CC BY
24этому способу понимания ситуации и псевдослов, ии. идентифицировали слово КАЛУША как /лягуша/ лягушка, /клуша — птица/ курица., утка, птица, /клуша — наседка/ многодетная мать, родитель, женщина с детьми. В дальнейшем понимание текста и формирование модели ситуации подчинялись избранной интерпретации «ключевого слова».
В ходе этого эксперимента ии. предлагались три текста для ознакомления. Просматривая ассоциативные реакции и беседуя с ии., мы выяснили, что, опознав псевдослово в контексте первого текста, в дальнейшем как юноши, так и девушки, встречая это слово в другом тексте, приписывают ему уже идентифицированное значение и достаточно часто используют в качестве «ключевой единицы», помогающей смоделировать ситуацию.
В ходе постэкспериментального опроса было установлено, что некоторые ии. идентифицировали псевдослова после прочтения всего текста, выявив причинно-следственные и пространственные отношения, «закодированные» в нем. Данная группа ии. в большей степени руководствовалась грамматической и синтаксической структурой текста. Опираясь на внутриязыковые факторы, они создавали некую модель ситуации, в которую в дальнейшем вписывали псевдослова-стимулы.
Чтобы проиллюстрировать подобную модель поведения, рассмотрим реакции, которые дал один из испытуемых в процессе идентификации псевдослов: КАЛУША — одушевленный предмет; СЯПАТЬ — передвигаться особым образом; ВАЗИТЬ — смотреть; БУТЯВКА — нечто, что можно съесть; ВОЛИТЬ — доводить до сведения; ДУДОНИТЬСЯ — выражать недовольство; КУЗЯВЫЙ — хороший; ДЮБЫЙ — нехороший; ЗЮМО — очень; ПУСЬКИ — оскорбление в отношении кого-либо; БЯТЫЙ — нехороший; БИРИТЬ — говорить.
Молодой человек создает универсальную модель понимания текста, в которую могут быть «вписаны» различного рода герои. Реакции испытуемого, в целом, нейтральны, они скорее передают грамматические и синтаксические отношения между словами, чем эмоционально-чувственное отношение ии. к тексту и ситуации.
Проанализировав данные эксперимента и выявив опоры, которые носители языка используют для идентификации псевдослов в ходе эксперимента в контексте, мы пришли к следующим выводам:
Процесс идентификации псевдослова в большинстве случаев осуществляется с опорой на вербальный контекст. Для понимания слов-стимулов испытуемые моделируют ситуацию, заложенную в тексте. Механизм «развертывания» ситуации состоит из ряда процессов, которые обеспечивают интеграцию опор на внешний контекст и многогранный опыт человека. Процесс идентификации ии. незнакомого слова всегда направлен на эффективное использование всей доступной информации.
В заключение необходимо отметить, что опорные элементы как источники информации всегда являются средством идентификации того, что лежит за воспринимаемым словом, обеспечивая «выход» на единую информационную базу человека, вне которой понимание и взаимопонимание невозможны.
ССЫЛКИ НА ЛИТЕРАТУРУ
1. ван Дейк Т.А., Кинч В. Стратегии понимания связного текста // Новое в зарубежной лингвистике. — М., 1988. Вып. XXIII. Когнитивные аспекты языка. — С. 153-211.
2. Сазонова Т.Ю. Моделирование процессов идентификации слова человеком: психолингвистический подход. — Тверь: Твер.гос. ун-т, 2000 — 134с.
3. Залевская А.А. Психолингвистические исследования. Слово. Текст: Избр. труды. — М.: Гнозис, 2005. — 543 с.
4. Тогоева С.И. Роль языкового контекста в идентификации значения словестных новообразований различного рода // Семантика слова и текста: психолингвистические исследования — Тверь: Твер. гос. ун-т, 1998. — С. 63-66.
5. Петрушевская Л.С. Пуськи Бятые // Дикие животные сказки. Морские помойные рассказы. Пуськи Бятые. — М.: Эксмо, 2004. — С. 405-443.
