CC BY
41
РОССИЯ И МИР В XXI ВЕКЕ
Н.Ю. Лапина
«ДВОЙНОЕ ЗЕРКАЛЬНОЕ ОТРАЖЕНИЕ»,
ИЛИ КАК ВОСПРИНИМАЕТСЯ СОВРЕМЕННАЯ РОССИЯ
ВО ФРАНЦИИ
Лапина Наталия Юрьевна - доктор политических наук,
главный научный сотрудник ИНИОН РАН.
Анализ формирования внешнеполитических образов представляет сложную задачу и предполагает выявление социальных, политических, психологических факторов, влияющих на конструирование картины внешнего мира. Одни исследователи рассматривают образ как разновидность социальных представлений, другие - через призму теорий коммуникации и доверия, третьи сосредоточены на изучении содержательной стороны внешнеполитических образов и принципах их построения.
Рассмотрим теории и концепции, через призму которых в общественной науке анализируются внешнеполитические образы. Особое место будет отведено концепту «двойного зеркального отражения», который использовался автором в ходе социологического исследования «Образ России во Франции в начале XXI столетия»1. В этом случае образ рассматривается не как простое отражение Другого, но как проекция на того, кто занимает позицию наблюдателя.
Внешнеполитические образы: Концептуальное осмысление
В науке сложились различные теоретические конструкции, с помощью которых исследуются внешнеполитические образы. Теория коллективных (социальных) представлений является одним из центральных понятий социологии Э. Дюркгейма. Коллективные представления выражают «коллективные
1. Эмпирическую базу исследования составили интервью, взятые автором у французских интеллектуалов, политиков, журналистов, магистрантов. Исследование проводилось в Париже и Москве в 2008—2012 гг. Всем респондентам автор приносит глубокую благодарность. В тексте выдержки из интервью приведены курсивом.
верования и чувства», которые обеспечивают сплоченность социальной группы и формируются в процессе социализации, писал Э. Дюркгейм2. Представления, в понимании французского социолога, - «это ткань социальной жизни»3.
В XX в. теория социальных представлений стала использоваться с применением методов исторической науки, социологии, антропологии, социальной психологии. Французский социальный психолог Г.-Н. Фишер предложил следующее определение: «Социальное представление - это понимающий и интеллектуальный процесс конструирования реальности, в ходе которого социальные объекты (люди, контексты, ситуации) превращаются в символические категории (ценности, верования, идеологии)»4. В процессе возникновения социальных представлений субъект / субъекты формируют собственную интерпретацию объектов. Образ другой страны или народа допустимо рассматривать как разновидность социальных представлений, сложившихся в рамках отдельной социальной группы или нации в целом.
Особое внимание процессу конструирования социальной реальности уделено в работах П. Бергера и Т. Лукмана. Центральное место в их теории принадлежит человеку и обыденному знанию, которое тот получает в течение повседневной жизни. В каждую жизненную ситуацию люди (субъекты) вносят свои мотивы, модели поведения, представления. В тот момент, когда эти модели поведения или представления транслируются «другим», и в частности представителям новых поколений, они институционализируются, тем самым приобретая легитимность5. Поскольку «другие» имеют свои социальные характеристики и собственный жизненный опыт, они также принимают участие в конструировании социальной реальности. Из этого делается вывод, что каждое новое поколение, усваивая традиционные представления, вносит в них новые смыслы. Теория конструирования социальной реальности позволяет понять, как происходит формирование социальных представлений и как они усваиваются новыми поколениями. Межпоколенческие различия в процессе формирования образа Другого представляют, с моей точки зрения, одну из наиболее интересных проблем научного анализа.
Социальных психологов интересует, как представления формируются, а социологов и политологов - как из индивидуальных они превращаются в
2. Dürkheim E. De la division sociale du travail. — P. : PUF, 1996. — P. 46.
3. Дюркгейм Э. Представления индивидуальные и представления коллективные // Социология. Ее предмет, метод, предназначение. — М.: Канон, 1995. — С. 233.
4. Fischer G.-N. Les concepts fondamentaux de la psychologie sociale. — P.: Dunod, 1987. — P. 118.
5. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат о социологии знания. — М.: Изд-во «Медиум», 1995. — С. 80-112.
коллективные. Французский социальный психолог С. Московичи рассматривает социальные представления как канал между индивидом и реальностью, которая оказывает на него влияние помимо его сознания. В его концепции представления являются особой формой обыденного коллективного знания, усваиваемого отдельным индивидом6.
С коллективными представлениями напрямую связан концепт стереотипа. Словарь французского языка «Le nouveau petit Robert» определяет «стереотип» как «готовое мнение, не учитывающее особенности явления»7. Одним из первых понятие «стереотип» использовал американский журналист и социолог У. Липпманн для описания способа, с помощью которого общество «классифицирует людей»8. В стереотипном восприятии социальная реальность предстает в единообразно упрощенном виде. Интерес к этой теме имеет практическую сторону, поскольку стереотипы несут в себе большую опасность. В определенные моменты они могут спровоцировать волну ненависти, породить ксенофобию и агрессивное поведение в отношении других народов и наций9. Социологи, социальные психологи, политологи видят в стереотипе способ групповой социальной самоидентификации. В свою очередь историки пытаются объяснить, в каких исторических условиях стереотипы возникают (войны, обострение международной напряженности или, наоборот, подписание мирных договоров), почему сохраняются и воспроизводятся в общественном сознании.
