CC BY
19
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2020. No. 3
УДК 94 (47) Б01 10.18522/2687-0770-2020-3-65-71
ЕДИНОВЕРЧЕСКОЕ ДУХОВЕНСТВО ДОНСКОЙ И НОВОЧЕРКАССКОЙ ЕПАРХИИ 1890-1910-х гг.: ХАРАКТЕРИСТИКА СОЦИАЛЬНОЙ ГРУППЫ*
© 2020 г. А.В. Шадрина а
а Федеральный исследовательский центр Южный научный центр Российской академии наук, Ростов-на-Дону, Россия
YEDINOVERTSY PRIESTS OF THE DON AND NOVOCHERKASSK DIOCESE IN 1890-1910: SOCIAL GROUP DESCRIPTION
A. V. Shadrina a
a Southern Scientific Center, Russian Academy of Sciences, Rostov-on-Don, Russia
Шадрина Алла Валерьевна -кандидат исторических наук, старший научный сотрудник, Федеральный исследовательский центр Южный научный центр Российской академии наук, пр. Чехова, 41, г. Ростов-на-Дону, 344006, Россия. E-mail: bergson@yandex.ru
Alla V. Shadrina -
Candidate of History,
Senior Researcher,
Southern Scientific Center,
Russian Academy of Sciences,
Chekhova Ave, 41, Rostov-on-Don, 344006, Russia.
E-mail: bergson@yandex.ru
Рассматриваются процесс и результаты формирования такой социальной группы, как единоверческое духовенство Донской и Новочеркасской епархии. На основании анализа источников установлено, что на территории Области войска Донского в результате развития миссионерского движения, направленного на преодоление старообрядческого раскола, по инициативе донских иерархов, епархиальных миссионеров и части старообрядцев, присоединившихся к Русской церкви «на правилах» единоверия, ко второму десятилетию XX в. было основано 27 единоверческих храмов. Для несения службы в них сформировалась группа духовенства, отличавшаяся знанием обрядов, запрещенных в 1666-1667 гг., и желанием осуществления миссионерской деятельности среди старообрядческого населения. Если в начале количество клириков единоверческих церквей составляло 29 священников и псаломщиков, не имевших необходимого уровня образования, то со временем их численность достигла 55 чел. Знание ими старых обрядов в ряде случаев было обусловлено фактом присоединения к Русской церкви из различных толков раскола, а также преимущественным происхождением из казачьего сословия и наличием миссионерского образования, полученного в специально учрежденной для этих целей Донской епархиальной миссионерской школе. Единоверческое духовенство, учитывая важность его служения как для епархиального начальства, так и для Войска Донского, субсидировалось за счет этих организаций, поскольку приходы не обеспечивали единоверческим священникам и псаломщикам даже средних доходов. Целостность рассматриваемой социальной группы подтверждалась тем, что клирики единоверческих церквей в редких случаях переходили на службу в православные церкви.
Ключевые слова: единоверие, духовенство единоверческих церквей, социальная группа, Донская и Новочеркасская епархия.
This article considers the process and results of the formation of the social group made up by the Yedinovertsy priests in the Don and Novocherkassk Diocese. Based on the analysis of the sources, it is shown that 27 Yedinovertsy churches had been established in the territory of the Don Army Land by the 1910s, which resultedfrom the development of the missionary movement that was expected to prevail over the Old Believers ' schism. It was initiated by hierarchy of the Don region, diocesan missionaries, and some Old Believers who had joined the Russian Church under the Old Believers' "rules ". A group of priests was formed to provide service in those churches. The priests were familiar with the rites that were forbidden in 1666-1667 and wanted to perform their missionary activities among the Old Believers. At the beginning of the group formation process, in the Yedinovertsy churches, there were only 29 priests and psalm readers, who did not have the required education level. But by 1910, their number had grown up to 55 clergymen. Not only did they know
* Публикация подготовлена в рамках реализации ГЗ ЮНЦ РАН, № гр. проекта 01201354248.
