CC BY
57Д.А. Мустафина
Дворцовое землевладение в Казанском крае в ХУ!-ХУ!! вв.
Целью настоящей статьи является выявление локализации дворцовых владений в Казанском крае в ХУ1-ХУ11 вв.
Район исследования определен возникновением и последующим расширением домениальной (дворцовой) собственности на землях, присоединенных к Московскому государству вследствие утраты политической самостоятельности Казанского ханства в 1552 г. Хронологические рамки продиктованы, с одной стороны, источниковой основой, с другой, временем колонизации и хозяйственного освоения Средневолжского региона, результаты которых были нивелированы петровскими преобразованиями.
Источниковой базой исследования стали материалы двадцати четырех писцовых книг Казанского края второй половины XVI - XVII вв.
Существование домениальных владений в Среднем Поволжье было «нотифицировано» и юридически (нотариально) закреплено в ходе переписей земель, проведенных агентами московского правительства в 60-х гг. XVI в. Последующие изменения их площадей - сокращение вследствие произведения пожалований помещикам и монастырям, расширение в результате хозяйственного освоения - нашли отражение в сведениях дозоров 90-х гг. XVI в., а также - в различной писцовой документации XVII столетия. В силу этого уцелевшие материалы описаний уездов и, в частности, дворцовых волостей остаются единственными, незаменимыми и уникальными источниками, позволяющими представить развитие хозяйства в дворцовых комплексах Казанского края. Именно они отражают результаты колонизационного движения, географию дворцовых селений, хозяйственный уклад и особенности крестьянского землеустройства, размеры и формы ренты, эволюцию рентных отношений, социальную структуру деревни, пути решения правительством проблемы включения в сельскохозяйственный оборот новой или заброшенной пахотной земли, ход и своеобразие унификации хозяйственного уклада, и другие стороны жизнедеятельности дворцового хозяйства.
Дворцовое или удельное землевладение к середине XVII в. стало одной из ведущих форм феодальной формы собственности на землю в рассматриваемом регионе. История его сложения и динамика развития - это не только одна из составляющих социально-хозяйственного развития края, имевшего свои особенности этнополитического и социально-экономического характера, но и эволюция совмещения дворцом = царем владельческих и государственных интересов в условиях колонизации новоприсоединенных территорий. Данное обстоятельство делает правомерным выбор в качестве объекта изучения вопросов, концентрирующихся вокруг истории удельных земель, поселений и их населения. К их числу принадлежит и проблема определения локализации или географии дворцовых владений в Казанском крае во второй половине XVI - начале XVIII вв.
В настоящее время мы имеем возможность привлечь к анализу материалы следующих описаний царского домена в Казанском крае второй половины XVI - XVII вв.: вытной и посевной книг села Федоровского 1616 г. [1], и тринадцати переписных книг Казанского уезда (оброчных лугов по всем пяти дорогам Казанского уезда 1616 г. С.Москотиньева [2], Арской, Галицкой дорог и волости Беть-Кукмор 1617 г. М.Ступишина [3], села Борисоглебского с деревнями 1617 г. М.Лопатина [4], сел по Арской дороге 1617 г. Г.Пыхачева [5], сел Анатыш, Бетьки с деревнями и Рыбной слободы 1617 М.Баикашина [6], сел Воскресенского и Сапуголи с деревнями 1617 г. Б.Кузьминского [7], села Борисоглебского с деревнями 1617 г. М.Лопатина [8], села Елабуги 1617 г. приказного Б.Нехаева [9, 10], с. Рождественного на Укрече 1619 г. В.Берсенева [11], порозжих земель по Зюрейской дороге 1619 г. Н.Захарьина [12], дворцовых владений уезда 1645/46 г. Т.Ф. Бутурлина и А.Грибоедова [13], села Челнинский Починок с деревнями 1645-1676 гг. [14], 1678 г. М.С. Супоне-ва и Д.Кошелева [15]; одной переписной книги дворцовых владений в Царевококшайском уезде 1646 г. Я.М. Толочанова и А.Фаворова [16], одной «полевой» книги Казанского уезда 1647-1656 гг. С.Волынского [17], четырех дозорных книг (дворцовых владений по Арской дороге 1599 г. Н.Обухова [18], дворцовых сел Казанского уезда 1621 г., составленных двумя бригадами писцов -К.Шушериным с Г.Амиревым [19] и О.Зузиным с Т.Матвеевым [20], дворцовых владений в За-камье 1650/51 г. С.Карева [21], двух отдельных и межевых книг 1565-1568 гг. Н.В. Борисова и Д.А. Кикина - Казани и уезда [22], Свияжска и уезда [23], наконец, книг отдачи в наем сенных покосов беглых крестьян села Борисоглебского с деревнями 1618 г. Е.Нудомова [24].
Кроме того, в нашем распоряжении имеются две выписи из переписных книг Казанского уезда, составленных в 1710 и 1714 г. бывшим казанским вице-губернатором Н.Кудрявцевым и подьячим И.Протопоповым [25, 26]. Источниковое значение названных материалов XVIII в. заключается в том, что они отражают результаты хозяйственного развития дворцового домена, по сути, за последнюю четверть XVII в. Ценные сведения о дворцовом комплексе Казанского края содержатся в свою очередь и в привлеченном нами к анализу разнородном актовом материале - различных грамотах, челобитных, сотных и других записях.
