CC BY
15
УДК 1:7.01
Г.Г. Коломиец, доктор философских наук, профессор кафедры философии и культурологии, ФГБОУ ВО «Оренбургский государственный университет» e-mail: kolomietsgg@yandex.ru
Я.В. Парусимова, кандидат философских наук, доцент кафедры философии и культурологии, ФГБОУ ВО «Оренбургский государственный университет» e-mail: yanaparusimova@mail.ru
ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ ЭСТЕТИКА КАК КОРРЕЛЯТ ЖИВОЙ И НЕЖИВОЙ КРАСОТЫ
В ПОИСКАХ ДОСТОЙНОЙ ЖИЗНИ
В статье рассматриваются две концепции экологической эстетики в контексте соотношения живой и неживой красоты. Одна из них посвящена критическому анализу эстетики телесности как живой красоты. Другая концепция вытекает из идеи соотношения человека как природно-космического существа, взаимодействующего с природой, и понятия «неорганическое тело цивилизации». Актуальность статьи обусловлена доминированием эстетики «телоцентризма» в постмодернистской культуре XXI века и возникшей в связи с этим проблемой эстетизации этического. Целью статьи является подведение к проблеме достойного образа жизни человека как преобразователя окружающей среды, гармонически сочетающего живую и неживую красоту в свете экологической эстетики и в этой связи освещение горизонтов так называемого научного искусства, в результатах творческих поисков определяющего границы самого человека.
Ключевые слова: экологическая эстетика, неорганическое тело цивилизации, достоинство человека, научное искусство, science art.
Эстетика окружающей среды человеческого обитания предполагает условие, возможности, результат эстетического опыта, обусловленного, с одной стороны, связями с живой природой, и, с другой стороны, формированием человеческой среды, которая искусственным путем создается и приращивается посредством социокультурной коммуникативной составляющей истории человечества.
Здесь можно конспективно привести критический анализ В.В. Прозерского, посвященный экологической эстетике, в которой выделены восемь научных позиций эстетики naturalis: взаимодействие природы и искусства, сопряженное с моралью; эстетизм, проявившийся в сближении искусства и природы; «когнитивистский подход» к восприятию прекрасного/безобразного в природных явлениях, основанный на знаниях естественных наук; «ангажированный» подход, требующий эмоционального вовлечения человека в воспринимаемую природную либо медийную и городскую среду; метафизический, неоплатонический эстетический подход к природе как божественному творению; эстетическая оценка на основе эмпатии субъекта культуры; эстетика природы и повседневности вне искусства; плюралистическая модель восприятия окружающей среды [11].
Следуя последней модели, отметим, что эстетика окружающей среды или экологическая эстетика имеет и другой ракурс исследования, связанный с тенденцией доминирования телесности в культуре постмодерна, характерной для мироощущения в ХХ! веке.
В этой связи рассмотрим две концепции теле-
сности: концепцию «естественного тела» как исходного посыла эстетического чувственного восприятия и концепцию «тела цивилизации» в качестве вторичного компонента эстетического опыта, без которого невозможна наша человеческая жизнь, среда человеческого обитания. Эстетическая проблема в данной установке телесности заключается в том, как природное, биологическое тело и надби-ологическая активность человека взаимодействуют с естественной природой, и далее, как эстетически воздействует на нас природа и как это воздействие находит выражение в искусстве, имея в виду художественное творчество.
Рассматривая взаимодействие человека и природы в свете темы эстетики окружающей среды, возникает проблема соотношения эстетического и этического в новых условиях глобального мира, которая выходит, на мой взгляд, на понятие достойного человека в свете эстетики, поскольку сам по себе эстетический опыт влияет на все искусственные формы ответственной деятельности человека.
Обращаясь к концепции, которая в основу эстетики кладет биологическое, «естественное тело» как условие эстетического опыта и его результат, сошлемся на идею сомаэстетики современного американского философа Р. Шустермана, представителя неопрагматической эстетики, и на «телоцен-тризм», распространенный в постструктуралистском дискурсе, в котором тема телесных ощущений широко исследуется [12, с. 11].
