CC BY
6СТОЖКО Дмитрий Константинович,
кандидат философских наук, доцент кафедры креативного управления и гуманитарных наук, Уральский государственный экономический университет, e-mail: [email protected]
СТОЖКО Константин Петрович,
доктор исторических наук, профессор кафедры философии, главный научный сотрудник Института аграрно-экологических проблем и управления сельским хозяйством, Уральский государственный аграрный университет,
e-mail: [email protected]
ШИЛОВЦЕВ Андрей Владимирович,
кандидат исторических наук, доцент кафедры философии, Уральский государственный аграрный университет, доцент кафедры теории, методологии и правового обеспечения государственного и муниципального управления,
Уральский федеральный университет, e-mail: а[email protected]
НЕКРАСОВ Станислав Николаевич,
доктор философских наук, профессор кафедры философии главный научный сотрудник Уральский государственный аграрный университет, профессор кафедры культурологии и дизайна,
Уральский федеральный университет, e-mail: [email protected]
СИНЬКО Вера Николаевна,
старший преподаватель кафедры философии, Уральский государственный аграрный университет,
e-mail: [email protected]
ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ И ОРГАНИЗАЦИОННОЕ РАЗВИТИЕ
В СОВРЕМЕННЫХ УСЛОВИЯХ
Аннотация. В статье в контексте эволюции экономических идей и формирования новой реальности рассматриваются феномены экономического поведения и организационного развития. На примере смены парадигмы, связанной с теорией рационального выбора, парадигмой, обусловленной междисциплинарным исследованием феномена экономического поведения человека, выдвинут тезис о теоретико-методологической основе перехода от современной экономики к ноономике. Эта теоретико-методологическая основа позволяет, с одной стороны, синтезировать все имеющиеся на текущий момент модели образования в рамках новой гуманистической парадигмы образования, обеспечив синергетический эффект, а, с другой стороны, использовать конкретные инструменты и средства для совершенствования экономического поведения и организационного развития (асфатроника, бихевиоризм, ноксология и др.). На основе историко-ретроспективного и социально-философского анализа феномена экономического поведения и организационного развития сделан вывод о необходимости расширения поля новых научных дисциплин, обновления методологии научных исследований в сторону более активного использования креативных технологий и совершенствования практики самоорганизации (самообразования, самоуправления и др.).
Ключевые слова: асфатроника, бихевиоризм, новая реальность, ноксология, нооно-мика, организационное развитие, рационализм, рациональный выбор, экономическое поведение.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2023
DOI: 10.24412/2076-1503-2023-11-576-583 NIION: 2018-0076-11/23-950 MOSURED: 77/27-023-2023-11-950
STOZHKO Dmitry K,
PhD (Philosophy), Associate Professor, Department of Creative Management and Humanities, Ural State University of Economics,
STOZHKO Konstantin P.,
Dr. Sci. (History), Professor of the Department of Philosophy, Chief Researcher, Institute of Agro-Environmental Problems and Agricultural Management, Ural State Agrarian University,
SHILOVTSEVAnd^ V.,
PhD (History), Associate Professor, Department of Philosophy, Ural State Agrarian University; Associate Professor, Department of Theory, Methodology and Legal Support of State and Municipal Administration, Ural Federal University named after the first President
of Russia B.N. Yeltsin
NEKRASOV Stanislav N,
Doctor of Philosophy, Professor of the Department of Philosophy, Chief Researcher Ural State Agrarian University, Professor of the Department of Cultural Studies and Design
Ural Federal University
SINKO Vera N.,
Senior Lecturer, Department of Philosophy, Ural State Agrarian University
ECONOMIC BEHAVIOR AND ORGANIZATIONAL DEVELOPMENT
IN MODERN CONDITIONS
Annotation. The article examines the phenomena of economic behavior and organizational development in the context of the evolution of economic ideas and the formation of a new reality. On the example of the paradigm shift associated with the theory of rational choice, the paradigm due to the interdisciplinary study of the phenomenon of human economic behavior, the thesis on the theoretical and methodological basis of the transition from modern economics to nononomics is put forward. This theoretical and methodological basis allows, on the one hand, to synthesize all currently available models of education within the framework of a new humanistic paradigm of education, providing a synergetic effect, and, on the other hand, to use specific tools and means to improve economic behavior and organizational development (asphatronics, behaviorism, noxology, etc.). Based on historical-retrospective and socio-philosophical analysis of the phenomenon of economic behavior and organizational development, it is concluded that it is necessary to expand the field of new scientific disciplines, update the methodology of scientific research towards more active use of creative technologies and improve the practice of self-organization (self-education, self-management, etc.).
