CC BY
30
УДК 631.41:631.43:631.44
DOI: 10.24411/1728-323X-2019-16110
ЭКОЛОГИЯ И СВОЙСТВА ПОЧВ САМАХИНСКОЙ СТЕПИ ЮГО-ВОСТОЧНОГО АЛТАЯ
С. Н. Балыкин, кандидат биологических наук,
с. н. с., [email protected],
А. В. Пузанов, доктор биологических наук,
профессор, директор, [email protected],
Т. А. Рождественская, кандидат биологических
наук, с. н. с., [email protected],
С. В. Бабошкина, кандидат биологических
наук, с. н. с., [email protected],
Д. Н. Балыкин, кандидат
сельскохозяйственных наук, н. с.,
И. В. Горбачев, н. с., [email protected],
Институт водных и экологических проблем
Сибирского отделения Российской академии
наук (ИВЭП СО РАН), Барнаул, Россия
В работе рассмотрены основные факторы почвообразования в условиях Самахинской межгорной котловины. Исследованы морфологические признаки и физико-химические свойства почв, развитых на песчано-галечниковых карбонатных отложениях под степной растительностью. Неравномерное распределение выпадающих атмосферных осадков, обусловленное особенностями микрорельефа котловины с наложением антропогенного фактора, определило неоднородность развития процесса выщелачивания и аккумуляции карбонатов в почвенном покрове. Представленные почвы отличаются каштановой окраской различных оттенков гумусовых горизонтов, непрочной комковатой или пороховатой структурой, растущим с глубиной обилием включений. Отмечено высокое содержание гумусовых веществ в поверхностных горизонтах, резко убывающее с глубиной, особенно на орошаемых участках. Почвы не засолены, отличаются, преимущественно, нейтральной реакцией почвенного раствора, сменяющейся щелочной в нижней части профиля. Обсуждены вопросы таксономической принадлежности исследуемых почв в рамках региональных и современной классификаций почв России. В соответствии с последней, представленные профили отнесены нами к стволу постлитогенных, к отделу палево-метаморфических, типу криоаридных почв. С учетом ведущей роли процессов перераспределения, накопления, миграции и трансформации карбонатов в криоаридных почвах их названия на уровне подтипа определены наличием и глубиной залегания карбонатов — выщелоченные и типичные.
The paper deals with the major factors of soil formation in the Samakha intermountain basin. The morphological features and physical and chemical properties of the soils located on sand — pebble carbonate sediments under steppe vegetation are investigated. The uneven distribution of precipitation caused by the microrelief peculiarities of the basin and anthropogenic factors are responsible for heterogeneity of carbonate leaching and accumulating in the soil cover. The soils under study have chestnut color of various shades of humus horizons, fragile lumpy or powdery structure, and abundance of inclusions growing with depth. A high content ofhumus substances in the surface horizons, sharply decreasing with depth, especially in irrigated areas, was noted. Soils are not saline, mainly with neutral reaction of soil solution, which becomes alkaline in the lower part of the profile. The taxonomic issues are discussed in the framework of the regional soil classification and the soil classification of Russia of 2008. According to the latter, we attribute the mentioned profiles to the trunk of postlithogenic, the department of paleo-metamorphic, the type of cryoarid soils. Taking into account the leading role of redistribution, accumulation, migration and transformation of carbonates in cryoarid soils and based on carbonates presence and occurrence depth, at a subtype level these are leached and typical soils.
Ключевые слова: Самахинская степь, криоаридные почвы, факторы почвообразования, морфология и физико-химические свойства, вопросы классификации.
Keywords: the Samakha steppe, cryoarid soils, soil formation factors, morphology and physical-chemical properties, classification issues.
Введение. Каждая из межгорных котловин Алтая является уникальным природным образованием, что в значительной степени обусловлено разнообразием и сложностью природно-климатических и антропогенных факторов, определивших их формирование и современный облик [1—3]. Некоторые сведения о почвенном покрове Самахинской степи отражены в работах Б. Ф. Петрова [4], А. В. Куминовой [5], Р. В. Ковалева [6], Г. С. Самойловой [7], С. Я. Кудряшевой [8], Д. В. Черных [9, 10]. Но, вероятно, в силу своей труднодоступности, он остается недостаточно изученным до настоящего времени.
Объекты и методы исследований. Объектом исследования являются степные почвы Самахинской межгорной котловины. Заложение и морфологическое описание профилей выполнено методами, широко используемыми в почвоведении [11—13]. Определение физико-химических показателей почвенных свойств — в соответствии с руководством по химическому анализу [14].
Результаты и обсуждение. Самахинская впадина расположена у подножия южного макросклона Южно-Чуйского хребта на границе Центрального и Юго-Восточного Алтая на высотах 1550—1600 м, протягиваясь на 15 км с юго-запада на северо-восток [8, 15]. Она является частью Самахинско-Джазатор-ского понижения, заложенного по зоне разломов, разделяющих Чуйско-Сайлюгемское поднятие и плоскогорье Укок [16]. Влияние центральноазиатского (монгольского) антициклона [17] с наложением котловинного эффекта [18] вызывает резкую континенталь-
ность климата Самахинской впадины, отличающейся холодным летом и суровой зимой (табл. 1). Среднегодовое количество осадков не превышает 300 мм, при этом на теплый период приходится около 76 % от годовой суммы [19].
