CC BY
33З.Ю.МЕТЛИЦКАЯ
ДВЕ ТРАДИЦИИ В ИЗУЧЕНИИ НОРМАНДСКОГО ЗАВОЕВАНИЯ: СОВРЕМЕННАЯ ВЕРСИЯ (Обзор)
Нормандское завоевание Англии — традиционная тема, по крайней мере, для англоязычной историографии, но интерес к ней не иссякает и по сей день. Простым и наглядным подтверждением этого служит перечень монографий и статей, вышедших в последние годы1.
Круг вопросов, затрагиваемых в них, очень широк. Формирование и передача исторической памяти, культурный «разрыв» и его отражение в жизни общества, сравнительный анализ датского и нормандского завоеваний с точки зрения их сути и последствий, отражение «опыта» завоевания в повествованиях, положение знатных женщин в поздний англосаксонский и ранний нормандский периоды - все эти проблемы были поставлены и изучены в связи с нормандским завоеванием в текущее десятилетие. Однако заданный еще хронистами XII в. вопрос о причинах и последствиях завоевания не утратил своей актуальности. Большое внимание уделяется военной истории: авторы таких исследований, как правило, связывают завоевание непосредственно с поражением англосаксов при Гастингсе и ищут корни случившегося, анализируя ход трех военных кампаний 1066 г. Появляются работы, выполненные в жанре биографий, - их создатели выстраивают свою версию происходящего вокруг судьбы одного или нескольких «героев». Если попытаться охарактеризовать ситуацию в целом, то в современных исследованиях, посвященных нормандскому завоеванию, достаточно четко прослеживаются два различных подхода или тенденции: условно говоря, «аналитическая» и «повест-
вовательная». Для представителей первого исходной точкой рассуждений становится вопрос «почему?», второго — «как?».
Высказанные общие соображения ниже проиллюстрированы на примере двух монографий, вышедших в последние годы: «Гибель англосаксонской Англии» Н. Дж. Хайэма2 и «1066: год трех битв» Ф.Маклинна3. Они во многом являют собой две крайности, однако рассмотрение этих крайностей дает наглядное представление о названной области исторических исследований в целом.
Н. Дж. Хайэм - ридер4 истории Манчестерского ун-та, автор большого числа работ по ранней истории Англии. Франк Маклинн — профессор ун-та Стратклайда и литератор, автор биографий Ричарда Бартона, Роберта Льюиса Стивенсона, Наполеона и др. Различия в их методах просматриваются в выборе источников (документ и повествование), в принципах, по которым строится изложение (утверждение-доказательство или свободный рассказ с обильными отступлениями), в авторской позиции: Ф.Маклинн описывает и объясняет события прошлого с позиций человека конца XX столетия, обращающегося к своим современникам; Н.Хайэм в своих рассуждениях исходит из понятий и представлений англосаксов X в.
Н.Хайэм начинает с утверждения: нормандское завоевание - результат беспрецедентного для Англии того времени кризиса престолонаследия. Суть его в следующем. При том что в англосаксонской Англии наследование королевской власти редко происходило без соперничества, а то и открытого столкновения разных претевдентов, некие простые неписаные правила определяли шансы на успех. Наследник избирался только из членов королевского рода, по возможности из сыновей (предпочтительно - старший сын) или братьев предыдущего короля. Решающее значение имела воля прежнего властителя - если он сам называл своего преемника. Помимо этих двух условий, устанавливавших легитимность наследования, существовали и другие, делавшие его возможным. Учитывался возраст: молодой мужчина имел преимущества перед юношей или человеком пожилым. Кроме того, претендент должен был быть признан политической элитой - королевскими советниками, знатными эрлами и высшими церковными иерархами времен прежнего правления. К 1066 г. среди потомков древней правящей династии Кердика не осталось практически ни одного, кто удовлетворял бы хоть в какой-то мере этим требованиям, и предприимчивые люди внутри и вне Англии увидели уникальную возможность попытать счастья.