Французский историк Р. Франк подчеркивает, что стереотипы формируются наравне с другими типами социальных представлений. Стереотип всегда двойственен: в нем есть как позитивные, так и негативные стороны. В качестве примера приводятся «англомания» и «англофобия», которые во Франции нередко основываются на одних и тех же представлениях, поскольку страх перед «коварным Альбионом» сочетается у французов с восхищением английской эффективностью. «Шизофреническим» называет другой исследователь отношение французов к США. В нем нашли отражение такие противоречивые чувства, как преклонение перед «американской мечтой» и отторжение американской силы и влияния в мире, с которыми французам тяжело смириться10.
6. Psychologie sociale des relations à autrui / Sous la dir. de S. Moscovici. — P., 2005.
7. Le nouveau petit Robert / Sous la dir. de J. Rey-Debove et A. Rey. — P. : Dictionnaire Le Robert, 1996. — P. 2145.
8. Lippmann W. Public opinion. — N.-Y.: Macmillan, 1945.
9. Frank R. Qu'est-ce qu'un stéréotype? — Une idée fausse est un fait vrai. Les stéréotypes nationaux en Europe / Sous la dir. de J.-N. Jeanneney. — P.: Odile Jacob, 2000. — P. 18.
10. Mermet G. Francoscopie. Tout sur les français, 2010. — P. : Larousse, 2011. — P. 244.
Анализируя содержание стереотипа, Р. Франк подчеркивает, что это всегда упрощенное представление о Другом: «стереотип тем сильнее, чем более ограничен и беден информацией»11. Читая французскую литературу или прессу, можно убедиться в том, что применительно к разным народам во Франции сложились устойчивые стереотипные представления: немцы - грубы, англичане - коварны, испанцы - высокомерны, русские - «азиаты», плохо воспитаны и не обладают культурой во французском понимании этого термина. Своими корнями стереотипы уходят глубоко в историю. Современный мир также постоянно воспроизводит новые стереотипы. Они появляются, считает польский исследователь Й. Лаптос, в моменты революционных потрясений, глубоких общественных перемен, когда возникает потребность понять неизвестное, но информация о событии отсутствует12.
Внешнеполитические стереотипы часто изучаются с помощью сравнительного анализа. В этой логике выстроен сборник статей европейских ученых «Ложная идея - это реальный факт. Национальные стереотипы в Европе», ставший одним из лучших образцов научной работы по указанной теме13. В нем на примере различных европейских стран показано, как исторически формировались национальные стереотипы и как многие из них продолжают воспроизводиться сегодня. Особое внимание авторы уделили новым школьным программам в области изучения истории, которые разрабатываются в рамках ЕС, а также анализу новых тенденций в медийной политике. Нередко исследователи прибегают к двойному сравнению, изучая отношения двух стран друг к другу. Этот принцип лежит в основе сборника статей «Франция и Польша за гранью стереотипов»14, в котором собран обширный материал, дающий представление о том, как в разные периоды складывались стереотипы о Польше во Франции и о Франции в Польше; как эти стереотипы менялись и что лежало в основе этих изменений. Сравнительный метод позволяет выявить важную характеристику образа Другого: что в нем типично и что специфично.
С теорией социальных представлений тесно связана концепция коммуникативного действия. Изучению природы коммуникации посвящены многие
11. FrankR. Qu'est-ce qu'un stéréotype? // Une idée fausse est un fait vrai. Les stéréotypes nationaux en Europe / Sous la dir. de J.-N. Jeanneney. — P., 2000. — P. 18—20.
12. Laptos J. Le rôle des stéréotypes dans la formation de l'opinion publique française envers la Pologne au temps de l'Alliance (1919—1939) // La France et la Pologne au-delà des stéréotypes / Textes réunis par M. Delaperrière, J. Doberszyc, B. Drwçski. — P.: Institut d'études slaves, 2004. — P. 107.
13. Une idée fausse est un fait vrai. Les stéréotypes nationaux en Europe / Sous la dir. de J.-N. Jeanneney. - P., 2000.
14. La France et la Pologne au-delà des stéréotypes / Textes réunis par Delaperrière M., Doberszyc J., Drwçski. — P.: Institut d'études slaves, 2004.
исследования политологов, социальных философов, социологов. В 1948 г. американский социолог Г. Лассуэлл сформулировал свою теоретическую модель коммуникации, которая сводилась к четырем вопросам: кто говорит, что говорит, каким коммуникационным каналом говорящий пользуется и каков эффект от сказанного15. Применительно к образу современной России во Франции, перефразируя Г. Лассуэлла, можно задать следующие вопросы: кто и что говорит и пишет о России в современной Франции, какими каналами пользуются пишущие и говорящие и насколько то, что они пишут и говорят, с точки зрения экспертов, доходит до общества и усваивается коллективным сознанием.