Основания эстетики тела Шустерман находит у Дж. Дьюи. Дж. Дьюи ставил эстетический опыт выше научного знания, так как эстетический опыт
является «ключом к философскому осмыслению природы опыта вообще» [15, с. 37]. Дьюи отождествлял эстетический опыт с опытом искусства, которое «сцеплено с организмом человека». Приводятся слова М. Мерло-Понти, который писал о том, что выразительная деятельность тела начинается с мельчайших восприятий и переносится далее в живопись и искусство [15, с. 35]. У Фуко сомаэстетик находит греческий идеал эстетического существования в работе «Истории сексуальности», созвучной соматической идее [15, с. 36]. Отметим, если ведущими органами телесных ощущений, возбуждающими эстетическое восприятие, в классической эстетике являются зрение и слух, то в современном дискурсе телесности предпочтение отдается осязанию и обонянию, чувствованию телом, кожей, которое осуществляется «на кончиках пальцев», которое более связано с эротикой и экзистенциальным переживанием.
Переосмысливая эстетику как искусство жизни и собственно искусство, рожденное живой телесной красотой, Р. Шустерман выступает сторонником эстетики повседневности, защитником легитимности современного музыкального рэпа, хип-хопа, новых форм художественного выражения, ссылаясь на то, что современная прагматическая эстетика ориентирована на демократическое переосмысление искусства вообще [5].
Автор прагматической сомаэстетики строит свою концепцию, по его словам, на основе широкого практического видения эстетики, методологической опорой которой выступает реконструированная им эстетика Александра Готлиба Баумгартена, синтезированная с философскими идеями Джона Дьюи и Мишеля Фуко. Р. Шустерман подчеркивает мысль Баумгартена о том, что совершенствование чувственного восприятия дает преимущество не только в мышлении, но и в практической деятельности, в жизни вообще и что Баумгартен предпослал эстетике «широкомасштабную утилитарность», ее прагматический потенциал, что и подсказало «тему культивации тела». Баумгартен следует принятой пиетической религиозной традиции, для которой низшие способности, плоть «не должны быть возбуждаемы в их и без того извращенном состоянии, но контролируемы, усмирены и надлежащим образом направляемы эстетическим воспитанием» [15, с. 383]. Следовательно, для Баумгартена этическая и истинная стороны сознания более достойны, чем низшая способность «мыслить образами». Шустерман хотел «воскресить баумгартенову идею эстетики как улучшающую жизнь когнитивную дисциплину», однако вывести ее за пределы категории прекрасного и изящных искусств, «положить конец отрицанию тела» и предложить расширенную область исследований на основе изучения тела, возвращающих к философии как искусству жизни [15, с. 385]. Шустерман исходит из того, что чув-
ственное восприятие и соответственно чувственное познание, прежде всего, зависят от состояния тела, зависят от того, как тело функционирует, ощущает себя, «не страдает ли». Он выступает сторонником эстетической ценности тела и выдвигает сомаэ-стетику как эстетическую дисциплину, предметом которой является исследование тела в контексте эстетического опыта, рассмотрение тела «как локу-са чувственно-эстетической оценки и творческого самомоделирования» [15, с. 386]. С точки зрения эстетики человеческой среды следует привести рассуждения Шустермана об эстетизации этического. Шустерман, ссылаясь на афоризм Л. Витгенштейна «этика и эстетика суть одно», обосновывает единство эстетики и этики по-своему. Он находит, что взгляд на произведение искусства в эстетике и взгляд на благую жизнь в этике имеет общий источник - трансцендентальный субъект, что этика и эстетика предполагают «трансцендентную глобальную перспективу» абсолютных ценностей и что они «сущностно связаны с идеей счастья» [15, с. 342].
Сама по себе идея единства этического и эстетического не нова, с древности известно утверждение единства трех метафизических сущностей «красоты-добра-истины» в Благо или Абсолюте. Однако в телесно-эстетической концепции обнаруживается новый поворот, подчеркивается, как мы увидим далее, природная сущность и первичность эстетического. Современному человеку сложно следовать аристотелевской этике добродетелей, поскольку он находится в цепи сложных коммуникативных конфликтов, которые возникают не только в обществе, но и внутри самого человека, проживающего одновременно несколько жизненных и профессиональных ролей. В таком случае для нас благая жизнь формируется эстетически, утверждается в телесной концепции. Примером «эстетизации этического» в философской мысли приводятся взгляды Р. Рорти на само-создание эстетической жизни интеллек-туала-ироника и признание необходимости самоединства, которое определяет человеческое достоинство.