Свой подход к проблеме Н.Хайэм обосновывает во введении следующим образом. События 1066 г., пишет он, обычно принято рассматривать с точки зрения военной истории: интерес исследователей сосредотачивается на анализе двух главных сражений этого года, стратегии и тактики их участников. Между тем без анализа политической ситуации, сложившейся в Англии в 1066 г., нельзя ответить даже на такой очевидный вопрос: как случилось, что Вильгельм получил корону всего через 88 дней после того, как ступил на английскую землю, выиграв только одну крупную битву и покорив всего лишь один крупный город - Кентербери, притом что непрерывные, куда более масштабные и успешные нашествия викингов полувеком ранее не приводили к молниеносным политическим последствиям? Сама легкость победы Вильгельма, по мнению Н.Хайэма, объясняется не его военным превосходством: здесь вступили в действие иные политические и психологические факторы.
Исходя из сказанного, Н.Хайэм далее ставит вопрос о причинах нормандского завоевания в рамках политической истории, а более конкретно - в рамках изучения расстановки и изменения баланса сил в высших правящих кругах. Основное внимание уделяется участию и роли этих кругов в возведении на престол королевского наследника, а иногда - в его практическом отстранении от власти.
Ф.Маклинн создает, по его собственным словам, «биографический триптих». Его «героями» стали, пишет он, «трое "великих людей", если использовать этот вышедший из употребления термин». Подход автора к избранной теме и его позиция раскрыты в предисловии: «Вильгельм, герцог Нормандии, был самым хитроумным из троих, Харольд, сын Годвине - самым доблестным, Харальд Хардрада5 - самой яркой личностью. Но они не были прометеями и не могли в своих деяниях выйти за технологические и экономические рамки эпохи; они творили историю, но условия, в которых это делалось, не зависели от их воли. Если временами нам приходится говорить о наших героях как о порождении определенного социоэкономического окружения, то это отчасти потому, что невозможно написать "чистую" биографию личностей, отделенных от нас столь большим промежутком времени и о жизни которых практически не сохранилось достоверных свидетельств; отчасти же потому, что на фоне всех ограничений, с которыми им приходилось сталкиваться, их достижения кажутся еще более замечательными» (с. х«).
Интересно также сравнить, какими источниками пользуются тот и другой автор. Н.Хайэм оперирует фактами, почерпнутыми из анализа хартий, грамот, археологических свидетельств (блестящее владение
этим материалом рецензент журнала «Speculum» отметил как одно из достоинств работы). Из «повествовательных» источников он ссылается главным образом на Англосаксонскую хронику и гобелен из Байё. Что касается историографии, то автор ограничивается кратким библиографическим перечнем, помещенным в конце книги. В противоположность ему Ф.Маклинн оперирует обширнейшим кругом именно повествовательных источников как XI-XII вв., так и более поздних, в частности «Vita Haroldi», предположительно XVI в.; они указаны в библиографических ссылках. Он привлекает также богатый историографический материал, в том числе, насколько можно заключить из ссылок, во многом опирается на восьмитомный труд Э.Фримана «Нормандское завоевание» (1875) (характерно, что Н.Хайэм в своем списке рекомендуемой литературы его не приводит). Таким образом, разница позиций обоих авторов уже на уровне постановки проблемы и выбора материала видна достаточно отчетливо. Обратимся теперь к содержанию той и другой работы.
