CC BY
47
Э. ИШАЙ
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ ИЗРАИЛЯ В ЭПОХУ ГЛУБОКИХ ПЕРЕМЕН: ПРОВЕРКА ТЕОРИИ ИРРЕЛЕВАНТНОСТИ
(Перевод)
Y. YISHAI
Israeli political parties in an era of changes. Testing the theory of redundancy
The role of political parties in Israel during an era of change was assessed on the basis of three criteria: mobilization, ideological distinctiveness (free market politics), and impact on public policy. The picture that emerges confirms in many respects the redundancy hypothesis. First, mobilization, when it exists, is spurious. Second, parties in Israel manifest their two faces on the political market. The proliferation of identity politics accentuates civic variety and spurs social divisions. Yet there is a large movement toward the center, articulating the interests of a diffuse, affluent middle class typical of the market politics. Finally, political parties played a minor role in shaping or influencing the major issues facing Israel - liberal economy, widening social gaps and taking initiative vis-à-vis the Palestinians. Notwithstanding their limitations, parties continue to provide
* Публикуемый текст подготовлен автором специально для данного выпуска «Политической науки».
people with meaning and self-value enabling marginal groups to enter the political arena. In this respect they cannot be dismissed as redundant.
На пороге XXI в. Израиль столкнулся с тремя главными тенденциями. Начнем с экономики, которая сейчас стремительно движется от социализма к свободному рынку. Существенный сдвиг к либерализации начался в 90-е годы (с расширением приватизации, реформированием рынка капиталов и снятием ограничений на операции с иностранной валютой); в начале 2000-х годов были проведены болезненные сокращения размеров социальных пособий, и движение в сторону рыночной экономики значительно ускорилос ь2.
Вторая тенденция заключается в том, что Израиль переживает глубокое размежевание общества между арабами, составляющими около 20% населения, и еврейским большинством; между секуляр-ной частью населения (около 70%) и религиозными ортодоксами; между старожилами и вновь прибывшими (большинство из бывшего Советского Союза), а также между зажиточной частью населения и быстро растущим числом бедных, в основном афро-азиатского происхождения.
Наконец, отношения Израиля с палестинцами находятся на распутье. В 2004 г. было принято важное решение уйти из сектора Газа -территории, оккупированной во время войны 1967 г., что вызвало бурную неоднозначную реакцию израильского общества и раскололо население на его сторонников и противников. Цель данной статьи -описать и проанализировать роль политических партий в процессах, которые привели к этим фундаментальным сдвигам2 .
Роль партий в современном политическом процессе является предметом дискуссии. Как в стабильных, так и в неконсолидированных демократиях существует широкое согласие относительно необходимости политических партий для того, чтобы демократия могла
2 Zilberfarb B.-Z. From socialism to free market - The Israeli economy 1948-2003 // Israeli Affairs, 2005. - Vol. 11, N 1. - P. 12-22.
2 Дополнительную фактографическую информацию о политических партиях и общественных движениях в Израиле можно найти на портале: http://www.languages-study.com/parties.html/ - Прим. пер.
работать. Однако в то же время существуют всеобщая неудовлетворенность партиями и недоверие к ним со стороны общественного мнения. В академических кругах широко обсуждается тема ирреле-вантности партий 2. Ханс Даалдер, подытоживая эту дискуссию, утверждает, что партии сыграли свою историческую роль в мобилизации групп граждан и интеграции их в сферу политики3. Но после того как эта задача была выполнена, оказалось, что они - феномен преходящий. В дополнение к этому партии, которые когда-то представляли и поддерживали различные политические курсы и группы, стали походить одна на другую, теряя свои достоинства с утратой идентичности. Они более не отстаивают определенные принципы, а превратились просто в агентов по максимизации голосов избирателей, не имеющих собственной идеологии. Тот факт, что «все партии одинаковы», снижает их эффективность в формировании процесса принятия государственных решений и воздействии на него. Наконец, партии стали излишними, потому что они более ничего не значат. «Корпоративный плюрализм», с одной стороны, и группы действий - с другой, оказывают больше влияния на процесс принятия политических решений, чем партии. Инструменты прямой демократии, продолжением которых стала теледемократия, отодвинули партии еще дальше на второй план.
Задачей статьи является проверка гипотезы иррелевантно-сти в контексте политического процесса в Израиле. Израиль представляет собой особый интерес в качестве объекта странового исследования по трем причинам. Во-первых, партии играли здесь ключевую роль в решающий период государственного строительства, простирая свое влияние далеко за пределы выборов, в социо-экономическую сферу. Израиль характеризовался как «партийное государство», в котором партии занимали ключевые позиции в публичной сфере4. Во-вторых, отличительная черта политического
2 В оригинале использован термин redundancy. В качестве определения понятие redundant имеет много смысловых оттенков и переводится на русский язык как изживший себя; лишний; бесполезный; никому не интересный, иррелевантный. - Прим. пер.
3 Daalder H. Parties: Denied, dismissed, or redundant? A critique // Political parties. Old concepts and new challenges. - Oxford, 2002.