Котловина характеризуется своеобразным холмисто-грядовым рельефом [20, 21], развитым на гляциальных и флювиогляциальных отложениях, представляющих собой глинисто-песчанисто-щебнистый субстрат, сцементированный карбонатами [8]. Центральная расширенная часть Са-махинской котловины перегорожена моренным валом, поднимающимся над уровнем степи более чем на 60 м. Поверхность заметно осложнена террасами рек Коксу и Аргута, пятнами каменистых россыпей, гранитными и гнейсовыми валунами и глыбами [15].
Господствующим типом растительности для Самахинской котловины являются мелкодерно-винно-злаковые степи [5, 15, 21, 22]. Южную часть котловины занимают преимущественно тонконоговые, северную — полынно-лапчатково-типчаковые степи [15]. Урожайность сухой массы здесь может варьировать от 1,5 до 5,0 ц/га [23].
Специфика почвообразования в исследуемом районе определяется [1]: низкими среднегодовыми температурами и сезонной мерзлотой, малой годовой суммой осадков, очень коротким для развития растений и биологических процессов вегетационным периодом, низкой продуктивностью степных фитоценозов, преобладанием физико-механического выветривания, неоднородностью и значительной скелетностью почвообразующих пород, преимущественно легкого гранулометрического состава. Таким образом, в пределах Са-махинской степи складываются предпосылки для развития специфических криоаридных почв, отражающих черты аридности палео- и современных климатических условий образования и наложенного — криогенеза [24, 25].
Было заложено пять почвенных профилей (рис. 1, 2). Профиль № 1 расположен на третьей террасе реки Коксу. Он имеет следующее морфологическое строение: АКГ2 0—4 см — темно-каштановый, влажный, пылевато-мелкокомковатый, рыхлый, включения крупного песка, дресвы,
Рис. 1. Карта-схема расположения точек заложения почвенных профилей
обилие корней, переход заметный по отделению дернины; АК 4—17 см — светло-каштановый, сверху свежий, ниже — сухой, непрочно-пылева-то-комковатый, уплотнен, включения крупного песка, корней, переход постепенный по цвету; ВPL 17—28 см — окрашен неоднородно, светлее предыдущего с палево-желтым оттенком, сухой, непрочно-комковатый, структура более выражена у корней, уплотнен, включения крупного песка, редко гальки, корней, переход постепенный; ВPL/C 28—36 см — палево-серый, по корням с бурым оттенком, сухой бесструктурный, включения гальки, редко корней, переход заметный, граница языковатая; Сf 36—80 см — окрашен неоднородно, палево-серый с рыжеватыми пятнами, сухой, внизу свежий, бесструктурный, рыхлый, включения гальки, переход резкий к подстилающим песчано-галечниковым отложениям. Индекс «гс», предложенный М. И. Герасимовой с соавторами [26], использован для обозначения дернины. Остальные индексы горизонтов и признаков, здесь и далее, соответствуют классификации почв России в редакции 2008 г. [12].
Профиль № 2 выполнен так же на третьей террасе реки Коксу, но на следующем гипсометрическом уровне. Он представляет собой более остепненный вариант и отличается морфологическими признаками, приведенными ниже:
Таблица 1
Средние многолетние месячные и годовые температуры воздуха и количество осадков на станции Джазатор (1960—1981 гг.) [19]
Месяц I II III IV V VI VII VIII IX X XI XII год
Г, °С -24,2 -20,1 -12,5 -1,7 6,1 11,9 12,8 10,8 5,7 -2,6 -15,2 -23,5 -4,4
Осадки, мм 9,6 12,0 10,5 16,5 28,1 36,0 49,8 38,3 28,0 27,8 23,0 15,8 295,4
Профиль № 1 Профиль № 2 Профиль № 3 Профиль № 4
Рис. 2. Криоаридные почвы Самахинской степи
Профиль № 5
AKtr 0—5 см — серовато-каштановый, свежий, непрочно-комковато-пылеватый, рыхлый, включения крупного песка на поверхности, обилие корней, переход заметный по цвету; АК 5—15 см — каштановый, непрочно-пылевато-комковатый, свежий, уплотнен, включения крупного песка, корней, редко гальки, переход постепенный по цвету; BPL 15—22 см — палево-каштановый, непрочно-комковатый, сухой, уплотнен, включения крупного песка, гальки, реже корней, переход ясный по цвету; [ÁK¿c] 22—34 см — бурый с коричневым оттенком, сухой, бесструктурный, обилие включений гальки, редко корней, переход ясный по цвету, граница ровная; [AK/C^j ic] 34—70 см — окрашен неоднородно, палево-серый с рыжевато-бурыми пятнами, сухой, бесструктурный, обилие включений гальки с новообразованиями карбонатов на нижней поверхности («бородки»), переход резкий; [Сса f] > 70 см — окрашен неоднородно, серый с рыжеватыми пятнами, увлажнен, бесструктурный, рыхлый, включения крупного песка. Индекс «tr» (от лат. trample — вытаптывать) предложен нами и используется для обозначения малого горизонта, подверженного интенсивному вытаптыванию (в данном случае при выпасе скота). В классификации почв России [12] предложен индекс «d» (вероятно, от лат. densa — плотный) для обозначения признаков, являющихся результатом воздействия рекреационных нагрузок, а также выпаса. Но в нашем случае результатом такого рода воздействия стало, прежде всего, разрушение структурных элементов без существенного уплотнения благодаря супесчаному — песчаному гранулометрическому составу.
