CC BY
48
ИСТОРИЯ СОЦИОЛОГИЧЕСКОЙ МЫСЛИ
В октябре 2006 г. исполнилось 70 лет ведущему чешскому социологу Милосаву Петрусеку.
М. Петрусек - профессор факультета социальных наук Карлова Университета, Института социологических исследований (Прага), Университета им. Т.Г. Масарика (Брно), автор свыше 300 научных публикаций, автор более 30 учебников и монографий, многие из которых переведены на иностранные языки, и последняя из которых «Современные общества» (2006) получила высочайшую оценку научной общественности и стала крупным событием не только чешской социологической мысли.
М. Петрусек не только замечательный ученый, но и выдающийся организатор науки. Он - основатель и первый декан факультета социальных наук Карлова Университета (1990-1997), проректор Карлова Университета (1997-2001), один из основателей Чешской социологической ассоциации (1990, Президент - 1992-1995), вице-президент (с 2000 по настоящее время).
Имя Петрусека хорошо известно в мировом профессиональном сообществе, в том числе и в России. Он - действительный член (академик) Российской академии социальных наук, автор многих фундаментальных статей в центральных социологических журналах нашей страны, член редсоветов и редколлегий социологических журналов многих стран, в том числе «Вестника Российского университета дружбы народов. Серия «Социология». И статья о чешском социологе помешена в Российскую социологическую энциклопедию.
Благодаря его настойчивым усилиям российская научная
общественность практически впервые познакомилась с теоретическим наследием Т.Г. Масарика. В 2003 г. вышла фундаментальная (46,5 п.л.) книга «Т.Г. Масарик: Философия - Социология - Политика», идея которой, подбор текстов и обширная вступительная статья принадлежат ему.
М. Петрусек - большой друг нашего Университета. Он много раз приезжал в РУДН, проводил мастер-классы, читал лекции для наших преподавателей, аспирантов и студентов. Награжден высшей наградой Университета - «Памятной медалью РУДН». Благодаря М. Петрусеку студенты-социологи РУДН неоднократно приезжали в Прагу, где проводили совместные исследования с чешскими студентами.
М. Петрусек энциклопедически образованный человек. Я знаю очень немного людей даже среди своих соотечественников, кто бы так глубоко как Милослав понимал русскую культуру, литературу, искусство, не говоря уже о блестящем владении русским языком. Во многих начинаниях он был первым: первая книга по социометрии в социалистических странах (1967), первый, и, пожалуй, единственный в мире издатель самиздатовского социологического журнала в тяжелые для Чехии 80-е гг. ХХ в.
Публикуемая в данном номере журнала работа - также первое знакомство российского читателя с социологическими идеями выдающегося политического деятеля Э. Бенеша.
Нам едва ли удастся быть первыми (в других странах нас могут опередить), кто переведет получившую столь широкий резонанс последнюю
книгу М. Петрусека. Но работа ведется и мы надеемся, что в скором времени эта очень нужная, высокопрофессиональная, новаторская книга будет опубликована на русском языке.
Поздравляя нашего коллегу и друга, замечательного ученого и человека с юбилеем, мы желаем ему новых творческих свершений в той области науки, в которой он так много сделал (и еще сделает), и которой он посвятил всю свою жизнь.
Заведующий кафедрой социологии, доктор социологических наук, профессор
Нарбут Н.П.
ЭДУАРД БЕНЕШ КАК СОЦИОЛОГ М. Петрусек1
Факультет социальных наук
Карлов Университет, Прага, Чехия.
Эдуард Бенеш (1884-1948), известный чешский социолог и политик, исследовавший такие явления, как партийность и политические пристрастия, часто оказывается в тени своих более значительных современников - как в самой Чехии, так и в целом. Данная статья посвящена обзору концепций Бенеша и его роли в общесоциологическом дискурсе того времени.
