Научная статья на тему 'Экономика Модерна: эволюция, метаморфозы, альтернативы'

Экономика Модерна: эволюция, метаморфозы, альтернативы Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

CC BY
931
119
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
Модерн / Капитализм / производственно торговые цепочки / иерархия в экономике / Постмодерн / ИННОВАЦИИ / макрорегионы / modernism / production and trade chains / hierarchy in economics / postmodernism / Innovations / Micro-regions

Аннотация научной статьи по экономике и бизнесу, автор научной работы — Румянцев М. А.

В статье определены базисные принципы развития экономики в эпоху Модерна. Исследованы ключевые экономические трансформации в XX в. и выявлены особенности экономики «общества Постмодерна». Рассмотрены альтернативы доминантной мирохозяйственной модели.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

The article defines the basic principles of economic development in the era of Modernity, analyzes the key economic transformations of the XX c., and discusses the specificities of the Postmodern economics. The author specifically focuses on the alternatives of the domineering model of the global economy.

Текст научной работы на тему «Экономика Модерна: эволюция, метаморфозы, альтернативы»

ФИЛОСОФИЯ

ЭКОНОМИЧЕСКИХ

ЦЕННОСТЕЙ

ЭКОНОМИКА МОДЕРНА: ЭВОЛЮЦИЯ, МЕТАМОРФОЗЫ, АЛЬТЕРНАТИВЫ

М.А. Румянцев,

доцент кафедры экономической теории Санкт-Петербургского государственного университета, кандидат экономических наук churila@yandex.ru

В статье определены базисные принципы развития экономики в эпоху Модерна. Исследованы ключевые экономические трансформации в XX в. и выявлены особенности экономики «общества Постмодерна». Рассмотрены альтернативы доминантной мирохозяйственной модели.

Ключевые слова: Модерн, капитализм, производственно-торговые цепочки, иерархия в экономике, Постмодерн, инновации, макрорегионы

УДК. 330.342; ББК У010в.я73

Модерн — историческая эпоха, которая началась в Европе со времен Просвещения (XVII — начало XIX вв.) и длилась до конца XX в. Модерн сложился в <эпоху революций- 1789-1849 гг. Парадигма Модерна — это идеология прогресса, которая инициировала создание и развитие системы индустриальных производительных сил, национальных государств и общественных классов. Модерну в формационном плане соответствует индустриальный капитализм (в ряде стран — социализм), в цивилизационном плане — соответствующий временной период развития западной цивилизации.

Исходным пунктом мышления Нового времени явился рационализм — убеждение в способности разума познавать истину независимо от Божественного Откровения. Развернутое философское обоснование парадигмы Модерна представил Р. Декарт в XVI в. Разум, считал он, поделил все существующее на res cognates (вещи познающие) и res extensafeeLun внешние). Внешние вещи подлежат познанию и эксплуатации субъектом: в итоге мир теряет онтологический статус подлинности античного Космоса и христианского Дара и становится объектом проектирования и манипуляции познающего субъекта. Отсюда проистекает установка на рациональный расчет и конструирование наилучшего, оптимального варианта будущего. Этот проектный, менеджериальный тип мышления оформился в парадигму Модерна, наделившей свойствами абсолютных благ науку, технику и экономику. На решение любой задачи стали смотреть как на сугубо техническую проблему, решаемую посредством манипулирования точно измеримыми, выраженными в числах объектами. Теологическое мышление Средних веков уступило идеологии проектов Нового времени. В результате сформировалась парадигма Модерна, согласно которой история носит линейный характер движения от настоящего к лучшему будущему, что представляет интерпретацию христианского эсхатологического понимания будущего как качественно иного будущего (Вечности). В парадигме Модерна будущее есть количественно улучшенное настоящее (рост знаний, рост объемов производства, рост образования, рост благосостояния и т.д.)