4 Arian A. Politics in Israel. The second generation. - Chatham (NJ), 1989.
процесса в Израиле - высокая напряженность: ключевые проблемы идентичности израильского государства и его выживания являются предметом публичных дебатов. В-третьих, политическая мобилизация в Израиле была более высокой, чем в других демократиях, и партии играли главную роль в рекрутировании и мобилизации населения. Сохранили партии свое значение в XXI столетии? Они все еще жизнеспособны или уже себя изжили? В попытке найти ответы на эти вопросы в статье сначала будет дано краткое описание современной партийной системы Израиля. За ним последует анализ политических партий в терминах массовой мобилизации, идеологической различимости и роли в процессе принятия политических решений. В заключение будет рассмотрена роль партий на фоне тех перемен, которые произошли в экономике, обществе и в политии.
Партийная система Израиля: от обслуживания к организации
На первый взгляд, политические партии Израиля являются жизнеспособными образованиями, с прочным организационным фундаментом. В стране существует многопартийная система, и партии представлены в однопалатном парламенте - Кнессете, насчитывающем 120 делегатов. Отличительная характеристика партийной системы - фрагментация. Сам факт, что в Израиле, стране с численностью избирательного корпуса 4,72 млн. человек, в Кнессет 16-го созыва (2003 г.) были избраны 13 партий, говорит о распространенности партийных предпочтений. Их распределение очень точно отражает карту социальных и политических размежеваний. Партии представляют два народа, проживающих в стране (евреев и арабов); отражают деление общества на религиозную и секулярную части, на зажиточных граждан и неквалифицированных рабочих, на новых и старых иммигрантов, на сторонников территориальных уступок в обмен на мир и убежденных последователей жесткой политики по отношению к палестинцам. Многие партии обслуживают узкие социальные или идеологические интересы. Наряду с двумя «большими» партиями - Ликуд (Likud) и Лейбористской (Labor)1 - имеются (на момент написания статьи - сентябрь 2005 г.) три арабские партии, два «русских» спи-
1 Партия «Авода». - Прим. пер.
ска и три партии, представляющие религиозный контингент избирателей. В дополнение к ним существуют одна антирелигиозная партия (Shinui) и партия, представляющая профессиональные союзы. Сторонники жестких военных решений израильско-палестинского конфликта представлены тремя небольшими партиями (этот список не окончателен). Было сделано несколько попыток сократить число партий, включая поднятие процентного барьера для прохождения в Кнессет с 1% от числа действительных голосов до 1,5%. Но эти попытки потерпели полную неудачу, поскольку всем партиям, ветеранам и только что созданным, большим и малым, оппозиционным или коалиционным, про- и антисистемным, государство дает средства, которые позволяют им поддерживать жизнеспособные организационные структуры.
Политические партии в Израиле хорошо организованы. Основатели государства создавали массовые партии с тем, чтобы мобилизовать людей и сплотить их в единую нацию. Со времен основания еврейского поселения в Израиле, еще до образования израильского государства, партии открывали филиалы, собирали средства, вели общественные дела и полагались на своих членов как в вопросах мобилизации широких слоев избирателей, так и в обеспечении партийной организации человеческими и материальными ресурсами. В прошлом партии, которые контролировали широкую сеть социальных агентств, агитировали людей становиться их членами, чтобы воспользоваться партронажем. Экономические и социальные перемены, однако, сделали эти услуги излишними, поскольку граждане, перестав зависеть от партий в удовлетворении своих потребностей, порвали инструментальные связи с ними. Но партийные организации не ослабели, так как получили финансовую поддержку от государства.
Государственная поддержка политических партий часто рассматривалась как одно из важных достижений современной демократии. Израиль был в числе первых государств, которые ввели фиксированное финансирование партий. Число депутатов Кнессета от партии служит базой для определения размеров финансовой помощи. Но помощь оказывается также спискам, еще только претендующим на места в Кнессете, с тем чтобы дать стартовые средства, которые позволят им донести свое послание (message) до избирате-
лей. Между 1973 и 1998 гг. финансовая поддержка партий постоянное увеличивалась. Государственные субсидии, предоставляемые политическим партиям в Израиле, если рассматривать их величину относительно численности избирателей в стране, были самыми высокими в мире2.Партии, которые инициировали государственное финансирование, распоряжались деньгами абсолютно свободно. Щедрое государственное финансирование не оговаривалось никакими условиями, партии не обязаны были публиковать данные о расходах, они должны были только предоставлять эти сведения Государственному контролеру. Обилие денежных средств и их доступность позволяли выживать каждому оттенку общественного мнения или интереса на партийной карте, превращая Израиль в одну из признанных многопартийных систем в мире. Эти условия обеспечивают благоприятную среду для процветания политических партий в опровержение теории иррелевантности. Данный тезис будет исследован в следующем разделе с помощью трех критериев, предложенных Даалдером. Это мобилизационный потенциал, идеологическая характеристика и соперничество с другими политическими акторами.
