CC BY
64
УДК 130.2
ДВЕ ЛИНИИ ЭВОЛЮЦИИ ЧЕЛОВЕКА
Евгений Ф. Казаков1' @
1 Кемеровский государственный университет, Россия, 650000, г. Кемерово, ул. Красная, 6 @ [email protected]
Поступила в редакцию 07.04.2017. Принята к печати 14.06.2017.
Ключевые слова: история, эволюция, человек, два эволюционных пути, сущность, существование, потенциальность, актуальность, «два рождения» человека, антропогенез, исторический параллелизм, плотская душа, духовная душа, биологическое, метафизическое.
Аннотация: В статье обосновывается правомерность утверждения о двух линиях эволюции человека, позволяющих говорить об «историческом параллелизме». Первую линию представляет преимущественно биологическое развитие (находящее выражение в доминировании материальных, плотских потребностей); вторую - преимущественно сверхбиологическое развитие (находящее выражение в доминировании духовных потребностей). Эти две линии развёртываются достаточно автономно друг от друга. Становление человека тем самым предстает не гомогенным, а контрарным гетерогенным (разнонаправленным) процессом. Две линии эволюции дают основание говорить о приведших к ним «двух рождениях» человека, одно из которых может быть объяснено природными, другое - сверхприродными (божественными) причинами. В таком случае эволюционно-биологическая и религиозная (шире, метафизическая) точки зрения, объясняющие происхождение и развитие человека - не исключают, а дополняют друг друга. Развёртываемый подход предлагает новое «прочтение» проблемы теодицеи: нравственное зло совершают (легко и спокойно) плотские души (живущие преимущественно биологическими приоритетами), так как для них такового зла не существует, а есть только физическое зло (вызывающее физические страдания, страдания плотской души). На протяжении всего своего исторического пути человечество - биологически едино, но метафизически - разнородно. Человек в своей массе еще и не возникал. С этой точки зрения история человечества как целостности - это, по существу, еще предыстория его свободного сущностного самораскрытия.
Для цитирования: Казаков Е. Ф. Две линии эволюции человека // Вестник Кемеровского государственного университета. Серия: Гуманитарные и общественные науки. 2017. № 2. С. 65 - 70. Б01: 10.21603/2542-1840-2017-2-65-70.
Бросающаяся в глаза, доходящая до контрарности «разнополюсность» человеческих «типов» дает основание говорить о приведших к их появлению двух достаточно автономных линий эволюции. С давних времен формулируется точка зрения об «эволюционном параллелизме», утверждающая, что становление человека - не гомогенный, а гетерогенный процесс, развёртывающийся по двум магистральным путям. Так, в «Евангелие от Иоанна» читаем: «Пришел к своим, и свои Его не приняли. А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими, которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились» [1]. Таким образом, есть люди, рожденные от «похоти и плоти» («плоть от плоти»), и есть люди, рожденные «от Бога» («дух от духа»). Л. И. Шестов в работе «Власть ключей» утверждает: «Часть людей действительно произошла от согрешившего Адама, чувствует в своей крови грех своего предка, мучится им и стремится к утраченному раю, а другие, и в самом деле, произошли от несогрешившей обезьяны, их совесть спокойна, они ничем не терзаются и не мечтают о несбыточном» [2, с. 63]. И в самом деле, различия между одними (мучающимися неутолимой тоской и вечной жаждой, вечным неумением найти на Земле то, что нуж-
но) и другими (вполне удовлетворенными сущим и не мечтающими о должном) порой «зашкаливают».
