CC BY
51
О.Л. Довгий
«ДВИЖЕНИЕ ПЛАНЕТ»
В РУССКОЙ ПОЭЗИИ XVIII в.
Статья посвящена выявлению основных черт астрономического канона русской поэзии, созданного в XVIII в. На основании анализа обширной базы данных ставится вопрос о правомерности использования термина «астрономический текст русской поэзии».
Ключевые слова: русская поэзия XVIII в.; диада ргоскзве-сЫейаге; астрономический канон; «астрономический текст русской поэзии».
Во все времена редкий поэт обходился без упоминания в своих сочинениях «движения планет, течения луны» (М.В. Ломоносов). В чем привлекательность небесной тематики, для чего поэты обращаются к ней, и есть ли какие-то общие закономерности в ее разработке?
Изучение многочисленных упоминаний небесных тел в русской поэзии XVIII в. помогает найти ответ на эти вопросы. В сочинениях русских поэтов XVIII в. создан астрономический канон, задано начало мощной традиции, которая, постоянно обновляясь, доживет до наших дней. Анализ обширной базы упоминаний небесных тел в русской поэзии позволяет сделать вывод о существовании двух основных целей обращения поэтов к разговору о «солнце и светилах».
Эго знакомая со времен Горация диада ртс/еьж'-с/е/еааге' (польза —удовольствие). Под пользой в нашем случае понимаются просветительские, образовательные цели. Под удовольствием -украшение.
Если обратиться к смысловому уровню, то и здесь можно выделить два направления: астрономическое и астрологическое. У А.Д. Кантемира в Русско-французском словаре эти понятия разведены; для каждого занятия есть специальное слово: «астрологичествую» и «астрономствую»’. И у каждой области своя польза и своя красота.
Сначала о пользе.
Не будем забывать, что одна из функций поэзии - просвещать, образовывать. Поэзия всегда с воодушевлением отзывалась на открытия в области любой науки, а в области астрономии - особенно.
А. Д. Кантемир, образованнейший человек, переводчик «Разговоров о множестве миров» Б. Фонтенеля, и в творчестве оставался просветителем. Астрономический блок в разделе «Науки» в его сатирах - один из самых главных. Среди знаний, которые дадут правителю имя мудрого, важное место занимает умение читать книгу небесных светил:
.. .любитель прилежный Небес числить всякого удобно светила
Путь и беглость и того, сколь велика сила Над другим; в твари всему знать исту причину
.. .Мудрым зваться даст тебе и, может быть, к чину Высшему отворит вход...
(Сатира 7. «О воспитании»)
Учение Коперника в первой половине XVIII в. в России еще относилось к числу широко обсуждаемых тем, и поэзия активно на эти обсуждения откликалась. В первой сатире Кантемира вульгаризован-ное изложение учения Коперника вложено в уста врага наук Силва-на - и эта пародия, иронически поданная критика должна была действовать особенно сильно:
К чему звезд течение числить, и ни к делу,
Ни кстати за одним ночь пятном не спать целу,
За любопытством одним лишиться покою,
Ища, солнце ль движется, или мы с землею?..
Этот кантемировский вопрос, «солнце ль движется или мы с землею», окажется живым на протяжении всего XVIII в., будет не раз повторен в поэзии, в различных риторических аранжировках. Приведем лишь два примера. Если у Кантемира вопрос дан умышленно бегло, как нечто, на чем грех и внимание достойному человеку заострять (напомним: это речь мракобеса Силвана), то у Ломоносова и Пушкина это уже целый сюжет, достойный отдельного стихотворения, целая риторическая игра.
М.В. Ломоносов рассказывает о споре Коперника и Птолемея, прибегая для разрешения проблемы к гастрономической аналогии:
Случились вместе два Астронома в пиру И спорили весьма между собой в жару.
Один твердил: Земля, вертясь, круг Солнца ходит;
Другой, что Солнце все с собой планеты водит:
Один Коперник был, другой слыл Птоломей.
Гут повар спор решил усмешкою своей.
Хозяин спрашивал: «Ты звезд теченье знаешь?
Скажи, как ты о сем сомненье рассуждаешь?»
Он дал такой ответ: «Что в том Коперник прав,
Я правду докажу, на Солнце не бывав.
Кто видел простака из поваров такова,
Которой бы вертел очаг кругом жаркова?»
(«Случились вместе два астронома в пиру...»).
У A.C. Пушкина речь о споре двух древнегреческих философов - Зенона Элейского и Диогена Синопского:
-------------------------------------------------------------------------
Движенья нет, сказал мудрец брадатый.