Key words: asphatronics, behaviorism, new reality, noxology, noonomics, organizational development, rationalism, rational choice, economic behavior.
Введение
Иррациональность происходящего, современный геополитический, макроэкономический и экологический кризисы, растущее противостояние между цивилизациями и народами, угроза голода в глобальных масштабах, о которой вполне официально предупреждает ООН, невольно заставляют усомниться во многих, казалось бы, вполне
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2023
надежных прежних теориях и концепциях экономической науки, в том числе и тех, которые относятся к такому ее направлению, как экономический либерализм. Известная теория рационального выбора (и ее вариации - теории рационального поведения, рациональных ожиданий и др.), объяснявшая экономическое поведение людей принципом рациональности, оказалась явно в
противоречии с новой объективной реальностью. Сформулированная еще в середине ХХ в. американским философом и экономистом Дж. Ф. Мутом (1930 - 2005 гг.), а затем развитая в работах американского экономиста, лауреата Нобелевской премии по экономике (1995 г.) Р. Лукаса (1937 -2023 гг.) и ряда других экономистов, эта теория строилась на тезисе о том, что рациональность субъективна и представляет собой некий удачный выбор из известных индивиду альтернатив [1]. Ключевым положением данной теории служило представление о том, что хозяйствующий субъект располагает всей необходимой информацией и ведет себя строго рационально, минимизирует расходы (затраты) и максимизирует доходы (полезность).
При этом рациональный выбор обусловливался тем, что «потребитель сам знает, что ему нужно, и что экономическая система действует лучше всего тогда, когда удовлетворяет желаниям потребителя» [2, с. 370]. Но, в реальности, это оказалось далеко не так. Дело в том, что наряду с рациональными потребностями существуют и так называемые «ложные потребности» (Г. Маркузе), а наряду с положительными ценностями - «отрицательные» ценности (Н. О. Лосский). Раскрывая смысл ложных потребностей, Г. Маркузе, в частности, отмечал: «Мы можем различать истинные и ложные потребности. «Ложными» являются те, которые навязываются индивиду особыми социальными интересами в процессе его подавления: это потребности, закрепляющие тягостный труд, агрессивность, нищету и несправедливость» [3, с. 6].
В современных условиях выбора часто практически даже не остается, а если он и есть, то представляет собой выбор из наихудших альтернатив. Причина этого парадокса состоит в том, что рационализм как единственный или главный принцип экономического поведения со временем оказался выхолощенным и сведенным к вульгарному эгоизму. Так даже современная конкуренция из двигателя экономики превратилась в ее тормоз, стала недобросовестной и контрпродуктивной. Отсюда - торговые войны, экономические санкции, эмбарго и многое другое. Поэтому нет ничего удивительного в том, что на смену теории рационального выбора постепенно приходит все более замещающая ее, существовавшая ранее как бы наряду с нею, идеология бихевиоризма или теория поведенческой экономики.
Целью исследования является анализ и оценка направлений и характера трансформации современной теории поведенческой экономики или экономического бихевиоризма в контексте неуклонно возрастающей геополитической, макроэкономической и социальной нестабильности, неопределенности, турбулентности и рисков.
