CC BY
1083
2007
НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК МГТУ ГА серия История, философия, социология
№ 113
УДК 9(С)21(470)
«ДВОЕВЛАСТИЕ» В РОССИИ В 1917 ГОДУ:
НОВЫЕ ПОДХОДЫ И ВЗГЛЯДЫ
Н.А. КОВАЛЕНКО
Рассматривается новая трактовка системы властных отношений после февральских событий 1917 года в России.
В последние годы наметилась тенденция интенсивного переосмысления истории России, настоятельная необходимость которого диктуется революционным процессом обновления всех сторон жизни нашего общества. Чтобы пойти дальше, необходимо извлечь уроки из прошлого, что возможно лишь на основе всестороннего и глубокого изучения Отечественной истории.
Особое место в развитии нашей страны занимает 1917 год. Думается, можно утверждать, что сегодня изучение истории российской революции вступило в новую фазу. Совершается качественный и потому знаменательный поворот. В основном два фактора предопределили его. Первый - пожалуй, самый главный, заключается в том, что в нашем обществе сложились совершенно иные условия, с которыми сравнимы разве только те, что возникли в России 1917 года. Это породило подлинный взлет творческой мысли. В какой-то степени историк сегодня уподобился естествоиспытателю. Его не стягивают более вериги догматических установок -резолюций, решений, речей, докладов. Свободный от них, он в меру своих профессиональных сил стремится постичь тайны прошлого. Многое ему становится яснее и понятнее. Меняются сложившиеся представления, казавшееся однозначным обретает многозначность. Второй фактор, порождение и следствие первого, - бум новых публикаций. При всех тех наработках, важных и значительных, которые у нас, несомненно, были, информационный поток обнаружил зияющие пустоты и обветшалость целых пластов привычных и укатанных знаний. Дотоле неведомые данные, своей совокупностью иногда равные подлинным открытиям, безгранично раздвинули рамки существовавших представлений, подняли их качественный уровень, высветили и поставили на очередь дня не только те проблемы, которые стороной обходились советской историографией, но и те, которые считались уже давно решенными ею.
Февральские события и развитие революционного процесса с февраля по октябрь 1917 г. никогда не были обделены вниманием исследователей. Определенный интерес вызывала и проблематика организации власти в рассматриваемый период. Между тем, многие ее существенные аспекты (предыстория появления «двоевластия», его сущность и хронологические рамки, основные «слагаемые», их деятельность и действенность и др.) не нашли должного освещения в отечественной историографии преподносятся, как правило, тенденциозно и, естественно, нуждаются в дальнейшем изучении и переосмыслении.
Как известно, в ходе февральских событий 1917 года сложился оригинальный политический режим, сущность которого В.И. Ленин определил понятием «двоевластие». Причем оно понималось не иначе как противостояние Временного Комитета Государственной думы, а затем сформированного им Временного правительства и руководящих органов Советов - не только альтернативных, но и даже равноправных центров власти, которые исходили из противоположных классовых интересов: в первом случае - из интересов буржуазии, во втором - из интересов трудящихся. Это ленинское определение советские историки восприняли в качестве методологического постулата и использовали во всех работах, посвященных революции 1917 года. Для сегодняшней историографии характерны активный пересмотр традиционных представлений и схем, поиск новых идей и концепций. И все же, несмотря на определенные подвижки, надо признать, что историческая наука еще не в состоянии внятно и аргументировано описать проис-
шедшее. Читателям по-прежнему предлагается весьма простая и предельно контрастная схема власти. Между тем объективный анализ реального соотношения политических сил того периода свидетельствует об упрощенности такой трактовки, позволяет усомниться в ряде, казалось бы, незыблемых положений.
В ходе февральских событий начался процесс заполнения образовавшегося вакуума власти. Борьбу за право считаться источником власти повели Временный Комитет Государственной думы и Петроградский Совет. Сосуществование этих двух политических сил можно охарактеризовать как первое «двоевластие», которое возникло спонтанно, никем не планировалось. Как показывает анализ данного вопроса, в деле создания основ механизма временной власти больше преуспел Комитет Думы. И, тем не менее, в силу особенностей сложившейся политической ситуации, отсутствия необходимых опыта, знаний и сил (прежде всего это относится к Петросове-ту) многие звенья властных структур создавались думцами и Советом на паритетных началах.
