CC BY
19
Ars Administrandi (Искусство управления). 2023. Т. 15, № 3. С. 471-494.
Ars Administrandi. 2023. Vol. 15, no. 3, pp. 471-494.
Научная статья
УДК 332.1:[352:502](470)
https://doi.org/10.17072/2218-9173-2023-3-471-494
«ЭКСПЕРТНАЯ СБАЛАНСИРОВАННОСТЬ»
в общественных экологических советах
РЕГИОНОВ РОССИИ
Кристина Павловна Турцева1
1 Пермский государственный национальный исследовательский университет, Пермь, Россия,
[email protected], https://orcid.org/0000-0003-2109-7772
Аннотация. Введение: консультативно-совещательные институты называют «пограничными» организациями, связывающими науку, политику и общество. Для публичной власти обеспечение поддержки ее позиций посредством взаимодействия с заинтересованными сторонами стало столь же важным, как и обеспечение более глубокого понимания проблем и выработки решений с использованием научных, профессиональных знаний. Соответственно, сбалансированное представительство экспертов, репрезентующих, с одной стороны, специализированное знание, с другой - интересы вовлеченных сторон, может быть одним из оснований потенциальной эффективности работы подобных органов. Экологическая сфера включает в себя множество интересов, технических и научных знаний, поэтому для принятия оптимальных решений требуется широкий круг акторов. Однако в связи с серьезными диспропорциями в экологическом положении различных российских регионов в них может наблюдаться разная степень вовлеченности того или иного типа экспертов и, следовательно, «экспертной сбалансированности» представительства. Цель: выявление связи между составами региональных консультативно-совещательных органов в России, занимающихся природоохранной деятельностью, и характеристиками регионов в экологической сфере. Методы: типологизация, сравнительный анализ. Результаты: анализ составов 34 общественных советов показал отсутствие «экспертной сбалансированности» в большинстве из них. Ключевое теоретическое ожидание того, что в экологически депрессивных регионах будут наблюдаться более «экспертно сбалансированные» советы, не подтвердилось. Вместе с тем обнаружилось, что важную роль играет отраслевая специализация субъекта Российской Федерации: при наличии в регионе «грязной» промышленности отмечался больший уклон в сторону тех экспертов, которые презентуют интересы вовлеченных сторон, нежели тех, которые ориентированы на личные профессиональные знания. Выводы: отраслевая специализация региона может оказывать существенное влияние на состав региональных общественных советов при природоохранных органах исполнительной власти. Хаотичная представленность двух типов экспертов в исследуемых институтах подтверждает сохраняющееся отсутствие единого подхода к требованиям по подбору кандидатов, что может свидетельствовать как о потенциально разном уровне качества их деятельности, так и о низкой степени политической важности экологической сферы, а следовательно, невысокой заинтересованности политиков и гражданского общества в участии в подобных институтах.
Ключевые слова: общественные советы, регионы России, совещательно-консультативные институты, экологическая политика, вовлеченные стороны
ф I Контент доступен по лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License The content is licensed under a Creative Commons Attribution 4.0 International License
© Турцева К. П., 2023
471
Для цитирования: Турцева К. П. «Экспертная сбалансированность» в общественных экологических советах регионов России // Ars Administrandi (Искусство управления). 2023. Т. 15, № 3. С. 471-494. https://doi.org/10.17072/2218-9173-2023-3-471-494.
Original article
"FAiR BALANCE" iN THE RUSSiAN REGiONAL PUBLiC ENViRONMENTAL COUNCiLS
Christina P. Turtseva1
1 Perm State University, Perm, Russia, [email protected], https://orcid.org/0000-0003-2109-7772
Abstract. Introduction: advisory institutions are now called "frontier" organizations that link science, politics, and society. For public authorities, ensuring support for its positions through processes of participation and interaction with stakeholders has become as important as ensuring a deeper understanding of problems and developing solutions using scientific and professional knowledge. Accordingly, a balanced representation of experts presenting, on the one hand, specialized knowledge, and, on the other hand, the interests of stakeholders, can be vital for the potential effectiveness of such public bodies. The environmental field covers many interests, as well as technical and scientific knowledge, hence requiring a wide range of actors in making more environmentally beneficial decisions. However, due to serious disproportions in the ecological situation, various regions of the Russian Federation may show a different degree of a certain type of experts and, accordingly, the presence of "fair balance" representation. Objectives: to identify the relationship between the composition of regional advisory bodies in Russia involved in environmental activities and the regions characteristics in the environmental sphere. Methods: typology, comparative analysis. Results: a comparative analysis of the 34 regional public councils composition showed the lack of "fair balance" in most of them. The study's key theoretical expectation that environmentally depressed regions would see more "fair-balanced" councils was not confirmed. At the same time, it was found that the industry specialization of a region can play an important role: in a region with a "dirty" industry there will be a greater bias towards experts representing the interests of stakeholders than those focused on personal professional knowledge. Conclusions: the sectoral specialization of the region can have a significant impact on the composition of regional public councils under environmental executive authorities. The chaotic representation of the two types of experts in the studied institutions confirms that there is a continuous lack of a unified approach to the requirements for candidates selection, which may indicate both a potentially different quality level of their activities and a low degree of political importance given to the environmental sphere and, consequently, a low interest from politicians and civil society to participate in such institutions.
Keywords: public councils, Russian regions, public advisory institutions, environmental policy, stakeholders
For citation: Turtseva, Ch. P. (2023), "Fair balance" in the Russian regional public environmental councils", Ars Administrandi, vol. 15, no. 3, pp. 471-494, https://doi.org/10.17072/ 2218-9173-2023-3-471-494.
ВВЕДЕНИЕ
Государство больше не является единственным субъектом, действующим в экополитическом пространстве, и экологическая политика представлена разнообразными негосударственными акторами, которые стремятся оказать на нее влияние, что приводит к признанию необходимости разделения ответственности между ними за решение экологических проблем.
Новая парадигма государственного управления - общественно-государственное управление (Good governance) - предполагает открытость, прозрачность и подотчетность правительства, а также справедливость и равноправие в его отношениях с гражданами, включая механизмы консультаций и участия (Trommel, 2020; Keping, 2018; Понкин, 2013). Одной из форм участия общественности в процессе принятия экологических решений являются консультативно-совещательные институты, предполагающие сотрудничество широкого круга государственных и негосударственных акторов на всех уровнях публичного управления в рассмотрении вопросов по различным направлениям деятельности государства и разработке соответствующих рекомендаций. Появление экспертных советов при органах власти связано с растущим значением научных и технологических вопросов, решение которых необходимо для обеспечения благополучия людей и, следовательно, с увеличением потребности в надежных и авторитетных рекомендациях для комплексного решения проблем (Crowley and Head, 2017).
Как отмечают некоторые исследователи, существует нехватка современных работ об организации и функционировании консультативных органов (Van Damme et al., 2011); недостаточное внимание уделяется также национальным и субнациональным консультативным органам по изменению климата (Reinecke et al., 2013).
Анализ работы консультативно-совещательных институтов и органов государственной власти в России, их взаимодействия друг с другом представлен в ряде академических исследований (Гарифуллина, 2013; Беляева и др., 2016; Минченко, 2017; Сулимов, 2018; Матвеева и др., 2018; Дьякова, 2019; Сун-гуров, 2017, 2018; Сунгуров и др., 2020). Однако деятельность этих структур изучается преимущественно в функциональном аспекте, труды носят правовой характер (Дьякова, 2019, с. 97). Отмечается «необходимость расширения гражданского дискурса по изучению института общественного контроля и перспективность научных разработок в данном направлении» (Грабельных и др., 2018, с. 160).
