CC BY
89
УДК 94(47)"1861":338
ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ПОМЕЩИЧЬИХ КРЕСТЬЯН ТОТЕМСКОГО УЕЗДА ВОЛОГОДСКОЙ ГУБЕРНИИ В СЕРЕДИНЕ XIX В. (ОПЫТ «МОНОГРАФИЧЕСКОГО» ИССЛЕДОВАНИЯ МАССОВЫХ ИСТОЧНИКОВ ПО ИСТОРИИ КРЕСТЬЯНСКОЙ РЕФОРМЫ 1861 Г. И ВЫКУПНОЙ ОПЕРАЦИИ)
© Екатерина Васильевна Костригина
Санкт-Петербургский государственный университет, г. Санкт-Петербург, Россия, соискатель, ассистент кафедры источниковедения истории России, e-mail: [email protected]
Статья посвящена важной и малоизученной проблеме - анализу экономической ситуации сложившейся в помещичьей деревне Тотемского уезда Вологодской губернии накануне реформы 19 февраля 1861 г. и трансформации этой ситуации в ходе освобождения крестьян. Интерес к теме объясняется тем, что через уезд проходила северная граница помещичьего землевладения в Российской империи. В помещичьих хозяйствах этого региона сложилась особая экономическая ситуация, которая до сегодняшнего дня остается малоизученной в отечественной историографии.
Ключевые слова: Вологодская губерния; реформа 1861 г.; экономика помещичьей деревни.
Тотемский уезд, расположенный в юговосточной части Вологодской губернии, граничил на юге с двумя костромскими уездами (Чухломским и Солигаличским), на севере соседствовал с Вельским и Великоустюг-ским, на востоке - с Никольским, на западе -с Кадниковским и Грязовецким уездами Вологодской губернии.
Площадь уезда составляла 433,65 кв. миль (20984,9 кв. в.), а число жителей по сведениям 1870 г. - 114139 душ об. п. (54 769 м. п.) (вместе с городским населением плотность составляла 270 жителей на кв. милю).
Среди последних было 76 дворян и 109106 крестьян [1].
Население уезда проживало в 1178 населенных пунктах, 37 из которых были селами.
Среди поселков в 406 проживало менее 50 жителей, в 452 - от 51 до 100, в 318 - от 101 до 500, и только в 2 более 500 [1, с. 201202] (в Леденгском заводе проживало 1370 человек и в с. Шуйское - 752)1.
1 Уездный центр уезда г. Тотьма был расположен в 205 в. от Вологды по почтовому тракту, ведшему в г. Устюг. По однодневной переписи, произведенной в 1863 г., здесь проживало 3528 жителей обоего пола.
Отзывы современников свидетельствуют о том, что земля не отличалась плодородием и была, скорее, среднего качества. Из «ископаемых богатств» современники выделяли соляной рассол, на котором работали Ле-денгский и Тотемский солеваренные заводы. Огромное пространство уезда занимали леса (до 85 % всей площади уезда).
Занятия жителей разных частей уезда немного различались. Так, в бассейне реки Сухоны «хлебопашество достаточно обеспечивает жителей, а судостроение достигло широких размеров...», «заработки делают жизнь даже избыточною». Существенным подспорьем была рыбная ловля, однако улов почти весь потреблялся на месте.
Интересны замечания статистиков середины XIX в. о характере расселения крестьян и их землепользовании: «По правым притокам Сухоны селения кучатся только около церквей, между которыми находятся чрезвычайно большие промежутки, так что жители имеют возможность возделывать землю в таком объеме, в каком позволяют силы, от чего почти все здешния деревни окружены обширными полями». «Такая обширность
земледельческих угодий и среднего качества почва не только обеспечивают поселянина, но дают ему еще возможность излишек хлеба сбывать на Сухонские пристани и рабочим Леденгского завода» [1, с. 202]. Вместе с тем отмечалось слабое развитие животноводства: «Скот здесь содержится для навоза», считалось, что в уезде рогатый скот мелкий.
В другой части уезда, лежащей в системе реки Кокшенги, ситуация была несколько иной. Считалось, что «здесь и почва одна из лучших в губернии и леса смолистее других местностей.». Местной особенностью был избыток хлеба, выращиваемого в урожайные годы. Хлеб ежегодно отправлялся за пределы губернии в Архангельск. В то же время и здесь животноводство было развито слабо. Вследствие этого мясо местным жителям заменяла рыба: «палтусина», сельдь, треска привозились из Архангельска, а речная рыба, выловленная в местных реках и озерах, потреблялась на месте.