Другой смолчал и стал пред ним ходить.
Сильнее бы не мог он возразить;
Хвалили все ответ замысловатый.
Но, господа, забавный случай сей Другой пример на память мне приводит:
Ведь каждый день пред нами солнце ходит,
Однако ж прав упрямый 1 алилей.
(«Движение»)
Даже беглого взгляда на эти тексты достаточно, чтобы увидеть, что тема правоты Коперника, столь живая и нуждающаяся в защите у Кантемира и Ломоносова, ко времени Пушкина, потеряла свою остроту настолько, что перешла в разряд риторических общих мест и используется как надежный инструмент аргументации в споре на другую научную тему. У Пушкина Коперник, о котором идет речь Кантемира и Ломоносова, даже уступает место Галилею.
В сочинениях М.В. Ломоносова Коперник - один из главных героев. На его противников обрушивается шквал ломоносовской иронии, доходящей до сарказма:
Когда бы Аристарх завистливым Клеантом Не назван был в суде неистовым Гигантом,
Дерзнувшим землю всю от тверди потрясти,
Круг центра своего, круг солнца обнести;
Дерзнувшим научать, что все домашни боги Терпят великой труд всегдашний дороги;
Вертится вкруг Нептун, Диана и Плутон И страждут ту же казнь, как дерзкой Иксион;
И неподвижная земли богиня Веста К упокоению сыскать не может места...
... Оттоле землю все считали посреде.
Астроном весь свой век в бесплодном был труде,
Запутан циклами, пока восстал Коперник,
Презритель зависти и варварству соперник.
В средине всех планет он солнце положил,
Сугубое земли движение открыл.
Однем круг центра путь вседневный совершает,
Другим круг солнца год теченьем составляет,
Он циклы истинной Системой растерзал
И правду точностью явлений доказал...
(«Письмо о пользе стекла...»)
Интересно, что у Ломоносова появится рифма «Коперник-сопсрник». которую через два века повторит В. Маяковский (см. «Письмо товарищу Кострову из Парижа о сущности любви»).
Как видим, из сочинений Ломоносова можно получить довольно полные представления о строении солнечной системы, выучить названия планет.
В сознании людей постепенно складывался (и не без участия поэтов) определенный астрономический ликбезный минимум (разумеется, сильно различавшийся в зависимости от образования) - у Кантемира даже невежественный Силван из первой сатиры знает, что:
В часовнике можно честь на всякий день года Число месяца и час солнечного всхода...
Вспомним брошенное как бы вскользь астрономическое замечание в стихотворении Пушкина «Под каким созвездием...»:
.. .Ближнего Меркурия,
Аль Сатурна дальнего...
Именно такие детали и позволяют судить об уровне астрономических знаний в обществе.
Когда был открыт Уран, это не осталось незамеченным в поэзии -на событие откликнулся С.С. Бобров в своей «Столетней песни...»:
Так в области светил возжженных Сокрыт был искони Уран, -Хоть тьмы очей вооруженных Пронзали бездны горних стран;
Но не нашли еще Урана.
Родился Гершель, - вдруг блистает Мир новый посреди миров;
Он в царстве Солнца учреждает Знакомство будущих веков С Ураном, как с пришельцем неким...
Если говорить о пользе астрологии в поэзии - то здесь, как правило, речь идет о предсказаниях перед каким-то событием и о том, что произошло в результате невыполнения предсказания. Хотя астрологам часто была уготована незавидная доля быть повешенными поближе к звездам3, тем не менее ориентацию на течение небесных тел именно в астрологическом ключе в русской поэзии нельзя отрицать.
Рифма «зодиак - знак» возникла не случайно. Книгу течения небесных светил читали очень внимательно, стараясь эти знаки расшифровать и понять, что они сулят России и людям. Русской поэзии был очень интересен человек, способный сказать о себе:
Смотрящий в ночь сию на круги я небесны,
Постигнут таинства для смертных неизвестны...
(М.М. Херасков. «Россиада», песнь шестая)
Уже в «Слове о полку Игореве» недоверие к небесному знаку приводит к плачевным последствиям. У М.М. Хераскова в песни седьмой «Россиады» встретим описание похожего случая: к Иоанну приходит «почтенный некий муж, украшен сединою» - астролог, предсказывающий грядущие события на основании наблюдения движения небесных тел.