Е.Б. Трофимова, М.В. Нагайцева ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ПРОЯВЛЕНИЯ
ИКОНИЧЕСКИХ СВОЙСТВ В РУССКИХ МЕЖДОМЕТИЯХ И ПСЕВДОСЛОВАХ, ОБОЗНАЧАЮЩИХ ЭМОЦИИ2
Вопрос о том, каким образом формируется наше представление о действительности, как оно выражается через язык, насколько разнообразно, используя достаточно ограниченный условиями природы и особенностями функционирования звуковой материал, представители рода человеческого способны создать существующее языковое разнообразие смыслов и их выражения — этот вопрос был и остается актуальным в течение многих веков. В настоящее время в научных сообществах лингвистов-философов-психологов, по-видимому, уже не осталось сомневающихся в том, что в своих истоках язык имел иконическую форму. Объяснение этому весьма простое: формирующийся homo sapiens не мог создавать языковые единицы на конвенциональной основе, ибо в его распоряжении было только образное мышление, доставшееся первобытному человеку по наследству от животных. В. фон Гумбольдт отмечает, что на первом этапе развития пралюдей связь между звучанием и значением имела непосредственный характер [1. С. 91].
Безусловно, выразителями таких отношений стали звукоподражания. Тем не менее, мы полагаем, что звукоподражания едва ли представляют первый этап знакотворчества. По логике вещей наиболее природными и не обусловленными «специальной подготовкой» следует считать междометия. Собственно первообразные междометия, пока они не осознаются и не используются специально для выражения эмоций, не являются средствами языка. Но для исследователей они представляют интерес в том смысле, что при осознанном употреблении эти аморфные единицы из междометий постепенно переходят в звукоподражания, оставаясь при этом эмоционально маркированными. Высокая степень экспрессии с позиций коммуникативной заданности праязыковой системы не позволила междометным звукоподражаниям сыграть основную роль в становлении языка, но, тем не менее, их участие в формировании будущего облика языка несомненно.
Естественно, что с течением времени меняется сама форма проявления в языке икони-ческих свойств; отношения между предметом и обозначающей его языковой единицей, а также между означаемым и означающим внутри самого знака не остаются неизменными и не представляются столь очевидными. В развитом языке «характер связи между звучанием и значением редко удается описать достаточно полно, часто о нем можно лишь догадываться, а в большинстве случаев мы не имеем о нем никакого представления» [1. с. 92]. При этом великий философ и языковед не подвергает сомнению само наличие мотивированности в языке.
Возникает вопрос: во-первых, как добраться до скрытых форм иконичности в языке? Во-вторых, каким образом можно определить значимость данного явления для современных носителей языка? В-третьих, как установить роль мотивированности в эволюционных языковых процессах?
На все эти вопросы пытаются ответить сотрудники Лаборатории антропоцентрической типологии языка, организованной при Бийском государственном педагогическом университете им. В.М. Шукшина (руководитель лаб. — проф. Е. Б. Трофимова).
Исследовать языковые тенденции можно на разном материале и разными способами. Полагаем, что не последнее место в решении выше обозначенных задач, сформулированных в форме вопросов, должны занимать лингвистические эксперименты, поскольку именно в них проявляются речемыслительные позиции человека и высвечивается то, что в будущем может из сферы возможного перейти в уже состоявшееся. Нам могут возразить, что эксперименты, а особенно те, что связаны с «человеческим фактором» искажают реальную картину. Да, это действительно так, но ведь те же претензии можно предъявить к описанию всякого материала, не данного в прямом наблюдении. Поэтому давно следует примириться с тем, что мы в любом случае имеем дело не с реальными объектами, а с конструктами, и достоверность/недостоверность полученных результатов зависит не столько от характера эксперимента, сколько от способа интерпретации его данных и интуиции исследователей.
Проводимые лабораторией исследования посвящены изучению особенностей окказио-
2 Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ, проект «Процесс вербализации звуковых и зрительных сигналов разноязычными носителями» №06-04-00009а
нальной вербализации неязыковых сигналов различной природы носителями русского, английского, китайского, алтайского и монгольского языков. Под окказиональной вербализацией в данном случае понимается процесс означивания сигналов любой природы разноязычными носителями в форме псевдослов или в зависимости от задач, псевдопредложений. Псевдослово — вербальная единица, порожденная носителем языка, но не имеющая языковой кодификации,.
Основные эксперименты по данной проблематике проводились с использованием в качестве стимулов объектов, не получивших номинирование в языке, носители которого привлекались в качестве продуцентов или реципиентов к эксперименту.
Первый этап работы, посвященный исследованию процесса вербализации неречевых шумов, был проведен М.Э.Сергеевой. [4]
Качественно другими объектами, предназначенными в экспериментальном исследовании процесса вербализации выступить в роли стимулов, явились нестандартные оттенки цвета и деноминированные виды геометрической фигуры. [5]
Данные, полученные в ходе экспериментов показали, что носители языка способны не только перекодировать неязыковые звуковые сигналы в языковые, что наблюдалось при вербализации шумов, но и осуществлять кодирование незвуковых стимулов, обозначающих цветовые оттенки и геометрические фигуры.
