CC BY
34
ЭФФЕКТИВНОСТЬ ФИНАНСОВОЙ ПОДДЕРЖКИ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА: ОБЩАЯ ОЦЕНКА И МЕЖБЮДЖЕТНЫЙ ЭФФЕКТ
В статье рассматривается взаимосвязь между совокупным объемом бюджетных средств, расходуемых на сельскохозяйственную сферу, и динамикой отрасли в 2003-2018 гг. Со второй половины 2000-х годов затраты государства на поддержку сельского хозяйства находятся на достаточно высоком уровне, что сопровождается существенным положительным откликом со стороны показателей отрасли. На основе проведенного анализа установлено, что государственные расходы на федеральном уровне значимо влияют на создание добавленной стоимости. Наблюдаемый уровень вмешательства государства в экономику сельского хозяйства достаточен для получения желаемого результата расходования средств. Однако это влияние меньше, чем можно было бы предполагать исходя из теоретически ожидаемого воздействия финансового рычага кредитной поддержки. Региональные затраты, напротив, влияния на добавленную стоимость не оказывают, т.е. централизация стимулирующей политики в сельском хозяйстве оказалась оправданной.
Ключевые слова: сельское хозяйство, государственная поддержка, субсидии, эффективность, федеральный бюджет, межбюджетные трансферты.
Введение. Российский агропромышленный комплекс в последние годы пользуется особым вниманием государства: ликвидация продовольственной зависимости и наращивание экспорта заслуженно относятся к успехам проводимой экономической политики. Оценка влияния государственной финансовой поддержки как основной составляющей стимулирующих мер, ее внутреннего содержания и формируемых эффектов в этих условиях представляют интерес как с точки зрения перспектив дальнейшего развития сельского хозяйства, так и с позиции экономической политики в отношении других сфер экономики.
Совершенно неудивительно, что развитие сельского хозяйства и эффективность его поддержки были и остаются предметом пристального изучения. Если в 2000-е годы предметом обсуждения был относительно низкий уровень поддержки, то затем был отмечен ее существенный рост (напр., [1;2]) и последовали первые оценки ее эффективности, особенно со стороны региональных исследователей. Так, в [3], помимо непосредственного рассмотрения показателя эффективности как прироста стоимости продукции на один рубль затраченных бюджетных средств, ставился вопрос об использовании и других критериев, связанных с ростом добавленной стоимости, повышением производительности труда и т. д.
По мере развития переговорного процесса по вступлению России в ВТО много внимания уделялось расчетам соответствия оказываемой государством поддержки требованиям этой организации, переводу мер поддержки из ограничиваемой «желтой» корзины в «зеленую». Соответствующие расчеты выполнялись и Минсельхо-зом России, в частности, в Государственной программе развития сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия на 2013-2020 гг., и исследователями (напр., [4]).
Одно из наиболее актуальных и глубоких исследований было связано с анализом эффектов государственной поддержки на выручку сельскохозяйственных организаций [5]. Оно выполнено на микроуровне с выделением прямых и косвенных эффектов поддержки на труд и капитал; при этом при преобладании положительных было установлено и наличие отрицательных эффектов, связанных с сокращением трудовых ресурсов и феноменом «мягких» бюджетных ограничений. В то же
время работа ограничивается анализом ситуации в 14-и регионах России и не рассматривает источники средств государственной поддержки и механизмы принятия решений о ее предоставлении.
В нашем исследовании мы остановимся на рассмотрении государственных расходов на сельское хозяйство в целом, определении возможной их взаимосвязи с результатами отрасли и выводах, которые могут из этого последовать.
Объемы государственной поддержки. В качестве источника сведений о затратах государства на сельское хозяйство используются данные Федерального казначейства об исполнении бюджетов (сводные данные по консолидированным бюджетам) - годовая форма по ОКУД 0507021 «Отчет об исполнении консолидированного бюджета Российской Федерации и бюджетов государственных внебюджетных фондов». Отчетная информация предоставляется в рассматриваемой форме только в разрезе разделов и подразделов бюджетной классификации, что позволяет получить данные в целом по направлению «Сельское хозяйство и рыболовство». Разделение сельского хозяйства и рыболовства на уровне консолидированного бюджета затруднительно, что ограничивает возможности анализа. В то же время данных Федерального казначейства достаточно для отдельного выделения расходов федерального бюджета и, тем самым, определения совокупности собственных расходов консолидированных бюджетов субъектов РФ. Иначе говоря, известно, какой объем средств (включая трансферты регионам) ежегодно выделялся федеральным центром, а какой - региональными органами власти.