Н. А. Бердяев выделяет две линии эволюции человека (перекликающиеся с утверждением Иоанна): люди, произошедшие от обезьяны (в результате «дарвиновско-энгельской эволюции»), и люди, рожденные Богом (христианская, например, идея). Если первым в целом вполне достаточно удовлетворения лишь физических потребностей (они «живут, чтобы есть» (см., напр.: «Едоки картофеля» Ван Гога)), то вторые стремятся прежде всего к удовлетворению духовных потребностей («едят, чтобы жить» (см., напр.: «Свобода на баррикадах» Э. Делакруа)). В работе «Смысл творчества» Н. А. Бердяев пишет: «Почти с равным правом можно говорить о божественном происхождении человека и о его происхождении от низших форм органической жизни природы. Почти с равной силой аргументации защищают философы первородную свободу человека и совершенный детерминизм, вводящий человека в роковую цепь природной необходимости. Человек - одно из явлений этого мира, одна из вещей в природном круговороте вещей; и человек выходит из этого мира как образ и подобие абсолютного бытия и превышает все вещи порядка природы ... Природный мир не в силах был бы перерасти себя в высшем самосознании человека - в природных силах
«мира сего» не заложено никакой возможности такого самосознания. Из низшего высшее не могло родиться... Человек не только от мира сего, но и от мира иного, не только от необходимости, но и от свободы, не только от природы, но и от Бога. Человек не только природное существо, но и сверхприродное существо, существо божественного происхождения и божественного предназначения, существо, хотя и живущее в «мире сем», но «не от мира сего» [3, с. 293 - 325].
Л. Н. Гумилев разделяет людей на пассионариев (раББЮ - страсть), живущих по формуле «самовыражение выше самосохранения» (главные их устремления -сверхбиологические), и субпассионариев, живущих по формуле «самосохранение выше самовыражения» (главные приоритеты для них - биологические; они принципиально не отличаются от животных). Субпассионарии (вялые, эгоистичные люди, руководствующиеся потребительством) стремятся уничтожить пассионариев (вообще, трудолюбивых людей). Когда это удается, в развитии общества наступает обскурация [4, с. 33]. Главная ценность для субпассионариев - здоровье и продолжительность жизни; т. е. простое биологическое воспроизводство (они - «химические лаборатории» по переваривании здоровой пищи). Для людей-пассионариев творчество, познание, преобразование мира, религиозное служение намного важнее заботы о своем физическом благополучии. (Когда Микеланджело расписывал потолок Сикстинской капеллы, он жил на строительных лесах, работая почти безостановочно. Он там и спал, и ел (веревкой ему поднимали наверх еду, одежду, краски). Он почти ослеп (так как работал при свечах), стал горбатым (так как потолок приходилось расписывать лежа). В прямом смысле слова он «горел» жаждой творчества).
Г. И. Гурджиев в книге «Всё и вся» выделяет разные системы потребностей, интересов и ценностей для «разнополюсных» типов людей: физический человек (пребывающий во «сне») погружен в сферу непосредственных материальных интересов, никогда не поднимается над уровнем своего незатейливого существования; и собственно человек («полное пробуждение») - достигший «кристаллизации», ставший целостным, гармоничным, живущий полным сознанием, сам организующий свою жизнь, много знающий и много делающий [5, с. 211 -212]. Говоря христианским языком, и предыстория, и история состоят из взаимообратных тенденций: отдалении человека от Бога (рост потребительства, эгоизма, насилия, жестокости); и - непрекращающемся стремлении к Нему, к большей духовности (понимание ценности каждой человеческой жизни, мира, свободы, творчества, познания, красоты, справедливости).