Профиль № 3 расположен на уровне второго профиля, но развит под менее сомкнутой растительностью с заметным участием полыни в его флористическом составе. Растительный покров
выбит, вероятно, чрезмерным выпасом скота. Морфологические признаки третьего профиля рассмотрены далее: AKtr 0—2 см — серовато-коричневый, свежий, пороховато-пылеватый, рыхлый, обилие корней, переход ясный по цвету; АК 2—10 см — каштановый, непрочно-мелко-комковато-пылеватый, свежий, уплотнен, включения гравия, корней, переход заметный по обилию включений; BPL^ 10—20 см — палево-каштановый, сухой, свежий, непрочно-комковатый, рыхлый, редко включения крупного щебня, переход по плотности и включениям; BPL2 10—28 см — палево-каштановый, непрочно-комковатый, сухой, менее уплотнен, обилие включений гальки возрастает к нижней границе, редкие включения корней, переход резкий по цвету и включениям; Df 28—60 см — окрашен неоднородно, серый с рыжеватыми пятнами, более выраженными к нижней границе, свежий, бесструктурный, осыпается, включения валунов; Dca f 60—65 см — окрашен неоднородно, серовато-рыжий, свежий, бесструктурный, осыпается, включения валунов.
Профиль № 4 заложен в микрозападине, в условиях более обильного атмосферного увлажнения за счет поверхностного стока с прилегающих территорий, что нашло отражение в морфологических признаках данного профиля: AKrz 0—5 см — серовато-каштановый, свежий, пороховато-мел-кокомковатый, рыхлый, обилие корней, переход ясный по отделению дернины; АК 5—18 см — светло-каштановый, непрочно-комковато-поро-ховатый, свежий, уплотнен, включения корней, переход заметный по цвету; BPL 18—36 см — палевый, комковато-пылеватый, сухой, менее уплотнен, редкие включения корней, переход постепенный по цвету; BPL/Cf 36—50 см — палево-серый с желтоватым оттенком, непрочно-комковатый, влажный, включения крупного песка, переход постепенный по цвету; Cf 50—70 см —
окрашен неоднородно, серый с рыжеватыми пятнами, сырой, бесструктурный, включения гальки.
Профиль № 5 расположен на четвертом уровне террасы на участке Самахинской оросительной системы, функционирующей с 1988 г. [27]. Это заметным образом отразилось на морфологическом строении почвы: АКГ2 0—6 см — темно-каштановый с серым оттенком, свежий, поро-ховатый, уплотнен, обилие корней, включения крупного песка на поверхности, переход ясный по отделению дернины; АК 6—11 см — каштановый, комковато-пороховатый, свежий, плотный, включения корней, переход заметный по цвету, граница языковатая; ВPL 11—26 см — палево-каштановый, пылевато-комковатый, сухой, уплотнен, редкие включения корней, переход постепенный по цвету, новообразованиям, включениям; ВСА 26—37 см — палево-светло-кашта-
новый, менее плотный, непрочно-комковатый, свежий, новообразования карбонатов в виде белоглазки, редкие включения мелкой гальки; ВСА/С^ 37—55 см — окрашен неоднородно, желтовато-светло-серый, бесструктурный, увлажнен, включения выветрелых валунов и гальки, новообразования карбонатных кутан на нижних гранях включений, переход заметный по цвету; Сса { 50—70 см — окрашен неоднородно, серый с мелкими рыжеватыми пятнами, влажный, бесструктурный, включения крупного песка.
Представленные почвы отличаются каштановой окраской различных оттенков гумусовых горизонтов, обусловленной дегидратацией окислов железа [28], непрочной комковатой или порохо-ватой структурой, увеличивающимся с глубиной обилием включений. Диагностическим признаком для криоаридных почв является наличие кар-
Таблица 2
Физико-химические свойства почв Самахинской степи
Горизонт, мощность, см Гумус, % CaCO3, % рН, ед. EKO, мг-экв/100 гр. Физ. глина, % Сумма солей, %
П 1
AKrz 0-4 8,0 ± 0,4 — 6,7 ± 0,1 16,2 ± 3,2 15,70 0,048 ± 0,011
АК 4-17 4,0 ± 0,4 — 6,3 ± 0,1 8,1 ± 1,6 24,60 0,055 ± 0,013
BPL 17-28 3,0 ± 0,3 — 6,1 ± 0,1 4,1 ± 0,8 18,10 0,049 ± 0,011
BPL/C 28-36 2,2 ± 0,2 — 7,1 ± 0,1 3,0 ± 0,6 6,70 0,045 ± 0,011
С 36-80 1,0 ± 0,1 — 7,2 ± 0,1 2,0 ± 0,4 5,40 0,050 ± 0,012
П 2
AKtr 0-2 7,0 ± 0,4 — 6,1 ± 0,1 28,4 ± 5,7 16,50 —