Для федерального бюджета доступны сведения федеральных законов о его исполнении с подробной детализацией, позволяющей выделить направления расходования. Это дает возможность проанализировать структуру и особенности государственной поддержки на федеральном уровне. Здесь в силу устойчивости бюджетной классификации и структуры органов власти могут быть рассмотрены как расходы по коду 0405 «Сельское хозяйство и рыболовство», так и расходы исключительно Минсельхоза России (главный распорядитель бюджетных средств - код 082), в том числе по группам и видам расходов (закупки, капитальные вложения, межбюджетные трансферты и др.).
Динамика расходов на сельское хозяйство в фактических ценах приведена на рис. 1. Как отмечено в [6], абсолютный размер совокупной поддержки аграрного сектора в России с 1995-1997 гг. по 2010-2012 гг. возрос почти в 2,1 раза, однако при этом доля сельского хозяйства в российском ВВП сократилась в 2,2 раза.
Рис. 1. Расходы консолидированного бюджета по направлению «Сельское хозяйство и рыболовство» (в фактических ценах): □ консолидированный бюджет РФ за вычетом федерального бюджета; Щ федеральный бюджет
Динамика расходов в сопоставимых ценах (приведение к 2011 г. по индексам потребительских цен) свидетельствует о том, что после резкого увеличения поддержки в
2007-2009 гг. государство в дальнейшем сократило расходы на агропромышленный комплекс, при этом сохранив их на более высоком, чем ранее, уровне (рис. 2).
Млрд. руб.
оооооооооооооооо
Рис. 2. Расходы консолидированного бюджета по направлению «Сельское хозяйство и рыболовство» в сопоставимых ценах 2011 г.: ЕЗ консолидированный бюджет РФ за вычетом федерального бюджета; Щ федеральный бюджет
До 2011 г. роль государства в поддержке сельского хозяйства была незначительной относительно роли субъектов РФ. При этом регионы постепенно наращивали объем помощи сельхозпроизводителям - разумеется, используя для этого и средства не имеющих целевого характера трансфертов федерального бюджета (дотаций на выравнивание бюджетной обеспеченности и аналогичных).
Первый всплеск адресной помощи сельскому хозяйству со стороны федерального бюджета приходится на кризис 2008-2009 гг. С 2011 г. формируется современная схема поддержки сельского хозяйства, в которой более половины расходов осуществляется из федерального бюджета, но преимущественно в форме маркированных (целевых) межбюджетных трансфертов. В этом смысле представление, что регионам России отводится системообразующая роль в реализации аграрной политики [4], не совсем верно. Субъекты РФ, действительно, осуществляют основную часть расходов на поддержку сельскохозяйственного производства, однако эти расходы в значительной степени обеспечиваются целевыми межбюджетными трансфертами из федерального бюджета и осуществляются в соответствии с унифицированными правилами, устанавливаемыми постановлениями Правительства РФ.
Доля Минсельхоза России в общем объеме расходов федерального бюджета по направлению «Сельское хозяйство и рыболовство» увеличилась с 48% в 2007 г. до 91% в 2008 г. и в дальнейшем стабильно составляла 95-96%, только в 2010 г. снизившись до 77%, а в 2013 г. - до 82%. Таким образом, при анализе федеральных расходов на поддержку этого направления их частью, относящейся к рыболовству, очевидно, можно пренебречь, по крайней мере, с конца 2000-х годов.
