CC BY
121
Сидорова А. А.
Экономика знаний и предпринимательские университеты: сущностные характеристики и особенности становления в
современной России *
Сидорова Александра Александровна — кандидат экономических наук, доцент, факультет государственного управления, МГУ имени М.В. Ломоносова, Москва, РФ. E-mail: Sidorova A@spa.msu.ru SPIN-код РИНЦ: 5015-4707
Аннотация
В статье проанализированы сущностные характеристики экономики знаний, выявлены особенности и ограничения ее становления в современной России, в частности — проблемы кадрового потенциала, высокого износа основных фондов, отсутствия конструктивной связи между образованием, наукой и бизнесом, низкой инновационности отечественных предприятий, недофинансированности сферы образования и науки одновременно с избыточной долей государственного финансирования по сравнению с развитыми странами. Раскрыты перспективы реализации модели Тройной спирали и предпринимательских университетов в России для решения обозначенных проблем и развития экономики знаний в целом.
Ключевые слова
Экономика знаний, предпринимательский университет, модель Тройной спирали, система высшего образования, комплексный индикатор приоритетности высшего образования, государственное управление.
То, что отделяет развивающиеся страны от развитых стран, — это скорее разрыв в знаниях, чем разрыв в ресурсах.
Дж. Стиглиц1
Одним из первых вопросы влияния процессов обучения и знаний на микро- и макроэкономические среды осветил в своих работах Нобелевский лауреат Кеннет Эрроу в начале 1960-х гг. Ученый обратил внимание на тот факт, что, хотя некоторые знания были получены в результате преднамеренного выделения ресурсов для их разработки, большая часть технического прогресса является «побочным продуктом» (spin-off) производства или инвестиций2. Теория экономического роста в его связи с научно-техническим прогрессом разрабатывалась также в 1980-е гг. советскими экономистами А.И. Анчишкиным,
* Статья подготовлена при поддержке РФФИ. Грант № 17-02-00059 «Российская модель экономики знаний и система профессиональной подготовки кадров: организационно-экономические основы инновационных преобразований».
1 Stiglitz J.E. Creating a Learning Society: A New Approach to Growth, Development, and Social Progress (Kenneth Arrow Lecture Series). Columbia: Columbia University Press, 2014. P. 59.
2 Ibid. P. 16-17.
Ю.В. Яременко, Ю.С. Ширяевым3, однако наибольшую популярность исследование проблем экономики знаний приобрело в начале 2000-х гг. В настоящее время наличие прямой зависимости между успешным развитием современных экономических систем, обучением и инновациями не вызывает сомнений в научном сообществе4, однако вопросы, что именно должно быть в центре экономического анализа, должно ли государство заниматься проблемами инноваций и обучения, если должно, то в какой мере и с использованием каких инструментов, — остаются дискуссионными.
В рамках данной статьи будут проанализированы основные характеристики экономики знаний, выявленные отечественными и зарубежными исследователями, выделены особенности ее становления в современной России, а также раскрыты перспективы реализации модели предпринимательских университетов для развития экономики знаний.
Термин «экономика знаний» был введен в научный оборот Фрицем Махлупом в 1962 г. применительно к одному из секторов экономики5, однако в настоящее время им обозначается экономическая система в целом, источником экономического роста которой выступают непосредственно знания и процессы их производства и распространения (85% экономического роста в развитых странах основано на знаниях как основном ресурсе6).
Принято считать, что переход к экономике знаний совпадает с переходом к технологиям 5-го и 6-го технологического укладов, в рамках которых знания, составляющие больше половины структуры производимого продукта, определяют все особенности производственного процесса7. Шестой технологический уклад отличают рост значения управленческих технологий, ориентация на непроизводственные сферы (медицину, образование, науку, культуру), которые в странах, перешедших к новому укладу, составляют больше 50% ВВП. По мнению академика С.Ю. Глазьева, эта фаза характеризуется переходом к новой системе институтов, новому миропорядку, гармонизацией отношений между государством (за которым остается роль арбитра) и
3 Розанова Л.И., Поташева О.В., Морошкина М.В. Экономика знаний: взаимообусловленность формирования новой модели экономического роста и структурных изменений в системе образования // Друкеровский вестник. 2016. № 2 (10). С. 139.
4 Stiglitz J.E. Op. cit. P. 16.
5 Подробнее см.: АнчишкинА.И. Наука — техника — экономика. 2-е изд. М.: Экономика, 1989; Розанова Л.И., Поташева О.В., Морошкина М.В. Указ. соч. С. 139.
6 Филатов С.А., Сухорукова Н.Г. Экономика знаний: качественная и количественная характеристика // Идеи и идеалы. 2015. Т. 2. № 4 (26). С. 74.