Экономика реализует футуристическую, проектную парадигму Модерна, направленную на системный контроль над внешним миром посредством проектирования будущего и ма-

нипуляции ресурсами. Основной характеристикой экономики Модерна является не производство товаров и получение прибыли как самодостаточных феноменов — но системный контроль над рынком, гарантирующий долговременную отдачу и перспективу развития агентов экономики. Экономика Модерна это не рынок (рыночная экономика) в классическом понимании, а его особая масштабная организация в настоящем и контроль над производственно-сбытовыми операциями в будущем. Производство прибыли и доходов становится моментом масштабных инвестиционных проектов, преодолевающих текущую ограниченность производственных возможностей общества и обеспечивающих долговременный экономический рост. Именно ценность проекта как контроля над будущим — инвестиционного проекта на микроуровне и идеологии экономического роста на макроуровне образует базовую ценность экономики Модерна. Доминантный субъект экономики — предприниматель представляет собой лицо, осуществляющее ^дальновидный план- (В. Зомбарт) с целью извлечения доходов из капитальных активов длительного пользования — основного капитала. И вполне показательно, что Дж. Кейнс решительно разделил термины спекуляция- (краткосрочные операции с фиктивными инструментами) и ^предпринимательство- . Последний термин он применял для обозначения действий, имеющих целью прогноз ожидаемого дохода от имущества за весь срок его службы- [1, с. 259]. Иными словами, классический тип капиталистического предпринимателя руководствовался идеологией накопления капитала, нотолько в качестве будущих инвестиций в капитальные активы длительного пользования, обеспечивающие контроль над хозяйственными процессами.

Тотальная логика экономического роста и инвестиционных проектов подчиняет своему контексту традиционные хозяйственные ценности — этические значимости труда, богатства, справедливости, неравенства и солидарности. Они теряют свою прежнюю онтологическую подлинность для хозяйственного субъекта и приобретают вторичный, инструментальный характер. Фактическими носителями ценностей в экономике Модерна оказались не личности, а государства и предприятия с их долговременными стратегиями экономического роста и инвестиций.

©ПСЭ, 2011

25

Иерархия образует базисные принципы современной организации мирового и национального рынков. Структура мирового хозяйства своеобразно интерпретирует традиционную сакральную иерархию подчинения периферии (материальных практик) — Центру (высшему сакральному уровню общества). Дж. Сорос сравнивал систему организации мирового капитализма с иерархической организацией империй. 'Аналогия с империей в данном случае оправданна, потому что система мирового капитализма управляется теми, кто к ней принадлежит, и из нее нелегко выйти. Более того, она имеет центр и периферию, как настоящая империя, и центр получает выгоды за счет периферии. Еще важнее то, что система мирового капитализма проявляет империалистические тенденции... Она не может быть спокойна, пока существуют какие-либо рынки или ресурсы, которые еще не вовлечены в ее орбиту. В этом отношении она мало чем отличается от империи Александра Великого или Аттилы Гунна, а ее экспансионистские тенденции могут стать началом ее гибели- [2, с. 114].

<Ядро> и <периферия-, по оценке И. Валлерстайна, явились базовыми категориями развития капитализма. Исследуя этот феномен, И. Валлерстайн выделил экономические отношения двух стран на протяжении XVI—XVIII вв. — Голландии и Польши. Первоначально Польша была сильнейшим государством Европы, 'Амстердам, напротив, был грязной дырой. Именно Речь Посполита успешно противостояла туркам — и такой конец!-'Причина, по моему убеждению, — пишет далее И. Валлерстайн, — в ранней коммерциализации и соответственно пери-феризации сельского хозяйства Польши. Задумайтесь, кто снабжал мануфактурные центры Голландии зерном, корабельным лесом, пенькой и прочим сырьем? Поглядите на динамику цен...- [3, с. 38].

Причиной указанной Валлерстайном коллизии явился перепад цен на экономических полюсах мировой торговли — ножницы цен между продуктами польского экспорта в Голландию (сырье, хлеб) и голландского в Польшу (мануфактурные товары). 'Ножницы цен-, разделившие Польшу и Голландию — результат создания типичной для капиталистической мир-экономи-ки длинной цепочки по производству товаров с добавленной стоимостью со многими участниками. Цепочки начинаются с исходных сырьевых стадий и заканчиваются конечной стадией с высокой степенью обработки материалов. Большая часть цены формируется на последних стадиях обработки материалов — именно там, где к предмету труда добавляются идеальные ресурсы (интеллект, информация, дизайн), которые воплощают идею (цель) производства в результат. При этом право собственности на конечный продукт признается за субъектом целеполагания — за агентом, занятым последней стадией обработки (его называют value added seller, 'Продавец, добавляющий стоимость). Рентабельность такого добавления в высокотехнологичных секторах может составлять сотни процентов.

