CC BY
22
язык и стиль
УДК 81
Н. Н. Кошкарова
Южно-Уральский государственныйуниверситет, Челябинск
ЭКСПРЕССИВНО-ОЦЕНОЧНЫЕ НОМИНАЦИИ КАК СРЕДСТВО ЭКСПЛИКАЦИИ ОППОЗИЦИИ «СВОП-ЧУЖИЕ» В МЕЖКУЛЬТУРНОМ ПОЛИТИЧЕСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ
Статья посвящена анализу экспрессивно-оценочных номинаций, которые служат эффективным средством реализации концептуальной оппозиции «свои-чужие» в межкультурном политическом пространстве, определение которого дается в работе. В текстах межкультурной политической направленности экспрессивно-оценочная лексика реализуется через тактику оскорбления. Прагматический потенциал данной тактикирелевантен конфликтному дискурсу.
Ключевые слова: экспрессивно-оценочные номинации, оппозиция «свои-чужие», межкультурное политическое пространство.
Не вызывает сомнения тот факт, что концептуальная оппозиция политического дискурса «свои-чужие» на современном этапе мирового развития получает новые формы воплощения и экспликации. В. Е. Чернявская указывает, что «оппозиция «свои-чужие» может ... рассматриваться как ключевой фактор формирования внутригрупповой идентичности («свои») посредством противопоставления антагонистическому образованию («чужие») [9. С. 32]. При этом автор трактует базовую оппозицию политического дискурса в нескольких аспектах: с психологической точки зрения как стереотип массового сознания, с идеологических позиций как средство выражения определенных ценностных ориентаций, как механизм речевого воздействия в текстах политического дискурса. Безусловно, что оппозиция «свои-чужие» может интерпретироваться как аксиогенная ситуация, то есть положение дел, «допускающее переосмысление и, главное, выражающее ту или иную ценность - высший ориентир поведения» [3. С. 6]. Моделирование ценностной картины мира может быть представлено в виде модифицированного семантического треугольника: аксиогенная ситуация (референт) - концептуализированная ценность (понятие) -коммуникативное воплощение (текст) [Тамже. С. 123].
Такое понимание аксиогенной ситуации как нельзя лучше применимо для анализа жанров межкультурного политического пространства. Аксиологические категории становятся основой для формирования социальных и политических норм, принятых в том или ином национально-культурном сообществе. Именно в политическом дискурсе происходит столкновение системы ценностей одной культуры с аксиологическим пространством носителей другой идеологии, а текстовое воплощение совпадения или коллизии идеологических норм и установок коммуникантов - это система жанров или жанровых форм соответствующего типа дискурса.
В текстах политического дискурса одной из форм репрезентации социокультурной идентичности / инородности являются экспрессивно-оценочные номинации. Значение таких лексических единиц «характеризуется усилением рациональной оценки эмотивностью» [5. С. 134].
Экспрессивно-оценочная лексика реализует широкий спектр значений: денотативное, конно-тативное, субъективно-оценочное, эстетическое, которые обусловлены экстралингвистическими, контекстуальными и интертекстуальными связями. С наибольшей очевидностью указанные значения реализуются при взаимодействии представителей двух разных культур, при функционировании коммуникантов в межкультурном политическом пространстве. В настоящей работе межкультурное политическое пространство мы определяем как «область взаимодействия субъекта, объекта и наблюдателя, представляющих разные национально-культурные сообщества, с непременной вербализацией средствами языка, реализацией в текстах тех или иных жанров политической коммуникации и различной модальностью как следствия напряжённого или толерантного отношения коммуникантов друг к другу» [4.С. 76].
