CC BY
88
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
Ф.И. Титов
Две справки по вопросу о преобразовании духовных академий в России в XIX веке
Опубликовано:
Христианское чтение. 1907. № 1. С. 24-53.
@ Сканированій и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2009. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.
СПбПДА
Санкт-Петербург
2009
Двѣ справки по вопросу о преобразованіяхъ духовныхъ академій въ Россіи въ XIX в.
ВЪ АПРѢЛЬСКОЙ, майской и іюньской книжкахъ журнала «Труды Кіевской духовной академіи» за тек. годъ *3)^ нами помѣщенъ рядъ историческихъ эскизовъ подъ за-£ главіемъ: «Преобразованія духовныхъ академій въ Россіи I въ XIX в.». Въ настоящее время намъ сдѣлались извѣстными нѣкоторые историческіе документы и матеріалы, какихъ мы не имѣли, при составленіи вышеозначенной статьи. Пользуясь новыми данными, мы желаемъ предложить вниманію читателей двѣ справки по вопросу о преобразованіяхъ духовныхъ академій въ XIX в., въ надеждѣ, что онѣ могутъ оказаться сколько нибудь полезными, при происходящемъ въ настоящее время преобразованіи духовныхъ академій. Наши справки будутъ касаться двухъ послѣднихъ реформъ академическихъ, имѣвшихъ мѣсто—одна въ концѣ 1860-хъ и другая—въ началѣ 1880-хъ годовъ.
I.
Перемѣны въ проектѣ академическаго устава 1868 года, произведенныя въ немъ при окончательномъ утвержденіи его въ Св. Синодѣ въ 1869 г.
Извѣстно, что проектъ реформы духовныхъ академій и, въ частности, новаго академическаго устава былъ выработанъ въ 1868 — 1869 гг. съ большою тщательностью. Онъ былъ разработанъ особымъ комитетомъ, въ которомъ приняли дѣя-
тельное участіе многіе лучшіе представители церкви и духовнаго просвѣщенія того времени, напр., Макарій Булгаковъ, бывшій впослѣдствіи московскимъ митрополитомъ, протоіерей Горскій А. В., бывшій ректоръ московской духовной академіи, протопресвитеръ I. Л. Янышевъ, бывшій тогда ректоромъ Петербургской духовной академіи и мн. др. Проектъ академическаго устава былъ составленъ тогда на основаніи ріа desiderata. какія были выражены самими академическими конференціями, и отчасти тѣхъ замѣчаній, какія были высказаны въ 1868 г. выдающимися представителями нашей высшей іерархіи того времени, напр., Антонія Амфитеатрова, бывшаго архіепископа казанскаго и др. Тѣмъ не менѣе однако же, проектъ этотъ, при окончательномъ разсмотрѣніи его въ Св. Синодѣ въ маѣ 1868 года, былъ измѣненъ и притомъ измѣненъ въ нѣкоторыхъ мѣстахъ существенно, до полной неузнаваемости. Замѣчательно еще то, что измѣненія въ проектѣ академическаго устава 1868 г. дѣлались иногда безъ соглашенія измѣненныхъ параграфовъ съ другими отдѣлами, которые находились въ неразрывной логической связи въ ними. Благодаря этому, въ окончательно утвержденномъ академическомъ 'уставѣ 1869 года получились явныя противорѣчія и лигиче-скія несообразности. Мы считаемъ безусловно необходимымъ обратить вниманіе на эти послѣднія, особенно въ виду того, что въ настоящее время нѣкоторые не прочь были бы воспользоваться уставомъ 1869 года, при составленіи новаго академическаго устава.
Пояснимъ слова свои- примѣромъ. § 3 въ «Проектѣ устава православныхъ духовныхъ академій» 1868 года читался такъ: «духовная академія, подъ главнымъ начальствомъ Св. Синода, ввѣряется попеченію мѣстнаго епархіальнаго Преосвященнаго и содержится па средства, состоящія въ распоряженіи Св. Синода». § этотъ буквально повторенъ и въ самомъ уставѣ православныхъ духовныхъ академій, Высочайше утвержденномъ 30 мая 1869 года.
Что собственно обозначалъ приведенный нами § 3 проекта устава и самого академическаго устава 1869 года, это прекрасно было раскрыто въ обстоятельной запискѣ, какую комитетъ 1868 года приложилъ къ своему проекту. Вотъ что мы читаемъ въ этой объяснительной запискѣ, въ главѣ «о правительственныхъ и должностныхъ лицахъ академіи»: «ближайшее наблюденіе за академіями предоставляется епархіальному
преосвященному. По многосложности занятій епархіальныхъ преосвященныхъ, комитетъ не нашелъ удобнымъ обременять ихъ непосредственнымъ наблюденіемъ за менѣе важными дѣлами академій, каковы: смѣна и наемъ служителей, покупка разныхъ хозяйственныхъ принадлежностей и проч. Комитетъ предположилъ поставить лицо епархіальнаго преосвященнаго въ отношеніи къ академіи на той высотѣ, на которой онъ являлся бы не членомъ акадепіи, односторонне участвующимъ во всѣхъ ея респоряженіяхъ, а правительственнымъ лицомъ, наблюдающимъ за правильнымъ ходомъ дѣлъ въ академіи и принимающимъ всѣ зависящія мѣры къ ея процвѣтанію и возбужденію большей ревности въ ея членахъ» (см. объяснительную записку, стр. 44).
Болѣе подробно и пунктуально изображались права епархіальнаго преосвященнаго въ отношеніи къ духовной академіи во второй главѣ проекта, гдѣ говорилось именно «объ отношеніяхъ епархіальнаго преосвященнаго къ академіи». Но эта именно глава и подверглась въ проектѣ академическаго устава 1868 года, при окончательномъ его разсмотрѣніи въ Св. Синодѣ въ маѣ 1869 года, наиболѣе существеннымъ измѣненіямъ. Для того, чтобы эти перемѣны были совершенно ясны и очевидны, мы приведемъ здѣсь тексты проекта устава и самаго устава духовныхъ академій 1869 года параллельно: Глава 2-я проекта § 10. Глава ІІ-я устава 1869 г. Епархіальный Преосвященный § 12 буквально сходенъ съ принимаетъ всѣ нужныя, по § 10-мъ проекта. его усмотрѣнію, мѣры, чтобы принадлежащія къ академіи мѣста и лица исполняли свои обязанности надлежащимъ образомъ.
§ II. Епархіальный Преосвященный посѣщаетъ академію во -всякое время, предсѣдательствуетъ, когда признаетъ нужнымъ, въ засѣданіяхъ Совѣта, въ ученыхъ собраніяхъ академіи и на испытаніяхъ.
§ 13. Епархіальный Преосвященный, когда признаетъ нужнымъ, посѣщаетъ академію, вхобитъ во всѣ подробности управленія, удостовѣряется въ степени ея благоустройства и предсѣдательствуетъ въ засѣданіяхъ Совѣта, въ учебныхъ собраніяхъ академіи и на испытаніяхъ.
Этого § въ проектѣ устава совсѣмъ не было.
Этого § совсѣмъ не было въ проектѣ.
§ 12. Епархіальный преосвященный дѣлаетъ Совѣту, смотря по надобности, письменныя предложенія.
§ 13. Епархіальный Преосвященный разрѣшаетъ, въ положенныхъ уставомъ предѣлахъ, представленія по дѣламъ, превышающимъ власть Совѣта и правленія академіи, или входитъ по такимъ дѣламъ представленіями въ Св. Синодъ.
§ 14. Епархіальный Преосвященный увольняетъ въ отпускъ ректора и инспектора на- срокъ до 28 дней; отъ него
§ 14. Поставляя на видъ, кому слѣдуетъ, усмотрѣнную неисправность по службѣ, преосвященный, въ случи ѣ важнаго проступка со стороны должностною лица, даетъ совѣту предложеніе о временномъ устраненіи винов-нто отъ должности, а по обслѣдованіи вины законнымъ порядкомъ, дѣлаетъ соотвѣтственное, въ предѣлахъ предоставленной ему власти, распоряженіе.
§ 15. Въ случать нерадѣнія профессоровъ, преподавателей и другихъ должностныхъ лицъ, преосвященный объ увольненіи тѣхъ изъ нихъ, которые утверждаются въ должностяхъ Св. Синодомъ, предъставляетъ Синоду, а о прочихъ предлагаетъ совѣту академіи, для завпсягцихъ распоряженій.
% 16 буквальпо сходенъ съ § 12 проекта.
§ 17 буквально сходенъ съ §13 проекта.
§ 18 буквально сходенъ съ § 14 проекта.
же зависитъ отпускъ и прочихъ должностныхъ лицъ въ учебное время на срокъ не болѣе 14 дней, но но свыше четырехъ мѣсяцевъ, , въ случаяхъ крайней необходимости.
§ 15. Епархіальный Пре- § 19 буквально сходенъ съ освященный охраняетъ права § 15 проекта, и преимущества академіи и ходатайствуетъ о награжденіи должностныхъ лицъ: прочія
его отношенія къ академіи опредѣляются въ подлежащихъ главахъ устава.
Такимъ образомъ, сравненіе вторыхъ главъ въ проектѣ устава и въ самомъ уставѣ духонныхъ академій 1869 года показываетъ, что во второй главѣ устава 1869 года было добавлено два § именно 14 и 15 и сверхъ того одинъ § (II) существенно исправленъ. Не трудно видѣть, что смыслъ всѣхъ этихъ трехъ совершенно противѣрѣчитъ тому, о чемъ говорилось выше, въ § 3.
Невольно является вопросъ: откуда могли взяться новые §§ 14 и 15 въ уставѣ 1869 года, равно какъ чѣмъ могли руководиться исправители проекта академическаго устава 1868 года, существенно видоизмѣненія § 2?
