CC BY
100
ТЕОРИЯ И ФИЛОСОФИЯ ХОЗЯЙСТВА
Максимцев И.А., Межевич Н.М.
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ИНТЕГРАЦИЯ В БОЛЬШОЙ ЕВРАЗИИ: ВОЗМОЖНОСТИ И ВЫЗОВЫ
Аннотация. В статье рассматриваются перспективы экономической интеграции на территории «Большой Евразии». Представлен сравнительный анализ интеграционных процессов на европейском и евразийском пространствах. Определены ключевые тенденции трансформации системы международных отношений в условиях перехода к новой модели мирового экономического развития «глобализация 2.0». Обоснована перспективность интеграционного проекта «Большая Евразия».
Ключевые слова. Мировая интеграция, глобализация, Большая Евразия.
Maksimtsev I.A., Mezhevich N.M.
ECONOMIC INTEGRATION IN GREATER EURASIA: OPPORTUNITIES AND CHALLENGES
Abstract. The article examines the prospects ^ for economic integration in the territory of large Eurasia. A comparative analysis of integration processes in the European and Eurasian space is presented. "Globalization 2.0". The prospects of the integration project "Big Eurasia" are justified.
Keywords. Global integration, globalization, Greater Eurasia.
Выборы в России и Китае позволяют по-новому взглянуть на перспективы большой экономической интеграции в Евразии. Прогнозируя эффективность интеграции, рассматривая ключевые тенденции и результаты развития мировой экономики, отметим то, что «глобализация 1.0», с временными рамками до 2015-2016 гг. создала многим странам масштабные дополнительные проблемы, значительная часть так называемого «четвертого мира» не была затронута этими процессами, что также изначально не предполагалось. Бенефициарами глобализации 1.0 стали высокоразвитые государства евро-атлантического мира, что не удивительно, так как именно они и были ее инициаторами. Оценка глобализации 1.0 для России является предметом отдельного исследования, но отметим главное в пределах данной статьи - глобализация способствовала развитию Китая.
Итогом глобализации 1.0 стала возможность для Китая и России, опираясь на единое понимание глобальных процессов развития, выступить в качестве организаторов новой Большой Евразии. Глобализация 2.0 будет проходить в условиях перестановки сил в мировой экономике - промышленно развитые страны Северной Америки, Западной Европы и Япония постепенно утратят роли лидеров: «Западные доходы в 2015 г. были всего на 2,4% выше, чем в 2007 г., в то время как "небогатые" страны Азии выросли на 58%» [17, с. 11].
ГРНТИ 06.51.25
© Максимцев И.А., Межевич Н.М., 2018
Игорь Анатольевич Максимцев - доктор экономических наук, профессор, ректор Санкт-Петербургского государственного экономического университета.
Николай Маратович Межевич - доктор экономических наук, профессор, профессор кафедры европейских исследований Санкт-Петербургского государственного университета.
Контактные данные для связи с авторами (Максимцев И.А.): 191023, Санкт-Петербург, Садовая ул., 21 (Russia, St. Petersburg, Sadovaya str., 21). Тел.: 8 (812) 310-38-23. E-mail: [email protected]. Статья поступила в редпкцию 11.05.2018.
Возможности прежней модели мирового экономического развития исчерпаны. Хорошие экономические перспективы будут лишь у стран, выстраивающих альтернативные модели глобального сотрудничества, причем не у стран-одиночек (какими бы крупными игроками они ни были), а у стран, выступающих совместно с другими странами-партнерами в роли точек сборки масштабных общих проектов. Именно здесь прослеживается новая роль России, Китая, Средней и Центральной Азии, ряда государств АСЕАН.
Оценка евразийской интеграции в масштабе Большой Евразии не может быть произведена в отрыве от исследования международных политических и экономических процессов. В этом контексте политологи предлагают учитывать то, что «в любой политической системе... отсутствие эффективной власти ведет к анархии и хаосу, но чрезмерная ее концентрация подавляет личные и коллективные свободы» [12]. Данная формула имеет адекватное экономическое прочтение. Хаос в международных отношениях имеет вполне доказуемую экономическую природу. Чем он характеризуется, и какие последствия имеет для Большой Евразии?