До сих пор практически вне поля зрения отечественных исследователей остается роль консультативно-совещательных институтов при органах власти, занимающихся природоохранной деятельностью. Между тем экологическая сфера предполагает наличие множества конкурирующих интересов, комплексных проблем, научных знаний, и без участия общественности в процессе принятия решений государство может что-либо упустить и рискует тем, что его решения в отношении качества окружающей среды будут признаны обществом как нелегитимное использование государственной власти (Momtaz and Gladstone, 2008; O'Faircheallaigh, 2010). Более того, «перед пра-
вительственными консультативными комитетами стоит задача улучшения эпистемологического качества решений, принимаемых государственными чиновниками, заинтересованными группами и отдельными гражданами» (Brown, 2008, с. 548). Этот факт приводит к необходимости анализа эффективности работы этих структур.
В России одними из совещательно-консультативных институтов являются общественные советы, создаваемые при органах государственной власти, в чьи функции входит участие в осуществлении общественного контроля за деятельностью властных структур, а также выработка рекомендаций по актуальным вопросам политики.
Несмотря на то, что существует довольно обширное количество работ, доказывающих символический, имитационный характер общественных советов при органах власти (Markus, 2007; Petrov et al., 2010), низкую эффективность их деятельности и несбалансированность интересов (Горный, 2011; Сун-гуров и др., 2020; Дьякова, 2019), отсутствие самостоятельности (Мухаметов и др., 2018), мы предполагаем, что эффективность работы этих советов может варьироваться от региона к региону и зависеть от характеристик последних.
Одной из гарантий возможной эффективности работы консультативно-совещательных органов может являться «экспертная (честная) сбалансированность» ("fair balance") их членов, под которой понимается наличие в данных органах двух типов привлекаемых к участию экспертов: экспертов-«мирян» ("laypeople") и экспертов-профессионалов (Brown, 2008, p. 548). К первой категории относятся непрофессионалы, отражающие конкретные интересы той или иной социальной группы и при этом обладающие опытом решения проблем в своей сфере деятельности. Они включают представителей как заинтересованных групп, так и более широких слоев общества. Вторая категория - это носители специализированного знания о той или иной сфере деятельности органов власти (Brown, 2008, p. 549, 555; Дьякова, 2019, с. 98). Состав совета является важным элементом консультативного потенциала, обусловливающим распространение и тип знаний, репутацию и представительство (Crowley and Head, 2017, p. 190). Согласно эмпирическим исследованиям, «экспертная сбалансированность» повышает эффективность деятельности совещательных институтов (Karty, 2005, p. 419).
Анализ субъектов общественного контроля в России (вариант консультативно-совещательных институтов в российском контексте) показал их уклон в сторону большей представленности академического сообщества в органах власти, занимающихся природоохранной деятельностью (Дьякова и Трахтен-берг, 2019, с. 32). Авторы связывают это с высокими требованиями к компетенции членов советов, а также малым количеством общественных экологических организаций. Однако данные выводы были сделаны исключительно на примере одного субъекта Российской Федерации. Поэтому целесообразно проанализировать, какая ситуация наблюдается в других регионах и от каких их характеристик может зависеть «экспертная сбалансированность» исследуемых органов и представленность в них наиболее широкого круга групп. Прояснение данных вопросов позволит оценить потенциальную эффективность консультативно-совещательных институтов с точки зрения состава их участ-
ников и выявить, имеет ли значение ситуация в регионе при анализе качества их деятельности.
Таким образом, цель данного исследования - выявить связь между составами региональных консультативно-совещательных органов в России при органах власти, занимающихся природоохранной деятельностью, и характеристиками субъектов Российской Федерации в экологической сфере.
Анализ будет направлен на консультативно-совещательные институты, являющиеся субъектами общественного экологического контроля, так как существует мнение, что данные механизмы - это «единственный регулярный канал взаимодействия органов государственной власти и гражданского общества по вопросам актуальной экологической повестки» (Иншаков и др., 2021, с. 9).
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
Институциональный аспект государственного управления может иметь важное значение в разрешении экологических конфликтов через нахождение правильного баланса между несовпадающими интересами путем «установления, подтверждения или переопределения прав на экологические ресурсы» (Shkaruba and Kireyeu, 2018, p. 62). Институты ограничивают и упорядочивают поведение (Caronna, 2004); нормативные рамки структурируют выбор акторов; ценности и убеждения как центральные элементы институтов определяют поведение участников процесса принятия решений (Scott, 2013). В связи с данными утверждениями можно ожидать, что сформированные на сегодня консультативно-совещательные институты в России способны стать теми площадками для взаимодействия, в рамках которых осуществляется реальное сотрудничество между государственными и негосударственными акторами.
Консультативно-совещательные органы можно определить как учреждения, которые создаются органами публичной власти для предоставления консультаций по научным и техническим вопросам и в состав которых входят в основном эксперты, привлеченные из неправительственных организаций, исследовательских центров и бизнеса.
Десятилетия назад консультативные органы создавались и воспринимались как основной источник рекомендаций по формированию и реализации различных политик для правительств. Со временем наметилась тенденция отхода от прежней парадигмы независимых научных рекомендаций к новой, основанной на общении и взаимодействии с ключевыми заинтересованными сторонами внутри и вне правительства (Crowley and Head, 2017, p. 187). Акцент сместился от производства и распространения научных знаний к политическим дебатам по поводу отраслевых политик.
В связи с изменением роли советов их функции расширились. С одной стороны, они должны способствовать разработке политико-управленческих решений, основанных на фактических и достоверных данных, и предоставлять наилучшие доступные знания. С другой стороны, им необходимо участвовать в обеспечении прозрачности, интерактивности и коммуникативности процесса разработки политики (Van Damme et al., 2011). Многие аналитики
утверждают, что правительства стремятся использовать консультативные советы для повышения легитимности политики (Cash et al., 2003, p. 15).
Как отмечает Е. Г. Дьякова, ключевым в рамках формирования и деятельности общественных советов является вопрос о том, каких экспертов им следует привлекать (Дьякова, 2019, с. 98). В литературе рассматривается проблема обеспечения «экспертной сбалансированности» консультативных органов и роль, которую выполняют данные институты (Brown, 2008; Mowbray, 2010; Rowe et al., 2013).
Повторимся, что ученые выделяют два типа экспертов: эксперты-«миряне» ("laypeople") и эксперты-профессионалы. Оба типа, благодаря своим особым знаниям и опыту, часто имеют жизненно важное значение для достижения всестороннего и авторитетного понимания конкретных проблем и возможных решений, которые должны быть рассмотрены органом публичной власти. Знания большинства экспертов-профессионалов настолько специализированы, что в отношении вопросов, выходящих за рамки их непосредственной области знаний, они оказываются дилетантами. Хотя, стоит признать, что и многие представители заинтересованных групп («миряне») сами являются компетентными экспертами, даже если их знания основаны на опыте, а не на профессиональной подготовке (Brown, 2008, p. 555). Иными словами, нельзя ограничиваться непрофессиональными знаниями и умениями для защиты и продвижения общественных интересов, но и экспертных технических знаний уже недостаточно для обеспечения надлежащих политических действий. Они должны быть легитимированы не только правительством, но и все более широкой общественностью (Crowley and Head, 2017, p. 196). С точки зрения экологической политики включение носителей экологических интересов в структуры управления, основанные на участии, приводит к принятию более экологически выгодных решений (Brody, 2003; Dryzek, 2013; Yi et al., 2018). В данной сфере важны не просто эксперты с глубокими научными знаниями, но и стейкхолдеры со своими интересами, понимающие, как реализовать принятые экологические решения на практике.