Н.Хайэм напрямую связывает оскудение династии Кердика ко времени нормандского завоевания с разногласиями и упадком внутри королевского дома в период 1010-1020 гг., во времена Этельреда Нерешительного6 (978-1016). На протяжении V-X вв., пишет он, в Англии исторически сложились четыре относительно самостоятельные области, каждая со своей местной светской и духовной знатью, объединявшейся вокруг одного или нескольких могущественных покровителей, - Нор-тумбрия, Восточная Англия вкупе с Восточным Мидлендом, Западная Мерсия и Уэссекс. В начале X в. английские короли попытались преодолеть это разделение, объединив всю страну вокруг более сильной, чем прежде, и иерархически организованной королевской власти. Однако правнук Альфреда Великого, Эдгар, правление которого в позднейшей английской традиции приобрело ореол «золотого века», следовал другой модели. Он осуществлял контроль над сильными и вполне независимыми местными светскими элитами, взяв на себя руководство монастырской реформой, а также посредством королевского патронажа. Во времена Эдгара вновь получило силу традиционное «четырехчастное» деление, и король направлял свои усилия на поддержание равновесия между могущественными родами, не позволяя ни одному из них возвыситься в ущерб другим. Сын Эдгара Этельред, в отличие от своего отца, не преуспел в проведении подобной политики. Возвышение западно-мерсийского эрла Эадрика Жадного, пользовавшегося неограниченным расположением короля, заставило его соперников в Восточной Англии и восточных землях Мерсии искать поддержки у старшего сына Этельреда - Этельста-
на, которого все полагали самым вероятным наследником короны. Брачный союз Этельреда с дочерью нормандского герцога Эммой и его намерение передать корону старшему сыну от этого брака Эдуарду породили, как считает Н.Хайэм, напряженность в отношениях между ним и Этель-станом и заставили отстраненных от власти магнатов, объединявшихся вокруг «старшего этелинга»', искать иных путей для достижения своих целей. Именно они в 1013 г., когда Этельстан, вероятней всего, был уже серьезно болен (он умер в 1014 г.), поддержали датского конунга Свейна (Свейн Вилобородый), заявившего свои притязания на королевскую власть. Этельред с Эммой и двумя сыновьями от второго брака бежал в Нормандию, однако вернулся после смерти Свейна, последовавшей через два месяца после признания его королем. Он пережил тяжелую болезнь в 1015 г. и умер в 1016 г. Его сын Эдмунд (Эдмунд Железный Бок), младший брат Этельстана, получивший от него по завещанию доспехи и меч («меч короля Оффы») и одновременно унаследовавший главенство над его сторонниками, был полон решимости отстаивать свои права и защищать страну от разорения. Он дал бой Кнуту, сыну Свейна, также претендовавшему на корону, однако проиграл эту битву и сам умер через три месяца (скорее всего, по мнению Н.Хайэма, - от ран, полученных на поле боя), предварительно заключив соглашение с Кнутом о совместном правлении. Последний остававшийся в живых сын Этельреда от первого брака, Эадвиг, был, как полагает Н.Хайэм, убит Кнутом в 1020 г., после того как англосаксонская знать дважды пыталась организовать заговор в его пользу (в 1017 и 1020 гг.).
Королевский род Англии, подчеркивает Н.Хайэм, сокрушили не нашествия викингов; его сила и сплоченность были подорваны изнутри. И опыт, полученный политической элитой в те годы, когда могущественные элдормены к собственной выгоде фактически отстранили от власти наследного короля и возвели на трон претендента из другой династии, был запомнен и усвоен.
Правление датского королевского дома в трактовке Н.Хайэма выглядит своего рода интерлюдией между правлениями Этельреда и его старшего сына от второго брака - Эдуарда, внутренне тесно связанными. Но именно в этот период поднялся к вершинам власти человек, чье влияние во многом определяло дальнейший ход событий, - эрл Годвине. Его имя впервые появляется в завещании Этельстана, согласно которому Годвине, сын Вульфнота, получил обширные владения в Суссексе. Н.Хайэм считает, что у нас есть все основания отождествлять отца Годвине с тем Вульфнотом, «принцем Суссекса», который, по свидетельст-
ву Англосаксонской хроники, открыто выступил против политики Эад-рика Жадного (и, косвенно, короля Этельреда) и, лишившись всех своих земель, отправился в изгнание. В какой-то момент между 1013 и 1016 гг. Годвине примкнул к сторонникам Кнута и, судя по всему, стал одним из ближайших его помощников. Имеется свидетельство (которое, правда, Н.Хайэм не считает вполне достоверным), что Годвине сопровождал Кнута во время его пребывания в Дании в 1022-1023 гг. (датскую корону Кнут получил в 1018 г., после смерти брата). В 1023 г. он женился на Гюте, сестре ярла Ульфа, мужа единственной родной сестры короля, и, очевидно, в это время стал первым королевским элдорменом и военачальником.
Череда ранних и неожиданных смертей (Кнут умер в 1035 г., Ха-ральд, его сын от первого брака, - в 1042 г., Хардакнут, сын от второго брака, — в 1042 г.; все три смерти, по мнению Н.Хайэма, можно считать естественными) фактически означала конец датской династии и породила смятение среди духовной и светской англосаксонской знати. Именно этим объясняется, полагает Н.Хайэм, та легкость, с которой Эдуард, приглашенный в 1041 г. Хардакнутом для совместного правления, наследовал своему сводному брату.
