CC BY
34
присутствует и «антиарабский элемент», который не следует недооценивать.
Формирующееся турецко-иранское партнерство способно нарушить существующий в регионе баланс между двумя военно-политическими потенциалами - конструктивным (нацеленным на урегулирование проблем переговорным путем - это умеренные арабские режимы и Израиль) и деструктивным (Иран, его союзники - Сирия, ХАМАС, «Хизбалла» - и Турция) - в пользу второго. В этом контексте Тегеран явно делает ставку на вариант «войны по доверенности» против Израиля с помощью не только «Хизбал-лы» и ХАМАС, но и, возможно, Сирии, которая может оказаться вовлеченной в боевые действия с Израилем консолидированными усилиями Ирана и «Хизбаллы» в Ливане.
Предотвращение перехода существующей напряженности в регионе в острую стадию можно достичь не только указанными дипломатическими усилиями США и Израиля, но и солидарной поддержкой их (в конечном счете «конструктивного потенциала») ведущими мировыми игроками - Евросоюзом, Россией, Китаем, Японией. Важнейшим условием в этом плане остается консолидированное воздействие на Иран в том, что касается его ядерной программы и политики на Ближнем Востоке в целом.
«Свободная мысль», М., 2010 г., № 10, с. 97-108.
Параг Ханна,
политолог (США)
ЕГИПЕТ: МЕЖДУ БЮРОКРАТИЕЙ И ТЕОКРАТИЕЙ
В III в. до н.э. египетский король Птолемей II основал в Александрии крупнейшую в мире Великую библиотеку, где хранилось свыше 700 тыс. манускриптов. Ее уничтожение через семь столетий во время пожара, вызванного варварством римлян, ознаменовало конец Египта как всемирного центра учености. Ныне на берегу Средиземного моря горделиво возвышается восстановленная по норвежскому проекту Biblioteca Alexandrinae. Хотя в ней хранится не больше томов, чем 2 тыс. лет назад, она является величайшим символом способности арабской цивилизации преодолевать многовековую инверсию, когда золотой век Европы совпадал с темным периодом в арабском мире и наоборот. На ее стенах иероглифами, греческими буквами и арабской вязью изящно опи-
саны происходившие в Средиземноморье события, а внутренние дворики заставлены постмодернистскими скульптурами. Здесь также размещается Институт Анны Линдт, названный в честь шведского министра иностранных дел, которая посвятила себя развитию диалога цивилизаций, но пала от руки убийцы. Библиотека может похвастать новейшим оборудованием, обеспечивающим трехмерное изображение на молекулярном уровне, одним из четырех имеющихся в мире зеркальных сайтов для всей Всемирной паутины и исследовательскими центрами, которые выступают партнерами европейских университетов.
Вторжение Наполеона в Египет в 1798 г. ознаменовало собой начало покорения арабской цивилизации. Но независимо от того, кто правил Египтом, он всегда претендовал на центральную роль в Средиземноморье, а также в африканском и арабском мирах. Четыре тысячелетия тому назад египетское общество было вершиной человеческой цивилизации, хотя его образ жизни зависел от Нила, второй по протяженности реки в мире, истоки которой затеряны в горах Бурунди и Эфиопии. При продвижении вверх по течению (Нил течет с юга на север) через Луксор (в древности Фивы) и Асуан обнаруживается: сегодня в качестве буфера между арабским и африканским мирами выступает Судан. А ведь некогда здесь было нубийское царство, входившее в Древний Египет. Ныне даже беднейшие страны бассейна Нила строят здесь плотины, которые ставят под угрозу водоснабжение высотной Асуанской гидроэлектростанции и озера Насер, являющегося для египтян стратегическим водным резервом на случай засухи. Поскольку почти все население, как и пахотные земли, по-прежнему размещаются вдоль Нила, то чьи-либо действия, ведущие к сокращению водных ресурсов Египта, могут спровоцировать войну из-за них. Однако от военных действий воды не прибавится - ведь уже сейчас на всем протяжении от Асуана до Каира Нил похож на зловонное болото, а смытый плодородный слой минеральных частиц, загрязнение нефтехимическими продуктами и запланированная постройка ядерных реакторов грозят в перспективе превратить в трясину и изрядно засоренную дельту реки при ее впадении в Средиземное море. Асуанская ГЭС считается стратегическим объектом, поскольку возможное разрушение ее плотины при военном нападении (к такому тактическому аргументу прибегает в своих угрозах Израиль) вызовет наводнение, равнозначное экологическому геноциду.