В критическом анализе современного искусства сомаэстетик подчеркивает связь искусства с реальной жизнью: как бы абстракционисты, модернисты и постмодернисты не изолировались от идеологии, искусство все равно является морально, социально и политически обусловленным и, дополним, возбуждая, оно влияет на самочувствие тела. При этом заметим, что проявление эстетического «совпадает с пространством психофизического бытия человека, что дает основание считать эстетическое, наряду с этическим и религиозным, исходной мерой антропологического измерения общества» [9, с. 454]. А.А. Оганов обращает внимание на то, что родство этики и эстетики признано в древности, что этическое входит в мир ребенка с осознанием
«что такое хорошо и что такое плохо» через первичные эстетические формы. Он также приводит слова И. Бродского «эстетика - мать этики», которые самым лучшим образом отвечают исследованию Шустермана. При этом неопрагматика более интересует проблема эстетизации этического, где важным вопросом становится, как человек, общество, занятые решением проблем удовлетворения потребностей, должны выстраивать свою жизнь, повседневность, улучшать окружающую среду обитания. Постмодернистской философии, как полагает теоретик, необходима эстетизация этического, поскольку «возвышение этики вкуса может быть объяснено распадом традиционных моделей этического» [15, с. 346]. Здесь уместно привести мысль об этической категории человеческого достоинства, которая на самом деле является эстетико-этической, указывая на качество достойной жизни человека как отдельного индивида, так и сообществ, человечества в целом на философию как искусство жизни.
Однако прежде обратимся к другой концепции, обозначенной нами как эстетика «тела цивилизации», связанной с достоинством человека. Эта «эстетика телесности» - эстетика не природы, а эстетика «неорганического тела цивилизации» (термин В.В. Степина). Она выводится из того представления, что «человек является продуктом космической эволюции» [13, с. 19]. Человек включен в природу и существует в неустанном взаимодействии с окружающей природной средой, создавая формы благоприятной человеческой среды. Окружающая среда выступает здесь как преобразованная природа, вмешивающаяся в ход естественной эволюции посредством практической деятельности человека.
В практическом освоении окружающей среды человеку недостаточно природных органов чувств, использования своего биологического тела. Человек, обладая творческой, эмоциональной, чувственно-разумной способностью, силой воображения изобретает усилители естественных органов чувств, усилители рук, ног, осязания, обоняния, голоса, слуха, зрения. Необходимой средой человеческого обитания становится наряду с природой (ресурсы природы) искусственная среда производственной деятельности. У человека оказывается не одно тело (биологическое, природно-космическое), а два. Бытие человека определено его «особой телесностью, включающей два взаимосвязанных компонента: биологическую организацию человеческого тела и его «неорганическое тело» [13, с. 20]. Под «неорганическим телом» подразумевается продление человеческой телесности посредством орудий труда. Неорганическое тело - это продление руки в виде кувалды, экскаватора и т.д.; повозки, машины выступают как продолжение ног; микрофоны - усиление голоса и т.д., вплоть до компьютеров и роботов. Таково «неорганическое тело циви-
лизации», когда в историческом процессе благодаря производственной деятельности создаются функционально пригодные формы человеческого бытия. Таким образом, «биоэволюция человеческого рода трансформируется в особый тип эволюции - историю человечества» [13, с. 22], которая представляет собой разрастающееся «неорганическое тело цивилизации», если под цивилизацией понимать целостный социальный организм с определенным типом культуры, с освоением окружающей природной среды и внедрением в нее.