АК 5-15 3,0 ± 0,3 — 6,3 ± 0,1 24,5 ± 4,9 26,80 0,039 ± 0,009
BPL 15-22 3,4 ± 0,3 — 6,9 ± 0,1 24,1 ± 4,8 26,20 0,062 ± 0,015
[AKdc] 22-34 4,4 ± 0,4 8,2 ± 1,6 8,3 ± 0,1 10,2 ± 2,0 16,40 0,074 ± 0,018
[AK/Chi ic] 34-70 2,8 ± 0,3 3,6 ± 0,7 8,8 ± 0,1 2,5 ± 0,5 9,60 0,086 ± 0,021
[Сса, f] >70 0,6 ± 0,3 1,9 ± 0,4 9,0 ± 0,1 3,7 ± 0,7 8,60 0,078 ± 0,019
П 3
AKtr 0-2 5,6 ± 0,6 — 6,4 ± 0,1 29,2 ± 5,8 17,50 0,048 ± 0,012
АК 2-10 2,5 ± 0,3 — 6,5 ± 0,1 29,2 ± 5,8 28,40 0,041 ± 0,010
BPLx 10-20 2,0 ± 0,2 — 6,2 ± 0,1 19,0 ± 3,8 30,90 0,039 ± 0,009
BPL2 20-28 2,4 ± 0,3 — 6,3 ± 0,1 16,5 ± 3,3 19,90 0,041 ± 0,010
Df 28-60 0,7 ± 0,4 — 6,9 ± 0,1 3,7 ± 0,7 4,50 0,043 ± 0,010
Dca, f 60-65 0,6 ± 0,3 2,6 ± 0,5 8,2 ± 0,1 3,7 ± 0,7 4,40 0,045 ± 0,011
П 4
AKrz 0-5 7,3 ± 0,4 — 5,7 ± 0,1 31,7 ± 6,3 19,00 0,055 ± 0,013
АК 5-18 3,7 ± 0,4 — 6,2 ± 0,1 21,6 ± 4,3 30,20 0,050 ± 0,012
BPL 18-36 1,4 ± 0,1 — 6,3 ± 0,1 11,4 ± 2,3 20,90 0,042 ± 0,010
BPL/Cf 36-50 1,9 ± 0,2 — 6,4 ± 0,1 13,8 ± 2,8 24,80 0,037 ± 0,009
Cf 50-70 0,3 ± 0,3 — 6,7 ± 0,1 3,6 ± 0,7 5,00 0,038 ± 0,009
П 5
AKrz 0-6 5,2 ± 0,3 — 6,5 ± 0,1 40,2 ± 8,0 25,40 0,047 ± 0,011
АК 6-11 1,3 ± 0,1 — 6,7 ± 0,1 28,0 ± 0,4 16,80 0,049 ± 0,012
BPL 11-26 <0,1 — 7,0 ± 0,1 12,8 ± 2,5 23,60 0,036 ± 0,009
BCA 26-37 1,1 ± 0,1 3,5 ± 0,7 8,1 ± 0,1 19,9 ± 4,0 16,80 0,021 ± 0,005
BCA/Cic 37-55 1,1 ± 0,1 13,0 ± 2,6 8,6 ± 0,1 14,8 ± 3,0 17,70 0,126 ± 0,030
Сса, f >55 1,0 ± 0,1 5,4 ± 1,1 9,1 ± 0,1 8,7 ± 1,7 7,40 0,076 ± 0,018
«—» — не определяли.
бонатов в виде мучнистых выделений и кутан на поверхности щебня [29—31]. Но в представленных разрезах их наличие не всегда диагностируется, что отмечено и для криоаридных почв верховьев рек Колымы и Индигирки [28]. Условия влагообеспеченности участков микропонижений (особенно, профиля № 1 и 4) Самахинской степи способствуют выщелачиванию карбонатов за пределы почвенного профиля. То же самое следовало бы ожидать на орошаемом участке, но здесь наличие карбонатов в виде кутан на нижней поверхности включений выражено очень отчетливо с глубины залегания аккумулятивно-карбонатного горизонта — 26 см. Отмечено их наиболее высокое содержание в горизонте, переходном к почвообразующей породе — 13,0 ± 2,6 (табл. 2). Скорее всего, это связано с режимом орошения.
В профиле рассмотренных почв значения рН водного раствора увеличиваются с глубиной. И если для большинства из них характерна смена нейтральных условий на щелочные, то в разрезе № 4 выщелачивание протекало так интенсивно, что почвенный раствор поверхностного горизонта приобрел слабокислую реакцию среды, сменяющуюся вниз по профилю нейтральной.
Содержание гумуса в аккумулятивном горизонте составляет 7—8 %. Заметно отличаются по этому показателю почвы, активно вовлеченные в сельскохозяйственный оборот. Как выпас скота (профиль № 3), так и отчуждение надземной биомассы в процессе заготовки кормов (профиль №5) приводят к безвозвратной потере углерода. Причем в большей степени это проявляется в почвах орошаемых земель. Здесь отмечено особенно резкое снижение содержания гумуса вниз по профилю (табл. 2). Орошение заметно сказалось на распределении в профиле илистых фракций мелкозема, происходящему в профиле № 5 по элювиально-иллювиальному типу. Отмечено также некоторое оглинивание дернового горизонта, отразившееся на величине емкости кати-онного обмена. При этом гранулометрический состав криоаридных почв Самахинской степи супесчаный (табл. 2) с преобладанием фракций крупного и тонкого песка, что свидетельствует о том, что процессы дезинтеграции пород протекают преимущественно в результате их физического выветривания [32]. Криоаридные почвы Сама-хинской степи не засолены, сумма солей в основном варьирует от 0,039 до 0,055 % (табл. 2). В то же время отмечено их накопление в горизонтах погребенной почвы разреза № 2 и на границе с почвообразующей породой разреза № 5, где содержание солей увеличивается до 0,086 и 0,126 % соответственно. Тип солей, преимущественно, гидрокарбонатно-кальциевый.