Первое. Государства Большой Евразии продолжают формировать собственные модели экономического развития. В их основе признание того, что тезис о том, что «жизнь стала лучше, чем была на всем протяжении нашей истории» не прошел проверку истории. «Все больше людей живут богаче и все меньше сталкиваются с крайней нищетой» [3].
Во-вторых, укажем на то, что «постамериканский мир» появится не по причине упадка Соединенных Штатов, а в результате «подъема остальных» [6]. Это принципиально отличает данную ситуацию от эпохи первой и второй холодной войны [4]. Отметим то, что эти «остальные» продолжают зависеть от США по критически важным параметрам. Это относится как к членам Европейского Союза, так и участникам евразийской интеграции. «Многовековое геоэкономическое доминирование западных государств является результатом установления асимметричной взаимозависимости с другими странами мира. Это произошло за счет наращивания контроля Запада над стратегическими рынками, транспортными коридорами и финансовыми институтами» [2].
В-третьих, «разворачивается борьба между двумя моделями развития - либерально-демократическим капитализмом традиционного Запада и «авторитарным капитализмом», флагманами которого всегда выступали азиатские «тигры» и «драконы»... ударный рост КНР вопреки звучащим почти два десятилетия предсказаниям коллапса, не позволяет больше заниматься эскапизмом» [8]. При этом жизнь в «период перехода к новой форме гражданского общества, где нет ясно очерченных границ, базирующихся на принципе национальной идентичности» создает новые системные риски экономического характера [14].
Четвертое. Дискуссия о демократии получает новый стимул. Согласно тексту нового доклада правозащитной организации Freedom House, постоянно увеличивается число стран, демонстрирующих отход от соблюдения политических прав и гражданских свобод, их уже вдвое больше, чем тех, где ситуация в этой сфере улучшается. Ослабление демократии происходит в сверхдержавах (таких как Россия, Китай, США), в «новых демократиях» (Венгрия, Польша) и в региональных державах (Турция, Венесуэла, Египет, Кения) [15]. С этим тезисом можно не соглашаться полностью или частично, однако кризис демократии опирается и на объективные экономические параметры, рост неравенства, проблемы экономической и социальной мобильности. При этом укажем на то, что если проблемы таковы и существуют так масштабно в столь разнообразных странах, то может быть следует изменить саму трактовку этого понятия? «В любой политической системе... отсутствие эффективной власти ведет к анархии и хаосу, но чрезмерная ее концентрация подавляет личные и коллективные свободы» [12]. Нужен баланс. В Китае и России он найден, результаты получились различные, но баланс есть.
В-пятых, поиск США новой идеологии, адекватной реалиям XXI века, не привел к возврату к практикам изоляционизма, но продемонстрировал отказ от лидерства именно в глобализации. Министерская конференция ВТО в Буэнос-Айресе в декабре 2017 года провалилась. При нарастающих разногласиях между США и странами ЕС, а также такими странами, как Китай и Индия, участники конференции перенесли переговоры в рабочие группы, объединяющие несколько десятков стран. Это превращает любые дискуссии в практически бесконечные споры.
Новые характеристики глобализации предполагают не только новую географию, но и адекватные формы взаимодействия экономики и политической сферы. В этом контексте американские практики вызывают вопросы: «Проповедуемый Трампом торговый протекционизм ради «великой Америки»
ТЕОРИЯ И ФИЛОСОФИЯ ХОЗЯЙСТВА
9
может дать только кратковременный положительный эффект, и то лишь в сферах низкоквалифицированного труда. Отрасли высоких технологий, как было показано на примере Apple, напротив, требуют свободы торговли, обеспечивающей беспрепятственное движение через границы не только товаров и услуг, но и ноу-хау, технологий, квалифицированных кадров и целых производств» [13]. В какой степени это может стать причиной нового кризиса? Кризиса, в рамках которого переоцененный американский рынок может войти в состояние длительной коррекции, которая повлечет за собой эффект домино и такой масштабный крах банков, других финансовых и нефинансовых корпораций по всему миру. Может ли китайский кризис стать мировым после того, как китайское лидерство будет общепризнанно? Это еще не известно. При этом то, что американский кризис легко трансформируется в мировой доказывать не нужно.