Если в США было несколько президентов с одинаковыми фамилиями (Д. Адамс и Д.К. Адамс, Э. Джонсон и Л. Джонсон, Т. Рузвельт и Ф. Рузвельт), то Чехословакия имела другое «преимущество»: после провозглашения
независимости государство возглавляли два президента, которые по своим интересам, мировоззрению и профессии были социологами. При этом если Т.Г. Масарик (1850-1937) относительно хорошо известен (хотя бы как политический деятель), то Э. Бенеша (1884-1948) вспоминают достаточно редко. Как политик он в большинстве случаев ассоциируется с переворотами, к которым имел непосредственное отношение и которые по своим последствиям расцениваются как национальные катастрофы (Мюнхен - 1938, Прага - 1948). На основе достаточно обширной исторической, политологической и биографической литературы рассмотрим Бенеша как социолога - конечно понимая, что его нельзя сравнивать ни с классиками социологии, ни с его выдающимися современниками. Однако сам факт соединения функции президента и профессии социолога, несомненно, подталкивает к размышлению.
Когда Э. Бенеш говорил, что в «политике он всегда вел себя так, как будто бы играл в теннис», потому что «был уверен, что всегда может выиграть», то это была лишь одна из двух метафор, которые он использовал в своих
1 Перевод с чешского Нарбута Н.П.
высказываниях о политике. Согласно Бенешу, политика - это «наука и искусство», не что-то «вроде» науки и искусства, но одновременно и то, и другое: «С демократической точки зрения политику необходимо считать, с одной стороны, настоящей наукой и научной деятельностью, с другой - особым видом искусства и специфической художественной деятельностью. Политика всегда должна быть наукой и искусством, основанными на определенной философии и морали, на философском и моральном понимании всей индивидуальной и общественной жизни... Политик как ученый размышляет, изучает, исследует, каково существующее общество, т.е. - что есть. Политик как художник обрабатывает, приспособляет и изменяет сущее в нечто такое, что считает правильным, необходимым и полезным для дальнейшего успешного развития государства и общества, то есть в то, что должно быть».
Эта мысль, конечно, не нова - это старая, и отнюдь не оригинальная масариковская идея. Уже в своей ранней работе «Теория и практика» (1876) Масарик писал, что «настоящий порядок в обществе будет только тогда, когда поступки будут согласовываться с разумом, иными словами, когда теория и практика не будут расходиться... Из этого следует, что наше государственное управление не находится на должном уровне, потому что до сих пор нет науки, которая могла бы представить для общественной практики безошибочные законы. Это происходит оттого, что до сих пор судьбы народов решают люди, совершенно неподходящие для выполнения таких важных функций, поскольку ученостью они не выделяются». Мы постоянно встречаем у Масарика призыв к «научной политике», который он в 1928 г. сформулировал так: «проблемы решаются людьми мыслящими и знающими, а не только избранными».
Эта мысль, высказанная основателем социологии О. Контом, который в своем изложении «позитивной политики», и даже раньше, сформулировал тезис о том, что предпосылкой фундаментальной социальной реформы, которая с неизбежностью произойдёт, является «научная политика», а ее гарантией -«новая наука», как ее в свое время дальновидно называл Д.Вико (понятия «социология» тогда еще не существовало), т.е. наука об обществе, общественных явлениях, структурах, институтах и процессах. Следовательно это идея эпохи Просвещения, а в современной терминологии - чисто «модернистская»: предпосылкой рациональных социальных изменений является высокий уровень рационального познания объекта, требующего изменения. Разум и методически правильно проведенное познание являются единственной конечной гарантией и одновременно основным условием оптимизации общественной жизни на всех уровнях социальной жизни. В этом тезисе заложено не только условие улучшения общества, но также «молчаливая» предпосылка принципиальной возможности такого улучшения.
Масарик и Бенеш были глубоко убеждены в том, что логический ряд рационального знания об обществе (предоставляемый социологией) - научная политика - исправление социального зла - демократическое (а впоследствии справедливое) общество - не является ни утопией, ни просветительским конструктом, а единственным шансом выведения современного общества из глубокого социального, политического и, прежде всего - морального кризиса. Однако путь Бенеша к этому убеждению не был так прямолинеен, как у Масарика.
Бенеш, который преимущественно известен как политик и как политик оценивается, в начале своего жизненного пути решал определенные задачи, которые по своим последствиям имели характер каких-то «освободительных
шагов» и должны были быть сделаны тем, чем он стал: успешным дипломатом и человеком, занимающим высший пост в новом государстве, к созданию которого он приложил колоссальные усилия.