Спустя 26 лет английская корона вернулась к отпрыску древнего королевского рода Кердика. В другой ситуации, подчеркивает Н.Хайэм, старший сын Этельреда и Эммы едва ли мог рассчитывать на признание: он был уже немолод, долго жил в чужой земле и не имел достаточной опоры внутри, да и вне страны. Однако, когда выпал случай, Эдуард (вошедший в историю под именем Эдуарда Исповедника) выказал себя разумным политиком и дипломатом. Он не испытывал особой симпатии к Годвине, который был (пусть и косвенно) виновен в смерти его родного брата, однако отчетливо понимал, что его единственный шанс - заручиться поддержкой элиты времен прежнего правления и, в первую очередь, могущественного уэссекского эрла. Для Годвине, в отсутствие претендентов из датской династии, единственный шанс состоял в том, чтобы попытаться выказать свою лояльность представителю древнего королевского дома. В результате был заключен брак между Эдуардом и дочерью Годвине Эдит. Перед новым королем, указывает Н.Хайэм, стояли непростые проблемы: он должен был защитить страну от возможного вторжения из Скандинавии; вознаградить тех, кто поддерживал его в долгие годы изгнания, и тех, кто мог рассчитывать на его покровительство, не настроив при этом против себя правящую англо-датскую элиту; укрепить свою власть, избегая несправедливости и тирании, которыми
были отмечены последние года правления Этельреда и недавнее правление Хардакнута. Кроме того, ему предстояло решить вопрос престолонаследия, который, учитывая солидный возраст короля по сравнению с тремя его предшественниками на троне, казался весьма животрепещущим.
Н.Хайэм полагает достаточно очевидным, что если Эдуард какое-то время и рассматривал в качестве возможной кандидатуры герцога Вильгельма и даже давал ему с дипломатическими целями какие-то обещания, послужившие потом основой для притязаний Вильгельма и домыслов нормандских хронистов, то к середине 1050-х годов он отказался от этой мысли. Весьма вероятно, здесь не обошлось без участия Хароль-да, сына Годвине, который после смерти отца унаследовал его обширные владения и, по сути, сменил его в роли первого элдормена королевства. Род Годвине, имевший весьма тесные связи с давним соперником Вильгельма графом Фландрии (закрепленные брачным союзом третьего по старшинству сына Годвине - Тости с дочерью графа), да еще притом, что в 1052 г. усилиями Годвине и его сыновей были изгнаны из Англии несколько знатных нормандцев из числа приближенных Эдуарда Исповедника, едва ли сохранил бы свое положение, получи нормандский герцог английскую корону. Не исключено, считает Н.Хайэм, что именно Харольд озаботился поисками другой, более приемлемой для семейства Годвине кандидатуры, результатом чего явилось приглашение в Англию Эдварда Изгнанника, сына Эдмунда Железный Бок, жившего тогда в Венгрии. Знаменательно, что первые переговоры с Эдвардом в 1054 г. вел епископ Эалдред, которого с достаточной очевидностью можно считать «человеком Харольда». Эдвард приехал в Англию в 1057 г. с женой и малолетним сыном Эдгаром (Эдгар этелинг), но умер практически сразу по приезде. По мнению Н.Хайэма, нет никаких оснований считать его смерть неестественной.
