CC BY
13
Вестник Института экономики Российской академии наук
6/2017
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
Т.Е. КУЗНЕЦОВА доктор экономических наук, главный научный сотрудник Института экономики РАН
ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ВЕЛИКОЙ РОССИЙСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ (КРУГЛЫЙ СТОЛ В ИНСТИТУТЕ ЭКОНОМИКИ РАН)
В марте 2017 г. в Институте экономики РАН прошел круглый стол на тему экономических проблем Великой Российской революции в связи с ее 100-летием. Открывая дискуссию, директор Института экономики РАН, д.э.н. Е.Б. Ленчук отметила, что распоряжением Президента РФ рекомендуется всем заинтересованным организациям провести обсуждение этого исторического события. Действительно, 100-летие российской революции - знаковое событие нашей истории. Надо отойти от догм, переосмыслить многие проблемы, поскольку сегодня доступны для обсуждения новые материалы и факты, сформировались различные точки зрения, которые надо учитывать. Особый интерес вызывают экономические вопросы, связанные с революцией 1917 г.: был ли тогда капитализм в России, была ли революция буржуазной, был ли готов пролетариат для захвата власти. И много других вопросов, на которые сегодня нет исчерпывающих ответов. И конечно, важно задуматься о том, что было бы с Россией, если бы революция не состоялась.
С основным докладом выступил д.э.н. М.И. Воейков (ИЭ РАН)10, отметивший, что основной вопрос всей темы Великой Российской революции состоит в выяснении того, сколько было революций: одна или две. В советский период утвердилось положение, что в феврале 1917 г. была буржуазно-демократическая революция, а в октябре того же года - пролетарская, социалистическая. Это положение раскалывает современное российское общество на две части: одни - за буржу-
10 См.: Воейков М.И. Великая Российская революция: экономическое измерение. М.: ИЭ РАН, 2017.
азную революцию, другие - за социалистическую. В действительности разделение революции на две с противоположными характеристиками не выдерживает критики ни с теоретической, ни с эмпирической стороны. Теоретически, совершенно ясно, что за 8 месяцев между февралем и октябрем не мог капитализм в России так развиться, чтобы создать необходимые экономические предпосылки для социализма. Изучая же революцию эмпирически, понятно, что это была одна революция, но с двумя этапами.
С обширным содокладом выступил д.и.н. Ю.П. Бокарев (ИЭ РАН), обративший внимание, что вопросы о том, какие задачи решала революционная эпоха в России и к какому социально-экономическому устройству страны она привела, до сих пор окончательно не решены. И связано это не с недостатком источников, а с теоретической неясностью и методологической догматизированностью темы. Предполагается, что для развития крупной промышленности необходимы частный собственник средств производства и лишенный их пролетариат, работающий за заработную плату. Но в крепостной России пролетариата не было, хотя необходимость в развитии собственной промышленности ощущалась довольно остро.
Д.э.н. А.И. Колганов (МГУ, ИЭ РАН) поддержал две позиции М.И. Воейкова. Первая касается объективного характера революции 1917 г. (как Февральской, так и Октябрьской). Вторая - развернутое доказательство с марксистских позиций недостаточности социально-экономических предпосылок движения тогдашней России по социалистическому пути. Анализируя этот исторический процесс, недопустимо концентрировать все внимание только на фактах, которые можно интерпретировать в духе концепции капиталистической природы советского общества, и игнорировать факты, свидетельствующие о социалистической составляющей в развитии советской системы. Можно и должно вести спор о том, насколько была развита и какое место занимала эта социалистическая составляющая в развитии СССР, но игнорирование этой стороны нашего исторического опыта уводит нас от правильных ответов на поставленные историей вопросы.
В выступлении д.э.н. Ю.Г. Павленко (ИЭ РАН) говорилось, что в докладе, посвященным экономическим предпосылкам Октябрьской революции, М.И. Воейков, ссылаясь на мысль Ф. Броделя, о том, что изучить прошлое и значит понять настоящее, предложил расширить его интерпретацию, поставив на первое место настоящее, которое необходимо изучить, для того чтобы понять прошлое. О чем же нам говорит изучение настоящего? Во-первых, через сто лет после Октябрьской революции, мы наблюдаем глобальный системный кризис современного капитализма, проявляющийся в экономике, политике, культуре, идеологии. Этот кризис затронул как наиболее развитые, так
и менее развитые страны, включая Россию. Во-вторых, как показывает исторический опыт, переход от одной исторической формации к другой (например, от капитализма к социализму) может составить длительный, противоречивый процесс, занимающий целую историческую эпоху, которая, скорее всего, только разворачивается перед нами. В-третьих, несмотря на всем известные недостатки и справедливую критику в свой адрес, даже ущербный «реальный социализм» продемонстрировал целый ряд достижений, которые не только остались в прошлом, но и сохранились в сознании миллионов граждан в качестве положительных ценностных установок на будущее. Наконец, современный опыт показывает, насколько важную роль в обеспечении стабильного, без потрясений развития играет состояние и поведение правящей элиты. К сожалению, сопоставление поведения современной российской элиты с элитой предреволюционной наводит на тревожные параллели.