7 Пилипенко Е.В., Баталов Ю.В. Основные понятия теории «экономика знаний» // Вестник Удмуртского университета. Серия: Экономика и право. 2014. № 3. С. 86.
бизнесом, сочетанием плана и рынка8. Приоритет знания в производстве экономического продукта является одним из главных критериев, позволяющих отделить экономику знаний от доиндустриальной и постиндустриальной экономик9, и работники, занятые производством, передачей и использованием знаний, становятся доминирующей группой в общей структуре занятости (например, в США такие работники составляют 60% совокупной рабочей силы10). Ввиду этого прежде, чем переходить к анализу особенностей экономики знаний, необходимо уточнить значение термина «знание» с позиций экономической науки.
Определению экономического содержания знания посвящено большое число отечественных и зарубежных публикаций. Знание рассматривается как экономический актив, продукт производительной деятельности людей в сфере духовного производства, «знаниевый капитал»11. Среди основных свойств знания как экономической категории исследователи выделяют: нематериальность, всеобщность, нерыночность, нетоварность, постоянство, доступность, праксиологичность (рассмотрение знания с точки зрения его эффективности), неконкурентность12. По мнению С.А. Филатова и Н.Г. Сухоруковой, одной из основных форм опредмеченного знания является технология, которую целесообразно включить в состав факторов производства. Производственный процесс, таким образом, выступает в формах человеческого капитала, технологии и физического капитала, при значительном преобладании первых двух факторов13.
В литературе отсутствует единство взглядов на классификацию знаний с позиций экономики, а также на проблему измерения знаний. В своих работах исследователи часто опираются на классификацию, приведенную в докладе Европейской комиссии «Третий европейский доклад о показателях развития науки и технологий: К экономике, основанной на знаниях» (2003), в котором различают: научные знания (продуцируют университеты и научно-исследовательские организации); технические знания (исследования и разработки компаний); инновации компаний; человеческий капитал (подготовка профессиональных
8 Официальный сайт С. Глазьева [Официальный сайт]. URL: http://www.glazev.ru/econom polit/270/ (дата обращения: 27.09.2017).
9 Туменова С.А., Кандрокова М.М. Экономика знания как новая парадигма развития: тенденции, факторы, приоритеты // Известия Кабардино-Балканского научного центра РАН. 2016. № 6 (74). С. 197-198.
10 Филатов С.А., Сухорукова Н.Г. Указ. соч. С. 74.
11 Пилипенко Е.В., Баталов Ю.В. Указ. соч. С. 18; Петрунин Ю.Ю. Искусственный интеллект и методологические вопросы управления знаниями // Философские науки. 2016. № 8. С. 67-74.
12 Цыренов Д.Д. Экономическая сущность и природа знания в экономике знаний // Вестник Белгородского университета кооперации, экономики и права. 2014. № 2. С. 395; Пилипенко Е.В., Баталов Ю.В. Указ. соч. С. 88.
13 Филатов С.А., Сухорукова Н.Г. Указ. соч. С. 71-72.
кадров в вузах); компетенции и ИКТ (информация)14. Также исследователи предлагают свои подходы, например, Е.В. Пилипенко и Ю.В. Баталов в качестве критерия классификации выделяют форму существования знания в экономическом поле, различая: личностные знания (духовное производство); знания, кодифицированные в символах и знаках (информационное производство); и знания, материализованные в продуктах и услугах (материальное производство). При этом авторы, описывая свою трехкомпонентную модель экономического поля, отмечают вторичность материального производства по отношению к духовному, так как первое воплощает в жизнь ранее созданные в духовном производстве идеи и образы15. Для измерения знаний исследователи предлагают либо оценивать затраты на их производство, либо исходить из рыночной стоимости полученных знаний16, однако оба способа могут дать лишь приблизительную оценку реальной ценности знания ввиду невозможности в полной мере учесть положительные экстерналии и изменение их ценности в зависимости от рассматриваемого временного горизонта.
Объединяет исследователей общее понимание знания как стратегического экономического ресурса, источника конкурентного преимущества государства, важнейшего фактора устойчивого экономического роста, определяющего качество человеческого капитала и параметры социально-экономической активности экономических субъектов17. Более того, неравенство в производительности и экономическом росте зависит сегодня не столько от наличия природных ресурсов, сколько от способности повысить качество человеческого капитала — создать новое знание и включить его в производственную деятельность и жизнь людей18. Дж. Стиглиц называет этот феномен «разрывом в знаниях»19, и государственная политика должна быть направлена на сокращение этого разрыва путем расширения возможностей обучения.