В сущности, речь шла о том, что Бенеш сам, личностно и программно, должен был освободиться:
- от пут академической социологии, с которой он первоначально связывал свою личную судьбу и будущую карьеру;
- от ориентации на социалистическую (но не марксистскую) мысль (если мы хотим избежать достаточно «обремененного» смыслами понятия «идеология»);
- от ориентации на «свободомыслие», а в философском плане - на практически «материалистическую» идейную традицию.
Бенеш был учеником Масарика, но учеником с самого начала критически к нему относившимся. В 1910 г., в книге, посвященной 60-летию Масарика, он откровенно пишет, что Масарик «не был хорошим педагогом, точнее для всей массы студентов, которые слушали его лекции. То что Бенеш имел ряд возражений в отношении масариковского «радикального индивидуализма» - несомненно еще и потому, что Масарик свое отношение к социализму и марксизму высказал уже в конце XIX столетия (прежде всего, в фундаментальной работе 1898 г. «Социальный вопрос»), а Бенеш тогда только еще начинал свой творческий путь.
Бенеш заметил, что легче было освоить критический метод Масарика, позволявший трактовать собственную единичность как исключительность и превосходство, нежели масариковский идеализм, который эту модель эксклюзивности категорически исключал. Короче говоря, Бенеш с самого начала не был некритичным учеником, который восхищенно «сидел у ног Масарика». Скорее наоборот, к Масарику он пришел путем собственного критического анализа, и, как сам впоследствии отмечал, подходил сознательно оппозиционно к каждому его тезису и только после критического рассмотрения был готов (сначала в отдельных частях и в «методе», а потом в целом, включая его метафизические предпосылки) принять своего учителя.
Бенеш изучал философию, социологию, право, политические науки во Франции; он учился не только на юридическом факультете в Дижоне, но также в Эколь либр дэ сьенс политик (Ecole libre des sciences politique). По его словам, он изучал не только философию А. Бергсона, но и несколько экстравагантную социально-политическую торию Ж. Сореля, который своей социологической апологетикой насилия в истории примыкал к анархизму. Однако более всего Бенеша заинтересовала социологическая теория Э. Дюркгейма, с которым они сблизились в период Первой мировой войны.
Влияние Дюркгейма на Бенеша было несомненным, но оно не было определяющим. Посредством Дюркгейма, кроме чрезвычайно важной идеи о социальной роли религии в обществе, он уяснил несколько абстрактных надындивидуальных тем, а в отношении к индивиду - тезис о существовании «довлеющих» социальных фактов. Он свел современную ему социологию к трехчленной, несколько упрощенной, но ни в коем случае не вульгарной схеме.
Так, по мнению Бенеша, на одной стороне находится социологический объективизм (иногда Бенеш употребляет термин «социологический коллективизм»), представленный Дюркгеймом, а также русско-французским социологом Е.В. Де Роберти и американцем Ф. Гиддингсом, автором первого переведенного на чешский язык учебника социологии (1900). Сущностью
онтологического видения социального мира для социологического объективизма являлось подчеркивание «полного качественного различия реальности и специфической независимости социальных явлений, полностью отличных от явлений индивидуально-психологических... общество - предпосылка индивидуального, так как оно производит индивидуальность; отдельная личность является созданием общества». «Реализм» социологического
объективизма состоит, согласно Бенешу, в том, что «общество существует как целое, как нечто реальное, не принимая в расчет индивида. До этой меры я бы мог принять этот реализм, но он идет дальше - это целое имеет свою душу, имеет свою совесть».
На другой стороне находится социологический субъективизм, представленный французом Г. Тардом, американцем Л.Ф. Уордом, немцем Г. Зиммелем и русским «субъективистом» П.Л. Лавровым. Его основой является онтологическая предпосылка, согласно которой «. общество - простая совокупность или сумма индивидов. а социология - это наука, которая занимается взаимными психическими реакциями индивидов... В этом случае -это «интерментальная психология», по сравнению с обычной «интраментальной». Социологические проблемы таким образом можно свести к психологическим проблемам. стремления, страсти, идеи отдельных людей являются, в конце концов, движущей силой всего социального процесса,. жизнь и структуру общества можно свести к психологическим законам».