В соответствии с классификацией почв России [12, 30] представленные профили отнесены нами к стволу постлитогенных, к отделу палево-метаморфических, типу криоаридных почв. Рядом авторов [1, 28] степные криоаридные почвы разделены на подтипы по содержанию гумуса. Учитывая роль процессов перераспределения, накопления, миграции и трансформации карбонатов в криоаридных почвах как профилеобразую-щих [25, 33], О. Ю. Гончаровой [29] предложено подтиповое разделение данных почв, основанное на соотношении гумусового и карбонатного профилей. Следуя этой логике, представленные крио-аридные почвы можно отнести к выщелоченным (профили № 1, 2, 3, 4) и типичным (профиль № 5). В полевом определителе почв [12] палево-метаморфические почвы более детально разбиты на подтипы по наличию одного или нескольких генетических признаков в профиле. Руководствуясь этой классификацией, исследованные криоаридные почвы Самахинской степи могут быть отнесены к следующим подтипам: профили № 1 и 4 — к ожелезненным, профиль № 5 — к натечно-карбонатным. Профили № 2 и 3 следовало бы отнести к «переуплотненным» под влиянием выпаса скота. Но в исследованных почвах, развитых на песчаных отложениях, трансформация поверхностного горизонта диагностируется по разрушению непрочных структурных элементов без заметного уплотнения слоя. Таким образом, напрашивается подтиповое название «вытоптанные», не упоминающееся в классификации 2008 г. [12] и более широкое, чем «переуплотненные».
Заключение. Палео- и современные климатические условия, складывающиеся в межгорной Самахинской котловине на границе Центрального и Юго-Восточного Алтая, обусловили формирование здесь на песчано-галечниковых карбонатных отложениях специфических криоаридных почв. Исследованные почвы характеризуются высоким [34] содержанием гумусовых веществ в верхней части криогумусовых горизонтов, резко убывающим с глубиной, особенно на орошаемых участках. Почвы не засолены, отличаются, преимущественно, нейтральной реакцией почвенного раствора, сменяющейся щелочной в нижней части профиля.
На наш взгляд, учитывая ведущую роль процессов перераспределения, накопления, миграции и трансформации карбонатов в криоаридных почвах, их название на уровне подтипа должно быть определено наличием и глубиной залегания карбонатов, а все остальные признаки должны быть отражены на более низком таксономическом уровне.
Библиографический список
1. Волковинцер В. И. Степные криоаридные почвы / автореф. дис. ... докт. биол. наук. — Новосибирск, 1979. — 40 с.
2. Безбородова А. Н., Миллер Г. Ф. Изменение значений почвенно-экологического индекса межгорных степных котловин Горного Алтая в связи с нарастанием аридности // Известия Самарского научного центра Российской академии наук, 2011. — Т. 13. — № 1 (5). — С. 1176—1179.
3. Безбородова А. Н., Миллер Г. Ф. Показатели условий формирования почвенного покрова межгорных степных котловин Горного Алтая // Известия Самарского научного центра Российской академии наук, 2015. — Т. 17. — № 6. — С. 159—163.
4. Петров Б. Ф. Почвы Алтае-Саянской области. М.: Труды Почвенного института им. В. В. Докучаева, 1952. — Т. 2. — 245 с.
5. Куминова А. В. Растительный покров Алтая. — Новосибирск: Изд-во СО АН СССР, 1960. — 456 с.
6. Ковалев Р. В. Почвы Горно-Алтайской автономной области. — Новосибирск: Наука, 1973. — 352 с.
7. Самойлова Г. С. Ландшафтная карта Кош-Агачского района Республики Алтай. М 1:300 000 // Оценка местообитаний некоторых ключевых видов млекопитающих в Алтае-Хангае-Саянском регионе с помощью специализированной геоинформационной системы. М.: Российское представительство WWF, 2005.
8. Кудряшова С. Я., Дитц Л. Ю., Чумбаев А. С., Миллер Г. Ф., Безбородова А. Н. Дистанционные исследования земельных ресурсов экстраконтинентальных ландшафтов Горного Алтая // Интерэкспо Гео-Сибирь, 2010. — Т. 3. — № 1. — С. 208—211.
9. Черных Д. В., Самойлова Г. С. Ландшафты Алтая (Республика Алтай и Алтайский край) Карта М — 1:500 000 // ФГУП Новосибирская картографическая фабрика, 2011.
10. Черных Д. В. Пространственно-временная организация внутриконтинентальных горных ландшафтов (на примере Русского Алтая) // дис. ... докт. геогр. наук. — Барнаул, 2012. — 360 с.
11. Розанов Б. Г. Морфология почв. — М.: Академический проект, 2004. — 432 с.
12. Полевой определитель почв. — М.: Почвенный институт им. В. В. Докучаева, 2008. — 182 с.
13. Семендяева Н. В., Мармулев А. Н., Добротворская Н. И. Методы исследования почв и почвенного покрова. — Новосибирск: Изд-во НГАУ, 2011. — 202 с.
14. Аринушкина Е. В. Руководство по химическому анализу почв. — М.: МГУ, 1970. — 487 с.