Представленная здесь работа посвящена роли эмотивной составляющей в проявлении иконизма в языковых единицах.
«Эмотиология относится к числу наименее разработанных направлений в современной лингвистике. Активизация исследования проблемы «эмоции в речевой деятельности», наметившаяся в последние десятилетия, обнажила теоретические вопросы, требующие решения...» [2. а 418-421].
Эмотивная лексика в целом, в том числе и междометие как одно из главных средств передачи эмоций, требует изучения с опорой на человека.
В данной работе нами предпринята попытка выяснить присутствие иконической составляющей в первичных междометиях русского языка.
Междометия по своей природе иконичны, ибо их звуковой состав связан с непроизвольными выкриками, имеющими мотивированную основу, поскольку они являются непосредственной реакцией на чувства человека. Основной особенностью первичных междометий как средства выражения эмоций является их произвольность, они отвечают важнейшему принципу фоносемантики — принципу мотивированности языкового знака.
Для интроспективного анализа звукобуквенного состава междометий через соотнесенность его с эмоцией было отобрано 52 русских первичных междометия. Общее число звуко-букв (под звукобуквой, вслед за А. П. Журавлевым, мы понимаем такую составляющую плана выражения языка, которую носитель воспринимает в качестве самостоятельного звукового компонента) в рассмотренных междометиях представлено 152 единицами.
При обработке полученных данных междометия были классифицированы по стимулу, то есть эмоции, которую они выражают. Основные эмоциональные состояния, для передачи которых служат русские междометия, отражены в левой колонке таблицы._
1 радость, одобрение, восхищение, восторг ах, ай, у, а, га, го, ну, ге, о-го-го, ура
2 удивление, изумление, неожиданность тю, гм, тэ-тэ, ай, у, о, э, ба, га, ну, ага, ого, ге, эге, э-ге-ге, о-го-го
3 побуждение к действию, ответу ату, но, айда, ну, гоп, бис
4 отчаяние, печаль, горе ох, э-хе-хе, а, э
5 усталость, утомление или облегчение, успокоение ух, уф, фа, фу
6 требование прекратить действие, призыв к тишине ша, чш-ш, цыц, цыть, баста, но
7 обращение к детям, животным усь, чух, чух-чух, брысь, го, но, гей
8 ужас, страх, испуг, боль ах, ай, у, о, а
9 подтверждение, согласие, одобрение ай, ей-ей
10 упрек, порицание, осуждение ^ о
11 торжество, злорадство, ирония, насмешка о, а, ну
12 неприязнь, презрение, отвращение, пренебрежение брр, фа, фу, фи, у, ну
13 несогласие, неприятие, недоверие, возражение гм, ха, э, и
14 отклик на обращение, переспрос не расслышанного ась, алло
15 предостережение, предупреждение, угроза ей, эй, у, но, о-го-го
16 досада, разочарование, сожаление, грусть ох, тю, э, э-хе-хе, ай
17 оклик, обращение к кому-либо эй, гой, гей, эгей
18 негодование, возмущение о, а
19 сомнение, нерешительность гм, э,
20 догадка, узнавание давно невиденного а, ага
Проинтерпретируем полученные результаты.
Как известно, количество информации обратно пропорционально встречаемости, следовательно, вполне закономерно, что частотные звуки языка не могут участвовать в передаче конкретного значения. Такие часто встречающиеся в междометиях и в целом в языке звуки, как а, о, н, г практически невозможно соотнести с определенным стимулом.
Материал показал, что высокочастотные звуки не проявляют определенной специфики их семантической направленности. Другое дело — стимулы с отрицательным смысловым зарядом (№ 10, 12, 13, 16, 18). В них самыми частотными звуками в основном являются обладающие низкой речевой употребительностью у, р, ф, э, х. При передаче нейтральных эмотивных реакций, таких как изумление, удивление, неожиданность (стимул № 2), и в случаях обращения к детям, животным (стимул № 7) высокие показатели набирают гласные а, о, э и согласные с относительно высокой языковой частотностью — г, с, т, ч.