Политические аспекты государственной поддержки. До начала 2000-х годов развитие сельскохозяйственного производства было для государства второстепенной задачей. В 2005 г. стартовал приоритетный национальный проект «Развитие АПК», в 2006 г. появился Федеральный закон от 29 декабря 2006 года №264-ФЗ «О развитии сельского хозяйства». Были разработаны вначале Государственная программа развития сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия на 2008-2012 годы, а затем Государственная программа развития сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия на 2013-2020-е годы.
После введения в 2014 г. экономических санкции против РФ асимметричный ответ в виде запрета на импорт отдельных видов товаров из США и стран ЕС («ан-
тисанкции») и курс на импортозамещение можно рассматривать как резкий рост приоритета сельскохозяйственной сферы, не повлекший за собой увеличения расходов государства на агропромышленный комплекс в реальном выражении, но обеспечивший их сохранение на относительно стабильном высоком уровне.
Дополнительным фактором наращивания уровня поддержки национальных сельхозпроизводителей в первом десятилетии XXI в. стало ожидавшееся вступление России в ВТО. В ходе дискуссий о допустимом уровне стимулирования было установлено, что российский пакет мер по субсидированию отрасли, как в части «желтой корзины», так и в целом, находится заведомо ниже предельного разрешенного уровня. Тем самым были созданы предпосылки для сохранения мер поддержки, по крайней мере, на фактическом уровне.
В конечном итоге в 2018 г. на 100 руб. произведенной продукции сельского хозяйства приходилось примерно 4 руб. государственной поддержки из средств федерального бюджета; в части, обеспечиваемой Минсельхозом России, - она была значительно больше, чем, например, уровень соответствующей поддержки обрабатывающих производств, находящихся в ведении Минпромторга России. Таким образом, суждение о крайне малых в настоящее время объемах поддержки сельских товаропроизводителей и финансовых отчислений из федерального и региональных бюджетов [7], представляется нам не вполне верным.
Поддержка через субсидирование процентных ставок. Нарастание поддержки российского сельского хозяйства со стороны государства примечательно еще и тем, что в этой сфере раньше, чем в других отраслях, произошел переход от прямого субсидирования к поддержке через субсидирование доступности кредитных ресурсов. По расчетам Минсельхоза России, объем вновь привлеченных субсидируемых инвестиционных кредитов в 2007 г. по сравнению с 2005 г. увеличился в 9,9 раза (за два года -251 млрд. руб.), в том числе по малым формам - в 287 раз (86 млрд. руб.) [8].
Современная система субсидирования агропромышленного комплекса по-прежнему опирается на возмещение процентных ставок. В 2018 г. крупнейшими позициями в структуре затрат федерального бюджета на поддержку сельского хозяйства со стороны Минсельхоза России являлись субсидии российским кредитным организациям, международным финансовым организациям и ГК Внешэкономбанк (на возмещение недополученных ими доходов по льготным кредитам, выданным сельскохозяйственным товаропроизводителям), а также межбюджетные трансферты (на возмещение части затрат на уплату процентов по инвестиционным кредитам (займам) в агропромышленном комплексе). Уже три целевые статьи, связанные с возмещением затрат по инвестиционным кредитам, составляли более трети всех бюджетных ассигнований Минсельхоза России на развитие АПК. Обозначенная в [7] задача оценки потенциальной эффективности использования поддержки в качестве дополнительного финансового ресурса, который должен обеспечивать рост экономической эффективности, тем самым в настоящее время осознанно переложена государством на кредитные организации.
Преимущественное использование субсидирования процентных ставок объясняется эффектом финансового рычага для бюджетных средств: государство возмещает лишь часть процентных платежей, в результате основные средства в развитие отрасли вкладывает не бюджет в форме безвозвратной субсидии, а банк в виде возвратного и возмездного кредита (займа). Как следствие, при возмещении, например, процентных платежей в размере 4,2% (70% ключевой ставки) на кредит по ставке 6% (ключевая ставка Банка России на февраль 2019 г.), на один рубль государственной поддержки должно приходиться 23,8 руб. полученных предприятием кредитных ресурсов. Тем самым с точки зрения получаемых эффектов потенциальный мультипликатор государственных расходов оказывается максимальным по сравнению со всеми остальными
вариантами субсидирования, от прямого доведения средств до предприятий до всевозможных схем софинансирования расходов. Следует, впрочем, оговориться, что осторожность коммерческих банков, обусловленная, помимо прочего, требованиями Банка России к формированию резервов, существенно ограничивала применение данного инструмента. Это потребовало от государства прямых расходов на докапитализацию профильных финансовых институтов - ОАО «Россельхозбанк», АО «Росагролизинг» и др. Подобные меры снижают общий мультипликатор поддержки и вызывают обоснованную обеспокоенность исследователей [9].