Результаты исследования
Экономический бихевиоризм является полной противоположностью теории рационального выбора (рационального поведения) хозяйствующих субъектов. Прежде всего потому, что бихевиоризм объясняет действия хозяйствующих субъектов не с позиций рациональности, а исходит из того, что человек ведет себя, в общем и целом, неосознанно, интуитивно, а его поступки обусловлены рефлексами и реакциями на триггеры окружающей его реальности и основаны на опыте предков. А потому вывод бихевиористов, по большому счету, состоит в признании ограниченного характера рациональности и в отказе от ее представления в качестве ключевой характеристики экономического поведения хозяйствующих субъектов. Основателем бихевиоризма считается американский психолог Дж. Уотсон (1878-1958 гг.). Согласно его мнению, любое поведение можно предсказать и, соответственно, просчитать, смоделировать, а значит и управлять им [4].
Задолго до Дж. Уотсона английский философ Дж. Локк (1632-1704 гг.) утверждал, что человек появляется на свет без какого-либо опыта, как «tabula rasa» - «чистый лист». Другой английский философ Т. Гоббс (1588-1679 гг.) также полагал, что не существует никакой мыслящей субстанции, а все действия человека определяются его телесностью. Но тогда люди не знали генетики и не существовало теории наследственности. Не было еще работ И. П. Павлова (1849-1936 гг.) с его теорией о высшей нервной деятельности. Да и самой психологии, как науки, изучающей поведение человека, еще не было и в помине. Только в 1879 г. В. Вундт (1832-1920 гг.), ученик известного немецкого физиолога Г. Л. Ф. Гельмгольца (18211894 гг.) основал первую лабораторию психологии. Эта дата и считается моментом возникновения психологической науки. Что касается бихевиоризма, то в качестве научного направления он также появился не сразу. «Пальму первенства» в этом отношении у Дж. Уотсона оспаривают Э. Л. Торндайк (1874-1947 гг.) [5], исследовавший вопросы адаптации организма к необычным условиям, и русский физиолог и психолог И. П. Павлов (1849-1936 гг.) [6, с. 324 - 332]. Кстати, теория Дж. Уотсона во многом опиралась на учение И. П. Павлова, в частности на идею приобретенных (условных) рефлексов. В последствии А. Бэн, Г. Спенсер, И. М. Сеченов убедительно доказали, что поведение является такой же составляющей психики, как и сознание.
Сегодня о бихевиоризме как психолого-экономическом феномене и основе экономического поведения людей написано много интересных работ, как у нас [7-9], так и за рубежом [10-11]. На текущий момент четко определены основные при-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2023
знаки бихевиоризма [12-13]. Если говорить о бихевиоризме в контексте экономики, то этот синтез психологии и экономики ныне называется поведенческой экономикой [14], и это - самая молодая из школ экономики, а ее основные характеристики можно встретить в работах американского ученого Г. Саймона (1916-2001 гг.), разрабатывавшего такую фундаментальную проблему экономической психологии, как ограниченная рациональность [15, с. 110]. Вместе с тем влияние бихевиоризма на организационное развитие все еще исследовано довольно слабо. А ведь экономическое поведение тогда оказывается эффективным, когда оно правильно организовано. Слабая сторона бихевиоризма как раз и состоит в его главной интенции, согласно которой субъекты деятельности ведут себя интуитивно, подчиняясь не нормам сознания и морали, а рефлексам и инстинктам. При таком исходном посыле вряд ли уместно рассуждать о каком-то организационном оформлении экономического поведения и об организационном развитии как таковом. И проявлений такого спонтанного и инстинктивного экономического поведения в современной ситуации достаточно много. Можно, например, вспомнить о том, как западные политики буквально «стреляют себе в ногу», вводя новые пакеты санкций против Российской Федерации, противоречащие экономическим интересам их населения. Или, когда западные фирмы уходят с российского рынка, теряя свои активы и клиентскую базу. Налицо самая настоящая дезорганизация экономической деятельности, которая практически не имеет ничего общего с теорией организационного развития.
Теория организационного развития появилась в США (С. Белл, Р. Бекхард, У. Берк, Дж. Ваклавски, Н. Маргулис, Д. Порас, А. Райа, П. Робертсон, В. Френч, А. Черн и др.) и в настоящее время содержит разные определения понятия «организационное развитие». Но, не смотря на разночтения, практически для всех определений данного понятия характерны такие признаки, как плановость изменений, эффективность организации, научный подход, системность, наличие организационных ценностей (культуры) и методик осуществления конкретных процедур и использования технологий [16, с. 178].