Несмотря на то, что существует тонкая грань между экспертами, носителями профессионального знания, которые в большей степени выражают абстрактные интересы, и экспертами, которые, тоже будучи специалистами в своей сфере, при этом представляют интересы определенной социальной группы, кажется, что в экологической политике различение двух этих типов может быть более четким. В данной сфере к экспертам-профессионалам могут быть отнесены: члены академического сообщества при условии отсутствия их участия в каких-либо общественных организациях; специалисты, работающие в государственных бюджетных и казенных учреждениях; представители органов власти по профилю консультативно-совещательного органа; независимые эксперты; бизнес, непосредственно связанный со сферой охраны окружающей среды (например, экологическое консультирование, предоставление услуг по утилизации отходов), так как его руководители и специалисты не могут не обладать соответствующими профильными знаниями, а конечная цель самого бизнеса - извлечение прибыли через улучшение условий окружающей среды. Ко второй категории - экспертов-«мирян» - принадлежат
члены некоммерческих, общественных организаций и движений, отдельные граждане, не обладающие необходимыми компетенциями, и бизнес, осуществляющий свою деятельность не по профилю общественного совета, то есть те, кто представляет интересы отдельной вовлеченной стороны или свои личные интересы.
В российской традиции консультативно-совещательными органами с определенного времени являются субъекты общественного контроля. В Федеральном законе «Об основах общественного контроля в Российской Федерации»1 определена возможность добровольного участия граждан в осуществлении общественного контроля самостоятельно или в составе негосударственных объединений (ст. 3).
Рассматриваемые нами общественные советы - один из консультативно-совещательных субъектов общественного контроля. В их состав могут входить общественные объединения и иные негосударственные некоммерческие организации, целями и направлениями деятельности которых являются представление или защита (содействие защите) общественных интересов и (или) выполнение экспертной работы в сфере общественных отношений (ст. 13). Е. Г. Дьякова указывает на то, что это определение предполагает различение экспертов-профессионалов и экспертов-«мирян» в данных институтах (Дьякова, 2019, с. 101). Подобное закрепление в федеральном законе позволяет нам проанализировать представленность данных типов экспертов в общественных советах, хотя, скорее всего, при формулировке категорий возможных кандидатов такое различение изначально не предполагалось.
Оформившееся на основе анализа литературы и полученных в ранних исследованиях результатов теоретическое ожидание заключается в следующем: на «экспертную сбалансированность» в общественных советах при органах исполнительной власти, занимающихся природоохранной деятельностью, может оказывать влияние экологическая ситуация в регионе и его отраслевая специализация. Так, при неблагоприятной экологической ситуации и отсутствии в регионе «грязных» производств (или их минимальном количестве) в анализируемых общественных советах будет наблюдаться большая сбалансированность экспертов различных типов. При этом значительное количество «грязной» промышленности в субъекте Российской Федерации «обеспечит» доминирование экспертов-«мирян». Следовательно, самые сбалансированные общественные советы будут в регионах, которые характеризуются неблагоприятной экологической обстановкой и низкой долей «грязных» производств. Напротив, наибольшие различия по типам экспертов в советах будут наблюдаться в регионах с благоприятной экологической ситуацией и высокой долей «грязной» промышленности.
Это можно обосновать тем, что в экологически депрессивных регионах органы власти вынуждены более активно реагировать на острые экологические проблемы, а потому в целях их своевременного и адекватного решения и улучшения ситуации стремятся привлекать к диалогу разные стороны.
1 Об основах общественного контроля в Российской Федерации [Электронный ресурс]: Федер. закон от 21.07.2014 № 212-ФЗ. URL: https://base.garant.ru/70700452/ (дата обращения: 20.06.2023).
Иными словами, во взаимодействии с общественными группами у органов власти есть собственный интерес, мотивация выбирать правильных кандидатов, способных помочь повысить качество принимаемых решений. Далее заинтересованность органов власти может быть сохранена и заключаться в поддержании высокого качества окружающей среды.
При этом в регионах с большим количеством крупных предприятий, значительно загрязняющих окружающую среду (таковы в первую очередь предприятия химической, нефтеперерабатывающей промышленности и тяжелого машиностроения), с одной стороны, бизнес будет стремиться активно защищать их интересы и следить за направлением движения того или иного нормативно-правового акта, а с другой - активизируется гражданское общество, призванное защищать качество жизни населения и препятствовать интенсивному загрязнению среды.
Таким образом, можно ожидать, что в результате анализа будут обнаружены четыре группы субъектов Российской Федерации, в зависимости от экологической обстановки и отраслевой специализации.
МЕТОДОЛОГИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ
Выбор субъектов Российской Федерации для анализа основан на динамике данных экологического рейтинга «Зеленый патруль»2, отражающего текущее состояние экологии в регионе. Для исследования состава общественных советов при исполнительных органах власти, занимающихся природоохранной деятельностью, были взяты регионы, которые наиболее часто за последние десять лет занимали 25 первых и 25 последних строчек в рассматриваемом экологическом рейтинге (см. табл. 1). «Зеленый патруль» включает в себя три индекса - природоохранный, промышленно-экологический, социально-экологический, по семь индикаторов в каждом, и входит в список качественно подготовленных рейтингов, рекомендованных регионам для учета при стратегическом планировании3.
Всего был проанализирован состав 34 общественных советов при регио-нальныхорганахисполнительнойвласти,занимающихсяприродоохраннойдея-тельностью (министерствах). Экологические совещательно-консультативные институты при губернаторе субъекта Российской Федерации, а также территориальных органах по надзору в сфере природопользования и иных органах не рассматривались ввиду того, что они представлены не во всех исследуемых регионах, а в достаточно ограниченном их количестве, что не позволяет в полной мере провести сравнительный анализ их состава. Кроме того, подобные структуры (например, советы при губернаторе, правительстве субъектов Российской Федерации) в каждом конкретном регионе могут иметь свои обо-
2 Национальный экологический рейтинг регионов. Идеология, концептуальная модель и методология расчета рейтинга [Электронный ресурс] // Сайт общерос. обществ. орг. «Зеленый патруль». URL: http://greenpatrolbackend.ru/projects/ner_prezentaciya_3mb_3_0.pdf (дата обращения: 20.06.2023).
3 Рейтинги [Электронный ресурс] // Ресурс. центр по стратег. планированию. URL: https:// stratplan.ru/publication/index.php/?publicationtree_id=56 (дата обращения: 17.06.2023).
собленные цели, полномочия, названия (координационный экологический совет, совет по экобезопасности и т. д.) и способы формирования, что также усложняет их анализ, в отличие от общественных экологических советов при министерствах, которые по большей части имеют схожий порядок формирования и полномочия.