Каковы же проблемы эстетики окружающей среды в данной концепции неприродной телесности? Главной проблемой является творческий человек, ответственный за свою жизнь и за жизнь всей живой природы. Эстетическое как ценностное отношение к миру одной стороной обращено к биологическому телу человека, желающего усовершенствовать свою природу, доводя естественную форму до искусственного эстетического идеала. Другой стороной эстетическое как стремление к выразительности в создании новых форм окружающей среды обращено к «неорганическому телу цивилизации», к сотворению полезных и прекрасных, телесно приятных вещей. В расширяющемся пространстве «неорганического тела цивилизации» растет потребность в эстетике дизайнерской деятельности, падает интерес к классической теоретической эстетике, ориентируемой на красоту метафизическую, духовную, на искусство в мире прекрасного, на антиэнтропийный смысл красоты. Более привлекательной становится физическая красота и все эссенциальное, что связано как с биологическим телом человека, так и с его продолжением в теле цивилизации. Человеческая ирония современного цивилизационного мира заключается не в противопоставлении двух тел - природного биологического и неорганического тела цивилизации, а в их врастании. С одной стороны, неорганическое тело цивилизации, новые технологии жизни внедряются в биологическое тело, природу, идет научный поиск продления и изменения жизни телесной, природной, «живой красоты». С другой стороны, человек как целостное существо и вместе с тем человеческое тело наслаждается изобретенным неорганическим телом цивилизации, продуктами культурной деятельности и не очень озабочен сохранением человеческой жизни и всей «живой красоты».
Живя в глобальном мире, уместно вспомнить мудрость восточной философской мысли. На Востоке эстетическое и этическое не отделяется в мировосприятии, поскольку, как считают в Китае, мудрость исходит не из человека, точнее человеческого интеллекта, а от Мудрой природы, притом одухотворенной природы, в которую нужно человеку вписываться, ценностно взаимодействовать, не нарушая естественный путь. Иначе говоря, не в том современном европейском смысле, кото-
рое на основе человеческого эгоцентризма ведет к пониманию преобразования природы и её эксплуатации, а в смысле антропо-аксиологического подхода, который выражен эко-этико-эстетичекой формулой: экологическая природа эстетична, или весь универсум есть наш дом. И человек существует не просто в мире, человек существует с миром. Человек высокого достоинства - это совершенно-мудрый человек [6].
В философских текстах даосизма «Люй-ши Чунь Цю» представлены рассуждения о том, как ценить жизнь, что значит уважение к себе, достоинство в эстетико-этическом аспекте и как соотносить страсть к вещам с природой человека: «По своей природе человек может жить очень долго. Но когда его соблазняют вещи, он не достигает своего долголетия. Назначение вещей в том, чтобы они удовлетворяли потребности людей, а не подчиняли себе жизнь людей.... Поэтому по отношению к звукам, цветам и вкусам совершенномудрый поступает так: берет то, что полезно природе человека.» [2, с. 285]. А «у того, кто приукрашивает свою природную сущность, сама природная сущность испорчена» или «собственная сущность не является прекрасной» [2, с. 238]. Достойный человек заботиться о своем теле и следует природе, соблюдая умеренность в удовольствиях. Поскольку тело человека, находясь между небом и землей, вибрирует как струна музыкального инструмента, чувственно и эмоционально реагирует на природные явления, постольку эстетическое восприятие в согласии с этическими нормами управляет человеком. Экологическая эстетика в Китае, следующему древним традициям и эстетико-этической философской мысли, тонко связывает ценность жизни с метафизическим «музыкальным видением мира» и комплексом чувственных ощущений [6].
Смысл эстетического в современном глобальном мире колеблется между полюсами духовного и телесного пространств. Сегодня многообразно толкуемое эстетическое имеет поворот к искусству жизни и искусственной жизни, оно обременено экологической эстетикой. Коммерческие интересы брендов, ориентированных на неорганическое тело цивилизации и страсти людской плоти, на биотехнологии в биоэстетике, обнаруживают новые формы человеческой среды.
В поисках достойного образа жизни в свете экологической эстетики, гармонически сочетающей живую и неживую красоту, идут эксперименты в области современного концептуального искусства, получившего название «science art» (научное искусство). Понятие «научное искусство» объединяет работы, в которых прослеживается связь искусства с техническими (техно-арт, алгоритмическая эстетика) и естественными науками (био-арт, генетическое и трансгенное искусство) [10, с. 246]. Некоторые современные художники черпают вдох-
новение из экспериментов над техническими объектами или живыми организмами, либо используют технологии этих наук для создания арт-объектов. В этой связи экспонатами выставок современного искусства стали виртуальные или художественно оформленные изображения клеток, тканей, молекул ДНК, различных органов человека и животных, отдельных частей растений и т.д. с их анатомическими и физиологическими подробностями. Эстетический опыт подобных представлений демонстрирует приближенно гипертрофированное рассмотрение, вычленение отдельной части из общего контекста живого тела и приводит к тому, что мы перестаем воспринимать организмы функционально. Природные основания таких объектов теряют всякий смысл. Они становятся объектами эстетического восприятия, вызывая удивление, восторг, ощущение хрупкости живой красоты или даже страха, отвращения, отторжения. В любом случае, подобные эстетические объекты показывают необходимость ответственного отношения к живому, а значит формируют этическое отношение, стремление к достойному образу жизни. Это-то и отличает арт-объект от научной иллюстрации: преобладание эстетического и этического компонентов над гносеологическим.