Партии как агенты массовой мобилизации
Мобилизацию можно оценить на основании трех индикаторов. Первый из них - отношение населения страны к партиям: насколько люди доверяют партиям как эффективному инструменту политики. Второй индикатор относится к членству в партии: в какой мере формальная принадлежность к партии транслируется в стабильное выполнение обязательств перед ней. Третий основан на явке избирателей на выборы. Граждане могут уклоняться от выполнения партийных поручений, но все же демонстрировать свою приверженность партии через голосование на выборах. Если положиться на эти критерии, свидетельства в пользу того, что партии Израиля иррелевантны, достаточно сильны.
2 Hofnung M. Public financing' party membership and internal party competition // Eu-rop. j. ofpolit. Research. - Amsterdam, 1996. - N 29. - P. 73-86.
Опросы устойчиво показывают недостаток доверия партиям. В действительности партии пользуются наименьшим по сравнению с другими институтами государства доверием населения. В опросе, проведенном в 1998 г., только 21% респондентов заявили о своем полном или частичном доверии партиям1. Сходные результаты были получены и в 2005 г., когда о своем полном или частичном доверии партиям заявили только 22% респондентов. Для сравнения: армия Израиля по результатам последнего опроса пользуется доверием 78% населения, а Верховный суд - 72%2. Но такого рода данные характерны не только для Израиля. Так, Линц приводит данные о том, что в Бельгии, например, только 6% респондентов указали, что они более или менее доверяют партиям3.
Негативное отношение к партиям в Израиле демонстрируют также данные о количестве членов. Здесь, как и в других странах, политические партии утратили поддержку граждан. Опросы показывают падение доли членов партии в населении Израиля: в 1969 г. -18%, в 1973 г. - 16, в 1981 г. - 13, в 1984 г. - 8%4. В 1988 г. их доля упала до 7%. Введение в 1992 г. праймериз5 в трех партия - Ликуд, Лейбористской и МегйЕ (небольшая партия, выступающая за мир) - вдохнуло новую жизнь в партийное членство, которое поднялось до 15% от численности населения страны, достигшего необходимого для участия в выборах возраста6. Однако этот подъем был обманчивым. Регистрация для участия в праймериз обернулась фальшивым членством, так как сразу после завершения выборов «члены» прекращали свою финансовую поддержку партии. Это было не партийное членство, как полагали организаторы регистрации, а использование возможности повлиять на внутрипартийные выборы. Часто людей завлекали «вступить» в партию финансовыми соблазнами (праймериз, проведенные в Лейбористской партии в
1 Peres Y., Ephraim Y. Between consent and dissent: Democracy and peace in the Israeli mind. - Jerusalem, 1998.
2 Режим доступа: http://news.walla.co.il.
3 Political parties. Old concepts and new challenges. - Oxford, 2002. - P. 5.
4 Arian A. Politics in Israel. The second generation. - Chatham (NJ), 1989. - P. 118.
5 Предварительные выборы, на которых определяются кандидаты от партии для участия во всеобщих выборах. - Прим. пер.
6 Hofnung M. Public financing' party membership and internal party competition // European j. ofpolit. Research. - Amsterdam, 1996. - N 29. - P. 82.
2005 г., были аннулированы из-за финансовой коррупции). Рекрутирование членов партии исключительно для участия во внутрипартийных выборах и распространенность явления, когда одни и те же люди регистрировались в качестве членов в более чем одной партии, не позволяют считать формальное «членство» свидетельством реальной принадлежности к партии.
Следует отметить, что хотя большинство населения не стремилось пополнить собой партийные ряды, многие все-таки были готовы вступить в созданные партиями организации. Так, например, центр партии Ликуд, насчитывавший 3050 членов, оказался привлекательным не только для активных членов партии, но и для обычных людей. Членство в созданных партиями организациях придавало престиж и власть. Политики высокого ранга, рассчитывая получить поддержку членов центра для своего переизбрания, посещали семейные мероприятия и поддерживали контакты со своими потенциальными избирателями. Более того, участие в партийных делах открывало доступ к высокооплачиваемой государственной службе (public service), являющейся в Израиле предметом вожделения. Однако эти индивидуальные мотивации и интересы не имеют ничего общего с мобилизационным потенциалом партий.
Третий индикатор мобилизационного потенциала связан с величиной явки на выборы. Чем больше граждан остаются дома, тем менее вероятно, что они лояльны партиям. Мобилизация оказывается неэффективной, если решающий довод в пользу участия партий в политическом процессе (party politics) - привести людей на избирательные участки - не материализуется. Цифры свидетельствуют о наличии в Израиле тенденции падения явки на выборы. В первых после обретения независимости выборах (в 1949 г.) мобилизация населения была массовой - в голосовании приняла участие огромная часть населения - 86,9%. На следующих выборах (1951 г.) явка упала до 75%, но затем поднялась снова до 82,8% в 1955 г. В 1960-е годы явка стабилизировалась на уровне 81-83% от имеющих право голоса и упала до 77-79% в последующие годы. На последних выборах в Кнессет (2003 г.) снижение явки продолжилось и достигло 67,8%\ По имеющимся данным трудно судить,
1 Israel statistical abstract, 2005 (Ежегодное издание Центрального статистического бюро Израиля). - Прим. пер.
сохранится ли эта тенденция. Но если рассматривать ее в совокупности с другими показателями мобилизации, то можно прийти к выводу, что обращение партий к населению за поддержкой находит все меньший отклик.