Отвѣтъ на этотъ вопросъ даетъ намъ черновой экземпляръ проекта академическаго устава 1868 года, бывшій въ распоряженіи митрополита Макарія Булгакова и сохранившійся въ его архивѣ. Изъ собственноручныхъ отмѣтокъ м. Макарія Булгакова видно, что § 2 проекта былъ исправленъ по тексту $ 15 устава духовныхъ семинарій 1867 года, откуда были взяты также и §§ 14 и 15 (с^ §§ 17 и 18 устава духовныхъ семинарій 1867 года).
Остается только пожалѣть, что, такъ существенно измѣнивши II главу академическаго устава 1869 года, по образцу семинарскаго устава, забыли, очевидно, исправить § 3 академическаго устава 1869 года, съ которымъ эта глава органически связана.
Подобный же характеръ и такое же происхожденіе имѣютъ и всѣ другія перемѣны, произведенныя въ проектѣ устава академій 1868 года. Мы не будемъ ихъ перечислять, чтобы
не утомлять вниманія читателей, которые сами могутъ убѣдиться въ томъ, путемъ сравненія проекта устава и самаго устава 1869 г.
И.
Реформа духовныхъ академій въ 1881—1884 гг.
Для характеристики ея мы имѣли прежде въ своемъ распоряженіи только оффиціальныя данныя ‘). Въ послѣднее время намъ сдѣлались извѣстными подробныя и точныя записки о дѣятельности комитета, работавшаго надъ преобразованіемъ духовныхъ академій въ 1881—■ 1882 гг., которыя (записки) сохранились въ бумагахъ покойнаго профессора Петербургской духовной академіи Е. Е. Троицкаго. Послѣдній былъ дѣлопроизводителемъ комитета 1881 г. и дѣлопроизводителемъ весьма точнымъ и ученымъ, хотя, быть можетъ, и медлительнымъ нѣсколько. Онъ велъ весьма обстоятельную и подробную запись дебатовъ, происходившихъ въ комитетѣ по разнымъ вопросамъ академической реформы, которые обсуждались членами его иногда весьма горячо и основательно. Знакомство съ этими дебатами членовъ комитета гораздо болѣе вводитъ насъ въ самый духъ и внутренній характеръ работъ комитета, чѣмъ тѣ особыя мнѣнія членовъ, камими мы прежде вынуждены были ограничиваться въ своей рѣчи объ этомъ интересномъ моментѣ въ исторіи преобразованія нашихъ академій. Рѣчи и соображенія членовъ Комитета 1881 г. по нѣкоторымъ вопросамъ академической жизни, записанныя И. Е. Троицкимъ иногда, повидимому, съ стенографическою точностію, не потеряли интереса и значенія й для нашихъ дней (напр., о репетиціяхъ, экзаменахъ, годичныхъѵбаллахъ и т. п.). Все это и побуждаетъ насъ познакомить читателей съ внутреннею стороною дѣятельности комитета 1881 г.
Любопытны, прежде всего, замѣчанія по поводу академическаго устава 1869 г. предсѣдателя того Комитета—архіепископа Сергія Ляпидевскаго. Опъ ожидалъ «больше пользы, если бы инспекторъ академіи не былъ избираемъ совѣтомъ, а былъ- назначенъ начальствомъ». Онъ признавалъ необходимымъ общежитіе въ академіи. «Приходящихъ, кромѣ городскихъ, живущихъ дома, быть не должно, но многимъ ноѵдоб-
') Дѣло архива Св. Синода 1881 г. ст. 3, отд. 1, Л? 734.
ствамъ нравственнымъ». «Не слѣдуетъ упускать изъ виду», говорилъ онъ, «и того, что цѣль академіи—приготовлять просвѣщенныхъ слушителей церкви и преподавателей для духовноучебныхъ заведеній. Для чего же допускаются студенты своекоштные, ни къ тому, ни къ другому, по § 167, необязаи-ные»?
Архіепископъ Сергій желалъ видѣть въ новомъ академическомъ уставѣ нарочитыя указанія относительно того, какія увеселенія позволительны студентамъ академіи. Свое желаніе онъ мотивировалъ такъ: «двѣ академіи — въ монастыряхъ; одна-подлѣ. Приличіе требуетъ, чтобы лшзнь студенческая не была противоположна устройству жпзни иноческой. Если уставъ предупреждаетъ, что «студенческія помѣщенія должны быть надлежаще отоплены и освѣщены» (§ 160), то тѣмъ болѣе нужно знать, позволительны ли въ нихъ театральныя представленія».
Предсѣдатель Комитета 1S81 г. признавалъ безусловно необходимымъ отмѣтить въ академическомъ уставѣ обязательность посѣщенія студентами профессорскихъ лекцій. Свою мысль объ этомъ онъ мотивировалъ такъ. «Не только по причинамъ учебнымъ, но и нравственнымъ», говорилъ онъ, «хожденіе въ классы должно быть обязательно, и нехожденіе ничѣмъ неизвинительно, кромѣ болѣзни и отпусковъ. По 22 § «ректоръ обязывается посѣщать лекціи», а въ § 148 говорится: «студенты посѣщаютъ лекціи». Слѣдовательно, ректору внушается болѣе, нежели студентамъ».
Преосвященный Сергій высказывался противъ такъ наз. курсового сочиненія, за которое обыкновенно присуждалась (и теперь присуждается) стѵдентмъ академіи ученая степень кандидата богословія. Цочему обязательно кандидатское курсовое сочиненіе, «говорилъ онъ поэтому поводу», неразъяс-нено, даже оно упоминается нерѣшительно. Въ § 136 предусматривается сочиненіе, удовлетворительное для степени кандидата; но не видно, курсовое ли оно, писанное именно на эту степень, или лучшее, какое бы ни оказалось, изъ сочиненій, представленныхъ на даваемыя преподавателями темы (§ 148). Обычай ввелъ курсовое сочиненіе со вредомъ, отъ него происходящимъ. Оно Даетъ студентамъ предлогъ не ходить въ классы, и предлогъ этотъ снисходительно извиняется. Оно пріучаетъ слушателей сравнивать, какія лекціи важны, чтобы разсчитывать, опущеніемъ какихъ для него жертвовать.
Оно. удерживая вниманіе студентовъ на одномъ предметѣ, стѣсняетъ кругъ его познаній, требующихся отъ него, какъ образованнаго человѣка. Оно, кандидатское, дѣлаясь магистерскимъ,—что допускается, бываетъ причиною той несправедливости, что за одинъ трудъ получаются двѣ ученыя степени. Посему для пользы академическаго образованія слѣдовало бы кандидатскимъ сочиненіемъ считать лучшее изъ написанныхъ студентомъ; а магистерское должно быть писано по окончаніи курса, соотвѣтственно § 144».
Вооружался онъ и противъ магистерскихъ и докторскихъ диспутовъ, существовавшихъ въ духовныхъ академіяхъ, при 'дѣйствіи устава 1869 г. По его мнѣнію, диспуты магистерскіе «не соотвѣтствуютъ духовной наукѣ и не ведутъ къ цѣли. Предметы вѣры дѣлаются поприщемъ словопреній, соединяемыхъ съ остротами, а иногда и съ насмѣшками. Однако осмѣянный, потерпѣвшій пораженіе, удостаивается искомой степени; ибо и сами, публично посрамившіе его, даютъ голосъ въ его пользу».
Свои ріа desideria по поводу новаго академическаго устава, какой долженъ былъ составить Комитетъ 1881 г., преосвящ. Сергій Ляпидевскій заключалъ пожеланіемъ, чтобы инспекторъ академіи и профессоръ догматическаго богословія были лица въ священномъ санѣ.
Мы нарочито привели эти соображенія архіепископа Сергія о желательныхъ измѣненіяхъ въ академическомъ уставѣ, потому что онъ, при своемъ извѣстномъ характерѣ и при сравнительно малочисленномъ составѣ Комиіета, оказывалъ сильное вліяніе на постановленія этого послѣдняго. А теперь мы переходимъ къ самымъ дебатамъ по вопросамъ академической реформы, имѣвшимъ мѣсто въ Комитетѣ 1881 года.
Комитетъ имѣлъ всего 32 засѣданія, изъ которыхъ первое происходило 22 октября 1881 г., а послѣднее — 22 апрѣля 1882 г. Съ ходомъ занятій Комитета и характеромъ преній, происходившихъ въ его собраніяхъ, насъ подробно знакомитъ «лѣтопись занятій Комитета, учрежденнаго для пересмотра дѣйствующаго академическаго устава», собственноручно веденная И. Е. Троицкимъ.
Въ первомъ собраніи Комитета былъ прочитанъ указъ Св. Синода о назначеніи Комитета, выслушаны рѣчи предсѣдателя Комитета и оберъ-прокурора Св. Синода К. П. Побѣдоносцева'и была установлена формальная сторона веденія дѣла.
Во второмъ собраніи (2 января 1882 г.) былъ поставленъ, прежде всего, вопросъ о томъ, слѣдовало ли удерживать существовавшее, по уставу 1869 г., раздѣленіе академій на отдѣленія и, если слѣдовало, то сколько нужно было оставить отдѣленій — 3, или 2? Но разсужденія по поводу этого вопроса скоро привели членовъ Комитета къ мысли о необходимости предварительнаго рѣшенія другого вопроса, именно вопроса о томъ, какія науки должны входить въ составъ академическаго курса — всѣ ли, положенныя по уставу 1869 г., или же нѣкоторыя при нихъ могли бы быть исключены и замѣнены другими. Очевидно, такимъ образомъ, съ перваго же раза былъ поставленъ вопросъ, въ отвѣтѣ на который должно было выразиться отношеніе членовъ Комитета къ уставу 1869 года, по крайней мѣрѣ, въ учебной части его. Оказалось, что за удержаніе академическихъ наукъ, положенныхъ въ устаізѣ 1869 года, въ полномъ ихъ составѣ, высказались только три члена: И. О. Нильскій, И. Е. Троицкій и И. С. Бердниковъ. Остальные 4 члена: предсѣдатель, И. А. Нена-рокомовъ, В. Д. Кудрявцевъ и В. О. Пѣвницкій подали го-лось за исключеніе нѣкоторыхъ наукъ, причемъ въ выборѣ наукъ, предположенныхъ къ исключенію, они разошлись,- хотя и несущественно. Предсѣдатель высказался за исключеніе литургики, славянскихъ нарѣчій, педагогики, библейской исторіи и библейской археологіи; И. А. Ненарокомовъ—библейской исторіи и археологіи, русскаго языка съ славянскими нарѣчіями и педагогики; В. Д. Кудрявцевъ—педагогики, библейской исторіи и славянскихъ нарѣчій; В. Ѳ. ГІѢвницкій — русскаго языка и славянскихъ нарѣчій и педагогики. Всѣ согласились считать рѣшеніе вопроса предположительнымъ.