Смысл данного явления был определен Ф. Броделем как оппозиция двух моделей рынка при капитализме, обозначенных им как public market и private market. Если первая модель рынка подчиняется закономерностям эквивалентного обмена, то вторая оказывается <противорынком> — <явно другой деятельностью-, заключающуюся в 'неэквивалентных обменах, в которых конкуренция, являющаяся основным законом так называемой рыночной экономики, не занимает подобающего места- [4, с. 57-58].

О значении некапиталистических, периферийных зон для периодических реконструкций- капиталистической экономики писал Н.Д. Кондратьев: Совершенно ясно, что при капитализме вовлечение в оборот новых территорий исторически происходит в периоды обострения нужды стран старой культуры в новых рынках сбыта и сырья- [5, с. 200].

Группа стран и корпораций, захватившая верхние этажи интеллектуального производства в глобальных товаропроизводящих сетях, реализуют экономическую власть по отношению к другим субъектам международного разделения труда

— странам Периферии. Иерархия в современной экономике носит столь же кастовый, политический и идеологический характер, как и в кастовых и сословных традиционных обществах. На 'Севере- концентрируются финансы и интеллект, а на <Юге> И 'Востоке- — большинство трудящихся, <те, которые трудятся-. Свободной конкуренции в рамках такой закрытой иерархии просто не существует. Как писал И. Валлерстайн, 'Поскольку

экономическое неравенство есть результат политического соотношения сил, экономические изменения требуют применения силы- [6, с. 16].

Косвенным подтверждением иерархической асимметрии экономики Модерна является исследование, проведённое А.В. Коротаевым и С.В. Цирелем в рамках программы РАН 'Комплексный системный анализ и моделирование мировой динамики-. Авторы, анализируя проявления длинноволновых колебаний в мировой экономике, обнаружили, что для периода XIX — начала XX века кондратьевские волны прослеживаются гораздо менее чётко, чем для последующего периода, но при ограничении круга обрабатываемых показателей данными для западноевропейских стран 'кондратьевская- динамика прослеживается явственно [7, с. 223]. Следовательно, развитие экономики в периферийных странах подчинялось иным закономерностям, чем в <ядре-, но с течением времени это различие исчезло: траектория движения периферийных экономик синхронизировалась с траекторией экономик развитых стран. По оценке В.Т. Рязанова, 'Вхождение стран — лидеров в ту или иную фазу развития придает соответствующий ритм международной деловой активности-18, с. 61]. Данное обстоятельство пагубно сказалось на экономическом развитии стран Периферии: воспроизводственная система этих стран утратила целостность, распавшись на экспортноориентированные отрасли, обслуживающие потребности мировой экономики и включенные в производственно-торговые цепи доминантных технологических укладов и традиционный сектор, перелив капитала в который затруднён из-за прогрессирующей технологической отсталости.

Таким образом, экономика Модерна вовлекает в свою орбиту всё большее количество национальных экономик, и не столько через внедрение новых технологий, сколько через 'Включение-в свои воспроизводственные контуры.

В национальных системах разделения труда иерархия дана в виде взаимодействия двух полюсов экономики: материального (обмен веществ между человеком и природой, производство материальных продуктов) и идеального (управление активами, установление статусов экономических агентов и социальных значений благ, производство интеллектуальных услуг). Обмен между этими сегментами никогда не бывает сбалансированным: элиты, принадлежащие к идеальному сегменту, понижают стоимость материального сегмента с целью увеличения стоимости идеального сегмента экономики. Средневековый принцип экономического разделения идеальных и материальных сфер на основе иерархических 'Справедливых цен- в деформированном виде проявляется в преобладании сферы услуг над материальным производством. Например, увеличение доли услуг в экономике США произошло в результате перераспределения доходов индустриальных отраслей в пользу услуг — цены на услуги росли быстрее, чем на промышленные изделия [9, с. 65]. В сфере услуг опережающими темпами развиваются финансовые, брокерские услуги, спекулятивные операции с долгами, операции с недвижимостью и страховые операции, растут расходы фирм на маркетинг, дизайн, рекламу и связи с общественностью. Сфера услуг создает искусственные потребности и столь же искусственные отрасли для их удовлетворения. Боле того, 'Сфера услуг- достаточно репрессивна по отношению к человеческому развитию: труд в ней, как правило, является рутинным трудом секретарш и управленцев низших уровней, не требующим высокой квалификации, образования и творчества.

