CC BY
63
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
Т.П. Тимофеева
Двадцать лет из истории Успенского собора во Владимире (1918-1939)
Опубликовано: Христианское чтение. 1991. № 2. С. 40-54
© Сканирование и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2013. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.
Издательство СПбПДА Санкт-Петербург 2013
Тимофеева Т. П.
ДВАДЦАТЬ ЛЕТ ИЗ ИСТОРИИ
УСПЕНСКОГО СОБОРА ВО ВЛАДИМИРЕ (1918—1939)
Документальная хроника
несь светло красуется...» Сколь много храмон, о которых этого уже не скажешь. К счастью, эти эпические слова справедливы для Владимирского Успенского собора, с XII века и по сей день возносящегося над клязьминским холмом. Всемирно известный памятник христианской культуры, построенный во времена Андрея Боголюбского н Всеволода III и сохранивший не только древние архитектурные формы, но и фрески XII—XIII веков, живопись святого инока Андрея Рублева, резной иконостас XVIII века, гробницы некрополя. Собор принадлежит церкви, но одновременно и музею: интересы разные, но вполне примиримые. Однако в недавнем прошлом, о котором мало знает нынешнее поколение, были и другие времена...
История Успенского собора двух послереволюционных десятилетий может быть документально восстановлена по материалам Владимирского областного архива. Воздержавшись от комментариев, предоставим слово участникам тех событий.
23 января 1918 года Владимирский губисполком получил инструкцию комиссара НКВД Лациса: «Ввиду декрета СНК «О свободе совести, церковных религиозных обществ» предписывается всем советам, впредь до особой инструкции взять все учреждения и имущества существующих в России церковных, религиозных обществ под строжайший контроль»
1 Примечания см. в конце статьи.
«д
Успенский собор .поступил в ведение Главмузея НаркоМ-проса, однако, как сообщал в 1923 году зав. губмузеем в Ра-боче-скреетьянакую инспекцию, «в Успенском соборе Главму-зеем разрешены богослужения в 1918 году в силу особого религиозного значения этого храма»2.
Но церковная жизнь была нарушена. В феврале 1919 года комиссия с участием врачей-экспертов вскрыла покоившиеся в Успенском соборе мощи святых князей-мучеников: Глеба, Георгия и Андрея Боголюбского, составлены акты вскрытия и осмотра3. Имущество храма перестало принадлежать храму: 26 января 1920 года настоятель представил в уездно-городской исполком «описи церковного соборного имущества и описи вещей, взятых из соборной ризницы на хранение во Владимирский исторический музей по особому на то распоряжению советской и церковной власти»4. Верующие должны были отныне заключать соглашение с местной властью на пользование церковью и церковным имуществом.
I ноября 1920 года такое соглашение подписали прихожане Успенского собора5; 31 октября 1921 года было составлено дополнение к нему (27 подписей); настоятель собора протоиерей М. Сперанский удостоверил принадлежность всех подписавшихся к православному исповеданию5.
В связи с образовавшейся комиссией «сПомгол» и декретом ВЦИ'К от 23 февраля 1922 года особенно активно стало повсеместно изыматься церковное имущество6. 15 марта 1922 года начальник милиции «произвел опечатку Владимирского Успенского собора и поставил караул для охраны впредь до распоряжения председателя ГИК. Опечатка собора произошла по поводу утери и хищения злоумышленно ключей согласно заявлению члена комиссии по изъятию цер-козных древностей тов. Беспалова... »7.
23 марта 1922 года из Успенского собора было изъято ценностей — 1 фунт 13 золотников золота и 4 пуда 52.3/4 золотника серебра8. Изъятое церковное имущество делилось на несколько категорий: драгметаллы сдавались в финорга-ны, историко-художествснные ценности — в музей, обиходное имущество и прочий «инвентарь» — на распродажу9. Заведующий губмузеем А. И. Иванов, обеспокоенный залежами бесхозных церковных богатств в закрытых храмах, 25 июля 1922 года писал: «...при современном обнищании страны было бы разумно и целесообразно спасти это имущество и использовать на те или иные многочисленные государственные ¡нужды. Самым лучшим и легким способом...
был бы тот, чтобы церковная власть сама взяла на себя инициативу разумной ликвидации громадных залежей бархатных, парчовых, шелковых облачений и других предметов и полученные... суммы передала советской власти... В этом направлении можно было бы сделать соответствующее внушение церковным властям... » |0.