Регионы Магриб и Машрик получили свои наименования исходя из их расположения на Запад или на Восток от Нила. Тем самым подчеркивается тот факт, что Египет длительное время служил центром арабского мира и, наряду с Турцией и Ираном, был одной из трех главных сил, которые путем бесконечного маневрирования пытались утвердить свое влияние на этом пространстве. Египетский Синайский полуостров является также местом, где сходятся границы Саудовской Аравии, Иордании и Израиля, оккупировавшего его с 1956 по 1973 г. На северной оконечности 163-километрового Суэцкого канала лежит Порт-Саид, откуда с помощью парома или по Мосту мира имени X. Мубарака нетрудно перебраться из Африки в Порт-Фуад на азиатском берегу. Через Суэцкий канал все еще проходит 10% мировых морских перевозок, что приносит Египту 5 млрд. долл. в год. Эти деньги превращают Порт-Саид из заштатного городка - своего рода отстойника на захламленном средиземноморском побережье, - в привлекательно-замысловатый город с европейскими шале, весьма напоминающий тот, каким он был, когда служил опорным пунктом британской Ост-Индской компании. С помощью драг постоянно ведется углубление канала, дабы обеспечить прохождение в обе стороны гигантских судов главного нынешнего клиента - Китая.
Дипломатическое влияние Египта в значительной степени основывалось на его роли главного арабского переговорщика с Израилем. В войнах с израильтянами египтяне пролили крови больше других, однако мирный договор с Израилем, который Ан-вар Садат заключил в 1979 г., привел к тому, что Египет оказался более чем на десятилетие исключен из Лиги арабских государств. Впоследствии «холодный мир» с Израилем обеспечил туристический бум в городке Шарм-аль-Шейх на Красном море. Сюда на южную оконечность Синайского полуострова в поисках работы стекаются толпы молодых египтян. Даже при самых убогих заработках чистенький курорт кажется им воплощением мечты. Бедуины на Синае жаловались, что в годы израильской оккупации к ним относились лучше, чем при неуклюжем режиме Мубарака, который не сумел использовать доходы от туризма, чтобы превратить полуостров из перевалочного пункта для наркотиков и оружия в подлинную «дорогу паломников». Что касается узкого прибрежного сектора Газа, то после ухода оттуда Израиля в 2005 г. он фактически превратился в неспокойную египетскую провинцию. На пограничном переходе Рафах не действует закон, палестинцы беспрепятственно перебираются здесь в Египет, чтобы навестить
родственников и получить медицинскую помощь. «Египет спасает многих палестинцев от самой Палестины», - заметил военный аналитик в Каире, качая головой при упоминании провала попыток принести в Палестину мир и стабильность.
«Мы по-прежнему являемся самым крупным арабским государством, а потому определяем геополитические предпочтения арабов», - заявил историк из Каира, принимая меня в своей забитой книгами библиотеке. Основатель современного Египта Мо-хаммед Али вышел из рядов османской администрации в начале XIX в. и добился некоторой независимости страны за счет развития национальной промышленности и сельского хозяйства. Европейские державы пытались предотвратить усиление роли Египта в арабском мире, однако захват власти Гамалем Абдель Насером в 1954 г. (тогда ему было 36 лет) и национализация Суэцкого канала спустя два года породили целое поколение противников колониализма. Это даже вселило некоторые надежды в Советском Союзе, который попробовал более прочно закрепиться в арабском мире после того, как в результате грубой попытки вновь захватить канал стали явными меркантильные намерения Франции и Великобритании. Однако советским советникам так и не удалось в полной мере найти общий язык с политическим классом Египта, отчего возникла стратегическая брешь, которой затем воспользовались Соединенные Штаты.
Впрочем, как полвека тому назад Насер не собирался сделать из Египта антикоммунистический оплот для Америки, так и сегодня египетские правители вряд ли упустят шанс сыграть за «наших» и «ваших» одновременно. «Если расценивать ситуацию в диапазоне от поддержки "войны с террором" до примирения с нашей произраильской позицией, то фактически Египет делает для США больше, чем мы для него», - признал один американский дипломат. Американская военная и экономическая помощь (почти 2 млрд. долл. в год) искусственно подпитывает американское влияние в Египте, но в гораздо меньшей степени, чем это удавалось 30 лет назад. «Такого рода отношения с Соединенными Штатами не покрывают ущерба от их вмешательства в нашу политику. Нам не нужен их оружейный неликвид, и мы способны сами построить себе канализацию», - заметил один местный чиновник. Все больше бюджетных денег Египет тратит на китайские вооружения, а также предлагает себя Пекину в качестве плацдарма для наращивания связей с Африкой. КНР также стремится заменить США в качестве главного торгового партнера Египта. Для этого Подне-
бесная осуществляет капиталовложения в Суэцкий канал, цементные фабрики, электронные компании и конгресс-центры. Такие элементы китайской культуры, как упор на поддержание чести, хорошо воспринимаются в арабском мире - как и то, что китайские дипломаты демонстрируют уважение к местной культуре, изучают арабский язык и даже называют себя арабскими именами.