Существенным недостатком кредитного механизма следует признать и ограничение числа получателей поддержки только высокодоходными организациями. Как отмечено в [10], недоступность для сельскохозяйственных производителей долгосрочных кредитов и очень высокие проценты - за краткосрочные не позволяют им заниматься долгосрочным планированием. Развивать инвестиционную деятельность за счет банковских кредитов из-за высоких процентных ставок сельхозпроизводители не могут.
Экономические показатели сельского хозяйства. Конечной целью поддержки являются обеспечение производства продукции и экономического роста соответствующего сектора. Таким образом, в качестве результирующих индикаторов могут рассматриваться показатели объемов производства или валовая добавленная стоимость (ВДС).
Показатели производства продукции сельского хозяйства формируются Росстатом в стоимостной оценке (по категориям хозяйств в фактически действовавших ценах), в натуральном объеме (по отдельным видам продукции) и в виде индексов производства. По рыболовству и рыбоводству такую статистику Росстат не публикует, ограничиваясь сведениями о производстве отдельных видов продукции в натуральном выражении. Динамика стоимостного объема продукции сельского хозяйства приведена на рис. 3.
Млрд. руб.
оооооооооооооооо
Рис. 3. Продукция сельского хозяйства в фактически действовавших ценах: □ животноводство; И растениеводство
Данные о ВДС из-за изменений отраслевых классификаторов (перехода к очередным редакциям ОКВЭД) являются несопоставимыми: Росстат приводит отдельные таблицы для 1996-2011 гг., 2011-2016 гг. и 2014-2018 гг., отмечая, что «данные, начиная с 2014 г. пересмотрены в декабре 2019 г. и несопоставимы с данными за 2011-2014-е годы, опубликованными ранее». Соответственно до перехода на новый классификатор ОКВЭД-2 данные формировались по коду 01 «Сельское хозяйство, охота и предоставление услуг в этих областях», а с переходом на него -по коду А01 «Растениеводство и животноводство, охота и предоставление соответствующих услуг в этих областях».
С учетом этих оговорок динамика ВДС в ценах 2003 г., сформированная на основе индекса физического объема, выглядит следующим образом (рис. 4).
% к 2003 г.
ооооооооооооооо
Рис. 4. Динамика ВВП и ВДС сельского хозяйства: -А- ВВП (в рыночных ценах); -♦- сельское хозяйство, охота и предоставление услуг в этих областях (ВДС в основных ценах), % к 2003 г.
В период 2003-2018 гг. сельское хозяйство в целом развивалось медленнее остальной экономики. Доля вида деятельности «Растениеводство и животноводство, охота и предоставление соответствующих услуг в этих областях» в совокупной величине ВДС в 2018 г. составила 3,2% по сравнению с долей отрасли «Сельское хозяйство, охота и предоставление услуг в этих областях» в 5,35% в 2003 г. Вместе с тем в отдельные годы агропромышленный комплекс демонстрировал впечатляющие для традиционного сектора экономики успехи, что дает основание считать сельское хозяйств самой быстрорастущей отраслью в современной России [11].
В динамике добавленной стоимости сельского хозяйства обращают на себя внимание резкий спад 2010 г. (на год позже спада в экономике в целом) и столь же резкое восстановление позиций в 2011 г. с последующим достаточно устойчивым ростом с 2013 г. до настоящего времени. Факт, который пригодится нам в дальнейшем: 2010 г. характеризовался резким спадом, 2011 г. - необычайно активным ростом отрасли. При этом, по утверждению А.Г. Аганбегяна [11], 2010 и 2012 г. (периоды спада в сельском хозяйстве) характеризовались неблагоприятными климатическими условиями, т. е. спад был вызван в первую очередь неурожаями.