Реализация широкого спектра значений экспрессивно-оценочной лексики всегда происходит в конкретном типе дискурса, на уровне текста, когда текстовый стереотип претерпевает значительные изменения, а прототипический образец трансформируется, редуцируется, адаптируется в конкретных дискурсивных условиях. Такое разграничение текстовых и дискурсивных категорий дает основание рассматривать текст как «наиболее очевидный способ фиксации национально-культурных ценностей народа», как аксиологически маркированную единицу, являющуюся для получателя «семиотическими знаками иноязыковой и инокультурной среды» [8. С. 262]. Подобная взаимосвязь между национальной культурой и аксиологически маркированным текстом как репрезентантом национально-культурных ценностей позволяет нам предложить собственное понимание межкультурной коммуникации. В настоящем исследовании межкультурная коммуникация трактуется как имеющая различные формы и содержание. С точки зрения формы межкультурная коммуникация осуществляется как между отдельным субъектом и индивидуальным адресатом, так и между группами, нациями, конфессиями, правительствами, государствами, их представителями. Формальная сторона процесса межкультурной коммуникации неотделима от содержательного аспекта, когда такой тип интеракции инкорпорирует тематику, проблематику, концепции, свойственные для взаимодействия двух и (или) нескольких культур.
В межкультурном политическом пространстве происходит столкновение системы ценностей одной культуры с аксиологическим пространством носителей другой идеологии. Аксиологические категории становятся основой для формирования социальных норм, принятых в том или ином национально-культурном сообществе. Именно соблюдение/несоблюдение этих социальных норм при общении представителей двух разных культур в рамках политического дискурса является причиной развертывания процесса коммуникации по конфликтному или кооперативному сценарию. Межкультурное политическое взаимодействие связано «как с адекватностью прочтения смыслов и значений в рамках того или иного культурно-символического «поля» (пространства), так и с конвертацией коммуникативных сценариев и стратегий» [6. С. 27].
Однако несмотря на множественность интерпретации процесса межкультурного общения, в настоящем исследовании нас интересует именно лингвистический аспект интеракции между представителями различных культур. В этом случае на процесс коммуникации оказывают влияние как собственно языковые/речевые условия интеракции, так и экстралингвистические условия и обстоятельства, к которым относятся: идеологические установки и стереотипы, аксиологические приоритеты, принятые в том или ином обществе социальные нормы. Ярким примером детерминированности речевого взаимодействия представителей разных культур внелингвисти-ческими факторами могут служить эскпрессивно-оценочные номинации, которые часто по семантической нагруженности и стилистической маркированности пересекаются с инвективной лексикой, реализуя интенцию «говорящего или пишущего унизить, оскорбить, обесчестить, опозорить адресата своей речи» [2.С. 17].
К числу такой агрессивной инвективы вполне правомерно можно отнести высказывание британского националиста Найджела Фараджа о тогдашнем главе Европейского союза бельгийце Хермане ван Ромпее. 25 февраля 2010 г. после того как председатель Европейского совета выступил со своим первым докладом перед евродепутатами, слово взял Фарадж, представитель британских евроскептиков из Партии независимости Великобритании. Во время своего выступления евродепутат заявил: Нам говорили, что, когда у Евросоюза появится президент, это будет значительная личность, лидер планетарного масштаба, стоящий во главе 500 миллионов человек, а вместо этого мы получили вас. И после вот этого вашего выступления - мне не хочется быть грубым, но действительно у вас харизма мокрой половой тряпки и вид мелкого банковского служащего.
В данном случае мы наблюдаем реализацию тактики оскорбления, прагматический потенциал которой релевантен конфликтному дискурсу. Следует отметить, что оскорбление как феномен может интерпретироваться с юридических и лингвистических оснований. На различия в общекультурной и правовой трактовке указывают А. Н. Баранов и М. А. Осадчий. Не вызывает сомнения тот факт, что законодательная интерпретация лексемы оскорбление отличается от ее лингвистического анализа, так как «когда лингвиста просят установить степень оскорбительности или способность оскорбить, то все ждут от него апелляции к понятию оскорбления в общекультурном смысле - как нанесению психологической травмы, связанной с унижением достоинства лич-
ности. Средств, которыми может быть нанесена такая травма, множество. Это и намеки, и жесты, и вербальные образы» [7. С. 111]. С правовой точки зрения не всякая фраза с прагматическим потенциалом оскорбления является таковой по сути.
