно/ любить то/ чего/ не видишь/ как можно любить то/ что пре-
вышает/ человеческое/ разумение/ как можно/ любить/ первопричину/ основу бытия/ не зная/ какова она/ эта первопричина/. ..; восклицательных предложений (например: какие удивительные слова/ находим мы... в прощальной беседе/...), синтаксических повторов (например: ...человек/ это великая святыня на земле/ человек это микрокосмос/...; ...об этом просил не Иоанн/ не Петр/ об этом просил/ сам Сын/Божий/...). Синтаксические повторы зачастую сконцентрированы в риторически сильных позициях религиозного текста (вступлении и заключении), а также могут выступать в качестве сигналов перехода от одной композиционной части текста к другой, выполняя текстообразующую функцию.
Среди архаических синтаксических структур, воспроизводимых в духовной речи, следует назвать постпозицию согласованного определения, например: ...и в день памяти/ святителя Божия/ будем дорогие/ так же искренно/ любить/ богослужение церковное/... Эта инверсивная конструкция наблюдается обычно в семантически важных сочетаниях, которые включают такие определения, как Божий, святой (Святый), церковный, духовный, небесный, Господний, Христов. В разных текстах ее частотность составляет 20-70 % от общего числа конструкций с согласованным определением.
Предложенное описание общих стилевых признаков и специфических языковых средств, которые находят отражение в текстах, функционирующих в сфере религиозной коммуникации, безусловно, не является исчерпывающим. Однако оно позволяет увидеть, что религиозный стиль представляет собой особую подсистему современного русского литературного языка, в которой обнаруживается единство лингвистического и эк-стралингвистического.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См.: Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы // Избранные работы: В 3 т. Л., 1987. Т. 1; Левшун Л.В. Проповедь как жанр средневековой литературы: (На материале проповедей в древнерусских рукописных и старопечатных сборниках): Дис. ... канд. филол. наук. М., 1992.
2 См., например: Буланин Д.М. Античные традиции в древнерусской литературе ХІ-ХУІ вв.: Автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Л., 1989.
3 См.: Власова О.Ф. Основные закономерности членения древних текстов на материале религиозно-публицистических текстов древне- и среднеанглийского периодов // Текст как важнейшая единица коммуникации (в диахронии и синхронии) / Сб. науч. тр. КГПИИЯ. Киев, 1984; Сазонова Л.И. Принцип ритмической организации в произведениях торжественного красноречия старшей поры («Слово о Законе и Благодати» Илариона, «Похвала святому Симеону и святому Савве» Доментиа-на) // ТОРДЛ. Л., 1974. Т. 28.
4 См.: Кругликова Т.М. Текст проповеди как образец воздействующей речи: (На материале проповеди Эльфрика, XI век) // Логико-семантические и прагматические проблемы текста. Красноярск, 1990.
5 См.: Антонова Е.В. Службы свв. Борису и Глебу в книжности Древней Руси: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1997.
6 См.: Алексеева Т. А. Лексика «слов» Кирилла Туровского: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1975; Кутина Л.Л. Феофан Прокопович. Слова и речи. Лексико-стилистическая характеристика // Литературный язык XVIII века. Л., 1981; Копо-сов Д.Р. Варьирование языковых средств в текстах церковно-книжных жанров Древней Руси: текстовые особенности слов-поучений Серапиона, епископа Владимирского (XIII век): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Казань, 1998.
7 См.: Рогачевская Е.Б. О некоторых особенностях средневековой цитации (на материале ораторской прозы Кирилла Туровского) // Филологические науки. 1989. №9 3.
8 См.: Новак М.О. Формы именного словообразования в древнеславянском переводе Апостола (семантико-стилистический аспект): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Казань, 1998; Борисова Т.С. Система символов оригинальных и переводных церковно-славянских богородичных гомилий и акафистов: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Новосибирск, 1998; Платонова И.В. Перевод в риторическом типе культуры: переводческая техника в Ген-надиевской Библии 1499 г.: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1997.
9 См.: Мусхелишвили Н.Л., Шрейдер Ю.А. Семантика и ритм молитвы // Вопросы языкознания. 1993. №> 1.