Предпосылками для появления в рассматриваемом регионе дворцовых земель стали два взаимосвязанных и взаимообусловленных фактора. Стремление усиливавшегося Московского царства подчинить своей политической воле поволжские ханства, с одной стороны, и вызванные социально-экономическими причинами миграционные вкрапления финно-угорского и славянского населения в Среднее Поволжье, с другой стороны. Эти факторы в совокупности предопределили расширение территории Русского государства, сопровождавшееся безоговорочным признанием московского царя верховным собственником новоприобретенных земель, определявшим их последующий статус, сложение и прекращение тех или иных поземельных отношений, эволюцию их сущности и характера.
Не случайно в своих записях правительственные агенты - писцы - отразили информацию троякого рода: 1) факты закрепления за дворцом освоенных в ходе вольной крестьянской колонизации земель в регионе, 2) случаи передачи дворцовых угодий во владение светским и духовным феодалам и 3) отдачи дворцового движимого или недвижимого имущества, в том числе и земли, в оброчное держание.
Записи первого рода отражают практику, восходящую корнями к нормам обычного права XV в., когда крестьяне уступали верховное право на земельную собственность князю. Возведение укрепленных опорных пунктов - городов Васильсурска, Свияжска, последовавшее взятие Казани и появление новой череды крепостей (Чебоксар, Лаишева, Тетюш, Кокшайска, Козьмодемьянска, Царевосанчурска, Царевокошайска, Цивильска, Уржума, Малмыжа и др.), строительство укрепленных линий вдоль границ («засечных черт») создавали благоприятные условия для колонизационного движения. Однако эта практика была более свойственна второй половине XVI в. Органы местной власти не препятствовали перемещениям крестьян, отставных служилых приборных и «вольных» людей, возрождению ими опустевших или покинутых прежним населением пунктов. Казанскому и свияжскому наместникам не удалось «сойти с коня» и отложить оружие, ибо они оказались перед необходимостью подавления многочисленных очагов восстания, обеспечения постоянной боевой готовности против потенциального неприятеля (крымской и ногайской конницы). Административно-военная составляющая каждодневных обязанностей выходила на первый план, усиливалась и, в конечном итоге, привела к закреплению военного характера власти в новоприсо-единенном крае, трансформировав наместников в воевод. Решение социально-политических задач и организация защиты границ государства отодвигали на второй план наряду с другими и вопросы упорядочения миграции населения. Лишь после Смутного времени правительство само стало принимать активное участие в организации хозяйственного освоения новоприсоединенных земель. Оно «записывало в крестьяне» вольных людей, выселяло опальных из центральных и более западных областей и ставило плененных во время военных кампаний перед неизбежностью выбора участи земледельца или сельского ремесленника. Активно перемещало крестьян с семьями из западных и северо-западных районов на окраину государства, в южные и юго-восточные области, а также в рамках самого Поволжья. Предметом особых забот при этом становилось отселение принявших христианство представителей коренного населения и пленных в отдельные деревни и т.д.
Записи же второго рода, привлеченные последовательно за разные временные отрезки, позволяют утверждать, что во второй половине XVI в. прекращение службы и перемещение на новое место, пресечение рода, невыполнение возлагавшихся обязанностей и ряд других причин могли сопровождаться передачей условных владений и держаний обратно в казну («на государя»). Так, например, в сентябре 1563 г. представителям местной администрации - воеводам - Ф.И. Троекурову, А.И. и И.И. Засекиным, Г.А. Булгакову - были переданы в поместье дворцовые деревни Меньшие Дертюли, Аки, Задние Атары, Средние Атары, село Царицыно [22, сс. 316, 320, 324]. Тогда как по материалам описания 1599 г. эти населенные пункты вновь оказались в ряду дворцовых. В XVII в. поместные держания стали носить наследственный характер, отчуждение и отписка владений в казну осуществлялись лишь в случаях превышения размеров дачи и оклада, неявки на
службу и при нежелании перехода служилого в христианство, приобретшем особую остроту в начале 80-х гг.
Анализ записей третьего рода показывает, что на оброк передаются главным образом сенные покосы, мельницы и участки воды (рыбные ловли). Следовательно, население имело возможность заниматься промыслами, приносившими дополнительный доход, как правило, без отрыва от земледелия.
Первые дворцовые селения в Казанском крае появились в так называемой Горной стороне, составившей впоследствии Свияжский уезд. Свидетельством тому служат писцовые (отдельные) книги Казани, Свияжска и их уездов 1565-1568 гг. Н.В. Борисова и Д.А. Кикина, содержащие указания-примечания о предшествующей принадлежности отводимых помещикам земель к дворцовому ведомству. «Казанское взятье» и признание конфискованных земель домениальными, безусловно, стимулировали возникновение дворцовых селений и в Побережной, Луговой и Арской сторонах Казанского уезда. Примечательно, что согласно писцовым регистрациям владения дворца располагались преимущественно по четырем его административно-территориальным частям -Ногайской, Зюрейской, Арской и Алатской дорогам.