Небесные знаки говорят о том, что Иоанн выбрал неблагоприятное время для начала военных действий. Астролог советует отложить поход на месяц (на лунный оборот) - иначе не миновать огромных человеческих потерь:
.. .И тако рек ему: Гряди против Татар!
Однако укроти на время ратный жар:
Их пламень, 1 Ъсударь, в их сердце не простынет,
А слава и тебя конечно не покинет;
Свое стремление, свой подвиг удержи,
На лунный оборот поход свой отложи;
Не мерзостный подлог в мои слова вмещаю:
Для блага общаго я истинну вещаю.
Когда ты поспешишь желанною войной,
Войною на тебя возстанеть жар и зной;
И должен братися не с робкою Ордою,
Но с воздухом, с огнем, с землею и водою.
О Царь! Движения военны потуши;
Бедою общею для славы не спеши...
Иоанн не послушался волхва. Разумеется, все произошло так, как предсказывал маг, - и вот запоздалое раскаянье царя:
Я воинов моих привел в сии пределы:
Бросай против меня молниеносны стрелы!
Я старца мудраго советы пренебрег,
Который в дерзости меня предостерег...
Удовольствие, украшение.
В европейской (да и гораздо более ранней) традиции было использовать планетарные мотивы в декоративных целях: для украшения зданий, парков, в нарядах аристократии и т.д. Астрономическая метафорика щедро украшала и поэтические сочинения. Россия стремится и здесь следовать примеру Европы.
В словесном украшении небесная метафорика пришлась российским поэтам очень кстати. В декоративных целях хорошо работает рифма. Имя императрицы Елизавета как будто нарочно создано для всевозможных изощрений с небесной лексикой - света, планета - и для выведения, в том числе и на основе рифмы, благоприятных прогнозов о царствовании Петровой дщери.
Урания, муза астрономии, у Ломоносова неоднократно рифмуется с Россией4 (кстати, и эта рифма не случайна: Россия находится под знаком Водолея, а покровитель Водолея - Уран):
Сие гласит тебе Россия И купно с ней наук собор.
Предведущая Урания Возводит к верьху быстрый взор,
Небесны беги наблюдает И с радостию составляет Венец тебе из новых звезд...
(«Ода на день рождения Ея Величества Государыни Императрицы Елисаветы Петровны... 1746 года»)
Постоянное упоминание звезд и планет в поэзии способствовало тому, что люди (и, в первую очередь, поэты) начали и мыслить в категориях астрономической, зодикальной метафорики. Вместо «пришла зима или весна» поэты стремились употребить зодиакальную лексику - это считалось хорошим тоном и постепенно стало общим местом в словесном украшении:
Кантемир:
Послыша весну, уж ластовицы Появились,
Уж журавли и ины птицы Возвратились;
Солнце с барашка уж на близнята Преступило5...
Необычное обозначение знака Близнецов «Близнята»6 мы встретим и в более поздней поэзии - например, у В. Майкова в «Елисее»:
Уж Феб чрез зодиак Близняток проезжал,
Когда мой Елисей от бабушки сбежал...
Строки из «Рассвета полночи» С. Боброва предвосхищают появление через 2 века «огнегривого льва»:
Новый филологический вестник. 2011. №4(19).
--------------------------------------------------------------------------
Едва золотогривый Лев В свое приемлет ложе Солнце И с раскаленного языка Испустит знойные истоки...
Граф Д.И. Хвостов - один из русских поэтов, последовательно проводивших астрологическую тему в своем творчестве7. Вот как выглядит в его изображении смена времен года:
Уже истощеваясь в силах,
В обратный путь стремится Лев;
Уже к Неве спустилась Дева -Посланница святых небес,
Она Отечеству обильно Подаст богатство, славу, радость...
(«Июль в Петрополе 1831 года»)
Г.Р. Державин тоже определяет время движением солнца через зодиак:
По в ясный день, средь светлой влаги,
Как ходят рыбы в небесах,
И вьются полосаты флаги...
(«Водопад»)
Примеры можно множить и множить.
В ходу у поэтов были формулы, вроде «звезда судьбы», всевозможные планетарные сравнения. Вот два примера из «Россиады» М.М. Хераскова:
Звезда его судьбы на небе не горит,
Она, сокрыв лучи, на Иоанна зрит...
... Сей муж, разумный муж8, в его цветущи лета,
Казался при дворе какъ некая планета,
Вступаюгца в свой путь от незнакомых мест И редко зримая среди горящих звезд.
Ср. у Пушкина:
.. .И мимо всех условий света Стремится до утраты сил,
Как беззаконная комета В кругу расчисленном светил.