Вслѣдъ затѣмъ, въ связи съ мнѣніемъ меньшинства, былъ возбужденъ вопросъ о распредѣленіи академическихъ наукъ на общеобязательныя и спеціальныя и рѣшенъ относительно богословскихъ наукъ, въ томъ слыслѣ, что общеобязательными изъ нихъ должны быть признаны слѣдующія: 1) Св. Писаніе ветхаго и новаго завѣтовъ; 2) основное богословіе; 3) догматическое богословіе; 4) нравственное и пастырское богословіе; 5) церковная .исторія древняя и изъ новой исторія восточной церкви; 6) исторія русской церкви; 7) каноническое право; 8) гомилетика и 9) еврейскій языкъ. И этотъ вопросъ былъ рѣшенъ пока предположительно, до выясненія возможности совмѣщенія всѣхъ означенныхъ наукъ въ росписаніи но всѣмъ наукамъ.
Въ третьемъ засѣданіи (4 января) предсѣдателемъ, прежде всего, былъ возбужденъ вопросъ о пересмотрѣ проектированнаго въ предшествовавшемъ собраніи рѣшенія большинства объ исключеніи педагогики изъ числа академическихъ наукъ. Послѣ справки, сообщенной Й. А. Нонарокомовымъ, о существованіи этой науки въ духовныхъ семинаріяхъ и о важномъ практическомъ значеніи ея вообще, прежнее рѣшеніе было отмѣнено большинствомъ 6 голосовъ противъ 1 въ смыслѣ оставленія педагогики въ академическомъ курсѣ по прежнему. Большинствомъ 4 голосовъ противъ 2 рѣшено было считать педагогику спеціальнымъ предметомъ. Вопросъ о греческомъ языкѣ былъ единогласно рѣшенъ въ смыслѣ спеціализаціи его, съ распространеніемъ этого рѣшенія и на латинскій языкъ. Далѣе былъ поставленъ вопросъ о свѣтскихъ общеобязательныхъ наукахъ — всѣ лй свѣтскія науки, бывшія общеобязательными по уставу 1869 года, признавать таковыми и впередъ, или же измѣнить statum quo? За положительное рѣшеніе вопроса высказались: II. А. Ненарокомовъ, В. Д. Кудрявцевъ, II. Ѳ. Нильскій, В. Ѳ. Пѣвницкій и И. Е. Троицкій и И. С. Бердниковъ (послѣдній, впрочемъ, условно относительно логики и психологіи), предсѣдатель высказался противъ (за спеціализацію исторіи философіи). Рѣшено было удержать прежній составъ свѣтскихъ общеобязательныхъ наукъ въ академическомъ курсѣ, со включеніемъ въ него нравственной философіи и философіи права.
Въ томъ же засѣданіи рѣшено было еще слѣдующее: общую и русскую гражданскую исторію оставить спеціальнымъ предметомъ; словесность большинствомъ 4 противъ 2 (II. Ѳ. Нильскаго и В. Ѳ. ІІѢвницкаго, которые высказались за безусловную спеціализацію этой науки и къ которымъ въ концѣ засѣданія присоединился В. Д. Кудрявцевъ) признать общеобязательною, каѳедру русскаго и церковно-славянскаго языка и исторіи русской литературы оставить спеціальною, съ оговоркою относительно славянской палеографіи, какъ desideratum отъ профессора этой каѳедры, о чемъ и упомянуть въ объяснительной запискѣ, физику и математику не вводить въ академіяхъ (большинствомъ 4 голосовъ противъ 2—В. Д. Кудрявцева и И. Е. Троицкаго), а естественно-научную апологетику, наоборотъ, ввести (большинствомъ 4 голосовъ противъ 2— предсѣдателя и В. Ѳ. Пѣвницкаго).
Въ четвертомъ засѣданіи (8 января 1882 года), прежде
з
всего, но поводу возбужденнаго вопроса о введеніи въ академіяхъ каѳедры географіи и ариѳметики въ виду того, что эти предметы изучаются въ духовныхъ училищахъ, рѣшено было оговорить въ объяснительной запискѣ, что отъ преподавателя педагогики ожидаются разъясненія о лучшихъ способахъ преподаванія этихъ паукъ въ училищѣ, при изложеніи дидактики.
Затѣмъ были поставлены на очередь важные вопросы объ организаціи спеціальныхъ наукъ по группамъ и о IV курсѣ. Послѣ продолжительныхъ разсужденій, первый вопросъ рѣшенъ былъ въ смыслѣ раздѣленія спеціальныхъ наукъ на слѣдующія двѣ группы: а) церковно-историческую: 1) библейская исторія; 2) исторія западной церкви по раздѣленіи церквей;
3) исторія русскаго раскола; 4) всеобщая гражданская исторія древняя; 5) всеобщая гражданская исторія новая и 6) русская гражданская исторія: б) церковно-словесную, или цер-ковно-практическув?: 1) патристика; 2) сравнительное богословіе; 3) литургика и церковная археологія; 4) словесность и исторія классической и иностранной литературы; 5) русскій и церковно-славянскій языкъ и исторія русской литературы и
6) педагогика. Кромѣ того, полагался, въ качествѣ спеціальнаго предмета, одинъ изъ 3 новыхъ языковъ: нѣмецкій, французскій, или англійскій. Главнымъ принципомъ для вышеуказаннаго распредѣленія академическихъ паукъ на спеціальныя группы было принято внутреннее сродство наукъ. При этомъ рѣшено было выборъ спеціальныхъ науі?С для слушанія и изученія предоставлять самимъ студентамъ, по не иначе, какъ полными группами, а не отдѣльными науками.
Вопросъ о IV курсѣ вызвалъ живой обмѣнъ мнѣній между членами комитета. Онъ рѣшенъ былъ въ смыслѣ уничтоженія этого курса въ томъ видѣ, какъ онъ существовалъ по уставу 1869 года, и полнаго слитія его съ первыми тремя курсами. Впрочемъ, И. А. Непарокомовъ, давая согласіе на закрытіе IV курса въ томъ видѣ, какъ онъ былъ организованъ по уставу 1869 года, выразилъ однако же пожеланіе, чтобы было сохранено спеціальное изученіе студентами извѣстныхъ наукъ, въ виду, съ одной стороны, практически доказанной несостоятельности энциклопедизма въ академическомъ преподаваніи, а съ другой стороны, фактически же доказанной полезности спеціальнаго изученія отдѣльныхъ паукъ, оправдавшаго себя серьезными спеціальными изслѣдованіями, появившимися послѣ введенія устава 1869 года.
Къ этому пожеланію И. А. Ненарокомова присоединились нрофессоры И. Е. Троицкій, И. Ѳ. Нильскій и И. С. Бердниковъ, оговорившись, впрочемъ, что съ уничтоженіемъ IV курса, какъ онъ существовалъ по уставу 1869 года, едва ли окажется возможнымъ исполненіе этого пожеланія.
В. Д. Кудрявцевъ оспаривалъ самую мысль о полезности спеціализаціи, указавши на то, что тѣми результатами, на какіе сослался И. А. Ненарокомовъ, она оправдала себя лишь на историческомъ отдѣленіи, не привившись къ отдѣленіямъ—богословскому и практическому.
Дальнѣйшее обсужденіе даннаго вопроса отклонилъ предсѣдатель, сославшись на состоявшееся уже рѣшеніе уничтожить IY курсъ въ той постановкѣ, какая была придана ему уставовъ 1869 года.
Въ заключеніе всего въ этомъ засѣданіи было разсмотрѣно примѣрное росписаніе лекцій, составленное В. Д. Кудрявцевымъ. Предположено было имѣть на каждомъ курсѣ по 21 лекціи (кромѣ новыхъ языковъ) и при этомъ рѣшено было въ объяснительной запискѣ къ новому уставу оговорить, что на каждую лекцію предназначается ровно часъ безъ опущеній.
Слѣдующее пятое засѣданіе комитета (12 января 1882 года) было посвящено, прежде всего, слушанію доклада о результатахъ прежнихъ засѣданій. Выяснилось, что на этихъ засѣданіяхъ предположено было 1) удержать комплектъ академическихъ наукъ по уставу 1869 года, съ замѣною славянскихъ нарѣчій церковно-славянскимъ языкомъ и съ присоединеніемъ къ составу философскихъ наукъ—нравственной философіи и философіи права, и 2) сохранить существующее количество академическихъ каѳедръ.