Общественные советы некоторых регионов были исключены из анализа ввиду отсутствия данных об их составе (либо о сфере деятельности их членов) на официальных сайтах. Вся информация приводится по состоянию на 1 июня 2023 года.
Тип экономики субъекта Российской Федерации определялся на основе исследования (Тихонова и Макеенко, 2018).
Таблица 1 / Table 1
Субъекты Российской Федерации, выбранные для анализа / Regions of the Russian Federation selected for analysis
№ п/п Субъект Российской Федерации Среднее значение в рейтинге «Зеленый патруль» (2013-2023 гг.)
Экологически благополучные регионы
1 Тамбовская область 1,0
2 Республика Алтай 3,1
3 Белгородская область 4,8
4 Алтайский край 4,8
5 Чукотский автономный округ 9,8
6 Чувашская Республика 10,2
7 Мурманская область 12,4
8 Магаданская область 13,2
9 Республика Коми 16,7
10 Кабардино-Балкарская Республика 17,3
11 Калужская область 18,1
12 Санкт-Петербург 20,1
13 Карачаево-Черкесская Республика 21,0
14 Костромская область 21,1
15 Ярославская область 23,4
16 Пензенская область 25,0
Экологически депрессивные регионы
17 Калининградская область 59,0
18 Брянская область 60,6
19 Республика Тыва 61,1
20 Республика Бурятия 62,0
21 Саратовская область 63,2
22 Амурская область 64,2
23 Хабаровский край 64,4
24 Нижегородская область 64,6
№ п/п Субъект Российской Федерации Среднее значение в рейтинге «Зеленый патруль» (2013-2023 гг.)
25 Курганская область 67,2
26 Республика Калмыкия 68,5
27 Иркутская область 70,6
28 Ленинградская область 71,0
29 Забайкальский край 72,6
30 Республика Саха (Якутия) 72,8
31 Ханты-Мансийский автономный округ 73,1
32 Оренбургская область 75,5
33 Тульская область 77,1
34 Челябинская область 82,9
Источник: составлено автором на основе Национального экологического рейтинга регионов4.
Распределение в категории экспертов-«мирян» и экспертов-профессионалов происходило следующим образом. Члены некоммерческих, общественных организаций и движений, а также бизнес, осуществляющий свою деятельность не по профилю общественного экологического совета, были отнесены к первой категории. Во вторую категорию вошли члены академического сообщества, независимые эксперты, специалисты, работающие в государственных бюджетных и казенных учреждениях по профилю общественного совета, представители органов власти, а также бизнес, связанный со сферой охраны окружающей среды.
Дополнительно эксперты были разбиты еще на две категории - на основании их статуса (руководитель / специалист), так как существует точка зрения, что статус члена общественно-консультативной структуры может повлиять на его поведение. Например, мнения более статусных экспертов, осуществляющих руководство организациями, могут иметь больший вес при принятии итоговых решений, что позволяет им успешнее лоббировать свои интересы. При этом в открытый конфликт с органами власти они вступать не будут. Напротив, рядовые специалисты, особенно независимые от организации эксперты, могут представлять более широкие интересы, высказывая отличные от других точки зрения, тем самым дополняя варианты решения проблемы (Сунгуров и др., 2020, с. 17).
В итоге были выделены следующие категории членов общественных советов: независимые эксперты (не представляющие конкретной организации), общественные организации, общественные движения, некоммерческие организации, профсоюзы, представители властных структур, политические партии, бизнес (малый, средний, крупный), бизнес-ассоциации, представители СМИ, специалисты государственных бюджетных или казенных учреждений,
4 Национальный экологический рейтинг [Электронный ресурс] // Сайт общерос. обществ. орг. «Зеленый патруль». URL: https://зеленьIЙпатруль.рф/stranica-dlya-obshchego-reytinga (дата обращения: 20.06.2023).
научное сообщество (преподаватели, научные сотрудники образовательных организаций и исследовательских центров). В целом эти категории можно разбить на пять ключевых: органы власти, гражданское общество, бизнес, СМИ, академическое сообщество.
РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
Результаты анализа демонстрируют, что и в экологически благополучных, и в экологически депрессивных регионах распределение между экспертами-«мирянами» и экспертами-профессионалами носит хаотичный характер (см. табл. 2). И напротив, важное значение приобретает отраслевая специализация региона и степень его экономического развития. В субъектах Российской Федерации с преобладанием «грязных» производств, обрабатывающей промышленности, в промышленно-аграрных регионах вне зависимости от текущего состояния экологии наблюдается либо больший уклон в сторону экспертов-«мирян», либо примерно одинаковое распределение по типам экспертов, с некоторыми исключениями, требующими дополнительного анализа. При этом в большинстве общественных советов (26 из 34) интересы всех групп представляют статусные эксперты - генеральные директора предприятий, председатели общественных организаций и движений, заведующие кафедрами, деканы факультетов и проректоры вузов. Из анализа были исключены Калининградская область и Чукотский автономный округ, в которых ввиду отсутствия информации о должностях членов общественных советов не удалось выявить долю статусных экспертов.
При анализе представленности различных групп в советах было обнаружено, что в большинстве исследуемых субъектов Российской Федерации (30 регионов) активнее представлены академическое сообщество и общественные организации. На втором месте - малое и среднее предпринимательство (20 регионов), некоммерческие организации (18), крупный бизнес (14), государственные бюджетные учреждения (12). Наименее представлены общественные движения (11 регионов), крупные бизнес-ассоциации, такие как Торгово-промышленная палата, «Опора России», «Деловая Россия» (6 регионов), профсоюзы (4), СМИ (3) и политические партии (2).
Самыми «сбалансированными» по количеству экспертов двух типов оказались Республики Бурятия, Калмыкия, Коми, Кабардино-Балкарская Республика, Хабаровский край, Нижегородская, Саратовская, Челябинская и Ярославская области. В четырех регионах полностью отсутствуют эксперты-профессионалы (Чувашская Республика, Амурская, Калининградская и Костромская области), в одном регионе - эксперты-«миряне» (Брянская область).