На текущий момент существуют самые разные модели организационного развития: К. Левина, Л. Грейнера, М. Вайсборда, И. Адизеса, Мак Кинси и др., которые характеризуются своими особенностями и преимуществами [17]. Значительный вклад в постановку вопроса об изучении поведения как фактора организационного развития в разное время внесли В. Джеймс (1842-1910 гг.), Д. Карнеги (1888-1955 гг.), Л. Морган (1852-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2023
1936 гг.), Б. Скиннер (1904-1990 гг.) и др. Можно вспомнить о «девяти правилах эффективного поведения» Д. Карнеги [18] или о так называемом «каноне Моргана» [19].
Однако, в подавляющем большинстве случаев современные исследователи организационное развитие связывают с организацией как таковой, т. е. с определенным институтом, что несколько сужает гносеологическое поле проблемы, поскольку организационное развитие касается не только субъектов - участников (членов) той или иной организации, но и индивидуальных субъектов, осуществляющих самостоятельную деятельность. Например, индивидуальных предпринимателей без образования юридического лица, надомников, огородников и других категорий граждан. В условиях Со^-пандемии активизировался процесс удаленной работы граждан, изменились их ценностные ориентации. Собственно, об этом писал еще в 1980 г. Э. Тоф-флер, когда заявлял: «Предположить, что миллионы людей смогут проводить время дома вместо того, чтобы идти в офис или на завод, значит немедленно вызвать огонь критики» [20, с. 321]. Но спустя чуть более сорока лет это стало нормой. Описывая будущего нового работника, американский социолог отмечал не только изменение его ценностных ориентаций, но и новый его социальный характер. «Работники, ищущие смысл, ставящие под сомнение авторитеты, желающие поступать по своему разумению или требующие, чтобы их работа была социально значимой, могут считаться смутьянами на предприятиях Второй волны. Но предприятия Третьей волны не смогут работать без них. Таким образом, мы повсеместно видим едва различимое, но глубокое изменение черт личности, вознаграждаемых экономической системой, - изменение, которое формирует появляющийся социальный характер» [20, с. 610].
Кроме того, сведение вопроса об организационном развитии к развитию организации -института и игнорирование личностного организационного развития и экономического поведения личности (индивида) оставляет в стороне и проблему превращения ценностей в социальные нормы (институции). А механизмы и условия такого превращения неразрывно связаны с развитием организационной и деловой культуры [21 -22].
Возникает вопрос о том, насколько организационное поведение и, соответственно, организационное развитие в обоих случаях (на личностном и корпоративном уровнях) конгруэнтно. Очевидно, что существуют определенные организационные и правовые различия в экономическом поведении члена организации и индивидуального субъекта деятельности. Существует и разная философия,
например, в одном случае - «философия гостя», когда работник относится к организации как временному фактору, в другом случае - «философия контракта», которая настраивает экономическое поведение работника в организации на несколько иной тон, а в третьем случае - «философия судьбы», когда работник рассматривает организацию как свою, и когда складывается конгруэнтность в организационном развитии личности работника и самой организации [23, с. 141-142]. И то, как это поведение осуществляется, представляет собой фактор организационного развития конкретных хозяйствующих субъектов.
Современная теория организационного развития характеризуется, в общем и целом, четырьмя основными теоретико-методологическими подходами: теорией диалектики, теорией эволюции, теологической теорией и теорией жизненного цикла [24, с. 98 - 99]. Однако в современных условиях неуклонно растущей геополитической и макроэкономической нестабильности и турбулентности, формирования все большего числа рисков особое значение для анализа экономического поведения и организационного развития приобретают когнитивная и поведенческая теории личности, каждая из которых характеризуется по-своему [25]. Поскольку в настоящее время происходит цифровая трансформация экономической среды, постольку потребность человека жить в безопасности и комфорте предполагает поиск новых возможностей и разработку новых сценариев его поведения в условиях происходящих перемен. Современная российская наука и образование сталкиваются с необходимостью дать адекватный ответ на вызовы времени.