Первый известный нам «дозор» дворцового комплекса был осуществлен в 1599/1600 г. в 28 селениях: в двух селах и семи деревнях Арской дороги, пяти селах, одной слободе, 12 деревнях и одной пустоши Ногайской дороги Казанского уезда [27]. После отдела, произведенного в 15651568 гг., прошло более 30 лет, но в ряде поселений были учтены «неуложенные десятины». Под которыми, на наш взгляд, следует понимать не указание на несоответствие ранее установленным размерам меры поверхности - десятины, как это интерпретировала Е.И. Колычева [28, с. 12], а неучтенные, «не положенные в десятину» в ходе предыдущего учета земли. Данное обстоятельство означает, что за три десятилетия, истекшие после валового учета земель, площади дворцовых владений существенно расширились.
Обращает на себя внимание и факт наличия поместных жеребьев в отдельных селениях, квалифицируемых впоследствии как исключительно дворцовые. Так, к концу XVI в. примерно треть пахотных угодий в дворцовом селе Царицыно находилась за помещиками, а казанский ямщик взял на оброк мельницу под селом на р. Ноксе, деревня Кулчюк была записана за «немчином» И.Фера-ком, чуть менее половины земли села Сапуголи находилась в руках помещиков Д.Зузина, А.Прокофьева, Я.Износкова. В описаниях XVII в. упомянутые селения названы дворцовыми. Отсюда можно предположить, что, во-первых, поместные держания действительно носили условный характер и после прекращения службы ее владельцем отходили в казну. Во-вторых, испомещение служилых производилось в населенных пунктах, перешедших в собственность московского царя по праву войны. Сюда же устремилась и часть миграционных потоков, не контролировавшихся правительственными структурами. В связи с этим заслуживает внимания и то, что церкви и большая часть их утвари, включая богослужебные книги, были записаны «строением мирским».
Исходя из изложенного, мы должны признать, что именно инициатива крестьянской общины служила пусковым механизмом развития и укрепления селения, спустя время признаваемого исключительно дворцовым. Существование же неучтенных угодий и различных форм землевладения в одном и том же населенном пункте, на наш взгляд, свидетельствует не столько об использовании фонда дворцовых земель в раздачу помещикам, сколько о «глубине» продвижения колонизации в регионе, о постепенном пошаговом освоении территории бывшего ханства. Сложная социально-политическая обстановка вынуждала властные структуры совершать землеустроительные акции в ограниченном круге селений, являвшихся островками в окружении ясачных земель, учитывавшихся отдельно. При этом правительственные агенты регистрировали уже свершившиеся факты -распашку новых земель, обработку пашни «взгоном», сдачу помещиком дворцовой деревне своего поместья, возникновение нового селения, следовательно, действия крестьян по освоению региона опережали по времени усилия государства. Наличие укреплений и острогов, «государевых» житниц в некоторых поселениях и изредка встречающаяся социально-этническая характеристика отдельных жителей дворцовых селений и указания на перемещения людей позволяют составить представление о характере правительственных мер по колонизации региона. Формирование контингента дворцового населения осуществлялось за счет освобожденных пленных, новокрещен, к числу которых наряду с местным населением относились «латыши», «немчины», «мордва», а также за счет крестьян и бобылей из центральных «внутренних» областей государства и самого региона, а также сосланных опальных людей.
Села были главными ячейками социально-экономической системы дворцового комплекса и представляли собой административно-хозяйственный центр округи. Само понятие «село» в преамбуле писцовых записей объединяет и представляет всю совокупность населенных пунктов, тяготевших к селу. А словосочетания «...село с деревнями», «...к селу ... деревня» «...села ... деревня» указывают на административно-подчиненное положение деревень. Отличительной чертой сел, судя по тем же материалам второй половины XVI - XVII вв., было не наличие церкви, а «государевых житниц» и беспашенного населения, занимавшегося промыслами. К примеру, в 20-е гг. XVII в. в селе Сапуголи церкви не было, тогда как житниц было две. Мы уже указывали, что возведением церквей в дворцовых селениях занимался не верховный владелец-собственник, а само население, нуждавшееся в покровительстве «высших сил». Постепенно к последней четверти XVII - первой четверти XVIII вв. произошло превращение сел в духовные центры и, надо полагать, не последнюю роль в этом сыграл раскол церкви и ужесточение религиозной составляющей правительственного курса. А к концу XVIII - началу XIX вв. именно наличие приходского храма стало определяющим признаком типа населенного пункта. Преобладающим типом населенных пунктов в Среднем Поволжье традиционно оставалась деревня.
Административно-фискальное соподчинение сел и деревень во второй половине XVI в. не носило характер, незыблемо установленный, и пересматривалось по мере укрупнения существующих, возникновения новых населенных пунктов, вследствие изменения статуса деревень, выражавшегося в возведении церквей и укреплений. Так, по Арской дороге были описаны два села Царицыно и Чепчуги. К первому были приписаны деревни Аки, Выползово, Заднего поля Починок, Средние Атары, Новый починок, Задние Атары, расположенные на р. Казанке с притоками, озерах Средний Кабан, Долгое, Глухое, а ко второму не было приписано ни одного. Согласно дозору 1621 г. к селу Царицыно из прежних деревень продолжала «тянуть» лишь деревня Аки, а большая часть селений оказалась в ведении села Воскресенского, выросшего из деревни Выпол-зово на озере Средний Кабан. При этом у прежних сел - Царицыно и Чепчуги - появились и новые «сателлиты» [29, лл. 19об.-43, 55-66].