Таким образом, политические партии в Израиле в целом не выдерживают тест на мобилизацию. Доверие общества к ним находится на низком уровне, членство сокращается, и явка на выборы падает.
Партии как механизм политического рынка
Отказались ли партии от своего исторического смысла существования (raison d'etre) и функций? Стали ли они простыми шестеренками в механизме свободного политического рынка? Отто Кирхчхаймер (Otto Kirchheimer) полагает, что партии превратились в универсальные (catch-all) организации, делающие все, что только могут, чтобы заполучить голоса избирателей независимо от мировоззрения. Однако эта картина лишь частично отражает сущность партий в Израиле на переломе столетий. Партийная карта (the party map) состоит в основном из партий двух типов: большие партии -Ликуд и Лейбористская партия - похожи на партии типа catch-all («хватай всех») тем, что они обращаются за поддержкой к широким сегментам населения; и партии, которые подстраиваются под интересы и ценности определенной категории избирателей.
В прошлом Лейбористская партия и Ликуд вместе имели большинство в Кнессете. На выборах 1981 г. они получили рекордно высокий результат - 95 из 120 мест. С тех пор, однако, на каждых последующих выборах общее количество завоеванных ими мандатов падало - до рекордно низкого числа 45 в 1999 г. Эта тенденция изменилась в 2003 г., когда Ликуд завоевал 38 мест в Кнессете. Вместе с 19 местами, выигранными Лейбористской партией, число мандатов, принадлежащих двум большим партиям, поднялась до 57 (из 120). Но подсчета количества мандатов еще недостаточно для того, чтобы оценить сущность партийной системы. Что на самом деле имеет значение, так это приверженность политических партий определенной идеологии. Действительно ли все они «те же самые» в своем стремлении выиграть голоса избирателей? В Израиле картина не так однозначна.
С одной стороны, Израиль избежал феномена «конца идеологий». Малые партии (представленные в Кнессете десятком депутатов) отмечены живыми идеологическими пристрастиями. Таковы арабские партии, религиозные партии, Meretz и партии правого крыла. Но и Ликуд, и Лейбористская партия (особенно первая) испытывают внутренние идеологические расколы. Так, сторонники жесткой линии внутри Ликуда пытались лишить Шарона его должности, обвиняя в предательстве партии. Но у этой монеты есть и другая сторона, которая породила движение партий в сторону политики рыночного типа. Израильское общество определенно смещается в сторону центра. Об этом свидетельствуют как поведение избирателей, так и опросы общественного мнения. В борьбе за пост премьер-министра в 2001 г. и на всеобщих выборах 2003 г. Шарон, обращаясь за поддержкой к населению, сделал ставку на ту его часть, которую больше всего волновали проблемы личной безопасности и которая надеялась на то, что отношения с палестинцами будут в конце концов урегулированы. Обещая сформировать правительство национального единства и обеспечить как мир, так и безопасность, Шарон эффективно позиционировал себя в центре и одержал безусловную победу. Опросы общественного мнения постоянно показывают, что общество разделяет эту центристскую политику - борьба с террором и признание Палестинского государства. Главные партии - Ликуд и Лейбористская - следуют по данному коридору, приспосабливая свои традиционные идеологии к новому тренду, основанному на целесообразности и прагматизме. Этот процесс, который некоторые комментаторы назвали «в высшей степени драматическим», является частью более широкого развития, происходящего в современном Израиле, который превращается в зажиточное индивидуалистическое общество. Возникновение «новой политики», опирающейся на широкий процветающий средний класс, запустило механизм центризма на партийной сцене и подтолкнуло крупные партии к большой коалиции.
Но центристские тенденции не стали всеобъемлющими, о чем свидетельствует появление партий идентичности (identity parties). Различные социальные группы в демократических обществах все активнее требуют признания обществом своей особости, основанной на этническом происхождении, религии, гендерной при-
надлежности и сексуальной ориентации. «Политика признания» предполагает, что многие, кто чувствует себя ущемленным в статусе равного другим существа, хотят, чтобы их специфическая идентичность была публично признана1. В современном Израиле за признание борется большое число групп, и многие из них создают для этого политические партии.
Как уже отмечалось, израильское общество разделяют глубокие размежевания. Арабские граждане Израиля все больше осознают свой миноритарный статус и то, как он влияет на их социоэкономические и политические позиции. Евреев и арабов разделяют национальность, религия, жизненный уклад. В дополнение к этому израильские арабы ощущают себя частью большого арабского мира, окружающего Израиль, тогда как евреи воспринимают этих «соседей» как врагов. Раскол между ортодоксами, настаивающими на том, что Израиль должен следовать заветам древних пророков, и секулярными евреями, придающими больше значения индивидуальным и гражданским свободам, заметно увеличивается, порождая взаимное чувство угрозы. Существуют и другие источники внутренней напряженности. Потомки иммигрантов из арабоязычных стран, многие из которых живут на периферии (официально обозначаемой «развивающиеся города» -«development towns»), осознавая заново многолетнюю депривацию, бросили вызов элите за свою социоэкономическую маргинализацию. Иммигранты из бывшего Советского Союза замкнулись в своей собственной культуре, пытаясь таким образом справиться с трудностями адаптации к новой жизни.