В выступлении д.ф.н. А.С. Ципко (ИЭ РАН) было отмечено, что мы продолжаем и сегодня рассуждать об Октябре 1917 г. по-сталински. Правда, надо быть справедливым, рожденная Октябрем вера в возможность обновления мира, скачка в другие измерения человеческой личности была характерна не только для большевиков, но и для многих представителей образованной России. И сегодня можно сказать, что в одном большевики середины 20-х были правы. «Коммунизиро-вать» русского крестьянина советская власть так и не сумела. Другое дело, что само по себе коммунистическая идея была утопией. Октябрь несомненно принес личное достоинство русскому рабочему человеку, которого на протяжении веков третировали как раба, били розгами. Но восстановление прав личности, вообще равенство прав, преодоление позорного наследства русского феодализма входили в задачи буржуазной революции. Равенство прав человека перед законом дает капиталистическая цивилизация. Кстати, в СССР этого равенства не было. Это было новое средневековье, новый феодализм. В СССР дитя интеллигента имел меньше прав, чем дитя рабочего. Несомненно, победа большевиков в России, советский эксперимент ускорили социализацию и гуманизацию капиталистического общества. И теперь последний, самый главный вопрос. Нужны ли были муки, многомиллионные жертвы русских людей, чтобы доказать очевидное - мобилизационная система, отрицающая главные права личности - свободу выбора, свободу совести, свободы мысли, право на жизнь - нежизнеспособна, является историческим тупиком?
Д.ф.н. Л.А. Булавка-Бузгалина (Московский финансово-юридический университет) в своем выступлении говорила, что генезис СССР оказался непосредственно связан с рождением нового типа общества, развитие которого было задано Октябрьской социалистической рево-
люцией 1917 г. Эта революция заявила себя как поворотный вызов в логике общественного развития всей мировой системы. Революция утверждала принцип субъектного бытия индивида. Но его становление как субъекта (творца) истории происходило, с одной стороны, в процессе борьбы за освобождение от власти разных сил отчуждения (капитала, бюрократии и патриархальных традиций), а с другой - на основе социального творчества, связанного с коренным преобразованием общественной системы. Вот из этой практики социального творчества 1920-х годов со всеми его противоречиями как раз и вышла советская культура, причем не просто как часть мировой культуры, а что важно - как всемирная культура. Критическое отношение к отчуждению, а точнее - преодоление его конкретно-исторических форм является сущностью советской культуры. Она стала главным условием рождения и становления советского человека как Нового человека, который явил в себе диалектическое единство субъекта истории и культуры. А ведь именно на основе становления этого Нового человека (его энтузиазме, героизме, творчестве, нравственности) как раз и развивалась советская система.
Д .э.н. Э.Н. Соболев (ИЭ РАН) отметил, что в начале ХХ в. Россия при всех своих особенностях, пусть и с некоторым опозданием, развивалась в том же направлении, что и остальные страны Европы. В результате облик страны в начале ХХ в. заметно отличался от ее облика в первые десятилетия после отмены крепостного права. Почему же очевидные успехи в модернизации не спасли страну от катастрофы 1917 г.? Конечно, эта катастрофа не явилась случайностью и связана с социальной ловушкой форсированной модернизации. Модернизация разбудила такие силы, с которыми власть не сумела справиться. Не успели создать социальную подушку безопасности и вакуум был заполнен радикалами. В этом состоит трагедия догоняющего развития - ни страна, ни управление страной не успели перестроиться. Недальновидной и безответственной оказалась буржуазия и либералы, которые в самодержавии видели главное, чуть не единственное препятствие для развития страны и заигрывали с радикалами. Наконец, важную, возможно, решающую роль сыграл фактор войны.
К.и.н. Н.Я. Лактионова (ИЭ РАН) утверждала, что для капитализма нет почвы в России. Она его отвергает. И этот выбор - в сфере национального менталитета, в сфере культурной, исторической, религиозной традиции народа. Почему получилось именно у большевиков? Ни у февралистов, ни у белых, ни у эсеров? Потому что за лозунгами стояли некие глубинные совпадения, понимаемые народом едва ли не на эсхатологическом уровне. Как известно, Запад, не осмелившийся игнорировать опыт страны Советов, вслед за Советской Россией, вынужден был строить социальные государства, допуская в своей системе инородные
для него социалистические элементы, которые исследователи вполне правомерно квалифицируют как «самоотрицание капитализма».