Гипертрофия идеального сегмента в системе общественного разделения труда в эпоху Модерна базируется на рыночных принципах, что привело к эрозии традиционную парадигму иерархии по целям деятельности, основанную на сакральных (духовных, этических) приоритетах. В структуре современного хозяйства принцип иерархии гипертрофированно выражается в виде асимметрии идеального и материального сегментов международного и национального разделения труда.

В XX в. экономика Модерна пережила два системных кризиса — в первой и во второй половине минувшего века. К началу XX в. Модерн исчерпал свой потенциал в формационном аспекте (кризис капитализма, усиленный переходом к новым фордист-ским принципам индустриализма), в цивилизационном аспекте (кризис системы базовых ценностей) и в семантическом аспекте (кризис идеологий иутраталегитимностиуправленческих элит). Системный кризис выразился в поисках альтернативных проек-

тов и идеологий, мировых войнах и революциях, в перераспределении мировых ресурсов. В этих условиях управленческая элита Запада сумела найти новую институциональную модель развития на базе прежней парадигмы и перейти к новой стадии Модерна в ответ на вызовы со стороны возросших социально-экономических и военно-политических ограничений (<Великая депрессия-, обособление от мирового рынка социалистической системы хозяйства, рост социальных противоречий, конкуренция с советским проектом Модерна).

В хозяйственную систему Модерна были включены более древние институты, которые ранее отрицались господствующей парадигмой (сильное государство, общественная справедливость, внеэкономические цели). Была создана сложная институциональная система ограничения и регулирования капитализма, обеспечившая научно-технический прогресс за счет бюджетного и корпоративного финансирования научных исследований и стимулировавшая экономический рост, инициированный также II Мировой войной и совпавший с повышательной волной Кондратьевского цикла. Реализованный в 50-60-е гг. проект социального государства не только обеспечил население общественными благами (здравоохранение, образование, социальная защита) и увеличил благосостояние среднего класса на основе перераспределения Национального Дохода, но и воспроизводил ценности, необходимые для поступательного экономического развития (идеология экономического роста для всех, консервативная мораль, высокий статус фундаментального знания и образования). Однако данная метаморфоза носила временный характер, поскольку противоречила основной смысловой линии капитализма и в определенной мере была вызвана конкуренцией с альтернативным социалистическим проектом.

Масштабная трансформация Модерна началась во второй половине XX в. Национальные управленческие элиты отреагировали на антропологический (<культурная революция- конца 60-х гг. XX в.) и формационный (переход к глобальному капитализму, трансформация мировой финансовой системы) сдвиги метаморфозой основных смыслов Модерна. Ряд следовавших друг за другом кризисных явлений привел к росту ограничений развития на базе сложившейся после II мировой войны парадигмы. В их числе — отказ США от бреттон-вудских соглашений, девальвация доллара, нефтяной кризис, стагфляция, долговой кризис, биржевые кризисы 1980-х гг. Приход к власти в США и в Великобритании неоконсерваторов эмансипировал экономическую идеологию от этического и солидарного контекста. В результате сложная институциональная система управления общественно—хозяйственным развитием была демонтирована, а его результаты были приватизированы владельцами крупнейших активов. В конце XX в. началась системная трансформация Модерна, которую подчас трактуют как переход к новому миру после Модерна — Постмодерну.

Постмодерн — состояние общества после Модерна, та цивилизационная, культурная и экономическая ситуация, в которой оказался мир после исчерпания созидательного потенциала Модерна. Как определить это состояние? Сами постмодернистские мыслители (Ж. Бодрийяр, Ж. Дерида, Ж. Лиотар, Ж. Батай) никоим образом не занимались апологией наличной действительности — они, скорее, пытались трезво выразить суть происходящей в наши дни радикальной метаморфозы общества Модерна и классического индустриального капитализма. Эта метаморфоза, по ощущениям постмодернистов, ведет общество к гибели. Безграничное накопление капитала, власти и технический прогресс исчерпали себя, дойдя до стадии саморазрушения. Вот как описывает современную ситуацию Ж. Бодрийяр: <Во всяком случае, власть — иллюзия, истина — иллюзия. Все существует в молниеносном ракурсе, где заканчивается полный цикл накопления власти или истины. Нет никогда ни инверсии, ни субверсии: цикл должен быть завершен. В этом ракурсе разыгрывается смерть> [10, с. 90].