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2020. No. 3
the old rites well enough, which, in some instances, was caused by the fact that they had come to the Russian Church from various schism branches, they were also of the advantageous Cossack origin and had missionary education receivedfrom the Don diocesan missionary school specially established for those purposes. Considering how important the Yed-inovertsy priests' service was both for the management of the Diocese and the Don Army, those organizations were the financing sources for the priests, for the churches themselves did not even provide the Yedinovertsy priests and psalm readers with an average income. The integrity of the social group in question was sustained by the fact that priests serving at Yedinovertsy churches seldom moved to serve at Orthodox temples.
Keywords: Yedinoverie, priests of Yedinovertsy churches, social group, Don and Novocherkassk Diocese.
Во второй половине XIX в. по инициативе имперской власти особое значение приобрела миссионерская деятельность, направленная в том числе на преодоление старообрядческого раскола. Одной из ее форм стало развитие учрежденного в 1800 г. единоверия, представители которого, признавая иерархию и священнослужителей Русской церкви и считая себя ее частью, продолжали с согласия Св. Синода совершать богослужения по старопечатным книгам и использовать как в богослужебной практике, так и в повседневности старые обряды. Специфика богослужебной жизни единоверцев предполагала привлечение православного духовенства, знакомого не только со старообрядческими традициями, но и с основами миссионерского дела. Ряд особенностей, характерных для священно- и церковнослужителей единоверческих церквей Донской и Новочеркасской епархии, позволил их рассматривать как отдельную группу. Поскольку ранее поставленная проблема не выступала в качестве предмета исследования, обращение к ней представляется актуальным.
Историография проблемы скудна. Если единоверие как форма существования части старообрядческого населения в рамках Русской церкви рассматривалась в дореволюционный период в работах М.П. Чельцова [1], епископа Симона (Шлеёва) [2-4], Н.В. Лысогорского [5] и в современной историографии в исследованиях И. Ми-ролюбова и Е. Саранчи [6], С.М. Руфина [7], А.С. Палкина [8, 9], О.А. Павловой [10] и др., то единоверческое духовенство анализировалось лишь косвенно. Так, К.Ю. Иванов свое исследование построил на изучении метрических книг одного прихода [11, с. 118], которые не могли дать представления об особенностях единоверческого духовенства даже в пределах обозначенной автором церкви. Л.Н. Суслова в качестве предмета исследования избрала меры поощрения и взыскания единоверческого духовенства. Интерес представляет приведенная автором статистика, в соответствии с которой на протяжении 41 года в единоверческих церквах Тобольской епархии служило 87 клириков [12, с. 178], что
свидетельствует о распространенности единоверия в Сибири в отличие от Области войска Донского.
Источниковую базу настоящей статьи составляет комплекс клировых ведомостей единоверческих церквей Донской и Новочеркасской епархии. Начиная с 1840-х гг. ежегодные клировые ведомости единоверческих церквей входили в состав аналогичных документов храмов благочи-ний, к которым они относились. В 1893 [13] и 1894 гг. [14] ведомости единоверческих церквей были объединены в Донской духовной консистории в отдельные сшивы, но с 1895 г. возвращена устоявшаяся делопроизводственная практика. Особенностью данного вида источников является системное и максимально полное для официального документа наличие сведений о священно-и церковнослужителях, которые определили критерии анализа настоящего исследования: количественные показатели, происхождение, причастность к расколу, образование, наличие миссионерской деятельности, семья, материальное обеспечение.
Хронологические рамки настоящей статьи обусловлены временем развития социальной группы единоверческого духовенства (священников и псаломщиков) с конца XIX в. (1890-е гг.) по второе десятилетие XX в.
В связи с этим употребляющиеся термины требуют пояснения. Так, термин «единоверие» до наших дней не получил однозначного толкования. В издании «Православная энциклопедия» приводится определение еп. Симона (Шлеёва): «Единоверие... есть совокупность приходов Русской церкви, единых с ней по вере, но разнствующих от нее в обряде» [6, с. 42]. Нами единоверие понимается как форма объединения старообрядцев с Русской церковью, представители которой, признавая иерархию и священнослужителей Русской церкви и считая себя ее частью, с согласия Св. Синода продолжали употреблять в практике все формы дониконовских (старых) обрядов.