В процессе коммуникации окружающий мир символически истолковывается, в результате чего рождаются новые культурные смыслы. В общественных науках коммуникативное действие понимается по-разному. В одном случае (феноменологический подход) оно предполагает обращение к индивидуальному жизненному опыту, когда человек обращается к самому себе и собственному восприятию окружающей действительности; в другом случае, в процессе коммуникации происходит включение личности в социум. Именно так понимает коммуникацию немецкий философ Ю. Хабермас. Для него коммуникация многофункциональна, она служит взаимопониманию, передаче знаний, обновлению культурной традиции и наряду с этим социальной интеграции и самоидентификации, а также включению индивида в социальную группу16.
В общественной науке на протяжении десятилетий не прекращаются споры относительно того, кто является носителем знаний. Теория социального действия предполагает, что люди не есть «продукты» социального окружения, но думающие, имеющие собственное мнение действующие субъекты -акторы. Именно с этих позиций оценивает коммуникативное взаимодействие Ю. Хабермас, для которого человеческое общество представляется как «коммуникативное сообщество». Иначе процесс коммуникации и формирования общественного мнения видится французскими социологами П. Бурдье и П. Шампаню. Образы утверждаются в массовом сознании, считают они, под воздействием представлений, которые формируются представителями элиты -специалистами, занимающимися «производством мнений» - экспертами, журналистами17. Французские социологи изучали логику символического
15. Lasswell H. The structure and fonction of communication in society // The communication of ideas: power and personality / Ed. by L. Bryson. — N.-Y., 1948. — P. 120—147.
16. Хабермас Ю. Вовлечение Другого: Очерки политической теории. — М.: Наука, 2001.
17. Шампань П. Делать мнение: Новая политическая игра. — М.: Socio-Logos,1997.
господства18. В их концепции речь шла не о «коммуникативном взаимодействии», но об одностороннем процессе передачи информации. Представители элиты, как полагал П. Бурдье, обладают «властью в области представлений» и «говорят от имени населения», а их представления признаются легитимными в символическом пространстве19.
В науке восприятие Другого рассматривается также через призму концепта доверия. Р. Инглхард, а до него Г. Алмонд и С. Верба рассматривали доверие как основу функционирования демократического общества, важнейший элемент «общественного договора»20. По мере интернационализации общественных и политических процессов, развития связей между странами и народами доверие превращается в важную категорию международных отношений. Если следовать логике Р. Инглхарда, решающую роль в формировании доверия к другим людям играет уровень образования21. Чем выше культурный уровень человека, тем его представления об окружающем мире более сложны и самостоятельны и в меньшей степени зависят от информации, распространяемой массмедиа.
Обращаясь к концепциям, через призму которых анализируются образы Другого, уместно упомянуть о научных школах, в центре внимания которых находится исследование национального характера. В отличие от англосаксонской традиции, изучающей национальный характер исходя из культурологической парадигмы22, в основе французского подхода лежит интерес к нациям и этносам, которые якобы обладают врожденными чертами. Одним из первых особенности национальных характеров, их предопределенность географическими условиями и средой обитания в научный оборот ввел Ш.Л. де Монтескье. Французский философ отмечал, что «чрезмерная жара подрывает силы и бодрость людей и что холодный климат придает уму и телу известную силу, которая делает людей способными к действиям продолжительным, трудным, великим и отважным»23. Климатические различия предо-
18. Шампань П. Делать мнение: Новая политическая игра. — М.: Socio-Logos,1997. — С. 18.
19. Цит. по: Gingras A.-M. Pierre Bourdieu et la communication politique: pistes pour un bilan et parentés anglo-saxonnes. — Mode of access: http://www.la-science-politique. com/revue1/article10.htm. Date: 26.06.2008
20. Boy D., Chiche J. Confiances // Les Français, des Européens comme les autres? Sous la dir. de D. Boy, B. Cautrès, N. Sauger. — P. : Presses de la Fondation nationale des Sciences Po, 2010. — P. 44.
21. Inglehard R. Trust, Well-Being and Democracy // Democracy and Trust / Ed. by M. Warren. — Cambridge: Cambridge University press, 1999. — P. 88-120.
22. Claret Ph. Les théories de la personnalité nationale revisitées: modèles anglo-saxons et conceptions françaises (manuscrit). — Bordeaux, 2011. — P. 6.
23. Монтескье де Ш.Л. О духе законов. — М.: Мысль, 1999. — С. 235.
пределяют склонность народов к созданию различных форм правления: деспотических в Азии, демократических в Европе. Московия в этой классификации занимала промежуточное положение24.
В середине XX в. эти идеи получили дальнейшее развитие в работах А. Зигфрида. Рассуждая о «душе народа», он описал различные национальные типы. Латиняне в его представлении отличались реализмом, французы -остроумием, англичане - выдержкой, немцы - дисциплиной, американцы -динамизмом. Рассуждая о русских, Зигфрид подчеркивал, следуя европейской традиции, «мистический характер» народа, присущую ему смешанную европейско-азиатскую сущность; отмечал такие черты русского национального характера, как терпение, стойкость к страданиям и одновременно с ними -живость, богатство воображения, креативность25.