А. Маслоу в книге «Мотивация и личность» выстраивает «Пирамиду» человеческих предпочтений, начинающуюся с присущих всем «базовых» потребностей (в самосохранении, размножении, защите), «сужающуюся» далее на уровне социальных (принадлежность к общности, уважение родных, близких, коллег) и еще более - духовных (познавательных, эстетических) потребностей; «венчающуюся» реализацией своих целей и способностей [6, с. 121 - 124]. С «Пирамидой» А. Маслоу можно поспорить: многим людям достаточно первых двух ступеней (физические потребности и безопас-
ность) плюс развлечения (верхние ступени для них - не актуальны); чем выше «Пирамида» - тем меньше у нее покорителей. Есть смысл дополнить предложенную А. Маслоу иерархию и «сверху», и «снизу». «Пирамида» построена в соответствии с западными предпочтениями (культ индивидуализма), отличающимися от отечественных (культ коллективизма, соборности, мессианства). «Выше» самоактуализации - самопожертвование, забота о благе другого - важнее заботы о собственном благе (выхаживание больного, забота о детях и стариках, бедных и бездомных, спасение природы, служение Богу). «Базовые» потребности человека - такие же как и у животных. Главный приоритет здесь - сохранение жизни (своей и родовой - инстинкт самосохранения и инстинкт размножения), а главный страх отсюда - страх смерти. Но если для животных нет ничего страшнее смерти, то для человека (как существа сверхбиологического) страшнее смерти - бесчестие (именно с ним связаны харакири японцев), предательство, одиночество, бессмысленность и пустота жизни, потеря близкого человека, унижения, оскорбления (особенно публичные), муки совести (неутолимое чувство вины), несчастная любовь, чувство богооставленности, дряхлая старость (желание не быть обузой), смертельный диагноз болезни и т. д. В этот длинный список входят все те причины, из-за которых человек совершает самоубийство (значит, продолжение жизни для него - страшнее, тяжелее, чем ее прекращение).
У людей с не открывшимся метафизическим дыханием доминирует животная душа, они живут больше телом (зло для них - физические страдания). У них доминирует биологическое (половое влечение, инстинкт самосохранения и доминирования, забота о здоровье и долголетии); они стремятся к выгоде, пользе и удоволь -ствию. Самое страшное для них - физическая смерть. У людей с метафизическим дыханием доминирует духовная душа, они живут больше духом (зло для них, прежде всего - нравственные страдания). Они готовы к самопожертвованию ради жизненно важной сверхбиологической цели; их приоритеты - честь, справедливость, творчество, вера и любовь. Страшнее смерти для них -бессмысленность, бесчестие, предательство (в том числе, себя). У первых доминирует инстинкт самосохранения (самовоспроизводство, стремление к безопасности), т. е. господствуют биологические приоритеты; у вторых - склонность к самопожертвованию ради жизненно важной сверхбиологической цели. Отсюда для первых, как для всех биологических существ, самое страшное - смерть; для вторых - страшнее смерти - неспособность достигнуть цели жизни, бессмысленность, пустота, бесчестие, предательство, безверие, безлюбие. Если первые, по Конфуцию, стремятся к выгоде, то вторые - к справедливости.
Э. Фромм в книге «Быть или иметь» утверждает, что человек раздвоен на инстинкты и самосознание (разум, воображение, творчество); преодоление этой раздвоенности возможно через доминанту «иметь» (обладание вещами, деньгами, должностями) или «быть» (творчество, любовь); у «рыночного» человека побеждает «иметь» (отсюда гипертрофированное, постоянно меняющееся Я, потеря идентичности, неумение ни любить, ни ненавидеть; функционирование в соответствии с
логикой «мегамашины» (государства), частью которой они являются); критерий его успешности - счет в банке, карьерное продвижение [7, с. 46 - 49]. Тем самым происходит коммерциализация всех отношений человека, в том числе и межличностных (плата ребенку за домашнюю работу и хорошие оценки, дружба с «нужными людьми», измерение силы чувства ценой подарка). Личность, ориентированная на потребление, «обладание», стремится как можно больше иметь, всё и вся меряя деньгами, но. «человек приходит в этот мир голым, и голым уходит из него».