Моделирование связи государственной поддержки и результатов сельскохозяйственного производства. Финансовая поддержка означает предоставление производителям денежных ресурсов как способа приобрести факторы производства. В результате бюджетные средства, прямо предоставляемые производителю или обеспечивающие доступность кредитов, могут привести как к количественному увеличению используемого фактора, так и к его качественному улучшению. Это касается всех возможных видов ресурсов: машины и оборудование могут быть заменены на более совершенные, для производства может использоваться более качественное сырье, нанят более квалифицированный персонал или переподготовлен существующий и т.д.
Принципы поддержки справедливы и для агропромышленной сферы. Выделяемые государством средства могут быть использованы для приобретения основных средств, материалов (топлива, удобрений, семенного или племенного материала), вовлечения в оборот земли и т.д. Особые механизмы поддержки сельского хозяйства, связанные с интервенциями на товарных рынках или сглаживанием последствий случайных факторов (страхование от неурожая или прямая финансовая помощь), в конечном счете, также можно свести к обеспечению доступности финансовых средств для сельхозпроизводителей.
Общим здесь является предположение, что усилия государства значимо влияют на выпуск продукции и ВДС отрасли. В условиях годового цикла производства в растениеводстве и достаточно коротких циклов в большинстве направлений животноводства расходование бюджетных средств должно приводить к наблюдаемому эффекту в том же году. Сезонность сельского хозяйства требует осуществления расходов в первой половине года, тем самым, по крайней мере, по краткосрочным кредитам (на осуществление текущей деятельности) причинно-следственная связь между расходами государства и динамикой отрасли должна существовать и отслеживаться.
Объем выпуска отрасли У можно представить как функцию набора факторов производства Е и случайной величины е, отражающей влияние внешних факторов, в первую очередь - климатических условий (меняющаяся урожайность):
У = У (Е1...Е„,е). (1)
Проблемой при рассмотрении таких моделей является влияние государственной поддержки одновременно на несколько факторов производства, в том числе за счет эффекта замещения. Традиционное разделение факторов производства в рамках производственной функции, в том числе выделение труда и производственного капитала [6; 12], для наших целей представляется излишним: нам интересно воздействие государственных расходов как таковое.
В этом случае, если рассматривать государственные расходы как один из факторов производства, то даже для простой регрессии вида:
У = аХ+е, (2)
где Х - размер расходов государства, можно ожидать значимого влияния затрат государства на объем выпуска. Такое влияние означает результативность усилий по поддержке отрасли, ее положительный отклик на осуществляемую поддержку.
В качестве зависимой переменной первоначально были использованы две альтернативы: выпуск продукции сельского хозяйства (по всем категориям хозяйств) и ВДС; в качестве объясняющих переменных - расходы федерального бюджета и собственные расходы консолидированных региональных бюджетов (регрессия с двумя переменными), в совокупности составляющие расходы консолидированного бюджета РФ.
Анализ выполнялся для периода 2003-2018 гг. как в фактических, так и в постоянных ценах. В последнем случае строились динамика выпуска и ВДС по индексам физического объема с 2003 г. и динамика расходов бюджета (в ценах 2003 г.) на основе дефлятора ВДС сельского хозяйства.
Исходной точкой проведенного анализа является моделирование обычным МНК. Результаты приведены в табл. 1.
Наилучшими характеристиками обладает спецификация зависимости ВДС сельского хозяйства от расходов федерального бюджета и совокупности расходов региональных бюджетов в текущих ценах, при этом константа и переменная региональных бюджетов значимы на уровне 6% только для ВДС. Переход к анализу в постоянных ценах ухудшает качество модели, но также позволяет утверждать безусловную значимость влияния переменной расходов федерального бюджета. При этом расходы субъектов РФ вновь оказываются незначимыми. Мультиколлинеарность между показателями расходов федерального и региональных бюджетов не обнаружена, говорить о замещении затрат нет достаточных оснований. Гетероскедастичность в моделях также не обнаруживается.