Таким образом, экономику знаний характеризуют:
14 Розанова Л.И., Поташева О.В., Морошкина М.В. Указ. соч. С. 141.
15 Пилипенко Е.В., Баталов Ю.В. Указ. соч. С. 90, 93.
16 Розанова Л.И., Поташева О.В., Морошкина М.В. Указ. соч. С. 141.
17 Филатов С.А., Сухорукова Н.Г. Указ. соч.; Пилипенко Е.В., Баталов Ю.В. Указ. соч.; Moutinho R.F.F. Absorptive Capacity and Business Model Innovation as Rapid Development Strategies for Regional Growth // Investigación Económica. 2016. Vol. 75. No 295. P. 157-202. URL: http://www.jstor.org/stable/43741034 (accessed: 27.09.2017).
18 Moutinho R.F.F. Op. cit.
19 Stiglitz J.E. Op. cit. P. 22.
- Доминантное положение человеческого капитала в структуре производственных факторов (формирование когнитивного человеческого потенциала, опережающее развитие духовного производства, становление нового типа личностной экономической культуры);
- Высокая доля наукоемких производств в структуре ВВП;
- Высокий уровень развития информационных и сетевых технологий, развитость инфраструктуры создания, использования, распространения и хранения знаний в рамках национальной и региональной инновационных систем;
- Усиление интеграции науки, образования и бизнеса, соблюдение принципа «образование в течение всей жизни»20.
Несмотря на то, что большинство исследователей сходятся во мнении относительно высокого значения перечисленных характеристик для определения экономической системы как экономики знаний, в реальности даже не для всех развитых стран мира свойственно соблюдение данных условий в совокупности. Остановимся более подробно на особенностях становления экономики знаний в России на современном этапе.
Одним из важных условий развития экономики знаний является не просто совершенствование системы образования в стране (существует прямая зависимость национального дохода от качества и уровня образования: оборот организаций в среднем по стране зависит от среднего уровня образования работника21), но также ее соответствие потребностям рынка труда. Однако ввиду инерционности рынка образовательных услуг предложение специалистов всегда отстает от спроса на них по структуре. Это вызывает проблему кадрового потенциала — несоответствия профессиональных компетенций выпускников требованиям экономики знаний, причем дефицит «узких» специалистов наблюдается одновременно с востребованностью работников, обладающих глубокой фундаментальной подготовкой22.
20 Пилипенко Е.В., Баталов Ю.В. Указ. соч.; Цыренов Д.Д. Указ. соч.; Филатов С.А., Сухорукова Н.Г. Указ. соч.; Туменова С.А., КандроковаМ.М. Указ. соч.; ВоскановМ.Э. Необходимость и институциональные особенности перехода инновационной экономики к экономике знаний // Инновационное развитие экономики. 2017. № 3 (39). С. 7-11; Толмачёв О.М. Борисенкова Л.Н. Экономика знаний в современных условиях России: проблемы, тенденции, особенности // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: Экономика. 2016. № 1. С. 20-28.
21 Ершова И.Г. Государственное регулирование рынка образовательных услуг в экономике знаний // Известия Юго-Западного государственного университета. Серия: Экономика. Социология. Менеджмент. 2014. № 3. С. 93.
22 Бушуева Т.Н.Особенности продвижения России к экономике знаний // Вестник Челябинского государственного университета. Серия: Экономика. 2015. № 18 (373). Вып. 51. С. 43; Восканов М.Э. Указ. соч. С. 7; Зарубин В.Г., Волковицкая Г.А. Экономика знаний как фактор формирования нового качества партнёрских отношений между вузами и работодателями // Учёные записки ЗабГУ. 2015. № 4 (63). С. 133.
Еще одной проблемой развития экономики знаний в России является высокий износ основных фондов, в том числе — в сфере образования (за исключением некоторых инновационных кластеров, например, Дубны или Калужской области). Вне подобных кластеров наблюдается практически полное отсутствие конструктивной связи между образовательными и научными организациями, бизнесом и информационной инфраструктурой23. Более того, по мнению ряда исследователей, «взятый государством курс на создание частно-государственных мегахолдингов и территориальных кластеров делает потенциальную траекторию развития далекой от требований экономики знаний, базирующейся на активном вовлечении в воспроизводственный цикл инноваций как крупными производствами, так и структурами малого и среднего бизнеса»24. Статистика подтверждает низкую инновационность отечественных предприятий. Так, удельный вес организаций, осуществляющих технологические, организационные или маркетинговые инновации, в 2015 г. составил всего 9,3% от общего числа организаций (в Германии — 66,9%, в Японии — 48,5%)25.