15. Огуреева Г. Н. Ботаническая география Алтая. — М.: Наука, 1980. — 192 с.
16. Агатова А. Р., Непоп Р. К., Рудая Н. А., Хазина И. В., Жданова А. Н., Бронникова М. А., Успенская О. Н., За-зовская Э. П., Овчинников И. Ю., Панов В. С., Шурыгин Б. Н. Находка буроугольных верхнеолигоцен-нижнеми-оценовых отложений (кошагачская свита) в долине р. Джазатор (Юго-Восток Русского Алтая): неотектонический и палеогеографический аспекты // Доклады академии наук, 2017. — Т. 475. — № 5. — С. 542—545.
17. Черных Д. В., Булатов В. И. Горные ландшафты: пространственная организация и экологическая специфика / ГПНТБ, ИВЭП СО РАН. — Новосибирск, 2002. — 83 с.
18. Севастьянов В. В. Климатические ресурсы Горного Алтая и их прикладное использование. — Томск: Изд-во ТГПУ, 2009. — 251 с.
19. Харламова Н. Ф. Климатические особенности плоскогорья Укок и прилегающих территорий // Известия Алтайского государственного университета, 2004. Вып. 3. — С. 71—77.
20. Макунина Н. И. Умеренно-холодная лесостепь Алтая // Turczaninowia, 2012. — № 15 (1). — С. 108—124.
21. Макунина Н. И. Растительность лесостепи Западно-Сибирской равнины и Алтае-Саянской горной области: классификация, структура и ботанико-географические закономерности // дис. ... докт. биол. наук. — Новосибирск, 2014. — 267 с.
22. Королюк А. Ю. Настоящие степи на моренных отложениях в долине Джазатора (Горный Алтай) // Вестник НГУ. — Новосибирск, 2009. — Т. 7. — Вып. 4. — С. 29—34.
23. Самойлова Г. С. Типы ландшафтов гор Южной Сибири. — М.: Изд-во МГУ, 1973. — 55 с.
24. Самойлова Г. С. Экологическая специфика каскадных систем плоскогорья Укок // Ползуновский вестник, 2005. — № 4. — С. 72—75.
25. Конопляникова Ю. В., Бронникова М. А., Лебедева-Верба М. П., Шоркунов И. Г., Агатова А. Р. Кутаны криоарид-ных почв Юго-Восточного Алтая как диагностический признак и ключевой блок почвенной памяти: морфология, состав, генезис // Почвы холодных областей: генезис, география, экология. — Улан-Удэ, 2015. — С. 20—21.
26. Герасимова М. И., Лебедева И. И., Хитров Н. Б. Индексация почвенных горизонтов: состояние вопроса, проблемы и предложения // Почвоведение, 2013. — № 5. — С. 627—638.
27. Мелиоративные системы и гидротехнические сооружения. Министерство сельского хозяйства РФ. Департамент мелиорации [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http:mcx-dm.ru/gts/, 2017.
28. Быстряков Г. М. Кулинская Е. В. Почвы степных криоаридных ландшафтов верховьев Колымы и Индигирки // География и генезис почв Магаданской области. — Владивосток: Изд-во АН СССР, 1980. — С. 143—160.
29. Горчарова О. Ю. Криоаридные почвы Юго-Восточного Алтая / автор. дис. ... канд. биол. наук. — М., 1997. — 24 с.
30. Классификация и диагностика почв России / [Л. Л. Шишов], В. Д. Тонконогов, И. И. Лебедева, М. И. Герасимова. — Смоленск: Ойкумена, 2004. — 342 с.
31. Бронникова М. А., Конопляникова Ю. В., Агатова А. Р., Зазовская Э. П., Лебедева М. П., Турова И. В., Непоп Р. К., Шоркунов И. Г., Черкинский А. Е. Кутаны криоаридных почв и другие летописи ландшафтно-климатических изменений в котловине озера Ак-Холь (Тува) // Почвоведение, 2017. — № 2. — С. 158—175.
32. Спирина В. З., Раудина Т. В. Особенности почвообразования и пространственного распространения почв высокогорных склонов Юго-Восточного Алтая // Вестник ТГУ, 2015. — № 2 (30). — С. 6—19.
33. Хохлова О. С. Карбонатное состояние степных почв как индикатор и память их пространственно-временной изменчивости / автореф. дис. ... докт. геогр. наук. — М., 2008. — 50 с.
34. Орлов Д. С., Бирюкова О. Н., Розанова М. С. Дополнительные показатели гумусного состояния почв и их генетических горизонтов // Почвоведение, 2004. — № 8. — С. 918—926.
THE ECOLOGY AND PROPERTIES OF THE SOILS IN THE SAMAKHA STEPPE OF THE SOUTH-EASTERN ALTAI
S. N. Balykin, Ph. D. (Biology), Senior Researcher, [email protected], A. V. Puzanov, Ph. D. (Biology), Dr. Habil., Professor, Director, [email protected], T. A. Rozhdestvenskaya, Ph. D. (Biology), Senior Researcher, [email protected], S. V. Baboshkina, Ph. D. (Biology), Senior Researcher, [email protected], D. N. Balykin, Ph. D. (Agriculture), Researcher, [email protected], I. V. Gorbachev, Researcher, [email protected].