17 мая 1922 года в соборе вновь работает комиссия по изъятию церковных ценностей, в октябре имущество собора было принято от настоятеля протоиерея Михаила Сперанского11. 10 июня эксперт Ржительницкий определял вес изъятогр металла 12.
Весной 1923 года община вынуждена была оставить свой храм 13. После этого имущество собора продолжает еще более интенсивно изыматься для «реализации». Так, 9 июня 1923 года «получено из Успенского собора при ликвидации наличными деньгами 1840 рублей... Получено от магазина губоно «Культура» за проданный из Успенского собора несгораемый сундук 6 тыс. рублей»14. 6 июня «губоно просит о разрешении вывезти из Успенского собора 5 шкафов и стулья из Боголюбовокого монастыря, крайне необходимые для Дома работников просвещения» 15.
21 июня 1923 года заведующий губмузеем А. И. Иванов продал некоему гражданину Небову «находящиеся в Успенском соборе духовно-религиозные книги и книжный хлам для утилизации... по цене 14 коп. золотом за пуд...»16.
30 июня «за купленный из Успенского собора книжный хлам всего весом 810 пудов по 14 коп. золотом за пуд всего уплачено 113 руб. 40 кон. по курсу 71 р. 50 кон., в дензнаках 1923 г. 8448 р. 30 коп.»17.
30 июля некая гражданка Жаворонкова с Троицкой улицы купила церковных тканей и мебели на сумму 26 136 р.18.
4 августа 1923 года было описано имущество Георгиевского придела. В этой подробной описи упоминаются среди прочего и картины В. М. Васнецова: «¡Между второй аркой от Успенского собора картина «Страшного суда» Васнецова... на южной стороне храма картина «Сошествие во ад» художника Васнецова... на северной стороне на стене картина «Евхаристия» Васнецова», перечислены колокола на колокольне: «колокол большой 508 'пудов; полиелейный, край отбит; будничный, часовой и маленьких разных—5» 19. Предметы, имеющие историко-художественное значение, поступали в музей. 28 мая 1923 года был составлен акт на передачу в музей икон20. 25 мая — акт на исторические ценности21.
Кроме этих актов были и другие22.
На внутрицерковной жизни тяжело отражалось то, что происходило вокруг. В православии выделялись так называемые обновленцы, начавшие борьбу со Святейшим Патриархом Тихоном и верными ему людьми. В 1920 году было закрыто старое Епархиальное управление23. Во Владимире 27марта 1923 года состоялся Епархиальный съезд, на котором обновленцы восторжествовали. В губернии возникают обновленческие общины. 26 июля 1923 года с обновленческой общиной был заключен договор на пользование Успенским собором; к апрелю 1924 года у нее оставался Георгиевский придел, а Успенский собор был закрыт24. 4 апреля 1924 года обновленческое Епархиальное управление возбудило перед губиспожомом (ГИК) ходатайство о шередаче верующим Успенского собора, находящегося в ведении губмузея; 11 апреля ГИК поручил музею договориться с общиной25. 16 апреля Епархиальное управление в лице протоиерея Знаменского просило «о разрешении временно, на 2 недели, совершать богослужения во владимирском Успенском соборе»26. Власти, прежде чем дать такое разрешение, запросили губмузей, поскольку «в Успенском кафедральном соборе находятся ценности, взятые на учет губмузеем согласно акта 25 мая 1923 года»27.
Зав. губмузеем А. И. Иванов, принимавший самое ревностное участие во всех комиссиях по изъятию церковных ценностей и чрезвычайно заинтересованный в соблюдении музейных интересов, ответил на этот запрос обстоятельным и очень содержательным для нас письмом от 19 апреля: «Древний Успенский собор, находящийся в ведении Музейного отдела и превращенный в собор-музей... представляет памятник первоклассного значения и требует бережного к нему отношения. Община верующих, пользовавшаяся собором до 1923 года, оставила Музейному отделу печальное наследство; благодаря нерегулярному отоплению древние ценнейшие фрески собора покрылись 'Ползучей плесенью. Расчистка их потребует значительных затрат от музейного отдела, обязанного сохранить эти фрески от дальнейшего разрушения. Новая община верующих, которая в настоящее время пользуется Георгиевским храмом при Успенском соборе, оказалась совершенно несостоятельной к выполнению обязательств. По договору от 26 июля 1923 г. она обязана была производить весь необходимый ремонт и отопление всего собора... а также нести охрану собора. Ни одного из указанных условий
договора община до сих пор не выполнила. Ввиду этого музейный отдел вынужден нарушить договор и привлечь общину к ответственности.