Итак, социальная группа единоверческого духовенства - это устойчивая совокупность людей,
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2020. No. 3
объединенная наличием священного сана или церковнослужительской должности, подчиняющаяся иерархам Русской церкви (по их разрешению совершающая богослужения, таинства и обряды по дониконовским старопечатным книгам) и ведущая миссионерскую работу среди старообрядческого населения.
Идея единоверия в Российской империи начала формироваться в конце XVIII в. в среде старообрядцев, желавших, с одной стороны, не вступать в конфликт с государством, с другой - не изменять своей привязанности к старым обрядам. Только в 1800 г., благодаря деятельности митрополита Платона (Левшина) и воззрениям на старообрядческий раскол императора Павла I, были утверждены правила единоверия, сделавшие официальным существование православных приходов, совершающих богослужения по старопечатным книгам [15]. Единоверие достаточно скептически было воспринято иерархами Русской церкви.
В Области войска Донского, несмотря на многочисленные прецеденты освящения православных храмов и крещения детей казаков по старому обряду, позволенные воронежскими епископами еще в конце XVIII в. [5], первый единоверческий храм по инициативе казаков был учрежден в 1842 г. [16, л. 201]. Долгое время он оставался единственным, а духовенство, в нем служившее, жило в крайне стесненных условиях. Ситуация на Дону начала меняться только в 1860-х гг. в связи с появлением в 1850-х гг. белокриницкой иерархии, получившей в Области войска Донского широкое распространение. Ряд инициатив, предпринятых как имперским правительством относительно развития миссионерского движения, так и архиепископом Донским и Новочеркасским Платоном (Городецким), инициировавшим основание на Дону единоверческих церквей, послужили импульсом к формированию в Донской и Новочеркасской епархии социальной группы единоверческого духовенства. Важным обстоятельством, повлиявшим на ее становление, было учреждение в 1868 г. в Новочеркасске Донской духовной семинарии, ориентированной по настоянию архиепископа Платона на обучение основам миссионерской деятельности в первую очередь среди старообрядцев [17, с. 135-137], и в 1895 г. - Донской миссионерской школы [18, с. 637], целью которой была подготовка единоверческого духовенства и епархиальных миссионеров [19, с. 400-453].
В результате активной деятельности донских иерархов к 1893 г. социальная группа единоверческого духовенства приобрела видимые очертания. Так, в 15 единоверческих храмах [13] Донской и Новочеркасской епархии служило 29 клириков: 14 священников (в 1893 г. одно место, по выражению клировых ведомостей, было «праздно» [13, л. 24 об.]) и 15 псаломщиков.
Из казачьего сословия происходили 7 священников и 8 псаломщиков (51,7 % от общей численности единоверческого духовенства), 6 священников и 5 псаломщиков - из крестьянского (37,9 %), один священник и один псаломщик - из мещан (6,8 %).
Из 29 единоверческих клириков 6 священников и 5 псаломщиков были присоединены из раскола. В большинстве случаев клировые ведомости не уточняли, к какому согласию они относились до присоединения к православию. В тех случаях, когда в документе этот вопрос освещался, картина была следующей: большинство клириков до присоединения относились к группам старообрядцев, примкнувших к признающим белокриницкую иерархию («австрийское согласие»). Два священника происходили из беспоповского согласия. Принадлежность клириков к расколу была обусловлена их местом рождения. Так, будущие православные священники и псаломщики, рожденные в станицах Нагавской, Мариинской, Верхне-Курмоярской, Николаевской, Кобылянской и в хуторе Голубинской станицы, в которых локализовалось старообрядческое население, могли быть воспитаны преимущественно в семьях казаков-раскольников. Однако казачье сословие было не исключительным явлением в старообрядчестве. Из единоверческих клириков Донской и Новочеркасской епархии из раскола были присоединены трое крестьян Владимирской, Екатеринославской и Могилевской губерний [13, л. 35 об., 55 об., 56 об.].
Характерной особенностью социальной группы единоверческого духовенства Области войска Донского 1890-х гг. был их низкий уровень образования. Из 29 клириков ни один не получил образования выше домашнего.