Крупнейшие бизнес-ассоциации, представляющие интересы как крупных предприятий, так и малого и среднего предпринимательства, участвуют в работе советов Чувашской Республики и Республики Саха (Якутия), Иркутской, Калужской и Оренбургской областей, г. Санкт-Петербурга. Во всех указанных субъектах Российской Федерации присутствуют предприятия «грязных» производств: химической, топливной промышленности, машино-
Таблица 2/Table 2
Распределение по типам экспертов в региональных общественных советах/ Distribution by expert types in regional public councils
№ n/n Субъект Российской Федерации Тип экономики Соотношение по типам экспертов: «миряне»/ профессионалы, % Доля статусных членов совета по типам экспертов, % Число категорий членов совета
Экспертно сбалансированные
1 Республика Коми Сырьевой экспортно ориентированный 47,3 / 52,7 88,8 / 60 4
2 Кабардино-Балкарская Республика Аграрный 43/57 66,6 / 87,5 4
3 Ярославская область С опорой на обрабатывающую промышленность 46,1 / 53,9 83,3 / 71,4 4
4 Республика Бурятия Аграрно-промышленный 45/55 44,4 / 90,9 3
5 Саратовская область Аграрно-промышленный 54/46 85,7 / 66,6 3
6 Хабаровский край Промышленно-аграрный 54,5 / 45,5 83,3 / 40 3
7 Нижегородская область Див ер сифициров анная экономика 44/56 88,8 / 60 3
8 Республика Калмыкия Аграрный 50/50 25/75 2
9 Челябинская область С опорой на обрабатывающую промышленность 48/52 83,3 / 53,8 4
Несбалансированные
10 Тамбовская область Аграрно-промышленный 32/68 71,4/60 4
11 Республика Алтай Аграрный 80/20 25/0 3
12 Белгородская область С опорой на добывающую промышленность 40/60 25/100 3
13 Алтайский край Аграрно-промышленный 31/69 80/91 4
№ п/п Субъект Российской Федерации Тип экономики Соотношение по типам экспертов: «миряне»/ профессионалы, % Доля статусных членов совета по типам экспертов, % Число категорий членов совета
14 Чукотский автономный округ Сырьевой 80/20 - 2
15 Чувашская Республика Аграрно-промышленный 100/0 40/0 2
16 Мурманская область С опорой на добывающую промышленность 33,3 / 66,7 33,3 / 33,3 4
17 Магаданская область Сырьевой 62,5 / 37,5 60 / 33,3 3
18 Калужская область Промышленно-аграрный 62,5 / 37,5 80 / 66,6 4
19 Санкт-Петербург Финансово-экономический центр 86/14 100/0 3
20 Карачаево-Черкесская Республика Аграрный 66,6 / 33,4 100/50 4
21 Костромская область Промышленно-аграрный 100/0 62,5 / 0 1
22 Пензенская область Аграрно-промышленный 37,5 / 62,5 33,3 / 40 4
23 Калининградская область Промышленно-аграрный 100/0 - 2
24 Брянская область Аграрно-промышленный 0/100 0/11 1
25 Республика Тыва Аграрный 20/80 100/75 3
26 Амурская область Сырьевой 100/0 57,1 / 0 1
27 Курганская область Аграрно-промышленный 88/12 20/0 3
28 Иркутская область С опорой на обрабатывающую промышленность 75/25 77,7/100 3
29 Ленинградская область С опорой на обрабатывающую промышленность 78/22 85,7/50 3
30 Забайкальский край Сырьевой 30,7 / 69,3 50 / 88,8 4
№ п/п Субъект Российской Федерации Тип экономики Соотношение по типам экспертов: «миряне»/ профессионалы, % Доля статусных членов совета по типам экспертов, % Число категорий членов совета
31 Республика Саха (Якутия) Сырьевой экспортно ориентированный 65/35 58,8 / 66 6 4
32 Ханты-Мансийский автономный округ Сырьевой экспортно ориентированный 33,3 / 66,7 33,3 / 50 3
33 Оренбургская область Аграрно-промышленный 70,5 / 29,5 50/40 3
34 Тульская область Промышленно-аграрный 23/77 100/90 4
Источник: составлено автором.
строения и металлообработки. Возможно, в этих субъектах Российской Федерации бизнесу экономически выгодно представлять свои интересы на региональном уровне, и более того, он потенциально может повлиять на принятие политико-управленческих решений. Подтверждает высказанную точку зрения тот факт, что в этих же регионах спектр различных групп в советах наиболее широк: в них присутствуют научное сообщество, региональные отделения всероссийских общественных организаций и движений, некоммерческие организации. В общественных советах данных регионов, за исключением Калужской области, количество экспертов-«мирян» превышает количество экспертов-профессионалов не менее чем в полтора раза.
В целом в большинстве общественных экологических советов при региональных органах исполнительной власти количество различных категорий стейкхолдеров, представителей органов власти составляет в среднем три из пяти возможных, что говорит о потенциальной способности выражать широкие общественные интересы. Считается крайне важным использовать в консультативных группах всю гамму знаний, чтобы достичь глубины понимания и полноты опыта (Rowe et al., 2013, p. 178). Отметим, что советы 13 субъектов Российской Федерации можно считать местом выработки политики с учетом наибольшего количества возможных позиций.
В итоге по результатам анализа составлена матрица субъектов Российской Федерации и выявлены более сбалансированные региональные консультативно-совещательные органы, а значит, потенциально более эффективные (табл. 3).
Таблица 3/ Table 3
«Экспертно-сбалансированные» региональные общественные советы при органах исполнительной власти / "Fair-balanced" regional public councils under the environmental
executive authorities
Субъект Российской Федерации Высокое число предприятий «грязной» промышленности Низкое число предприятий «грязной» промышленности
Экологически благополучные Республика Коми, Белгородская область, Ярославская область -
Экологически депрессивные Хабаровский край, Нижегородская область, Саратовская область, Челябинская область Республика Калмыкия
Источник: составлено автором.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Таким образом, гипотеза о большей «экспертной сбалансированности» экологически депрессивных регионов отвергается. Как было выявлено, для равномерного распределения двух типов экспертов более значима отраслевая специализация региона.
В связи с полученными результатами мы предполагаем, что, несмотря на доказанную зависимость данных структур от органов власти, не везде на региональном уровне общественные экологические советы играют роль
имитационных структур, площадки для одобрения действий органов власти и формирования их положительного имиджа в глазах общественности. Реальная работа данных органов может наблюдаться именно в тех регионах, где преобладает «грязная» промышленность, где активно проявляют себя крупнейшие бизнес-ассоциации и в целом представлены разнообразные группы, отстаивающие интересы отдельных вовлеченных сторон или ориентированные на выработку научно обоснованных решений. Преобладание экспертов-профессионалов в советах, в свою очередь, может быть свидетельством низкой активности общественных и некоммерческих экологических организаций, предприятий, а также их незаинтересованности в участии в данных структурах, что в экологической политике свидетельствует, скорее, о низкой эффективности и символичности последних.
Кроме того, наличие большого числа статусных экспертов в общественных советах можно связать с тем, что эти советы не являются исключительно формальными институтами, в них действительно представлены разные точки зрения, сотрудничество и конкуренция между референтными группами, и у экспертов высокого ранга есть время на участие в заседаниях и выработку рекомендаций.
Высокая частота представления в консультативно-совещательных институтах общественных организаций и академического сообщества объясняется тем, что в соответствии с нормативно-правовыми актами в сфере общественного контроля именно от этих категорий ожидают присутствия в данных органах и именно они являются ключевыми группами экспертов, с которыми готовы сотрудничать органы власти. Частое присутствие в советах представителей малого и среднего предпринимательства может свидетельствовать в пользу того, что и они имеют значительные выгоды неэкологического характера. Например, участие в совете открывает дополнительные возможности для улучшения отношений с органами власти, снижения надзора и контроля с их стороны, способствует улучшению имиджа компании в глазах работников и общественности, появлению новых клиентов и новых инструментов для развития бизнеса; наконец, положительная экологическая репутация дает преимущество перед конкурентами5. Все сказанное применимо и к крупному бизнесу.
Отсутствие в части регионов определенных типов экспертов мы связываем с их невостребованностью в советах. Если отсутствие экспертов-профессионалов можно объяснить наличием большого количества стейк-холдеров, заинтересованных в участии в данном институте, и возможной конкуренцией между противоборствующими сторонами, то отсутствие экспертов-«мирян» - скорее, недостаточным вниманием региональных органов власти к решению экологических проблем и осознанием гражданским обществом бесполезности диалога с властью, а также необязательностью реализации экологической политики в реальной практике.