Политические партии открывают организационный канал для конвертирования социальной идентичности, запутавшейся в эмоциональных проявлениях, в политическое поведение. Принятие нового закона (1992 г.) о прямых выборах премьер-министра ускорило процесс формирования политической идентичности. Закон, который позволил избирателю «разбить свой голос» (to split the ballot), голосуя за кандидатов от разных партий на пост премьера и на места в Кнессете, интенсифицировал появление секторальных (sectoral) партий. Голосование за премьера выражало общенациональный интерес, имеющий первостепенное значение для израильских избирателей. Но «деление голоса» позволило также голосовать за партию,
1 Taylor Ch. The politics ofrecognition // Philosophical arguments. - Cambridge, 1997.
представляющую определенную группу или идентичность. Действительно, число партий, представленных в Кнессете, выросло с 11 в 1996 г., когда впервые было использовано разделение голоса, до 15 в 1999 г., когда оно применялось во второй раз. Однако вновь принятая система прямых выборов не выдержала испытания временем. Разочарование реформой достигло такой степени, что 7 марта 2001 г. новый закон был отменен решением большинства Кнессета.
Как ни удивительно, но решение Кнессета вернуться к старой системе голосования по однопартийному бюллетеню (one-ballot party voting) на выборах 2003 г. не оказало значительного воздействия на число победивших партий. На выборах в Кнессет 16-го созыва места в нем получили 13 партий. Фактическое число партий было даже выше, так как некоторые из них объединили свои силы перед выборами под одним именем, сохранив при этом самостоятельные организационные структуры.
Партии идентичности обращаются к четырем основным группам избирателей. Первая - арабские граждане Израиля. Арабское население испытывает глубокую травму на фоне второй интифады, сопровождаемую растущим чувством возмущения и обиды по отношению к властям. Результаты голосования показали, что арабские списки, сформированные на основании таких критериев, как соблюдение религиозных предписаний, социальная политика и региональная принадлежность, набрали в 2003 г. 76% голосов арабов по сравнению с 69% на выборах 1999 г. При этом количество голосов арабов, поданных за еврейские партии, упало с 30% в 1999 г. до 24 - в 2003 г.1
Политика идентичности (identity politics) привлекла новых иммигрантов из бывшего Советского Союза, представленных двумя партиями. Заслуживает внимания тот факт, что новые иммигранты в Израиле обычно остаются бессильными, пока не подрастет второе поколение, родившееся уже в Израиле. Но «русские» иммигранты демонстрируют беспрецедентную политическую мобилизацию. Тем не менее на выборах 2003 г. русские партии потерпели крупную неудачу. Так, в частности, присутствие в Кнессе-те партии «Yisrael Baaliya», возглавляемой Натаном Ширанским,
1 Sandler Sh., Molov B. Israel at the polls 2003. A new turning point in the political history of the Jewish state? // Israel affairs, 2004. - Vol. 10, N 4. - P. 1-19.
сократилось с 7 мест в 1999 г. до всего 2 в 2003 г. Объяснить это падение можно «израилезацией» российских иммигрантов.
Религиозные избиратели представлены четырьмя партиями, возникшими на базе религиозной ортодоксии и этнического происхождения. Эта группа партий включает умеренную «Mafdal», ультраортодоксальные «Agudat Israel» и «Degel Hatora» и «Shas», претендующую на то, что она представляет религиозное и этническое возрождение. Последняя добилась огромного успеха и расширила базу поддержки за пределы собственного электората, играя на этническом самоуважении и чувстве этнической депривации, а также оказывая социальные услуги и патронаж обойденным привилегиями и социально ущемленным группам электората. Хотя «Shas» также потеряла мандаты на выборах 2003 г., она еще служит средоточием идентичности для широкого сегмента населения.
Реакция неортодоксального большинства Израиля на то, что они восприняли как религиозное насилие, привела к созданию се-кулярной партии - «Shinui» («Перемена»). Секуляризм в сочетании с общим либерализмом является четвертым источником идентичности в современном Израиле. «Shinui» завоевала рекордные 16 мест на выборах 2003 г., сформировав расширяющуюся волну новой политики в Израиле в XXI в.
В целом израильские партии в некоторых аспектах едва ли вписываются в модель свободного политического рынка. Большие партии внутренне идеологически расколоты, и похоже на то, что их объединенное политическое влияние падает. Про партии идентичности, которые при двухпартийной системе были бы группами интересов или отдельными фракциями внутри крупных партий, вряд ли можно сказать, что они неразличимы. Они представляют специальные интересы и продвигают идеи, которые отражают нужды определенных групп избирателей. Однако Израиль, несомненно, сдвигается к центру политической карты. Глубокие изменения в обществе и в экономике оставляют свой отпечаток на партийной сцене, которая приспосабливается к нормам нового мира.
Имеют ли партии какое-либо значение?