С учетом короткого производственного цикла в сельском хозяйстве можно было бы предположить отсутствие автокорреляции; тем не менее, уже критерий Дарбина-Уотсона показывает значения 1,37 для модели, характеризующей зависимость ВДС от расходов бюджетов в текущих ценах, и 0,56 - для модели в постоянных ценах. Тем самым следует признать зависимость результатов деятельности сельского хозяйства от предыдущих периодов - как минимум в виде авторегрессии.
Таблица 1
Параметры регрессий зависимости экономических результатов сельского хозяйства от государственной финансовой поддержки (текущие цены)
Коэффициент Значение Стандартная ошибка ?-статистика Р-значение
1. Выпуск (текущие цены)
К2- 0,90 Значимость - Е 4,1х10-7
7-пересечение (константа) 626,79 360,28 1,74 0,11
Переменная Х1 (федеральный
бюджет) 15 77*** 1,65 9,54 3,1х10-7
Переменная Х2 (региональные
бюджеты) 4,50 2,65 1,70 0,11
2. Валовая добавленная стоимость (текущие цены)
К2 - 0,90 Значимость - Е 6,9х10-8
7-пересечение (константа) 367,70* 180,60 2,04 0,06
Переменная Х1 (федеральный
бюджет) 9 15*** 0,83 11,04 5,6х10-8
Переменная Х2 (региональные
бюджеты) 2,74* 1,33 2,06 0,06
3. Выпуск по расходам (постоянные цены)
К2 - 0,61 Значимость - Е 0,002
7-пересечение (константа) 94 61*** 13,18 7,18 7,17х10-6
Переменная Х1 (федеральный
бюджет) 0 73*** 0,18 4,00 0,002
Переменная Х2 (региональные
бюджеты) -0,01 0,14 -0,05 0,96
4. Валовая добавленная стоимость (постоянные цены)
К2 - 0,64 Значимость -Е 0,001
7-пересечение (константа) 94 71*** 8,44 11,22 4,66х10-8
Переменная Х1 (федеральный
бюджет) 0 49*** 0,12 4,19 0,001
Переменная Х2 (региональные
бюджеты) 0,00 0,09 -0,02 0,98
Примечание. *** - величины, значимые при 1-процентном, ** - при 5-процентном, * - при 10-процентном уровне значимости.
Поскольку переменные модели представляют собой временные ряды, анализ с помощью МНК не вполне корректен. В постоянных ценах с течением времени значения возрастают в связи с ростом экономики (тренда), в текущих ценах - еще и с ростом цен.
Ряд значений ВДС не является стационарным (по расширенному ББ-тесту). Ко-реллограмма зависимой переменной показала наличие автокорреляционной функции первого порядка. Для переменной первых разностей ряд оказался стационарным, поэтому для анализа была выбрана модель Бокса-Дженкинса (АЫМА) в спецификациях до первого порядка. Моделирование выполнялось с использованием программного пакета ОгеА по методу максимального правдоподобия (ММП). Помимо основных (предполагаемых) спецификаций модели, проверены также и некоторые другие. Результаты моделирования приводятся в табл. 2. Остатки в моделях являются нормальными и не коррелированы.
В рассматриваемых моделях не учитывается и в целом не решается проблема зависимостей внутри рядов объясняющих переменных. Данные недостатки мы оставляем без коррекции.
Еще одним недостатком является объяснение приращения через общую величину затрат (не разницу затрат): получается, что оказание бюджетной поддержки объясняет увеличение добавленной стоимости. Переход к моделированию полно-
стью в первых разностях (зависимость приращения добавленной стоимости от приращений расходов федерального и регионального бюджетов) ухудшает результаты, не давая существенной новой информации.