«Разнополюсность» людских типов проявляется в «разночтениях» моральных ценностей. Так, лидер кире-наиков Аристипп утверждал, что добро - это здоровье, долгожительство, самосохранение, обзаведение потомством, телесный комфорт, отсутствие страданий, удовольствие; а зло - болезни, бесплодие, плохое питание и условия жизни, страх, чувство незащищенности, страдания, ранняя смерть. Противоположный взгляд отстаивал стоик Зенон Китийский: добро - познание необходимости, выполнение долга (нравственное совершенствование, добродетельное поведение); зло - страсти (печаль, страх, вожделение, удовольствие) [8, с. 114 -116; 283 - 285]. И. Кант доказывал, что исполнение долга (более альтруистично) нравственнее стремления к удовольствию (более эгоистично) [9, с. 123 - 124]. А создатель утилитаризма И. Бентам утверждал, что добро - удовольствие, зло - страдание [10, с. 95 - 96]. В силу доминанты материальной системы ценностей до сих пор достаточно широко распространено биолого-гедонистическое представление о добре и зле. С этой точки зрения добро есть здоровье, долгожительство, самосохранение, обзаведение потомством, телесный комфорт, отсутствие страданий; зло - болезни, бесплодие, плохое питание и плохие условия жизни, страх, чувство незащищенности, ранняя смерть.
Шекспировский Гамлет формулирует дилемму человеческого бытия как «быть или не быть» (т. е. жить подлинной или ложной жизнью, «быть или казаться»). И. Кант ставит ее так: «долг или удовольствие» (долг нравственнее, так как он - не эгоистичен). Человек XX века (по Э. Фромму) выбирает между «быть и иметь». Современный же человек, скорее всего, выбирает между «удовольствием и удовольствием» (тем или этим, новым или старым, более или менее статусным, изощренным), «потреблением и потреблением» («купить или купить»). Не случайно, наш век называют «веком потребления и гедонизма» [11]. К этой теме близок афоризм М. М. Жванецкого - «Мы не дети любви, мы дети секса». От секса тоже рождаются дети, но они ущербные (Б. Ш. Окуджава: «А от любови бедной ребенок будет бледным»), вступающие, отсюда, в ущербные отношения с миром (в том числе мести за отсутствие любви, объясняющей их асоциальное поведение).
Для субпассионария выражением бессмысленности жизни предстает наличие смерти (если есть финальная черта, то зачем столько усилий, столько стараний). Еще можно смириться с индивидуальной смертью (ведь есть память, есть твое продолжение в детях), но как принять смерть человечества. Ведь через 4 - 5 млрд лет Солнце погаснет, вселенная погибнет, и ВСЁ превратится в пыль. Чем не повод сойти с ума? (см.: Чехов А. П. Палата № 6). Но человеческая жизнь часто бессмысленна и
без соотнесения ее со смертью. Так, круг притязаний «животной личности» (по Л. Н. Толстому) уж слишком часто исчерпывается суетным, плотским. Лозунг римского плебса «Хлеба и зрелищ!» ныне звучит «Жрать и ржать!» (М. М. Жванецкий).
В «телесных людях» душа, по существу (в своих глубинах), находится в «спящем состоянии» (дух спит). Именно таких людей Н. В. Гоголь и назвал «мертвыми душами» (они, собственно, не живут, а существуют, «добру и злу внимая равнодушно» (А. С. Пушкин). Они не совершают зло не потому, что добры, а лишь из страха перед наказанием (тот случай, когда человек внешне морален, а внутренне - безнравственен). Именно в этой среде появляется агрессивная ненависть «к очкам и шляпам» (то есть, к интеллигенции), складывается мнение, что всё, что не имеет физической пользы и материального воплощения - «болтология», «тупость», «никчёмная трата времени и сил». Физические «маленькие удовольствия» здесь («радость днем» - еда, и «радость ночью» - секс), приятные раздражения рецепторов, утробный смех, юмор «ниже пояса», телесный комфорт, удовлетворение физических потребностей, чувство безопасности и бесхитростные развлечения воспринимаются как счастье.