«Двойное зеркальное отражение«,
или Что можно узнать о современной Франции
и французах, изучая образ России
Образ Другого, как уже отмечалось выше, может быть изучен через призму «двойного зеркального отражения». Одним из первых образ «двойного зеркального отражения» ввел в советологию американский ученый М. Ма-лиа. Он утверждал, что «демонизированная» или, наоборот, «обожествляемая» на Западе Россия всегда служила Европе зеркалом, в котором отражались собственные надежды и разочарования европейцев26. Об «игре зеркальных отражений» пишет и другой известный советолог М. Левин. Два мира - советский и западный - на протяжении десятилетий обменивались «посланиями» - образами, которые меняли свое содержание, будучи то позитивными, то негативными. В этих образах в символической форме отражалась конкуренция двух систем, их противостояние. Сразу после окончания Первой мировой войны вплоть до 1929 г. Запад демонстрировал экономические успехи, а Россия с трудом преодолевала последствия Гражданской войны и в тяжелых условиях строила новое государство. В 1929 г. на Западе разразился экономический кризис. Именно в этот момент СССР выдвинулся на передний план, чему способствовали успехи первых пятилеток и результаты культурной революции. «Образы направлялись друг другу. В них отражалась реаль-
24. «Хотя знать Московского государства и была обращена в рабство одним из своих государей, но в ней все-таки постоянно замечаются признаки неудовольствия, которое не встречается в климатах юга» //Монтескье де Ш.Л. О духе законов. - М.: Мысль, 1999. - С. 237.
25. Siegfried A. L'âme du peuple. - P.: Hachette, 1950. - Р. 139-150.
26. Malia M. L'Occident et l'énigme russe. Du Cavalier en bronze au mausolée de Lénine. - P.: Seuil, 2003.
ность, но часть ее деформировалась»27, - пишет М. Левин. Экономический кризис на Западе (1929-1936) протекал на фоне индустриального бума в СССР. Экономический подъем позволил Советскому Союзу минимизировать негативные моральные и политические последствия массовых репрессий, а экономический кризис сформировал в широких общественных кругах Запада отрицательное отношение к капиталистическому строю. Победа СССР во Второй мировой войне, на взгляд его сторонников, свидетельствовала о правильности выбранного страной пути. В послевоенный период Советский Союз приобрел всеобщее уважение и статус мировой державы. Однако в начале 1960-х годов, когда страна впервые вынуждена была закупать зерно за рубежом, по словам М. Левина, произошла «инверсия»: мировая общественность пересмотрела отношение к достоинствам и недостаткам капиталистической и социалистической систем. «Игра зеркальных отражений» стала возможной благодаря существованию двух противостоящих и конкурирующих между собой общественных систем и в описанном М. Левиным виде продолжалась до 1989 г., ознаменовавшего собой распад советской системы.
Принцип «зеркального отражения» действует не только применительно к конкурирующим политическим системам. Приступая к анализу образа России в современной Франции, я исходила из предположения, что изучая образ нашей страны, исследователь может немало узнать о современной Франции и французах. В этой связи респондентам был задан вопрос: «Какое место в образе современной России, сложившемся во Франции, занимают проблемы, волнующие французов?» Полученные ответы свидетельствуют о том, что существуют как минимум три типа «зеркального отражения»: «зеркало мечты», «зеркало ненависти» и «зеркало собственных проблем».
В «зеркале мечты» отражаются надежды и ожидания наблюдающего, связанные с Другим. В международных отношениях это может быть желание распространить опыт Другого на свою собственную страну. Так, на протяжении десятилетий коммунисты и левая интеллигенция Франции видели в советской действительности идеал для своей страны. В свою очередь большевики подчеркивали свою преемственность с французскими собратьями-революционерами. «В сознании победившей партии, - пишет А. Гордон, -Октябрьская революция представлялась прямым продолжением Французской. Концепция революции-прототипа особенно была характерна для идеологии первого советского десятилетия, когда, отринув государственно-
27. Lewin M. Pourquoi l'Union soviétique a fasciné le monde // Le Monde diplomatique. — P., 2008. — N 100, août. — P. 7—8.
монархическую и церковно-православную традицию Российской империи, Советская власть крайне нуждалась в исторической легитимации»28.
В «зеркале ненависти», наоборот, отражается лик советской действительности, связанный с такими страшными событиями прошлого, как массовые репрессии, истребление населения, голод. Это отражение, как и в первом случае, носит односторонний характер. Позже, когда в конце XX в. «славный образ» утратил свою привлекательность, а СССР перестал быть идеалом, началась более сложная «игра зеркальных отражений». В «Черной книге коммунизма» жертвами коммунистических режимов XX в. признавались 100 млн. человек во всем мире29. Эта книга вызвала серьезные споры во французском обществе и особенно в профессиональном сообществе. Французские историки осуждали поверхностность большинства публикаций за исключением раздела, посвященного СССР (автор Н. Верт). Но следует признать, что с выходом этой книги табу с темы советской реальности было снято. В настоящее время большое число французских специалистов, занимающихся советским периодом, изучают тему ГУЛАГа, массовых репрессий в СССР. На мой вопрос, почему в современной Франции такое количество молодых ученых интересуются именно этими сюжетами, опрошенные мной специалисты дать определенного ответа не смогли. Зато в интервью с историками и политологами звучала мысль: поскольку о советском прошлом западный читатель узнает все больше негативного, образ современной России становится все менее привлекательным. Высказанное суждение подтверждает мысль историка Р. Франка о том, что размышления о прошлом - это значимая часть нашего восприятия современного мира.
