CC BY
70
УДК: 340.67 ББК: 67.5
ЭФФЕКТИВНОСТЬ КАК ПРИНЦИП ОРГАНИЗАЦИИ СУДЕБНО-ЭКСПЕРТНЫХ И ТЕХНИКО-КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИХ ВИДОВ
ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
А.Ф. ВОЛЫНСКИЙ,
доктор юридических наук, профессор, Заслуженный деятель науки России, Заслуженный юрист России, профессор кафедры криминалистики Московского университета
МВД России имени В.Я. Кикотя Научная специальность 12.00.09 — криминалистика;
судебно-экспертная деятельность.
СШюп-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Рассматриваются вопросы, касающиеся эффективности экспертной детальности. Перечислены причины негативно влияющие на эффективность судебно-экспертной деятельности в отечественном уголовной судопроизводстве; предложены пути решения данной проблемы.
Ключевые слова: cудебная экспертиза, проблемы, пути решения, методы повышения эффективности, заключение специалиста, судебный эксперт, экспертное заключение.
Annotation. The article questions concerning the effectiveness of expert detail. Listed reasons negatively affecting the efficiency of forensic activity in the domestic criminal proceedings, as well as the ways to solve this problem.
Keywords: forensics, problems, solutions, methods to improve the efficiency, the experts' findings, forensic, expert opinion.
Прежде всего необходимо определиться с понятием эффективности вообще любой деятельности, а затем уже связанной с организацией раскрытия и расследования преступлений, а в частности, с организацией деятельности специалистов и судебных экспертов.
В обыденном представлении и в самом простом определении эффективность — это достижение максимально возможного результата при минимальных затратах. Между тем эффективность выступает в качестве одного из важнейших принципов научного управления обществом и происходящими в нем процессами, к числу которых относится преступность и борьба с ней. В этом смысле суть эффективности «состоит в том, чтобы обеспечить решение поставленных задач в возможно короткие сроки при наименьших затратах трудовых, материальных и финансовых ресурсов» (1. С. 187).
В научном плане понятие и содержание эффективности наиболее разработаны применительно к экономической деятельности, в которых, в отличие от сферы социальных профессий, есть возможность оперировать конкретными математическими выра-
женными характеристиками затрат и полученных результатов. При этом эффективность определяется как «сотрудничество людей в достижении результата, произведенная ценность которого превышает издержки производства так, что продукт может быть продан с прибылью». При этом важно заметить, что суть установки на эффективность состоит в направленности на поведение, которое становится свойственно организации в целом (2, с.135).
Очевидно, что деятельность по раскрытию и расследованию преступлений, как и связанное с ней производство экспертиз, не имеет своей целью создание материальных ценностей, которые можно продать с прибылью. По этой причине все попытки, начиная с 70-х годов прошлого века, разработать научно обоснованные критерии оценки эффективности деятельности правоохранительных органов, в том числе судебно-экспертной деятельности (работы А.И. Вин-берга, Г.Л. Грановского и др.) заканчивались теоретико-философским определением эффективности, а на практике она по-прежнему оценивается формальным сравнением повременных формальных количественных результатов, например, итогов прошедшего года
по сравнению с предыдущим (например, проведенных экспертиз — больше, меньше).
При этом более — менее определенно можно говорить о затратах, например, выделяемых из бюджета денежных средств на содержание и обеспечение деятельности судебно-экспертных учреждений. Но нельзя говорить, что мы повысили ее эффективность, если ее результат нельзя измерить в том же выражении (в деньгах). В таком случае эффективность можно понять (подчеркнем, понять, а не оценить), изучая разные случаи совершенства или, наоборот, просчетов и упущений, но не ориентируясь на усредненные данные, за которыми зачастую скрываются факты того и другого.
Разумеется, при определенных условиях «редкие» случаи совершенства и просчетов все-таки из количества перерастают в качество и появляются фактические данные, позволяющие говорить о достоинствах или, наоборот, о несовершенстве всей системы. С этих позиций в основе своей умозрительно в настоящее время анализируется и оценивается эффективность не только судебно-экспертной деятельности — одной из частей, составляющих организацию раскрытия и расследования, но и в целом нашего уголовного судопроизводства, которое характеризуется не иначе, как формально забюрократизированное, сверхзатратное и потому малоэффективное.