В дальнейшем музейный отдел, естественно, должен будет отнестись к вопросу о сдаче такого первоклассного памятника, как Успенский собор, какой-либо общине верующих с величайшей осторожностью. Поэтому губмузей полагал бы необходимым потребовать от общины верующих к моменту заключения договора выполнение следующих условий:
1) немедленно заготовить и подвезти к собору необходимое на зиму количество топлива; 2) внести в губфинотдел необходимую на текущий ремонт в течение года сумму денег; 3) нанять сторожа. Только при выполнении этих условий надлежащее сохранение памятника будет гарантировано; 4) При передаче общине верующих Успенского собора необходимо учесть и еще одно чрезвычайное обстоятельство. При принятии в музей для изучения находящиеся в нем мощи (Андрей, Глеб, Георгий)... открытые согласно постановления самого Епархиального управления, служили сами собой могучим орудием антирелигиозной пропаганды. Около «мощей» прошло несколько тысяч посетителей. При открытии в соборе богослужения .необходимо, чтобы мощи были оставлены в том виде, в каком они находятся в настоящее время, и осмотр их всегда был свободен по требованию губ-музея»28.
21 апреля 1924 года был составлен акт, регулирующий отношения между музеем и общиной29, а 23 апреля заключен договор о передаче Успенского собора общине верующих (обновленческой) во главе с настоятелем собора протоиереем А. Е. Знаменским и составлена опись церковного имущества с указанием предметов, оставляемых в соборе, но за музеем; в их числе —«рака на мощах Георгия старинная, окованная серебром» и «образ Максимовской Богоматери древний в серебряной ризе»30. Георгиевский придел общине не передавался, а оставался за губмузеем для организации в ней церковного музея31.
Однако спустя 4 месяца после заключения договора губмузей стал предъявлять общине серьезные претензии в невыполнении условий по содержанию памятника, состоящего на музейном учете. 20 августа 1924 года адмотдел ГИК сообщил в президиум ГИК, что община за 4 месяца ничего не предприняла по ремонту собора, и предложил изъять его из пользования общины32. 13 сентября 1924 года, ког-
да на заседании президиума ГИК слушался вопрос «о расторжении договора с группой верующих на пользование Успенским кафедральным собором... и передаче его в ведение губмузея», .постановили предложить общине выполнить договор или письменно отказаться от здания»33.
Однако неожиданно в эти церковно-музейные дела вмешалось ОГПУ и 25 октября 1924 года зам. начальника Гу-дин отправил в административный отдел ГИК следующее любопытнейшее письмо с пометой «совершенно секретно. Регистрации не подлежит»: «По имеющимся сведениям, владимирский кафедральный собор по причине невыполнения договора с общиной верующих от пользования этой общиной отнимается, а также ставится перед общиной верующих вопрос об обязательном выполнении невыполненных в отношении ремонта собора условий.
Будучи извещенным, что все эти требования исходят от Музейного управления и что последнее более чем следует заинтересовано в расторжении этого договора с общиной ввиду только того, что она является обновленческой, а люди, которые влияют на это принципиальное расторжение, являются с определенной монархической окраской и стремятся к тому, чтобы, разрушая обновленческое движение, укрепить состояние церковного лагеря тихоновщины.
На основании директив СО ОГПУ наша задача, которая выражалась в укреплении обновленческих сил, частью была выполнена и результаты в разложении духовенства были достигнуты, а вместе с тем была достигнута часть антирелигиозного состояния. Но при таком положении дел наша работа и достижения могут быть затруднены на долгое время, т- к. город Владимир в церковном отношении есть отражение и показательность для всего губернского церковного состояния.
На основе указаний и распоряжений СО ОГПУ и в интересах нашей общей работы... ВГО ОГПУ просит кафедральный собор оставить в пользовании того коллектива верующих, какой есть в настоящем, и договора не расторгать...»34. Административный отдел позволил себе не согласиться с таким вмешательством и в (Ноябре ответил ОГПУ тоже «совершенно секретным» посланием: «...согласно ст. 10 декрета «Об отделении церкви от государства» все церковные и религиозные общества не пользуются никакими преимуществами и субсидиями ни от государства, ни от его-... установле-
ний. Вследствие этого запрещается всем гос. установлениям путем административного вмешательства поддерживать ка-кой-либо культ или какое-либо церковное управление в ущерб другим... Ходатайство о расторжении договора исходило от губмузея... Имея в виду злостное уклонение от исполнения договора, губернский адм. отдел ГИКа и ставит задачей понудить их исполнением его или же закрытия храма»35.