5 Малый бизнес и соблюдение экологических требований. Анализ международного опыта и возможности его применения в Грузии [Электронный ресурс] // Офиц. сайт Орг. экон. сотрудничества и развития. 2007. С. 19. URL: https://www.oecd.org/countries/georgia/49083368.pdf (дата обращения: 13.05.2023).
Существование значительных различий в составе региональных общественных экологических советов подтверждает вывод о том, что в регионах до сих пор, несмотря на более чем десятилетнее функционирование данных институтов, не наблюдается единого подхода к принципам подбора членов совещательных органов (Сунгуров и др., 2020, с. 16). Это может быть связано, среди прочего, со слабостью региональной политики в этой области.
Определенное значение может иметь и степень политической важности экологической сферы. Хотя за последние десять лет роль экологической политики несколько возросла, однако она до сих пор не является стратегически значимым направлением деятельности государства, и потому интерес к ней среди политиков и гражданского общества недостаточно высок. С другой стороны, если экологическая политика не находится в центре внимания власти, значит, теоретически возможны большая свобода в выражении общественных интересов, конкуренция между различными группами внутри институтов и выработка решений, способных изменить существующие условия.
По итогам анализа можно заключить, что в российских условиях существует реальная потребность в четких и прозрачных критериях отбора экспертов, из которых можно было бы формировать консультативные группы.
В научной литературе (Коше е1 а1., 2013, р. 176) был разработан ряд критериев для обеспечения прозрачности, инклюзивности и сбалансированности при создании экспертных групп, а также в целях управления потенциальными конфликтами интересов. Данные критерии могут быть адаптированы и использованы в российском контексте. Основными являются критерии «включения» и «исключения» кандидатов из тех или иных структур. Рассмотрение кандидата в эксперты консультативного совета предполагает: полное раскрытие всех финансовых интересов; отказ эксперта от возможных предубеждений (политических, идеологических, религиозных и т. д.); стимулирование участия профильных ученых из всех географических и этнических групп, как мужчин, так и женщин; распространение права на участие на кандидатов из различных сфер (включая научное сообщество, профессиональные общества, государственные учреждения, неправительственные организации и учреждения частного сектора); четкость критериев для отбора и их доступность для ознакомления. Основаниями для отказа от рассмотрения кандидата являются недостаточная продолжительность и / или качество его опыта, нехватка времени для работы в качестве консультанта, множество потенциальных предубеждений.
Приведенный выше список, вероятно, можно было бы расширить и детализировать, но суть в том, что критерии для создания экспертных групп должны быть всеобъемлющими, чтобы формировать советы из лиц, которые являлись бы наиболее беспристрастными (то есть справедливыми) и действовали бы добросовестно.
Таким образом, список кандидатов в общественный совет должен быть достаточно широким, чтобы не исключать из рассмотрения никакую соответствующую экспертизу.
Общественные советы как консультативно-совещательные органы должны быть «самостоятельно действующим субъектом, самостоятельно ста-
вящим перед собой цели и добивающимся их реализации» (Сулимов, 2018, с. 92). Этого можно достичь через сохранение определенного консенсуса относительно выработки рекомендаций. Поскольку в условиях привлечения широких категорий референтных групп возникает риск возрастания интенсивности конфликтов между ними, для достижения субъектности совету необходим баланс интересов через обязательную представленность как абстрактного знания, основанного на научно обоснованных и достоверных данных, так и знаний и опыта общественности. В этой ситуации властным структурам следует ответственно подходить к формированию консультативных органов.
Список источников
Беляева Н. Ю., Ена О. В., Зайцев Д. Г. и др. Оценка воздействия аналитических сообществ на изменения политико-управленческих решений // Вопросы государственного и муниципального управления. 2016. № 1. С. 103-128.
Гарифуллина Г. А. Совещательные органы при федеральных ведомствах: политическая роль экспертного знания: автореф. дисс. ... канд. полит. н. М.: НИУ ВШЭ, 2013. 31 с.
Горный М. Б. Общественные консультативные структуры при органах власти: опыт Санкт-Петербурга // Телескоп: журнал социологических и маркетинговых исследований. 2011. № 2. С. 14-24.
Грабельных Т. И., Лесниковская Е. В., Пархоменко А. Н. и др. Гражданское общество и власть: институт общественного контроля в свете современных исследовательских практик в Иркутской области // Вестник университета. 2018. № 1. С. 156-161. https://doi.org/10.26425/1816-4277-2018-1-156-161.
Дьякова Е. Г. «Честная сбалансированность» или самостоятельность: проблематизация дискурса совещательно-консультативных органов в отечественной и американской административных традициях // Вестник Томского государственного университета. 2019. № 438. С. 97-105. о^/10.17223/15617793/438/13.
Дьякова Е. Г., Трахтенберг А. Д. Общественные советы при региональных органах исполнительной власти: как обеспечить экспертную сбалансированность? (на примере Свердловской области) // Вопросы управления. 2019. № 3. С. 27-38. https://doi.org/10.22394/2304-3369-2019-3-27-38.
Иншаков И. А., Колеснева Е. А., Корсун В. А. Институт общественных экологических инспекторов в России: оценка результатов внедрения. М.: Центр перспектив. управлен. решений, 2021. 63 с.
Матвеева Е. В., Украинцев И. С., Украинцева Д. А. Институционализация общественных советов в деятельности региональных органов исполнительной власти // Вестник Забайкальского государственного университета. 2018. Т. 24, № 5. С. 78-86. https://doi.org/10.21209/2227-9245-2018-24-5-78-86.
Минченко О. С. Вопросы экспертизы при принятии решений в сфере государственного регулирования // Вопросы государственного и муниципального управления. 2017. № 4. С. 158-172.
Мухаметов Р. С., Гайсина А. В., Романова И. В. К вопросу о типологии консультативных советов при региональных органах исполнительной власти
// Вестник Забайкальского государственного университета. 2018. Т. 24, № 1. С. 73-83. https://doi.org/10.21209/2227-924520182417383.
Понкин И. В. О понятии и концепте «хорошего управления» ("Good governance") // Государственная служба. 2013. № 4. С. 39-42.
Сулимов К. А. Консультативно-совещательные органы в современной России: субъектность без автономии? // Вестник Пермского университета. Политология. 2018. № 3. С. 88-102. https://doi.org/10.17072/2218-1067-2018-3-88-102.
Сунгуров А. Ю. Роль и функции экспертов в процессе принятия властных решений // Управленческое консультирование. 2017. № 6. С. 8-15. https://doi. org/10.22394/1726-1139-2017-6-8-15.
Сунгуров А. Ю. Экспертное сообщество и власть: модели взаимодействия и проблемы гражданской ответственности // Полис. Политические исследования. 2018. № 4. С. 130-142. https://doi.org/10.17976/jpps/2018.04.10.
Сунгуров А. Ю, Дубровский Д. В., Карягин М. Е. и др. Общественно-консультативные советы как форма вовлечения экспертного знания в процесс политико-управленческих решений (на примере г. Санкт-Петербурга) // Вопросы государственного и муниципального управления. 2020. №2. C. 7-31.
Тихонова М. В., Макеенко М. В. Дифференцированный подход к стратегическому планированию развития промышленности регионов России // МИР (Модернизация. Инновации. Развитие). 2018. Т. 9, № 4. С. 576-595. https://doi. org/10.18184/2079-4665.2018.9.4.576-595.