Д.э.н. Д.Ш. Гогохия (ИЭ РАН) в своем выступлении отметил, что Октябрьская революция не имеет никакого теоретического оправдания, но имеет огромное историческое оправдание. Движущие силы экономики, в чем бы они не состояли, должны опираться на исторически устойчивые мотивы человеческой деятельности. Только на этой основе могут быть согласованы экономические интересы и, соответственно, обеспечена устойчивая кооперация свободных людей. Развитие рыночной экономики при активной роли государства в ряде областей дает для этого наилучшие возможности. К сожалению, история не дала Российской империи времени для создания достаточно развитой национальной рыночной экономики. Также Д.Ш. Гогохия подчеркнул, ссылаясь на данные, приведенные в докладе М.И. Воейкова, что наше государство не выжило бы в бурном ХХ столетии, если бы люди, его населяющие, не были бы захвачены идеей строительства социалистического общества. Поэтому все мы должны быть благодарны В. Ленину за Октябрьскую революцию и И. Сталину за строительство социализма, как он его понимал.
В выступлении д.э.н. Н.В. Сычева (ИЭ РАН) было отмечено, что необходимо различать два типа революций: политическую и социальную. Первая характеризует переход государственной власти от одного класса к другому. Вторая - коренной переворот в жизни общества, в ходе которого происходит переход от одной формации к другой. Февральская революция в России по своему характеру была буржуазной, но она оказалась незавершенной, поэтому в стране установилось двоевластие. Объективных предпосылок для социалистической революции в октябре 1917 г. не было. По своему характеру она была и антифеодальной, и антикапиталистической, вследствие тех задач, которые ей приходилось решать. В результате коренных социально-экономических преобразований, произошедших в нашей стране в течение последующих десятилетий, сформировалась огосударствленная система олигархического типа. Крах этой системы был обусловлен присущими ей противоречиями.
К.э.н. Ст.А. Долматова (ИЭ РАН) обратила внимание, что столетие Русской революции - повод для осмысления ее всемирно исторического значения на новом этапе. Как показал доклад М.И. Воейкова, даже если и не называть Октябрьскую революцию великой и социалистической, как это было принято в советское время, при объективном анализе ее причин и последствий невозможно избежать ее оценки как явления грандиозного, не сводимого к упрощенному понятию -октябрьский переворот. Следует отметить, что социальные достижения, которые были пионерными на начальном этапе развития СССР,
воспринимались в общественном сознании на Западе в качестве альтернативы Великой депрессии, создавая привлекательный образ будущего. Насколько реальный социализм отклонился от идеальных представлений о нем - это предмет отдельного рассмотрения. В свою очередь реальным ответом на вызовы Октябрьской революции явились социальные реформы на Западе, которые привели к созданию действенных институтов социального государства, благодаря чему произошло формирование массового среднего класса как его опоры.
Д.и.н. Б. А. Шмелев (ИЭ РАН) в своем выступлении отметил, что для понимания причины русской революции и динамики ее эволюции необходимо дать ответы на несколько вопросов, без уяснения которых невозможно понять масштабы той социально-политической катастрофы, которую пережила Россия в 1917-1920 гг. Во-первых, был ли слом самодержавия как системы организации политической власти, или, как говорилось в первой российской конституции 1905 г., формы правления закона неизбежным? Во-вторых, была ли неизбежной победа большевиков в борьбе за власть в ходе революции? В-третьих, была ли страшная гражданская война, развернувшаяся в России после захвата власти большевиками, следствием глубоких социально-политических противоречий, существовавших в стране в предшествующий революции период, или она явилась следствием целенаправленной политики захвативших власть большевиков? Ленин и партия большевиков были сторонниками гражданской войны. Они исходили из того, что с помощью гражданской войны можно уничтожить всех противников социалистической революции и они всячески способствовали ее развязыванию. В рамках мирного политического процесса у них не было никаких шансов удержаться у власти. Исходя из своей доктрины классовой борьбы, они обрекали целые социальные слои населения на уничтожение и сделали это с каким-то садистским упоением.
В заключении дискуссии выступил член-корреспондент РАН, научный руководитель Института экономики РАН Р.С. Гринберг. Он, в частности, сказал, что Русская революция и последующий советский проект - это такой грандиозный и противоречивый феномен, что здесь вряд ли можно надеяться на какое-либо согласованное мнение. Также Р.С Гринберг согласился с позицией М.И. Воейкова, что Февраль и Октябрь нужно рассматривать как единый революционный процесс с 1917 по 1921 г., когда закончилась гражданская война. И поэтому вполне уместно весь этот период называть Великой Российской революцией.
По словам Р.С. Гринберга, российский порыв к справедливости оказал серьезное влияние на социальную политику стран классического капитализма. В сущности, это была попытка создания счастья для всех, потому что до Октябрьской революции не было ничего
подобного. Вместе с тем, отметил Р.С. Гринберг, «я не испытываю особой ностальгии по СССР. Всегда надо помнить о миллионах невинных человеческих жертв сталинских репрессий. Отказ от демократических институтов повлек за собой монополию на власть вечно правящей партии и диктатуру одной личности. Любые революции сами по себе плохи. Они почти всегда не оправдывают ожиданий и почти всегда кровавы. Чтобы предотвратить их, нужно превентивно решать накапливающиеся в обществе проблемы, и здесь нет никакой альтернативы культуре взаимных уступок власти и оппозиции. В сущности, это и есть главный укор Великой Российской революции».