С точки зрения генетики, все люди на земле (и «произошедшие от обезьяны», и «рожденные Богом») - один биологический вид. Тем самым правомерно говорить о единой линии биологической эволюции пред-человека и развития человека (от древности до современности). Все археологические и палеоантрополо-гические артефакты «работают» на подтверждение этой идеи. В какой-то момент («точка Альфа», понятно, что эта «точка» «процессуальна», растягиваясь на сотни тысяч лет) в продолжающейся биологической линии развития предчеловека-человека начинает «проклёвываться» духовная линия эволюции. Вначале духовное пробуждается (вполне вероятно, по логике развития диалектического противоречия) как внутренний момент биологического как тождества затем начинает все более отличаться от него внутри него, и в какой-то момент («точка Альфа») отпочковывается (в определенной степени) от него (не теряя с ним единство и взаимосвязь). Т. е. начиная с «точки Альфа» (рождение Христа?) духовное (больше как интенция, в «спящем состоянии») пребывает и в биологическом (при сохраняющейся его доминанте).
Именно этим и можно объяснить пафос ницшеанов-ского Заратустры, корящего человека в «близости к обезьяне»; и превозносящего «сверхчеловека», олицетворяющего доминанту сверхбиологического, находящую выражение в жизни «поэтов, философов и святых» (пребывающего в сверхживотном мире образов, мыслей и веры) [12, с. 311 - 312]. Активно развёртывающийся до сих пор первый тип эволюции человека и дает основание утверждать, что антропосоциогенез не завершен (и собственно человек еще не сформирован); хотя второй тип эволюции вполне аргументированно свидетельствует обратное. Человечество - гетерохронно, пребывая в каждый момент своего развития в разновременных измерениях (не только в разных временных эпохах, но и на разных ступенях эволюционного развития).
Но именно в сверхбиологической линии эволюции человека (никогда не теряющей единение с биологическим) духовное актуализируется, стремясь больше к автономии и самодостаточности. Проблема «психофизического параллелизма» выходит здесь с уровня онтогенеза на уровень филогенеза. Появляются люди, более или менее тонко чувствующие духовные «пульсации»; начинающие жить ими и к ним равнодушные (оставим за скобками вопрос, имманентное или трансцендентное происхождение имеет эта духовность). И в первой и во второй группе есть иерархия людских типов. В первой группе нижней ступенью этой иерархии является самосохранение, высшей - самоактуализация (см. «пирамиду потребностей» А. Маслоу). Самый обаятельный тип здесь - «душевный (но не духовный) человек». Во второй группе выше самоактуализации является подчинение своей воли «воле Божией», жизнь здесь кладется «на алтарь правосудия», посвящается служению Идее, открытию Истины, служению «Прекрасной Даме» (как олицетворению Мечты, «золотой грёзы»), служению (созиданию) Красоты, Добротоделанию, смиренному служению другому человеку (ребенку, больному, старику, «униженным и оскорбленным»). В то же время проявлены промежуточные людские типы, в которых достаточно актуализирована и животная, и духовная душа, что обуславливает их контрарные метания то «ввысь», то «вниз».
Из этой градации можно вывести новое объяснение теодицеи. Нравственное зло совершают (легко и спокойно) плотские души, так как для них такового зла не существует, а есть только физическое зло (вызывающее физические страдания, страдания плотской души). Нравственность для них как некая ценность и цель (в отличие от здоровья и имущества) - не существует. Поэтому они и «не замечают» ее нарушение, не фиксируют ее. Животная душа, живущая в социальном (моральном) мире, продолжает жить по животным законам. Зло здесь - следствие отстранения, изоляции плотской души от морали-нравственности [13, с. 180 - 182].