Так, например, будут различаться лингвистическая и юридическая интерпретация при трактовке следующего случая оскорбления, реализованного на межкультурном политическом уровне. В апреле 2014 г. президент США Барак Обама официально заявил, что Северная Корея - слабое «государство-изгой». «Страны-изгои» (rogue states) - это политический ярлык (клише), который используется в американской политической фразеологии для обозначения государственных (политических) режимов, которые, по мнению американского руководства, являются враждебными и представляющими угрозу миру. Ярлыки представляют собой такое языковое средство, которое репрезентирует оскорбление в межкультурном политическом пространстве, манифестирует враждебное отношение к другому государству или человеку.
Репертуар оскорбительных языковых средств настолько широк и разнообразен, что порой очень сложно провести грань между той или иной формой оскорбительного речевого действия (риторические негативно-оценочные определения; риторические сравнения; сопоставления с негативно оцениваемым объектом; ссылки на негативные оценки, данные ранее и т. д.). Так, например, вызывает некоторые трудности классификация следующей формы оскорбления: в марте 2014 г. в интервью CNN сенатор-республиканец Джон Маккейн заявил: Россия - это автозаправка, маскирующаяся под страну. Это клептократия (правительство, контролируемое мошенниками. -Н. К ), это коррупция. Это нация, которая в действительности зависит только от нефти и газа. В данном случае интервью, репрезентирующее в текстовой ткани оскорбление и функционирующее в межкультурном политическом пространстве, испытывает на себе влияние следующих факторов:
1) личность как субъект общения (пишущий, адресант), обладающий собственным национально-культурным наследием (фоном);
2) личность как объект общения (читатель; адресат) с присущими ему лингвокультурологиче-скими характеристиками и пресуппозициями;
3) цели, содержание, типовые формы высказывания;
4) психосоциальный контекст (возраст, пол, национальная принадлежность партнеров по интеракции: наличие или отсутствие взаимной аттракции между собеседниками; социальный статус собеседников; индивидуально-типологические особенности личностей участников общения; стереотипы массового сознания и др.).
Таким образом, оскорбление как тактика представлена в текстах межкультурной политической направленности экспрессивно-оценочными номинациями, которые, в свою очередь, эксплицируют концептуальную оппозицию соответствующего типа дисурса «свои-чужие». Необходимо отметить, что в политическом дискурсе указанная оппозиция часто идентична категории «они -мы». При этом субъект «свои» сплачивает единомышленников, а компонент «чужой» ассоциируется с атональностью и борьбой с инакомыслием. Будучи архетипическим смыслом человеческой культуры, в политическом дискурсе данная оппозиция принимает на себя роль прагматической доминанты, реализуемой в жанровом корпусе текстов межкультурной направленности.
Список литературы
1. Баранов, А. Н. Лингвистическая экспертиза текста [Текст] / А. Н. Баранов. - М. : Флинта, Наука, 2009. -591 с.
2. Дмитриенко, Г. В. Вербальная инвектива в англоязычном лексическом субстандарте : дис. ... канд. филол. наук [Текст] / Г. В. Дмитриенко. - Пятигорск, 2007. - 166 с.
3. Карасик, В. И. Языковое проявление личности [Текст] / В. И. Карасик. - М. : Гнозис, 2015. -384 с.
4. Кошкарова, Н. Н. Конфликтный и кооперативный типы русскоязычного дискурса в межкультурном политическом пространстве : дис. ... докт. филол. наук [Текст] / Н. Н. Кошкарова. - Екатеринбург, 2015.-441 с.
5. Кусаинова, Г. У. Репрезентация семантической структуры слова в экспрессивно-функциональном аспекте [Текст] / Г. У. Кусаинова, Т. Г. Сьёмщикова // Интеллектуальный потенциал XXI века: ступени познания. - 2012. - № 12. - С. 133-138.
6. Нестерова, О. А. Современные коммуникативные практики в пространстве российско-китайского межкультурного взаимодействия : автореф. дис. ... докт. филос. наук [Текст] / О. А. Нестерова. - М., 2010. - 41 с.