Таким образом, большинство низкочастотных звуков (ф, х, ш, ы, у, ю) в междометиях обладают достаточно высокой информативностью, они отвечают за передачу эмоций с отрицательным зарядом: у (страх, испуг, неприязнь, угроза), уф, ух (усталость, утомление, изнеможение), тю (недоумение, разочарование), цыц (окрик, выражающий запрет), дудки (отрицание, отказ от чего-либо), ха (несогласие, неприятие чего-нибудь (с оттенком отрицания, издевки), ша (требование прекратить что-либо), фу, фи (презрение, отвращение, неодобрение). Это явление можно объяснить, прежде всего, свойствами психики человека: как известно, эмоциональные состояния (страх, ужас, отчаяние), вызванные чем-то негативным, отрицательным, являются более сильными по своей продолжительности и степени интенсивности.
Следующий этап исследования проводился с использованием программы Vaal mini, в основу которой положен метод семантического дифференциала, опирающийся на теорию оценки фонетического воздействия на человека слов и текстов русского языка, разработанную А. П. Журавлевым. Нами был проведен эксперимент, направленный на выявление свойств зву-косимволизма (или их отсутствия) у первичных междометий.
Для данного эксперимента было отобрано семь наиболее экспрессивных пар качественных прилагательных: хороший — плохой, красивый — отталкивающий, добрый — злой, светлый — темный, грубый — нежный, яркий — тусклый, радостный — печальный.
Через программу Vaal было пропущено 32 междометия русского языка: а, ай, ба, ага, га, фу, ге, го, ого, ура, о, ах, но, у, э, ей, эва, ох, эге, ну, уф, ух, тю, фи, фа, эй, эх, ха, ша, ау, гм, ату.
В результате обработки данных оказалось, что значение междометий, данное словарем и фоносемантическое значение, указываемое программой Vaal mini, как правило, совпадают, что подтверждает фонетическую мотивированность междометий.
Исключение составили десять из тридцати двух представленных междометий, характеризующиеся многозначностью или нейтральностью имеющихся значений.
На следующем этапе исследования пятидесяти информантам был предложен тот же экспериментальный материал, который использовался для программы Vaal Mini. Согласно инструкции носители языка должны были каждое из 32 междометий определить по тем же оценочным характеристикам, с которыми «работала» программа Vaal.
Результаты данного эксперимента показали зависимость характера реакций реципиентов от семантики исследуемых единиц. Междометия, выражающие отрицательные эмоции, оценивались как злой, грубый, тусклый и т.д., тогда как положительно окрашенным междометиям присваивались такие качества, как добрый, нежный, яркий и т. д.
С целью нейтрализовать воздействие значения реальных междометий на восприятие носителей, на четвертом этапе исследования было решено отойти от семантики конкретных междометий и выяснить, способны ли информанты при порождении окказиональных единиц передать их основное фонетическое значение. Главный вопрос, на который мы стремились найти ответ в ходе эксперимента: возможно ли таким образом получить эмоционально маркированные единицы? будут ли они выражать идентичные эмоции, отраженные в используемых в ра-
боте реальных междометиях? Студентам в количестве 50 человек было предложено, вербализуя псевдослова, передать указанные в анкете эмоции.
Эмоции, чувства Варианты псевдослов
1) резкое недовольство, досаду; Нута, брых, узза, бэнэнэ, шишнечка, угуля, норада, нет, акрюбянь, багарола, навака, бабука, врыза, фрык, рахш, чбе, бры, крандо, ну, бемлабамба, белиса, букарабда, ры-мока, бубуру, бе, уураш, босаба, умын, крып, ихрю, хрясь, фу, ну, беть, бузуба, узюк, броба, форена, эгзцесс, минза, тира, угугу, вука-вука, крипита,драг, брр, лаланд, брузгрев, горзык, кхыка,