Утвердивъ эти положенія, комитетъ, кромѣ того, рѣшилъ
1) оговорку относительно распредѣленія философскихъ наукъ между наставниками, по ѵсмотрѣнію совѣта, распространить на словесность съ русскимъ языкомъ и пр. (по предложенію И. С. Бердникова); 2) остаться при своемъ примѣрномъ рос-нисаніи лекцій (оно не сходилось ни съ однимъ изъ тѣхъ, какія были представлены академическими совѣтами), какъ наиболѣе удовлетворительно разрѣшающемъ задачу соглашенія полноты и цѣльности богословскаго образованія съ спеціализаціей, безъ обремененія студентовъ; распредѣленіе лекцій по годамъ предоставлялось совѣтамъ академій, съ оговоркой, чтобы а) чтенія по гуманнымъ наукамъ, по возможности,
з*
предшествовали чтеніямъ по богословскимъ предметамъ, и б) чтобы, при распредѣленіи чтеній по богословскимъ наукамъ, принимались во вниманіе ихъ естественное соотношеніе, т. е. чтобы, напр., чтенія но новой церковной исторіи не назначались раньше чтеній по древней и т. н. (эту послѣднюю оговорку рѣшено было внести въ уставъ въ видѣ примѣчанія) и
3) относительно педагогики оговорить въ объяснительной запискѣ, что она оставляется въ академическомъ курсѣ, по практическимъ соображеніямъ,—именно въ виду существованія ея въ семинаріи и для приготовленія наставниковъ по этому предмету, причемъ отъ профессора этой каѳедры ожидается разъясненіе способовъ воспитанія дѣтей въ духѣ христіанскаго благочестія (по предложенію предсѣдателя).
Сдѣланное затѣмъ предложеніе И. С. Бердникова о включеніи наукъ исторіи западной церкви, педагогики и исторіи русской литературы въ число общеобязательныхъ было отклонено, въ виду значительнаго количества общеобязательныхъ предметовъ въ принятомъ спискѣ.
Вторая половина настоящаго засѣданія была посвящена обсужденію вопроса объ открытіи и организаціи миссіонерскаго отдѣленія въ Казанской духовной академіи. Общій вопросъ о томъ, быть или не быть миссіонерскому отдѣленію при Казанской духовной академіи, былъ рѣшенъ утвердительно большинствомъ 4 голосовъ противъ 2 — И. Ѳ. Нильскаго и В. Ѳ. Пѣвницкаго. Впрочемъ, И. Ѳ. Нильскій йотомъ объяснилъ, что онъ въ принципѣ не расходится съ большинствомъ, а желаетъ лишь постановки дѣла на болѣе широкомъ основаніи. Тогда представитель Казанской духовной академіи И. С. Бердниковъ въ своей рѣчи разъяснилъ основанія и мотивы, побуждающіе желать открытія миссіонерскаго отдѣленія при Казанской духовной академіи, намѣтивъ въ общихъ чертахъ и планъ его устройства.
Еще при учрежденіи Казанской духовной академіи, ей была указана миссіонерская задача, сообразно съ которою ей было дано и устройство, нѣсколько отличное отъ другихъ академій. При ней были открыты татарское и монгольское отдѣленія, которыя студенты могли выбирать свободно, причемъ въ этомъ случаѣ они освобождались отъ слушанія нѣкоторыхъ обще-академическихъ наукъ. Съ такой организаціей миссіонерскія отдѣленія существовали при Казанской духовной академіи до 1869 года. Въ этомъ послѣднемъ году въ
нихъ были произведены слѣдующія перемѣны: а) сокращено количество каѳедръ (по одной на отдѣленіи) и б) студенты не освобождались теперь отъ слушанія ни одной изъ обще-академическихъ наукъ.
Въ данное время, т. е. 1882 году, Казанская духовная академія желала возстановленія миссіонерскаго отдѣленія при ней въ первоначальномъ видѣ, съ увеличеніемъ числа каѳедръ и съ освоболсденіемъ студентовъ, записавшихся на миссіонерское отдѣленіе, отъ слушанія нѣкоторыхъ академическихъ наукъ. Для успѣха дѣла необходимо было соединеніе высшаго богословскаго образованія съ высшимъ же филологическимъ образованіемъ. При распредѣленіи окончившихъ курсъ на миссіонерскихъ отдѣленіяхъ, не предвидѣлось затрудненій. Они могли быть назначаемы во 1) въ миссіонерскій пріютъ для преподаванія миссіонерскихъ предметовъ и во 2) въ духовныя семинаріи по тѣмъ предметамъ общаго богословскаго курса, которые они слушали съ прочими студентами академіи.
Такъ какъ увеличеніе числа каѳедръ на миссіонерскомъ отдѣленіи возбуждало вопросъ о денежныхъ средствахъ на содержаніе новыхъ каѳедръ, то рѣшено было обсужденіе вопроса отложить до слѣдующаго собранія, сдѣлавъ предварительно справку въ хозяйственномъ управленіи Св. Синода.
Въ началѣ слѣдующаго—шестаго—засѣданія (15 января 1882 года) И. А. Ненарокомовъ сообщилъ комитету о результатахъ своей справки въ хозяйственномъ управленіи Св. Синода. Директоръ хозяйственнаго управленія обѣщалъ изыскать средства на содержаніе проектированнаго отдѣленія при Казанской духовной академіи. Съ своей стороны, предсѣдатель комитета заявилъ о сочувствіи проекту со стороны синодальнаго оберъ-прокурора и о полной готовности его содѣйствовать осуществленію проекта съ матеріальной стороны.
Основываясь на этихъ данныхъ, комитетъ принялъ предложеніе объ открытіи при казанской духовной академіи миссіонерскаго отдѣленія, съ подраздѣленіемъ его на двѣ группы: татарскую и монгольскую. Штатъ для этого отдѣленія назначался изъ 2 ординарныхъ профессоровъ, I экстро-ординарнаго, 1 доцента и 2 практикантовъ. Вопросъ о постановкѣ отдѣленія былъ рѣшенъ въ томъ смыслѣ, что оно будетъ составлять третье отдѣленіе на ряду съ двумя богословскими и студенты его будутъ обязаны слушать курсъ общеобязательныхъ академическихъ наукъ. Кромѣ того, такъ какъ у студентовъ этого
отдѣленія будетъ лекцій меньше сравнительно съ студентами другихъ отдѣленій, то свободное отъ лекцій время они будутъ употреблять на практическія занятія по миссіонерскимъ предметамъ.
Вслѣдъ затѣмъ, былъ поставленъ на очередь вопросъ о математикѣ: вводить ли ее по прежнему въ число академическихъ наукъ, если не во всѣхъ академіяхъ, то, по крайней мѣрѣ, въ одной изъ нихъ, или же совсѣмъ исключить эту науку? Вопросъ этотъ былъ рѣшенъ положительно большинствомъ 6 голосовъ противъ 2—И. А. Ненарокомова и В. Ѳ. Пѣвницкаго, заявившихъ, что они представятъ особое мнѣніе по данному вопросу. Рѣшено было ввести математику вмѣстѣ съ физикой и химіей въ С.-Петербургской духовной академіи. Относительно постановки этихъ наукъ предположено было организовать изъ нихъ особое отдѣленіе, подобное миссіонерскому отдѣленію при Казанской духовной академіи, съ штатомъ изъ 1 ординарнаго, 1 экстра-ординарнаго профессора и 1 доцента.
Предложеніе В. Д. Кудрявцева объ открытіи подобныхъ отдѣленій по нѣкоторымъ другимъ наукамъ, напр., по словесности и исторіи въ остальныхъ академіяхъ было отклонено единогласно, за отсутствіемъ серьезныхъ поводовъ и основаній.
Все слѣдующее седьмое засѣданіе (19 января 1882 г.) Комитета было посвящено обсуліденію замѣчаній, высказанныхъ вновь вступившимъ въ комитетъ членомъ, протоіереемъ
А. И. Парвовымъ по поводу нѣкоторыхъ положеній, принятыхъ раньше комитетомъ. Замѣчанія его касались 1) помѣщенія библейской исторіи между спеціальными науками, тогда какъ, въ виду значенія ея для законоучителей свѣтскихъ учебныхъ заведеній, ее слѣдовало бы отности къ общеобязательнымъ предметамъ, 2) отношенія исторіи восточной церкви по раздѣленіи церквей, гомилетики и пастырскаго богословія къ числу общеобязательныхъ предметовъ и, наконецъ, 3) введенія вновь нравственной философіи и философіи права. Послѣ разъясненій, сдѣланныхъ И. Е. Троицкимъ относительно исторіи восточной церкви, протоіерей ІІарвовъ ‘) не сталъ поддер-
*) Протоіерей А. И. ІІарвовъ замѣнилъ собою въ комитетѣ своего предшественника по должности предсѣдателя духовно-учебнаго комитета при Св. Синодѣ I. В. Васильева, умершаго 27-го декабря 1881 года.
живать своихъ возраженій противъ этой науки, а равно и противъ науки библейской исторіи, но остался при своемъ мнѣніи относительно прочихъ наукъ, въ чемъ его поддерживалъ и И. Е. Троицкій. Тогда рѣшено было въ слѣдующемъ засѣданіи сдѣлать общій пересмотръ всего росписанія въ полномъ собраніи членовъ комитета, причемъ, въ виду заявленія И. Е. Троицкаго, что онъ предвидитъ затрудненія относительно размѣщенія массы проектируемыхъ наукъ со стороны недостатка необходимаго для чтенія ихъ времени, поручено было емѵ составить къ слѣдующему засѣданію примѣрное роспи-сапіе.