Таблица 2
Результаты моделирования зависимости валовой добавленной стоимости (текущие цены)
Параметр Модель
ARIMA Авторегрессия
(1;1;1) (0;1;0) (1;1;0) (0;1;1) (1;0;0) (1;0;0)
случайное авторегрессия скользящее с трендом без трен-
блуждание среднее да
0,98 0,97 0,97 0,98 0,98 0,96
Критерий Акаике 196,88 199,50 201,22 195,10 209,87 225,07
Зависимая переменная Первые разности d YValAdd Значение YValAdd
Константа 133,8** 135,28*** 135,07*** 132,87** 395,67*** 1167,47*
phi 1 - коэффициент при AR -0,12 - 0,14 - 0,36 0,96***
theta 1 - коэффициент при
MA 0,999** - - 0 999*** - -
1,63** 1,87 1,83* 1,63*** 1,85 3 91***
X2 -0,1 -0,47 -0,56 -0,06 -0,63 1,33
Временной тренд - - - - 146,51*** -
Примечание. *** - величины, значимые при 1-процентном, ** - при 5-процентном, * - при 10-процентном уровне значимости.
Все построенные модели с точки зрения объясняющей способности оказываются примерно одинаковыми. В спецификациях с трендом или предположением о «случайном блуждании» (random walk) бюджетные расходы оказываются незначимы; в остальных случаях наблюдается значимость затрат федерального бюджета и вновь влияние региональных расходов - незначимо. Независимо от спецификации модели влияние затрат федерального уровня определяется коэффициентом в пределах 1,63-1,85; только в модели простой авторегрессии без тренда он увеличивается до 3,91.
Построение аналогичных моделей в постоянных ценах привело к сходным, но менее полезным для анализа результатам. Так, влияние региональных бюджетов в них, во-первых, оказывалось негативным, а во-вторых, «уничтожало» эффект федеральной поддержки. Коэффициент влияния федерального бюджета в моделях колебался в диапазоне от 0,22 до 0,27.
Результаты и выводы. Приведенные модели позволяют утверждать, что зависимость результатов деятельности сельского хозяйства от объемов финансовой поддержки государства в отрасль не просто существует, она значительна с точки зрения результатов ее деятельности.
Высокий уровень государственного стимулирования, к тому же опирающийся на значительный финансовый рычаг кредитования и лизинга, действительно, может в современных условиях обеспечить более высокие темпы развития отрасли по сравнению с отсутствием поддержки. Особенно, если эта поддержка дополнительно подкрепляется нефинансовыми протекционистскими мерами (контрсанкции и неформализованные защитные меры, связанные с временным запретом на ввоз продукции по тем или иным причинам).
Общая результативность государственной поддержки не столь высока, как можно было бы ожидать исходя из значительной доли инструментов, опирающихся на субсидирование кредитной ставки (теоретически дающей мультипликатор 1 к 23,8), или общего соотношения объемов бюджетных ассигнований и стоимости производимой в отрасли продукции (4 к 100, или 1 к 25). Реальное воздействие государ-
ственной поддержки значительно ниже. Не все бюджетные средства идут на поддержку кредитования и лизинга; не все средства полученных кредитов направляются на расширение производства продукции. По крайней мере, часть получателей может в ней не нуждаться и использовать средства для улучшения своего финансового положения (роста прибыли, рентабельности), а не для увеличения производства.
Можно предположить наличие существенного эффекта замещения: по мере роста доступности государственного финансирования компании отрасли используют льготные источники (дешевые кредиты и др.) вместо собственных средств или иных способов финансирования, не меняя параметров производства.
Свою роль здесь играет и то, что, опираясь на общие цифры, мы предполагаем примерно неизменным и соотношение между поддержкой текущей и инвестиционной активности, и соответствующее распределение ресурсов в организациях АПК. Наличие свободных мощностей и периодичность их обновления, а тем более процессы их расширения также не принимаются во внимание. Общий вывод, тем не менее, сохраняется: в целом по РФ результативность федеральной поддержки является положительной, но невысокой.
При прогнозировании эффектов изменения бюджетного финансирования следует ориентироваться на заведомо скромные цифры. Так, в моделях класса АЫМА - они составляют порядка 1,6-1,8 руб. к имеющейся (установившейся) динамике добавленной стоимости на 1 руб. бюджетных средств, в модели с авторегрессией эффект не превышает 4 руб. добавленной стоимости на 1 руб. бюджетных средств.