Скорее всего присоединение из раскола, в том числе «на правилах» единоверия, стимулировало у некоторых из бывших старообрядцев желание обратить на путь примирения с Русской церковью своих единоверцев. Однако отсутствие соответствующего образования позволило выполнять обязанности миссионера только некоторым из них. Так, помощником миссионера по Березов-
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2020. No. 3
скому округу стал священник Георгиевской церкви хут. Кололовский-Пристенка Нижне-Чирской станицы Федот Стефанович Бахирев [13, л. 2 об.-3]. С 1887 по 1889 г. помощником противораскольнического миссионера был священник Петропавловской церкви Нижне-Чирской станицы Савва Исаакович Гаврилов, присоединенный из «раскола беспоповского толка» [13, л. 6 об.]. С февраля по июль 1885 г., а затем с 1892 по 1893 г. миссионером по Чернышевскому округу был священник Успенской церкви хут. Суханов Пятиизбянской станицы Савва Матвеевич Спиглазов [13, л. 11 об.], и с 1892 г. псаломщик той же церкви Кирилл Исаакович Гаврилов [13, л. 13 об.]. Помощниками миссионера по Черкасскому округу были священники Михаил Тимофеевич Григорьев [13, л. 18 об.] и Василий Васильевич Бочаров [13, л. 59 об.].
Как и все представители духовного сословия XIX в., священники и псаломщики единоверческих церквей имели много детей.
Проблемой единоверческого духовенства Донской и Новочеркасской епархии было его материальное обеспечение. Учитывая, что единоверцы не часто посещали храмы, построенные и открытые по их инициативе, основной доход священно- и церковнослужителей «за исполнение духовных треб» был ничтожно мал и не позволял выжить клирикам, обремененным большими семьями. Эта ситуация заставила церковное начальство Донской и Новочеркасской епархии обращаться за помощью к Войску Донскому. В результате, в 1893 г. из 15 единоверческих церквей пособие из войскового капитала 200 руб. (в год) священник и 100 руб. псаломщик получали причты 6 церквей (40 %). Из свечного капитала Донской и Новочеркасской епархии жалованье получали также 6 церквей (40 %). Пособие распределялось между церквами в разных пропорциях. Так, священник Успенской церкви хут. Верхне-Кибиревского Кобылянской станицы получал 170 руб., псаломщик - 80 руб. [13, л. 23]. Причты Богоявленской церкви Атаманской станицы, Вознесенского молитвенного дома Нагав-ской станицы и Иоанно-Богословской церкви хут. Карнаухов Цымлянской станицы получали: священники по 200 руб., псаломщики по 100 руб. [13, л. 30, 50, 54]. Священник Троицкой церкви хут. Любимов Есауловской станицы получал 100 руб., псаломщик - 50 руб. [13, л. 70]. На особом положении находилась Успенская церковь г. Новочеркасска. По распоряжению Св. Синода из свечного капитала Донской и Новочеркасской
епархии священники этого храма получали 400 руб., а псаломщики - 200 руб. [13, л. 74 об.]. Причты трех единоверческих церквей не получали пособий ни от Войска Донского, ни от Донской и Новочеркасской епархии.
После 1893 г. на протяжении 17 лет социальная группа единоверческого духовенства Донской и Новочеркасской епархии не только увеличилась в количественном отношении, но и приобрела черты, характеризующие ее как устойчивую общность людей, объединенных единой идеей. Процессу формирования данной социальной группы способствовали развитие епархиальной миссии среди старообрядческого населения, увеличение числа единоверческих церквей, успешная деятельность Донской миссионерской школы. Данное учебное заведение воспитывало будущих единоверческих священников и миссионеров под руководством выдающегося донского епархиального миссионера протоиерея Николая Петровича Кутепова [20, л. 1-5 об.], чьими трудами на Дону было построено немало единоверческих храмов [21, с. 104].
К 1910 г. в Области войска Донского было 27 единоверческих приходов: 5 - в Усть-Медведицком округе, 4 - в Донецком, 9 - в Первом Донском, 8 - во Втором Донском, 1 - в Саль-ском округах. В единоверческих храмах служило 55 клириков: 26 священников, 2 диакона и 27 псаломщиков.