Со временем европейское влияние в Египте также может превзойти американское. Европа гораздо активнее участвует в развитии здесь рынков и способна направить демократизацию по-арабски в сторону формирования децентрализованных парламентских систем взамен нынешних президентских. Если американцы пасуют перед сложностями навигации по египетским бюрократическим лабиринтам, то европейские компании потратили свыше 500 млн. долл. на модернизацию туриндустрии, строительства и сельского хозяйства. Заводы, собирающие «Мерседесы» и «Пежо», в состоянии нарастить число занятых в местной автомобильной промышленности (пока всего 60 тыс. человек) в 10 раз. Европа и КНР ведут здесь стратегическое наступление - так что Египет занимает сейчас как никогда выгодную позицию на геополитическом рынке.
Центральное географическое положение Египта не облегчает для него поиск направления внутреннего развития, из-за чего тут легко может произойти революция. Египетский ученый Гамаль Хамдан утверждал, что место Египта в арабском мире аналогично тому, какое место в самом нем занимает Каир: это средоточие культурных, хозяйственных и политических связей. Тысячу лет тому назад Каир, как в свое время Рим, занимал центральное место на трансконтинентальных рынках. В его выразительном городском силуэте сочетаются древнеегипетский, колониальный и космополитический стили, мотивы народов стран Магриба, Африки и Персидского залива. Сегодня это по-прежнему город бесчисленных мечетей, церквей, домов и рынков, где величественная викторианская архитектура соседствует с безвкусными постройками времен революции. Бесполезно пытаться точно подсчитать население мегаполиса, составляющее около 20 млн. человек. Как и многие большие города Африки и Азии, он фактически представляет собой отдельную страну - особенно для миллионов бедняков (в их числе - более миллиона малолетних беспризорников), которые появляются там на свет и никогда не покидают его пределов. «Иностранцы, арабы из других стран и даже мы, египтяне, - все тут в Каире теряются», - выдал афоризм торговец чаем в окрест-
ностях Старого Каира. Неудивительно, что жители самого города считают Каир и Египет синонимами.
Сегодня Каир показывает, как арабы выкарабкиваются из Третьего мира, несмотря на то, что лишены утонченной дисциплинированности своих предков времен фараонов и халифов. Если перестать винить во всех современных бедах колониализм и проанализировать, что же пришло ему на смену, становится очевидной слабость власти в арабских странах. Многие из беднейших жителей Каира живут в трущобном районе у подножия высокой крепости Мохаммеда Али в самом сердце города, в то время как элита купается в роскоши, пользуясь частными школами и больницами. Но даже шикарные здания Каира крошатся и осыпаются; повсюду разбросаны осколки черепицы и кучи бетонных обломков.
Тот факт, что в Египте есть две экономики, четко просматривается на многих углах, где большинство скрупулезно выбирает овощи на уличных лотках, а привилегированное меньшинство платит западную цену за чашечку капуччино в кафе европейского типа. Повозки с овощами, запряженные осликами, и чистильщики обуви, сидящие скрестив ноги, работают на тех же улицах, где выстроены высотные отели и великолепные музеи. Вдоль внешней кольцевой дороги вокруг Каира сотни гектаров пахотной земли усеяны импровизированными времянками. Их незаконные обитатели каждый день добираются в город автостопом, а владельцам частных поместий приходится строить все более высокие ворота и стены. Сравняет ли правительство хибары с землей или, проявив сострадание, вложит средства в практичное глинобитное жилье, которое придумали тысячи лет назад именно в Египте?
«У нас есть планы - реальные планы - по восстановлению нашей исторической славы», - заявляет официальный представитель правящей партии с видом горячечного возбуждения. Магистраль между Александрией и Асуаном ускорит доступ в менее населенные районы; для быстрорастущего фондового рынка Египта и правительственных офисов создается высокотехнологичный финансовый центр; появилась и новая служба такси, призванная вытеснить из транспортной сферы теневой бизнес. После десятилетий бесплодных паллиативных реформ срезаются неэффективные субсидии, исчислявшиеся миллиардами долларов. По всему средиземноморскому побережью от Ливии до Суэцкого канала возникают беспошлинные зоны. «Хороши любые инвестиции» - такова новая мантра египетского делового класса, который добивается
соглашений о свободной торговле с США и ЕС, чтобы вынудить правительство усовершенствовать стандарты и нормы хозяйственного регулирования. Там, где пять лет назад вообще не было ничего, кроме пустыни, сейчас на туманном горизонте вырос «Новый Каир» - малоэтажная пригородная застройка, население которой растет почти на 1 млн. человек в год. Египтянам повезло также обнаружить у себя существенные запасы природного газа (как раз тогда, когда истощаются скромные нефтяные резервы страны), что сулит прибыли от его экспорта в Израиль, Иорданию и Европу.