Однако эти территории не представляют особого интереса для нашего исследования, поскольку земли здесь были преимущест-
венно удельными1, поэтому современники находили, что вся территория Вологодской губернии, несмотря на огромное протяжение, представляет «изумительное однообразие», а «осмотрев, например, часть Тотемского уезда, можно составить себе понятие о наружном виде целой губернии» [2].
Тем не менее юго-западная часть губернии все-таки несколько отличалась от остальных ее частей, «не вследствие каких-нибудь особенных свойств местности, а единственно вследствие изменений, произведенных в ней густым народонаселением и обработкою почв» [2]. Можно предположить, что последнее замечание военного топографа и статистика капитана Услара в большей степени относилось к Вологодскому уезду, однако географическая близость к нему То-темского уезда позволяет распространить это наблюдение и на территорию последнего.
Необходимо отметить еще одну особенность в описаниях Вологодской губернии, которая позволяет нам в дальнейшем сделать весьма значимые наблюдения относительно точности измерений земли, производимых в губернии.
Военные статистики с некоторой долей иронии писали в середине XIX в. об обширных пространствах вологодской земли, «никем никогда невиданной, а тем менее измеренной», ряд мест губернии имеет «весьма неопределенное положение», а пунктов, определенных астрономически, было крайне мало. Конечно, прежде всего это замечание касалось «северо-восточных пределов» губернии, однако и на юго-западе ее положение с точностью измерений земельных про-
2
странств оставляло желать лучшего .
1 Кроме хлебопашества в уезде было развито и льноводство. Льняное семя и волокно отвозилось в Архангельск.
Наличие обширных лесов служило стимулом для развития лесных промыслов - вырубленный лес сплавлялся в Архангельск. Дровяной лес шел на солеваренные заводы. В уезде строились суда, гнались смола и деготь, выделывалась деревянная посуда.
Фабрично-заводская промышленность в Тотем-ском уезде была распространена слабо. Так, даже после реформы, в 1873 г. здесь работали только один лесопильный завод и два солеваренных (полученная соль расходилась среди местных жителей).
2 Опираясь на данные уже упоминавшегося Военно-статистического обозрения, законченного в 1850 г., мы произвели расчеты погрешностей в измерениях академика Шуберта, Зябловского, губернатора Брусилова, Арсеньева, Дубравина и др., использовавших
Если мы обратимся к материалам выкупной операции (1860-1880-е гг.), то можем отметить, что и здесь на «микроуровне» точность измерений оставляет желать лучшего.
Однако следует отметить, что экстремальные случаи могли вызвать желание измерить (или перемерить) земли в каком-то отдельном тотемском имении. Так, например, в 1853 г. в имении подпоручика Д.Н. Барыкова1 земля была довольно точно измерена во время ревизии Тотемского уездного суда по случаю продажи имения. В 1855 г. был составлен «раздельный акт» между родственниками умершего владельца подполковника П.Я. Воробьева, в котором размеры приведены «по домашнему измерению» [3, д. 1507].
Встречались случаи, когда вся земля в имении была измерена по «Планам Генерального межевания» (довольно точно, с учетом квадратных саженей), но при этом указывалось, что из этого числа «крестьяне пользовались землей в неопределенном количестве» [3, д. 1510].
Чаще всего в разделах уставных грамот, где упоминалась крестьянская земля, можно прочитать: «планов нет», земля «не показана», «в чересполосном владении», «в общем пользовании», «определена примерно, не
размежевана», «по домашнему измерению. но в натуре больше».
Общую численность помещичьих крестьян в Тотемском уезде можно оценить по материалам Главного выкупного учреждения в 1003 душ м. п. тяглых и 41 душу м. п. дворовых крестьян (составляя в сумме, таким образом, 1044 крепостных м. п.).
Традиционно возникающая при такой оценке проблема состоит в том, чтобы определить полноту имеющихся в нашем распоряжении данных. Для сравнения рассмотрим данные о крепостном населении Тотемского уезда, приводимые известным русским статистиком, будущим товарищем министра внутренних дел А.Г. Тройницким [4]. На основании этого исследования в Тотемском уезде накануне реформы 1861 г. на «общем
самые разнообразные источники (от материалов Генерального межевания до «показаний гражданского начальства». Для всей территории губернии эти погрешности составляли от 7,5 до 13,5 % от «средней площади» территории.