■ Въ восьмомъ засѣданіи комитета (22 января) В. Д. Кудрявцевъ, въ виду сдѣланныхъ протоіереемъ А. И. ІІарвовымъ и поддержанныхъ И. Е. Троицкимъ возраженій противъ введенія нравственной философіи въ кругъ академическихъ наукъ, предложилъ согласительную формулу. Сущность ея сводилась къ предоставленію академическимъ совѣтамъ права вводить эту науку на тѣхъ же самыхъ основаніяхъ, на какихъ было проектировано введеніе естественно-научной апологетики. Эта формула была принята большинствомъ 4 голосовъ противъ 3 (В. Ѳ. Пѣвиицкаго, И. Ѳ. Нильскаго и И. А. Ненарокомова). Во время дальнѣйшихъ дебатовъ по тому же вопросу В. Д. Кудрявцевъ разъяснилъ, что 1) нравственная философія необходима для полноты философскаго курса и 2) философія права есть наука самостоятельная и не можетъ быть замѣнена исторіей новѣйшей философіи, хотя бы то и дополненной полемикой съ существующими въ пей мнѣніями но общимъ и частнымъ вопросамъ права. Затѣмъ поднятъ былъ снова вопросъ объ учрежденіи математическихъ каѳедръ въ академіи: И. А. Ненарокомовъ энергично возражалъ противъ этого на слѣдующихъ основаніяхъ: 1) нѣтъ практической нужды въ такомъ возстановленіи математическихъ каѳедръ въ академіи, какое проектировалось комитетомъ, потому что дух. вѣдомство не встрѣчало препятствій, при замѣщеніи преподавательскихъ каѳедръ по математикѣ въ семинаріяхъ, причемъ пользовалось отчасти своими стипендіатами въ университетахъ, отчасти же учителями гимназій и кандидатами математическихъ факультетовъ; 2) спеціализація естественно-математическихъ наукъ въ академіяхъ не гармонировала съ характеромъ этихъ заведеній, какъ спеціально-богословскихъ; 3) неудачный опытъ прежнихъ лѣтъ, краснорѣчиво, будто бы, говорилъ противъ
новаго опыта; 4) для преподаванія ариѳметики въ духовныхъ училищахъ, которое могло выпасть на долю окончившихъ курсъ въ академіяхъ, совсѣмъ ненужно было изученіе высшей математики и 5) онъ указывалъ на значительныя издержки по устройству и содержанію физико-математическаго отдѣленія, которыя могли оказаться совершенно не подъ силу духовному вѣдомству. Къ И. А. Ненарокомову присоединился В. Ѳ. Пѣв-ницкій, сославшійся, впрочемъ, только на неудачный опытъ прежнихъ лѣтъ.
Всѣ остальные члены комитета высказались по прежнему за возстановленіе математическаго отдѣленія, по крайней мѣрѣ, при одной изъ академій. Въ пользу своего мнѣнія они указывали слѣдующія соображенія: во 1) практическая нужда могла возникнуть впослѣдствіи столько же отъ недостатка кандидатовъ. сколько и отъ ихъ научной несостоятельности: хорошіе преподаватели не пойдутъ на службу въ семинарію, а посредственные будутъ безполезны; 2) необходимо оградить семинаріи отъ вредныхъ вліяній со стороны преподавателей чуждаго имъ духа и направленія; 3) физико-математическія пауки также мало дисгармонируютъ съ спеціальнымъ характеромъ духовныхъ академіи, какъ и философскія, и не менѣе ихъ содѣйствуютъ поднятію общаго богословсі^го образованія;
4) для успѣшнаго преподаванія ариометики въ духовныхъ училищахъ, во всякомъ случаѣ, необходимо высшее математическое образованіе; 5) неудачный опытъ прежнихъ лѣтъ ничего не доказываетъ самъ по себѣ, ибо неудача обусловливалась неудовлетворительной постановкой физико-математическихъ паукъ въ академическомъ курсѣ; 6) затраты, которыя могли пугать многихъ, на самомъ дѣлѣ умѣрялись тѣмъ, что, съ одной стороны, тогда не нужно будетъ тратиться на содержаніе стипендіатовъ въ университетахъ, а съ- другой,—физико-математическое отдѣленіе предполагалось открыть только при одной изъ духовныхъ академій.
Послѣ такихъ разсужденіяхъ и на основаніи ихъ, еще разъ рѣшено было открыть физико-математическое отдѣленіе при С.-Петербургской духовной академіи въ такомъ составѣ наукъ: алгебра съ геометріей и тригонометріей, физика и естественнонаучная апологетика; штатъ отдѣленія былъ оставленъ тотъ же, какой и прежде проектировался.
Въ слѣдующемъ девятомъ засѣданіи комитета (25 января 1882 г.) обсуждались вопросы о количествѣ лекцій для IY
курса, обязательномъ посѣщеніи студентами профессорскихъ лекцій и репетиціяхъ. По первому вопросу всѣ высказались въ пользу возможнаго сокращенія лекцій на IV курсѣ сравнительно съ первыми тремя курсами, въ видахъ сбереженія времени для составленія курсовыхъ диссертацій. При этомъ выяснилось, что, при равномѣрномъ распредѣленіи лекцій на первыхъ трехъ курсахъ по 22 лекціи въ недѣлю на каждомъ курсѣ, для IV курса останется всего 18 лекцій, или 3 лекціи на каждый день. И. С. Бердниковъ находилъ, что такого сокращенія недостаточно для указанной цѣли, а потому необходимо назначать темы для курсовыхъ сочиненій на III курсѣ, чтобы дать возможность студентамъ работать надъ ними, по крайней мѣрѣ, 1'/? года. Но это заявленіе было рѣшительно отклонено.
Вопросъ объ обязательности посѣщенія лекцій студентами былъ рѣшенъ единогласно въ утвердительномъ смыслѣ. Возраженія, что присутствіе студента на лекціи еще не тождественно съ слушаніемъ лекціи, или что занятіе сочиненіемъ можетъ давать право студентамъ не бывать на лекціяхъ, были признаны незаслуживающими серьезнаго вниманія. Въ видахъ облегченія студентамъ усвоятъ лекціи, предположено было рекомендовать профессорамъ, чтобы они выдавали студентамъ программы лекцій въ началѣ года, что и рѣшено было оговоритъ, въ смыслѣ pium desiderium въ видѣ примѣчанія, въ статьѣ устава о профессорахъ.
Мнѣнія членовъ Комитета по вопросу о репетиціяхъ сильно раздѣлились. Протоіерей Л. И. Порвовъ высказался за возстановленіе репетицій въ старинной формѣ предъ рождественскими каникулами. В. Д. Кудрявцевъ и И. А. Ненарокомовъ присоединились къ этому мнѣнію, сдѣлавъ оговорку въ пользу освобожденія отъ репетицій студентовъ IV курса, по вниманію къ занятіямъ ихъ по составленію курсоваго сочиненія. И. С. Бердниковъ подалъ голосъ за предоставленіе репетицій желанію и ѵсмотрѣнію преподавателей. И. Ѳ. Нильскій, В. Ѳ. Пѣв-иицкій и И. Е. Троицкій высказались противъ репетицій вообще на томъ основаніи, что 1) онѣ отнимаютъ много времени; 2) приносятъ мало пользы й 3) въ старинной формѣ имѣютъ характеръ экзаменовъ: но такъ какъ отмѣтки отвѣтовъ вносятся только въ частный списокъ профессора безъ всякихъ дальнѣйшихъ послѣдствій, то репетиціи являются въ сущности только безполезною и обременительною для студентовъ при-
ставкою къ экзаменамъ. Предсѣдатель предложилъ остановиться на такой формулѣ рѣшенія вопроса: вмѣнить наставникамъ въ обязанность провѣрять усвоеніе лекцій студентами посредствомъ вопросовъ по содержанію прочитаннаго, по окончаніи извѣстнаго отдѣла чтеній, не придавая, однако же, этимъ вопросамъ характера формальныхъ репетицій.
Мнѣніе это было принято всѣми и И. Е. Троицкій такъ формулировалъ § 62 (примѣнительно къ уставу 1869 года) о репетиціяхъ: «наставники не должны ограничиваться только чтеніемъ лекцій, но и наблюдать за правильнымъ пониманіемъ и усвоеніемъ ихъ со стороны слушателей и для этого чрезъ извѣстные промежутки времени, напр., по окончаніи того или другого отдѣла науки, провѣрять степень пониманія и усвоенія ея посредствомъ вопросовъ по содержанію прочитаннаго и могущія оказаться неточности, или неправильности въ усвоеніи исправлять дополнительными разъясненіями».
Слѣдующія два засѣданія были посвящены—10-е (29 января) вопросу о постановкѣ экзаменовъ и 11-е (1 февраля 1882 г.) вопросу о семестровыхъ сочиненіяхъ и проповѣдяхъ.
Болѣе оживленныя пренія происходили въ 12-мъ засѣданіи (8 февраля) по вопросу о разрядныхъ спискахъ. За возстановленіе этихъ послѣднихъ высказались, предсѣдатель, В. Д. Кудрявцевъ, И. А. Ненарокомовъ, И. Ѳ. Нильскій, В. Ѳ. Пѣвнипкій и протоіерей А. И. Парвовъ. Они признавали разрядные списки необходимыми, съ одной стороны, какъ полезную педагогическую мѣру, могущую возбудить благородное соревнованіе между студентами, а съ другой стороны, какъ средство къ болѣе внимательному изученію студентовъ и болѣе точному опредѣленію ихъ относительнаго достоинства, что могло имѣть практическое примѣненіе, при опредѣленіи пхъ на мѣста.