«Зеркало собственных проблем» имеет свои особенности. В нем наблюдающий, глядя на Другого, проецирует на него внутренние и внешние проблемы собственной страны. Полученные мною ответы можно разделить на две группы: в одном случае респонденты сомневались в существовании «зеркала собственных проблем», в другом - подтверждали факт его существования и конкретизировали скрытые смыслы, которые французы вкладывают в образ Другого.
Респонденты, убежденные в том, что «эффект зеркала» в современных условиях не работает, аргументируют свою позицию культурно-географической удаленностью России. «Эффект зеркала по отношению к России во Франции отсутствует, - говорит специалист-международник. - О нем можно говорить применительно к Германии, поскольку это близкие страны.
28. Гордон А. Великая французская революция в советской историографии. - М. : Наука, 2009. - С. 25.
29. Courtois S., Werth N., Panné J.-J. et alii. Le livre noir du communisme: Crimes, terreur, répression. - P.: Robert Laffont, 1997.
Но Россия - это совсем другое дело. Она находится далеко, французы ее мало знают. Для Франции это не референтная страна, и я не представляю, как она могла бы таковой стать».
Противоположная точка зрения предполагает, что «зеркальное отражение» продолжает оставаться одним из способов постижения наблюдающего. «Во Франции, - говорит специалист в области изучения постсоветских экономик, - принцип зеркала действует еще более эффективно, чем в других странах. Многие французы в прошлом были коммунистами, поддерживали СССР. Поэтому они вкладывают в образ России собственные страхи, недовольства, переживания». Об этом же пишут французские историки, занимающиеся изучением стереотипов. «Стереотип, - подчеркивает Р. Франк, -часто использует инструментализированный образ Другого в зависимости от того, о чем (нация. -Н.Л.) мечтает или чего она опасается. Образ Другого -это не образ в себе, но образ для себя. Он позволяет лучше разглядеть себя», а также постичь то время, в котором живешь30.
Среди волнующих французов проблем, которые, на взгляд респондентов, отражаются в образе современной России, выделяются проблемы внутренние и проблемы внешнеполитические.
Проблемы внутренние
Во французском массовом сознании, когда речь заходит о России, важное место, как подчеркивают респонденты, занимает ассоциативный ряд, связанный с социально-экономической тематикой. Французское общество с непониманием реагировало на то, что новая Россия, отказавшись от плановой экономики, которая служила моделью для экономического восстановления Франции в послевоенный период, избрала капиталистический путь развития. «Французам непонятно, - говорит респондент, - как русские смогли так быстро отказаться от своей истории». Для них этот факт представляется тем более вызывающим, что сами французы с гордостью относятся к собственному прошлому.
Негативно, на взгляд опрошенных, французы воспринимают и то, что в качестве экономической модели Россия предпочла американский либерализм, а не социал-демократический вариант рыночной экономики по примеру ФРГ или Франции. Подобная реакция вполне объяснима: в сравнении с другими европейскими странами французы демонстрируют самый высокий уровень
30. FrankR. Qu'est-ce qu'un stéréotype? // Une idée fausse est un fait vrai. Les stéréotypes nationaux en Europe / Sous la dir. de J.-N. Jeanneney. — P. : Odile Jacob, 2000. — P. 22.
недоверия к рынку и конкуренции31. «Результатами избранной Россией экономической модели развития стали: отсутствие социальной справедливости и уничтожение социальным гарантий. Все эти признаки современного социального развития России вызывают во Франции отрицательное отношение».
Подчеркнутое внимание к российской социальной проблематике респонденты объясняют коллективными страхами, которые накопились во французском обществе. «Во Франции существует страх, что в будущем перестанет существовать система социального обеспечения. Это очень серьезно». Во французском массовом сознании сохраняется идея сильного государства, которое призвано выполнять функцию социальной защиты32. Словосочетание «социальная справедливость» для французов - не пустое слово, поскольку предшествующие поколения на протяжении истории сражались за нее, и современные граждане готовы отстаивать социальную справедливость, о чем свидетельствуют массовые движения протеста, в которых участвуют сотни тысяч людей. Тот факт, что в постсоветской России неуклонно растет разрыв между богатыми и бедными, существует кричащая нищета, не может не тревожить французов, которые опасаются схожего сценария развития для своей страны.
Современная Россия заставляет задуматься французов и о проблемах нового богатства, происхождение которого вызывает множество вопросов. «Русские вызывают нездоровые чувства во Франции, как в прошлом саудовские принцы. Они имеют много денег, и французы им завидуют». Можно усомниться в том, что зависть является основным чувством, питающим негативное отношение французов к «новым русским». В этом вопросе уместнее обратиться к особенностям французской истории, культуры и, в частности, отношению к деньгам33. Французы привыкли, что их собственные миллиардеры - это, как правило, наследники богатых семей, люди пожилого возраста, не стремящиеся демонстрировать свое богатство. «Легкие деньги», появившиеся в современной России, и их обладатели, молодые «новые русские», эпатажно тратящие миллиарды на глазах у всего мира, вызывают обоснованное неприятие французов, в массе своей обдуманно расходующих свои средства, платящих налоги, уважающих законы.
31. Les Français, des Européens comme les autres? / Sous la dir. de D. Boy, B. Cautrès, N. Sauger. - P.: Presses de la Fondation nationale des Sciences Po, 2010. - Р. 70.