7. Осадчий, М. А. Правовой самоконтроль оратора [Текст] / М. А. Осадчий. - М. : Альпина Бизнес Букс, 2007. -316 с.
8. Привалова, И. В. Интеркультура и вербальный знак (лингвокогнитивные основы межкультурной коммуникации) [Текст] / И. В. Привалова. - М. : Гнозис, 2005. - 472 с.
9. Чернявская, В. Е. История в дискурсе политики: лингвистический образ «своих» и «чужих» [Текст] / В. Е. Чернявская, Е. Н. Молодыченко. - М. : ЛЕНАНД, 2014 - 200 с.
EXPRESSIVE AND EVALUATIVE NAMING UNITS AS MEANS OF "FRIEND-FOE" OPPOSITION EXPLICATION IN INTERCULTURAL POLITICAL AREA
KoshkarovaN.N., Southern UralState University, Chelyabinsk, studiumjuvenis@mail.ru
The paper is devoted to the analysis of the expressive and evaluative naming units which serve as an effective means of the "friend-foe" opposition explication in the intercultural political area. The latter is defined as an area of the subject, object and observer's interaction who represent different national and cultural communities with realization in different genres of political communication and different modality. In the texts of the intercultural political area the expressive and evaluative naming units are realized through the tactic of offence. The pragmatic potential of this tactic is relevant to that of the conflict discourse. The necessity to turn to the study of the expressive and evaluative naming units functioning in theframework of the intercultural political area is caused by thefact that the countries and nations do not live isolatedfrom each other but they are constantly interacting with each other and (or) interpenetrating into each other. In this case the address to the intercultural aspect of discursive studies is inevitable.
Keywords: expressive and evaluative naming units, "friend-foe" opposition, intercultural political
References
1. Baranov, A. N. (2009) Lingvisticheskaja jekspertiza teksta [=Judicial linguistic examination of the text], Moscow. (In Russ.).
2. Dmitrienko, G. V. (2013) Verbal'naja invektiva v anglojazychnom leksicheskom substandarte [=Verbal invektive in the English lexical substandard], Pjatigorsk. (In Russ.).
3. Karasik, V. I. (2015) Jazykovoe projavlenie Hchnosti [=Personality's language manifestation], Moscow. (In Russ.).
4. Koshkarova, N. N. (2015) Konfliktnyj i kooperativnyj tipy russkojazychnogo diskursa v mezhkul 'turnom politicheskom prostranstve [=Conflict and congruous types of the Russian discourse in the intercultural political area], Ekaterinburg. (In Russ.).
5. Kusainova, G. U. (2012) Reprezentacija semanticheskoj struktury slova v jekspressivno-funkcional'nom aspekte [=Reprsentation of the word semantic structure in evocative and functional aspects], in: Intellektual'nyj potencial XXI veka: stupeni poznanija [=Intellectual potential of the XXI century: the stages of comprehension], No. 12, pp. 133-138. (In Russ.).
6. Nesterova, O. A. (2010) Sovremennye kommunikativnye praktiki v prostranstve rossijsko-kitajskogo mezhkul'turnogo vzaimodejstvija [=Modern communicative practices in the area of the Russian-Chinese intercultural interaction], Moscow. (In Russ.).
7. Osadchij, M. A. (2007) Pravovoj samokontrol' oratora [=Legal self-check of the speaker], Moscow. (In Russ.).
8. Privalova, I. V. (2005) Interkul'tura i verbal'nyj znak (Ungvokognitivnye osnovy mezhkul'turnoj kommunikacii) [=Interculture and verbal sign (linguo-cultural foundations of the intercultural communication)], Moscow. (In Russ.).
9. Chernjavskaja, V. E. and Molodychenko, E. N. (2014) Istorija v diskurse politiki: Ungvisticheskij
obraz «svoih» i «chuzhih» [=History in the politics discourse; linguistic image of "friend" and "foes"], Moscow. (In Russ.).
Кошкарова Наталья Николаевна - доктор филологических наук, доцент кафедры международных отношений и зарубежного регионоведения, Южно-Уральский государственный университет, Челябинск.
studiumjuvenis@mail.ru