Так возникает первый общий и далеко не риторический вопрос: а может ли быть эффективной часть целого, если это целое не эффективно? Этот вопрос можно конкретизировать: может ли быть эффективной организация судебно-экспертной деятельности, в основе сформировавшаяся в совершенно иных социально-экономических условиях, в раскрытии и расследовании преступлений, характерных для современных рыночных отношений?
Очевидно, что исторически сложившаяся и доставшаяся нам в наследство от советского прошлого система судебно-экспертных учреждений и экспер-тно-криминалистических подразделений сегодня не отвечает в полной мере следственной практике. Организация их деятельности не соответствует, с одной стороны, современному уровню развития техники собирания, исследования и использования доказательств, а с другой, нарастающим угрозам рыночной преступности. Только этим объясняется тот факт, что многие бывшие советские республики, в том числе Беларусь и Казахстан (союзные государства) реформировали свои системы судебно-экспертных учреждений.
Вместе с тем, следует учитывать, что на эффективность судебно-экспертной деятельности влияют как внутрисистемные, так и внешнесистемные факторы. Внутрисистемные факторы характеризуют организацию деятельности соответствующих учреждений и подразделений, профессионализм их сотрудников, мотивацию их деятельности на достижение ее высокого результата, состояние методического,
научно-технического обеспечения проводимых ими исследований, внутриколлективные отношения и т.п.
Внешнесистемные факторы касаются в целом системы судебно-экспертных учреждений (подразделений) на государственном, ведомственном и межведомственном уровнях, правового регулирования их деятельности, в том числе взаимодействия с заказчиками и потребителями производимой ими «продукции» — с органами следствия и судами. При этом как раз и формируются, а затем реально проявляются показатели эффективности судебно-экспертной деятельности, иногда выражающихся и в материальных затратах. Сошлемся на конкретные и довольно наглядные примеры.
Еще в середине 60-х годов прошлого века в ряде бывших социалистических странах Восточной Европы (Германская Демократическая Республика, Социалистическая Федеративная Республика Югославия и др.) все более широкое признание получала практика «сквозного» научно-технического сопровождения, начиная от осмотра места происшествия, расследования преступления специалистами (экспертами) — криминалистами. А связывалось это с повышением эффективности их участия в раскрытии и расследовании преступлений [1, с.].
Однако практически в то же время Юридическая Комиссия при Совете Министров СССР (позже на ее базе было создано Министерство юстиции), под предлогом борьбы с последствиями культа личности и обеспечения процессуальной независимости судебных экспертов, настойчиво и явно по коньюктурным соображениям, добивалась создания единой государственной системы судебно-экспертных учреждений, разумеется под эгидой этой Комиссии. Единственное, что ей удалось — это внести дополнение к ст. 67 — п. 3 «а» УПК РСФСР, запрещавшим поручать производство экспертиз лицам, участвовавшим в качестве специалистов при осмотре места происшествия, то есть сотрудниками экспертно-криминалистических подразделений органов внутренних дел.
Замечу, в то время на их долю приходилось более 80% криминалистических экспертиз, назначенных в стране по уголовным делам, и практически все случаи участия специалистов-криминалистов в осмотрах мест происшествий. Так, мягко говоря, нерациональным, не сбалансированы, правовым решением была дезорганизована вся система технико-криминалистической и судебно-экспертной деятельности. Взять на себя весь объем криминалистических экспертиз судебно-экспертные учреждения Юркомиссии объективно не могли. Во всей стране таких учреждений в то время насчитывалось немногим более 50, с общей численностью экспертов менее тысячи. Поэтому все оставалось как прежде вплоть до принятия действующего УПК РФ, хотя при этом проявилось массовое нигилистическое отношение к закону со стороны следователей и экспертов ЭКП ОВД, которые продолжали участвовать в качестве специалистов в смотрах
мест происшествий, но этот факт не отражался в протоколе данного следственного действия. Очевидно, что это не лучшим образом влияло на эффективность деятельности сотрудников ЭКП ОВД в статусе и специалистов, и экспертов.