Но поскольку население ежегодно прирастает несколькими сотнями тысяч молодых людей, Египту грозит тяжелый кризис в области занятости. «Это самая серьезная наша проблема, - выказал озабоченность один из бизнесменов, ведя машину по Новому Каиру. - Численность молодежи гораздо больше того, с чем мы могли бы справиться». Как и в Магрибе, нужно спешить, чтобы занять чем-то беспокойных юнцов, пока они не выступили против правительства, развязав уличные беспорядки или уйдя в религиозный радикализм. Еще Зигмунд Фрейд писал о «культурной фрустрации» как результате нахождения в огромном безликом мегаполисе типа Каира. Из-за нее раздраженные орды легко поддаются любому побуждению - будь то к добру или злу. В беспорядочных поисках способа предотвратить взрыв этой социально-экономической мины замедленного действия предприниматели спонсируют профессиональную подготовку и проталкивают идею превратить тысячи пустых земельных участков, находящихся в государственных руках, в футбольные площадки.
Задача затрудняется тем обстоятельством, что теперь Египту, помимо прочего, приходится конкурировать с одним из своих новых благодетелей - Китаем. В рыночном районе Каира Атаба египтяне скупают китайскую продукцию, которую должны были бы выпускать сами, например, свои национальные флаги, арабскую имитацию популярной куклы Барби по имени Фулла и даже фонарики для Рамадана, из которых раздаются арабские песнопения. Как и прочим странам, пытающимся вырваться из Третьего мира, Египту наносит вред китайский спрос на сталь для строительства, вынуждая их тратить на инфраструктуру гораздо больше того, что они могут себе позволить. Как в случае с Мексикой, завершение срока действия Многостороннего соглашения по текстилю обнажило неготовность Египта к более жесткой конкуренции на глобальном текстильном рынке с годовым оборотом в 500 млрд. долл. Китай ныне растит высококачественный хлопок, создавая
конкуренцию с самой уязвимой египетской экспортной отраслью, на которую приходится до трети промышленного производства страны. Правда, если бы египтяне шили одежду искуснее китайцев (что в принципе нетрудно), ее стоимость могла бы сильно повыситься.
Египетские официальные лица подчеркивают, что их страна «привлекала туристов со времен зарождения туризма», и возлагают надежды на дальнейшее расширение той части национального хозяйства, которая вращается вокруг обслуживания иностранцев. Она уже достигла 60% от всей экономики, но именно в туристических районах Египта воочию видны все ошибки Третьего мира, которые и впредь будут препятствовать развитию, а не стимулировать его. В Асуане и Луксоре, где находятся легендарные святилища и захоронения, все отели контролируются группкой ключевых агентств. Это ограничивает рост частных услуг, которые могли бы давать рабочие места большей части многочисленной молодежи, нуждающейся в заработке. Дети, живущие вблизи этих древних достопримечательностей, продают открытки и предлагают прокатиться по Нилу на плоскодонках под парусом. Их школы ничуть не лучше тех, что расположены в самых бедных районах. Если не считать, что тарабарщина на пяти языках - это достаточное образование, то нарастание туризма и прибылей вряд ли повысят грамотность. На элитном курорте Шарм-эль-Шейхе мусор и нечистоты сбрасывают прямо в Красное море, а не отправляют в пустыню, чем загрязняют воду и губят кораллы, привлекающие многочисленных любителей подводного плавания и просто желающих поплавать в маске с трубкой. Поскольку пятизвездочные отели под Каиром приближаются к некогда отдаленной Гизе, Великие Пирамиды кажутся уже не столь экзотичными. Захотят ли миллионы туристов, впервые посещающих Египет, вернуться сюда еще раз?