Если в XVI в. к селу Сапуголи относились 4 населенных пункта - деревни Кулчюк, Сухая речка, Кадышкова и пустошь Короваева, то в 20-е гг. XVII столетия три последних селения отошли к селу Борисоглебскому за р. Казанью (не следует путать с митрополичьим селом Борисоглебским, Плетени то ж, на озере Кабан Средний). К селу Сапуголи были причислены деревни Ивертова и Корташевка, к середине XVII в. переданные в поместное владение.
Писцовые материалы свидетельствуют, что отличительными особенностями дворцового комплекса в регионе были: гнездовой или кустовой характер размещения, расположение «главного» поселения, по возможности укреплявшегося, на берегу крупной реки, многодворность материнских и малодворность дочерних селений-выселков на ранних стадиях существования. Если в Никольской слободе к 1621 г. имелось 119 дворов, то в некоторых приписанных к ней деревнях по три (Гашкова), четыре (Нечкина), пять (Семакова) дворов [30]. Постепенно складывалась группа селений и получала наименование волость, реже - уезд, и в отдельных случаях составляла административно-территориальный элемент более крупной одноименной единицы. Например, в состав Казанского уезда до 1780 (некоторые до 1796) г. входили Сарапульский, Лаишевский, Тетюшский, Осинский и другие «внутренние» уезды, центрами которых являлись укрепленные дворцовые села и «пригородки».
К 20-м гг. XVII в. в дворцовый комплекс Казанского края входили 237 селений, фискально-подотчетных 17 селам. Судя по привлеченным к анализу источникам, эти 17 сел с деревнями и починками подразделялись на ряд групп - подкомплексов - в зависимости от фискально-административного подчинения, складывавшегося по мере формирования «гнезда» или «куста» вокруг центра.
В состав первого подкомплекса входили 9 сел: Федоровское, Воскресенское, Сапуголи, Рождественское на Укрече, Царицыно, Борисоглебское, Чепчуги, Рождественское на Полянках, Кукар-ская слобода. Географически эти пункты располагались по обоим берегам Волги в юго-восточной части нижнего Прикамья и северо-восточном углу Заволжья и примыкали к городу Казани и его пригородам Тетюши, Лаишев и Уржум. Села Воскресенское на озере Средний Кабан (в литературе ошибочно помещенное на левый берег р. Камы [31, с. 73], Царицыно на р. Ноксе, Борисоглебское на ключе близ реки Сухая входят ныне в черту города Казани. Село Федоровка находится на территории Тетюшского района, села Рождествено, Сапуголи и Полянка - Лаишевского, Чепчуги -Высокогорского района Республики Татарстан и село Кукарка - Кировской области.
Второй подкомплекс включал следующие пять центров: села Анатыш, Рыбная Слобода (Омары) на Омаре, Тресвятское на Елабуге, Вознесенское на Сарапуле, Никольская слобода на Осе, располагавшиеся на правом берегу и притоках Камы. Если села Анатыш и Омары (ныне находятся на территории, соответственно, Рыбно-Слободского и Мамадышского районов РТ) в последующем сохранили достигнутый статус, то три остальных центра компактного проживания дворцового населения - Елабуга, Сарапул и Оса в XVIII в. переросли в города и стали уездными центрами. Ныне они находятся в составе республик Татарстан и Удмуртия и Пермской области.
Третий подкомплекс объединял населенные пункты, тяготевшие к селам Челнинский Починок и Мыс в Закамье, и находился в составе Уфимского уезда. В этот же уезд входила и группа относившихся к селу Каракулино селений, описаниями которых мы, к сожалению, пока еще не располагаем.
К 20-м гг. XVII в. селения Казанского уезда распределялись по «даругам» следующим образом:
Таблица№ 1
Распределение селений Казанского уезда по «даругам» в 20-е годы XVII в.
Дороги/ типы селений Села Приселки Деревни Починки Займища Пустоши Итого селений
Ногайская 7 1 14 4 26
Зюрейская 3 3 3 9
Арская 3 39 16 3 61
Алатская 4 96 31 8 2 141
Всего 17 1 152 47 8 12 237
Как видим, наибольшее число дворцовых селений было сосредоточено по Алатской дороге, наименьшее - по Зюрейской.
На 20-30-е гг. XVII в. пришлась вторая волна возникновения дворцовых селений в Казанском крае. Наиболее активно процесс хозяйственного освоения шел в восточном и юго-восточном направлениях. В середине XVII в. по Арской дороге были зафиксированы те же три «гнезда» дворцовых селений: село Царицыно с 4 деревнями (Аки, Чебакса, Константиновка, Кузнецы), село Чеп-чуги и деревня Кулсеитово (Брыляково то ж), которая отойдет к Алатской дороге, и село Нововоз-несенское (Сарапул). К последнему наряду с деревнями Костоватая, Сива, Гольян, Нечкино, Другая Нечкино, Ершовка, Сигаева были приписаны еще шесть сел с деревнями и починками: Никольское на реке Березовке, Рожественское (Козлово то ж), Архангельское (Кинбаево то ж), Преобра-женское (Мамылево то ж), Ильинское (Нечкино то ж), Покровское (Вятское то ж). Сарапульская волость структурно существенно усложнилась и стала именоваться уездом, хотя территориально оставалась в рамках Казанского уезда.