Помимо этого, нерешенной остается проблема недофинансированности сферы образования и науки в России. Несмотря на то, что в целом за последние 15 лет финансирование сферы образования в России возросло26, а по объему государственных вложений в науку Россия в 2015 г. заняла 5 место в мире27, если рассматривать государственное финансирование отдельно по каждому уровню образования, то наблюдается заметное недофинансирование высшего образования как по сравнению с уровнем СССР (см. Таблицу 1), так и по сравнению с большинством развитых в экономическом отношении стран28. Это подтверждается расчетами индикатора приоритетности высшего образования, определяемого как соотношение доли государственных расходов на высшее образование в сумме всех расходов на образование к доле студентов вузов в общей численности обучающихся (если индикатор
23 Ершова И.Г. Указ. соч.
24 Бушуева Т.Н. Указ. соч. С. 43.
25 Наука. Инновации. Информационное общество: 2016. Краткий статистический сборник / Г.И. Абдрахманова, Ю.Л. Войнилов, Н.В. Городникова, Л.М. Гохберг и др. М.: ГУ ВШЭ, 2016. С. 58.
26 Министерство финансов Российской Федерации [Официальный сайт]. URL: http://info.minfin.ru/isprashved.php (дата обращения: 27.09.2017); Индикаторы образования: 2017. Статистический сборник / Н.В. Бондаренко, Л.М. Гохберг, И.Ю. Забатурина и др.; НИУ ВШЭ. М.: ГУ ВШЭ, 2017. С. 75.
27 Россия занимает 5 место в мире по объему государственного финансирования науки // Министерство образования и науки Российской Федерации [Официальный сайт]. 14.12.2015. URL: ^ф://минобрнауки.рф/н овости/7183 (дата обращения: 27.09.2017).
28 Сидорова А.А. Стратегия развития высшего образования: комплексный индикатор // Государственное управление. Электронный вестник. 2012. № 33. URL: http://e-iournal.spa.msu.ru/vestnik/item/33 2012sidorova.htm (дата обращения: 20.02.2018).
приоритетности ВПО больше единицы, это говорит о высоком значении сферы высшего образования для страны).
Расчеты показали, что для советского периода значение комплексного индикатора приоритетности высшего образования в среднем находилось в промежутке между 1,5 и 1,8, что говорит о высоком приоритете высшего образования по сравнению с другими ступенями образования. В начале XXI в. уровень финансирования сферы высшего образования в России оказался ниже советских показателей почти в 3 раза.
Таблица 1. Комплексный индикатор приоритетности высшего образования для
России и СССР29
Годы Доля студентов в общем числе учащихся, % Доля расходов на высшее и послевузовское профессиональное образование в общих расходах государства на образование Комплексный индикатор приоритетности высшего образования
1940/41 1,71 12,14 7,11
1965/66 5,37 8,47 1,58
1970/71 5,75 8,83 1,54
1975/76 5,24 9,06 1,73
1980/81 5,22 9,38 1,80
1981/82 5,14 9,27 1,80
2000 14,49 11,36 0,78
2001 16,52 12,24 0,74
2002 18,27 11,82 0,65
2003 20,15 12,87 0,64
2004 21,94 12,96 0,59
2005 23,09 15,70 0,68
2006 24,32 16,39 0,67
2007 25,23 17,89 0,71
2008 25,73 17,70 0,69
2012 22,53 18,14 0,81
2013 21,17 17,74 0,84
2014 20,34 17,11 0,84
2015 18,63 17,04 0,91
Для стран ОЭСР среднее значение индикатора составило 1,35, при этом даже в странах англосаксонской модели высшего образования с высоким уровнем частных инвестиций в данную сферу значение индикатора было выше единицы (США — 1,11, Великобритания — 1,16, Ирландия — 1,3, Австралия — 1,37)30. Следует отметить, что государственное финансирование в России является главным источником финансирования высшего образования и составляет порядка 60% от общего объема финансирования образовательных организаций за последние годы (см. Таблицу 2). Второе
29 Рассчитано по: Индикаторы образования: 2010. Статистический сборник / Н.В. Бондаренко, Л.М. Гохберг, И.Ю. Забатурина и др.; НИУ ВШЭ. М.: ГУ ВШЭ, 2010. С. 24, 32, 45, 67, 129; Народное хозяйство СССР: 1922-1982. Юбилейный статистический ежегодник. М.: ЦСУ СССР, 1982. С. 499, 565; Индикаторы образования: 2017. Статистический сборник. С. 78.
30 Сидорова А.А. Стратегия развития высшего образования: комплексный индикатор.
место среди источников финансирования высшего образования занимают средства населения (более 27%), доля же средств организаций за 2012-2014 гг. колеблется от 11,7 до 14,2% с тенденцией к снижению.