«Может быть, мы и похожи на фараонов, но, в сущности, мы мало цивилизованная нация», - раздраженно бросил в разговоре каирский бизнесмен в своей огромной вилле с видом на поле для гольфа. Властям не удается поддержать достоинство страны, которым она славилась в эпоху Древнего Египта. Но способен ли восстановить его ислам? Именно в Египет веками просачивались, чтобы там смешаться, арабизм и исламизм; сегодня это происходит как никогда активно. Хасан аль-Банна, в 1928 г. основавший в Египте организацию «Братья-мусульмане», хотел возродить арабскую цивилизацию после падения Османской империи с помощью
ненасильственного движения, которое должно было объединить всех суннитов. После того, как в 1949 г. он был казнен властями Египта, распространение этого учения продолжил его последователь Сайд Кутб. Он настойчиво живописал невыносимость того кризиса, в котором оказалось мироздание из-за поддержанного Западом подавления арабской основы исламского благочестия. «Братья-мусульмане» распространили свое влияние также на Иорданию и Сирию, но наибольший расцвет их популярности имел место на родине. Египет, а не Ирак, является для арабов той страной, в которой определится будущее и исламизма, и демократии.
Более тысячелетия мечеть Аль-Азхар в Каире и одноименный университет - столь древние, что так или иначе с ними связана вся история исламской архитектуры - служили главными источниками консервативной мысли. Арабские руководители нередко разглагольствуют о своей приверженности мусульманству, чтобы завоевать поддержку этой твердыни ислама, однако без принуждения исламисты ни за что не окажут содействие нынешнему арабскому политическому сыску. Для миллионов рассерженных египтян, лишенных доступа к новым экономическим возможностям страны - либо застрявших по пути к ним - призыв на молитву служит достижению эмоционального равновесия, вдохновляющим не радикальные устремления, а как раз обратное: он напоминает о ключевых ценностях в материалистическом окружении, в котором они, по всей видимости, теряются. Прошлявшись весь день по улицам, юнцы вдруг на закате заходят в мечеть в районе Замалек на острове Гезира в Каире, потому что молитва и разговор позволяют сосредоточиться и обрести смысл жизни. Прямо напротив мечети стоит великолепный «Дом Оперы», но кому по карману попасть туда?
Сегодня в Египте налицо все предпосылки для исламистской революции: резкие различия в благосостоянии, конфликт внутри элиты, подавление религии и политическое отчуждение. Хосни Мубарак находится у власти с 1981 г., когда был убит Анвар Са-дат, а до этого занимал пост вице-президента, на котором не успел как-либо зарекомендовать себя. Его секретная служба пристально наблюдает за многолюдными городами, где растет нестабильность, но правительство мало что делает, чтобы разрешить социальные проблемы. В течение четверти века систематическое устранение конкуренции из египетской политики напоминало «Скотный двор» Оруэлла. Мубарак настолько не готов поделиться властью, что подвергает тюремному заключению даже светских
либералов. Это оставляет непрезентабельной альтернативой ему самому лишь исламистские партии - на эту уловку по-прежнему наивно поддаются американцы. Жупел исламских партий у власти -лишь последнее из длинного списка оправданий, приводимых для объяснения отсутствия в арабском мире политического развития. Шейхи нефтедобывающих стран Персидского залива делятся со своими народами рентой в обмен на тотальный политический контроль, а прочие арабы винят во всем колониализм, Америку, Израиль или бедность. Особую иронию ссылкам на ислам придает то, что он исходит изнутри самого арабского мира.
«Перед нами стоит нелегкий выбор, - рассуждал вслух редактор газеты, посасывая кальян. - Большинству египтян свойствен консервативный инстинкт. Мы предпочитаем кормить своих детей, а не бороться за демократию. Скромным усовершенствованиям мы доверяем больше, чем радикальным переменам». В Египте сидеть в кафе под открытым небом, курить кальян и играть в домино - уже давно более распространенные занятия, нежели быть политическим активистом. Тем не менее оживление арабского гражданского общества и средств массовой информации пробудило демократическую культуру, которая обещает возможность третьего пути между апатией с мятным чаем в руке и воинственностью с автоматом наперевес. Ныне привычными стали ненасильственные формы протеста, а в 2006 г. около двух десятков египетских изданий временно приостановили свой выход в знак возмущения драконовским законом о СМИ.
Власть, не подкрепленная ни моральным авторитетом, ни оказанием общественных услуг, - прекрасная мишень для исламистских групп, у которых есть все необходимое, чтобы предоставить и то, и другое. Ислам не есть доктрина сопротивления государственному угнетению, однако ввиду его духовных и все более мощных социальных опор не вызывает удивления, насколько успешно он справляется с такой задачей. Исламистские группы в Египте и других арабских государствах играют ключевую роль в обеспечении медицинской помощи и оказании образовательных услуг, но некомпетентные самодержцы до сих пор не уделяют внимания этой проблеме, несмотря на рост численности населения. Для общения с народом исламистам не требуются традиционные политические средства. Когда их ставят вне закона, они получают оправдание непосредственного воздействия на массы в мечетях или актов жестокой мести. Во время выборов 2005 г. сотрудники секретной службы «Мухабарат» стреляли в голосо-
вавших за «Братьев-мусульман», что не стыкуется с заявлениями Мубарака о демократии.