Но И. Е. Троицкій и И. С. Бердниковъ высказались противъ возстановленія разрядныхъ списковъ на слѣдующихъ основаніяхъ. Во 1-хъ точное опредѣленіе мѣста каждаго студента среди его товарищей невозможно и браться за это— значитъ браться за рѣшеніе неразрѣшимой задачи; во-2-хъ, разрядные списки, въ качествѣ педагогической мѣры, могутъ быть пригодны лишь для первыхъ и для послѣднихъ студентовъ, побуждая однихъ держаться въ первомъ разрядѣ и даже конкурировать другъ съ другомъ за первыя мѣста, другихъ удерживая отъ лѣности и нерадѣнія страхомъ попасть въ третій
разрядъ; для всѣхъ же остальныхъ, составляющихъ золотую средину, т. е. огромнаго большинства ихъ эффектъ совершенно пропадаетъ и тѣмъ болѣе, что мѣсто въ разрядной!» спискѣ имѣло значеніе лишь для оставляемыхъ при академіи, для нѣкоторыхъ имѣлъ иногда значеніе разрядъ, мѣста же въ карьерѣ всѣхъ остальныхъ опредѣлялись не мѣстомъ въ спискѣ, а случаемъ; въ 3-хъ, при существованіи отдѣленій въ академіи, хотя бы то и въ самомъ скромномъ видѣ, составленіе общаго разряднаго списка невозможно, такъ какъ, при различіи изучаемыхъ наукъ, оцѣнка успѣховъ въ нихъ будетъ производиться различными наставниками и, слѣдовательно, не можетъ быть одинакова; 4, возстановленіе разрядныхъ списковъ будетъ стоять въ противорѣчіи съ балловой системой, принятой комитетомъ для оцѣнки студенческихъ успѣховъ по устнымъ отвѣтамъ и по семестровымъ сочиненіямъ, такъ какъ въ сущности является возвращеніемъ къ системѣ нравственной оцѣнки, съ ея благоусмотрѣніемъ, исключаемой балловой системой и
5) разрядный списокъ вноситъ въ оцѣнку успѣховъ чуждый имъ элементъ моральный, который, нри строгомъ и послѣдовательномъ примѣненіи, угрожаетъ превратить разрядный списокъ успѣховъ въ разрядный списокъ поведенія. Въ связи съ этими послѣдними соображеніями, былъ возбужденъ вопросъ о разрядномъ спискѣ по поведенію и объ отношеніи его къ разрядному списку по успѣхамъ.
Оказалось, что характеръ этого списка понимался и опредѣлялся различно.
Такъ представитель комитета понималъ ’ его въ строгомъ смыслѣ, какъ точное опредѣленіе мѣста студента между товарищами по поведенію, совершенно аналогичное съ мѣстомъ его между ними по успѣхамъ, являющееся результатомъ наблюденія инспектора за поведеніемъ студентовъ и выражающее его личное убѣжденіе. Въ виду такого характера инспекторскаго списка, предсѣдатель находилъ излишнимъ подраздѣлять его на рубрики, или разряды, такъ какъ нравственное достоинство студентовъ наглядно выражалось занимаемымъ имъ въ спискѣ мѣстомъ. В. Ѳ. Пѣвницкій, не возражая противъ такого опредѣленія характера разряднаго списка студентовъ по поведенію, находилъ однакоже, что лучше было бы ввести въ этотъ списокъ рубрики, или разряды.
И. Ѳ. Нильскій, съ своей стороны, заявилъ, что, при нынѣшнемъ многолюдствѣ студентовъ и средствахъ инспекціи (онъ
самъ былъ тогда инспекторомъ Петербургской духовной академіи), такого списка составить невозможно и высказался за современный способъ отмѣтки поведенія студентовъ посредствомъ балловъ въ алфавитномъ спискѣ.
Въ виду выяснившейся, такимъ образомъ, невозможности установленія полной и точной параллели между разряднымъ спискомъ по успѣхамъ и таковымъ же спискомъ по поведенію, рѣшено было ограничиться общимъ постановленіемъ,—именно рекомендовать академическимъ Совѣтамъ, при составленій разрядныхъ списковъ по успѣхамъ, принимать во вниманіе и поведеніи студентовъ, примѣнительно къ 397 § устава 1809— 1814 г.
Тринадцатое (9 февраля) и четырнадцатое (10 февраля 1882 года) засѣданія были посвящены исключительно разсужденіямъ по вопросу объ ученыхъ степеняхъ въ духовныхъ академіяхъ. Сначала единогласно было рѣшено удержать существовавшія по уставу 1869 года ученыя степени—кандидата, магистра и доктора—въ томъ же количествѣ и съ тѣми же названіями. По вопросу о томъ, слѣдовало ли ограничивать право академій по присужденію ученыхъ степеней однѣми только богословскими науками, или же распространить это право и на свѣтскія и именно философскія науки, голоса присутствовавшихъ (9 февраля) членовъ комитета раздѣлились поровну. Предсѣдатерь, И. А. Ненарокомовъ и В. Ѳ. Иѣв-ницкій высказались за ограниченіе его богословскими науками, въ виду спеціально-богословскаго характера духовныхъ академій, тогда какъ И. Е. Троицкій, И. Ѳ. Нильскій и В. Д. Кудрявцевъ желали распространенія даннаго права и на философскія науки, въ виду широкой постановки этихъ послѣднихъ въ академіяхъ. Но послѣ заявленія В. Д. Кудрявцева о томъ, что сдѣланная въ этомъ направленіи попытка составителей устава 1869 года не была уважена Святѣйшимъ Синодомъ, рѣшено было не возобновлять ее.
Слѣдующій затѣмъ вопросъ о томъ, оставить ли по прежнему одно только названіе богословской степени, или же варіи-ровать ее по богословскимъ спеціальностямъ, напр., магистра церковной исторіи, доктора каноническаго права и пр. былъ рѣшенъ въ пользу варіированія по спеціальностямъ большинствомъ трехъ голосовъ (И. Е. Троицкаго, А. И. Парвова и И. А. Ненарокомова) противъ двухъ (В. Д. Кудрявцева и
В. Ѳ. Пѣвницкаго). Въ четырнадцатомъ засѣданіи (10 февра-'
ля) тотъ же вопросъ о спеціализаціи ученыхъ степеней въ академіи былъ рѣшенъ большинствомъ 6 голосовъ противъ 2 (предсѣдателя и В. Ѳ. ІІѢвницкаго), а вопросъ о спеціализаціи докторской степени—большинствомъ всѣхъ противъ одного (В. Ѳ. ІІѢвницкаго).
Основную тенденцію всѣхъ разсужденій, происходившихъ въ этихъ двухъ засѣданіяхъ, составляло общее желаніе возвысить значеніе академическихъ степеней. Вѣрнѣйшее средство къ достиженію означенной цѣли видѣли въ возвышеніи требованій, какія должно было предъявлять къ ищущимъ степеней. ІІрн этомъ высказывалось желаніе, чтобы за одно и то же не давались разныя степени ни вдругъ, ни порознь, но чтобы соблюдалась и градація требованій и градація степеней. Напр., за одинъ и тотъ же экзаменъ и за одно и тоже сочиненіе нельзя было давать двухъ ученыхъ степеней — кандидата я магистра, равно какъ за одинъ и тотъ же экзаменъ и за одно и то же сочиненіе нельзя было давать прямо степень магистра, минуя степень кандидата. Признавалось необходимымъ пріобрѣтать ту и другую ученую степень отдѣльно, въ порядкѣ постепенности и, сообразно съ возвышеніемъ степени, увеличивать требованія.
Въ частности, для полученія степени кандидата необходимо было 1) удовлетворительно сдать выпускной экзаменъ и 2) написать и представить удовлетворительное курсовое сочиненіе, которое должно было быть разсмотрѣно и признано такимъ въ отдѣленіи, а подробный отзывъ о немъ долженъ былъ печататься въ академическихъ протоколахъ, какъ это и дѣлалось по уставу 1869 года. Для полученія степени магистра, кромѣ удовлетворительной сдачи выпускного экзамена и подачи кѵр-соваго сочиненія, необходимо было 1) сдать новый экзаменъ по той группѣ богословскихъ наукъ, по которой кандидатъ желалъ получить степень магистра, и 2) представить и публично защитить особую диссертацію ad hoc. Для облегченія даровитымъ студентамъ полученія магистерской степени предполагалось или дозволять передѣлку кандидатскихъ диссертацій въ магистерскія, по окончаніи курса, какъ это практиковалось по уставу 1869 года, или же ввести, по примѣру университетовъ, кромѣ семестровыхъ сочиненій, еще сочиненія па медали, или премію въ первыхъ трехъ курсахъ и принимать лучшія изъ нихъ за кандидатскія, съ правомъ переработки ихъ въ магистерскія на IV-мъ курсѣ, или же, нако-
нецъ, допускать составленіе новой спеціально магистерской диссертаціи на томъ же курсѣ.
Магистерскій экзаменъ могъ быть сдаваемъ и тотчасъ же по окончаніи IY курса, по отдѣльно отъ выпускного, общаго для всѣхъ. Для облегченія приготовленія къ такому экзамену проектировалось 1) уменьшить количество лекцій на ІУ-мъ курсѣ; 2) группу наукъ для этого экзамена составлять maximum изъ трехъ наукъ; 3) экзаменъ производить не по всей наукѣ, а по одному какому либо отдѣлу ея, по возможности, близкому къ предмету диссертаціи экзаменуемаго и 4) экзаменъ долженъ былъ состоять въ разборѣ и оцѣнкѣ важнѣйшихъ источниковъ и спеціальныхъ изслѣдованій по этому отдѣлу. Магистерскій экзаменъ долженъ былъ производиться въ присутствіи отдѣленія наставниками подлежащихъ наукъ.
Въ пятнадцатомъ засѣданіи комитета (15 февраля 1882 года) обсуждался вопросъ о диспутахъ въ академіи. За отмѣну магистерскихъ и докторскихъ диспутовъ, практиковавшихся въ академіяхъ по уставу 1869 года, высказался рѣшительно В. Ѳ. Пѣвницкій. Онъ мотивировалъ свое мнѣніе тѣмъ, что диспуты представляютъ, будто бы, простую формальность, пустой decoruin, они безполезны для дѣла, часто 'Сопровождаются скандалами и представляютъ много другихъ неудобствъ. Это мнѣніе поддержалъ и предсѣдатель, который въ подтвержденіе мысли о неудобствѣ публичныхъ диспутовъ привелъ нѣсколько примѣровъ, когда приводились неправильныя цитаты изъ книгъ Св. Писанія, оппоненты коварно умалчивали о недостаткахъ магистерскихъ диссертацій въ' своихъ рецензіяхъ, съ цѣлію воспользоваться ими во время публичнаго диспута, или же допускались возраженія, обращавшія въ смѣхъ священные предметы (о чортѣ, какъ виновникъ ересей) и др.