Третьей точкой зрения, которою и разделял Бенеш, являлся критический реализм, который находится «между субъективизмом и объективизмом. Он признавал, что социальные явления - явления sui generis, так как имеют свои специфические признаки и отличны не только от индивидуальнопсихологических, но и биологических и физических явлений; атак называемое «коллективное сознание» - абстракция, но не действительная реальность. Считающейся абстракцией индивидуум является основой, источником и интегрирующим элементом общества, из которого мы должны исходить. последние моменты общественного действия необходимо искать у индивида в его психических элементах и явлениях, и тем самым к объективистскому объяснению критический реализм всегда прилагает объяснение индивидуальнопсихологическое».
Бенеш не пошел дальше Масарика, хотя и заимствовал многое у Дюркгейма. Масарик своего великого современника, в сущности, игнорировал, несмотря на общие масштабные темы (самоубийство). Бенешевское отрицание «социологического коллективизма» было внутренне убедительнее, но с другой стороны, к масариковскому «большому компромиссу» тем не менее ничего не прибавило, и проблема связи индивидуальной психологической мотивации, или интенциональной компоненты социального общения и детерминирующего давления социальных структур.
В таком подходе Бенеша нельзя упрекать, его позиция достаточно разумна и состоит в отвержении крайних точек зрения, которые в модифицированной форме присутствуют и в современной социологии как дихотомия «объективистской» и «нарративной» парадигмы: академического решения под рукой не было, и критический реализм был привлекателен своим «рациональным компромиссом». Впрочем, определенным образом эта позиция содержательно была близка М. Веберу, который в то время еще не был классиком и общепризнанным авторитетом. Бенеш тогда не был знаком с его произведениями, по крайней мере он нигде на это не указывает.
Заключение, которое из своих занятий академической социологией вывел Бенеш, было таким: «Мой синтез. стремился быть гносеологическим критическим реализмом, который давал бы возможность создать на основе этих предпосылок целостную систему критического реализма в метафизике, этике, психологии, социологии и политике. Он стал руководством во всей моей практической жизни: в этике вел меня к гуманистической морали, в социологии и политике - к обоснованию концепции современного демократизма, который, если мыслить последовательно, не только система политических форм и институтов, а, прежде всего, одна из определяющих сторон философского мировоззрения».
В данном случае Бенеш, и это совершенно очевидно, не идет против Масарика, «не преодолевает» его, а просто, в конечном счете, принимает масариковский индивидуализм с учетом социологического подхода Дюркгейма. Концепцию Дюркгейма, и это стоит отметить, с одной стороны, он сознательно включает в контекст мировой социологической мысли, но сам, однако, от нее содержательно дистанцируется как от «какого-то вида крайнего объективизма и социального коллективизма», так как «реальность этого мира складывается не только из объективных фактов, но и из субъективных представлений, намеченных планов, желаний, представлений». Более академично Бенеш подошел к Дюркгейму в работе «Ke sporum o definici socialnich jevU» («К спорам о дефиниции социальных явлений»), написанной в 1914 г., где отмечает: «Социальные явления, с одной стороны, оказывают влияние, но нельзя забывать, что, с другой стороны, индивид воздействует на них таким же образом, в том числе и изнутри, именно потому, что социальное явление имеет не только объективный, но и субъективный характер». Таким образом - suma summarum -перед нами некая компромиссная квазидиалектика, но решительно не социология по большому счету.
В конце концов, Бенеш от своих амбиций - стать штатным профессором социологии (с этой целью он зачислился в Карлов университет и записался к Масарику) via facti, по ряду причин был вынужден отказаться. Этому предшествовало получение звания доцента по социологии, и здесь Бенеш тематически был полностью в своей стихии. В это время он пишет работу о политических пристрастиях, т. е. по теме, в высшей степени актуальной для чешского общества, вновь обретающего жизнеспособность. Его труд в 1913 г. оценивали профессоры Ф. Чада, Т.Г. Масарик и Ф. Крейчи, которые отметили, что Бенеш, в своем труде «хочет установить как в общественном коллективе вообще возникают партии, и какие общие характерные признаки они имеют. Партия, согласно пониманию автора, является продуктом современной жизни, продуктом современной демократии, характерным признаком свободы убеждений, свободы дискуссий; партии возникают только там, где есть возможность дискуссий. Они собственно и становятся условием политической жизни современных демократических государств». Бенеш в своей диссертации, кроме других авторов, опирается на «классиков» политической социологии -русско-французского (но и польского) социолога политики М. Острогорского и итало-французского социолога Р. Михельса, использует идеи французской социальной психологии и социологии масс.