Institute of Water and Environmental Problems, Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences (IWEP SB RAS), Barnaul, Russia References
1. Volkovintser V. I. Stepnye krioaridnye pochvy [The steppe cryoarid soils]. Thesis abstract for Ph. D. in Biology. Novosibirsk. 1979. 40 p. [in Russian]
2. Bezborodova A. N., Miller G. F. Izmenenie znachenij pochvenno-ehkologicheskogo indeksa mezhgornyh stepnyh kotlovin Gornogo Altaya v svyazi s narastaniem aridnosti [Changes in the values of the soil-ecological index of intermountain steppe basins in the Gorny Altai due to an increase in aridity]. Journal Izvestia of Samara Scientific Center of the Russian Academy of Sciences. 2011. Vol. 13. No. 1 (5). P. 1176-1179 [in Russian].
3. Bezborodova A. N., Miller G. F. Pokazateli uslovij formirovaniya pochvennogo pokrova mezhgornyh stepnyh kotlovin Gornogo Altaya [Indicators of the conditions for the formation of the soil cover of the intermountain steppe depressions of the Gorny Altai]. Journal Izvestia of Samara Scientific Center of the Russian Academy of Sciences. 2015. Vol. 17. No. 6. P. 159—163 [in Russian].
4. Petrov B. F. Pochvy Altae-Sayanskoj oblasti [Soils of the Altai-Sayan region]. Moscow, Bulletin of V. V. Dokuchaev Soil Science Institute. 1952. Vol. 2. 245 p. [in Russian].
5. Kuminova A. V. Rastitel'nyj pokrov Altaya [The Altai vegetation cover]. Novosibirsk, SB AS USSR. 1960. 456 p. [in Russian].
6. Kovalev R. V. Soils of the Gorno-Altai Autonomous Region. Novosibirsk, Nauka. 1973. 352 p. [in Russian].
7. Samoylova G. S. Landscape map of the Kosh-Agach District of the Altai Republic. Scale 1: 300,000. Assessment of the habitats of certain key mammalian species in the Altai-Khangai-Sayan Region using a specialized geographic information system. Moscow, Russian representation of WWF. 2005 [in Russian].
8. Kudryashova S. Ya., Ditts L. Yu., Chumbaev A. S., Miller G. F., Bezborodova A. N. Distancionnye issledovaniya zemel'nyh resursov ehkstrakontinental'nyh landshaftov Gornogo Altaya [Remote studies of land resources of the extracontinental landscapes of the Gorny Altai]. Interehkspo Geo-Sibir'. 2010. Vol. 3. No. 1. P. 208—211 [in Russian].
9. Chernykh D. V., Samoylova G. S. Landscapes of Altai (Republic of Altai and Altai Territory). Map. Scale 1:500,000. Novosibirsk, Novosibirsk Cartographic Factory. 2011. [in Russian].
10. Chernykh D. V. Spatio-temporal organization of intracontinental mountain landscapes (a study of the Russian Altai). Thesis for the degree of Ph. D. in Geography. Barnaul. 2012. 360 p. [in Russian].
11. Rozanov B. G. Morfologiya pochv [Soil morphology]. Moscow, Akademicheskij proekt. 2004. 432 p. [in Russian].
12. Polevoj opredelitel' pochv [Field determinant of soils]. Moscow, V. V. Dokuchaev Soil Science Institute. 2008. 182 p. [in Russian].
13. Semendyaeva N. V., Marmulev A. N., Dobrotvorskaya N. I. Metody issledovaniya pochv i pochvennogo pokrova [Methods of study of soil and soil cover]. Novosibirsk, NSAU. 2011. 202 p. [in Russian].
14. Arinushkina E. V. Rukovodstvo po himicheskomu analizu pochv [Soil chemical analysis guide]. Moscow, MSU. 1970. 487 p. [in Russian].
15. Ogureeva G. N. Botanicheskaya geografiya Altaya [Botanical geography of Altai]. Moscow, Nauka. 1980. 192 p. [in Russian].
16. Agatova A. R., Nepop R. K., Rudaya N. A., Hazina I. V., Zhdanova A. N., Bronnikova M. A., Uspenskaya O. N., Zazovskaya EH. P., Ovchinnikov I. Yu., Panov V. S., Shurygin B. N. Nahodka burougol'nyh verhneoligocen-nizhnemiocenovyh otloz-henij (koshagachskaya svita) v doline r. Dzhazator (Yugo-Vostok Russkogo Altaya): neotektonicheskij i paleogeograficheskij aspekty [The finding of brown-coal Upper Oligocene-Lower Miocene sediments (the Koshagachsky site) in the valley of the Jazzator River (the south-east of the Russian Altai): neotectonic and paleogeographic aspects]. Reports of the Academy of Sciences. 2017. Vol. 475. No. 5. P. 542—545 [in Russian].
17. Chernykh D. V., Bulatov V. I. Gornye landshafty: prostranstvennaya organizaciya i ehkologicheskaya specifika [Mountain landscapes: spatial organization and environmental specifics]. Ecology. Seriya analiticheskih obzorov mirovoj literatury. 2002. No. 65. P. 3—83 [in Russian].
18. Sevast'yanov V. V. Klimaticheskie resursy Gornogo Altaya i ih prikladnoe ispol'zovanie [Climatic resources of the Gorny Altai and their applied use]. Tomsk, TSPU. 2009. 251 p. [in Russian].