Самые оживленные и чистые заведения по продаже гамбургеров в Египте имеют вывеску «Муменин» («Правоверный»), что отлично иллюстрирует, кто именно способствует оживлению политики в Египте. Десятилетиями автократия служила оплотом против коммунизма и исламизма - но теперь оружием исламистов против автократов стала демократия. Логика исламской демократии состоит в том, что ислам выступает за освобождение, а не подчинение. Демократия же служит поводом воспользоваться свободой. С помощью социальной активности и ярких проповедей по телевидению «Братья-мусульмане» обращается к переживающим нелегкие времена египетскому среднему и низшему классам, приковывая к себе внимание избирателей с помощью лозунгов вроде «Ислам дает решение» или «Если руководствоваться исламом, то никто не будет голодать!» Правда, хотя в «Братьях-мусульманах» ведутся дискуссии, является ли ислам «одним из» источников законности или же ее «единственным» источником, по сути его платформа мало связана с религией как таковой. Она попросту сосредоточена на противодействии коррупции, создании новых рабочих мест и повышении уровня социального обеспечения. Присутствие «Братьев-мусульман» пробудило от десятилетней дремы парламент, так как оно настойчиво призывало Мубарака отменить законодательство о чрезвычайном положении, допускающее властный произвол. Как оказалось, между исламом и демократией больше общего, чем между демократией и авторитаризмом.
От Марокко до Ирака спорадические взрывы во время выборов, за которые никто не брал ответственности, предстают как усиление родовых схваток демократии. При этом единственный способ снизить привлекательность позиций исламских радикалов, действующих подобно русским анархистам XIX в., - это дать больше шансов тем, кто ведет себя как демократ XXI столетия. По всему мусульманскому миру демократия способствовала большей умеренности исламистских партий. В Египте они ныне осуждают террористические акты, которые совершаются от их имени, поскольку египтян все больше отвращает экстремизм. Сотрудники туриндустрии дружно порицают взрывы, произошедшие в Долине царей и таких курортных поселках на Красном море, как Дахаб. Ведь терроризм подрывает ту отрасль, в которой они зарабатывают себе на жизнь. «Мы ждем от власти, будь то светской или исламистской, прекращения подобного насилия, а не его эскала-
ции», - утверждал демократический активист в Каире, добавляя: «Исламисты вызывают больше доверия в роли силы, способной обезоружить фанатиков, чем кто-либо из первых лиц режима Му-барака».
«Насажденная демократия есть оксюморон, - сетовал египетский исламист, с которым мы беседовали у стен мечети Аль-Азхар. - Исламизм не определяет самое себя относительно западных идеалов». Америка установила связь не с народом Египта, а лично с ненавистным ему Мубараком. Поэтому реформы, проводимые этим режимом, чрезвычайно медленны, поверхностны и узки, что демонстрирует двойственный характер американской поддержки всесильных автократов. В надежде на то, что арабские страны все же будут развиваться по демократическому пути, Соединенные Штаты не спешат сотрудничать с окопавшимся лидером, так как боятся потерпеть вместе с ним поражение. Но в результате, как доказывает тунисский правозащитник Монсеф Мар-зуки, американская внешняя политика, напротив, «значительно облегчает рост экстремистских сил в исламизме». Действительно, Америку менее всего любят именно в странах, чьи режимы находятся с США в союзнических отношениях - неслучайно 11 сентября 2001 г. почти все угонщики самолетов были родом из Египта и Саудовской Аравии. Если Западу нужна в Египте демократия, то ему следует принять исламистов в качестве ее составной части. Как писал один исследователь, «США способны добиться раздачи карт из колоды, но не от них зависит, как они лягут».