В третьей четверти XVII столетия произойдет укрупнение еще двух «тянувших» к Сарапулу деревень: Нечкино станет одноименным селом, Гольяны превратится в село Воздвиженское. Заметим, что в последней четверти столетия в Сарапульском уезде было учтено 71 селение, из них 14 составляли «ближнюю» округу самого Сарапула, а 57 деревень и починков - подчинявшихся ему сел. Во время переписи 1710 г. в Сарапульской волости было зарегистрировано 870 жилых, 70 пустых крестьянских дворов и 13 дворов прибывших после предыдущего учета. Дворы запустели главным образом вследствие побега крестьян в 1708-1710 гг. Характерно, что часть беглецов тронулась с насиженного места, явно узнав о грядущей переписи. Нежелание крестьян встречаться с правительственными агентами, конечно же, говорит о самовольном перемещении крестьян и указывает на сохраняющуюся «вольную» крестьянскую форму колонизации.
По Ногайской дороге центров дворцового комплекса к середине XVII в. фактически стало десять - это село Рождественное (бывшее Укреч) на р. Меше с деревнями Тонеево (Аваган то ж) и пустошами Селище Сенгилевское, Полянка, полянкой Тетерино; Анатышская волость, объединявшая три села - Анатыш на р. Бетьки с деревнями Полянка (Макалово займище то ж), Бетьки с деревнями Урай, Кузьмина (Куземкина), Носово (Арыш то ж), Шумково, Другое Шумково, Ошняк, Полянка (Рубежница то ж), Полянка, Починок Горбунов, Слобода Рыбная Мыс; село Вос-кресенское с 4 жилыми деревнями (Заднего поля Починок (Кокушкин Починок), Средние Атары, Победилов Починок, Задние Атары) и запустевшей деревней Фокин Починок (Балымов то ж); село Сапуголи с деревнями Ивертовой (Кулчуки то ж) и Корташовкой, село Рождественное, что на полянках (Бектев то ж = Биектау); село Федоровское (Новый Усад то ж), что под Тетюшами, (совр. Федоровка в басс. р. Улема) с 4 деревнями - деревня Починок Тинчурин (Чинчурино), Почи-
нок Янгуватов, Починок Кулунчинской (Колунец), Починок Мечасов (Удельное Нечасово) - все на р. Улеме и в ее бассейне, на правом притоке р.Свияги село Толминское, Мансурово то ж, к которому относилась деревня Мыс, бывшая Рыбная слобода, на р. Каме (не путать с селом Рыбной Слободой на р. Омаре).
В существующих по Алатской дороге четырех центрах весьма интенсивно продолжали появляться новые селения, и число их достигло 226. В этом отношении исключением было лишь село Борисоглебское. Круг подчиненных ему деревень (Сухая речка, Короваева, Кадышкова, Починок Щербаков, Дербышкина), включая выгоревшую деревню (пустошь Селище Макаровское=Выгорь), оставался прежним. А вот число дворов в них к началу XVIII в. сократилось на 3,2%. Тогда как к селу Кукарская Слобода «тянули» уже 158 деревень и починков, распределенных между тремя приходами - Ильинским, Троицким, Спасским (число дворов в Кукарской волости к началу XVIII в. умножилось на 15,7%). К приписанному к Кукарке селу Лебяжье относились 23 населенных пункта, число дворов в них выросло почти на 39%; а в Осинской волости с центром в Никольской (Осинской) слободе насчитывалось 37 деревень, но по сравнению с 1678 г. количество дворов в них сократилось на 40,6%.
По Зюрейской дороге к середине XVII в. сложилось два центра дворцового комплекса и оба они сыграли заметную роль в хозяйственном освоении прилегающих территорий, в сложении и развитии общероссийского рынка - это Елабуга и Каракулино. Достаточно сказать, что по переписи 1678 г. по названной административно-территориальной единице Казанского уезда было зарегистрировано 368 крестьянских и бобыльских дворов, а в 1710 г. - 647 дворов, в том числе доля «прибывших» дворов составила 279, т.е. прирост составил 43,1 %.
Из приписных к 20-м гг. XVII в. к селу Трехсвятское (Елабуга) населенных пунктов (с. Мыс на р. Чалне и Мелекеске, слобода Набережная, дер. Орловка, Шильна Средняя, Шильна Верхняя и три пустоши - Починок Шишкин на р. Чалне, Починок Калинин на р. Чалле, Починок Круглово на р. Сузарке) к середине столетия два селения - села Мыс и Челнинский Починок - стали самостоятельными центрами, имевшими свой круг подчиненных деревень.
Правда, в исторической литературе существует мнение о том, что Челнинский починок с конца 40-х гг. XVII в. стал называться Мыс-Челны, а затем - Мысовые Челны и в последующем перерос в город Набережные Челны, поглотивший Набережную слободу, дер. Сидоровка, Орловка, Боровец-кое [32, с. 331-333]. Не подвергая сомнению факт слияния вышеупомянутых пунктов в одно селение, все же отметим, что согласно материалам писцовой книги [14, с. 162] село Чалнинский Починок находилось недалеко от устья р.Чалны, притока р. Камы. Однако оно находилось не на самом берегу, а в некотором отдалении от рек [33]. К нему «тянули» деревни Бережная, Шильна, Орлов-ка, Миронова, Калинина, Шишкина, Круглая, Шильна Новой усад, Новый починок на Красном Яру на р. Белой. Именно в устье р. Чалны при впадении ее в Каму было велено поставить городок. Стало быть, речь шла о возведении укреплений в селе Чалнинский Починок. Судя по контексту отписки воеводы П.Пожарского, к 1644 г. именно это село называлось селом Чалны. Село Мыс располагалось в устье р. Мелекески, впадавшей в р. Чалну и по сведениям С.В. Карево и Г.В. Писемского, описывавших в 1651/52 г. дворцовый комплекс в округе села Челнинский Починок, оно дифференцируется от городка и села Чалны.