1 Деревни Андреева починка, Аникова, Матвеевка
крепостном праве» находилось 1077 крестьян м. п. и 1179 ж. п., а также 53 дворовых м. п. и 88 ж. п.
Разницу в данных, полученных нами, которая составляет 74 крестьянина и 12 дворовых, можно считать весьма малой (она составляет около 7 % от общего числа крепостных крестьян). Подобная разница могла произойти по ряду причин. Так, в случаях, когда имение принадлежало мелкопоместному владельцу, освобождение крестьян производилось по особым правилам и дело в Главное выкупное учреждение обычным порядком могло не попасть. Еще одна причина состояла в том, что некоторые имения, расположенные на границах разных уездов (и даже разных губерний), «сгруппировались» так, что попадали в один из уездов. Таким образом, 1-2 селения вполне могли попасть в дела соседних с Тотемским уездами и даже в Костромскую губернию2.
В любом случае мы можем говорить о том, что сохранившиеся в фондах Главного выкупного учреждения дела о выкупе имений Тотемского уезда являются репрезентативной выборкой, позволяющей делать уве-
3
ренные статистические выводы .
Среди тотемских имений можно выделить ряд оброчных деревень, в которых проживало 451 тяглый и 7 дворовых м. п. Следовательно, тотемская деревня была преимущественно оброчной, где последних было около 50 %.
В барщиной деревне проживало 359 (36 %) крестьян и почти все (33 м. п. (70 %) дворовые.
Еще в двух имениях (71 душа м. п. и 122 души м. п. крестьян и 1 дворовый) крестьяне находились на смешанной повинности (т. е. одновременно исполняли барщину и платили оброк) или разные крестьяне исполняли разные виды повинностей.
Небольшое число помещичьих имений в Тотемском уезде дает возможность провести тщательный анализ каждого из имений.
2 Так, например, среди дел Вологодского уезда Вологодской губернии встречаются уставные грамоты на деревни соседнего Грязовецкого уезда.
3 По сведениям на 1870 г. (в разгар проведения выкупной операции ) всего в уезде насчитывалось 114 139 тыс. душ об. п. (54 769 душ м. п.). «В числе жителей: дворян 76, крестьян 109106» [1, с. 201]. Таким образом, бывших крепостных в уезде было в это время менее 2 % от всего крестьянского населения.
Первым в ряду имений (по списку дел Главного выкупного учреждения, хранящихся в РГИА) находится небольшое имение, принадлежавшее подпоручику Дмитрию Николаевичу Барыкову [3]. В состав имения входили три деревни: Андреева починка, Аникова и Матвеевка.
Всего в имении проживало по 10-й ревизии 105 душ м. п. тяглых крестьян и 7 душ м. п. дворовых. После реформы здесь были наделены землей 102 крестьянина (44 - из Матвеевки, 34 - Андреевой починки, 24 - из Анниковой). Не получили надел дворовые и
3 крестьянина, которые, видимо, «потеряли связь с землей». До реформы в их пользовании находилось 502 дес. удобной земли (без разбивки на угодья). Известно только, что 14 дес. из них занимали крестьянские усадьбы и выгон. После реформы крестьянам был предоставлен в пользование «высший размер» надела (7 дес. на душу м. п. для Тотемского уезда), и, таким образом, им фактически было прирезано 212 дес. земли (или 42,2 % от всего дореформенного количества). В более поздних выкупных документах указано также, что еще 48 дес. 2352 кв. саж. на этот раз неудобной земли крестьяне получили безвозмездно.
Документы дают возможность детально изучить структуру земли, перешедшей к крестьянам после реформы.
Так, например, в Матвеевке им досталось 4 дес. 900 кв. саж. усадебной земли, 111 дес. 2300 кв. саж. пашни, 66 дес. 1775 кв. саж. сенокосов, 124 дес. 2225 кв. саж. леса. Таким образом, у крестьян этой деревни на душу м. п. пришлось после реформы 2,5 дес. пашенной земли, 1,6 дес. покосов и 2,8 дес. леса. В наделе были представлены все виды жизненно важных угодий.
Пашней, сенокосами и лесом (в несколько иных пропорциях, но в целом по 7 дес. на душу м. п.) были наделены и крестьяне двух других деревень.