Таблица 2. Объем средств образовательных организаций высшего образования по
источникам финансирования31
Общий объем средств образовательных организаций ВО, млн руб Доля бюджетных средств, % Доля средств населения, % Доля средств организаций, %
2012 695010,1 57,2 27,3 14,2
2013 739134,2 57,7 27,2 13,6
2014 781671,7 59,0 27,0 11,7
2015 768246,8 57,0 27,7 12,2
Недофинансированной по сравнению с развитыми странами в России является также сфера исследований и разработок (более чем в 2 раза по сравнению с развитыми странами), причем за последние 25 лет положительной динамики роста внутренних затрат на исследования и разработки в процентах к ВВП не наблюдается (см. Таблицу 3). При этом в России в структуре внутренних затрат на эту сферу государственные средства составляют порядка 70%, что почти в 3 раза больше, чем в большинстве развитых стран (см. Таблицу 4).
Таблица 3. Внутренние затраты на исследования и разработки, в % к ВВП32
1991 2000 2015
Россия 1,43 1,05 1,13
Германия 2,40 2,39 2,90
Китай 0,73 0,90 2,05
Республика Корея 1,74 2,18 4,29
США 2,61 2,62 2,74
Япония 2,71 3,00 3,59
В связи с этим интересным для России является успешный опыт проведения коренных изменений в инновационной системе Китая. В 1991 г. государство инвестировало 0,73% ВВП в сектор исследований и разработок, что было значительно ниже показателей лидирующих экономик мира (США, Японии и Германии) и примерно на уровне крупных развивающихся стран, таких как Индия, Бразилия или ЮАР. Уже к 2012 г. расходы Китая на сферу исследований и разработок поднялись до среднего уровня по странам ОЭСР (1,88% ВВП), а к 2014 г. достигли 2,05% ВВП. Если в 1996 г. в Китае приходилось
31 Индикаторы образования: 2017. Статистический сборник. С. 90-91.
32 Наука. Инновации. Информационное общество: 2016. Краткий статистический сборник. С. 31.
443 исследователя на 1 млн человек (для сравнения, в США — 3 122, Японии — 4 947, Корее — 2 211, России — 3 796), то к 2014 г. их количество выросло до 1 11333.
При этом следует отметить, что в структуре внутренних затрат на исследования и разработки доля государственных средств в 2015 г. составила всего 20,3% (в России — 69,5%), а доля средств предпринимательского сектора — 75,4% (в России — 26,5%). Добиться таких высоких результатов Китаю позволил комплекс экономических реформ, направленных на развитие частного бизнеса (общее количество предприятий с госучастием сократилось с 1 084 433 (24% от общего числа фирм) в 1995 г. до 521 503 (или 3% от общего числа фирм) в 2014 г. благодаря проводимой политике приватизации малых государственных предприятий), дерегулирование и создание новых рамочных условий — эффективного рынка и финансовых институтов, системы защиты интеллектуальной собственности, поддержки науки и образования и проч.
Таблица 4. Структура внутренних затрат на исследования и разработки по источникам финансирования, % (2015)34
Средства государства Средства предпринимательского сектора Иностранные источники Другие национальные источники
Россия 69,5 26,5 2,6 1,4
Германия 28,8 65,8 5,0 0,3
Китай 20,3 75,4 0,8
Республика Корея 23,0 75,3 0,7 1,0
США 27,7 60,9 4,5 6,9
Япония 16,0 77,3 0,4 6,3
Вместе с тем, ряд исследователей отмечает, что Китай попал в так называемую «ловушку среднего дохода» (инновационный разрыв Китая с развитыми странами (США, Японией, Южной Кореей) продолжает сохраняться), и только уникальное стечение обстоятельств поможет ему войти в число лидирующих инновационных экономик мира35. Однако далеко не все ученые разделяют подобную позицию, утверждая, что укрепление системы интеллектуальной собственности и образования в стране позволит Китаю сделать очередной рывок. Таким образом, опыт Китая подтверждает возможность гармоничного сосуществования сильного государства, определяющего главные ориентиры развития сферы образования и науки, и диверсифицированных источников финансирования указанных областей (с большей долей средств частных компаний).
33 Wei S.-j., Xie Z., ZhangX. From "Made in China" to "Innovated in China": Necessity, Prospect, and Challenges // The Journal of Economic Perspectives. 2017. Vol. 31. No 1. P. 49-70. URL: http://www.istor.org/stable/44133950 (accessed: 27.09.2017); Moutinho R.F.F. Op. cit.
34 Наука. Инновации. Информационное общество: 2016. Краткий статистический сборник. С. 35.