32. Ibid. - Р. 54.
33. Социологические исследования подтверждают, что среди европейских стран Франция выделяется уважением к закону, большинство французов (более 69%) полагают, что «закон следует соблюдать, даже если это связано с возможными материальными потерями». - Ibid. - Р. 77.
Капиталистическая Россия для среднего француза превратилась в своеобразную «антимодель», пример того, как не следует себя вести. Отношение французов к новой России - это не сиюминутная реакция. Оно имеет глубинное обоснование: многие из ценностей, которые закрепились в постсоветской России, радикально расходятся с установками и морально-этическими нормами, исторически сформировавшимися во французском обществе. Но при этом речь идет об установках массового сознания, которые могут не распространяться на узкий круг самых богатых французов, многие из которых по своему образу жизни мало, чем отличаются от «новых русских». Участник исследования признает: «Сам факт существования СССР был моральным ограничением для богатства в мире». В этом смысле французов не может не тревожить, что «после развала СССР во всем мире отношение к богатству изменилось. То, что еще совсем недавно считалось неприличным и шокирующим - демонстрация богатства и роскоши, - стало нормой». «Никогда прежде высокомерие денег в нашей стране не было столь откровенным», -продолжает эту тему другой участник опроса. Неслучайно, говоря о Франции времен Н. Саркози, некоторые французские исследователи стали использовать понятие «олигархия»34.
В новом контексте образуется разрыв между исторически сложившимися представлениями французов о себе и реальностью. Французы, убеждена социолог, «привыкли считать себя самыми лучшими, они впитали это представление о самих себе». Но в новом глобализирующемся мире они теряют эту уверенность. Повседневная жизнь, отмечает социолог, становится все более сложной и непредсказуемой, растет безработица, стабильность отсутствует. Возможно, глядя в «русское зеркало», французы невольно задают себе вопрос относительно того, как сложится их собственная жизнь и жизнь их детей. «Когда мне было 25 лет, я знал, что у меня будет работа. Сегодня у молодых людей такой уверенности нет. Они боятся, что не смогут жить в Париже, ведь чтобы снять квартиру в столице, надо заплатить за пять месяцев вперед. Где молодой человек может взять такие деньги? Происходит пауперизация среднего класса, и с этим ничего нельзя поделать».
Проблему проецирования французских тревог на образ современной России мне удалось обсудить с магистрантами Университета Париж-Дофин. Молодые люди признавали, что ситуация на рынке труда столь неблагоприятна, что они психологически готовы к тому, что не смогут найти работу по окончании магистратуры и, возможно, им придется искать ее за рубежом. «Современная Франция через пятнадцать лет станет Россией», - утверждает молодой человек. Он говорит об олигархических тенденциях, когда властная
34. Pinçon M., Pinçon-CharlotM. Le président des riches: Enquête sur l'oligarchie dans la France de Nicolas Sarkozy. — P.: Zones, 2010.
элита все больше срастается с бизнесом, государственные чиновники предпочитают переходить работать в частный сектор, а крупные компании определяют политику страны. Проекция негативного российского опыта на Францию свидетельствует о том, что молодой человек не верит, что политические институты смогут защитить его страну от «наступления крупного капитала», что, впрочем, не вызывает удивления, если учесть, что доверие к политическим институтам во французском обществе за последние годы резко снизилось.
Внешнеполитические проблемы
В тревогах и опасениях современных французов, как полагают респонденты, не последнее место занимают внешнеполитические проблемы - статус Франции в мире, страх перед лицом набирающих мощь стран с быстро развивающейся экономикой. Когда-то Эдит Пиаф пела «Жизнь в розовом цвете», песню, которая стала символом целого поколения французов, выросших в годы «славного тридцатилетия». Сегодня многие во Франции, как считают участники исследования, воспринимают мир «в темных тонах». Этот взгляд сформировался под влиянием ряда факторов, среди которых особое место занимает геополитическая ситуация, сложившаяся в мире на рубеже XX-XXI вв. Важнейшими событиями в этот период стали распад СССР и объединение Германии. Приведу в этой связи выдержку из интервью Ж. Мартине: «Внешняя политика Ш. де Голля, а затем Ф. Миттерана основывалась на балансе сил между СССР и США. Наличие сильного Советского Союза позволяло Франции проводить независимую внешнюю политику. Распад СССР явился тяжелым испытанием для французской дипломатии и поставил под удар всю послевоенную систему международных отношений. Германия в послевоенный период была разделена, и это вполне устраивало Францию. В лице объединенной Германии Франция получила значительно более сильного в экономическом отношении конкурента»35.
В новом геополитическом пространстве на смену двухполюсному миру, где доминировали США и СССР, пришел мир, лидером которого являются Соединенные Штаты. Франция болезненно реагировала на новый расклад сил в системе международных отношений. Эта тема звучала во многих интервью. «Франция, - говорит голлист, - находится в фазе страхов и неуверенности, поскольку она больше не является мировой державой». В этой же тональности высказывается сотрудник аппарата ФСП: «Сегодня Франция не верит в
35. Мартине Ж. Франция — Россия: непростой диалог (памяти ученого, интервью записано Н.Ю. Лапиной) // Мировая экономика и международные отношения. — М., 2006. - № 8. - С. 102-103.