Иными словами, «двоевластие» в первые дни своего существования представляло собой раздел власти между соперничившими политическими силами в рамках одной государственной системы, при определенном взаимопризнании такого раздела и даже известном сотрудничестве. Рассматривая ретроспективную позицию эсеро-меньшевистских лидеров Петроградского Совета, необходимо отметить, что в ней было много слабых мест, иллюзорных представлений о характере происходивших событий и об участвовавших в них силах. Но, как представляется, их позиция, занятая в вопросе о власти, сыграла свою позитивную роль. Она помогла достичь компромисса с буржуазно-либеральными кругами, а тем самым быстро и «малой кровью» завершить революционный переворот. Конструирование же власти только силами социалистических партий могло привести к осложнению обстановки и к самым непредсказуемым результатам.
Что же представляла собой система властных отношений в связи с появлением на политической арене Временного правительства? В этой связи обратимся к анализу партийного состава Временного правительства и руководящих органов Советов. Начнем с последних. Как известно, в июне на I Всероссийском съезде Советов в соответствии со строгими правилами партийного представительства был избран ВЦИК. Так вот, в нем из 320 мест 242, то есть примерно 76%, принадлежало представителям двух наиболее популярных партий - меньшевиков и эсеров. В составе первого коалиционного правительства, сформированного 5 мая, меньшевикам, эсерам и примыкавшим к ним партиям принадлежало 6 мест из 15 (40%). Абсолютное же большинство мест оказалось у партийной коалиции, которую образовали социалисты и кадеты (12 мест из 15). В целом такая же картина наблюдалась и в конце июля. Во втором коалиционном кабинете (24 июля) меньшевикам и эсерам принадлежало 8 мест из 15 (53%). Кроме того, данный партийный блок получил ключевой пост министра-председателя. Абсолютное же большинство мест оказалось у партийной коалиции, которую образовали социалисты и кадеты (13 мест из 15). В третьем коалиционном кабинете (25 сентября) у коалиции социалистов и кадетов - 10 мест из 17 (около 60%), а в Предпарламенте (2 октября) - 332 места из 555 (60%).
Как видим, в период с мая по октябрь, власть в России принадлежала коалиции партий социалистов и кадетов. В основных органах государственной власти она имела устойчивое большинство, достаточное для принятия важнейших решений по вопросам внутренней и внешней политики.
Однако анализ партийно-политической основы органов государственной власти в России в 1917 г. важен не только для аргументации данного вывода. Он позволяет по-иному посмотреть на сущность самой власти. Как уже отмечалось В.И. Ленин, а вслед за ним советская историческая наука, определяли эту сущность понятием «двоевластие», понимая его как противостояние Временного правительства и руководящих органов Советов - альтернативных центров власти.
Заметим, в российской эмигрантской литературе, а также в западных исследованиях этот вопрос никогда не имел однозначного толкования. Керенский А. Ф. считал, что была создана
«легенда о «двоевластии», придуманная «врагами правительства как справа, так и слева» ради того, чтобы доказать, что оно «делило власть с Советом» [3, с. 146]. Его позицию подтверждает высказывание В.Д. Набокова, который писал, что Керенский «искренне считал, что Временное правительство обладает верховной властью и что Исполнительный Комитет не вправе вмешиваться в его деятельность» [4, с.393].
Согласно В.И. Ленину и отечественной историографии, «двоевластие» закончилось в начале июля, в период кризиса первого коалиционного правительства, когда ВЦИК Советов признал неограниченные полномочия Временного правительства. Связано это было с июльскими событиями, после которых большевики сняли с повестки дня лозунг «Вся власть Советам!». В западной историографии хронологические рамки «двоевластия» определяются мартом-апрелем 1917 года. Так, З. Галили (США) считает, что «период двоевластия март-апрель» являлся первым периодом русской революции [2, с.9]. Подобного мнения придерживается и известный французский историк Н. Верт. Он считает, что «двоевластие» закончилось с созданием первого коалиционного правительства, так как «вхождение в правительство многих министров-социалистов ставило под вопрос сам принцип двоевластия». Вопрос о власти в начале революции Верт рассматривает не только в рамках «двоевластия» - Временного правительства и Советов, имея в виду центральную власть, но и с учетом многочисленных городских, районных и местных Советов, создававшихся в ходе революции. Один из разделов его книги называется «Двоевластие» или многовластие?». Таким образом, признавая «двоевластие» в центре, Верт склонен считать, что, в целом, для того периода в масштабах России как государства существовало многовластие[1, с.85]. И с этим трудно не согласиться.