2) удовольствие, приятные ощущения; Вилаша, а-а, охолу, нгана, малуния, ламика, ляма, наконец-то, ляка, лирога, вака-вака, аляма, яука, уап, самаса, ахаляха, асисяй, умоли, амам, балаушо, белиупо, соролно, лямяка, хавала, ля, лялямам, бобоку, аям, уум, мляу, прюми, ах, умм, мусяся, зюзичка, милюленье, лапинита, фронема, ашах,пандануна, мига, лямуму, оххи, маява, милаха, мляу-мло, офигус, ляляка, малис, лиманта,
3) удивление, изумление Ого-го, опа, айола, момо, улидония, кисми, вау, ух ты, ахараш, вауран, курама, вауря, аляк, аук, думаш, самшей, вау, ауа, о-о-о, иларуби, ваули, квинтадорэ, огубинуз, ваха-ма, ох, оозум, карулямба, ахон, данам, иви, зивгзи, аха, о-о-о, муув, вузу, скаритика, лондопринисси, обаханафа, муун, абахамима, ора, вау, вау, хагати, умит, вау, велан, охор, яска, ухала,
4) презрение; Фгага, мцр, урту, поре, зирдание, гаком, рямга, ненавижу, брюка, тригорон, ревяка, усяка, фика, вокл, пшах, самший, убихе, фринд,хяба, фонтидон, фугори, лурикана, нениза,уяда, хр, фихили, фури, рам, фуш, псяф, ляфт, у-у-у, люмню, пфан, фефелик, тыгвышь, мураказа, гнилостность, фрич, рахиланина, опр, пфучка, пипизи, берибе, хилара, фушка, реникл, фуня, крамат, пакита,
5) отвращение; Фуга, бр-р, марайя, гэ, щатдение, физляг, пшир, фу, футятина, фурала, огара, масяка, брык, врыз, фурф, мерцаля, унсаяше, фи, бран, бр-р, форотафу, фими, тумаишка, хи-хама, сихе, зю, фушш, бризг, бр^гт, кар, бре, брюмба, бе, э-э, блера, бебеза, фрючина, фарамиранта, фукостлость, шклих, энха, упр, фу-фу, фуруфуру, губля, фатрас, глява, фукл, ужза-фр, мазутаха, бр^1ка,
6) одобрение, похвала, поощрение; Хора, мцд, олаха, прада, миландония, миляма, ля-ля-ля, молодец, лалаба, спатроза, баляка, леляка, ходяк, маак, фасама, валябре, обуля, моул, пагардар, типуно, ободи, миларенто, милизи, хваладец, пасиса, маумец, хорохока, хак, дас, док, фрам, ага, ля-ля, осусецк, добощре, малюхвина, пунита,филость,ахвал, пуламича, ур, вали-вали, репор-ще, хакара, вайя, хра, маламат, уня, пакта, охтима,
7) восхищение чем-либо необычайно приятным, восторг; Вао, ва-а, натас, джау, захрутка, вилена, вау, ура, валалай, тразагула, воркала, сяуча, ахара, ламакуа, уфаф, уаля, кванте, фундо, ахнум, балатубю, вошали, белиссино, кату-ма, побуляма, галио, валуума, умака, о-о, вау, плиссимо, деловечер, вау, еа, авача, пик-син, гызатенье, лафаранесса, щечено, окалала, олами, ов, траляля, кумили, кутимас, барос, ухляля, ууух, транадара, баубай, бая,
8) отчаяние; Пахим, кра, масара, эбэнэ, бунивие, цомо, рязг, ой, как же теперь быть, мисяка, гларги, веряма, атяга, крыга, хруп, фисаш, валяла, бахара, урли, токаска, буморко, дот, тукача, чизигиби, бедаяха, ждау, шитем, ояко, ини, ут, шу, к^1к, ы-ы, ыс^1м, истайкс, кузя-ка,осямунье, бутоняка, ничад, нердо, канта, ув, неу-неу, бува, флакала, трындара, ух-лашафа, фамилии, кравля, претто, крихта,
9) усталость, утомление; Гаяма, ахах, шухх, тосо, паролность, смиримо, пр^1х, ух, отсула, бетрой, бевяка, ба-хатя, баки, охоп, паигаф, бавара, квых, акан, томисть, толемота, мима, викарэнтэ, би-куля, гиоза, глимн, хоома, охаоха, коор, бух, укст, моммбо, ох, бума, упфа, путятя, мляка, насомяка, оглохость, юпа, кусика, мака, ой-ой-ой, ута, кушеба, пикрис, няу, утаранд, плямала, лапусала, умала,
10) испуг (в отличие от страха — внезапное, кратковременное состояние) Кандрата, а, бай, йоф, ундол, искам, кр^1мба, ой, лахарамба, самокраля, кучака, мяк, гр^1к, ойхок, охайо, увах, мамах, аркх, ойхо, обуурец, ибериан, стофик, рякуза, маляха, дряк, харап, арах, см^1г, ах, шурх, фф^1рх, ой, ах, абра, азака, ^1шка, карабарда, бах-ность, тог, айпуна, мрр, ах, аки, гох, ойка, ойойка, ах, ух, авс, упс.