Извращенной (отчужденной) формой идеи «чад бо-жиих» является представление об их исключительности, богоизбранности («народ-богоносец», «народ-Христос», «высшая арийская раса», инквизиция, «белый» и «черный» расизм, «европоцентризм-еврорасизм», национализм, фашизм, исламизм, притязание религии на обладание единственной абсолютной истиной). Результат этого - высокомерие, презрение к «низшим расам», «неверным», «человеческому материалу», искушение своей исключительностью («тварь ли я дрожащая или право имею»). Для людей, живущих физической жизнью, Бог как метафизическая реальность «умер», а точнее так и не родился, и отсюда - можно всё (Ф. М. Достоевский: «Если Бога нет, значит всё дозволено»); так рождаются «красные бесенята». Для псевдо-«чад Божиих» - «я» («мы») - бог («мы - совесть и судьи мира»), поэтому «нам» (и только «нам») можно всё. «Полюса сходятся»: вседозволенность рождается, когда «бог умер», и когда «я («мы») - бог».
Слова Иоанна о том, что есть «чада Божии» и «не чада Божии»; и обращенные ко всем людям слова Христа («будьте совершенны как совершен Отец ваш Небесный» [14]) образуют антиномию. Христос утверждает, что все люди на земле (независимо от религии, происхо-
ждения, социального положения и национальной принадлежности («нет ни эллина, ни иудея»)) - «дети Отца Небесного». Иоанн утверждает - что не все. Антиномия разрешается через «синтез сторон». Христос истинствует, утверждая, что каждый человек - «дитя Бога», так как в каждом от рождения заложен «образ Бога». Иоанн истинствует, так как «образ Бога» - это лишь «семя», которое и призван прорастить в своей душе человек (в этом и есть смысл его жизни на земле). Те люди, которые вырастили из этого «семени» в своей душе «Древо Божие», и предстают «чадами Божиими». «Чада Божии» - те, кто открылся Богу, ответив на его любовь и милость верой и добротоделанием. Не «чада Божии» - те, чьи души не открылись Слову Божьему, не воплотив своей жизнью Его замысел. Непророщенность «образа Бога», образности, привела эти души к безобранности, безобразности (и вместо «образа» предстала «образина», вместо «лика» - «личина»). Итак, «чада Божии» - те, кто верит, любит, служит Отцу, идет к Нему. Если Христос говорит об изначальном в человеке высшем даре Творца (как потенции), то Иоанн - о реальном в человеке как актуальности (раскрывшей или не раскрывшей эту потенцию).
Соотносимость филогенеза с онтогенезом дает основание говорить о «двух рождениях» человечества. В древнегреческой философии (в частности, у Сократа и Платона) развёртывается идея «второго рождения» человека, которое и является собственно его рождением): рождение матерью - это «первое рождение», являющееся лишь предпосылкой для «второго», когда человек «рождает себя сам», критерием чего является открытие своей судьбы (и последующее ее осуществление), это и есть истинное рождение человека. Перенося эти рассуждения на филогенетический уровень, мы приходим к выводу, что начало человеческой истории - это начало его «первого рождения». Во «второе рождение» человечество вступает тогда, когда открывает свое (общечеловеческое, планетарное, вселенское) предназначение, поняв смысл своего пребывания в Мироздании. Отчетливого понимания этого не сложилось до сих пор, из чего следует, что указанная стадия эволюции еще не пройдена. Становление человечества в целостность пока не завершено, его бытие во многом еще «атомарно» (что выражается в малой соотнесенности судьбы отдельного человека с судьбой человечества). Можно говорить о «телесном» (в частности экономическом) рождении человечества, но о «душе» человечества как единого органического целого - вряд ли (единое планетарное «душевное поле» еще не оформилось). У человечества еще «рассеянная душа», существующая пока в виде отдельных малосвязанных сегментов. В терминах А. Тойнби человечество рождается тогда, когда услышит «вызов Бога» и начнет на него «отвечать». «Элита» здесь выступает «мотором», инициирующим эволюцию «масс» [15, с. 126 - 127].