Н.Б. Маньковская отмечает, что наблюдаемый сегодня синтез искусства и не-искусства можно объяснить тем, что «современным художественным практикам уже тесны границы консенсуса внутри мира искусства» [8, с. 13]. Вместе с тем, нам представляется, что проблема выходит на новый уровень мировосприятия и иного представления о существовании телесности, желания продлить человеческую жизнь, поскольку у науки для этого есть основания. Как замечалось в истории эстетической мысли, искусство не следует за человеческой историей, искусство участвует в продвижении человеческой истории. При этом всегда вставал вопрос: «Что несет искусство человеку, обществу? Что значит искусство в жизни человека и общества? Можно и так сказать: искусство - это то, чем питаются духовно и культивируют человека и общество. Искусство есть способ быть в мире. Искусство существует как один из способов не только чувственного выражения духовного опыта человека, но и интуитивного постижения мира. Искусство - необходимость... Сущность искусства эстетическая, хотя оно может функционировать в разных целях человеческого бытия» [4, с. 161].
Обращаясь к современному искусству как виду творческой деятельности, скажем, что инструменты художника подчас неотличимы от инструментов ученого, а художественная мастерская походит на научную лабораторию. Потому в рамках научного искусства не всегда удается разграничить художественное творчество и научное исследование, и, как отмечают исследователи, происходит «сближение научной и художественной форм познания» за счет
усиления роли креативной составляющей в познавательном акте: «Сегодня и в науке, и в искусстве мы ценим идею (а не умение, мастерство), ценим творческую идею и адекватное ее воплощение, новизну и актуальность, сам творческий процесс. Ценим человека творческого, способного к удивительным открытиям, нашедшего индивидуальное нестандартное решение в лабиринтах новизны» [7, с. 63].
На наш взгляд, современное искусство находится в поиске гармоничного сочетания живого и неживого, что находит выражение в различных формах научного искусства. Научное искусство, в контексте которого «живая красота» телесности претворяется в формы преобразованного искусственного существования в неживой красоте, направлено на решение различных задач. Заметим, что ценность данных форм эстетического опыта заключается в формировании концептов современного философского мировоззрения, ведь они заставляют уточнить смысл таких понятий, как «жизнь» и «смерть», «материя», «творчество», «мысль», «движение», «гармония» и многих других.
За время существования такого направления научного искусства, как генетическое искусство, художники, опираясь на биоинженерию, перешли от графического и скульптурного изображения различных форм ДНК к активному манипулированию с генетическим материалом, стволовыми клетками, живыми тканями, создавая совместно с учеными новые виды живых организмов и даже новые формы жизни с заданными эстетическими свойствами (флуоресцирующие растения и животные, «полуживые скульптуры» из стволовых клеток и др.) [3, 13]. Мы наблюдаем здесь изощренную игру живого и неживого, реального и нереального, создающую иллюзию неразделенности, единства, отсутствия границ и принципиальных различий между ними. Но, вместе с тем, здесь обнаруживает
себя и определение новых границ возможного и допустимого, доступного для человека и достойного человека. Вновь во главу угла поставлен вопрос об ответственном выборе человека, вопрос о его самоопределении. Чем же определяется человек? Тем, что он хочет, но не может, или тем, что он может, но не совершает, или тем, что он может, значит должен в своем стремлении к достойному образу жизни?
Образно говоря, если вообразить весь цивили-зационный глобальный мир как большой симфонический оркестр, то эстетическое начало, выступающее в роли дирижера, призвано донести слаженное смысловое прочтение творения до всех участников единого созидательного процесса.