Отечественная историография по-прежнему предлагала упрощенную схему местной власти: на одном полюсе Советы - органы революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства, на другом - общественные исполнительные комитеты, органы буржуазной власти. И лишь относительно недавно начался пересмотр традиционных представлений и схем. По мнению некоторых исследователей о «двоевластии» можно говорить лишь применительно к правительственному уровню. На местах контуры власти прорисовывались менее четко. В условиях революции власть на местах действительно находилась в подвижном состоянии. Права на нее предъявили общественные исполнительные комитеты, комиссары Временного правительства, советы, городские думы, земские управы. В результате в одних местах было полное безвластие, в других - власть оказывалась в руках какого-либо одного органа, в-третьих, - двоевластие, в-четвертых, - троевластие, а в-пятых, - претендентов на власть появлялось столько, сколько более или менее активно действовало организаций и учреждений.
Такое состояние власти на деле являлось разновластием или даже полным безвластием. Временному правительству так и не удалось сформировать, выражаясь современным языком, исполнительную вертикаль. Это объясняется комплексом причин: здесь и просчеты самого правительства, и сложная политическая и социально-экономическая ситуация, которая сужала рамки маневра власти в плане создания действенного механизма управления и др. Определенную дисгармонию создавали Советы всех уровней. Внимательный наблюдатель, будущий известный литератор и публицист Ф.А. Степун свидетельствовал о крайней социалистической идеологи-зированности Петроградского Совета и его руководителей. «... Советских деятелей, - писал он, - интересовали, в сущности, только идеологические журавли в небе, с синицами же практических задач они решительно не знали что делать. Постоянно злостно критикуемое и даже перестраиваемое Советами Временное правительство не могло твердо и планомерно перестраивать страну. Сам же Совет планомерно управлять страною не мог хотя бы уже из-за отсутствия аппарата управления, но он успешно действовал в качестве некой политической пожарной команды» [5, с.47].
На местах же Советы усиливали свое влияние, утверждали «социальную справедливость». Они все чаще вмешивались в процедуру избрания комиссаров Временного правительства, втор-
гались в их полномочия, отказывались признавать их прерогативы. Иными словами, активно мешали исполнительной власти осуществлять управление страной. Советы фактически саботировали усилия комиссаров Временного правительства наладить хоть какое-то подобие управления Россией на местах.
Однако вернемся к рассмотрению сущности власти на центральном уровне. Анализ партийного состава Временного правительства (начиная с первого коалиционного) и руководящих органов Советов позволяет по-иному посмотреть на ленинскую трактовку «двоевластия», его хронологические рамки. Создание первого коалиционного кабинета, и это наконец-то следует признать, положило конец кратковременному периоду существования так называемого «двоевластия». Дело в том, что в состав коалиционных правительств и в руководящие органы Советов входили представители одних и тех же партий (многие деятели одновременно занимали министерский пост, входили в состав ВЦИКа или Исполкома и являлись членами ЦК соответствующих партий). Делегировав своих представителей в правительство, Советы тем самым приняли на себя и полноту ответственности за судьбу Российского государства.
В то же время следует подчеркнуть, что Временное правительство и Советы не являлись равноценными центрами власти. Говоря о носителях двух основных тенденций в развитии революционного процесса, Временном правительстве (с подчиненными ему местными органами власти) и центральных советских органах (с обширной сетью местных Советов), нельзя не заметить: место, роль вторых в значительной мере определялись тем, что распад царской власти опережал процесс создания демократической власти. Образовавшийся вакуум заполняли различного рода политические суррогаты, появлявшиеся на волне революционной активности низов.