«Мы предпочитаем европейцев, потому что они не столь тесно связаны с Мубараком и у них такие парламенты, какой мы бы хотели иметь сами», - пояснил мне политик из реформаторского крыла. Мубарак относится к конституции Египта как к шахматной доске, на которой «фигуры» - статьи и положения - произвольно ставятся и удаляются, дабы придать определенное соотношение сил между ветвями власти и разными группами внутри элиты. Национально-демократическая партия Мубарака, ныне возглавляемая его сыном Гамалем, продолжает мелкую возню, стремясь обеспечить себе доминирование на парламентских выборах 2010 г. Мубарак не поддался американскому давлению и не подписал «Александрийскую декларацию», часто именуемую «Арабской Хартией вольностей», но тем временем европейцы продолжают готовить судей и активистов, которые все равно станут добиваться независимости судебной власти. Большинство египтян
слишком молоды, чтобы вспомнить на своем веку другого руководителя, помимо Мубарака. Так что самый ценный дар, который они могли бы получить от Запада, состоит в том, чтобы предоставить им возможность беспристрастного выбора независимо от того, будет ли у того, кто сменит Мубарака, такая же фамилия, или нет. «Нам нужен лидер, который когда-то ездил на городском транспорте», - заявил студент инженерного факультета, расправляясь с тарелкой кебабов в районе Мохандессин в Каире.
Западная политика, которая, похоже, ценит стабильность выше демократии, стала жалким клише, так как такая стабильность никогда не длится долее одного поколения, а затем выливается в ужасающую нестабильность. «Нам следует просто выпихнуть этот режим, как поступили в Иране, чтобы прочистить систему», - не скрывала своего мнения студентка Каирского университета в прокуренном кафе. Может быть, Египет и не ожидает гражданская война, как в Алжире, но революция в иранском духе вполне вероятна - нечто в том роде, к чему, как рассчитывал Ай-ман аль-Завахири, могло привести убийство Садата в 1981 г. Демократия - наилучшая альтернатива, даже если в ближайшей перспективе Египет станет менее дружественным по отношению к Соединенным Штатам, а его правительство будет наводить мосты с «братьями-мусульманами». Это не вопрос религиозных предпочтений или персональной лояльности, а стратегическая необходимость. Нужно взаимодействовать со всеми участниками египетской политической игры - в существенной мере подобно тому, как ныне сам Египет взаимодействует со всеми крупными державами мира. В конечном счете демократический Египет скорее сосредоточится на международных проблемах, чем на обвинении в них Соединенных Штатов. А если страна собьется с курса, то ей некого будет винить, кроме себя самой.
Возврат арабизма
Удача все еще на стороне арабов. Сочетание тесных семейных и социальных сетей, а также религиозных запретов надежно защищает арабский мир. Нет ни одного города, свободного от американской или израильской оккупации, где опасность срыва в нестабильность была бы выше, чем в аналогичном населенном пункте в Западном полушарии. Основанный на доброй репутации метод денежных переводов хавала (доверие) обеспечивает быструю переброску гигантских денежных сумм как по региону, так и
в международных масштабах. Осуществляемые таким образом переводы денег помогли сократить бедность в Египте и других арабских государствах, несмотря на застой в экономике в 1990-е годы. Арабы гостеприимны и изобретательны, так что в отсутствие дохода, которым можно было бы распорядиться, они показывают замечательную способность импровизировать в деле ремонта сломанных автомобилей. Немыслимо старые «Фиаты» и «Пежо» сегодня все еще тарахтят по Каиру - на зависть водителям такси на Украине.
Из-за того, что общение арабов по большей части неформальное, институту личных контактов отдается предпочтение перед современными установлениями. За пределами узкого элитарного слоя, который без знания английского языка был бы полностью дезориентирован, от Ливии до Саудовской Аравии, как и в Иране, раздутый общественный сектор остается бастионом смехотворной неэффективности. Рабочий день начинается поздно, зато рано заканчивается. У чиновников нет стимула выполнять даже самые рутинные обязанности, не говоря уже о том, чтобы как-то рисковать. Вся система командного подчинения сводится в одну точку. Таким образом, полная ответственность возложена на единственного и никому не подотчетного лидера - одного для каждой арабской нации.
Арабский язык, личные связи, хавала и ислам веками соединяли арабские народы, но политика их разъединила. Пока в Европе в XIX в. расцветал национализм, арабы оставались в подчинении у османов. Первые интеллектуалы - сторонники панарабизма верили во всеобъемлющую демократическую, светскую и эгалитарную арабскую нацию. Однако их устремления одновременно грозили лишить отдельные арабские государства суверенитета, незадолго до того обретенного, а потому особенно дорогого. Впрочем, если арабскому пространству и суждено было объединиться перед лицом Запада и сионизма, магия панарабизма растаяла вместе с оглушительным поражением, которое в 1967 г. Израиль нанес арабам в шестидневной войне. В 1990 г. сложилась еще одна парадоксальная ситуация: своим лидерством в арабском мире похвалялся иракский президент Саддам Хусейн, а Саудовская Аравия в это же время просила, чтобы армия США отразила его вторжение в Кувейт.