35 Wei S.-j., Xie Z., ZhangX. Op. cit.
Возвращаясь к особенностям развития экономики знаний в России, следует отметить, что сложная экономическая ситуация в стране ставит под вопрос возможность значительного увеличения государственного финансирования высшего образования и науки. Ввиду этого необходимо создание иных механизмов, позволяющих, с одной стороны, диверсифицировать источники финансирования, а с другой — сохранить за государством ведущую роль в сфере образования.
Одним из таких механизмов является развитие модели Тройной спирали Г. Ицковица, описывающей взаимодействие между университетами, промышленностью и государством36. Согласно данной модели, именно университетам отводится ключевая роль в этом взаимодействии и они рассматриваются в качестве центров, генерирующих новые технологии и новые формы предпринимательства.
На начальном этапе зарождения Тройной спирали университеты, промышленность и государство взаимодействуют в рамках инновационного процесса в своих традиционных ролях (к примеру, для государства — формирование нормативной базы, для бизнеса — обеспечение ресурсами и др.). Далее происходит внутренняя трансформация институтов, когда университеты, предприятия и государство дополнительно к выполнению своих традиционных функций принимают на себя решение задач других участников взаимодействия. Г. Ицковиц подчеркивает, что при выполнении участниками модели Тройной спирали функций других институтов проявляется новый, второй уровень инноваций в инновациях. Если некая функция является ключевой для кого-либо из них, а другие институты принимают участие в ее выполнении как своей второстепенной задачи, то это можно считать инновационным вкладом данных институтов в развитие модели. Однако, выполняя функции других институтов, каждый институт сохраняет свою первичную роль и присущую ему уникальность.
Описывая данную модель, Г. Ицковиц особое внимание уделяет предпринимательским университетам, которые он рассматривает в качестве ключевых акторов трехстороннего взаимодействия. В предпринимательском университете происходит гармоничное соединение трех миссий университета — образовательной, исследовательской и экономического и социального развития. При этом Г. Ицковиц отмечает, что полноценно развиваться предпринимательский университет может только при наличии различных каналов связи с другими институциональными сферами наряду с
36 Ицковиц Г. Тройная спираль. Университеты — предприятия — государство. Инновации в действии / Пер. с англ.; под ред. А.Ф. Уварова. Томск: Издательство ТУСУР, 2010.
высокой степенью автономии от государства и бизнеса. Б. Кларк подчеркивает важность продуцирования университетом атмосферы предпринимательства и инноваций в рамках развития новых взаимовыгодных отношений между университетами и бизнесом для эффективного трансфера знаний и технологий с одновременной интеграцией новых управленческих и рыночных практик37.
Особо следует отметить важность той роли, которую играют предпринимательские университеты в социально-экономическом развитии региональных инновационных систем, выступая интеллектуальным ядром региональных консорциумов — инновационных площадок и резиденций для бизнеса и научно-исследовательских институтов38. Тройная спираль сотрудничества создает благоприятный климат как для всемирно известных компаний, так и для инновационных малых и средних предприятий в регионе, что делает подобный опыт особенно интересным для нашей страны в контексте задачи инновационного развития регионов. Более того, ряд исследователей утверждает, что управление экономическими процессами производства, обмена и потребления товара, содержащего в себе креативные знания, возможно только на региональном уровне39.
Вместе с тем, на настоящем этапе существует ряд трудностей практического воплощения модели Тройной спирали в России. К ним следует отнести, с одной стороны, особенности сферы бизнеса (сложное экономическое положение малого и среднего бизнеса и, как следствие, его неготовность к долгосрочному инвестированию в сферу образования и науки) и, с другой, особенности российских университетов (традиционный приоритет образовательной функции над исследовательской, низкая степень автономии и свободы в выборе тех или иных направлений деятельности, низкий уровень предпринимательской культуры и предпринимательского опыта и др.)40 Более того, достаточно распространенным является мнение, что предпринимательская деятельность в университете подрывает фундаментальность его разработок, мешает развитию научных исследований. Несмотря на то, что современные исследователи доказали, что научно-
37 Кларк Б.Р. Создание предпринимательских университетов: организационные направления трансформации. М.: ИД ВШЭ, 2011.
38 Аперьян В.Е. Региональные инновационные кластеры с позиций современных тенденций развития // Экономика. Налоги. Право. 2012. № 3. С. 4-12.
39 Цыренов Д.Д. Указ. соч.; Li H., O'Connor A. Do Clusters Matter to the Entrepreneurial Process? Deriving a Conceptual Model from the Case Study of Yalumba // Integrating Innovation: South Australian Entrepreneurship Systems and Strategies / Ed. by G. Roos, A. O'Connor. Adelaide: University of Adelaide Press, 2015. P. 119-158. URL: http://www.jstor.org/stable/10.20851/j.ctt1sq5xd5.10 (accessed: 27.09.2017).