Шестое. Институциональный подход - не единственный, но возможный и целесообразный для анализа интеграционных процессов, как в евразийском, так и европейском измерении. В современных условиях достоинство институционального подхода в том, что он не ограничивается изучением формальных институтов, т.е. государственных по форме и традиционных по сути, он уделяет внимание неформальным факторам, правила работы которых еще формируются. Отвечая на поставленный выше вопрос, укажем, что «появление неформальных многосторонних институтов... создает альтернативные источники обеспечения общих благ. Три наиболее ярких примера включают такие институты, как «Группа двадцати», БРИКС и АТЭС, влияние которых растет на региональном и глобальном уровне» [10]. Однако, самый неформальный институт - это Пояс и Путь.
Седьмое. Прошедшие десятилетия позволяют нам говорить о накоплении определенного опыта интеграции. Рубеж 1990-1992 годов четко фиксируется в истории европейской и евразийской (постсоветской) интеграции. В этот период проявилось новое качество интеграционных процессов, запущенных в Европе в начале 50-х годов, а в СССР в 20-е - 50-е годы ХХ века. С 1990-1992 гг. и до настоящего времени в экспертном сообществе и тем более прессе интеграционные процессы, происходящие на западе и востоке Европы, рассматривались как нечто различное, не подчиняющееся общим закономерностям. Долгое время для этого были определенные основания. В последнее время становится очевидным то, что тенденции развития интеграции имеют много общего. К примеру, «свойственная постсоветскому пространству модель «срастания» бизнеса и политики, культура бизнеса, олигархические тенденции» проявляют себя от Испании до Литвы, и лишь затем в Москве и Астане [5].
Равным образом, провалилась попытка приписать именно Евразийскому Союзу проблемы с им-плементацией отдельными странами общих норм. «Обилие юридически необязательных двухсторонних соглашений наряду с систематическим применением исключений и межправительственным характером интеграции привело не только к тому, что СНГ не смогло трансформироваться в реальное экономическое образование с высоким уровнем интеграции и элементами наднационального управления, но и помешало в рамках СНГ возникнуть реальному политическому союзу» [5]. Так, абсолютно справедливо, отмечает коллектив политологов под идейным руководством литовских экспертов. Однако, то, что справедливо для СНГ, по нашему мнению, не должно стать системным признаком Евразийской интеграции.
Проблемы евразийской интеграции очень напоминают трудности интеграции в ЕС, конечно с учетом временной десинхронизации. Неочевидность глобальных правил ставит под вопрос и региональные институты и процессы, критически сказывается на качестве и скорости интеграционных процессов. С другой стороны, более позитивное развитие российской экономики и значимые институциональные новации евроазиатской интеграции усиливают восточный вектор интеграции. Мы не согласны с позицией А. Либмана, согласно которой Москва не рассматривает ЕАЭС как один из приоритетных инструментов по продвижению собственной повестки дня. Впрочем, наиболее интересен и спорен вывод автора о том что «окно возможностей для продвижения евразийского регионализма, открывшееся в начале 2010-х годов, стремительно закрывается» [16]. Разрушительная борьба за постсоветскую Евразию является частью еще более масштабных процессов передела сфер влияния в современном мире [9]. Этой борьбе надо противопоставить эффективную работу - «Один пояс - один путь».
Девятое. «Невозможно торговать, не воюя, невозможно воевать, не торгуя» - программный тезис известного специалиста по мировой экономике У. Бернстайна [1]. Второе десятилетие XXI века ознаменовалось удивительной попыткой не торговать и не воевать одновременно. Экономической агрес-
сии подверглось государство, занимающие значимые или ведущие позиции по ключевым параметрам глобальной конкурентоспособности. Происходящее не может не отразиться как на России, так и на странах, объявивших ей торговую войну. Новая политика в отношении России сделала крепче российское общество и российскую экономику. Ключевые страны, развязавшие экономическую агрессию, столкнулись с негативными экономическими последствиями для себя. Избирательность санкций отсутствует, экономические расчеты - отсутствуют, политическая целесообразность - гипотетическая.