Ф. Ницше утверждает, что «человек массы» - это «супершимпанзе», так как «масса» по своим определяющим доминантам биологична. И в самом деле, в экстремальной ситуации нередко вся многовековая культура слетает с человека, обнажая его животные инстинкты и рефлексы, культура предстает «легкой позолотой» (еще животной, по существу) человеческой души (Ф. Ницше: «Вся человеческая культура - яблочная ко-
жура над раскаленным хаосом»). История XX века неоднократно демонстрировала, как великие культуры рождают антигуманную идеологию и политику (фашизм в Италии, Германии, Испании; сталинизм в СССР). Человечество многие ключевые вопросы до сих пор решает с позиции силы: доминирует не сила правды, а правда силы. По принципу силы («зоологического детерминизма») живет биологический мир. Ф. Ницше, прежде всего, имел в виду, что у «массы» доминируют физиологические потребности (еда, продолжение рода, самосохранение, культ телесного здоровья и долголетия, гедонизм). Разница между этими людьми и животными лишь в том, что они сознательно стремятся к тому, что животное ищет слепым инстинктом. Не вызывает сомнения, что экономика «работает» не на душу человека, а на его тело, обеспечивая ему бесконечный комфорт, безопасность и удовольствие. Расстояние между обычным человеком («супершимпанзе») и обезьяной гораздо
меньше, чем между ним же и истинным человеком. Здесь уже - качественные различия, тогда как в первом случае - только количественные.
На протяжении всего своего исторического пути человечество - биологически едино, но метафизически - разнородно. Как однопорядковое целое к настоящему времени оно - больше возможность, чем действительность; больше
- становящееся, чем ставшее, в своих глубинных сущностных интенциях; не постигшее своего главного предназначения, тем более - не реализовавшее его. История человека
- это по существу еще предыстория. Парадокс в том, что «тектоническая эволюционная трещина» проходит не только через общечеловеческое «душевное поле», но и, в той или иной степени, через душу каждого человека, через «мою» душу. И человечество, и человек одновременно - и «чадо Божие», и «чадо плотское», движимое и духовными, и плотскими интенциями сразу по двум эволюционным линиям: к Богу и от Него.
Литература
1. Евангелие от Иоанна. Гл. 1. Стих: 11 - 13.
2. Шестов Л. И. Власть ключей: Соч. в 2-х т. М.: Наука, 1993. Т. 1. 496 с.
3. Бердяев Н. А. Философия свободы. Смысл творчества. М.: Правда, 1989. 425 с.
4. Гумилев Л. Н. География этноса в исторический период. Л.: Наука, 1990. 296 с.
5. Гурджиев Г. И. Всё и вся. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2000. 691 с.
6. Маслоу А. Мотивация и личность. СПб.: Евразия, 1999. 286 с.
7. Фромм Э. Быть или иметь. М.: Наука, 2011. 268 с.
8. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М.: Мысль, 2012. 571 с.
9. Кант И. Критика практического разума. М.: Наука, 2015. 294 с.
10. Бентам И. Введение в принципы нравственности и законодательства. М.: Мысль, 2013. 336 с.
11. УэльбекМ. Элементарные частицы. СПб.: Евразия, 2014. 311 с.
12. Ницше Ф. Так говорил Заратустра // Ницше Ф. По ту сторону добра и зла. М.: ЭКСПО-Пресс, 2012. С. 295 - 556.
13. Казаков Е. Ф. Душа: метафизика самоопределения. Кемерово: КемГУ, 2014. 249 с.
14. Евангелие от Матфея. Гл. 5. Стих 48.
15. Тойнби А. Постижение истории. М.: Прогресс, 1991. 736 с.
TWO LINES OF HUMAN EVOLUTION Eugeniy F. Kazakov1' @
i
Kemerovo State University, 6, Krasnaya St., Kemerovo, Russia, 650000 @ [email protected]
Received 07.04.2017. Accepted 14.06.2017.