Из казачьего сословия происходили 21 священник и 20 псаломщиков (74,5 % всего числа клириков единоверческих церквей). Предпочтительность назначения в единоверческие церкви клириков из казачьего сословия объяснялась, вероятно, тем, что именно они могли проводить среди казачьего населения наиболее успешную миссионерскую деятельность. Из крестьян насчитывалось 4 священника, 2 диакона и 5 псаломщиков (20 %), из мещан -3 псаломщика (5,4 %). География мест происхождения единоверческих священников и псаломщиков из крестьянского и мещанского сословий значительно расширилась: 2 клирика прибыли на Дон из Екатеринославской губернии, по одному - из Владимирской, Воронежской, Самарской, Саратовской, Сызранской и Черниговской губерний.
По сравнению с 1893 г. количество клириков, присоединившихся к православию из раскола «на правилах» единоверия при увеличении общей численности, осталось почти таким же: 6 священников и 6 псаломщиков.
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2020. No. 3
За 17 лет, прошедших с 1893 г., у единоверческого духовенства изменился уровень образованности. За это время 15 священников и 5 псаломщиков получили образование в Донской епархиальной миссионерской школе (36,3 %). Один священник и один псаломщик окончили приходские училища (3,6 %). 10 священников, 2 диакона и 22 псаломщика по-прежнему не имели духовного образования (61,8 %).
В начале XX в. скорее всего служба в должности миссионера предполагала широкое поле деятельности, требующее совершения длительных поездок. Поэтому в отношении единоверческого духовенства сохранилось только два свидетельства о выполнении возложенной на них миссии. При этом миссионеры в храмах занимали должности сверхштатных псаломщиков, т.е., будучи приписанными к определенным приходам, они не участвовали в выполнении богослужебных обязанностей. Такими сверхштатными псаломщиками были миссионеры Евтихий Иванович Аристов, приписанный к Петропавловской церкви хут. Лозного Каргальской станицы [22, л. 222 об.], и Василий Петрович Боков, приписанный к Казанской церкви станицы Чернышевской [23, л. 279 об.].
Как и в начале 1890-х гг., единоверческое духовенство имело большие семьи. Поэтому и в дальнейшем ситуация с материальным обеспечением клириков единоверческих церквей не изменилась. В приходе таких храмов, как правило, числилось незначительное число прихожан-единоверцев, а указанные в составе приходов старообрядцы [24, с. 83] не приносили доходов клиру. В связи с этим и в начале XX в. продолжилось финансирование единоверческих причтов из сумм войскового капитала Войска Донского и свечного капитала Донской и Новочеркасской епархии. При этом каждый причт получал жалованье по индивидуальному решению организаций, их финансировавших.
Итак, несмотря на то, что первый единоверческий храм в Земле войска Донского был учрежден в 1842 г., социальная группа единоверческого духовенства Донской и Новочеркасской епархии, учитывая ряд обстоятельств, сформировалась только к 1910-м гг. Для священно- и церковнослужителей донских единоверческих церквей было характерно преимущественное происхождение из казачьего сословия. К началу XX в. клирики данной группы стали пополняться выпускниками Донской епархиальной миссионерской школы, получившими специальное миссио-
нерское образование. Как и на протяжении всей истории единоверия в Донской и Новочеркасской епархии, оставалась проблема материального обеспечения клириков. Учитывая нестабильный и низкий уровень доходов, единоверческое духовенство субсидировалось как Войском Донским, так и Донской и Новочеркасской епархией, для которых единоверие было одной из действенных форм преодоления старообрядческого раскола на Дону.
Литература
1. Чельцов М.П. Единоверие за время столетнего существования его в Русской Церкви. СПб. : Изд-во
B. В. Комарова, 1900. 95 с.
2. Симон (Шлеёв), еп. Единоверие в своем внутреннем развитии. СПб. : Синодальная тип., 1910. 368 с.
3. Шлеёв С., свящ. Единоверие и его столетнее организационное существование в Русской Церкви // Путь на Голгофу. Духовное наследие священномуче-ника Симона, епископа Охтенского : в 2 т. М. : Изд-во ПСТГУ, 2005. Т. 2. С. 103-508.
4. Шлеёв С., свящ. К вопросу: какой епископ нужен единоверию? // Путь на Голгофу. Духовное наследие священномученика Симона, епископа Охтенского : в 2 т. М. : Изд-во ПСТГУ, 2005. Т. 2. С. 79-102.