Данные псевдослова были пропущены через программу Vaal mini,, что дало возможность проследить тесную взаимосвязь звука и семантики. Большая часть слов, которыми было выражено резкое недовольство, досада, несут отрицательную смысловую окраску; для передачи одобрения, похвалы соответственно использовались слоги и слова, вызывающие положительные впечатления, ассоциирующиеся с чем-то хорошим, красивым, добрым, светлым и т. п. Следовательно, семантика большей части псевдослов соответствует вышеуказанным эмоциям, а их эмотивный заряд совпадает со смысловым фоном междометий, которые служат для передачи тех же чувств.
Таким образом, проведенное исследование, во-первых, подтвердило соотнесенность эмотивной и звукосимволической составляющих в междометиях, во-вторых, выявило, что носитель языка в условиях психолингвистического эксперимента способен как порождать окказиональные единицы, так и оценивать их эмотивный потенциал.
ССЫЛКИ НА ЛИТЕРАТУРУ
1. Гумбольдт В., Избранные труды по языкознанию.- М.: «Прогресс». — 398 с.
2. Теоретические проблемы языкознания, сборник статей 140-летию кафедры общего языкознания филологического факультета Санкт-петербургского государственного ун-та, 2004. — 656 с.
3. Журавлев А. П. Фонетическое значение. — Ленинград: 1974. — с. 22-31.
4. Сергеева М.Э. Экспериментально-теоретическое исследование фонологизации шумов в русском и английском языках: Дис. .. .канд.фил.наук. — Кемерово, 2002. — 165 с.
5. Филиппова Е.Н. Окказиональная вербализация зрительных сигналов носителями русского языка: Дис. .канд.фил.наук. — Кемерово, 2008. — 170 с.
У. М. Трофимова ФЕНОМЕН СЕМАНТИЗАЦИИ В РАКУРСЕ ТИПОЛОГИИ
Термин семантизация, в нашем понимании, означает процесс выявления значения слова, а также результат этого процесса. По отношению к норме семантизация может быть кодифицированной или интуитивной. Кодифицированная семантизация — это толкование слова, зафиксированное в словаре как нормативное. Поскольку развитие современной лексикологии в немалой степени инициируется потребностями лексикографии, в центре внимания ученых оказывается не столько феномен семантизации, сколько его «идеальный» результат — дефиниция словаря, которая может оценивается с позиции правильности/неправильности, удачно-сти/неудачности. Мы же рассматриваем любую семантизацию с точки зрения вербальной экспликации в ней когнитивных и метаязыковых процессов. Поэтому в большей степени нас интересует не обработанная, а естественная, или в нашей терминологии интуитивная, семантизация. Интуитивная семантизация — наблюдаемая в коммуникативном процессе или полученная экспериментальным способом — набор семантических признаков и стратегий, находящихся в отношении жесткой или свободной корреляции; это один из экспериментальных способов выявить, какой из семантических признаков слова является для носителя языка наиболее значимым. Несмотря на принципиальное разграничение кодифицированных и интуитивных толкований, они находятся в отношениях взаимовлияния: профессиональная деятельность языковеда зависит от его интуитивных лингвистических представлений, а зафиксированные в словарях дефиниции формируют метаязыковые навыки носителя языка. Не секрет и то, что при создании толковых словарей учитывается лексикографический опыт как частного, так и общего языкознания. Следовательно, вполне ожидаемым фактом является формальное совпадение в некоторых случаях кодифицированной и интуитивной дефиниции или кодифицированных толкований разноязычных словарей, и особого внимания заслуживают контрастные области, как во внутриязыковом, так и в межъязыковом пространстве.
Материалом для данного исследования послужили интуитивные семантизации сома-тизмов, полученные от 1) носителей русского языка — студентов Бийского педагогического университета (всего 100 анкет), 2) носителей китайского языка — студентов, обучающихся русскому языку в г. Биробиджане и еще слабо владеющих русским языком (всего 10 анкет). Эксперименты проводились на родном языке испытуемых. В экспериментальной анкете информантам предлагалось дать первое пришедшее в голову толкование к наименованиям основных частей человеческого тела (рука, голова, нога, глаз, плечо, живот и т.д.). Существенное количественное различие русских и китайских информантов позволяет говорить только о первичных, приблизительных результатах, которые, естественно, будут еще проверены в ходе дальнейшего исследования на большем количестве испытуемых. По этой же причине мы пока не проводим статистической обработки экспериментального материала, а ограничиваемся его качественным анализом.
В данной статье полученный экспериментальный материал будет рассмотрен через