Недавно, а именно 24 февраля 2021 г. Приказом Министерства науки и высшего образования Российской Федерации была утверждена обновленная номенклатура научных специальностей, в которую впервые была включена группа когнитивных наук. Сегодня, по сути, речь идет о необходимости развития междисциплинарных исследований в целях обеспечения когнитивной безопасности с учетом особенностей переживаемого времени [26, с. 10]. Экономическое поведение современного человека ныне рассматривается в контенте асфатроники - науки о глобальной безопасности [27] и ноксологии - науки об опасностях и рисках [26, с. 67 - 92]. При этом, все большее значение в условиях современной турбулентности приобретает самоорганизация - способность индивида самостоятельно осуществлять эффективную деятельность и выбирать оптимальные сценарии своего поведения [28].
В настоящее время в сфере российского образования происходит смена ценностных приоритетов, наблюдается переход от прежней пара-
дигмы инновационного образования к новой, гуманистической или субъектной парадигме. И это понятно, поскольку знания знаниями, а решающим обстоятельством развития является все-таки личность. И от ее качества зависит в решающей степени и то, как будут использованы знания и инновации. В условиях глобальной экономики и развития информационного общества особую актуальность приобрела проблема обеспечения и укрепления социальной безопасности личности, что обусловлено нарастанием неопределенности, нестабильности и рисков практически во всех сферах существования человека: политической, экономической, культурной. Эти обстоятельства являются мощным катализатором возникновения и распространения различных страхов, фобий, маний и иных психологических проявлений и ведут к социальной незащищенности людей [29, с. 207]. Все строго в соответствии с известным афоризмом Т. Рузвельта: «Воспитать человека интеллектуально, не воспитав его нравственно - значит вырастить угрозу для общества». Инновационное развитие, как показала практика, не спасает общество от таких угроз. История с гиперболоидом инженера Гарина, описанная А. Н. Толстым в одноименном романе (1927 г.), вполне реальна в условиях, когда образование находится в системном кризисе.
Правда, в последнее время появляются новые исследования по гуманистической проблематике [30-31]. Все более популярными становятся философские (персоналистские) идеи Н. Бердяева, А. Бергсона, Н. Лосского, Л. Шестова, М. Шелера и др. [32, с. 66]. Это - свидетельство тренда к осмыслению не только характера современной эпохи, но и к поиску новых оптимальных моделей поведения, в том числе и в хозяйственной сфере человеческой жизнедеятельности.
Выводы
Переосмысление феномена экономического поведения субъектов хозяйственной деятельности с позиций междисциплинарного подхода, с учетом достижений современной психологии, экономической теории, экономической социологии и некоторых других наук представляется важным вектором в углублении наших представлений о новой реальности, складывающейся в настоящее время. Корректировка наших представлений о значении некоторых прежних экономических теорий и концепций, сформулированных в условиях индустриального общества, также является необходимой реакцией на вызовы «общества риска» (У. Бек).
Практическим следствием такого переосмысления научных концептов является расширение поля новых научных дисциплин, обновление
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2023
методологии научного исследования в сторону более активного использования креативных технологий и совершенствования практики самоорганизации, в том числе и практики самообразования в системе современного образования.
Сегодня современное общество переходит к новому, шестому технологическому укладу, когда «когнитивные технологии через использование самообучающихся систем искусственного интеллекта вторгаются в те области, где не было альтернативы применению человеческого труда» [33, с. 10]. Однако представляется, что современная инновационная модель образования не отвечает главным интересам самого человека - его безопасности и справедливому удовлетворению его интересов и потребностей. Фетишизация роли технологий, культ знаний неизбежно ведут к мери-тократии, к отделению капитала - собственности от капитала - функции, наподобие «революции управляющих», о которой в свое время писал еще американский экономист Дж. К. Гэлбрейт (1908 -2006 гг.). Так, собственно, и сформировалась современная техноструктура, когда технократы постепенно пришли на смену бывшим собственникам. И сегодня она, новая администрация корпораций, определяет динамику и характер технологической и товарной политики. И здесь необходимы разумные ограничения против расточительства, против «демонстративного потребления» со стороны нынешнего «праздного класса» (Т. Веблен), и особенно «против перспектив создания существ, неподконтрольных человеку. Необходимы такие «разумные ограничения», которые не допускали бы подобного развития событий» [33, с. 13].