В таком случае, придерживаясь толкования философии как искусства жизни и антропо-аксио-логического подхода в эстетике человеческой среды, возможной представляется модель достоинства человека в свете эстетики, рассмотрение эстетико-этической категории достоинства и понятия достойной жизни в аспекте эстетики. Замечено, что в зарубежных исследованиях человеческого достоинства актуализируется внимание на индивидуальной свободе и правах человека, в отечественных исследованиях «прослеживается мысль о внутренней ценности человека, связанной с его предназначением, утверждением достоинства в творческой деятельности» [1, с. 115].
Резюмируя, скажем, что представление о достойном образе жизни человека связано как с преобразовательной деятельностью окружающей среды, экологической сферой, в ходе которой эстетическое мировосприятие является, на наш взгляд, ведущим, так и с ответственностью за экологическую судьбу глобального мира, где эстетическое интегрируется с этическим. В историческом движении новые формы научного искусства являются символическим выражением будущего человечества.
Литература
1. Воропаева, Ю.П. Этика человеческого достоинства в условиях глобализации: / дисс. ... канд. филос. наук: 09.00.05 / Воропаева Юлия Петровна. - Москва, 2015. - 188 с.
2. Древнекитайская философия. Собрание текстов в двух томах, Т.2. - Москва: Мысль, 1973. - 384 с.
3. Ерохин, С.В. Третья международная выставка научного искусства «еСОЗНАНИЕ / еСО№СЮ^№^» // С.В. Ерохин // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. - 2014. - № 1. - Ч. 2. - С. 56-62.
4. Коломиец, Г.Г. Искусство как способ быть в мире или к вопросу о коммуникативной функции искусства / Г.Г. Коломиец // Вестник Оренбургского государственного университета. - 2007. - № 7. -С. 158-162.
5. Коломиец, Г.Г. К вопросу о новых тенденциях прагматической эстетики / Г.Г. Коломиец // Вестник Оренбургского государственного университета. - 2014. - № 7. - С. 119-123.
6. Коломиец, Г.Г. Некоторые вопросы философской мысли о музыке в Древнем Китае: статус и назначение в антропо-социальном аспекте / Г.Г. Коломиец // Вестник Оренбургского государственного университета. - 2009. - № 7. - С. 181-187.
7. Коломиец, Г.Г. О тенденции сближения научного и художественного способов познания / Г.Г. Коломиец // Научное искусство: Материалы I Международной научно-практической конференции. 04-05.04.2012., Москва / МГУ им. М.В. Ломоносова. - Москва: МИЭЭ, 2012. - С. 60-64.
8. Маньковская, Н.Б. Саморефлексия неклассической эстетики / Н.Б. Маньковская // Эстетика на переломе культурных традиций. - Москва: ИФ РАН, 2002. - С. 5-25.
9. Оганов, А.А. Эстетические идеалы / А.А. Оганов. Раздел V, глава 4 // Философия: Университетский курс / Под общ. ред. проф. С.А. Лебедева. - Москва: ФАИР-ПРЕСС, 2003. - С. 454-478.
10. Парусимова, Я.В. К вопросу о «научном искусстве» в современном эстетическом знании / Я.В. Парусимова // Вестник Оренбургского государственного университета. - 2015. - № 11. - С. 244-248.
11. Прозерский, В.В. Экологическая эстетика: концепции и позиции [Электронный ресурс] / В.В. Прозерский. - Режим доступа: http://www.ipi1.ru/images/PDF/2015/43/ekologicheskaya-estetika.pdf/ -(дата обращения: 22.02.2017).
12. Савчук, В. Новая эстетика - эстетика тела / В. Савчук, вступ. статья / Шустерман Р. Прагматическая эстетика: живая красота, переосмысление искусства: монография / Р. Шустерман. - Москва: «Канон+», РООИ «Реабилитация», 2012. - С. 5-15.
13. Степин, В.С. Цивилизация и культура / В.С. Степин. - Санкт-Петербург: СПбГУП, 2011. - С. 19-27.
14. Уилсон Стивен. Искусство и наука как культурные действия / BioMediale: Современное общество и геномная культура [Электронный ресурс] / С. Уилсон. - http://www.biomediale.ncca-kaliningrad. ru/?blang=ru&author=wilson/ - (дата обращения: 10.04.2017).
15. Шустерман, Р. Прагматическая эстетика: живая красота, переосмысление искусства: монография / Р. Шустерман. - Москва: «Канон+», РООИ «Реабилитация», 2012. - 408 с.