Кто-то может сказать, что это уже прошлое и зачем об этом вспоминать. Однако, смею заметить, что это один из наглядных примеров, когда прошлое повлияло на настоящее и предопределяет будущее. Эффективность экспертно-криминалистической деятельности в раскрытии и расследовании преступлений находится в прямой зависимости от результативности технико-криминалистической деятельности, прежде всего на местах происшествий. «Нельзя, — говорили еще в древности, — вылить из сосуда то, чего в нем нет». Нельзя представить на экспертизу то, что не обнаружено и не изъято.
Между тем, проведенный нами еще в начале 80-х годов прошлого века ретроспективный анализ результативности осмотров мест происшествий, проводимых с участием специалистов-криминалистов (экспертов ЭКП ОВД) показал, что ими обнаруживается в среднем один из трех-четырех возможных следов преступлений. За прошедшее время положение в этом отношении возможно и изменилось, но нет оснований полагать, что в лучшую сторону. При этом штатная численность ЭКП ОВД России увеличилась, почти в при с половиной раза, качество, а соответственно по стоимости находящаяся в их распоряжении криминалистическая техника собирания, исследования и использования следов преступлений — источников розыскной и доказательной информации. Все это свидетельствует о том, что расходы государства на обеспечение судебно-экспертной и технико-криминалистической деятельности многократно возросли, но при этом нет никаких оснований говорить об увеличении ее эффективности.
Не лучшим образом на эффективность судебно-экспертной деятельности ЭКП ОВД сказывается ее совмещение с технико-криминалистической деятельностью. Это совершенно разные виды деятельности по решаемым задачам, по месту и условиям их решения, по используемым техническим средствам и организационному обеспечению их применения. Иначе говоря, эффективное осуществление данных видов деятельности предполагает целевую и достаточно основательную специализацию и экспертов, и специалистов-криминалистов. Но она невозможна в условиях совмещения в одном лице их функции [2].
О какой эффективности участия в осмотрах мест происшествий экспертов ЭКП ОВД можно говорить, если около половины из тех, кто трудится в ЭКЦ МВД, ГУВД, УВД субъектов федерации не имеют системной криминалистической подготовки. Это в основе своей хорошие, выполняющие важные для практики расследования преступлений исследования эксперты-химики, физики, биологи, экономисты, автотехники и т.п., но беспомощные в массе своей в
роли специалистов-криминалистов.
Крайне негативно и особенно наглядно совмещение функций экспертов и специалистов-криминалистов проявляется в территориальных ОВД, где рассредоточено около 60% их общей численности — в одном из трех по одному, в других малочисленными группами. Выступая в качестве специалистов при осмотрах мест происшествий, они фактически сами себе создают объем будущих экспертных исследований. Не трудно предположить с каким энтузиазмом и ответственностью они это делают.
Попытки руководства ЭКЦ МВД РФ повлиять на эту ситуацию через систему формального контроля за «результативностью деятельности специалистов» и путем дисциплинарного воздействия на тех, кто выполняет функцию специалиста-криминалиста «не результативно», т.е. ничего не обнаруживается и не изымается на месте происшествия, приводит к результату обратному от ожидаемого изымаются объекты, не имеющие причинно-следственной связи с событием преступления, либо непригодные для идентификации. Так вместо помощи следствию искусственно создается значительная по объему, но заведомо бесполезная для расследования преступлений работа и для следователей, назначающих исследования и экспертизы таких объектов, и для экспертов, их выполняющих; засоряются массивы криминалистических учетов.
Следует заметить, что такая, явно устаревшая, организация деятельности ЭКП ОВД не соответствует современному уровню развития криминалистической техники, более того препятствует внедрению ее достижений в следственную практику.
Эффективность судебно-экспертной деятельности можно рассматривать и с точки зрения интенсивности эксплуатации используемой при ее осуществлении техники, особенно дорогостоящей. Напомню, как пример, приборный комплекс для ДНК-анализа стоит около миллиона долларов, электронный микроскоп — более того. Раньше подобная техника приобреталась для так называемых базовых ЭКП ОВД. В настоящее время, ее закупают для ЭКП вновь созданных правоохранительных министерств и ведомств. Очевидно, коэффициент ее использования будет крайне низким.