Сегодня меняется сама трактовка рациональности в экономическом поведении человека и его организационном развитии. Предлагается новый формат рациональности - ноорациональ-ность и новый формат хозяйства - ноономика [34]. Проблема, однако, заключается в том, что «к сожалению, сейчас наблюдается разрыв: технологии развиваются быстрее, чем то, что называется повышением уровня культуры и пониманием, что можно, а чего нельзя» [33, с. 17].
Идея перехода от мир-экономики (Ф. Бро-дель, И. Валлерстайн) к ноономике, о которой все чаще говорят, связана прежде всего с переходом от существующей модели инновационного образования к гуманистической модели, которая в наибольшей степени соответствует формату нооно-мики. И здесь не стоит впадать в иллюзию цифровой революции или «скорейшей отмены собственности». Признавая, что «концепция ноономики, как и любая другая имеет право на существование и уважительное к себе отношение» [35, с. 113],
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2023
стоит заметить, что ее практическая реализация возможна только по результатам гуманистической образовательной парадигмы.
Список литературы:
[1]. Швери Р. Теория рационального выбора: аналитический обзор. // Социологический журнал. 1995. № 2. С. 43 - 56.
[2]. Скитовски Т. Суверенитет и рациональность потребителя. // Вехи экономической мысли. Т. 1. Теория потребительского поведения и спроса. СПб.: Высшая школа, 2000. 380 с.
[3]. Маркузе Г. Одномерный человек. Исследование идеологии Развитого Индустриального Общества. М.: REFL-book, 1994. 368 с.
[4]. Уотсон Дж. Б. Психология как наука о поведении. М.: АСТ, 1998. 704 с.
[5]. Торндайк Э. Принципы обучения, основанные на психологии. М.: Юрайт, 2023. 270 с.
[6]. Хант М. История психологии. И.: АСТ, 2009. 863 с.
[7]. Торопова П. Б. Формирование поведения: практическое применение идей бихевиоризма // Вестник Балтийского Федерального университета им. И. Канта. Серия: Филология, педагогика, психология. 2011. № 11. С. 81 - 85.
[8]. Дегтярев В. С., Сакель Ю. В. Роль бихевиоризма в современной социологии // Science Time. 2018. № 7 (55). С. 16-19.
[9]. Визавитин О. И., Таякин С. Л. Достижения, предметы критики и виды психологии бихевиоризма // Молодой ученый. 2016. № 10. С. 1347 -1349.
[10]. Скиннер Б. Ф. О бихевиоризме. М.: Бом-бора, 2023. 336 с.
[11].Wells Travis, Senh Goleman. Cognitive behavioral therapy. USA, 2019. 132 р.
[12]. Бихевиоризм: механизмы поведения человека. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://rsv.ru/blog/biheviorizm-mehanizmy-povedeniya-cheloveka
[13]. Баум У. М. Современный бихевиоризм. М.: Практика, 2020. 304 с.
[14]. Поведенческая экономика. Культура. Организация. Технология. Сб. ст. Екатеринбург: Ажур, 2023. 252 с.
[15]. Ха Джун Чанг. Как устроена экономика. М.: Иванов, Анн и Фербер, 2017. 304 с.
[16]. Алябина Е. В. Концепция организационного развития: российский взгляд // Проблемы современной экономики. 2010. № 2-2. С. 176 -192.
[17]. Врагова Е. А. Анализ моделей организационного развития фирм / Потребительская кооперация: теория, проблемы, опыт. Материалы конференции. Гомель: БГТЭУПК, 2022. С. 43 - 46.
[18]. Карнеги Д. Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей. М.: Попурри, 2020. 368 с.
[19]. Морган Л. Древнее общество. Исследование линий человеческого прогресса. М.: Либро-ком, 2012. 368 с.
[20]. Тоффлер Э. Третья волна. М.: АСТ, 1999.784 с.