31 января 1925 года актом осмотра собора «были установлены факты невыполнения общиной взятых на себя обязательств по охране и поддержанию в порядке собора», и 14 февраля Главнаука НКП предложила ГИКу «в целях действительной охраны... собора... расторгнуть договор и изъять собор из пользования общины верующих, приняв его в непосредственное ведение губмузея... надлежит в ближайшее время представить на утверждение план музейного устроения собора»36. 28 февраля 1925 года губмузей так аргументировал необходимость расторжения договора: «Община верующих не выполнила принятых на себя обязательств... Собор необходим губмузею для организации в нем музейного отделения, для чего губмузей намерен перенести в собор все предметы церковного имущества из губ. исторического музея, а освободившееся в музее помещение приспособить под революционный музей... »37.
17 марта 1925 года адмотдел представил в президиум ГИК подробное изложение вопроса с выводами о несостоятельности общины, «которая не в силах справиться с таким крупным зданием, как Успенский собор»38. Между тем «возможности» музея А. И. Иванов в уже цитированном здесь письме оценивал так: «Музейное дело в России в настоящий момент переживает ужасный кризис... не на что купить, необходимый для подвески картины, гвоздь»39. Разве что распродажа церковных (Книг, мебели и облачений поправила положение губмузея...
28 марта 1925 года Главнаука торопит губисполком с передачей собора музею, однако 17 апреля губисполком, видимо, не без нажима ОГПУ, вынес на заседании президиума иное решение: «от расторжения договора... воздержаться»40. Но музей не сложил оружия.
2 июля 1925 года архитектор Главнауки П. Д. Барановский и сотрудники музея — А. И. Иванов и X. В. Медведков «произвели осмотр Успенского собора... и нашли, что в соборе вследствие отсутствия вентиляции имеется большая сы-
рость, несьма вредно отражающаяся на древних фресках, покрытых в некоторых местах слоем плесени... имеется большой налет копоти...»"11. Дело затягивалось. Тогда ГИК обратился к своему юрисконсульту. 25 марта 1926 года тот дал заключение, в котором на основании всех музейных актов и отношений счел договор с общиной подлежащим расторжению. Общине вменялось в вину то, что она недостаточно отапливала собор и Георгиевский придел, не охраняла их, ремонт 1924/25 г. производила в недостаточных размерах, а в 1925/26 гг. вовсе не производила. Все это расценивалось как «злоупотребление церковным имуществом»42. Обновленческой общине пришлось расстаться с собором. 27 марта 1926 года президиум ГИК постановил договор расторгнуть и собор передать музею43.
1 апреля на просьбы верующих возобновить службы был ответ — «отказать»44.
Но у собора оставались еще другие, прежние владельцы — «староцерковники», потерявшие его в 1923 году. Теперь эта община попыталась вернуть свой храм. 23 марта 1926 года бывший последним настоятелем собора протоиерей о. Сергий Лавров направил в ГИК прошение, сколь мало похожее на официальную бумагу, столь же замечательное своей проникновенной интеллигентностью и искренним страданием. Вот оно: «Октябрьская революция застала собор во время подготовки к частичной реставрации и починки окружающих строений. Она больно ударила вообще по религии. Собор был лишен казенной помощи и сочувствия молодежи. Некорректные выступления отдельных лиц оттолкнули жертвователей и прихожан от собора, но оттолкнули не всех. Как ни тяжело было то время для собора, все же остатки прихожан тесно сплотились около него и образовали коллектив для сохранения его самого, также и службы в нем.