И. Ѳ. Нильскій рѣшительно высказался за сохраненіе диспутовъ въ академіяхъ, причемъ свое мнѣніе мотивировалъ указаніемъ на пользу диспутовъ 1) для диспутанта, какъ побужденіе серьезно относиться къ дѣлу; 2) для академій, какъ средство къ разсѣянію несправедливо сложившихся на ея счетъ предубѣжденій въ обществѣ; 3) для пауки вообще, какъ средство къ поддержанію вниманія и интереса къ ней и 4) для богословской науки въ частности, какъ средство для распространенія истинныхъ свѣдѣній о ней въ образованномъ обществѣ.
Къ этому послѣднему мнѣнію присоединились И. С. Берд-
никовъ, И. А. Ненарокомовъ и И. Е. Троицкій. По мнѣнію нр. Бердникова, диспуты необходимы для научныхъ цѣлей вообще и, въ частности, для поддержанія и укрѣпленія нравственныхъ связей академіи съ обществомъ, а что касается нѣкоторыхъ неприглядныхъ сторонъ въ обстановкѣ диспутовъ, то онѣ являлись случайностію, легко устранимою.
И. А. Ненарокомовъ, съ своей стороны, заявилъ, что онъ присоединился бы къ противной сторонѣ, если бы приходилось вновь вводить диспуты. Но теперь, когда они вошли уже въ практику и привлекаютъ къ себѣ интересъ и вниманіе публики, отмѣнять диспуты неудобно. Этою отмѣною можно было вызвать толки и сужденія, невыгодныя и для богословской науки и для церкви. Неудобно также прервать въ этомъ пунктѣ солидарность академій съ свѣтскими учебными заведеніями, соотвѣтствующими, по положенію, академіямъ, такъ какъ н это могло повести къ невыгоднымъ для академій толкамъ въ печати и обществѣ. Неудобства же диспутовъ были, по его мнѣнію, несущественны и современемъ должны были сами собою прекратиться.
И. Е. Троицкій, по поводу высказанныхъ противниками академическихъ диспутовъ возраженій, привелъ слѣдующую историческую справку. Диспуты дѣйствительно, представляютъ средневѣковыя, но столько же западныя, сколько и восточныя учрежденія. Они были весьма распространены и популярны въ Византіи, причемъ въ нихъ принимали участіе не только высшіе сановники церкви и государства, но нерѣдко и сами цари. И на средневѣковыхъ диспутахъ встрѣчались неудобства, подобныя тѣмъ, на какія указывали противники академическихъ диспутовъ, и притомъ еще въ болѣе рѣзкихъ формахъ, чѣмъ у насъ, но къ нимъ такъ* привыкали тогда, что не обращали на нихъ никакого вниманія. По мнѣнію проф. И. Е. Троицкаго, ни для кого не унизительно выходить на каѳедру и защищать ученую диссертацію, такъ какъ она свидѣтельствуетъ объ умѣ и знаніяхъ, которыя не только не унижаютъ, а напротивъ возвышаютъ всякаго, какъ бы высоко ни стоялъ онъ па общественной лѣстницѣ. Неудобства, встрѣчавшіяся на академическихъ диспутахъ, на большую половину объяснялись, по мнѣнію проф. И. Е. Троицкаго, новизною Дѣла и они сами собою должны пройти послѣ того, какъ диспуты сдѣлаются обычнымъ и зауряднымъ явленіемъ академической жизни.
В. Д. Кудрявцевъ предложилъ согласительную формулу рѣшенія спорнаго вопроса. Признавая необходимымъ удержать диспуты для магистерской степени, онъ находилъ ихъ совершенно излишними для докторской степени. Такое различіе во взглядѣ на магистерскіе и докторскіе диспуты онъ мотивировалъ тѣмъ, что магистерской степени обыкновенно пщутъ люди молодые, для которыхъ нѣтъ никакихъ неудобствъ всходить на каѳедру и защищать диссертацію, съ рискомъ подвергнуться всѣмъ случайностямъ диспута, тогда какъ докторской степени ищутъ люди пожилые, прошедшіе уже чрезъ всѣ формальности магистерскихъ диспутовъ и имѣющіе за собою извѣстныя научныя заслуги, подвергать ихъ новой процедурѣ диспута и излишне и несправедливо. Съ другой стороны, диспуты преграждаютъ путь къ докторской степени вполнѣ достойнымъ ея лицамъ изъ нашей высшей іерархіи, такъ какъ для ихъ лѣтъ и положенія и неудобно и унизительно всходить на каѳедру и подвергаться всѣмъ случайностямъ диспута. Для тѣхъ и другихъ диспуты могли бы быть замѣнены, по мнѣнію проф. В. Д. Кудрявцева, печатными трудами.
Прот. А. И. ГІарвовъ, въ виду выяснившихся неудобствъ, связанныхъ съ диспутами, предложилъ замѣнить ихъ коллоквіумами privatim, въ собраніи совѣта, послѣ напечатанія диссертаціи и отзывовъ о ней въ литературѣ.
По окончаніи преній, за удержаніе диспутовъ для обѣихъ высшихъ богословскихъ степеней высказались И. Е. Троицкій, И. Ѳ. Нильскій, И. А. Ненарокомовъ и И. С. Бердниковъ, а за отмѣну диспутовъ для обѣихъ степеней—В. Ѳ. Пѣвниц-кій, который потомъ присоединился къ мнѣнію Предсѣдателя, В. Д. Кудрявцева и прот. А. И. Парвова. Мнѣніе это состояло въ томъ, чтобы удержать магистерскіе диспуты въ формѣ коллоквіумовъ, съ оффиціальными оппонентами, въ присутствіи Совѣта, а относительно присужденія докторской степени довольствоваться одной письменной рецензіей, составленной спеціалистами.
Вопросъ объ утвержденіи въ ученыхъ степеняхъ былъ единогласно • рѣшенъ въ смыслѣ сохраненія порядка, существовавшаго по уставу 1869 года.
И. С. Бердниковъ поднялъ было вопросъ объ отмѣнѣ передачи диссертацій Святѣйшимъ Сѵнодомъ въ Учебный Комитетъ, но остальные члены Комитета признали этотъ вопросъ непод-лежащимъ ихъ обсужденію. И. А. Ненарокомовъ, съ своей
стороны, высказалъ пожеланіе, чтобы лучше была гарантирована серьезность оцѣнки диссертацій со стороны академическихъ Совѣтовъ. Проф. Бердниковъ замѣтилъ на это, что она и теперь достаточно гарантирована.
Шестнадцатое засѣданіе (18 февраля) Комитета было посвящено разсужденіямъ о приватъ-доцентурѣ, о способѣ приготовленія кандидатовъ для замѣщенія академическихъ каѳедръ и объ ученыхъ степеняхъ для академическихъ наставниковъ. Прежде всего, безъ преній приватъ-доцентура въ томъ видѣ, въ какомъ она существовала по уставу 1869 года, была признана не отвѣчающею своему назначенію. Затѣмъ начались разсужденія о томъ, необходимо ли спеціальное приготовленіе кандидатовъ для замѣщенія академическихъ каѳедръ. За необходимость этой мѣры высказывались И. Еѵ Троицкій, И. А. Непарокомовъ и И. С. Бердниковъ, а противъ нея— В. Ѳ. Гіѣвницкій и прот. А. И. Парвовъ. Послѣ довольно продолжительныхъ и оживленныхъ преній, было принято, наконецъ, предложеніе Предсѣдателя. Согласно этому предложенію, приватъ-доцентура въ академіяхъ уничтожалась; на счетъ суммы, которая прежде отпускалась па содержаніе приватъ-доцентовъ, должны были оставляться при академіи на годъ особенно даровитые воспитанники изъ числа окончившихъ курсъ для приготовленія къ занятію академическихъ каѳедръ. Они должны были готовиться по программѣ, составленной Совѣтомъ, и въ концѣ года представлять отчетъ о своихъ - занятіяхъ. Въ случаѣ неимѣнія вакантной каѳедры ни въ одной изъ академій, они отправлялись на соотвѣтствующія каоедры въ семинаріи, откуда могли вызываться, въ случаѣ открытія подходящей каѳедры въ одной изъ академій.
По вопросу объ ученыхъ степеняхъ для академическихъ наставниковъ сначала единогласно было рѣшено отъ доцентовъ и экстра-ординарныхъ профессоровъ требовать пріобрѣтенія магистерской степени, съ оговоркою относительно доцентскаго званія, что и кандидаты могутъ быть допускаемы къ исполненію должности доцентовъ, но не больше какъ на Два года, по истеченіи которыхъ они, если не представятъ магистерскихъ диссертацій, должны отсылаться въ духовныя семинаріи. Относительно ординарныхъ профессоровъ Предсѣдатель, прот. А. И. Парвовъ и В. Д. Кудрявцевъ, также пред-полагалй возможнымъ ограничиться степенью магистра богословія, въ виду практическихъ неудобствъ пріобрѣтенія док-
торской степени для пожилыхъ профессоровъ и преподавателей свѣтскихъ наукъ. Но остальные члены Комитета находили безусловно необходимою докторскую степень для ординарныхъ профессоровъ. Въ частности. В. О. Пѣвиицкій признавалъ это необходимымъ въ видахъ возвышенія званія ординарнаго профессора и въ интересѣ богословской пауки—для обогащенія ея спеціальными изслѣдованіями; И. А. Ненарокомовъ, съ своей стороны, доказывалъ, что нѣтъ никакихъ основаній понижать научный цензъ ординарныхъ профессоровъ академіи; общія же затрудненія, указанныя В. Д. Кудрявцевымъ, могли быть легко устранимы, а для преподавателей свѣтскихъ наукъ могло быть сдѣлано исключеніе. И. Е. Троицкій, И. Ѳ. Нильскій п И. С. Бердниковъ поддерживали это послѣдніе мнѣніе, которое п восторжествовало.