(«Портрет»)
Одним из основоположников астрономического канона русской поэзии является М.В. Ломоносов; астрономическая символика и метафорика в его сочинениях заслуживает отдельного разговора. Мы уже касались просветительского ее эффекта. Не менее важна и функция украшения.
Для похвалы императрице Ломоносов часто использует астрономический риторический инструментарий. Вот «Надпись на иллюминацию, представленную в день коронования Ее Величества апреля 25 дня 1752 года, на которой изображен был зодиак с вешними зодиями и с текущим посреди его солнцем...»:
Державства твоего светящий зодиак Повседни кажет нам благополучный знак.
И ныне, празднуя, как ты венчанна богом,
Венчанну зрим тебя спокойствия залогом.
Нам радуга твое приятие венца,
Поставлена весной в созвездие Тельца,
Довольство, и покой, и радость изъявляет,
И здравие тебе, и крепость обещает.
Ликуя, веселясь мы празднеством твоим,
Усердно все в тебе усердно сердце чтим...
Описывая иллюминацию, Ломоносов перечисляет качества, издавна закрепленные за знаком Тельца (довольство, надежность, крепость, покой), и переносит их на все царствование императрицы. Мы видим, как астрономические знания на поле украшения необходимо дополняются астрологическими характеристиками, придающими всему сочинению необходимый эмоциональный тон.
Астроном Ломоносов в своих поэтических панегирических сочинениях выступает и в роли национального астролога, давая, по сути, добрый астрологический прогноз всей стране по моменту коронации новой монархини.
Связь качеств знака зодиака с событиями человеческой жизни и судьбы всей страны, неизбежно вводящая и астрологическую составляющую, с легкой руки Ломоносова закрепится в русской поэзии как излюбленный прием.
Вот пример из «Россиады» - М.М. Херасков использует ту же риторическую тактику, что и Ломоносов:
Венчалась класами Церерина глава,
И солнце в небесах горело в знаке Льва,
Сей знак, щастливый знак9, предзнаменует войску II храбрость ппаменну, венец и ветвь геройску.
И напоследок о том, как Ломоносов помогает найти ключ к разрешению проблемы старого-нового стиля, которая создает немало проблем астрофилологам.
В «Оде на день рождения ее величества государыни императрицы Елисаветы Петровны... 1746 года» Ломоносов описывает положение планет на момент рождения монархини:
Я избрала счастливой знак Надежду показать нелестну:
В пространну высоту небесну Прилежно возведите зрак.
Се солнце бег свой пременяет II к вам течет умножить день, На север взор свой обращает И оным прогоняет тень,
Являя, что Елисавета В России усугубит света10 Державой и венцем своим,
Ермий, наукам предводитель,
И Марс, на брани победитель, Блистают совокупно с ним Гам муж, звездами испещренный, Свой светлый напрягает лук, Диана стрелы позпагценны С ним мещет из прекрасных рук. Се небо показует ясно.
Коль то с добротами согпасно Рожденныя в признаках сих:
От ней геройство с красотою Повсюду миром и войною Лучи пускают дней златых.
В отдельном издании 1746 г. Ломоносов сделал несколько сносок, расшифровывающих высокую концентрацию астрологической символики. К слову «Ермий»: «Во время рождения ея императорского величества планеты Меркурий и Марс стояли в одном знаке с солнцем». К слову «Диана»: «Луна тогда стояла в созвездии Стрельца».
В комментариях к изданию 1984 г. уклончиво сказано: «Весь этот материал служит для создания поэтической картины: слава (Солнце) и военная мощь (Марс) государства непосредственно связаны с развитием наук (Ермий-Меркурий). Геройство (созвездие Стрелец) и Красота (богиня Диана) через посредство войны (Стрелец) и мира (Диана) испускают “лучи” (стрелы) благоденствия (“дней златых”) на Россию»11.
Но перед нами не просто поэтический образ; перед нами космограмма новой царицы. Поэтически осмысленная, она действительно вселяет надежду на эпоху процветания. Диана - излюбленый риторический наряд Елизаветы, и Ломоносов находит риторическую поддержку в гороскопе: наличие планет в Стрельце. Стрелец - счастливый знак; и это особо подчеркивается.
Кроме чисто поэтической красоты, здесь есть и прагматический момент (так лишний раз подтверждается мысль о нераздельности красоты и пользы). Дата рождения Елизаветы - 18/29 декабря 1709 г. В научных изданиях можно видеть разночтения, если даны не два стиля, а только один: одни редакторы выбирают старый, другие новый. Кто же прав?