В великому горю, в Российской церкви тогда произошло разделение и выплывшие откуда-то «обновленцы» повели борьбу с не ведущими никакого обновления православными русскими людьми. Религиозное чувство самое тонкое и деликатное из всех других чувств. Поэтому возникшая борьба с кляузами, клеветой, науськиванием и насилиями разного рода разогнала молящихся из собора, и он стал пустеть. В 1923 г. на Епархиальном съезде, бывшем в марте месяце, обновленцы победили так наз. «тихоновцев», побоявшихся явиться на этот съезд и открыто выступить против них. В то время как сам Патриарх, так и многие старые церковные
деятели подозревались в контрреволюции и боялись борьбы с обновленцами, сумевшими войти в доверие к гражданским властям. На съезде постановлено временно закрыть собор, служителей и коллектив разогнать как контрреволюционеров. После Пасхи мы сдали собор представителям губиспол-кома и губмузея. Деньги, иконы, имущество по описи сдано в целости, на что нами и получена надлежащая расписка. Закрытым собор простоял недолго. Как только разогнанный коллектив распался, а духовенство разошлось по деревням, собор был открыт для служб. Но право служения получили обновленцы, действовавшие под именем Владимирского Епархиального Управления. В то время я получил из Епархиального управления бумагу, требующую от меня как настоятеля собора указать из членов моего коллектива контрреволюционеров. После этого молиться с обновленцами в соборе уже никто не мог. Подлинное лицо их было раскрыто и молитвенного общения с ними никто не захотел. Наши прихожане наполняют теперь храм Троицы и Пятницы, смотря по тому, где кто живет. Однако, обиженные изгнанием из собора, оклеветанные Епархнальным управлением в контрреволюции, они не оставляли мысли снова молиться в родном соборе. Ни один природный гражданин г. Владимира не откажется от этой местной весьма чтимой святыни. Точно так же и изгнанное без вины духовенство мечтает возвратиться к месту своего служения для исправления своего долга пред прихожанами и церковью вообще. Оно не может себя считать худшим служивших в соборе три года обновленцев- Если те владели собором 3 года, то почему прежнее духовенство не может отправлять своего служения в том же соборе. Оно ни пред правительством, ни пред народом ни в чем не провинилось.
Вот почему коллектив и бывший до 1923 г. настоятель собора покорнейше просят губисполком разрешить возобновление прерванной православной службы в соборе.
Губмузей, которому передан собор для хранения, заинтересован в сохранении лишь древностей и ничего не может иметь против служения собора своему многовековому и прямому назначению, как месту молитвенных собраний владимирских граждан. Что касается бедности собора, то он видел более ужасающую бедность в XV в. после отобрания и перенесения в Москву главной его святыни — чудотворной иконы Божией Матери... а потому служить препятствием к
возобновлению прерванных три года тому назад служений не может»45.
26 июня 1926 года вновь зарегистрировалось Успенское православное религиозное общество греко-восточного кафолического исповедания, и 3 августа оно просило ГИК о передаче ему Успенского собора46.
18 августа на заседании президиума ГИК эта просьба была отклонена «ввиду того, что собор предоставлен для использования под культовый музей»47.
В сентябре верующие возобновили свое ходатайство — теперь уже во ВЦИК, который его «препроводил по принадлежности» — во Владимирский ГИК48- И вновь ГИК в Постановлении от 2 октября не изменил своего решения49.
В 1927 году общине было еще раз отказано, теперь уже ВЦИКом. 14 марта ГИК получил сообщение за подписью П. Смидовича, что «.. .просьбу верующих старого течения о пересмотре вопроса и передаче здания собора в их пользу президиум ВЦИК отклонил»50.
Так православные «староцерковные» христиане оказались свободны от своего вероисповедания: собор был закрыт для богослужений, теперь уже окончательно. И в последующее десятилетие, о котором далее пойдет речь, он был связан только с деятельностью музея.
20 ноября 1926 года местная газета «Призыв» сообщила: «Группа верующих, владевшая по договору Успенским кафедральным собором, не выполнила взятых на себя обязательств и договор с ней расторгнут. Теперь в соборе организован церковный подотдел Владимирского исторического музея»51.
В отчете музея с 1 октября 1929 года по 1 октября 1930 года указано: «В бывшем придельном храме Успенского собора находится антирелигиозный отдел, с этими же целями используется и бывший Успенский собор... За текущий год музеем производились промывки фресок в б. Дмитриевском и Успенском соборах реставраторами В. О. Кириковым и И. И. Тюлиным52.
8—9 июля 1931 года экспедиция ЦГРМ, осмотрев фрески Успенского собора, нашла их в катастрофическом состоянии и предложила в следующем году «устройство в окнах удобно открывающихся фрамуг», «устройство разрыва между Успенским собором и Георгиевским приделом путем разборки переходной части»53.