Парадигма Постмодерна не выходит за рамки либерально-позитивисткого мироощущения Модерна, он лишь крайне субъ-ективизирует и психологизирует это мироощущение. И поскольку постмодернистская философия стремится к преодолению логики позитивизма, оставаясь в пределах либерального мировоззрения, то мощный заряд интеллектуального критицизма у мыслителей Постмодерна лишен какой-либо положительной социальной перспективы.

В дискурсе Постмодерна фиксируются и обнажаются противоречия проекта Модерна — проекта Просвещения и индустриализма. Технократическое мышление Модерна, основанное на безблагодатных рационально-логических началах, на идее прогресса как утверждении господства над природой и на редукции человеческих качеств к материальным потребностям, очевидно, зашло в тупик. В Постмодерне проступает состояние переходности современной ситуации, знаменующее упадок исчерпавшей себя парадигмы и поиск альтернатив развития.

Идейные основания Постмодерна сводятся к ряду аксиоматических положений:

— отрицание ценностей Модерна (поступательность развития, направленного к лучшему будущему, прогресс науки и техники, экономический рост для всех).

— упразднение смысла и положительного содержания истории, отрицание социально-экономических возможностей развития, деонтологизация бытия и истины.

— доведенный до предела принцип номинализма в познании, когда полностью отрицаются значение понятий и систем понятий:

— внеморальность: отсутствие этических долженствований и скрытая апология аморальных экономических практик:

— наделение статусом сущего не реальности, а знака, оторванного от обозначаемого.

Постмодерн — это состояние общества, когда эмансипация экономики от всего солидарного контекста традиционного общества и внеэкономических ограничений оказалась в основном завершенной. Постмодерн — это аномальная стадия социально-экономической эволюции, завершение и девиация Модерна и, одновременно, ситуация переходности, в условиях которой возможно появление и взаимодействие нескольких альтернатив дальнейшего развития.

Нормативную модель общественно-хозяйственного устройства Постмодерна мы определяем как постэкономику. В своем предельном выражении постэкономика представляет единый универсальный тип хозяйствования (глобальный рынок), позволяющий осуществлять системные операции в мировом экономическом пространстве: осуществлять контроль над распределением ресурсов, получать финансовые ренты и оптимизировать хозяйственно-сбытовые операции. Формирование глобальной экономики упразднило одно из главных системных условий поступательного развития капитализма: наличие некапиталистического сектора как объекта экспансии капитала.

Становление постэкономики проявляется в ряде современных тенденций, что позволяет выделить ее атрибутивные характеристики.

1. Тенденция к эмансипации экономики от единственного в современном мире внеэкономического ограничения — суверенитета национальных государств. Эмансипация экономики от государства выражается в организации финансового и административного контроля государств-корпораций (ТНК и ТНБ)

над национальными экономиками, [11] в развитии глобального финансового рынка, в основном неконтролируемого государством, в деятельности наднациональных структур, в демонтаже welfare state (государства всеобщего социального обеспечения).

2. Стремление к приватизации национальных государств владельцами крупнейших активов и топ-менеджерами. Данная тенденция прозрачно проступила на поверхности экономических явлений во время финансового кризиса 2008-2009 г. Антикризисные мероприятия большинства государств, прежде всего, сводились к финансовому вливанию бюджетных средств в банковский сектор и к выкупу части активов финансовых и промышленных корпораций. В результате за счет средств налогоплательщиков финансировались убытки инициировавших кризис частнохозяйственных институтов, ответственных за создание долговых спекулятивных пирамид и неэффективное управление активами. Этот знаковый для постэкономики феномен означает приватизацию доходов населения и социализацию убытков банков и корпораций посредством перераспределения бюджетных доходов. Бюджетные и административные ресурсы национальных государств постепенно превращаются в элемент активов крупного бизнеса. Идейный контекст данной метаморфозы заключен в идеологии роста экономической конкурентноспособности государства в условиях глобального рынка. Когда политика государства определяется только экономической эф-

фективностью, а само государство начинает организовываться по типу фирмы или корпорации, тогда социальные надрыночные основы государства размываются и демонтируются.