Вопрос можно перефразировать следующим образом: продолжают ли партии все еще играть доминирующую роль в публич-
ной политике, учитывая рост влияния «групп действий» (action groups), функционирующих в ареале гражданского общества? Как отметил Даалдер, «если специальные интересы обладают специфическими институционализированными каналами, которые открывают им прямой доступ к правительству, то другие группы осознают, что методы прямого действия и поддержка СМИ часто более эффективно способствуют реализации интересов политиков, чем проталкивание их через извилистые каналы принятия решений в партии»1. Действительно ли политические партии в Израиле перестали выполнять роль посредника и ассоциации гражданского общества проложили кратчайший путь к политической повестке дня через методы прямого действия? Однозначных ответов на эти вопросы сегодня нет.
Гражданское общество состоит из организаций двух основных типов. Это группы «частных» интересов, созданные на основе экономических и профессиональных целей и продвигающие «частные» интересы своих членов - служащих, преподавателей, врачей и пр. Второй тип состоит из групп общественных интересов, политических движений и проблемных групп (cause groups), преследующих интересы широких категорий граждан, а не только своих членов. Политическую сцену в Израиле заполнили женские ассоциации, группы защитников окружающей среды, а также группы, пропагандирующие идеи, связанные с отношениями с палестинцами. Последние наиболее заметны. Израиль является благодатной почвой для либерального корпоративизма, поддерживаемого, с одной стороны, сильным государством, а с другой -централизованными гражданскими организациями, монополизировавшими каждая свою сферу компетенции. Почти любая область интересов в Израиле представлена одной-единственной ассоциацией. Ассоциации стремятся установить субординацию и координировать всю деятельность в сфере экономики. Типичными примерами могут служить движение профсоюзов Израиля «Histadrut» и Ассоциация производителей (Manufacturers' association). В сфере здравоохранения доминирует Медицинская ассоциация Израиля (Israel medical association). Все факультеты университетов организованы на национальной основе под эгидой представляющей их организации. Черты корпоративизма можно
легко обнаружить во внутренней структуре групп интересов. Хотя членство в ассоциациях добровольное, большинство тех, кто имеет на это право, в них вступают. Огромное число нормативных правил привязывает членов к «своей» ассоциации и предотвращает появление конкурирующих групп. Более того, группы интересов построены на жесткой организационной основе со слабой внутренней оппозицией.
Используя свои обширные организационные ресурсы, группы частных интересов, в том числе в сфере бизнеса, оказывают значительное, большей частью негласное влияние на политиков. Хотя они едва ли инициируют реформы и не выступают зрелыми партнерами, разделяющими ответственность за разработку и реализацию политики, их влиятельность не ставится под сомнение. Какая же роль в этих условиях остается партиям? В либерально-корпоративистской модели нет места политическим партиям, вытесняемым с политической сцены ассоциациями по интересам. В какой-то мере это относится и к Израилю. Партии в значительной степени иррелевантны не только из-за соперничающих с ними ассоциаций, но и потому, что на политической сцене доминирует чрезвычайно могущественный государственный аппарат, в частности, представленный Министерством финансов. Доминирование бюрократии является настолько сильным, что она обычно выступает единственным актором, отвечающим за главные политические решения. Хорошим примером тому может служить недавняя реформа системы образования, концепция которой была сформулирована Министерством образования без какого-либо участия ассоциаций преподавателей.
Группы действий и движения составляют вторую категорию соперников политических партий. Выдвигая вопросы на политическую повестку дня, имея доступ к правительственным учреждениям и оказывая влияние на властные структуры, принимающие решения, политические движения могут сделать партии излишними. Израиль наполнен группами действий, пытающимися мобилизовать людей в поддержку своего дела и повлиять на власти. Их росту способствовали усиление акцента на самоидентификацию и чувство обладания полномочиями, легитимирующими их вызов властям. Группы политического действия разнообразны. Группы гра-
ждан (civil groups) выступают от имени маргинальных меньшинств, таких, как арабы, гомосексуалисты и иммигранты. Они сочетают правозащитную и просветительскую деятельность, целью которой является обеспечение равного отношения ко всем гражданам Израиля. Женские организации находятся на подъеме с начала 70-х годов. Их действия направлены на увеличение представленности женщин в учреждениях, принимающих решения, и на достижение гендерного равенства. Экологические группы организуют легальные акции и проводят уличные демонстрации против загрязнения окружающей среды, вызванного быстрым ростом населения.
Наконец, но не в последнюю по значимости очередь, к политическим группам действия относятся движения, пропагандирующие пути разрешения арабо-израильского конфликта. Движения за мир возникли в конце 70-х годов. Они продвигают главным образом идею территориальных уступок в обмен на мир. Политические группы действия включают также тех, кто пропагандирует идею Великого Израиля. Поселенцы на оккупированных территориях и их сторонники в самом Израиле ведут шумную кампанию, цель которой - заблокировать планы примирения одновременно с территориальными уступками. Как будет показано дальше, они обладают огромным влиянием на политической сцене. Все эти группы используют методы прямого действия, и их акции широко освещаются СМИ. Мобилизованность населения высока, так же как и уровень осведомленности об обсуждаемых проблемах. Многие группы пытаются найти самый короткий путь к повестке дня правительства с помощью уличных акций.