Впрочем, именно из отождествления «политической общественности» и «толпы» исходит Бенеш, чтобы провести различие между «толпой», «общественностью», «народом» и политическими партиями: политические партии являются собственно «инструментом для проявления воли людей и
органом применения воли людей в правовых социальных государствах». Партия является «интерпретатором отдельных фрагментарных настроений определенных групп народа», по отношению к которым выполняется также просвещенческая функция, так как она «разрабатывает теории общественной жизни». Бенеш видит, что «партии пронизывают всю общественную жизнь», что «нет ни одной отрасли общественной деятельности, ни одной области индивидуальной деятельности, в которую бы не проникали политические партии». На основе некоей (опять замалчиваемой) социальной онтологии Бенеш выводит существование и даже необходимость политических партий. Он подчёркивает тот факт, что «демократизм в противоположность аристократизму является эгалитарным. устраняет с политической точки зрения расслоение общества на касты, классы, группы и смотрит на общество и народ как на массу, состоящую из одинаковых, равноправных, самостоятельных атомов. И именно эта действительность способствует тому, что при демократическом режиме люди должны объединяться в сильные коллективы, организмы, которые могли бы себя защитить. Эгалитарный демократизм в разделенном обществе ставит одного самостоятельного индивида рядом с другим и делает их как таковых совершено беспомощными. Если люди хотят проявить свою волю и обрести влияние, если хотят выразить свои стремления, интересы и потребности и добиваться их удовлетворения, то они могут сделать это только совместно, только объединением». Одновременно Бенеш обращает внимание, что партии, находящиеся во взаимном конфликте только потому, что выражают различные групповые интересы, повышают степень напряженности тем, что «состязаются в изобретении и провоцировании разных личных интересов, которые затем хотят защищать, привязывая таким образом этих людей к себе».
И здесь - как практически везде - Бенеш видит позитивные и негативные стороны политического пристрастия, позитивные функции, однако, очевидно перевешивают, во всяком случае, если рассматривать проблему в историческом контексте 1913 года. 24 апреля 1913 г. Бенеш выступил с диссертационным докладом «Позитивная мораль в современной французской философии и социологии», в которой аналитический упор сделал на рассмотрение текстов Л. Леви-Брюля и Э. Дюркгейма.
Укажем также, что Бенеш, кроме Карлова университета, в котором он числился от 1913-1914 учебного года, без защиты стал также доцентом в Высшей технической школе Чехии (1914). Там он должен был читать курс «Философия и социология техники», а эта тематика в развитой форме появилась только в 50-60 гг. XX в.
«81хашс1;у1», «партийность», как видим, стала важнейшей темой в жизни Бенеша. Он постоянно соприкасался с этим феноменом современной демократии. Характерно, что свою работу Бенеш заканчивает так: «Партии в демократическом государстве своими контролирующими, управляющими функциями делают революцию излишней, бесполезной, что признают сегодня и социалистические партии, которые сами провозглашают, что бюллетень для голосования сам по себе может провести революцию». Бенеш имел возможность сам убедиться в правоте этих слов, когда в 1948 г. коммунисты легимитизировали «избирательные голоса», набранные в 1946 г.
Эта работа знаменовала еще один важный момент в интеллектуальном развитии Э. Бенеша - его окончательный отход от социализма как идеи и политической программы. В начале своей исследовательской, теоретической и политической деятельности Бенеш симпатизировал социализму и рабочему
движению. И это совершенно неудивительно, так как в начале XX в. идея не была скомпрометирована своим реальным политическим воплощением и рабочее движение имело мощное обоснование своего существования, прежде всего, в тяжелых условиях жизни пролетариата, который был социальной реальностью, а не теоретической конструкцией К. Маркса.
Поэтому неудивительно, что сам Бенеш, выходец из более чем скромной среды, непосредственно наблюдавший условия жизни лондонских рабочих, в 1906 г. написал серию из десяти критических статьей «Лондон и социальные отношения в Англии», которые были напечатаны в Чехии. Интерес Бенеша к социализму доказывает и его перевод статьи Б. Шоу «Английские фабианцы и немецкая социальная демократия», а также серьезная попытка рассмотреть историю современного социализма. В одном из текстов, который он написал для сборника «Чешская политика», Бенеш констатирует, что «интернационализация капитала, расширение коммуникаций и одинаковые условия производства во всех странах логически с неизбежностью предполагают интернациональное объединение рабочих и общее интернациональное мироощущение... Социализм в своей сущности гуманистическое движение. Никогда из социализма не исчезало сознание естественных прав, никогда в нем не угасало - вопреки марксистской реакции - гуманистическое направление его великих основателей первой половины XIX столетия».