В это время картинная галерея помещалась в здании Крестовой церкви Рождественского монастыря, занятого ОГПУ. 25 января 1931 года горсовет принял решение о переводе галереи из этого здания в Успенский собор, чтобы помещение передать милиции54. 27 февраля 1931 года директор областного музея (г. Владимир тогда входил в Ивановскую область) и два сотрудника Владимирского музея осмотрели оба храма и резюмировали: «Успенский собор... темный, неотапливаемый, к развертыванию экспозиции не пригоден. Георгиевский придел... хорошо освещенный, в сезон 1930/31 гг. ремонтирован: снят иконостас, (произведена побелка стен и сложено 3 голландских печи. Помещение приспособлено под антирелигиозный музей. Первоначально помещение было получено в 1924 г. и использовалось музеем под складочное помещение. В 1926 г. часть помещения собора была использована под антирелигиозный отдел... Помещение собора, несмотря на то, что недавно ремонтировано, сырое, имеет большие площади отпотеиии стен и выкрашивания штукатурки»55.
Однако 6 марта 1931 года комиссия, теперь уже по линии горкомхоза, вновь «произвела осмотр» Георгиевского придела «на предмет пригодности его для размещения картинной галереи», но нашла, что отопление и освещение для нее недостаточны 56.
Что же касается антирелигиозного музея, то он, видимо, процветал. 3 мая 1931 года музей сообщал в ЦАМ (Центральный антирелигиозный музей): «Антирелигиозный отдел Владимирского музея был организован 20 апреля 1930 г. ... Антирелигиозный отдел находится в Георгиевском приделе Успенского собора... Успенский и Дмитриевский соборы служат также объектами антирелигиозной пропаганды... Материал имеется: «мощи» Андрея Боголюбского, Глеба, Георгия, Авраамия; иконы: Владимирская, Максимовская и др...»57.
Однако картинную галерею вопреки решениям горсовета музей не спешил переводить в Георгиевский придел — более того, возникает мысль вовсе его сломать. Зав. музеем Титов обращается с этой просьбой в горсовет: «Прошу горсовет дать свое согласие на сломку Георгиевского придела при Успенском соборе из следующих соображений: сам собор является мировым памятником XII в., и чтобы восстановить его прежний вид, необходимо сломать придел, построенный в
1864 г. Кроме того, этот придел никакой исторической ценности из себя не представляет. При сломке можно будет использовать много строительного материала, как-то: железа, кирпича и т. д.»58-
I июля 1931 года в отчете музея это аргументировано так: «По линии охраны памятников... намечено к сломке Георгиевский придел... так как он является зданием совершенно непригодным для экспозиции вследствие его плохой световой площади и громадной сырости... хотя разрешение облмузея и сектора науки получено, но горсоветом в настоящее время разборка его отложена на неопределенное время за отсутствием средств»59.
Тогда же, в 1931 году, придел был сдан музеем Льнопень-копрому в аренду за 1200 р. на год60, но использовался как оклад до 1939 года.
В 1931 году бесследно исчезают металлические части ансамбля Успенского собора. 3 марта зав. агентством «Металлом» сообщил: «Директор областного музея разрешил передать в лом следующие предметы: 2 пушки, колокол с б. Успенского собора, решетку с солеи в соборе»61.
II марта на запрос Владимирского музея был ответ: «Ивановский обл. музей против сломки и передачи Госфонду бронзовых верхов на мраморных балдахинах на месте нахождения мощей в б. Успенском соборе... не возражает»62.
28 марта 1931 года решено было передать Рудметалло-торгу еще кое-что: «1) решетки .на колокольне б. Успенского собора и ограда вокруг собора...; 2) чугунные плиты с пола Успенокого собора; 3) ограда вокруг Дмитриевского собора. ..»63.
В 1936 году колокольню Успенского собора приспосабливают под парашютную вышку64, которая в сентябре была снята, а колокольня заперта; мысль же о сломке Георгиевского придела еще не оставлена, и ведется даже речь о количестве кирпича еще не разобранного здания65.
В сентября 1936 года разобрали каменную лестницу у западной стороны Успенского собора66.
В 1938 году в Успенском соборе в летнее время «функционировала выставка по раскопкам владимирского детинца и антирелигиозная выставка °7. На ней, кстати, использовалась картина В. М. Васнецова «Страшный суд». В 1936 году ЦАМ предложил музею продать ее, на что был ответ: «Картина «Страшный суд» используется как объект при проведс-
нии антирелигиозных лекций в б. Успенском соборе, почему не может быть и речи о продаже ее ЦАМу»68.
В 1939 году речь уже идет о «самостоятельном районном антирелигиозном музее»69. 13 мая 1939 года горсовет постановил «передать бывшую церковь Никола Мокрый конторе «Заготлен» под склад, а ныне занимаемое помещение б. Успенского собора (т. е. Георгиевский придел) передать музею под антирелигиозный музей»70.