Подходя, таким образом, непосредственно к кризису 1066 г., Н.Хайэм останавливается на ряде вопросов, возникающих при изучении весьма многочисленных, но противоречивых источников, повествующих о событиях завоевания. Один из таких вопросов - об обещании, якобы данном Эдуардом Исповедником Вильгельму, - уже затрагивался выше. Другой касается клятвы Харольда. Н.Хайэм кратко обсуждает версии, предлагаемые разными источниками, после чего дает свой вариант трактовки событий. По его мнению, Харольд, скорее всего, в 1064 г., по собственной инициативе отправился в Нормандию, возможно, желая присмотреться поближе к вероятному сопернику в борьбе за корону. Был ли
он и правда взят в плен графом Понтье и вызволен Вильгельмом, или же Вильгельм потребовал выдать ему англосаксонского эрла, бывшего гостем графа, а не пленником, но, так или иначе, положение Харольда оказалось не слишком выгодным, и какого-то рода договор между двумя претендентами был заключен. Свидетельством этого служит упомянутый практически во всех источниках предполагавшийся брак Харольда с дочерью Вильгельма. Косвенным подтверждением этой версии служит, как замечает Н.Хайэм, то, что на гобелене из Байё возвращение Харольда к королю представлено отнюдь не как возвращение посланца, успешно исполнившего поручение: Харольд склонил голову и простирает к королю руки, а Эдуард Исповедник указует на него перстом в порицающем жесте. Клирики Кентербери, где был соткан гобелен, считает Н.Хайэм, наверняка были неплохо осведомлены о закулисных подробностях высокой политики. Что касается третьего спорного момента, а именно - назвал ли король Эдуард своим наследником Харольда, то Н.Хайэм убежден, что подобное решение, безусловно, имело место. И оно знаменовало собою, по его мнению, начало кризиса 1066 г.
В начале 1066 г. позиция Харольда была сильна как никогда. Он имел репутацию хорошего военачальника и тонкого дипломата, подтвержденную его последней военной кампанией против Уэльса и деятельностью в качестве посредника во время «нортумбрийского кризиса». За него было слово короля и только что заключенный союз с последними соперниками семейства Годвине - потомками мерсийского эрла Леоф-рика, также возвысившегося во времена Кнута. Другой возможный претендент на корону, единственный на тот момент прямой потомок рода Кердика, Эдгар этелинг был еще юн и едва ли мог рассчитывать на поддержку хотя бы какой-то части знати. Политическая элита помнила уроки времен правления Этельреда: печальные последствия возведения на трон юного наследника при наличии сильной соперничающей группировки (в 978 г. подобная ситуация привела в убийству короля - сводного брата Этельреда, Эдварда) и успех, выпавший на долю тех, кто отказался поддерживать оскудевшую и ослабленную внутренними распрями древнюю династию и возвел на престол сильного претендента со стороны. Не будь этих уроков, полагает Н.Хайэм, даже при всех прочих условиях амбиции Харольда едва ли были бы удовлетворены, да и сам он скорее всего удовольствовался бы ролью регента при юном короле.
Н.Хайэм дает описание военных кампаний 1066 г., но они, в рамках его концепции, оказываются не настолько значимыми. По его мнению, решающим событием была не битва при Гастингсе как таковая, а
гибель Харольда. Многие короли проигрывали битвы, и Вильгельм едва ли достиг бы цели, останься Харольд в живых. Но он погиб, и его поражение и смерть от руки нормандцев после триумфальной победы над Ха-ральдом Суровым, имевшим славу непобедимого воина, были однозначно восприняты как знак незаконности и неправедности его правления. Взоры знати незамедлительно обратились к наследнику королевского рода, Эдгару этелингу. Н.Хайэм считает, что его, несмотря на отсутствие прямых указаний в источниках, можно добавить к перечню пяти королей, властвоваших в Англии в тот печальный год, хотя срок его правления чрезвычайно краток. Главная слабость Эдгара и его сторонников заключалась, по мнению Н.Хайэма, в том, что в их распоряжении не было достаточной военной мощи. Вследствие неблагоприятного стечения обстоятельств репутация молодых северных эрлов Эадвине и Моркере (которую они начали приобретать весной, когда успешно отразили нападение Тости) была подорвана их исключительно неудачными действиями против Харальда Сурового; они не могли рассчитывать на то, что таны Уэс-секса и Западной Мерсии примут их командование, а собственные их войска были обескровлены. Из прежней политической элиты, указывает Н.Хайэм, к тому моменту остались в живых в основном духовные лица, и им, вероятно, правление Вильгельма виделось неким подобием правления Кнута: Кнут, сместив практически всех могущественных представителей светской знати, церковных иерархов не тронул, даже, напротив, покровительствовал им, желая утвердить себя в роли «христианского короля». Признание претендента, изначально не обладавшего ни одной из характеристик, необходимых для кандидата на трон, - Вильгельм не принадлежал к королевскому роду, он не был назван как наследник прежним королем, не имел сторонников среди светских магнатов и не пользовался поддержкой высших духовных лиц, - стало закономерным результатом кризиса, начало которому положили махинации Харольда, сына Годвине, выбор, совершенный Эдуардом Исповедником, и решение королевского совета в начале 1066 г., а в более широком смысле — череда событий, происшедших после смерти короля Эдгара.