3. Затухание инновационной волновой динамики экономики. Последний кондратьевский цикл начался после II мировой войны, при этом повышательная волна (А-Кондратьев) закончилась в 1968-1973 гг., окончание понижательной волны (Б-Кон-дратьев) ожидалось в начале XXI в., но этого не случилось. Почему? Циклы Н.Д. Кондратьева выражают внутреннюю логику развития экономики капитализма. А-Кондратьев (устойчивый рост производства, цен и прибылей) сменяется Б-Кондратье-вым (неустойчивый рост, затяжные депрессии) при достижении экономикой пределов развития рынка, перенакоплении капитала и исчерпании производственных возможностей доминантного технологического уклада. Когда рыночный потенциал прежней экономической модели вырабатывался, происходили периодические «реконструкции»: формировались новые технологические уклады, новые рыночные стратегии, новые центры накопления капитала. Данная логика была присуща индустриальной экономике Модерна, когда движение капитала происходило в рамках материальных (зависимость от возможностей материального производства) и территориальных ограничений (зависимость от национальных государств). В постэкономике капитал эмансипируется от прежних ограничителей: а) благодаря информационным технологиям и электронным трансакциям капитал снимает материальные ограничения своего движения и б) влияние государств на трансграничные потоки капитала резко снижается. Перенакопление капитала уже не приводит к периодическим «реконструкциям» производства, оно становится автономным и блокирует возможности промышленно — технологического развития.

При растущем интересе к созданию и продвижению инноваций очевидным становится снижение темпов инновационной динамики: радикальные инновации, основанные на фундаментальных открытиях (radical innovations) сменяются эффективными рационализациями прошлых открытий (progressive innovations), системной организацией экономических процессов, дистрибьюцией ресурсов и ростом мобильности бизнес-структур. Развитие информационных технологий (ИТ) усиливает асимметрию в инновационной экономике — непропорциональный рост организационных инноваций, поскольку ИТ носят оптимизационный характер. Интернет, информационные коды, мобильная телефония есть, прежде всего, технологии каталогизации имеющихся баз данных и методы оптимизации информационных и материальных ресурсов.

4. Становление спекулятивной модели «казино-кап итализ-ма> (системный контроль над финансовыми операциями и получение финансовой ренты). В постэкономике максимизация прибыли достигается не столько за счет промышленного производства, сколько в результате манипуляций с фиктивными финансовыми инструментами. «Речь идет о великой спекулятивной спекулятивно-ростовщической революции, ставящий в центр экономической жизни уже не предприятие, а банк- [12, с. 361]. Знаки финансовой информации — курсы валют, электронные трансакции, долги, хеджирование рисков и операции с <горячими деньгами- — действительно оторвались от материал ь-ного производства и превратились в автономные чистые знаки, 'Виртуальные трейдинги» Уоррена Баффета, Джона Мэрфи и Джорджа Сороса. Однако с их помощью перераспределяются планетарные ресурсы и вменяются необходимые 'Главным игрокам- мировые цены. С помощью финансовых технологий, основанных на операциях с долгами, кредиторы обменивают собственные долги на национальные и корпоративные активы других стран.

Постмодернистская модель спекулятивного капитализма возможна только в условиях гетерогенной (неоднородной) глобальной экономики — она существует как игра на различиях в уровнях цен, в условиях производства и в уровнях доходов. Фиктивные, постмодернистские по своей природе инструменты 'операторов глобального рынка- обслуживают движение потоков капиталов, обеспечивая рост финансовой ренты бизнес-элит. Но безсубстанциональной, сугубо фиктивной экономики не бывает, о чем свидетельствуют процессы «размывания» среднего класса, резкое обострение проблемы бедности в странах Периферии за последние 10 лет и начавшийся в 2008 г. мировой финансовый кризис.