Ломоносов дает ответ на этот вопрос своим замечанием о том, что Луна в момент рождения Елизаветы стояла в знаке Стрельца. Построив две космограмы (на 18-е и 29-е декабря 1709 г.), мы увидим, что Луна стояла в Стрельце 29-го. Таким образом, если выбирать из двух стилей один, то следует указывать новый. Елизавета Петровна родилась 29 декабря 1709 г.
Ломоносовское описание, кроме того, что красиво и идеологически выдержано, еще и астрологически верно. Так что круг наших представлений о русском XVIII в. может быть пополнен и за счет астрофилогических интерпретаций.
Поэты Х1Х-ХХ вв. продолжают активно использовать в своих стихах астрономическую/астрологическую символику и метафорику. Но и в самых смелых поэтических экспериментах слышна память традиции, заданной поэтами XVIII в. в развитии «небесной» темы: целью любого введения в стихотворение астрономических мотивов, в конечном итоге, являются старые добрые польза и/или удовольствие.
Тема эта настолько живая и актуальная, что есть все основания к модным сегодня словосочетаниям, где ударным является слово «текст», добавить еще одно и говорить об астрономическом тексте русской поэзии.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Все выделения курсивом сделаны нами - ОД.
Vse vydelenija kursivom sdelany nami - O.D.
2 Русско-французский словарь Антиоха Кантемира: в 2 т. Т. 1. М., 2004. С. 19. Russko-francuzskij slovar’ Antioha Kantemira: v 21. Т. 1. М., 2004. S. 19.
3 См. «Историю Пугачева» А.С. Пушкина.
Sm. «Istoriju Pugacheva» A. S. Pushkina.
4 Подробнее см. об этом: Довгий О.Л. О рифме к слову «Россия» у Ломоносова и Пушкина // Русская речь. 2012. (В печати).
Podrobnee sm. ob jetom: Dovgij O.L. О rifme k slovu «Rossija» u Lomonosova i Pushkina // Russkaja rech’. 2012. (V pechati).
-------------------------------------------------------------------------------------------
5 «Epodos Consolatoria...». С.И. Николаев доказывает, что Кантемир не является автором этого сочинения (см.: Николаев С.И. Кто утешал Феофана Прокоповича в 1730 г.? // Русская литература. 1989. № 2. С. 191-193), но для нас важен факт использования зодиакальной лексики.
«Epodos Consolatoria...». S.I. Nikolaev dokazyvaet, chto Kantemir ne javljaetsja avtorom jetogo sochinenija (sm.: Nikolaev S.I. Kto uteshal Feofana Prokopovicha v 1730 g.? // Russkaja literatura. 1989. № 2. S. 191-193), no dija ñas vazhen fakt ispol’zovanija zodiakal’noj leksiki.
6 А.И. Федута любезно сообщил нам, что необычная для русского уха форма «близнята», скорее всего, взята из польского языка.
A.I. Feduta ljubezno soobschil nam, chto neobychnaja dija russkogo uha forma «bliznjata», skoree vsego, vzjata iz pol’skogo jazyka.
7 См. об этом: Довгий O.Jl. Тритон всплывает. Хвостов у Пушкина // Граф Дмитрий Иванович Хвостов. Сочинения. М., 1999. С. 48.
Sm. ob jetom: Dovgij O.L. Tritón vsplyvaet. Hvostov u Pushkina // Graf Dmitrij Ivanovich Hvostov. Sochinenija. М., 1999. S. 48.
8 Ритмически неудержимо тянет за собой грибоедовские формулы «Мой муж -прелестный муж...» и «Ваш шпиц - прелестный шпиц...».
Ritmicheski neuderzhimo tjanet za soboj griboedovskie formuly «Moj muzh -prelestnyj muzh...» i «Vash shpic - prelestnyj shpic...».
9 Снова фирменный ритмический ход М.М. Хераскова - см. прим. 13.
Snova firmennyj ritmicheskij hod М.M. Heraskova - sm. prim. 13.
10 Вот та «световая» рифма к имени императрицы, о которой мы говорили выше.
Vot ta «svetovaja» rifma k imeni imperatricy, o kotoroj my govorili vyshe.
11 Ломоносов М.В. Стихотворения / сост., подгот. текста, вступ. статья и примеч. Е.Н. Лебедева. М., 1984.
Lomonosov M.V. Stihotvorenija / sost., podgot. teksta, vstup. stat’ja i primech. E.N. Lebedeva. М., 1984.