Расположение других учтенных писцами селений было следующим: слобода Набережная, деревня Орловка, починки Шишкин, Калинов находились на р. Каме, починок Круглое - на р. Сусар-ке, деревни Ср. Шильна, Верхняя Шильна, Карелина, починки Ключ и Шестоперов - на р. Шильне, деревня Маркова - на р. Каме и озерах, починок Савин - на берегу р. Камы, где находилось устье ее притока Песчанки. Не удивительно, что укрепленное село Челнинский Починок, разрастаясь, поглотило примыкавшие к себе небольшие населенные пункты, возникшие вдоль реки Камы, включая основанные в устье рек Мелекеска и Челны, и стало известным как Набережные (Бережные) Челны.
В преамбуле своей книги писцы привели пересказ грамоты царя Алексея Михайловича, распорядившегося в 1649/50 г. возвести Чалнинский городок, и данного до июня 1651 г. распоряжения воеводы Ф.Я. Милославского о проведении дозора «в Чалнинском городке и в селе Чалнах, и в деревнях, и починках». В дошедших же до нас материалах писцов, действительно, фигурирует лишь одно село - Мыс, в ходе описания которого землеустроители дважды начинали «абзац» со слов «село Чалны» и тем самым дали основание для предположения о распространении двух наименований - Мыс и Чалны - на одно и то же поселение. Вместе с тем, сообщая о факте начала дозора, писцы обмолвились о «селах и деревнях, и починках», из этого следует, что сел, в которых
им надлежало побывать, было, по меньшей мере, не одно. Это наводит на размышления о полноте сохранившихся материалов описания [21, л. 149об .-150].
В актовых материалах, датированных 1643 г., говорится, что укрепления были возведены в селе Чалнах или селе Чалнинский Починок. К тому же есть основания для утверждения о том, что село Мыс «выросло» из сельца Ильинское, Мыс то ж. Из вышеизложенного можно заключить, что с возведением крепости в селе Челнинский Починок, которое именовалось и селом Чалны, оно стало сращиваться с находившимися практически рядом (через мост) селом Набережная (Бережная) слобода и деревнями. Однако в 1710 г. село Ильинское, Мыс то ж, и дер. Орловка были зарегистрированы еще как отдельные селения и не вошли в состав современных Набережных Челнов [25, л. 385-404].
Примечательно, что основателями села Чалнинский Починок стали крестьяне из дворцового села Елабуги, заселенного выходцами с Вятки и Камы. Несмотря на отселение жителей Челнов на Закамскую засечную черту, число дворов в нем в 1678 г. составило 160, а к 1710 г. - 213. Тогда как в Елабуге число дворов за эти 30 с небольшим лет сократилось почти на 10%, а в тянувших к ней семи деревнях - Студеный ключ (Дыровка то ж), Тарловка, Кочково, Ананьино, Мальцово, Поспе-лово, Вешняково - число дворов выросло почти на треть. Сокращение податных единиц в Елабуге явно было результатом административного перемещения населения. Заметим также, что источники не дают оснований считать Елабугу и тянувших к ней деревень селениями, развивавшимися в XVII в. преимущественно на основе рыбного промысла, как это предполагает В.В. Ермаков [34, с. 13]. Это видно хотя бы из того, что в 1678 г. число дворов белодворцев, на которых вместо тягла и податей была «положена ловить указная рыба», составляло 31, а в 1710 г. - 32. Тогда как число дворов пашенных крестьян в 1678 г. составляло 163, а к 1710 г. - 147 [25, л. 404об.].
Приведенные данные говорят о том, что возникновение дворцовых селений продолжало иметь место по тем же четырем «даругам» Казанского уезда, но более интенсивно этот процесс шел уже по Зюрейской и Ногайской дорогам. По Алатской и Арской дорогам в более ранних поселениях наблюдалось сокращение дворов и количественный рост населения наблюдался преимущественно в недавно основанных поселениях. По-видимому, крестьяне искали лучшей «доли», пытаясь вырваться из сдерживающих пут фискальных обязанностей, административной опеки, растущего идеологического контроля.