Brody S. D. Measuring the effects of stakeholder participation on the quality of local plans based on the principles of collaborative ecosystem management // Journal of Planning Education and Research. 2003. Vol. 22, №. 4. P. 407-419. https:// doi.org/10.1177/0739456X03022004007.
Brown M. B. Fairly balanced: The politics of representation on government advisory committees // Political Research Quarterly. 2008. Vol. 61, № 4. P. 547-560. https://doi.org/10.1177/1065912907313076.
Caronna C. A. The misalignment of institutional "pillars": Consequences for the U.S. health care field // Journal of Health and Social Behavior. 2004. Vol. 45. Extra issue. P.45-58.
Cash D., Clark W. C., Alcock F. et al. Salience, credibility, legitimacy and boundaries: linking research, assessment and decision making // KSG Working Papers Series. 2003. 25 p. https://doi.org/10.2139/ssrn.372280.
Crowley K., HeadB. W. Expert advisory councils in the policy system // Routledge handbook of comparative policy analysis / Ed. by M. Brans, I. Geva-May, M. Howlett. New York: Routledge, 2017. P. 181-198. https://doi.org/10.4324/9781315660561-12.
Dryzek J. The politics of the earth: Environmental discourses. 3rd ed. Oxford: Oxford University Press, 2013. 270 p.
Karty K. D. Membership balance, open meetings and effectiveness in federal advisory committees // The American Review of Public Administration. 2005. Vol. 35, № 4. P. 414-435. https://doi.org/10.1177/0275074005277994.
Keping Y. Governance and good governance: A new framework for political analysis // Fudan Journal of the Humanities and Social Sciences. 2018. Vol. 11. P. 1-8. https://doi.org/10.1007/s40647-017-0197-4.
Markus S. Capitalists of all Russia, unite! Business mobilization under debilitated dirigisme // Polity. 2007. Vol. 39. P. 277-304. https://doi.org/10.1057/palgrave. polity.2300083.
Momtaz S., Gladstone W. Ban on commercial fishing in the estuarine waters of New South Wales, Australia: Community consultation and social impacts // Environmental Impact Assessment Review. 2008. Vol. 28, № 2-3. P. 214-225. https://doi. org/10.1016/j.eiar.2007.03.001.
Mowbray A. A study of the principle of fair balance in the jurisprudence of the European Court of Human Rights // Human Rights Law Review. 2010. Vol. 10, № 2. P. 289-317. https://doi.org/10.1093/hrlr/ngq006.
O'Faircheallaigh С. Public participation and environmental impact assessment: Purposes, implications, and lessons for public policy making // Environmental Impact Assessment Review. 2010. Vol. 30, № 1. P. 19-27. https://doi.org/10.1016/j. eiar.2009.05.001.
Petrov N., Lipman M., Hale H. E. Overmanaged democracy in Russia: Governance implications of hybrid regimes. Washington, D.C.: Carnegie Endowment for International Peace, 2010. 44 p. URL: https://www.jstor.org/stable/resrep12953 (дата обращения: 28.05.2023).
Reinecke S., Hermann A. T., Bauer A. et al. Innovative climate policy advice: Case studies from Germany, the Netherlands, Switzerland and the UK // INFER Research Report. 2013. № 1. 108 p. URL: https://boku.ac.at/fileadmin/data/H03000/H73000/ H73200/_TEMP_/InFER_RR_13_1_Case_study_report.pdf (дата обращения: 02.06.2023).
Rowe S., Alexander N., Weaver C. M. et al. How experts are chosen to inform public policy: Can the process be improved? // Health Policy. 2013. Vol. 112, № 3. P. 172-178. https://doi.org/10.1016/j.healthpol.2013.01.012.
Scott W. R. Institutions and organizations: Ideas, interests, and identities. 4th ed. Thousand Oaks: Sage Publications, 2013. 360 p.
Shkaruba A., Kireyeu V. Environmental governance and institutions of environmental governance // Principles of environmental policy: Local, European and global perspectives / Ed. by A. Shkaruba. Pskov: Publishing house of Pskov State University, 2018. P. 60-75.
Trommel W. Good governance as reflexive governance: In praise of good col-leagueship // Public Integrity. 2020. Vol. 22, № 3. P. 227-235. https://doi.org/10.108 0/10999922.2020.1723356.
Van Damme J., Brans M. and Fobe E. Balancing expertise, societal input and political control in the production of policy advice. A comparative study of education councils in Europe // Halduskultuur - Administrative Culture. 2011. Vol. 12, № 2. P. 126-145.
Yi H., Suo L., Shen R. et al. Regional governance and institutional collective action for environmental sustainability // Public Administration Review. 2018. Vol. 78, № 4. P. 556-566. https://doi.org/10.1111/puar.12799.
Информация об авторе
К. П. Турцева - аспирант кафедры политических наук историко-политологического факультета ФГАОУ ВО «Пермский государственный
национальный исследовательский университет», 614068, Россия, г. Пермь, ул. Букирева, 15
SPIN-код (РИНЦ): 5690-7570
Author ID (РИНЦ): 1189701
Web of Science ResearcherID: AAR-5489-2021
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Статья поступила в редакцию 04.07.2023; одобрена после рецензирования 30.07.2023; принята к публикации 30.07.2023.
References
Belyaeva, N. Yu., Ena, O. V., Zaytsev, D. G. et al. (2016), "Analytical communities' impact assessment on policy change", Public Administration Issues, no. 1, pp. 103-128.
Garifullina, G. A. (2012), "Advisory bodies under federal departments: The political role of expert knowledge", Abstract of Ph.D. dissertation, 23.00.02 -Political institutions, processes and technologies, Higher School of Economics, Moscow, Russia.
Gorny, M. B. (2011), "Public consultative structures under the government: Experience of St. Petersburg", Telescope: Journal of Sociological and Marketing Research, no. 2, pp. 14-24.
Grabelnykh, T., Lesnikovskaia, E., Parkhomenko, A. et al. (2018), "Civil society and state: The institution of public control in the light of modern research practices in Irkutsk region", Vestnik Universiteta, no. 1, pp. 156-161, https://doi. org/10.26425/1816-4277-2018-1-156-161.
Dyakova, E. G. (2019), "Fair balance" or independence: Problematization of the discourse on consultative bodies in the Russian and American administrative traditions", Tomsk State University Journal, no. 438, pp. 97-105, https://doi. org/10.17223/15617793/438/13.
Dyakova, E. G. andTrakhtenberg, A. D. (2019), "Community councils affiliated with regional executive authorities: How to ensure expert balance? (by the example of Sverdlovsk region)", Management Issues, no. 3, pp. 27-38, https:// doi.org/10.22394/2304-3369-2019-3-27-38.
Inshakov, I. A., Kolesneva, E. A. and Korsun, V. A. (2021), Institut obshchest-vennyh ekologicheskih inspektorov v Rossii: ocenka rezul'tatov vnedreniya [Institute of public environmental inspectors in Russia: Evaluation of implementation results], Center for Advanced Governance, Moscow, Russia.
Matveeva, E., Ukraintsev, I. and Ukraintseva, D. A. (2018), "Institutionalization of public councils in the activities of regional executive authorities", Transbaikal State University Journal, vol. 24, no. 5, pp. 78-86, https://doi.org/10.21209/2227-9245-2018-24-5-78-86.