Abstract: The article substantiates the validity of claims about the two, fairly self-contained lines of human evolution, allowing one to speak of "historical parallelism". The first line is predominantly biological development (and finding expression in the dominance of material, bodily needs); the second is mostly suprabiologi-cal development (which finds expression in the predominance of spiritual needs). These two lines are deployed with sufficient autonomy from each other. The development of man thus appears not homogeneous, but heterogeneous contrary (multidirectional) process. These two lines of evolution give grounds to speak about "two births" of a person, one of which can be explained by natural, the other - by supernatural (divine) causes. In this case, evolutionary biology and religious (wider, metaphysical) point of view, explaining the origin and development of the person, do not exclude but complement each other. Deployable approach offers a new "reading" problems of theodicy: moral evil is committed (and with ease) by carnal souls (living mainly by biological priorities), since such evil does not exist for them, but only physical evil (causing physical suffering, the suffering of the carnal soul). Throughout its historical path, humanity has been biologically wholesome, but metaphysically diverse. Man in the mass has not yet appeared. From this point of view, the history of mankind as integrity is, in essence, still the background for its free essential self-disclosure.
Keywords: history, evolution,
people, two evolutionary paths, nature, existence, potentiality, actuality, "two births" of human anthropo-genesis, historical parallelism, the carnal soul, the spirit soul, biological, and metaphysical.
For citation: Kazakov E. F. Dve linii evoliutsii cheloveka [Two Lines of Human Evolution]. Bulletin of Kemerovo State University. Series: Humanities and Social Sciences, no. 2 (2017): 65 - 70. (In Russ.) DOI: 10.21603/2542-1840-2017-2-65-70.
References
1. Evangelie otIoanna [The gospel of John]. 1: 11 - 13.
2. Shestov L. I. Vlast'kliuchei [The power of the keys]. Moscow: Nauka, vol. 1 (1993): 496.
3. Berdyaev N. A. Filosofiia svobody. Smysl tvorchestva [The philosophy of freedom. The meaning of creativity]. Moscow: Pravda, 1989, 425.
4. Gumilev L. N. Geografiia etnosa v istoricheskii period [The geography of ethnos in historical period]. Leningrad: Nauka, 1990, 296.
5. Gurdzhiev G. I. Vse i vsia [Everything]. Moscow: FAIR-PRESS, 2000, 691.
6. Batenin S. S. Chelovek v ego istorii [Man in its history]. Moscow: Nauka, 1976, 239.
7. Maslow A. Motivatsiia i lichnost' [Motivation and personality]. Saint-Petersburg: Evraziia, 1999, 286.
8. Fromm E. Byt' ili imet' [To be or to have]. Moscow: Nauka, 2001, 268.
9. Diogenes Laertius. O zhizni, ucheniiakh i izrecheniiakh znamenitykh filosofov [About the life, teachings and sayings of famous philosophers]. Moscow: Mysl', 2012, 571.
10. Kant I. Kritikaprakticheskogo razuma [Critique of practical reason]. Moscow: Nauka, 2015, 294.
11. Bentham J. Vvedenie v printsipy nravstvennosti i zakonodatel'stva [Introduction to the principles of morals and legislation]. Moscow: Mysl', 2013, 336.
12. Houellebecq M. Elementarnye chastitsy [Elementary particles]. Saint-Petersburg: Evraziia, 2014, 311.
13. Nietzsche F. Po tu storonu dobra i zla [Beyond Good and Evil]. Moscow: EKSPO-Press, 2000, 295 - 556.
14. Kazakov E. F. Dusha: metafizika samoopredeleniia [Soul: the metaphysics of self-determination]. Kemerovo: KemGU, 2014, 249.
15. Evangelie otMatfeia [The gospel of Matthew]. 5: 48.
16. Toynbee A. Postizhenie istorii [A study of history]. Moscow: Progress, 1991, 736.