40 Сидорова А.А. Высшее образование в современной России: государственная стратегия. М.: АРГАМАК-МЕДИА, 2015. С. 85-111.
исследовательская и предпринимательская деятельность не только не мешают друг другу, а напротив, способствуют взаимному развитию (авторы выявили закономерность, согласно которой активное участие в предпринимательской деятельности способствует росту публикационной активности41), такое представление препятствует полноценному развитию модели Тройной спирали в нашей стране.
Помимо перечисленных выше ограничений, следует отметить также проблемы университетов, вызванные необходимостью противостояния провалам рынка, связанным не только с высоким уровнем неопределенности научного и коммерческого успеха фундаментальных исследований, но также с проблемой адресности и широкими горизонтами получения экономической отдачи в случае успеха.
Ввиду этого на настоящем этапе представляется более вероятным развитие взаимодействия между государством, университетами и бизнесом в рамках административно-командной модели Тройной спирали, сохраняющей за государством координирующую и стимулирующую роли. Особое внимание следует уделять совершенствованию законодательных рамочных условий, которые могли бы способствовать более значительному вкладу университетов в развитие инновационных технологий, в частности — укреплению прав интеллектуальной собственности. Вместе с тем следует отметить, что непродуманно жесткие меры по защите интеллектуальной собственности будут скорее препятствовать, нежели стимулировать инновационную активность42.
Таким образом, развитие модели Тройной спирали в России поможет снижению существующих барьеров на пути становления экономики знаний, в частности, будет способствовать: укреплению взаимоотношений между образовательными и научными организациями, бизнесом и информационной инфраструктурой; решению проблемы недофинансированности сферы высшего образования и науки благодаря увеличению доли частных источников финансирования; повышению инновационности российских предприятий и развитию региональных инновационных систем; нивелированию инерционности рынка образовательных услуг по отношению к рынку труда.
41 Van Looy B., Ranga M., Callaert J., Debackere K., Zimmermann E. Combining Entrepreneurial and Scientific Performance in Academia: Towards a Compounded and Reciprocal Matthew-effect? // Research Policy. 2004. No 33. P. 425-441.
42 Stiglitz J.E. Op. cit.
Список литературы:
1. Анчишкин А.И. Наука — техника — экономика. 2-е изд. М.: Экономика, 1989.
2. Аперьян В.Е. Региональные инновационные кластеры с позиций современных тенденций развития // Экономика. Налоги. Право. 2012. № 3. С. 4-12.
3. Бушуева Т.Н. Особенности продвижения России к экономике знаний // Вестник Челябинского государственного университета. Серия: Экономика. 2015. № 18 (373). Вып. 51. С. 39-45.
4. Восканов М.Э. Необходимость и институциональные особенности перехода инновационной экономики к экономике знаний // Инновационное развитие экономики. 2017. № 3 (39). С. 7-11.
5. Ершова И.Г. Государственное регулирование рынка образовательных услуг в экономике знаний // Известия Юго-Западного государственного университета. Серия: Экономика. Социология. Менеджмент. 2014. № 3. С. 86-96.
6. Зарубин В.Г., Волковицкая Г.А. Экономика знаний как фактор формирования нового качества партнёрских отношений между вузами и работодателями // Учёные записки ЗабГУ. 2015. № 4 (63). С. 129-135.
7. Индикаторы образования: 2010. Статистический сборник / Н.В. Бондаренко, Л.М. Гохберг, И.Ю. Забатурина и др.; НИУ ВШЭ. М.: ГУ ВШЭ, 2010.
8. Индикаторы образования: 2017. Статистический сборник / Н.В. Бондаренко, Л.М. Гохберг, И.Ю. Забатурина и др.; НИУ ВШЭ. М.: ГУ ВШЭ, 2017.
9. Ицковиц Г. Тройная спираль. Университеты — предприятия — государство. Инновации в действии / Пер. с англ.; под ред. А.Ф. Уварова. Томск: Издательство ТУСУР, 2010.
10. Кларк Б.Р. Создание предпринимательских университетов: организационные направления трансформации. М.: ИД ВШЭ, 2011.
11. Министерство финансов Российской Федерации [Официальный сайт]. URL: http://info.minfin.ru/isprashved.php (дата обращения: 27.09.2017).
12. Народное хозяйство СССР: 1922-1982. Юбилейный статистический ежегодник. М.: ЦСУ СССР, 1982.
13. Наука. Инновации. Информационное общество: 2016. Краткий статистический сборник / Г.И. Абдрахманова, Ю.Л. Войнилов, Н.В. Городникова, Л.М. Гохберг и др. М.: ГУ ВШЭ, 2016.