[21]. Стожко Д. К. Превращение ценностей в социальные институты (опыт философского осмысления культуры хозяйства) // Обсерватория культуры. 2019. Т. 16. № 3. С. 228 - 238.
[22]. Стожко Д. К. Российская деловая культура в условиях макроэкономической неопределенности // Обсерватория культуры. 2022. Т. 19. № 1. С. 16 - 25.
[23]. Ткаченко И. Н. Эволюция внутрифирменных корпоративных отношений. Екатеринбург: Ин-т экономики УрО РАН, 2001. 312 с.
[24]. Бобков А. Л. Организационное развитие: сравнение и анализ существующих подходов // Вестник РЭА им. Г. В. Плеханова. 2013. № 1(55). С.98 - 106.
[25]. Теории личности. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://syntone.ru/psy_ lib/teorii-lichnosti/
[26]. Пролегомены когнитивной безопасности / под ред. И. Ф. Кефели. СПб.: Петрополис, 2023. 488 с.
[27]. Асфатроника. На пути к теории глобальной безопасности. СПб.: ИПЦ СЗИУ РАНХиГС, 2020. 228 с.
[28]. Стожко К. П., Тарасова О. В., Новожилов А. Е., Маяков Н. Н. Социальная диалектика предпринимательства. Личность. Самоуправление. Культура. Творчество. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2005. 238 с.
[29]. Шиловцев А.В. Социальная безопасность личности в условиях нестабильности и неопределенности: от страха к уверенности // Личность. Культура. Общество. 2015. Т. 17. № 3-4 (8788). С. 206-210
[30]. Аксиология русского гуманизма: История. Философия. Культура. Экономика. Право. Екатеринбург: Изд-во УМЦ-УПИ, 2023. 340 с.
[31]. Гивишвили Г. В. Феномен гуманизма. Практический гуманизм в истории, политике, экономике и праве. СПб.: Ленанд, 2017. 448 с.
[32]. Липская Л. А. Парадигмальный контент антропологического подхода к исследованию развития образования / Теория и практика современного образования в пространстве историко-педа-гогического процесса / под ред. Г. Б. Корнетова. М.: АСОУ, 2023. 396 с.
[33]. Бодрунов С. Д. Ноономика: онтологические тезисы // Экологический вестник России.
2019. № 4 (62). С. 6 - 18. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://cyberleninka.rU/article/n/ noonomika-ontologicheskie-tezisy
[34]. Бодрунов С. Д. Общая теория нооно-мики. М.: Культурная революция, 2019. 504 с.
[35]. Корнейчук Б. В. Рецензия на книгу С. Д. Бодрунова «Ноономика» // Социум и власть. 2019. № 4. С. 109 - 113.
Spisok literatury:
[1] Shveri R. Theory of rational choice: an analytical review. // Sociological Journal. 1995. No. 2. pp. 43-56.
[2] Skitowski T. Sovereignty and rationality of the consumer. //Milestones of economic thought. Vol.
I. Theory of consumer behavior and demand. St. Petersburg: Higher School, 2000. 380 p.
[3] Marcuse G. One-dimensional man. A study of the ideology of a Developed Industrial Society. Moscow: REFL-book, 1994. 368 p
[4] Watson J. B. Psychology as a science of behavior. Moscow: AST, 1998. 704 p.
[5] Thorndike E. Principles of learning based on psychology. Moscow: Yurayt, 2023. 270 p.
[6] Hunt M. History of Psychology. I.: AST, 2009.
863 p
[7] Toropova P. B. Formation of behavior: practical application of the ideas of behaviorism // Bulletin of the Baltic Federal University named after I. Kant. Series: Philology, pedagogy, psychology. 2011. No.
II. pp. 81-85.
[8] Degtyarev V. S., Sakel Yu. V. The role of behaviorism in modern sociology // Science Time. 2018. No. 7 (55). pp. 16-19.
[9] Vizavitin O. I., Tayakin S. L. Achievements, subjects of criticism and types of psychology of behaviorism // Young scientist. 2016. No. 10. pp. 1347 - 1349.