Пристального внимания заслуживает значительно более высокая степень взаимосвязи результатов с финансированием из федерального бюджета по сравнению с региональными расходами. Найти доказательств того, что собственные расходы региональных бюджетов, производимые без привязки к перечисляемым трансфертам, имеют значимое влияние на сельское хозяйство, нам не удалось. Здесь следует вновь вспомнить 2011 г. В результате перераспределения расходов федеральная часть возросла в 4 раза, общие затраты консолидированного бюджета почти не изменились, при этом рост выпуска в 2011 г. оказался рекордным (даже с учетом «провала» в 2010 г.). При том, что непосредственное распределение поддержки осуществляется субъектами РФ (вследствие большого количества получателей и региональных особенностей), централизацию управления отраслью (при активной роли Минсельхоза России в качестве организатора и координатора) можно признать в целом оправданной. Предложения по предоставлению субъектам РФ большей самостоятельности в проведении стимулирующей политики, напротив, сомнительны. Централизация бюджетных расходов с 2011 г. видимым образом отразилась на показателях сельского хозяйства, поэтому к полномочиям регионов по предоставлению поддержки следует подходить исходя из сохранения как единства подходов, так и единства принципов распределения поддержки.
Признавая региональные различия в эффектах государственной поддержки [5] и учитывая достаточно слабую ресурсную обеспеченность большинства региональных бюджетов при распределении полномочий между центром и регионами, следует опираться на принцип децентрализации решений, но не полноценного бюджетного федерализма или отказа от единой политики развития сельского хозяйства. Представляется полезной проверка полученных выводов при формировании экономической политики государства в отношении других сфер экономики, опирающихся на разделение ответственности между федеральным и региональным уровнями (например, промышленной политики или поддержки предпринимательства).
Литература
1. Борхунов Н.А. Государственная поддержка развития сельского хозяйства возрастает // Экономика сельского хозяйства России. 2007. № 7. С. 41.
2. Шкарупа Е.А. Развитие государственной поддержки сельского хозяйства в России // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 3. Экономика Экология. 2010. № 2. С. 84-88.
3. Грудкин А.А. Оценка эффективности государственной поддержки сельского хозяйства // Никоновские чтения. 2009. № 14. С. 341-343.
4. Мальцева В.А. Оценка государственной поддержки сельского хозяйства по методологии ВТО (на примере Уральского региона) //Вопросы экономики. 2014. № 9. С. 145-159.
5. Светлов Н.М., Янбых Р.Г., Логинова Д.А. О неоднородности эффектов господдержки сельского хозяйства //Вопросы экономики. 2019. № 4. С. 59-73.
6. Буздалов И.Н., Фрумкин Б.Е. Современное положение в российском сельском хозяйстве и новые требования к аграрной политике // Общество и экономика. 2014. № 7. С. 100-124.
7. Денисов В.И. Ускорение развития аграрного сектора экономики России на основе повышения эффективности государственной поддержки сельских товаропроизводителей // Проблемы прогнозирования. 2019. № 1. С. 95-105.
8. Гатаулина Е.А., Янбых Р.Г. Кредитование сельского хозяйства: современные вызовы и пути их решения // Экономические науки. 2011. № 3(76). С. 315-318.
9. Гатаулина Е.А., Узун В.Я. Господдержка сельского хозяйства в условиях ВТО, санкций и антисанкций // ЭКО. Всероссийский экономический журнал. 2015. № 1. С. 115-123.
10. Мухаметгалиев Ф.Н., Ситдикова Л.Ф., Мухаметгалиева Ф.Ф., Садриева Э.Р., Авхадиев Ф.Н. Тенденции формирования современной агропродовольственной политики России // Проблемы прогнозирования. 2019. № 2. С. 73-77.
11. Аганбегян А.Г. Сельское хозяйство — локомотив социально-экономического роста России // ЭКО. Всероссийский экономический журнал. 2017. № 5. С. 5-22.
12. Неганова В.П., Дудник А.В. Совершенствование государственной поддержки АПК региона // Экономика региона. 2018. Т. 14. Вып. 2. С. 651-662.