Въ семнадцатомъ засѣданіи Комитета (19 февраля) былъ установленъ штатъ академическихъ профессоровъ (изъ 7 доцентовъ, 10 экстра-ординарныхъ и 9 ординарныхъ профессоровъ) и рѣшено было сохранить въ силѣ этотъ же самый порядокъ избранія академическихъ наставниковъ, какой существовалъ по уставу 1869 года.
Болѣе интересныя разсужденія происходили на слѣдующемъ — восемнадцатомъ засѣданіи Комитета (22 февраля). На этотъ разъ былъ поднятъ вопросъ о перебаллотировкѣ профессоровъ. За перебаллотировку высказались И. Е. Троицкій, И. О. Нильскій, прот. А. И. ІІарвовъ и И. С. Бердниковъ, а противъ—Предсѣдатель, В. О. Пѣвиицкій, В. Д. Кудрявцевъ н И. А. Ненарокомовъ. Этотъ результатъ былъ полученъ послѣ довольно продолжительныхъ дебатовъ, причемъ выяснилось значительное различіе между подавшими голосъ за перебаллотировку относительно срока службы, съ какого нужно начинать перебаллотировку; такъ, И. Ѳ. Нильскій находилъ нужнымъ удержать 25-лѣтній срокъ службы, назначенный уставомъ 1869 года, прот. А. И. ІІарвовъ предлагалъ начинать перебаллотировку съ 30-лѣтняго срока, а И. Е. Троицкій и
II. С. Бердниковъ—съ 35-лѣтняго.
Эти послѣднія варіаціи предлагались въ видѣ нѣкотораго компромисса съ противоположнымъ мнѣніемъ и имѣли въ виду согласить научные интересы академіи, которые могли пострадать отъ продолжительнаго пребыванія на каоедрѣ устарѣвшимъ о ослабѣвшихъ профессоровъ, и личные интересы профессоровъ, которые могли случайно подвергнуться забаллотп-
рованію въ полномъ расцвѣтѣ своихъ физическихъ, умственныхъ и научныхъ силъ.
Представители противоположнаго мнѣнія опирались главнымъ образомъ на аргументацію ректора Кіевской духовной академіи, епископа Михаила, который защищалъ старыхъ профессоровъ и присутствіе ихъ считалъ залогомъ развитія академической науки. Кромѣ того, сторонники даннаго мнѣнія ссылались еще на примѣръ заграничныхъ университетовъ, гдѣ перебаллотировка профессоровъ не практиковалась, равно какъ указывали и на то, что интересъ экстра-ординарныхъ профессоровъ будетъ побуждать ихъ къ тому, чтобы забаллотировывать ординарныхъ профессоровъ съ цѣлію очищенія мѣстъ для самихъ себя.
Полное соглашеніе между представителями этого послѣдняго мнѣнія (противъ перебаллотировки) состоялось не вдругъ. Были моменты, когда нѣкоторые изъ нихъ (напр. В. Д. Кудрявцевъ) готовы были присоединиться къ мнѣнію противниковъ въ формѣ, предложенной И. Е. Троицкимъ и И. С. Бердниковымъ. Главнымъ препятствіемъ къ соглашенію служилъ вопросъ о способѣ устраненія устарѣвшихъ н сдѣлавшихся непригодными профессоровъ. На этотъ счетъ было сдѣлано нѣсколько предложеній. Такъ, В. Ѳ. ГІѢвницкій указывалъ два способа: 1) предоставить самому начальству право устраненія такихъ профессоровъ, или же 2) подвергать ихъ перебаллотировкѣ, но только въ собраніи однихъ ординарныхъ профессоровъ.
В. Д. Кудрявцевъ предлагалъ назначить общимъ срокомъ службы безъ перебаллотировки 60-лѣтній возрастъ, съ предоставленіемъ Совѣту права ходатайствовать о продолженіи ея и дальше для сохранившихъ свои силы профессоровъ.
Это послѣднее предложеніе призналъ неудобнымъ Предсѣдатель, въ виду возможности скрывать свои годы. Въ свою очередь, Предсѣдатель предлагалъ такой способъ рѣшенія весьма остраго вопроса: «перебаллотировка упичтожается; вмѣсто нея, по окончаніи 25-лѣтпей службы, объ устарѣвшихъ, скомпрометированныхъ и вообще сдѣлавшихся непригодными профессорахъ ректоръ обсуждаетъ въ) Совѣтѣ п, при неблагопріятности приговора для бывшаго предметомъ разсужденій профессора, сообщаетъ ему объ этомъ приговорѣ, съ предложеніемъ подать въ отставку; въ случаѣ же упорства, таковой профессоръ увольняется, по опредѣленію Совѣта».
Но В. Д. Кудрявцевъ нашелъ это предложеніе слишкомъ общимъ и излишнимъ, въ виду дѣйствовавшаго тогда устава, который давалъ право ректору сдѣлать это во всякое время, не ожидая 25-лѣтняго срока службы.
Прот. А. И. ІІарвовъ, кромѣ того, находилъ это предложеніе и неудобнымъ для ректора, въ виду возможнаго несогласія съ нимъ Совѣта, а И. А. Ненарокомовъ призналъ это неудобнымъ еще и потому, что такой порядокъ вешей отдавалъ бы профессоровъ па произволъ ректора, что на практикѣ могло бы оказаться горше перебаллотировки. В. Ѳ. Пѣвниц-кій, въ подтвержденіе этихъ послѣднихъ соображеній, привелъ нѣсколько весьма характерныхъ примѣровъ изъ практики кіевскихъ ректоровъ Иннокентія (Борисова) и Филарета (Филаретова), допускавшихъ иногда сильнѣйшій произволъ въ отношеніяхъ къ профессорамъ академіи.
Тогда Предсѣдатель Комитета замѣнилъ свое предложеніе другимъ, которое формулировалъ въ двухъ редакціяхъ: 1) или ректоръ представляетъ объ устарѣвшихъ и сдѣлавшихся непригодными профессорахъ архіерею и дальше направляетъ дѣло по его указаніямъ: или 2) все это дѣло предоставить на совмѣстное усмотрѣніе и рѣшеніе архіерея и ректора.
Но В. Д. Кудрявцевъ продолжалъ настаивать на томъ, что и эти обѣ редакціи были совершенно излишни, въ виду дѣйствовавшаго устава.
Тогда В. Ѳ. ІІѢвницкій предложилъ просто ограничиться уничтоженіемъ §§ 59—60 устава 1869 года, гдѣ говорилось о перебаллотировкѣ.
Къ этому мнѣнію тотчасъ же присоединились В. Д. Кудрявцевъ и И. А. Ненарокомовъ, — послѣдній, впрочемъ, съ оговоркой, что, если въ пользу этого предложенія не составится большинства, то онъ высказывается за удержаніе существующаго порядка, т. е. за необходимость перебаллотировки.
ІІрот. А. И. ІІарвовъ высказался въ томъ смыслѣ, что, такъ какъ сами академіи въ своихъ проектахъ не предлагали отмѣнить указанныхъ §§ устава 1869 года, то и слѣдуетъ просто ограничиться исполненіемъ ихъ желанія на счетъ отмѣны 35-лѣтняге срока службы.
Но Предсѣдатель присоединился къ мнѣнію В. Ѳ. Пѣв-ницкаго и тѣмъ самымъ далъ перевѣсъ этому мнѣнію надъ противоположнымъ.
Въ томъ же самомъ засѣданіи Комитета обсуждался вопросъ объ уравненіи правъ академическихъ профессоровъ съ университетскими. В. Ѳ. Пѣвницкій и В. Д. Кудрявцевъ предлагали возбудить ходатайство предъ Святѣйшимъ Синодомъ объ этомъ уравненіи. Но И. Л. Ненарокомовъ замѣтилъ по этому поводу, что, въ виду значительныхъ денежныхъ расходовъ на проектированное уже миссіонерское отдѣленіе при Казанской духовной академіи и математическое отдѣленіе при С.-Петербургской духовной академіи и еще большихъ расходовъ па увеличеніе пенсій не только по окончаніи службы, но и па самой службѣ, какъ это практикуется въ университетахъ, трудно разсчитывать на удовлетвореніе этого ходатайства.
Предсѣдатель по этому поводу, въ свою очередь, предложилъ вопросъ: «слѣдуетъ ли удерживать званіе заслуженнаго за профессорами, прослужившими 25 лѣтъ, въ виду безсодержательности этого титула?» Но В. Ѳ. Пѣвницкій и В. Д. Кудрявцевъ признавали необходимымъ сохранить этотъ титулъ, вт> виду возможности въ будущемъ увеличенія средствъ Святѣйшаго Синода, которыя позволятъ ему дать содержаніе этому титулу.
Тогда Предсѣдатель сдѣлалъ такое предложеніе: «нельзя ли, по крайней мѣрѣ, уравнять академическихъ профессоровъ съ университетскими относительно сохраненія заслуженной пенсіи, но переходѣ на другую службу?» Рѣшено было выразить желаніе насчетъ такого уравненія, въ видѣ примѣчанія къ $ 181 устава *).
Прот. Ѳ. Титовъ.
) Продолженіе слѣдуетъ.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная ака-демия Русской Православной Церкви - высшее учебное заведение, целью которого является подготовка священнослужителей, преподавателей духовных учеб-ных заведений и специалистов в области богословских и церковных наук. Подразделениями академии являются: собственно академия, семинария, регентское отделение, иконописное отделение и факультет ино-странных студентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Проект осуществляется в рамках процесса компьютеризации Санкт-Петербургской православной духовной академии. В подготовке электронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии и семинарии. Руководитель проекта - ректор академии епископ Гатчинский Амвросий. Куратор проекта - проректор по научно-богословской работе священник Димитрий Юревич. Матери-алы журнала подготавливаются в формате pdf, распространяются на компакт-диске и размещаются на сайте академии.
На сайте академии
www.spbda.ru
> события в жизни академии
> сведения о структуре и подразделениях академии
> информация об учебном процессе и научной работе
> библиотека электронных книг для свободной загрузки