«Два вопроса, - пишет Н.Хайэм, - омрачали своей тенью 1066 г.: "кто будет следующим королем Англии" и "кто должен быть королем Англии"» (с. 223). Ответ на второй из них определил в итоге ответ на первый.
В книге Ф.Маклинна изложение ведется в целом в хронологическом порядке, хотя при этом автор выделяет в биографиях своих героев
некие периоды (интересно, что хронологические границы их примерно совпадают). В первой главе «Эдуард Исповедник» рассказывается о начальном этапе правления этого короля. Изложив кратко историю его предшественников - представителей датской династии, Ф.Маклинн приводит далее сравнительную характеристику социально-экономических систем Англии и Нормандии в 40-50-е годы XI в., после чего обращается к личности Эдуарда Исповедника и, наконец, к его противостоянию с семейством влиятельного и очень богатого уэссекского эрла Годвине, который, как считает Ф.Маклинн, фактически и правил в Англии. Уже здесь видны особенности авторского подхода к материалу. По его представлениям, в политике XI в. процветал «макиавеллизм» -интриги, заговоры и отравления. Анализируя личность и поступки своих персонажей, Ф.Маклинн свободно оперирует определениями из арсенала современной психологии и мотивациями, характерными для современного человека. Эдуарда Исповедника он характеризует как «невротика»; Свейн, старший сын Годвине, отличался, по его мнению, «маниакальной страстью к скандалам». Автор в своем изложении, очевидно, не пытается претендовать на беспристрастность. Скажем, Эдуарда Исповедника он рисует (возможно, следуя Э.Фриману) исключительно черными красками, а Годвине и все его семейство (кроме Свейна) представляет в лучшем свете.
Вторую главу «Вильгельм, герцог Нормандии» открывает рассказ о рождении Вильгельма и о правлении его отца, герцога Роберта, вплоть до его ухода в паломничество в Святую Землю. Затем Ф.Маклинн дает беглый очерк предшествующей истории Нормандии, начиная с первого ее герцога - Ролло. Далее он характеризует расстановку сил в герцогстве, после того как Вильгельм в возрасте восьми лет оказался его властителем, и доводит свое изложение до сражения на Вал-э-Дунэ, в котором французский король Генрих I, покровительствовший Вильгельму, разбил мятежных баронов, пытавшихся убить девятнадцатилетнего герцога и передать власть своему ставленнику. Автор рассказывает также, как Вильгельм, чей авторитет после победы был достаточно высок, использовал военную силу и брачные союзы - «два своих излюбленных метода», — чтобы привести нормандские земли под свое владычество.
В третьей главе «Харальд Хардрада» излагается коротко история Норвегии, начиная с правления Харальда Прекрасноволосого. Затем Ф.Маклинн обращается собственно к истории своего «героя» - Харальда Хардрады. Харальд в юности вынужден был покинуть родину и служил сначала на Руси, а потом в Византии в качестве наемника. Расска-
зывая об этих годах его жизни, Ф.Маклинн попутно освещает достаточно подробно политическую историю Византии XI в., в частности, останавливается на той роли, которую играли «варяги» в имперских военных кампаниях и придворных интригах.
Четвертая глава «Эрл Годвине» рассказывает о событиях в Англии в 1052-1053 гг. По мнению Ф.Маклинна, Эдуард Исповедник в 1051 г. решил, что он «достаточно силен», чтобы «поквитаться» с могущественным семейством Годвине, «в стране появлялось все больше нормандских баронов, его родичей, и он почувствовал себя в безопасности». Найдя предлог (в трактовке Ф.Маклинна, уэссекский эрл отказался выполнить приказ короля и «покарать» жителей Дувра, взбунтовавшихся против нормандских баронов), Эдуард Исповедник лишил Годвине и его сыновей всех их владений и вынудил их отправиться в изгнание. Однако через год они вернулись с большим войском, и поскольку Уэссекс и Мер-сия не захотели воевать против «своих», и даже нортумбрийские элдор-мены, годом раньше поддержавшие короля, «теперь от него отвернулись», Эдуарду Исповеднику ничего не оставалось, кроме как восстановить род Годвине во всех его правах.