Вопрос, который мы рассматривает, включает вес организаций гражданского общества на политической сцене. Один из хороших индикаторов для оценки потенциала их политического влияния - доступ к политикам, принимающим решения. Данные, собранные в 2001 г., показывают, что каналы доступа к властям широко открыты. В опросе, проведенном в 2001 г., значимое большинство респондентов национальной выборки (59,5%) указали, что они часто встречались с публичными политиками. Доля тех, кто встречался с представителями государственной службы, достигала 87,2%, а с руководителем того или иного министерства в прави-
тельстве - 75,8%\ Эти данные включают все типы организаций -группы интересов, благотворительные группы, группы взаимопомощи и политические движения. Но широкий доступ к правительственным структурам сам по себе, очевидно, еще не гарантирует влияния, его можно рассматривать лишь как главное условие оказания влияния.
Подытоживая сказанное, следует отметить, что группы интересов и политические движения играют важную роль на политической сцене Израиля. Первые интегрированы (хотя и не формально) в процесс выработки и принятия политических решений; вторые используют энергию методов прямого действия, продвигая на передний план свои идеи и цели. Но заменяют ли они партии, действуя вместо них?
Партии в политическом процессе
Воздействие на процесс принятия политических решений является одной из главных функций политических партий. Как уже отмечалось, Израиль на переломе столетий переживает три мощных сдвига: движение от социалистической, контролируемой государством экономики к экономике, в которой доминируют силы свободного рынка; стремительно углубляющиеся расколы общества; растущая необходимость смены курса в отношениях с палестинцами. Какова роль партий в этих важных трансформациях? Были они безучастными наблюдателями, уступившими инициативу другим более могущественным акторам, или же все еще сохранили влияние, пользуясь плодами своей ключевой роли в эпоху «партийного государства»? Ответы на эти вопросы следует искать в сферах экономических и социальных отношений и политики.
Хотя первые шаги по либерализации экономики были предприняты еще в середине 80-х годов, критические изменения произошли в 2001 г., после того, как было сформировано новое правительство. Экономический план, принятый в первой половине 2002 г., дал мощный импульс движению к свободной экономике. Ускорилась приватизация, сокращен бюджет, увеличились темпы экономических реформ. Однако политические партии остались в
1 Yishai Y. Civil society in Israel. - Jerusalem, 2003. - P. 133.
стороне от этого сдвига. Их неучастие было вызвано как отсутствием интереса с их стороны, так и тем, что их место заняли агенты гражданского общества. Партийные учреждения никогда не обсуждали серьезно проблемы экономической политики, ограничиваясь пустопорожними словоизлияниями по поводу растущего разрыва между бедными и богатыми. Документированный доклад Национального страхового института (National insurance institute) о росте числа бедных вызвал появление заявлений встревоженных политиков, заявлявших о себе как о борцах с бедностью. И только. Не последовало никаких реальных действий, ни серьезного обсуждения проблемы в партийных структурах, ни тем более принятия планов сокращения бедности. Партии не сделали также ни одного настоящего шага, чтобы поставить вопрос о бедности во главу политической повестки дня.
Привлечение партий к процессу выработки и принятия экономических решений было излишним, поскольку власти вели прямые переговоры с теми, кто непосредственно вовлечен в экономику, - с бизнес-сообществом и рабочими реформируемых предприятий. Как отмечалось ранее, власть находилась главным образом в руках чиновников высшего уровня в Министерстве финансов, оказывающих огромное воздействие на экономическую политику. Эти профессионалы держали в своих руках все нити управления экономической деятельностью в стране. Политические партии остались за рамками переговорного процесса.
Растущие расколы в израильском обществе также стали источником озабоченности лиц, формирующих политику Израиля. Как отмечалось выше, расколы проходят по линиям национального, религиозного, этнического, тендерного и классового делений. Но наиболее очевидны деления между богатыми и бедными и между израильскими арабами и евреями. Отношения между религиозными ортодоксами и секулярной частью населения были настолько напряжены, что поставили страну на грань гражданской войны. Вражда между адептами Великого Израиля и сторонниками примирения обострилась до предела. В 2005 г. политический климат раскалился. Улицы заполнили озлобленные протестанты, религиозные власти призывали к отказу от воинской службы по религиоз-
ным убеждениям, и страна находилась на грани хаоса. Высказывались опасения, что демократия может превратиться в анархию.
Политическая теория предполагает, что партии играют в обществе роль интегратора. В то время как объединения граждан артикулируют интересы, партии агрегируют их, создавая тем самым общую основу для тех, кого разделяют социальные или идеологические позиции. Политические партии в Израиле делают прямо противоположное. Строго пропорциональная избирательная система (со всего лишь 1,5%-ным, как отмечалось выше, барьером) в сочетании с долголетним наследием периода, предшествовавшего созданию государства с представительством всех секторов общества, породила чрезвычайно сложную электоральную карту. Политические партии, получающие финансовую поддержку от государства, для своего выживания стремятся обострить идентичность своих избирателей и тем самым мобилизовать их лояльность. Для достижения этих целей партии акцентируют внимание на различиях идентичностей и игнорируют основания общности. Делая все возможное, чтобы выделить различия, они вряд ли выполняют агрегирующую роль.