Тогдашний директор музея Колмазнин обосновал эту идею следующим образом: «...г. Владимир в истории образования нашей родины играл огромную роль... В нем находятся исторические памятники... связанные с историей церкви и церковной организацией, служивших господствовавшим эксплуататорским классам, и были их испытанным орудием в борьбе против народа. Владимир до революции был значительным центром мракобесия... в настоящее время является крупным промышленным и культурным центром... В настоящее время еще больше назрела важность и необходимость организации такого музея, который будет играть важную роль в деле выполнения решений XVIII съезда ВКП(б) и преодоления религиозных пережитков в сознании трудящихся... Помещение имеется для организации музея — пристройка к б. Успенскому собору» п.
21 сентября 1939 года музей ходатайствовал перед горсоветом и облоно «об открытии антирелигиозного музея в Георгиевском приделе... Антирелигиозный музей крайне необходим для города. В музее будет показано все вредное поповское прошлое, весь церковный обман и т. д. При организации антирелигиозного музея мы сумеем хорошо поставить антирелигиозную пропаганду. В самом помещении музея организуем лекторий. Поэтому просим Вас вынести решение об открытии музея... чтобы к 1 мая 1940 г. музей был открыт»72.
Однако Успенский собор ожидала иная судьба. С восстановлением Патриаршего возглавления Русской Православной Церкви в 1943 году он вернулся на круги своя и вновь стал домом молитвы. Издержек и утрат не вернуть, но уже можно оценить их и принять как урок. Возвращение людей к вере, подъем церковной жизни не освобождают нас от обязанности исследовать и помнить то тяжелое время, когда Церковью накапливался бесценный опыт, благодаря которому «врата адовы» не одолели Ее.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 ГЛВО, ф. 24, оп. 1, ед. хр. 21, А. 31.
2 ГАВО, ф. 1826, оп. 1, ед. хр. 26, А. 17.
3 ГАВО, ф. 1826, оп. 1, ед. хр. 215, лл. 15—17, 19.
4 ГАВО, ф. 358, оп. 3, ед. хр. 138, л. 223.
5 ГАВО, ф. 358, оп. 3, ед. хр. 138, л. 222. с' ГЛВО, ф. 25, оп. 1, од. хр. 46, л. 24.
7 ГАВО, ф. 24, оп. 1, сд. хр. 396, л. 4.
8 ГАВО, ф. 24, он. 1, од. хр. 390, л. 244.
9 ГЛВО, ф. 24, оп. 1, сд. хр. 246, лл. 143—144 об.
10 ГЛВО, ф. 24, оп. 1, ед. хр. 426, л. 148.
11 ГАВО, ф. 24, оп. 1, ед. хр. 396, л. 105.
12 ГАВО, ф. 24, оп. 1, ед. хр. 390, л. 322.
13 ГЛВО, ф. 24, оп. 1, ед. хр. 1051.
14 ГАВО, ф. 1826, оп. 1, ед. хр. 20, л. 10.
15 ГАВО, ф. 1826, оп. 1, ед. хр. 20, л. 22.
16 ГАВО, ф. 1826, оп. 1, ед. хр. 20, л. 17.
17 ГАВО, ф. 1826, оп. 1, ед. хр. 20, л. 17 об.
18 ГАВО, ф. 1826, оп. 1, ед. хр. 20, л. 32.
19 ГАВО, ф. 1826, оп. 1, ед. хр. 20, лл. 59—68 об.
20 ГАВО, ф. 24, оп. 1, ед. хр. 390, л. 232.
21 ГАВО, ф. 24, оп. 1, ед. хр. 743, л. 128 об.
22 ГЛВО, ф. 24, оп. 1, ед. хр. 390, л. 222.
23 ГАВО, ф. 358, оп. 3, ед. хр. 138, лл. 167, 169, 170.
24 ГАВО, ф. 24, оп. 1, ед. хр. 743, л. 120.
25 ГАВО, ф. 24, оп. 1, ед. хр. 43, л. 85.
20 ГАВО, ф. 24, оп. 1, ед. хр. 743, л. 124.
27 ГЛВО, ф. 24, оп. 1, ед. хр. 743, лл. 128—128 об.
28 ГЛВО, ф. 24, оп. 1, од. хр. 743, лл. 120—120 об.
29 ГАВО, ф. 24, оп. 1, ед. хр. 743, лл. 118—119 об.
30 ГАВО, ф. 24, оп. 1, ед. хр. 743, лл. 116—117.