Бенеш с самого начала дистанцировался от марксизма, чтобы потом категорически его отмести, особенно это касалось идеи «классовой ненависти» и отрицания рациональной кооперации между различными общественными кассами. Он никогда не отступал от своей позиции как по рабочему движению, так и от абсолютно негативного отношения к марксизму и коммунизму как теоретической доктрине. Бенеш говорил: «Я знаю, что конечная цель
коммунизма гуманистична, что в теории он осуждает эксплуатацию одного народа другим также решительно, как и человека человеком. Марксистская теория однако отвергает духовное понятие жизни и не может, по моему мнению, защитить духовные элементы своей веры от вытекающих из них последствий».
Сегодня видно, что Бенеш разделял некоторые иллюзии как в политике, так и в социально-политической теории. Его убеждение, что коммунизм вылечит свои недуги сам, некоей имманентной критикой, основанной на том, что он сам является продуктом рационалистического просвещения, показало свою ошибочность, несмотря на все попытки либерализации, начиная с Пражской весны и заканчивая горбачевской перестройкой.
Последним значительным «социологическим действием» Бенеша, предпринятым после долгого молчания, связанного с дипломатической деятельностью и исполнением обязанностей президента, стал цикл лекций, прочитанный в Чикагском университете в 1939 г. и изданный под названием «Демократия сегодня и завтра». Здесь Бенеш показывает свою социологическую эрудицию намного убедительней, чем в чисто профессиональных текстах: набрасывает свою философию истории, проводит критику авторитарных режимов, анализирует национал-социализм и его истоки в XIX в., диагностирует многие недуги современной демократии. Он часто корректирует свои первоначальные социологические взгляды, особенно на тему политических пристрастий и своей политической практики.
Не часто встретишь убежденного демократа, способного на проницательную критику «психологии политического пристрастия». В своей до сих пор заслуживающей внимания книге Бенеш пишет: «Политические партии
являются социальными организмами: их признаки, психология, методы работы и вообще склонности в политической жизни могут быть действительно опасны. В определенном смысле, политическая партия - это неизбежное зло. Политическая партия имеет постоянную склонность быть беспощадной к другим, абсолютистской и почти деспотичной. Эта безжалостность, грубость и неукротимый эгоизм как партии в целом, так и ее функционеров и членов, эта тенденция для политической партийности является прирожденным свойством».
Если книгу «Демократия сегодня и завтра» можно считать последствием социологического осмысления политического развития современных демократий в условиях их сосуществования и столкновения с тоталитаризмом, то этого, даже в первом приближении, нельзя сказать об опубликованных примерно в то же время «Размышлениях о славянстве» (Лондон 1944, Прага 1946, 1947). Здесь Бенеш исторически и политически демонстрирует
традиционные воззрения. С другой стороны, нельзя отрицать, что ряд наблюдений в области, которую французская социология и историография обозначает термином «изучение менталитета», не потеряла своего значения. Сюда относится и оценка Бенешем Западной Европы, которая и на нас, именно как на славян, смотрит с некоторым пренебрежением, исходя из общего взгляда на славян как на «мистиков, романтиков, людей мало практичных, чувственных и инстинктивных, не всегда действующих согласно разуму, с недостаточным смыслом для государственной организации.»
Обобщая, можно сказать, что научный и содержательный вердикт в отношении Бенеша-политика, вероятно, вынесут историки. Социологи же свое суждение смогут подытожить скромной констатацией, что Бенеш принадлежит к значительной группе социологически и философски образованных людей первой половины XX в., которые заслужили, чтобы их органично, не только как мыслителей, но и реальных политических практиков, включили в число неординарных, сказавших свое слово в истории и много сделавших для развития демократии личностей.