Приватизация 'Социального государства», осуществленная в России и в других странах под влиянием неолиберальной рыночной идеологии, самым тягчайшим образом обострила социальные противоречия. Распространение рыночных отношений на сферу общественных благ, отказ государства от своих социальных обязательств и переложение их на граждан привели современные общества к разрушительной социальной поляризации. Данная ситуация усугубляется негативным влиянием доминирующей ныне модели глобализации. По оценке Дж. Стиглица, в мире сформирована 'Двойственная экономика, экономика, в которой есть анклавы богатства-. В итоге 'Глобализация не работает на бедных. Она не работает большей частью и на сохранение среды обитания. Она не работает на стабильность глобальной экономики- [13, с. 96-97,249]. Социальное неравенство в мире достигло предельных значений: поданным совместного доклада МВФ и МОТ в настоящее время в мире насчитывается 210 млн безработных, что является максимальным уровнем за все время ведения этой статистики, при этом 1,2 млрд человек (40% от численности мировой рабочей силы) живут меньше чем на 2 доллара в день [14, 7].

Постмодерн есть не альтернатива Модерну, а предельное развитие его потенций и дефектов. Он доводит до предела принципы организации жизни, положенные в основу проекта Модерна, и, прежде всего — принцип организации общества на основе ценностей рыночной экономики.

Постмодерн имитирует радикальную смену мироустройства, в качестве имитатора новизны оказываясь девиацией, регрессом Модерна. Постэкономика не обладает собственной системой хозяйственных ценностей В псевдоценностный контекст постэкономики включаются любые ценности прошлого — в качестве инструмента для преодоления ограниченности платежеспособного спроса по сравнению с возможностями производства и сбыта. В целях экспансии массового потребления и стимулирования престижного потребления у наиболее состоятельных групп людей, образы («римейки») культурных ценностей используются для роста эффективности маркетинговых стратегий продвижения товаров на рынке. Потребительский гедонизм и атрофия продуктивных мотиваций, требующих мобилизованности и самоотдачи в труде, приводят к исходу масс людей из сферы производительного труда и выражают девиантную, инволюционную природу Постмодерна. Финансовый успех, а не традиционная ценность 'Профессионального призвания» становится мерой социального статуса человека.

Постмодерн возможен именно и только как «надстройка» Модерна, как многоуровневая грандиозная система перераспределения и приватизации его результатов. Постмодерн присваивает плоды Модерна и потребляет («перекомбинирует») их. Подобно тому, как философы постмодернизма «играют- с реальными текстами, созданными другими — классическими мыслителями, так и экономический постмодернизм присваивает и перекомбинирует в свою пользу результаты труда других — производительных классов и мировой Перефирии. Финансовые и маркетинговые симуляции экономических благ, институтов и производственно-сбытовых операций обмениваются на реальные блага, формируют источники финансовых и статусных рент и провоцируют финансовые и экономические кризисы.

Возможны ли альтернативы постэкономики — ее трансформация в новый тип продуктивно ориентированного хозяйства? Альтернативу сложившейся мирохозяйственной модели многие исследователи видят в формировании самодостаточных региональных экономических систем в Юго-Восточной Азии, Европе, Латинской Америке, в Исламском мире. Одно из проявлений данной тенденции — растущее значение региональных экономических союзов, таких как ЕС, НАФТА (Североамериканская зона свободной торговли), Меркосур (Таможенный союз ряда государств Южной Америки), процессы интеграции в Юго

— Восточной Азии с перспективой создания там зоны свободной торговли между Китаем, Японией и Индией.

По мысли Д. Белла, создателя теории постиндустриального общества, 'Регионы — вот те политические, социальные и культурные единицы, из которых будет строиться мир XXI века-115, с. 6]. Г. Верхофстадт, в прошлом премьер-министр Бельгии, констатирует: 'Совершенно очевидно, что однополярное мироустройство доказало свою неэффективность и нежелательность. Так что, нравится нам это или нет, мы в каком-то смысле

возвращаемся к региональным империям (курсив наш — М.Р.) и вступаем в новый век». [16, с. 26-27]. А. Полити, директор лаборатории стратегических сценариев Института экономических исследований (Болонья, Италия) прогнозирует, что управляемая рыночная экономика стран БРИК будет разительно отличаться от евроатлантического мейнстрима [17, с. 68].