Основание новых починков и выселков не встречало сопротивления и со стороны местного населения. Одним из факторов, обусловивших подобное положение дел, помимо сложившихся мировоззренческих традиций, было существенное его сокращение и запустошение многих селений. Прийти к такому заключению позволяет уже тот факт, что в мае 1619 г. по наказной памяти боярина и воеводы И.М. Воротынского, дьяков Ф.Лихачева и И.Васильева для сыска и учета пустых порозжих земель близ Казани был направлен Захарий Онучин. Ему удалось зафиксировать наличие 18 пустошей по рр. Кисмесь, Меша, Кня, Бура, Ошторма, Шошьма, Пшалым, Симет по Арской дороге, 11 пустошей по р. Казанка, Ашит, Купшак, Урняш по Алатской дороге и трех пустошей по Галицкой дороге. Характерно также и то, что луга=сенокосы, в дворцовых угодьях были распределены в оброчное пользование ясачному населению 53 деревень. В январе 1619 г. «в чювашу и черемису» деревень Малая Шинар (совр. Малый Шинар Сабинского р-на), Измя (Сабинского р-на), Таузар (совр. Тау-Зары Балтасинского р-на), Верхние Верезеи (совр. Верези Арского р-на), Озяк (совр. Верхний Азяк Арского р-на), Кутернес, Янасалы (совр. Янга-Сала Арского р-на), Большая Муя (совр. Старый Муй Арского р-на), Хайван (совр. Старый Айван или Кер-Хайван Арского р-на), Мисен, Атары, Коротай (Каратай Арского р-на) по Арской дороге, деревень Зюри (Мамадыш-ского р-на), Ныса (совр. Нуса Арского р-на), Пимер (совр. Бимери Арского), Уска, Чавьи, Балтаче-во, Баландыш (Тюлячинского р-на), Меша, Малая Савруш (совр. Большие Савруши и Нижние Савруши Тюлячинского р-на), Кулуши, Большие Метески (Тюлячинского р-на), Тямти и Метески по Зюрейской дороге, деревень Ертуш, Аибаш, Чюваш, Ковали, волостей Беть-Кукмор, Карамас, Пинжань-Кукмор, Яран по Галицкой дороге, деревень Большие Верезеи, Ия, Шок, Аиша, Баирля, Ашит, Ильнет, волостей Морку, Бигишны, Чюваш по Алацкой дороге, а также в монастырскую деревню Харин Починок, митрополичью деревню Красной Яр, дворцовое село Царицыно были направлены для сбора оброчных денег К.Богданов и подьячий В.Кузьмин. Факт передачи лугов, принадлежавших дворцовому ведомству, в оброчное пользование ясачным людям был вызван отсутствием дворцовых селений и населения в данной местности и экономической несостоятельностью дворцовых крестьян [35].
Подытоживая, отметим, что сложение дворцового домена в Среднем Поволжье произошло двумя путями: в результате конфискации земель казанской аристократии и вследствие вольной крестьянской миграции и колонизации. Первый путь формирования дворцового комплекса привел к компактно-гнездовому расселению дворцовых крестьян в окрестностях укрепленных населенных пунктов. «Куст» дворцовых сел возник на территории, прилегающей к городу Казани с севера, северо-востока, юго-востока, юга, и пригородов Казани - городов Тетюши и Лаишев, укрепленных 1557 и 1558 гг., соответственно. Население этих дворцовых поселений служило одним из инструментов «укрепления Царства Казанского», в котором фактически до середины 90-х гг. XVI в. не затихали восстания и волнения.
Второй путь реализовывался по мере продвижения крестьян по основной магистрали - реке Каме и ее притокам. Обосновавшись в Заволжье и Прикамье, пришлое население принялось осваивать Закамье и Приуралье. При этом центры дворцовых гнезд - села - непременно укреплялись, в них сначала появлялись остроги, затем «городки», что в последующем нередко приводило к изменению их статуса и превращению села в «пригородок» и «город». Основанные на реках дворцовые села умело использовали свое выгодное географическое положение: контролировали стратегически важные пункты - переправы, активно втягивались в торговые контакты. Правительство привлекало дворцовых крестьян к строительству засечных черт, перемещало их в новые населенные пункты на укрепленных линиях. И конечно, сам обыватель испытывал потребность в безопасных условиях для производства средств к существованию, казна же была заинтересована в функционировании дворцового хозяйства и расширении домена. Эта взаимосвязь была сложной и неоднозначной, ее эволюцию можно проследить, в частности, по особенностям рентных отношений, рассмотрение которых выходит за рамки данного опуса.
Список источников и литературы
1. РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Кн.153. Л.1-19.
2. РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Кн.153. Л. 20-44.
3. РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Кн.153. Л. 45-47.
4. РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Кн.153. Л. 104-108.
5. РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Кн.153. Л. 109-119.
6. РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Кн.153. Л. 53-78.
7. РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Кн.153. Л. 92-103.
8. РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Кн.153. Л. 104-108.
9. РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Кн.153. Л. 92-103;
10. См. публикации: Труды Вятской учен. архивн. комиссии. - 1905. - Вып.3. - С. 89-92; Шишкин Н.И. История города Елабуги с древнейших времен. - Елабуга, 1901. - с. 18-25.
11. РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Кн.153. Л. 296-301.
12. РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Кн.153. Л. 302-308.
13. Список с переписных казанских книг письма и дозору Тимофея Бутурлина да подьячего Алексея Грибоедова 154 г. // Покровский И.М. К истории поместного и экономического быта в Казанском крае XVII в. -Казань, 1908. - С. 90-91.
14. РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Кн. 6468. Л. 162-212об. См. публикацию: Восточное Закамье в XVII веке. -Казань, 2006. - С. 92-106.
15. РГАДА. Ф.1239. Оп.2. Кн. 1444. Л. 191-212 об.
16. Айплатов Г.Н. Переписная книга города Царевококшайска и уезда 1646 года // Труды Марийск. НИИ. -1971. - Вып. 23. - С. 260-269.
17. Писцовая книга Казанского уезда 1647-1656 годов. - М., 2001. - 541 с.
18. РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Кн.153. Л. 435-511; См. публикацию: Писцовые материалы дворцовых владений второй половины XVI века. - М., 1997. - С. 209-246.
19. РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Кн.153. Л. 512-614; РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Кн.6441. - Л. 1-109.
20. РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Кн.153. Л. 615-688.
21. РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Кн.156. Л. 149-238об. См. публикацию: Восточное Закамье в XVII веке. - Казань, 2006. - С. 111-153.
22. Писцовая книга города Казани и Казанского уезда 1565-1568 гг. / Публикация текста. - Казань: «Фэн», 2006. - 660 с.
23. Список с писцовой и межевой книги города Свияжска и уезда, письма и межевания Никиты Васильевича Борисова и Дмитрия Андреевича Кикина. (1565-1567 гг.) - Казань, 1909.
24. РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Кн.153. Л. 169-175.
25. РГАДА. Ф. 396. Оп.2 (38). Ед.хр. 3593. Л. 1-518.
26. РГАДА. Ф.396. Оп.2 (38). Ед.хр. 3599.
27. Книга письма, дозора и межевания 1599/1600 гг. Никиты Обухова на дворцовые владения Казанского уезда // Писцовые материалы дворцовых владений второй половины XVI века. - М., 1997. - С. 193-246.
28. Колычева Е.Н. Писцовые дворцовые материалы как исторический источник по социально-экономическому положению крестьян // Писцовые материалы дворцовых владений второй половины XVI века. - М., 1997. - С. 3-17.
29. РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Кн.6441. Л. 1-109 об.
30. Извлечение из дозорных книг Осипа Зюзина и Терентия Матвеева 1621 года по Осинскому уезду // Дмитриев А.А. Пермская старина. - Пермь, 1900. - Вып. 8. - С. 140-145.
31. Половинкин Н.С. Дворцовая (удельная) деревня Приуралья. Вторая половина XVI - первая половина XIX вв. - Тюмень, 1996. - 203 с.
32. Татарская энциклопедия. - Т. 4. - Казань, 2008. - 766 с.
33. Мансурова Ф.М. Рост городов Прикамья (XVП-XVП вв.) // Вопросы истории. 1977. - № 8. - С. 215-220.
34. Ермаков В. В. Колонизация и хозяйственное освоение Нижнего Прикамья // Восточное Закамье в XVII веке. - Казань, 2006. - С. 5-31.
35. РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Кн.153. Л. 309-339.
Мустафина Дина Абдулбаровна, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и культуры татарского народа Казанского (Приволжского) федерального университета.
Л.И. Гарайева
Археологические исследования памятников ХУ!-ХУ!! вв. на территории Республики Татарстан в 1992-2005 гг.
В связи с ограниченностью письменных источников по периоду Казанского ханства, особенную важность в изучении этого периода в истории татарского народа приобретают результаты археологических исследований. В 1973 г. Р.Г. Фахрутдинов в своей статье «Задачи археологического изучения Казанского ханства» указал на актуальность исследования и обозначил задачи приоритетных направлений в изучении археологии периода Казанского ханства. Среди них - исследование Заказанья и некоторых северных районов Казанского Поволжья с целью составления наиболее полной археологической карты Казанского ханства [33, с. 117].
Анализ отчетов и публикаций татарстанских археологов позволяет выделить три основных направления в современных археологических исследованиях: 1) изучение средневековых городов; 2) раскопки на остатках городищ и поселений; 3) исследование позднесредневековых погребальных комплексов.
Археологическая карта Казанского ханства, составленная Р.Г. Фахрутдиновым (1975 г.), содержит сведения о восьми городах, известных по местным сообщениям или изученных предварительно путем разведок: Казань, Иске-Казанское, Чаллынское, Старо-Зюринское, Утернясьское, Танга-чинское, Арское и Бимерское городища. Также к татарским городам автор отнес и Лаишево [33, с. 80-82]. В конце прошлого и начале XXI вв. на территории указанных городищ в той или иной степени и с разной интенсивностью проводились археологические исследования. Фактически единственным памятником археологии периода Казанского ханства, подвергнутым масштабным раскопкам, является Казань. С 1994 по 2004 гг. археологической экспедицией «Казанский Кремль» под руководством Ф.Ш. Хузина проводились широкомасштабные археологические исследования на территории Казанского Кремля. Результаты исследований позволили датировать возникновение города на Кремлевском холме рубежом X-XI вв., и проследить историю его развития вплоть до начала XXI столетия [31].
В 1990 г. экспедиция ИЯЛИ Казанского НЦ АН СССР проводила обследование уже известных памятников в районах Западного Закамья Татарской АССР в целях их паспортизации. Всего было исследовано 98 пунктов, 9 памятников было открыто впервые [34]. В 1995-1997 гг. археологической экспедицией Главного управления охраны и использования памятников истории и культуры Министерства культуры РТ проводились работы по составлению и уточнению списка археологических памятников в республике. Повторно была обследована территория от приустьевской части Казанки и до нижнего течения Вятки и изучены селища эпохи средневековья, их размещение и топография. Памятники (надгробия, кладбища, поселения) периода Казанского ханства были выявлены в Высокогорском, Атнинском, Арском, Балтасинском, Пестречинском, Тюлячинском, Сабинском районах РТ. К.А. Руденко, принимавший участие в данной работе, отметил, что «указанными раскопками едва ли исследован 1% известных памятников Казанского ханства. Материалы разведок малоинформативны, что осложняет возможность узкой датировки памятников» [29, с. 118].