14. Официальный сайт С. Глазьева [Официальный сайт]. URL: http://www.glazev.ru/econ om polit/270/ (дата обращения: 27.09.2017).
15. Петрунин Ю.Ю. Искусственный интеллект и методологические вопросы управления знаниями // Философские науки. 2016. № 8. С. 67-74.
16. Пилипенко Е.В., Баталов Ю.В. Основные понятия теории «экономика знаний» // Вестник Удмуртского университета. Серия: Экономика и право. 2014. № 3. С. 86-95.
17. Розанова Л.И., Поташева О.В., Морошкина М.В. Экономика знаний: взаимообусловленность формирования новой модели экономического роста и структурных изменений в системе образования // Друкеровский вестник. 2016. № 2 (10). С.138-147.
18. Россия занимает 5 место в мире по объему государственного финансирования науки // Министерство образования и науки Российской Федерации [Официальный сайт]. 14.12.2015. URL: Ы1р://минобрнауки.рф/новости/7183 (дата обращения: 27.09.2017).
19. Сидорова А.А. Высшее образование в современной России: государственная стратегия. М.: АРГАМАК-МЕДИА, 2015.
20. Сидорова А.А. Стратегия развития высшего образования: комплексный индикатор // Государственное управление. Электронный вестник. 2012. № 33. URL: http://e-journal.spa.msu.ru/vestnik/item/33_2012sidorova.htm (дата обращения: 20.02.2018).
21. Толмачёв О.М. Борисенкова Л.Н. Экономика знаний в современных условиях России: проблемы, тенденции, особенности // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: Экономика. 2016. № 1. С. 20-28.
22. Туменова С.А., Кандрокова М.М. Экономика знания как новая парадигма развития: тенденции, факторы, приоритеты // Известия Кабардино-Балканского научного центра РАН. 2016. № 6 (74). С. 197-203.
23. Филатов С.А., Сухорукова Н.Г. Экономика знаний: качественная и количественная характеристика // Идеи и идеалы. 2015. Т. 2. № 4 (26). С. 68-80.
24. ЦыреновД.Д. Экономическая сущность и природа знания в экономике знаний // Вестник Белгородского университета кооперации, экономики и права. 2014. № 2. С. 389-397.
25. Li H., O'Connor A. Do Clusters Matter to the Entrepreneurial Process? Deriving a Conceptual Model from the Case Study of Yalumba // Integrating Innovation: South Australian Entrepreneurship Systems and Strategies / Ed. by G. Roos, A. O'Connor. Adelaide: University of Adelaide Press, 2015. P. 119-158. URL: http://www.jstor.org/stable/10.20851/j.ctt1sq5xd5.10 (accessed: 27.09.2017).
26. Moutinho R.F.F. Absorptive Capacity and Business Model Innovation as Rapid Development Strategies for Regional Growth // Investigación Económica. 2016. Vol. 75. No 295. P. 157-202. URL: http://www.jstor.org/stable/43741034 (accessed: 27.09.2017).
27. Stiglitz J.E. Creating a Learning Society: A New Approach to Growth, Development, and Social Progress (Kenneth Arrow Lecture Series). Columbia: Columbia University Press, 2014.
28. Van Looy B., RangaM., Callaert J., Debackere K., Zimmermann E. Combining Entrepreneurial and Scientific Performance in Academia: Towards a Compounded and Reciprocal Matthew-effect? // Research Policy. 2004. No 33. P. 425-441.
29. Wei S.-j., Xie Z., ZhangX. From "Made in China" to "Innovated in China": Necessity, Prospect, and Challenges // The Journal of Economic Perspectives. 2017. Vol. 31. No 1. P. 4970. URL: http://www.jstor.org/stable/44133950 (accessed: 27.09.2017).
Sidorova A.A.
Knowledge Economy and Entrepreneurial Universities: Essential Characteristics and Development in Modern Russia
Aleksandra A. Sidorova — Ph.D., Associate Professor, School of Public Administration, Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russian Federation. E-mail: Sidorova A@spa.msu.ru
Annotation
The article analyzes the essential characteristics of the knowledge economy, identifies the features and limitations of its development in modern Russia, in particular, the problems of human resources, high depreciation of fixed assets, the lack of a constructive link between education, science and business, low innovative activity of domestic enterprises, underfunded education and science along with excessive share of government funding compared with developed countries. The prospects for the implementation of the Triple Helix model and entrepreneurial universities in Russia to solve the identified problems and the development of the knowledge economy as a whole are explored.
Keywords
Knowledge Economy, Entrepreneurial University, Triple Helix Model, the System of Higher Education, Integrated Indicator of Higher Education Priority, Public Administration.