31 ГАВО, ф. 24, оп. 1, ед. хр. 1051, лл. 336—336.
32 ГЛВО, ф. 24, оп. 1, ед. хр. 587, л. 322. ГЛВО, ф. 24, он. 1, ед. хр. 587, л. 321.
31 ГЛВО, ф. 24, оп. 1, ед. хр. 743, л. 103.
ГЛВО, ф. 24, оп. 1, ед. хр. 743, л. 101—101 об. 3,; ГАВО, ф. 1826, оп. 1, ед. хр. 38, л. 18.
37 ГЛВО, ф. 1826, оп. 1, ед. хр. 38, л. 58.
38 ГАВО, ф. 24, оп. 1, ед. хр. 743, л. 85 об. 30 ГАВО, ф. 24, оп. 1, ед. хр. 426, л. 148.
40 ГАВО, ф. 24, оп. 1, ед. хр. 743, л. 84.
41 ГАВО, ф. 1826, оп. 1, ед. хр. 38, л. 129,
42 ГЛВО, ф. 24, оп. 1, ед. хр. 1051, лл. 332—333. 41 ГЛВО, ф. 24, оп. 1, ед. хр. 1051, л. 331.
41 ГЛВО, ф. 24, оп. 1, ед. хр. 1051, л. 124. 45 ГАВО, ф. 24, оп. 1, ед. хр. 1051, лл. 125—125 об. 4Й ГАВО, ф, 24, оп. 1, ед. хр. 1051, л. 328,
47 TABO, 4>
48 TABO, (j).
49 ITABO, c})
50 TABO, cb
51 TABO, (j) TABO, (i).
53 TABO, ({>
54 TABO, 4>
55 TABO, 4)
56 TABO, 4)
57 TABO, 4)
58 TABO, 4)
59 TABO, 4>
60 TABO, 4> 01 TABO, 4> 62 TABO, d>. M TABO, 4> 04 TABO, (b
65 TABO, 4>
66 TABO,
67 TABO,
68 TABO,
69 TABO,
70 TABO,
71 TABO,
72 TABO,
24, on. 1 24, on. 1 24, on. 1 24, on. 1 410, on 1826, on. 1826, on. 1826, on. 1826, on. 1826, on. 1826, on. 1826, on. 1826, on. 1826, on. 1826, on. 182G, on. 1826, on. 1826, on 1826, on. 1826, on. 1826, on. 1826, on. 1826, on. 1826, on. 1826, on. 1826, on.
, ea. xp. 1051, ji. 326. , eA. xp. 1051, ji. 324—324 06. , ca. xp. 1051, .i. 325. , ea. xp. 1281, ji. 64. 1, eA. xp. 599, .i. 41. 1, xp. 217^ jni. 68. 71. 1, eA. xp. 217, ji. 82. 1, eA. xp. 217, ji. 10. 1, eA. xp. 217, ji. 154. 1, eA. xp. 217, ji. 1. 1, eA. xp. 217, jiji. 61—61 oó. 1, eA. xp. 217, ji. 118. 1, eA. xp. 217, ji. 170. 1, ca. xp. 215, ji. 51. 1, pa. xp. 217, ji. 32. 1, ea. xp. 217, ji. 3. 1, eA. xp. 217, ji. 60. i, ca. xp. 217, ji. 12. 1, eA. xp. 217, ji. 75. 1, eA. xp. 217, ji. 93. \ eA. xp. 1, ji. 2.
eA. xp. 2, ji. 115. , eA. xp. 3, ji. 143. , eA. xp. 9, ji. 6. , eA. xp. 3, ji. 144. eA. xp. 3, ji. 142.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная академия Русской Православной Церкви - высшее учебное заведение, осуществляющее подготовку священнослужителей, преподавателей духовных учебных заведений, специалистов в области богословия, регентов церковных хоров и иконописцев.
На сайте академии
www.spbda.ru
> сведения о структуре и подразделениях академии;
> информация об учебном процессе и научной работе;
> события из жизни академии;
> сведения для абитуриентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Руководитель проекта - ректор академии епископ Гатчинский Амвросий (Ермаков). Куратор - проректор по научно-богословской работе протоиерей Димитрий Юревич. В подготовке электронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии. Материалы распространяются на компакт-дисках и размещаются на сайте журнала в формате pdf.
На сайте журнала «Христианское чтение»
www.spbpda.ru
> электронный архив номеров в свободном доступе;
> каталоги журнала по годам издания и по авторам;
> требования к рукописям, подаваемым в журнал.