Крестьяне, принадлежавшие Д. Н. Барыкову, до реформы находились на оброке. Здесь, к сожалению, мы имеем сравнительно редко встречающийся случай, когда размеры оброка указаны крайне неточно («платили не менее назначенных» после реформы 9 руб.). Конечно, хотя бы такое указание на размеры оброка было необходимо, поскольку при установлении размеров пореформенных плате-
жей их размеры не должны были превышать оброчные.
В рассматриваемом нами имении все «условия» были соблюдены, а оброк был назначен в 9 руб. с души (высший размер оброка для Тотемского уезда, полагавшийся при получении «высшего размера» надела).
Подводя некоторые итоги, можно сказать, что в данном имении, крестьяне которого «не имели никаких особых выгод» (их усадьбы были отнесены к 1-му разряду), освобождение крепостных сопровождалось существенным улучшением их экономического положения. Они получили значительно возросший земельный надел, в состав которого входили все угодья, а уплачиваемые ими повинности, по крайней мере, не возросли. Хотелось бы заметить также, что в Северо-Западных губерниях России подобная ситуация встречалась довольно часто, интересно, что в некоторых случаях она была связана с ведением дел опекунами, которые должны были расплатиться за просроченные прежними владельцами долги. В рассмотренном имении речь также идет об имевшихся просроченных долгах и ведении дел опекунами малолетних наследников. Отметим также, что, как и следовало ожидать, возражений крестьян по поводу наделения их землей и установленного оброка не последовало.
Однако уже при изучении следующего имения у нас возникает целый ряд трудностей, которые можно назвать типичными.
В имении, принадлежавшем М.Д. Бартеневу [3, д. 1505, 1506], в селениях Зубариха, Рослава, Матвеевка (Пустошь тож), Аннико-ва, Фетиньева, проживало 122 тяглых крестьянина, которые имели право на надел и получили его после реформы.
В уставной грамоте, составленной на первые две деревни, указано, что «всей земли при имении 1983 дес., которые за исключением лесных дач находятся в пользовании крестьян». Между тем в следующем деле на три последние деревни, принадлежавшие тому же владельцу, земля до реформы (на все три селения вместе) указывается такой же.
Это позволяет заключить, что указанные ранее 1983 дес. земли находились в пользовании крестьян всех пяти деревень Бартене-
ва, которые следует рассматривать как одно имение1.
Если предположить, что вся эта земля действительно была в распоряжении крестьян, то получается, что средний надел земли до реформы составлял в имении 17,25 дес. на душу м. п.
Следует отметить, что средние размеры земли, составлявшие 15-20 дес. на душу м. п., нельзя считать чем-то исключительным не только для северных, но и для северо-западных губерний России2. Между тем упоминание о лесных дачах, входивших в состав этой земли и находившихся в распоряжении помещика, позволяет сделать вывод о том, что размер надела в 17,25 дес. является несколько завышенным.
После реформы (скорее всего перед проведением выкупной операции) размеры крестьянской были уточнены, а сама земля «разбита по угодьям».
На первые две деревни (63 души м. п.) распределение пореформенной крестьянской земли по угодьям было следующим: усадебной земли - 6 дес. 562 кв. саж., пашни -290 дес. 178 кв. саж., сенокосов - 77 дес. 1160 кв. саж., леса - 60 дес. 500 кв. саж. Всего наделение удобной землей происходило из расчета 7 дес. на душу м. п. Еще 29 дес. 1731 кв. саж. неудобной земли были представлены крестьянам сверх надела безвозмездно.
Таким образом, на душу м. п. после реформы приходилось 4,6 дес. пашни, 1,2 дес. сенокоса, около 1 дес. леса.
1 К 1882 г., когда были составлены выкупные документы на все деревни, крестьянская земля была перемерена землемером Розенфельдом и пореформенные наделы приведены с разбивкой по угодьям весьма точно (до квадратных саженей).
2 Так, в соседних с Вологодской губернией Череповецком, Кирилловском и Белозерском уездах Новгородской губернии свыше 15 дес. на душу м. п. имели до реформы 5, 19,3 и 14,2 % крестьян соответственно. При этом в Кирилловском уезде 5,5 % крестьян имели наделы свыше 30 дес. на душу м. п. [5]. Интересно упоминание в «Географическо-статистическом словаре... (Т. V. С. 202) о землепользовании крестьян в деревнях, расположенных по правому берегу реки Сухона: «Дер. Княжево, при 185 д. об. п., владеет возделанною землею на протяжении 5 в. в дл. и 1 в ширину», «по правым притокам Сухоны селения кучатся только около церквей, между которыми находятся чрезвычайно большие промежутки, так что жители имеют возможность возделывать землю в таком объеме, в каком позволяют силы, от чего почти все здешния деревни окружены обширными полями».