Советы возникали с ярко выраженной социальной окраской как рабочие, крестьянские, солдатские и т.п., что в корне отличало их от формировавшейся вертикали общедемократических органов власти. Характерная их черта - наличие ряда родовых признаков: выступая как органы непосредственного революционного действия, самостийно вторгались во все сферы управления, легко переступая через правовые нормы; как самодеятельные общественные органы ориентировались главным образом на специфические национальные, профессиональные, социальные и прочие текущие интересы; принимая на себя ряд полномочий по решению наиболее злободневных вопросов, подменяя государственные органы, но не имея подготовленных кадров технического аппарата, средств, выступали главным образом как сила деструктивная.
Советы, с точки зрения особенностей их формирования (преимущественно по профессионально-социальному признаку) и характера деятельности (удовлетворение повседневных интересов и нужд различных социальных групп), представляли собой более высокий тип самоуправления, а не государственного управления. Созидательные способности такой самоорганизации народа вряд ли можно переоценивать.
Вернувшись в Россию из эмиграции, В. И. Ленин разглядел в Советах их возможный потенциал как инструмент борьбы за власть. В рамках этой гипотетической модели тезис о «двоевластии», якобы установившемся после февраля, играл служебную роль. Положением о «двоевластии» (хотя В.И. Ленин одновременно констатировал, что Советы - еще «неразвитое», «слабое, зачаточное» правительство) искусственно поднималась значимость Советов, которые фактически не являлись второй самостоятельной властью, а выполняли хотя и важную, но все-таки вспомогательную роль в общей системе демократических органов власти. Соглашение, заключенное между Временным правительством и Петроградским Советом 2 марта, помогло каждой из сторон закрепить свое место в сознании широких масс населения как органов новой власти. Однако это было не равноправное партнерство и не фактический раздел власти. Сам В.И. Ленин констатировал, что эта «зачаточная власть», руководимая эсерами и меньшевиками, «сама и прямым соглашением с буржуазным Временным правительством и рядом фактических уступок сдала и сдает позиции буржуазии».
Анализируя место, роль Советов в революционном процессе, важно обратить внимание и еще на один момент. Для В.И. Ленина в Советах самой важной была сторона, связанная с характером социального представительства. Он принципиально противопоставил Временное правительство, как власть буржуазно-помещичью, Советам, как власти рабоче-крестьянской. Соответственно концепция двух диктатур выстраивала сценарий не социального партнерства, а непримиримой классовой борьбы; не упрочения основ демократии в рамках существующей социальной структуры общества, а ломки того и другого в угоду интересам беднейшего населения. Положением о «двоевластии» Советам выдавался своеобразный аванс: они провоцировались на борьбу за первые роли, одновременно перегружались конфронтационным духом.
Активность Советов подогревалась теоретически и исторически не доказанным тезисом о том, что советские органы власти представляют собой «высший тип демократического государства», утопическим положением о последующем отмирании государства через Советы как органы пролетарской диктатуры. Тем самым отвергался вариант возможного постепенного «вмонтирования» Советов в будущую стабильную систему демократических органов власти.
ЛИТЕРАТУРА
1. Верт Н. История советского государства (1900-1991). - М., 1992.
2. Галили З. Лидеры меньшевиков в русской революции. - М., 1993.
3. Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте // Вопросы истории. № 12. 1990.
4. Набоков В.Д. Временное правительство // В кн.: Страна гибнет сегодня. Воспоминания о Февральской революции 1917 г. - М., 1991.
5. Степун Ф. Бывшее и несбывшееся. Т.2. - Лондон, 1990.
THE DUAL POWER IN RUSSIA IN 1917: NEW APPROACHES AND VIEWS
Kovalenko N.A.
The author analyses new understanding of the system of power relationship after February Revolution 1917 in Russia.
Сведения об авторе
Коваленко Николай Алексеевич, 1949 г.р., окончил МГУ им. М.В. Ломоносова (1977), доктор исторических наук, профессор МГУ им. М.В. Ломоносова, автор более 80 научных работ, область научных интересов - политическая история России, история революционного движения, политических партий, историография.