Социологическое образование придавало Бенешу внутренние силы и риторическую убедительность, усиливало вес его политической аргументации, но само по себе для развития науки как таковой многого не означало. Социология для него играла скорее служебную роль, но в данном случае «служебность» ни в коем случае не несет унижающего оттенка. Большим социологом Бенеш просто не был даже в рамках национальной школы чешской социологии. На это указывает и то, что, кроме работы И.А. Благи (1937, переиздана в 1997) и не имеющего особой ценности текста Ф. Гавличка (1991), нет ни одного монографического анализа социологии Бенеша.
Личность Э. Бенеша, однако, представляет примечательный и удивительный пример того, как, в каких связях и отношениях, может «функционировать» и социально действовать социологические знание. И именно это нельзя не принимать во внимание. Этот элемент мышления Бенеша очень точно отметил И.А. Блага: «Политика всегда была для Бенеша борьбой за правильное познание существующей реальности: сегодняшней, а возможно и завтрашней. Политическая борьба - это прежде всего огромный бой о познании реальности. Для мыслящего политика - это борьба за понимание извечной гносеологической проблемы - в чем состоит действительная реальность, как ее определить и отличить, что является действительным фактом, а что просто человеческим воображением».
Сегодня, когда социология погрязла в псевдоспорах о «существовании социального», о мере «конструированности» социального мира, когда солидное, честное, методическое исследование реальности нередко отбрасывается во имя прокламируемой глубокой «саморефексии», напоминающей монаха, в мистическом состоянии созерцающего свой пупок, может быть хотя бы гносеологическая честность Бенеша будет поучительным примером. Даже ошибки Бенеша в политике нередко случались не только из-за его личностных качеств, но и потому, что не срабатывали «социологические основы» его политических конструкций.
Избранные публикации Э. Бенеша
- Vliv Masarykuv na nasi mladou generaci, in: T.G.Masarykovi k sedesatinam, Praha 1910.
- Strucny vyvoj moderniho socialismu. Cast prva: Podminky vzniku a vyvoj e moderniho
socialismu. Brandys nad Labem, 1910.
- Strucny vyvoj moderniho socialismu. Cast druha: Skoly a formy socialismu. Praha 1911.
- Strannictvi. Sociologicka studie. Praha, 1912.
- Emile Durkheim: Les formes elementaire de la vie religieuse (recenzni staf), in: Ceska mysl,
roc. XIV., Praha, 1913.
- Problem alkoholove vyroby a abstinence. Praha, 1915.
- Ke sporum o definici jevU socialnich, in: Ceska mysl, roc. XV., 1914.
- Valka a kultura. Studie z filozofie a sociologie valky. Praha, 1922.
- Povaha politickeho stranictvi. Praha, 1923.
- Nesnaze demokracie. Praha, 1924.
- Svetova valka a nase revoluce. Praha 1927 - Uvahy o slovanstvi. Praha, 1946 (1947).
- Demokracie dnes a zitra. Praha 1948 - Prednasky na Univerzite Karlove 1913 - 1948. Praha,
1998.
Литература
1. Blaha I. A. Sociologicke zaklady Benesovy politiky // E. Benes - filosof a statnik. -
Praha, 1937.
2. Blaha I. A. Benes jako sociolog, in: Ceskoslovenska sociologie (Od sveho vzniku do
roku 1948). - Brno, 1997.
3. Havlicek F. Eduard Benes: clovek, sociolog, politik. - Praha, 1991.
4. HnikF. M. Edvard Benes - filosof demokracie. - Praha, 1946.
5. Mackenzie. Edvard Benes. - Praha: Orbis, 1947.
6. Masaryk T. G. Teorie a praxis, in: Juvenilie: Studie a stati 1876 - 1881. - Praha, 1993.
7. Masaryk T. G. Cesta demokracie, sv. III. - Praha, 1994.
S. Olivova V. Univerzitni draha Edvarda Benese // Benes, E., Prednasky na Univerzite Karlove. - Praha, 1998.
EDWARD BENES AS SOCIOLOGIST
M. Petrusek
Faculty of social sciences
Karlov University, Prague, Czech Republic
Edward Benes (1884-1948), prominent Czech sociologist and politician, who conducted research of such phenomena as party membership and political predilections, frequently disappears in a shadow of his more significant contemporaries - both in Czech Republic and in general. Given article is devoted to the review of his concepts and his role in socilogical discourse of that time.