В остальных трех селениях крестьяне также получили на душу м. п. по 7 дес., при этом (хотя и в несколько иных пропорциях) среди наделов были и пашня, и сенокос, и лес.
Крестьяне всех деревень находились до реформы на оброке, причем размеры дореформенного оброка были известны точно. Вся сумма оброка на первые деревни до реформы составляла 17 руб. 15 коп. для каждого из 34 тягол (можно посчитать, что в сумме эти платежи должны были составить 583 руб. 10 коп., и, таким образом, 9 руб. 25 коп. с души м. п.). В остальных трех деревнях до реформы платили 540 руб. на 59 душ., по
9 руб. 15 коп. с души.
После реформы все крестьяне имения стали платить по 9 руб. с души (т. е. на 1,6-
2,7 % меньше, чем до реформы).
Подводя итоги, можно сказать, что судить о степени изменения крестьянских наделов достаточно трудно. Однако и здесь крестьяне получили после реформы «стандартные» наделы в 7 дес., причем в состав этого надела входили и пашня, и сенокосы, и лес.
Крестьянские же платежи несколько сократились, но незначительно.
Особый интерес представляет деревня Фетиньева. Оно относится к такому довольно часто встречающемуся типу северных и северо-западных селений, в котором проживающие крепостные принадлежат разным помещикам, а выкупные дела и уставные грамоты составляются на отдельные части селения.
10 душ помещика Н.Д. Бартенева [3, д. 1506], имевшие землю в двух местах, уже упоминались ранее. Еще четыре части Фе-тиньева принадлежали родственникам: Павлу Яковлевичу, Алексею Яковлевичу, Якову Яковлевичу Воробьевым и Марье Ивановне Леонович [3, д. 1507, 1508, 1509, 1513]. Братья Воробьевы имели 21, 12 и 23 души крестьян, у Леонович их было 14, состоявших на оброке. Земли «по приблизительному домашнему измерению» у всех крестьян было «до» 600 дес. 675 кв. саж. во всех четырех частях.
Из уставной грамоты понять сколько земли было у крестьян в каждой части отдельно невозможно. В документах также говорится, что на часть Леонович «планов нет» и, следовательно, показать различные угодья невозможно.
Можно посчитать, что на душу м. п. до реформы в этом селении приходилось около 8,6 дес.
После реформы все крестьяне этих частей получили традиционный 7 десятинный надел удобной земли «за выкуп». Кроме того, в частях А.Я. Воробьева и Я.Я. Воробьева им было предоставлено в дар еще 6 дес. и
11 дес. 1200 кв. саженей соответственно (о качестве подаренной земли не говорится).
Если произвести расчеты общего количества земли, полученной крестьянами после реформы, можно видеть, что размеры ее составили 490 дес. (или 507 дес. с учетом дарения). Отрезки земли в этом селении могли составить около 93-110 дес. или 15,5-18,3 %.
Несколько слов о крестьянском оброке. До реформы нам точно известны выплаты крестьян, которые в сумме составляли 756 руб. Следует, однако, отметить, что здесь в платежах в разных частях владения не было единообразия. В части А.Я. Воробьева крестьяне платили по 10 руб. 33 коп. с души м. п., у П. Я. Воробьева - 9 руб. 14 коп., у Я.Я. Воробьева - 10 руб. И только у М.И. Леонович оброк составлял 15 руб. с души. Объяснение этому можно найти в замечании относительно разряда имения. В документах М. И. Леонович упоминалось, что крестьяне осуществляют сплав леса в Макарьев и Нижний Новгород, в силу чего предлагалось поднять разряд их усадьбы до второго. Однако сделать это не удалось. Во всех частях селения был установлен 1-й разряд усадеб.
Платежи после реформы были установлены в 9 руб. с души м. п.