себя, а французы не верят во Францию. Они чувствуют, что Франция теряет свое политическое влияние, ведь она не играет большой роли в международных отношениях».
Как свидетельствуют материалы интервью, внешнеполитический статус и формирование внешнеполитических образов - два взаимосвязанных процесса. От того, как страна ощущает себя в мировой политике, во многом зависит ее отношение к внешнеполитическому окружению. «Я не думаю, что сегодня французы имеют позитивное представление о каком-либо другом народе, - замечает профессор Парижского университета. - В последние десятилетия французы стали ворчливыми, наш национальный характер сильно изменился. Впервые за три-четыре столетия мы перестали быть великой державой и стали средней страной (un pays moyen). Тот, кто не имеет величия, не может оценить его в Другом».
Франция не впервые переживает изменение своего международного статуса. В ее истории уже бывали аналогичные моменты. Достаточно вспомнить 1950-1960-е годы, когда распалась французская колониальная империя. Однако в тот период утрата колоний компенсировалась высокими показателями экономического роста, успехами в сфере научно-технического прогресса, ростом благосостояния французов. Сегодня утрата позиций в мировой политике для Франции происходит на фоне возрастающей социальной напряженности, нарастания экономических проблем, которые еще больше усиливают чувство неуверенности в будущем. Особенно остро эти настроения проявляются в интеллектуальной среде, где, как отмечает один из респондентов, «доминируют невроз, критика всех и вся, пессимизм».
В ходе интервью респондентам был задан еще один вопрос: «Боятся ли французы России?» Отвечая на него, большинство опрошенных говорили, что сегодня Россия не вызывает серьезных опасений у французов. «Какое место в негативном образе России занимают коллективные страхи? - размышляет политолог. - Поставки газа в Европу? Нет, это не связано с коллективным страхом, это всего лишь угроза». Перестав быть великой державой, Россия, бывший СССР, перестала внушать страх. А ведь еще два десятилетия назад известный французский философ Э. Морэн со всей серьезностью писал о возможности появления советских танков на Елисейских полях36. «Французы не заглядывают за пределы своей страны. Россия заявила, что она разоружается, что она - друг Европы. Почему Франция должна беспокоиться по поводу России?» - говорит другая участница исследования.
Интрига заключается в том, что, формулируя ответ на вопрос о наличии у французов страхов по поводу России, респонденты высказали мнение отно-
36. Morin E. De la nature de l'URSS. - P. : Fayard, 1983.
сительно подлинных страхов французов. И этот ответ состоял в том, что французы боятся Китая. В отличие от антиамериканизма отрицательное отношение во Франции к быстро развивающимся странам Азии - явление новое. По данным опроса, проведенного по заказу Института «World Public Opinion» и «BBC World Service» (2009), 70% французов отрицательно относились к Китаю и только 22% - положительно. Негативные настроения по отношению к Китаю, как отмечают социологи, в последнее время стремительно нарастают, по этому показателю Франция являлась абсолютным рекордсменом в Европейском союзе. Несколько лучше в глазах французов выглядит Индия: 29% опрошенных относились к ней положительно и 50% -отрицательно37. Страны с быстро развивающейся экономикой вызывают во французском обществе чувство нескрываемого страха. «Китай - это серьезная экономическая угроза», - говорит респондент. Страх, как отмечалось в интервью, вызывают высокие темпы роста китайской экономики, а также мощная экспансия китайских предприятий на французский рынок.
Не скрывают респонденты и тревог, связанных с ростом китайской диаспоры во Франции. На сегодняшний день китайская диаспора во Франции, по некоторым данным, насчитывает от 600 до 700 тыс. человек. Это самая большая китайская диаспора в Европе. Приведу на этот счет размышления респондентки, которая отмечает, что во Франции люди все время говорят о Китае и китайцах. Это связано с тем, что китайцы устойчиво продвигаются на французском рынке, покупают виноградники, магазины, табачные киоски, открывают рестораны. О том, что Китай вызывает, на их взгляд, коллективные страхи говорили и другие респонденты, подчеркивая при этом, что открыто обсуждать этот вопрос во Франции не принято. «Сегодня Россия усилилась, но это не вызывает у меня страхов. А Китая я боюсь, это реальная угроза», - говорит респондент.
Анализ материалов интервью свидетельствует о том, что страх, вызываемый Другим, в каждом конкретном случае имеет свою специфику. Неслучайно участники исследования подчеркивали, что страх, испытываемый французами перед лицом России, несопоставим со страхом, который, с их точки зрения, во французском обществе вызывает Китай. Прежде всего, это связано с тем, что Россия - это страна, входящая в европейский ареал, тогда как Китай представляет собой абсолютно чуждую Европе цивилизацию. «Россия, - полагает политолог, - вызывает во Франции скорее индивидуальный страх, тогда как Китай порождает глобальный, коллективный страх. Всем понятно, что если он начнет использовать с такой же интенсивностью, как
37. Views of China and Russia Decline in global Poll 2009: BBC World Service. — Mode of access: http://www. worldpublicopinion.org/pipa/pdf/feb09/BBCEvals_Feb09_rpt.pdf (Дата обращения — 30.11.2009).