И наконец, какова роль политических партий в выработке политики по отношению к противникам Израиля на оккупированных территориях? С 2000 г. в отношениях государства Израиль с палестинцами было два поворотных пункта: вооруженное сопротивление палестинцев израильской оккупации (интифада); и односторонний уход Израиля из сектора Газа (Gush Katif). Это были критические моменты, занявшие главное место в политической повестке дня и отодвинувшие в сторону почти все остальные проблемы. Для партий, стремящихся воздействовать на политический процесс, было бы только естественно стать влиятельными акторами на этой сцене. Но этого не произошло.
Борьба с интифадой была отдана на откуп военному истеблишменту, власть и влияние которого распространяются далеко за пределы вопросов безопасности. Израиль рассматривался как гарнизонная демократия (garrison democracy), где армия и ценности, которые она утверждает, играют важную, возможно, даже доминирующую роль в политике и обществе. Были представлены различные альтернативы решения проблем, связанных с Палестиной.
Среди прочих были предложения сохранять status quo; построить стену, отделяющую Израиль от оккупированных территорий; или принять меры по обеспечению мира. Политики раздумывали, бомбить ли гражданские цели, чтобы задавить террор, или помешать ему даже ценой жизни невинных гражданских лиц, или же задействовать наземные войска, подвергая опасности израильских солдат. Но все эти вопросы не стали для партий политической повесткой дня. Вместо этого партии высказывали свой общий взгляд на будущее изральско-палестинских отношений, достаточно расплывчатый, чтобы ни к чему не обязывать партию или ее лидеров.
Но утверждать, что партии остаются в неведении относительно наиболее важных проблем Израиля, также было бы неверно. Например, одна из партий (Ichud Leumi) была исключена из коалиции из-за своей оппозиции решению оставить сектор Газа; другая (Mafdal) вышла по собственной воле по той же причине. Партия Ликуд оказалась непосредственно вовлечена в политический процесс, когда премьер-министр инициировал референдум, прося партийный центр поддержать планируемую эвакуацию из сектора Газа. Однако когда референдум показал, что большинство отвергло этот план, Шарон проигнорировал его результаты и обратился за поддержкой к Кнессету. Такое пренебрежение обдуманным решением партии свидетельствует о том, что с партиями вполне можно нисколько не считаться в моменты крупных изменений политики. К тому же на политической сцене доминировали объединения гражданского общества. Резкое осуждение ухода из сектора Газа породило широкую оппозицию. Конфронтация была предельно жесткой и включала блокирование дорог и массовые демонстрации. Хотя широкого насилия удалось избежать, никогда еще в истории Израиля вызов властям не был таким угрожающим. Но политические партии держались в стороне от бушующих улиц, оставив поле действий группам, которые возглавили борьбу против решения, несовместимого с их интересами и ценностями.
Заключение
Итак, роль политических партий в Израиле в эпоху перемен была оценена по трем критериям: мобилизация, идеологическая различимость и влияние на публичную политику. Картина, возни-
кающая из анализа, подтверждает во многих отношениях гипотезу иррелевантности. Мобилизация, когда она имела место, иллюзорна. Партии Израиля не избежали участи партий в других западных обществах в том, что их поддержка широкими массами сократилась, они не пользуются доверием, и явка на выборы падает. Партии, однако, сохраняют привлекательность для тех, кто стремится к мобильности и власти. Вопреки низкому престижу партий в обществе, они служат каналами для тех индивидов, которые хотят добиться преуспевания. Партии в Израиле демонстрируют на политическом рынке два лица. С одной стороны, ориентация политического процесса на идентичности акцентирует различия в обществе, делая партии отличающимися друг от друга, как идеологически, так и по социальному составу. Политика идентичности, процветающая в современном Израиле, стимулирует скорее разделение общества, чем его интеграцию. С другой стороны, что не менее важно, существует широкое движение общества к центру, артикулирующее интересы дисперсного благополучного среднего класса. Это движение типично для политического рынка. Наконец, политические партии играли второстепенную роль в формировании главных проблем, с которыми столкнулся Израиль на пороге нового столетия, -либерализация экономики, растущее социальное неравенство и необходимость выработки инициатив в отношениях с палестинцами. Политический вагон движется стремительно, но партий нет среди его пассажиров. Означает ли это, что политические партии в Израиле можно сдать в музей истории? Ответ, очевидно, будет отрицательным. Нельзя не согласиться с тем, что их имидж поблек, и они больше не служат главным каналом, побуждающим людей участвовать в публичной политике. В некоторых аспектах они восприняли рыночные методы борьбы за голоса избирателей и максимизации поддержки. Но, с другой стороны, партии продолжают наделять маргинальные группы смыслом и идентичностью, необходимыми для их выхода на политическую сцену. И в этом отношении, даже притом, что в современном Израиле партии оказывают слабое влияние на политический процесс, от них нельзя отказаться как от бесполезных.
Перевод с английского А.Н. Кулика