В среднем по селению, таким образом, в ходе реформы платежи сократились с 765 руб. до 630 руб. (на 135 руб. или 17,6 %). Таким образом, в этом селении мы можем наблюдать два параллельно протекавших процесса (сокращение крестьянских наделов, ухудшавшее экономическое положение крестьян, и сокращение платежей, игравшее им «на руку»). Для того чтобы сравнить эти процессы, можно произвести перерасчет величины платежей, приходившихся на десятину удобной земли до и после реформы.
В среднем до реформы на 600 дес. 675 кв. саж. земли приходилось 756 руб. оброка, что составляло 1 руб. 26 коп. на дес. После реформы 490 (или 507) дес. земли приходи-
лись на 630 руб. (1,28 руб. или 1,24 руб.). Это фактически означает, что процессы сокращения наделов и платежей происходили примерно одинаково.
Рассматривая же отдельно имение Леонович, можно отметить, что здесь ситуация складывалась в пользу крестьян. Действительно, оброк в расчете на душу сократился здесь на 6 руб. (или 40 %) на душу.
Еще один интересный пример представляет собой имение помещицы И.И. Воропано-вой (с детьми) [3, д. 1510]. В имение входили
4 населенных пункта, в которых проживало 122 тяглых крестьянина и 1 дворовый.
В этом имении все было крайне неопределенным. В уставной грамоте указано, что «всей земли в общем пользовании по плану генерального межевания было 9621 дес. 1451 г.», причем крестьяне пользовались землей в «неопределенном количестве». Повинности, которые несли крестьяне также невозможно оценить. Известно только, что одна половина крестьян имения была на из-дельной повинности, другая на оброке, причем эти половины каждый год менялись.
Формально после реформы крестьяне получили по 7 дес. на душу м. п. и стали платить по 9 руб. оброка. Между тем все эти расчеты сводились на нет припиской «за крестьянами сохраняется пока вся земля, которой они пользовались» (при этом им было запрещено рубить лес без ведома помещицы).
Примером маленькой северной деревни, в которой проживало всего 5 душ крепостных (при этом у деревни было три владельца -А.И., И.И. и Д.И. Долговы), может служить сельцо Пуховицино [3, д. 1511].
До реформы у этих крестьян было «всего» 58 дес. 1697 кв. саж. земли, кроме того в общем пользовании с другими владельцами находился выгон, составлявший «по показаниям крестьян до 22 дес.». После реформы они получили по 7 дес. удобной земли на душу (среди наделов были 11 дес. 2100 кв. саж. пашни, а также выгон (с кустарником и дровяным лесом) и 4 дес. 70 кв. саж. леса. Среди удобной земли находился также участок неудобной, составлявший 898 кв. саж., который передавался крестьянам безвозмездно.
До реформы крестьяне находились на оброке, выплачивая 69 руб., после реформы платежи составляли 45 руб. (по 9 руб. с души).
Попробуем оценить результаты реформы для этого «сельца». Крестьяне в ходе реформы могли потерять от 23 до 45 дес. (от 39 до 56 %). Их наделы до реформы составляли 11,7-16,1 дес. на душу, а после реформы 7 дес.
Платежи в расчете на душу составляли до реформы 13,8 руб. с души, а после реформы стали равны 9 руб., т. е. сократились на
4,8 руб., или на 34,8 %. При пересчете повинностей на дес. удобной земли получается, что до реформы они составляли по 1,18-0,86 руб., а после реформы - 1,29 руб., т. е. несколько выросли.
Еще одним примером своеобразной «северной» ситуации, сложившейся при освобождении крестьян, может служить имение помещика И.А. Инихова (деревни Фефилато-ва, Федорова, Ивановская) [3, д. 1512].
В этом барщинном имении до реформы имели надел 62 души м. п., после реформы
10 человек в 1862 г. по разным причинам отказались от надела (так, например, 2 души «выбыли по приговору крестьянского схода в Тобольскую губернию»).
Количество земли, бывшей у крестьян до реформы, определить невозможно. В документах указано, что «всей земли в общем с помещиком пользовании» находилось 534 дес. Принимая во внимание, что имение было барщинным, можно сделать вывод о том, что часть земли, действительно, обрабатывалась крестьянами для помещика (барщина составляла «в год 2080 мужских дней и 1560 - женских»). После реформы крестьяне получили по 7 дес. земли на душу м. п. и стали платить по 9 руб.