Ныне маятник психологии арабов откачнулся в обратную сторону - в направлении преданности арабизму. Арабы усвоили, что у Запада не будет нехватки в предлогах - будь то нефть, демо-
кратия или терроризм - для вмешательства в их дела, что делает арабизм движением, направленным как против американских посягательств, так и за арабское единство. Та легкость, с какой Египет и Сирия сформировали в 1958 г. Объединенную Арабскую Республику, слияние в ответ на это Иордании и Ирака, быстрый крах обоих начинаний, новорожденный Арабский союз Магриба -все указывает на текучесть цивилизации арабов и чуждую природу навязанных ей государственных систем. Сейчас в большей мере, чем когда бы то ни было прежде, у арабского мира появились все элементы - земля, рабочая сила, капитал, язык, доступ к технологиям, общие интересы и враги - чтобы сформировать естественный геополитический блок, утверждающий себя в глобальном масштабе так, чтобы взаимная оккупация арабами друг друга ушла в прошлое.
Лига арабских государств (ЛАГ), которую не так давно считали нежизнеспособной, находится сейчас в процессе возрождения - причем она не угрожает суверенитету отдельных государств, а выступает в качестве своего рода Организации Объединенных Арабских Наций, занимающейся укреплением технического сотрудничества с помощью специализированных торговых, образовательных и сельскохозяйственных агентств. В шумных коридорах ее каирской штаб-квартиры чиновники ЛАГ рассуждают о Европейском объединении угля и стали как о подходящем примере для попытки преодолеть взаимно снисходительные отношения между Египтом и Саудовской Аравией (египтяне считают жителей Саудовской Аравии некультурными бедуинами, а те относятся к египтянам как к интриганам-попрошайкам). Это позволило бы объединить самые крупные по численности населения и самые состоятельные арабские государства для выполнения ими естественной для них роли локомотивов возрожденного арабизма. Сегодня проекты ЛАГ включают в себя строительство сети электро- и газоснабжения, через которую страны Магриба будут через Египет связаны с Иорданией и Сирией, опреснение воды из Персидского залива для испытывающих нехватку водных ресурсов Египта и Иордании, а также возделывание плодородных земель в Судане. В 2005 г. стал обретать форму Общеарабский парламент: у него появились постоянные комитеты по наблюдению за исполнительными органами в арабских странах, были расширены его полномочия. Не исключено, что со временем политика арабов догонит по уровню развития их экономику. «Вполне возможно, что арабские силы по поддержанию мира тоже станут рисковать жизнью
ради мусульман, как это уже делают США и Европа», - подытожил ситуацию один арабский циник.
П. Ханна, «Второй мир», М., 2010 г., с. 254-270.
Григорий Косач,
востоковед
САУДОВСКАЯ АРАВИЯ: ВЛАСТЬ, СОЦИАЛЬНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ, ОБРАЗОВАНИЕ
В конце декабря 2008 г. в Саудовской Аравии был предан гласности новый бюджет страны. Более четверти предусматриваемых им расходов (122 млрд. риалов из 475 млрд.) была выделена, как подчеркивал, обращаясь к нации, король Абдалла бен Абдель Азиз, на нужды образования. Речь шла в первую очередь «о развитии высшего образования, научных исследований, как и программ, связанных с обучением студентов за границами королевства». В стране продолжает претворяться в жизнь один из официально провозглашенных «национальных проектов»; расширяющий страту современного «образованного класса». Принципиальной чертой этого процесса стало и то, что реализуемая нынешним монархом «революция в сфере образования» должна привести, по его словам, к предоставлению «гражданам и гражданкам королевства больших возможностей влияния на принимаемое правителями их отечества политическое решение».
Во второй половине 1950-х годов в Саудовской Аравии возникло первое национальное высшее учебное заведение. Им стал открытый в ноябре 1957 г. в Эр-Рияде Университет им. короля Сауда, появление которого было итогом широкого распространения в стране централизованной системы всеобщего образования, С течением времени это высшее учебное заведение превратилось в ведущее звено саудовской высшей школы, став одновременно и важнейшим центром интеллектуальной активности в королевстве. Его выпускниками являются сегодня два заместителя спикера высшего органа национальной «законодательной власти» - Консультативного совета, а также не менее 40% нынешних членов этой государственной структуры.
Университет им. короля Сауда возник в стране, политическая система которой исторически основывалась на союзе, заключенном между правящей династией - Аль Сауд и потомками религиозного реформатора Мухаммеда Абдель Ваххаба - семьей Аль