Minchenko, O. S. (2017), "Expertise issues of the decision-making process in the state regulation", Public Administration Issues, no. 4, pp. 158-172.
Mukhamedov, R., Gaysina, A. and Romanova, I. (2018), "About typology of advisory councils at regional executive bodies", Transbaikal State University Journal, vol. 24, no. 1, pp. 73-83, https://doi.org/10.21209/2227-924520182417383.
Ponkin, I. V. (2013), "On the notion and concept of good governance, Gosu-darstvennaya sluzhba = Public administration, no. 4, pp. 39-42.
Sulimov, K. A. (2018), "Consultative and advisory bodies in modern Russia: Agency without autonomy?", Bulletin of Perm University. Political Science, no. 3, pp. 88-102, https://doi.org/10.17072/2218-1067-2018-3-88-102.
Sungurov, A. Yu. (2017), "Role and functions of experts in the process of governmental decision making", Administrative Consulting, no. 6, pp. 8-15, https://doi.org/10.22394/1726-1139-2017-6-8-15.
Sungurov, A. Yu. (2018), "Expert community and power: models of interaction and problems of civil responsibility", Polis. Political Studies, no. 4, pp. 130-142, https://doi.org/10.17976/jpps/2018.04.10.
Sungurov, A. Yu., Dubrovskiy, D. V., Karyagin, M. E. et al. (2020), "Public-consultative councils as a way of involving expert knowledge in policy decision process (case of St. Petersburg)", Public Administration Issues, no. 2, pp. 7-31.
Tihonova, M. V. and Makeenko, M. V. (2018), "Differentiated approach to strategic planning of industrial development of the regions of Russia", MIR (Modernization. Innovation. Research), vol. 9, no. 4. pp. 576-595, https://doi.org/10.18184/2079-4665.2018.9.4.576-595.
Brody, S. D. (2003), "Measuring the effects of stakeholder participation on the quality of local plans based on the principles of collaborative ecosystem management", Journal of Planning Education and Research, vol. 22, no. 4. pp. 407-419, https://doi.org/10.1177/0739456X03022004007.
Brown, M. B. (2008), "Fairly balanced: The politics of representation on government advisory committees", Political Research Quarterly, vol. 61, no. 4, pp. 547-561, https://doi.org/10.1177/1065912907313076.
Caronna, C. A. (2004), "The misalignment of institutional "pillars": Consequences for the U.S. health care field", Journal of Health and Social Behavior, vol. 45, extra issue, pp. 45-58.
Cash, D., Clark, W. C., Alcock, F. et al. (2003), "Salience, credibility, legitimacy and boundaries: Linking research, assessment and decision making", KSG Working Papers Series, 25 p., https://doi.org/10.2139/ssrn.372280.
Crowley, K. and Head, B. W. (2017), "Expert advisory councils in the policy system", in Brans, M., Geva-May, I. and Howlett, M. (eds.), Routledge handbook of comparative policy, Routledge, New York, NY, US, pp. 181-198, https://doi. org/10.4324/9781315660561-12.
Dryzek, J. (2013), The politics of the earth: Environmental discourses, 3rd ed., Oxford University Press, Oxford, UK.
Karty, K. D. (2005), "Membership balance, open meetings and effectiveness in federal advisory committees", The American Review of Public Administration, vol. 35, no. 4, pp. 414-435, https://doi.org/10.1177/0275074005277994.
Keping, Y. (2018), "Governance and good governance: A new framework for political analysis", Fudan Journal of the Humanities and Social Sciences, vol. 11, pp. 1-8, https://doi.org/10.1007/s40647-017-0197-4.
Markus, S. (2007), "Capitalists of all Russia, unite! Business mobilization under debilitated dirigisme", Polity, vol. 39, pp. 277-304, https://doi.org/10.1057/ palgrave.polity.2300083.
Momtaz, S. and Gladstone, W. (2008), "Ban on commercial fishing in the estu-arine waters of New South Wales, Australia: Community consultation and social impacts", Environmental Impact Assessment Review, vol. 28, no. 2-3, pp. 214-225, https://doi.org/10.1016/j.eiar.2007.03.001.
Mowbray, A. (2010), "A study of the principle of fair balance in the jurisprudence of the European Court of Human Rights", Human Rights Law Review, vol. 10, no. 2, pp. 289-317, https://doi.org/10.1093/hrlr/ngq006.
O'Faircheallaigh, C. (2010), "Public participation and environmental impact assessment: Purposes, implications, and lessons for public policy making", Environmental Impact Assessment Review, vol. 30, no. 1, pp. 19-27, https://doi.org/10.1016/j. eiar.2009.05.001.
Petrov, N., Lipman, M. and Hale, H. E. (2010), Overmanaged democracy in Russia: Governance implications of hybrid regimes, Carnegie Endowment for International Peace, Washington, D.C., US [Online], available at: https://www.jstor.org/ stable/resrep12953 (Accessed May 28, 2023).
Reinecke, S., Hermann, A. T., Bauer, A. et al. (2013), "Innovative climate policy advice: Case studies from Germany, the Netherlands, Switzerland and the UK", INFER Research Report, no. 1, 108 p. [Online], available at: https://boku.ac.at/fileadmin/data/H03000/H73000/H73200/_TEMP_/InFER_ RR_13_1_Case_study_report.pdf (Accessed June 2, 2023).
Rowe, S., Alexander, N., Weaver, C. M. et al. (2013), "How experts are chosen to inform public policy: Can the process be improved?", Health Policy, vol. 112, no. 3, pp. 172-178, https://doi.org/10.1016/j.healthpol.2013.01.012.
Scott, W. R. (2013), Institutions and organizations: Ideas, interests, and identities, 4th ed., Sage Publications, Thousand Oaks, CA, US.
Shkaruba, A. and Kireyeu, V. (2018), "Environmental governance and institutions of environmental governance", in Shkaruba, A. (ed.), Principles of environmental policy: Local, European and global perspectives, Publishing house of Pskov State University, Pskov, Russia, pp. 60-75.
Trommel, W. (2020), "Good governance as reflexive governance: In praise of good colleagueship", Public Integrity, vol. 22, no. 3, pp. 227-235, https://doi.org/1 0.1080/10999922.2020.1723356.
Van Damme, J., Brans, M. and Fobé, E. (2011), "Balancing expertise, societal input and political control in the production of policy advice. A comparative study of education councils in Europe", Halduskultuur - Administrative Culture, vol. 12, no. 2, pp. 126-145.
Yi, H., Suo, L., Shen, R. et al. (2018), "Regional governance and institutional collective action for environmental sustainability", Public Administration Review, vol. 78, no. 4, pp. 556-566, https://doi.org/10.1111/puar.12799.
information about the author
Ch. P. Turtseva - Post-Graduate Student of the Department of Political Sciences, Faculty of History and Political Sciences, Perm State University, 15 Bukirev Str., Perm, 614068, Russia
SPIN-code (RSCI): 5690-7570
Author ID (RSCI): 1189701
Web of Science ResearcherID: AAR-5489-2021
The author declares no conflicts of interests.
The article was submitted 04.07.2023; approved after reviewing 30.07.2023; accepted for publication 30.07.2023.