В состав крестьянского надела после проведения выкупной операции (произошло это в
1882 г.) было включено 3 дес. 2000 кв. саж. усадебной земли, 57 дес. 1200 кв. саж. пашни, 85 дес. 2292 кв. саж. сенокосов, 146 дес. 1608 кв. саж. леса. Еще 7 дес. 1323 кв. саж. неудобной земли крестьяне получили сверх надела. Интересно отметить, что в 1865 г. крестьяне попросили заменить им часть строевого леса на сенокосы.
Еще в одном барщинном имении помещика В.Н. Обтягинова [3, д. 1514] проживало по X ревизии 165 крестьян, но один был отпущен. Всего земли у крестьян до реформы было «до 1500 дес.» и еще один участок, выгон в 100 дес., находился в общем с помещиком пользовании. Таким образом, средний
крестьянский надел составляя здесь не менее 9,1 дес. (и, по-видимому, не более 10,4 дес. на душу м. п.).
После реформы крестьянский надел сократился до 7 дес. на душу, и, таким образом, крестьяне потеряли от 23 до 33 % земли. В состав нового крестьянского надела вошли
6 дес. 1020 кв. саж. усадебной земли, 232 дес. 1602 кв. саж. пашни, 103 дес. 1528 кв. саж. сенокоса, 154 дес. 650 кв. саж леса, а также сверх надела 35 дес. 532 кв. саж. Эти измерения были проведены только в 1870 г. «глазомерным измерением».
После реформы в имении был установлен оброк в 9 руб. с души.
Семейству Обтягиновых принадлежали в Тотемском уезде еще два владения. У Е.Г. Обтягиновой (с малолетними детьми Николаем и Владимиром Дмитриевичами) находились в собственности деревни Теви-гина и Юркина [3, д. 1517], а также Аннико-ва [3, д. 1518]. Выкупная операция по этим селениям нашла отражение в двух выкупных делах.
В первых двух селениях (определено «примерно», в силу неразмежеванности земель1) было около 550 дес. (или по 7,7 дес. на 71 душу). В Аниковой на 85 душ. приходилось 600 дес. (по 7,1 дес.).
После реформы в обоих случаях крестьяне получили по 7 дес. на душу м. п.
Таким образом, в первом владении было отрезано 9,6 % земли, а во втором крестьянские наделы практически сохранились в прежних размерах. Из текста документов трудно судить точно о форме повинностей крестьян до реформы, но все-таки с большой долей вероятности можно говорить о том, что это были оброчные деревни, где, однако, для части крестьян платежи могли быть заменены вырубкой леса. В первых двух деревнях крестьяне платили до реформы 640 руб. (т. е. по 9 руб. 01 коп.), во второй - «более» 845 руб. (по 9 руб. 94 коп.). После реформы платежи во всех селениях составили 9 руб. с души.
При расчете повинностей на дес. удобной земли видно, что в первых двух деревнях на 1 дес. приходилось 1 руб. 17 коп., во второй - 1 руб. 40 коп. После реформы и те и другие стали «платить» за дес. 1 руб. 28 коп.
1 Земля была измерена землемером только в 1882 г.
Таким образом, можно утверждать, что положение крестьян в первых двух селениях немного ухудшилось, а во второй - улучшилось.
В барщинном имении А.И. Панова (деревни Дьякова, Фролова, Княжева) [3, д. 1519] по десятой ревизии было записано 132 крестьянина и 33 дворовых. Между тем реально пользовались землей до и после реформы 129 крестьян (поскольку три крестьянина «живут в Костромской губернии», а дворовые права на надел не имели). Интересна и весьма необычна запись, касающаяся крестьянского землепользования до реформы. Указывается, что у них было 603 дес. 2330 кв. саж. земли, но пользовались крестьяне наделами в два раза большими. Если это было так, то до реформы на душу м. п. приходилось по 9,4 дес. После реформы они получили «за выкуп» 903 дес. (т. е. по 7 дес. на душу), однако в
1883 г., во время проведения выкупной операции, оказалось, что крестьянам, кроме этой земли, «в дар» было предоставлено еще 200 дес. 1800 кв. саж. земли (из которых 178 дес. 1285 кв. саж. было удобной). Всего, таким образом, душевой надел составил 8,4 дес., сократившись на 1 дес (или 10,6 %).
Можно говорить о том, что единственным экономическим последствием реформы для этих крестьян стал их перевод на денежный оброк, по 9 руб. с души.