5. Лысогорский Н.В. Единоверие на Дону в XVIII и XIX вв. (по 1883 г.). Сергиев Посад : Типография Св.-Троицкой Сергиевой Лавры, 1915.
6. Миролюбов И., свящ., Саранча Е., свящ. Единоверие // Православная энциклопедия. Т. XVIII. М. : Православная энциклопедия, 2008. С. 42-50.
7. Руфин С.М. Роль единоверия в борьбе со старообрядством во второй половине XIX в. (по материалам Саратовской области) // Актуальные проблемы современного социогуманитарного знания : межвуз. сб. науч. тр. Саратов : Саратовский источник, 2016.
C. 27-33.
8. Палкин А.С. Единоверие в середине XVIII -начале XX в.: общероссийский контекст и региональная специфика. Екатеринбург : Изд-во Уральского ун-та, 2016. 338 с.
9. Палкин А.С. Полемика представителей интеллектуальных элит единоверия о путях его развития в 1860-е гг. // Уральский исторический вестн. 2012. № 3 (36). С. 66-73.
10. Павлова О.А. Единоверие в контексте правительственной и церковной политики России в XVII в. - начале XX в. : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Н. Новгород, 2007. 29 с.
11. Иванов К.Ю. Специфика существования единоверческого прихода в условиях свободы вероиспо-
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2020. No. 3
ведания (на примере села Усть-Горского Еланской волости Тюкалинского уезда Тобольской губернии) // Вестн. ТГПУ. 2018. № 5 (194). С. 117-122.
12. Суслова Л.Н. Меры служебного поощрения и взыскания единоверческого духовенства Тобольской епархии по клировым ведомостям единоверческих церквей за 1874-1915 гг. // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2015. № 3 (53), ч. III. С. 177-180.
13. ГАРО. Ф. 226. Оп. 3. Д. 9712.
14. ГАРО. Ф. 226. Оп. 19. Д. 352.
15. Глазева А.С. Жизнь и взгляды Московского митрополита Платона (Левшина) // Вестн. Екатеринбургской духовной семинарии. 2019. № 1 (25). С. 116-133.
16. ГАРО. Ф. 226. Оп. 3. Д. 11680.
17. Снесарев Н.П. Донская епархия и десятилетнее управление ею архиеп. Платона : в 2 вып. Одесса : Тип. Штаба Одесского военного округа, 1880. Вып. 2. 274 с.
18. Открытие Донской епархиальной миссионерской школы в г. Новочеркасске // Донские епархиальные ведомости. 1896. № 20. С. 637.
19. Правила учреждаемой Донской епархиальной миссионерской школы // Донские епархиальные ведомости. 1895. № 19. С. 400-453.
20. ГАРО. Ф. 352. Оп. 1. Д. 881.
21. Слово, сказанное при погребении донского епархиального миссионера протоиерея Николая Петровича Кутепова преподавателем духовной семинарии Д. Грацианским // Донской православный вестн. 1915. № 2. С. 104.
22. ГАРО. Ф. 226. Оп. 3. Д. 11747.
23. ГАРО. Ф. 226. Оп. 3. Д. 11895.
24. Шадрина А.В. Единоверческое население Области войска Донского в начале XX века: численность и локализация // Изв. вузов. Сев.-Кавк. регион. Обществ. науки. 2020. № 2. С. 80-86.
References
1. Chel'tsov M.P. (1900). Common Faith during the centennial of its existence in the Russian Church. Saint Petersburg, V.V. Komarov Publ., 95 p. (in Russian).
2. Simon (Shleev), ep. (1910). Common Faith in their internal development. Saint Petersburg, Synodal Printing House, 368 p. (in Russian).
3. Shleev S., priest. (2005). Common Faith and its centennial organizational existence in the Russian Church. Way to Calvary. The spiritual heritage of the holy martyr Simon, Bishop of Ochten: in 2 vol. Moscow, Orthodox St. Tikhon's
University for the Humanities Press, vol. 2, pp. 103-508. (in Russian).