19. Kharlamova N. F. Klimaticheskie osobennosti ploskogor'ya Ukok i prilegayushchih territorij [Climatic features of the Ukok Plateau and the adjacent territories]. Journal Izvestiya of Altai State University. 2004. Vol. 3. P. 71—77. [in Russian].
20. Makunina N. I. Umerenno-holodnaya lesostep' Altaya [Moderately cold forest steppe of the Altai]. Journal Turczaninowia. 2012. No. 15 (1). P. 108-124. [in Russian].
21. Makunina N. I. Rastitel'nost' lesostepi Zapadno-Sibirskoj ravniny i Altae-Sayanskoj gornoj oblasti: klassifikaciya, struktura i botaniko-geograficheskie zakonomernosti [Vegetation of the forest-steppe of the West Siberian Plain and the Altai-Sayan mountain region: classification, structure and botanical and geographical patterns]. Tesis for the degree of Ph. D. in Biology. Novosibirsk. 2014. 267 p. [in Russian].
22. Korolyuk A. Yu. Nastoyashchie stepi na morennyh otlozheniyah v doline Dzhazatora (Gornyj Altaj) [True steppes on moraine deposits in the valley of the Jazzator River (Gorny Altai)]. Vestnik NSU. 2009. Vol. 7. No. 4. P. 29—34 [in Russian].
23. Samoylova G. S. Tipy landshaftov gor YUzhnoj Sibiri [Types of landscapes of the mountains of South Siberia]. Moscow, MSU. 1973. 55 p. [in Russian].
24. Samoylova G. S. Ehkologicheskaya specifika kaskadnyh sistem ploskogor'ya Ukok. [Ecological specifics of cascade systems of the Ukok Plateau]. Polzunovskij vestnik. 2005. No. 4. P. 72—75 [in Russian].
25. Konoplyanikova Yu. V., Bronnikova M. A., Lebedeva-Verba M. P., Shorkunov I. G., Agatova A. R. Kutany krioaridnyh pochv Yugo-Vostochnogo Altaya kak diagnosticheskij priznak i klyuchevoj blok pochvennoj pamyati: morfologiya, sostav, gen-ezis. [Kutans of cryoarid soils of the South-Eastern Altai as a diagnostic feature and a key block of soil memory: morphology, composition, genesis]. Soils of cold areas: genesis, geography, ecology. Ulan-Ude. 2015. P. 20—21. [in Russian].
26. Gerasimova M. I., Lebedeva I. I., Khitrov N. B. Indeksaciya pochvennyh gorizontov: sostoyanie voprosa, problemy i pred-lozheniya. [Indexation of soil horizons: state of the issue, problems and suggestions]. Pochvovedenie. 2013. No. 5. P. 627—638. [in Russian].
27. Reclamation systems and hydraulic structures. Ministry of Agriculture of the Russian Federation. Land Reclamation Department. Available at: http:mcx-dm.ru/gts/. 2017.
28. Bystryakov G. M., Kulinskaya E. V. Pochvy stepnyh krioaridnyh landshaftov verhov'ev Kolymy i Indigirki [Soils of steppe cryoarid landscapes of the headwaters of the Kolyma and Indigirka]. Geography and Genesis of Soils of the Magadan Region. Vladivostok, AS USSR. 1980. P. 143—160. [in Russian].
29. Gorcharova O. Yu. Krioaridnye pochvy Yugo-Vostochnogo Altaya [Cryoarid soils of South-Eastern Altai]. Thesis abstract for Ph. D. in Biology. Moscow. 1997. 24 p. [in Russian].
30. Klassifikaciya i diagnostika pochv Rossii [Classification system of Russian soils]. Smolensk, Ojkumena. 2004. 342 p. [in Russian].
31. Bronnikova M. A., Konoplyanikova Yu. V., Agatova A. R., Zazovskaya Eh. P., Lebedeva M. P., Turova I. V., Nepop R. K., Shorkunov I. G., Cherkinskij A. E. Kutany krioaridnyh pochv i drugie letopisi landshaftno-klimaticheskih izmenenij v kot-lovine ozera Ak-Hol' (Tuva) [Kutans of cryoarid soils and other chronicles of landscape-climatic changes in the basin of Lake Ak-Khol (Tuva)]. Pochvovedenie. 2017. No. 2. P. 158—175 [in Russian].
32. Spirina V. Z., Raudina T. V. Osobennosti pochvoobrazovaniya i prostranstvennogo rasprostraneniya pochv vysokogornyh sklonov Yugo-Vostochnogo Altaya [Features of soil formation and spatial distribution of soils of the high-mountain slopes of the South-Eastern Altai]. Vestnik TSU. 2015. No. 2 (30). P. 6—19. [in Russian].
33. Khokhlova O. S. Karbonatnoe sostoyanie stepnyh pochv kak indikator i pamyat' ih prostranstvenno-vremennoj izmenchivosti [The carbonate state of steppe soils as an indicator and memory of their spatial-temporal variability]. Thesis abstract for Ph. D. in Geography. Moscow. 2008. 50 p. [in Russian].
34. Orlov D. S., Biryukova O. N., Rozanova M. S. Dopolnitel'nye pokazateli gumusnogo sostoyaniya pochv i ih geneticheskih gorizontov [Additional indicators of soil humus status and their genetic horizons]. Pochvovedenie. 2004. No. 8. P. 918—926 [in Russian].