В оброчном имении Д.П. Скворцова [3, д. 1521] на 56 душ м. п. «по домашнему измерению» («но в натуре больше») приходилось и до и после реформы 392 дес. земли (т. е. по 7 дес. на душу), платили они и до и после реформы 480 руб. 20 коп. (или по 8 руб. 57 и У коп. с души). Сделать какие-либо выводы об изменении экономического положения этих крестьян не представляется возможным.
И, наконец, в селении Петровском, принадлежавшем семейству Розиных [3, д. 1520], в пользовании 7 крестьян до реформы (один из них не имел прав на надел)1 находилось 117 дес. 465 саж., а после реформы им оставили 42 дес. удобной земли (на 6 человек). Отрезки, таким образом, составили 75 дес. 465 кв. саж. (или 64,16%), при этом оброк до реформы был равен 60 руб. со всего селения,
1 Интересно указание на то, что имение Розиных не было мелкопоместным (видимо в него входили и другие селения).
а после реформы сократился до 54 руб. (9 руб. с души). Если это так, то крестьяне селения Петровское понесли после реформы наиболее существенный урон, поскольку их наделы сократились намного больше чем платежи.
Попробуем сделать некоторые выводы о результатах реформы в Тотемском уезде.
Прежде всего, следует отметить, что в силу немногочисленности помещичьих крестьян в данном уезде сделать какие-то далеко идущие заключения вряд ли правомерно.
Можно отметить, однако, что после реформы практически все они получили по
7 дес. надела на душу м. п. и стали платить по 9 руб. оброка с души. Таким образом, «высшие размеры» наделов и платежей для уезда послужили для тотемских помещиков ясным ориентиром при проведении реформы.
Не было и нарушений (не было увеличения платежей по сравнению с дореформенными размерами), помещиками была предпринята единственная попытка попробовать поднять разряд усадьбы с первого до второго, чтобы увеличить пореформенные платежи. Однако, как это следует из документов, попытка была неудачной.
Учитывая, что количество наблюдений, которые можно сделать в помещичьей деревне Тотемского уезда, весьма невелико, проводить расчет каких-то общих для уезда показателей нецелесообразно. Анализ, сделанный в каждом поместье, показывает неоднородность картины с наличием больших погрешностей в дореформенных показателях. Поэтому, например, расчеты средних величин (размеров отрезки-прирезки крестьянской земли) не могут дать убедительного представления о какой-то тенденции.
Вместе с тем рассмотрение показателей данных, полученных для Тотемского уезда, увеличит общий объем изучаемой информации и поможет достигнуть «критической массы» данных, что, в свою очередь, позволит получить представление о среднестатистических результатах реализации реформы для всей Вологодской губернии.
1. Географическо-статистический словарь Российской империи. Спб., 1885. Т. 5. С. 201.
2.
3.
4.
Военно-статистическое обозрение Российской империи. Т. 2. Ч. 3. Вологодская губерния. Спб., 1850. С. 9.
РГИА. Ф. 577. Оп. 6. Д. 1504.
Тройницкий А.Г. Крепостное население в России, по 10-й народной переписи: стат. исслед. / Стат. отдел Центр. Стат. Ком. Спб., 1861.
5. Кащенко С.Г. Освобождение крестьян на Северо-Западе России. М.; СПб., 2009. С. 482, 486, 490-491.
Поступила в редакцию 6.12.2010 г.
UDC 94(47)"1861":338
ECONOMICAL POSITION OF LANDLORD’S PEASANTS OF TOTEMSKIY DISTRICT OF VOLOGDA PROVINCE IN THE MIDDLE OF 19th CENTURY (EXPERIENCE OF “MONOGRAPHIC” RESEARCH OF MASS SOURCES ON HISTORY OF PEASANT’S REFORM OF 1861 AND REDEMPTION OPERATION
Ekaterina Vasilyevna Kostrigina, St. Petersburg State University, St. Petersburg, Russia, Competitor, Assistant of Source Studies of Russian History Department, e-mail: [email protected]
The article is devoted to an important and insufficiently explored problem - the analysis of the economic situation prevailing in the landowner’s village Totemskiy district of Vologda province on the eve of the Reform of February 19th 1861 and transformation of the situation during the liberation of the peasants. This theme is interesting, because the country passed through this district there was the northern border of landlordism in the Russian Empire. In the farms of landowners of this region a special economic situation has developed, which to our days remains insufficiently explored in the national historiography.
Key words: Vologda province; reform of 1861; economics of landlord village.