10 Крысин Л.П. Об одной лакуне в системе функциональных стилей современного русского языка // Русский язык в школе. 1994. №9 3.
11 См.: Сиротинина О.Б. Труды академика В.В. Виноградова и современные проблемы стилистики // Межд. юбилейная сессия, посвященная 100-летию со дня рождения В.В. Виноградова: Тез.
докл. М., 1995; Кожина М.Н., Мишланов В.А. Prewodnik po stylistyce polskiey / Red. Naukowy Stanislaw Gaida. Opole, 1995 // Филологические науки. 1997. № 5; Крылова О.А. Существует ли церковно-религиозный функциональный стиль в современном русском литературном языке? // Культурно-речевая ситуация в современной России. Екатеринбург, 2000.
12 См.: Прохватилова О.А. Православная проповедь и молитва как феномен современной звучащей речи. Волгоград, 1999; Она же. Речевая организация звучащей православной проповеди и молитвы: Автореф. дис. ... д-ра филол. наук. М., 2000; Розанова Н.Н. Коммуникативно-жанровые особенности храмовой проповеди // И.А. Бодуэн де Куртенэ: Ученый. Учитель. Личность / Под ред. Т.М. Григорьевой. Красноярск, 2000; Со Ын Ён. Речевой жанр современного церковно-религиозного послания: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 2000; Войтак М. Индивидуальная реализация жанрового образца проповеди // Стереотипность и творчество в тексте: Межвуз. сб. науч. тр. Пермь, 2002; Ярмульская И.Ю. Дидактическая направленность современных церковных посланий // Вестн. ВолГУ. Сер. 9, Исследования молодых ученых. Вып. 3. Ч. 1. 2004.
13 Крысин Л.П. Религиозно-проповеднический стиль и его место в функционально-стилистической парадигме современного русского литературного языка // Поэтика. Стилистика. Язык и культура: Сб. памяти Т.Г. Винокур. М., 1996; Он же. Религиозно-проповеднический стиль // Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник / Под ред. Л.Ю. Иванова, А.П. Сково-родникова, Е.Н. Ширяева и др. М., 2003; Крылова О.А. Указ. соч.; Она же. Церковно-религиозный стиль // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н. Кожиной. М., 2003.
14 Термин введен в научный оборот Л.П. Крысиным.
15 Термин предложен О.А. Крыловой.
16 Словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. А.П. Евгеньевой. Т. IV М., 1984. С. 644.
17 Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика. М., 1996. С. 73. См. также: Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Миф - имя - культура // Труды по знаковым системам. Т. IV. Тарту, 1973. С. 284-288.
18 Подробнее см.: Прохватилова О.А. Православная проповедь и молитва...; Она же. О гиперкоммуникации в духовной речи // Мир Православия: Сб. науч. тр. Вып. 3. Волгоград, 2001.
19 Михальская А.К. Русский Сократ: Лекции по сравнительно-исторической риторике. М., 1996.
20 Подробнее см.: Прохватилова О.А. Православная проповедь и молитва...
2 5
21 Подробнее см.: Прохватилова О.А. Интонационно-звуковая организация современной духовной речи // Вопросы русского языкознания. Вып. IX. Аспекты изучения звучащей речи: Сб. науч. ст. к юбилею Елены Андреевны Брызгуно-вой. М., 2004. С. 163-174.
22 Термин И.А. Королевой. См.: Королева И.А. Православная сакрально-богослужебная лексика в современном русском языке и в художественном тексте: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Волгоград, 2003.
23 Некоторые исследователи отмечают наличие в религиозных текстах публицистической лекси-
ки (см., например: Крылова О.А. Церковно-религиозный стиль...; Со Ын Ён. Указ. соч.). Однако проведенный анализ представленных в «Толковом словаре русского языка» под ред. Д.Н. Ушакова (М., 1935) и «Большом толковом словаре русского языка» под ред. С.А. Кузнецова (СПб., 1998) стилистических помет 2 500 лексических единиц, извлеченных методом сплошной выборки из текстов современных духовных проповедей и посланий, не выявил наличия в них лексики с публицистической окраской.
24 Термин Д.С. Лихачева.
25 См., например: Русская грамматика: В 2 т. М., 1982. Т. I. С. 622.