Возникают вопросы и в части методического обеспечения производства судебных экспертиз, особенно, так называемых нетрадиционных. Разобщенные по различным правоохранительным министерствам и ведомствам эксперты просто обречены на «кустарные» способы решения проявляющихся в этом отношении проблем, что неизбежно будет сопряжено с противоречивой оценкой заключений
Перечень причин негативно влияющих на эффективность судебно-экспертной деятельности в отечественном уголовной судопроизводстве можно продолжать, но представляется, что уже изложенное более, чем убедительно свидетельствует о не-
совершенстве исторически сложившейся (почти сто лет назад) организации деятельности ЭКП ОВД, о ее «явном несоответствии ни вызовом современной рыночной преступности, ни современным достижениям науки и техники, а соответственно, потенциальным возможностям криминалистической техники как собирания, так и исследования доказательств. В общем «кто виноват», более чем очевидно, остается без ответа сакраментальный наш российский вопрос: «Что делать?».
Во-первых, для начала нам следовало бы избавиться от широко распространенного мифа, что только эксперты ЭКП МВД могут обеспечить качественно высокий уровень участия специалистов-криминалистов в расследовании преступлений. При этом речь должна идти не о ситуативном их участии в производстве отдельных следственных действий по вызову, а о технико-криминалистическом сопровождении всего процесса расследования. Значит специалисты-криминалисты должны постоянно находится рядом с теми, кто раскрывает и расследует преступления и ориентироваться в своей работе на конечный результат осуществляемой в этих целях деятельности.
Во-вторых, следует признать существенно актуализировавшуюся в условиях реформирования отечественного судопроизводства проблему процессуальной независимости судебных экспертов и соответственно, недопустимым создание экспертных учреждений (подразделений) во всех правоохранительных министерствах и ведомствах [3, с.50]. Кроме того, наличие ведомственной экспертизы неизбежно повлечет многократное увеличение расходов на весьма дорогостоящую экспертно-криминалистиче-скую технику и крайне низкий коэффициент ее использования, различая в подходах к методическому обеспечению соответствующих исследований, а как следствие, возрастающее количество повторных экспертиз, и увеличение сроков расследования уголовных дел.
Возможно, как вариант, следовало бы, наряду с системой судебно-экспертных учреждений Минюста России, создать при одном из правоохранительных министерств или ведомств единую межведомственную (государственную) судебно-экспертную службу. Одновременно следовало бы во всех правоохранительных министерствах и ведомствах развивать институт следователей-криминалистов и укреплять научно-технические подразделения.
В-третьих, необходимо организационно-структурные изменения в системе судебно-экспертных учреждений (подразделений) сопровождать соответствующими изменениями в уголовно-процессуальном законодательстве. В частности, представляется алогичной ситуация, когда заключение и показание специалиста, данные на основе умозаключения, без какого-либо исследования, признаются доказательством (п.3.1., ч. 2, ст. 74 УПК РФ), а заключение специалиста, данное на основе исследования с использованием инструментальных методов и средств, не признается таковым, что обуславливает значительный объем формально дублируемой работы и следователей, и экспертов.
Наконец, в-четвертых, проблема эффективности деятельности судебно-экспертных учреждений (подразделений) многоаспектна сама по себе и к тому же решается в основном на умозрительном уровне, зачастую противоречиво воспринимается и толкуется различными участниками уголовного процесса. Это крайне не продуктивно и не гарантировано от очередных ошибок. Представляется, что поиск путей ее решения предполагает специальное научное исследование, включая всестороннее изучение организации деятельности судебных экспертов и специалистов в зарубежных странах, имеющих несравненно более богатый опыт функционирования в условиях рыночных социально-экономических отношений. Очевидно, было бы полезно привлечь к такому исследованию и специалистов-экономистов. В условиях рынка возможные расходы необходимо учитывать.
Литература
1. Волынский А.Ф. Вопросы судебной экспертизы и криминалистической техники на V Международном симпозиуме криминалистов социалистических стран. М. 1969. С.5
2. Волынский А.Ф. Судебно-экспертная и криминалистическая деятельность: общее и особенное // Эксперт-криминалист. №2. 2013.
3. О состоянии законности в деятельности государственных экспертных учреждений (подразделений) и негосударственных экспертов // Информационно-аналитический бюллетень Генеральной прокуратуры Российской Федерации. №1 (5). М., 2014. С. 50