Для Евразийского Союза и соответствующего интеграционного проекта продолжение санкцион-ного пресса также предполагает необходимость адаптации к новым вызовам. В этих условиях мы видим сотрудничество с Китаем точкой опоры для Большой Евразии. Почти сто лет назад было отмечено: «На протяжении тысячи верст мы граничим с великой древней страной, целым отдельным миром, который можно поставить в параллель лишь с миром Древнего Рима, граничим с одной из главных ветвей человеческой цивилизации, давшей гуманистическую философию, дивную живопись, великую поэзию и включившей в свою богатейшую историю - историю чуть ли не трех четвертей Азии» [7].
Перспективы Большой Евразии Китая будут являться результатом общих интеграционных успехов. «Правильные решения, - гласит старая китайская пословица, - проистекают из опыта; опыт же рождается из неправильных решений». Свой ресурс неправильных решений мы исчерпали, нуллификацию европейского опыта учли - переходим к прорывному опыту правильных решений от Бреста до Малаккского пролива.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бернстайн У.Дж. Великолепный обмен: история мировой торговли. М., 2014.
2. Дизен Г. Россия, Китай и «баланс зависимости» в Большой Евразии // Валдайские записки. 2017. № 63.
3. Дитон А. Великий побег. Здоровье, богатство и истоки неравенства. М.: Ин-т им. Гайдара, 2016.
4. Дэвис Д.Э., Трани Ю.П. Первая холодная война. Наследие Вудро Вильсона в советско-американских отношениях. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002.
5. Евразийский союз: вызов для Евросоюза и государств «Восточного партнерства» / Центр восточноевропейских исследований. Вильнюс, 2012.
6. The decline of U.S. influence is the great global story of our age. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.washingtonpost.com/opinions/global-opinions/the-decline-of-us-influence-is-the-great-global-story-of-our-times/2017/12/28/bfe48262-ebf6-11e7-9f92-10a2203f6c8d_story.html?utm_term=.b3c5afD94350 (дата обращения 28.12.2017).
7. Ивин А. Китай и Советский Союз. М., 1924.
8. Караганов С.А. Новая эпоха противостояния. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.globalaffairs.ru/number/Novaya-epokha-protivostoyaniya-1919 (дата обращения 08.12.2017).
9. Колтон Т., Чарап С. Победителей нет: украинский кризис и разрушительная борьба за постсоветскую Евразию // Россия в глобальной политике. Спецвыпуск. Декабрь 2017.
10. Ларионова М.В. Новый подход к оценке эффективности международных институтов // Вестник международных организаций. 2016. Т. 11. № 1.
11. Миланович Б. Глобальное неравенство. Новый подход для эпохи глобализации. М.: Изд-во Ин-та им. Гайдара, 2017.
12. Мюллерсон Р. Нет права без баланса. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.global-aflairs.ru/number/Net-prava-bez-balansa-18228 (дата обращения 15.06.2017).
13. Портанский А.П. Свобода торговли - цель на все времена // «14 пунктов» Вильсона сто лет спустя: как переизобрести мировой порядок / Центр стратегических разработок. М., 2018.
14. Camilleri J. Rethinking Sovereignty // Contending Sovereignties. Redefining Political Community. Ed. by R.B.J. Walker and S.H. Mendlevits. Lynne Rienner Publishers. Boulder, London, 1990.
15. Freedom in the World 2018. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://freedomhouse.org /report/freedom-world/freedom-world-2018 (дата обращения 11.05.2018).
16. Libman А. Eurasian Economic Union: Between perception and reality. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://neweasterneurope.eu/2018/01/09/8767 (дата обращения 11.05.2018).
17. Прогноз развития мировой экономики с 2015 до 2050 года. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://gtmarket.ru/news/2015/02/11/7089 (дата обращения 05.03.2018).