4. Shleev S., priest. (2005). To the question: what kind of bishop does Common Faith need? Way to Calvary. The spiritual heritage of the holy martyr Simon, Bishop of Ochten: in 2 vol. Moscow, Orthodox St. Tikhon's University for the Humanities Press, vol. 2, pp. 79-102. (in Russian).
5. Lysogorskiy N.V. (1915). Common Faith in the Don in the 18th and 19th centuries (until 1883). Sergiev Posad, Sv.-Troitsk Sergieva Lavra Publ., 800 p. (in Russian).
6. Mirolyubov I., priest., Sarancha E., priest. (2008). Common Faith. Orthodox encyclopedia. Moscow, Pra-voslavnaya entsiklopediya Publ., vol. XVIII, pp. 42-50. (in Russian).
7. Rufin S.M. (2016). The role of Common Faith in the struggle against the Old Believers in the second half of the 19th century (based on materials of the Saratov region). Actual problems of modern socio-humanitarian knowledge. Univ. col. of scien. works. Saratov, Saratovskii istochnik Publ., pp. 27-33. (in Russian).
8. Palkin A.S. (2016). Common Faith in the mid-18th -early 20th century: the all-Russian context and regional specifics. Ekaterinburg, Ural University Press, 338 p. (in Russian).
9. Palkin A.S. (2012). Polemics of representatives of intellectual elites of Common Faith on the ways of its development in the 1860s. Ural'skiy istoricheskii vestnik, No. 3 (36), pp. 66-73. (in Russian).
10. Pavlova O.A. (2007). Common Faith in the context of the government and church policy of Russia in the 18th century - beginning of 20th century. Dissertation Thesis. Nizhny Novgorod, 29 p. (in Russian).
11. Ivanov K.Yu. (2018). The specifics of the existence of a parish of the same faith in conditions of freedom of religion (on the example of the village of Ust-Gorsky, Elan-sky volost, Tyukalinsky district, Tobolsk province. Vestnik TGPU, No. 5 (194), pp. 117-122. (in Russian).
12. Suslova L.N. (2015). Measures of official encouragement and punishment of the clergy of the same faith of the Tobolsk diocese according to the clergy lists of the same faith churches for 1874-1915. Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kul'turologiya i is-kusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki, No. 3 (53), iss. III, pp. 177-180. (in Russian).
13. State Archive of the Rostov Region (SARR). Fund 226. In. 3. File 9712. (in Russian).
14. SARR. Fund 226. In. 19. File 352. (in Russian).
15. Glazeva A.S. (2019). Life and point of view of the Moscow Metropolitan Platon (Levshin). Vestn. Ekaterinburgskoi dukhovnoi seminarii, No. 1 (25), pp. 116133. (in Russian).
16. SARR. Fund 226. In. 3. File 11680. (in Russian).
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2020. No. 3
17. Snesarev N.P. (1880). Don diocese and ten-year administration by Archbishop Platon. Odessa, Headquarters of the Odessa Military District Publ., 274 p. (in Russian).
18. Opening of the Don diocesan missionary school in Novocherkassk (1896). Donskie eparkhial'nye vedomosti, No. 20, p. 637. (in Russian).
19. Rules of the Established Don Diocesan Missionary School (1895). Donskie eparkhial'nye vedomosti, No. 19, pp. 400-453. (in Russian).
20. SARR. Fund 352. In. 1. File 881. (in Russian).
21. The word spoken at the burial of the Don diocesan missionary, Archpriest Nikolai Petrovich Kutepov,
by the theological seminary teacher D. Gratsiansky (1915). Donskoi pravoslavnyi vestnik, No. 2, p. 104. (in Russian).
22. SARR. Fund 226. In. 3. File 11747. (in Russian).
23. SARR. Fund 226. In. 3. File 11895. (in Russian).
24. Shadrina A.V. (2020). Common faith population of the Don Army Region at the beginning of the 20th century: number and localization. Izv. vuzov. Sev.-Kavk. region. Ob-shchestv. nauki (Bulletin of Higher Educational Institutions. North Caucasus Region. Social Science), No. 2, pp. 80-86. (in Russian).
Поступила в редакцию / Received 24 августа 2020 г. / August 24, 2020