[10] Skinner B. F. On behaviorism. M.: Bom-bora, 2023. 336 p.
[11] Wells Travis, Senh Goleman. Cognitive behavioral therapy. USA, 2019. 132 p.
[12] Behaviorism: mechanisms of human behavior. - [Electronic resource]. - Access mode: https://rsv.ru/blog/biheviorizm-mehanizmy-pove-deniya-cheloveka
[13] Baum U. M. Modern behaviorism. M.: Praktika, 2020. 304 p
[14] Behavioral economics. Culture. Organization. Technology. Yekaterinburg: Openwork, 2023. 252 p.
[15] Ha Joon Chang. How the economy works. M.: Ivanov, Ann and Ferber, 2017. 304 p.
[16] Alyabina E. V. The concept of organizational development: a Russian perspective // Problems of modern economics. 2010. No. 2-2. pp. 176 -192.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2023
[17] Vragova E. A. Analysis of models of organizational development of firms / Consumer cooperation: theory, problems, experience. Conference materials. Gomel: BGTEUPK, 2022. pp. 43-46.
[18] Carnegie D. How to win friends and influence people. M.: Potpourri, 2020. 368 p.
[19] Morgan L. Ancient Society. The study of the lines of human progress. M.: Librocom, 2012. 368 p.
[20] Toffler E. The third wave. M.: AST, 1999. 784 p.
[21] Stozhko D. K. Transformation of values into social institutions (experience of philosophical understanding of the culture of the economy) // Observatory of Culture. 2019. Vol. 16. No. 3. pp. 228 - 238.
[22] Stozhko D. K. Russian business culture in conditions of macroeconomic uncertainty // Observatory of Culture. 2022. Vol. 19. No. 1. pp. 16-25.
[23] Tkachenko I. N. Evolution of intra-company corporate relations. Yekaterinburg: Institute of Economics of the Ural Branch of the Russian Academy of Sciences, 2001. 312 p.
[24] Bobkov A. L. Organizational development: comparison and analysis of existing approaches // Bulletin of the Plekhanov REA. 2013. No. 1(55). pp. 98 - 106.
[25] Theories of personality. - [Electronic resource]. - Access mode: https://syntone.ru/psy_lib/ teorii-lichnosti /
[26] Prolegomena of cognitive security / edited by I. F. Kefeli. St. Petersburg: Petropolis, 2023. 488 p.
[27] Asphatronics. On the way to the theory of global security. St. Petersburg: CPI of the RANEPA, 2020. 228 p.
[28] Stozhko K. P., Tarasova O. V., Novozhilov A. E., Mayakov N. N. Social dialectics of entrepre-neurship. Personality. Self-government. Culture. Creation. Yekaterinburg: Ural Publishing House. un-ta, 2005. 238 p.
[29] Shilovtsev A.V. Social security of the individual in conditions of instability and uncertainty: from fear to confidence // Personality. Culture. Society. 2015. Vol. 17. No. 3-4 (87-88). pp. 206-210
[30] The Axiology of Russian Humanism: A History. Philosophy. Culture. Economy. Right. Yekaterinburg: Publishing house of UMTS-UPI, 2023. 340 p.
[31] Givishvili G. V. The phenomenon of humanism. Practical humanism in history, politics, economics and law. St. Petersburg: Lenand, 2017. 448 p.
[32] Lipskaya L. A. Paradigmatic content of the anthropological approach to the study of the development of education / Theory and practice of modern education in the space of the historical and pedagogical process / edited by G. B. Kornetova. M.: ASOU, 2023. 396 p.
[33] Bodrunov S. D. Noonomics: ontological theses // Ecological Bulletin of Russia. 2019. No. 4 (62). pp. 6-18. - [Electronic resource]. - Access mode: https://cyberleninka.ru/article/n/noonomika-ontologicheskie-tezisy
[34] Bodrunov S. D. General theory of noonomics. M.: Cultural Revolution, 2019. 504 p.
[35] Korneychuk B. V. Review of S. D. Bodrun-ov's book "Noonomics" // Society and Power. 2019. No. 4. pp. 109 - 113.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2023