В эпоху становления макрорегионов особое значение приобретают принципы «автаркии Больших Пространств», сформулированные Ф. Листом. Становление таких мощных региональных группировок усиливает межцивилизационную конкуренцию: «Финансовая экспансия Запада, этническая — Китая и религиозная — ислама не просто развертывается в разных плоскостях: они не принимают друг друга... в силу самого своего образа жизни» [18, с. 242-243]. По-видимому, можно говорить о нарастании межцивилизационного соперничества в форме конкуренции новых экономических субъектов — макрорегионов и региональных группировок.

Процессы региональной интеграции наиболее эффективны там, где объединяющиеся национальные экономики базируются

на исконных религиозно—философских ценностях той или иной цивилизации современного мира. Реставрация традиционных религиозно —хозяйственных принципов Православия и Ислама может дать мощный импульс экономической интеграции в Евразии, поскольку исторически России и Евразии в целом была присуща модель экономики, основанная на религиозно — этических началах. При всех несомненных богословских расхождениях христианства и ислама, порожденные ими хозяйственные доминанты имеют общий архетипический корень — приоритет этических начал в предпринимательстве, осуждение ростовщичества, ориентацию на социальную справедливость и доверие между людьми, первенствующее положение труда в системе экономических ценностей. Именно вследствие мировоззренческой комплементарности народов России — Евразии возникла уникальная отечественная цивилизация, основанная на культурном синтезе.

Процессы образования новых хозяйственных миров продолжаются, и экономическая история остается открытой для поиска новых путей развития.

Литература

1. Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег. Антология экономической классики, — М.: Изд-воЭконов— Ключ, 1993.-486 с.

2. Сорос Дж. Открытое общество. Реформируя глобальный капитализм. — М.: Изд-во Некоммерческий фонд, 2001. — 458 с.

3. Валлерстайн И. Россия и капиталистическая мир-экономика, 1500-2010//Свободная мысль, — 1996, — №5.

4. Бродель Ф. Динамика капитализма. — Смоленск: Изд-во Полиграмма, 1993,— 123 с.

5. Кондратьев Н.Д. Проблемы экономической динамики. — М.: Изд-во Экономика, 1989. — 526 с.

6. Wallerstein J. The Cold War and Third World: The Good Old Days? / Fernand Braudel Center for the Study of Economies, Historical Systems and Civilization. — Binghamton (N.Y), 1990.

7. Коротаев А. В., Цирель С. В. Кондратьевские волны в мировой экономической динамике. Системный мониторинг. Глобальное и региональное развитие. — М.: Изд-во ЛИБРОКОМ, 2010. — 296 с.

8. Рязанов ВТ. Экономическое развитие России: Реформы и российское хозяйство в XIX-XX вв. — СПб.: Изд-во Наука, 1998. — 347 с.

9. Ефимчук И.В. Экономический постмодерн — послесовременность или современность? // Философия хозяйства. — 2003. - №4.

10. Бодрийяр Ж. Забыть Фуко. — СПб.: Изд-во «Владимир Даль», 2000 — 89 с.

11. См.: Неклесса А.И. Новый амбициозный план. Проекция и чертежи новой сборки мира // Политический класс. — 2008. —

№1.

12. Панарин А.С. Православная цивилизация в глобальном мире. — М.: Изд-во Алгоритм, 2002. — 494 с.

13. Стиглиц Дж. Глобализация: тревожные тенденции. — М.: Изд-во Национальный общественно-научный фонд, 2003. — 304 с.

14. Ни количества, ни качества//Однако. 13.09.2010.

15. Белл Д. Эпоха разобщенности // Свободная мысль. XXI. — 2006. — №6.

16. Верхофстадт Ги. Три выхода для Европы: на пороге «нового века империй» // Россия в глобальной политике. — 2009. — Т.7. — №1.

17. Полити А. После бушеномики. От бездержавной многополярности к текучим балансам // Россия в глобальной политике. - 2009. - Т.7. - №1.

18. Делягин М.Г. Предстоящий мир: некоторые базовые тенденции и требования к России: Введение в будущее. Мир в 2020 году. — М.: Изд-во Алгоритм, 2007. — 384 с.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.