Франция, электростанции, в мире не останется ни угля, ни урана, а мировые запасы природных богатств будут полностью израсходованы. Россия нам близка в экономическом, политическом, культурном плане, и поэтому мы задаем столько вопросов по ее поводу. Что же касается Китая, то это другое общество и другая система, которую невозможно сравнивать с Европой, поэтому и страх в отношении этой страны носит глобальный характер».
* * *
Использование различных концептуальных схем и подходов позволяет по-разному взглянуть на формирование внешнеполитических образов, их содержание, механизмы, с помощью которых они распространяются, становясь коллективными представлениями. Во Франции, как свидетельствуют материалы интервью, сложились различные образы России. У каждого из них свои основания, своя питательная среда, свой круг лиц, которые поддерживают конкретные представления о России. Основанный на общекультурных представлениях, образ России пользуется популярностью в кругу французской интеллигенции, для которой Россия сохранила статус великой культурной державы. В политическом плане России симпатизируют голлисты, особенно представители традиционного голлистского течения, и коммунисты. Леворадикальные круги Франции и связанные с ними интеллектуалы - это питательная почва для критического отношения к нашей стране. В этой среде воспроизводятся наименее привлекательные образы современной России. Важно отметить: в коллективных представлениях велика сила исторической памяти. Многие французы, те, кто в прошлом с симпатией относились к СССР, сохраняют свою привязанность к России и сегодня. Это свидетельствует о том, что единожды сформировавшийся образ Другого непросто кардинальным образом переформатировать.
Наряду с многоаспектными образами России, в которых присутствуют размышления о культуре, истории, политике, во Франции сохраняются стереотипные представления о нашей стране, статичные, наполненные односторонними историческими реминисценциями. К наиболее расхожим стереотипам относится широко тиражируемая СМИ и находящая отклик в специальных исследованиях мысль, что в России не происходит изменений, и она на протяжении всей истории воспроизводит одни и те же авторитарные формы правления. Или что россияне не могут выработать «ответственного» отношения к собственной жизни и сформировать демократию. Еще одна мысль, которую можно встретить в ряде публикаций и высказываний: Россия -это противник Франции и Европы, что в реальной политике приводит к поддержке программы расширения НАТО и размещения рядом с границами РФ
новых объектов военной инфраструктуры. Другая особенность негативного стереотипа состоит в том, что в нем частное всегда подгоняется под общее и усиливает его: в центр помещается реальное событие - война в Чечне, коррупционный скандал, громкое преступление, и на этой основе делаются общие выводы. Таким образом, «власть факта» затмевает собой все изменения, в том числе и то позитивное, что произошло в российском обществе за последние два десятилетия.
Ряд участников исследования убеждены, что во Франции в отношении России доминируют негативные стереотипы. «Кюстин возвращается», - так характеризует это видение Э. Каррер д'Анкосс38. С этим мнением согласен участвовавший в опросе французский социолог: «Во Франции существует определенный консенсус в отношении негативного восприятия России». Результаты массовых опросов подтверждают степень распространения негативных оценок. В апреле 2010 г. только 30% французов позитивно оценивали влияние России в мире, тогда как 55% опрошенных это влияние оценивали как негативное. По уровню негативного восприятия нашей страны Франция лидировала среди других стран мира39. Оценивая результаты этого опроса, участники исследования отмечают, что, на их взгляд, речь не идет об «антирусских настроениях», но об отрицательном отношении французов к политическому режиму, который сложился в России.
Наряду с историческими стереотипами во Франции до сих пор сохраняется «советский миф». «Сегодня во Франции нет такого яркого образа России, как это было во времена СССР», - отмечает социолог. Материалы интервью свидетельствуют о том, насколько устойчиво мифологизированное сознание. Нередко «советский миф» приобретает антироссийский характер, питая негативные образы новой России. «Во Франции существует два полюса. С одной стороны, сохраняется память о Спутниках, с другой - мнение, что политическая система современной России неэффективна. Эти два суждения постоянно присутствуют и формируют образ России». На рубеже XIX-XX вв. Россия интересовала Францию как экзотическая страна, после 1917 г. - как уникальный опыт «универсальной цивилизации». С крушением коммунистического мифа восхищение советским строем исчезло, но ничего нового взамен ему не появилось. Современная Россия - это обычная страна,
38. Каррер д'Анкосс Э. Чтоб быть влиятельной, Россия должна быть внутренне сильной. (Интервью записано Н.Ю. Лапиной) //Два президентских срока В.В. Путина: Динамика перемен / Отв. ред. и составитель Н.Ю. Лапина. — М.: ИНИОН РАН, 2008. — С. 343-350.
39. Global Views of United States Improve While Other Countries Decline, 18 April 2010. — Mode of access: http://www.worldpublicopinion.org/pipa/pipa/pdf/apr10/ BBCViews_Apr10_rpt.pdf (Дата обращения — 18.10.2010).
которая не является носительницей особых ценностей и не предлагает своего особого пути развития. А следовательно, за последние два десятилетия утратилось отношение, которое в прошлом было у французов к СССР: отношение равного к равному. На смену ему пришло отношение универсального к частному.
Анализ материалов интервью позволяет судить о том, как конструируются массовые представления, стереотипы и мифы о современной России. В свою очередь использование концепта «двойного зеркального отражения» может многое нам рассказать о наблюдающем субъекте, волнующих его проблемах и психологическом состоянии.