Пятая глава «Завоеватель» посвящена военным кампаниям и дипломатическим акциям герцога в Нормандии, завершившимся не только объединением всего герцогства под властью Вильгельма, но и расширением его владений. После этого Ф.Маклинн приводит краткий очерк социального развития нормандского общества в этот период и достижений нормандцев в области военного искусства, задаваясь вопросом, была ли Нормандия на тот момент более «галльской» или «викингской». Далее автор на основании разных источников пытается составить свой «портрет» Вильгельма, определяя «скупость», «расчетливую жестокость» и «почти маниакальное» стремление «оправдать свои действия» как основные черты его характера: «Ему недостаточно было простого признания его власти, он хотел всегда и во всем быть правым» (с. 227).
В шестой главе «Свейн Эстритсен» излагаются сложные перипетии борьбы за власть в Скандинавии в 1045-1050 гг. Здесь задавал тон Харальд Хардрада, ставший в 1046 г. конунгом Норвегии. Говоря о личности этого «прославленного воина», Ф.Маклинн характеризует его как человека «жесткого и решительного», «жадного до богатства и власти», «удачливого», при этом «неплохого поэта» и «покровителя искусств».
Последние четыре главы книги «Харольд, сын Годвине», «Тости», «Стемфордский мост», «Гастингс» представляют собой подробное изложение авторской версии событий нормандского завоевания. Ф.Маклинн
оперирует богатым материалом, где-то следуя за конкретным источником (например, рассказывая о семействе Годвине и событиях, непосредственно предшествующих 1066 г., он широко пользуется анонимным «Жизнеописанием короля Эдуарда»); где-то, как при обсуждении путешествия Харольда в Нормандию в 1064 г. и его клятвы, приводит разные варианты с собственными указаниями на противоречия и слабые места в каждом из них, но не предлагает своей концепции, ограничиваясь утверждением о том, что, так или иначе, клятва «не имела силы». Характеризуя Харольда, сына Годвине, третьего своего «героя», Ф.Маклинн пишет, что из «трех великих личностей 1066 г. он, наверное, наиболее понятен, лишен тех "зловещих" черт, которые присутствуют у Харальда Хардрады и Вильгельма» (с. 265). Харольд был «честной и открытой натурой», обладал «солнечным характером» и отличался «беспечной самоуверенностью и доверчивостью». При этом он имел заслуженную славу «талантливого и смелого военачальника» и «умелого дипломата». По мнению Ф.Маклинна, Харольд, по сути, был некоронованным королем уже в 1057-1058 гг. Одной из главных причин, приведших к «трагическому исходу» событий 1066 г., Ф.Маклинн (вслед за автором «Жизнеописания») считает разрыв между Харольдом и его братом Тости в 1065 г. Характер «интроверта»8 и религиозность, отличавшие Тости, привлекали Эдуарда Исповедника, полагает Ф.Маклинн, и Тости, возможно, надеялся стать королевским преемником через голову старшего брата, которому он всегда завидовал. Когда в 1065 г. нортумбрийцы взбунтовались против Тости, «фанатика справедливости», «вершившего правосудие посредством жестоких преследований», Харольд не поддержал брата в борьбе против «лидеров нортумбрийского сепаратизма» - эрлов Эад-вине и Моркере, и тот отправился в изгнание. Умри Эдуард Исповедник годом раньше, считает Ф.Маклинн, когда братья действовали заодно, -и нормандского завоевания бы не было. Основными виновниками поражения при Гастингсе автор полагает тех же Эадвине и Моркере, которые «в своей борьбе за независимость Нортумбрии забыли об интересах страны» и не спешили выступить на помощь Харольду, когда тот после победы у Стемфордского моста двинулся с севера, навстречу войскам Вильгельма. Еще одну «ошибку», приведшую, как считает Ф.Маклинн, к завоеванию, совершил Харальд: ему следовало послушаться своего брата Гюрта, предлагавшего, чтобы он, Гюрт, повел войско в первую битву против Вильгельма, а Харальд бы остался в тылу и в случае поражения «организовал бы сопротивление». Ошибка Харальда, согласно Ф.Маклинну, состояла в том, что он призвал в битву на Гастнигс всех
высших эрлов и танов, в том числе своих братьев, не оставив никого, кто мог бы принять после него командование.
Общие принципы авторского подхода к материалу с большой наглядностью прослеживаются в Приложении. В нем автор пытается оспорить расхожее мнение, что Харольд якобы был убит стрелой, попавшей ему в глаз. По его мнению, эта версия, которая, как он утверждает, впервые излагается Уильямом Мальмсберийским, явилась результатом некоего недоразумения: Уильям Мальмсберийский, с одной стороны, перепутал англосаксонского Харольда и Харальда Хардраду, о котором в саге говорится, что он был убит стрелой, попавшей ему в горло, с другой - опирался на свидетельство гобелена из Байё, где изображен некий воин, пораженный в глаз стрелой. Что касается гобелена, то Ф.Маклинн в конечном итоге утверждает, что изображения на нем имеют символический смысл, и склонен толковать попадание «стрелы в глаз» как образ божественного возмездия - «око за око». Отрицая, таким образом, ценность гобелена из Байё как исторического источника и указывая на то, что ни в Англосаксонской хронике, ни у Гийома из Пуатье, ни у Гийома Жумьежского никаких подробностей смерти Харольда не сообщается, Ф.Маклинн предлагает опереться на свидетельство, содержащееся в «Песне о битве при Гастингсе» Ги из Амьена. Правда, автор замечает, что подлинность «Песни» как сочинения XI в. рядом исследователей оспаривается, но сам он придерживается иного мнения. Ссылаясь на суждения тех, кто подтверждает достоверность этого источника, Ф.Маклинн заявляет, что Харольд был убит четырьмя нормандскими рыцарями, которых Вильгельм выслал против него, когда англосаксонское войско было разбито и смято.
В заключение стоит обратить внимание на следующие обстоятельства. Во-первых, два рассмотренные здесь исследования не просто являют собой наглядные и показательные примеры современных тенденций в историографии нормандского завоевания, но и принадлежат определенным историографическим традициям. Во-вторых, оба автора так или иначе оговаривают, что их книги адресованы не узкому кругу профессионалов, занимающихся теми же проблемами, а более широкой научной аудитории - историкам-специалистам в других областях, студентам и пр. Это делает данные исследования еще более показательными для оценки современных тенденций в изучении истории англосаксонской Англии.
Примечания:
1. Bradbury J. The Battle of Hastings. - Sutton, 2000. - 278 p.; Morillo S. The Battle of Hastings. — Woodbridge, 1998. — 230 p.; Otter M. 1066: the moment of transition in two narratives of the Norman conquest // Speculum. — Cambridge (Mass.), 1999. — Vol. 74. — N 3. — P. 565—586; Rubenstein J. Liturgy against history: the competing visions of Lanfranc and Eadmer of Canterbury // Speculum. — Cambridge (Mass.), 1999. — Vol. 74. — N 2. — P. 279— 309; DeVries K. The Norwegian invasion of England in 1066. — Woodbridge, 1999. — 322 p.; Walker I.W. Harold: The last Anglo-Saxon king. — Sutton, 1997. — 300 p. etc.
2. Higham N.J. The death of Anglo-Saxon England. — Sparkford: Sutton publising, 2000. — 234 p.
3. McLynn F. 1066: The year of the three battles. — London: Pimliko, 2000. — 304 p.
4. Ридер — второй по старшинству после профессора преподаватель университета.
5. В нашей традиции — Харальд Суровый.
6. Нерешительный (англ. unready) — неточный перевод др. англ. unraed. Это прозвище явно представляет собой игру слов: имя короля Aethelred — aethele (благородный, славный, подходящий) + raed (совет, замысел). Большинство исследователей сходятся на том, что в этом контексте правильней переводить др. англ. unraed как «имевший плохих советников» или, как предлагает С.Кейнс, в несколько осовремененном варианте, — «плохой политик». — Прим. реф.
7. Этелинг — титул, которым в англосаксонской Англии именовались мужчины королевского рода. — Прим. реф.
8. Интроверт — термин, которым в психологии обозначают тип личности, направленной на внутренние переживания, самоуглубленной.
