CC BY
34
БИОМЕДИЦИНА | Т.17«№4«2019 / BIOMEDICINE | VOl.17*№4*2019
ИСТОРИЯ БИОМЕДИЦИНЫ / HISTORY OF BIOMEDICINE
DOI: 10.24411/1815-3917-2019-10026
DOI: 10.24411/1815-3917-2019-10026
Два уpока коваpства особо опасных инфекций и уязвимости службы защиты от этих инфекций
М.К.Мамедов, А.Э.Дадашева
Республиканский цешр по контролю за особо опасными инфекциями, г.Баку, Азербайджан
Резюме: Очеpк посвящен хаpактеристике и оценке значения двух вспышек особо опасных инфекций (чумы и оспы) имевших место в г.Москве 60 и 80 лет назад. Ключевые слова: чума, оспа, история эпидемий.
Для цитирования: Мамедов М.К., Дадашева А.Э. Два уpока коваpства особо опасных инфекций и уязвимости службы защиты от этих инфекций. Биомедицина (Баку). 2019;17(4):28-32. DOI: 10.24411/1815-3917-2019-10026
Поступила в редакцию: 11.10.2019. Принята в печать: 15.11.2019.
Two lessons of perfidy of particularly dangerous infections and vulnerability of service for protection from these infections
Mamedov M.K., Dadasheva A.E.
Center for Control of Particularly Dangerous Infections, Baku, Azerbaijan
Abstract: The essay is devoted to characteristic and estimation of significance of two outbreak of particularly dangerous infections (plague and smallpox) registrated in Moscow 60 and 80 years ago. Key words: plague, smallpox, history of epidemics.
For citation: Mamedov M.K., Dadasheva A.E. Two lessons of perfidy of particularly dangerous infections and vulnerability of service for protection from these infections. Biomedicine (Baku). 2019;17(4):28-32. DOI: 10.24411/1815-3917-2019-10026
Received: 11.10.2019. Accepted: 15.11.2019.
Для корреспонденции: М.К.Мамедов
Профессор, доктор медицинских наук, старший научный сотрудник, Центp по контpолю за особо опасными инфекциями Министерства здравоохранения Азербайджанской Республики, г.Баку, Азербайджан. ORCID: https://orcid.org/0000-0002-9777-1914 E-mail: m.mamedov@inbox.ru
Corresponding author: Mamedov M.K.
Professor, Doctor of Medical Sciences, Senior Researcher, Center for Control of Particularly Dangerous Infections of the Ministry of Health of the Azerbaijan Republic, Baku, Azerbaijan. ORCID: https://orcid.org/0000-0002-9777-1914 E-mail: m.mamedov@inbox.ru
Обеспечение здоровья населения является не только одной из важных функций государства и, даже, одним из условий самого существования института государственности. Именно поэтому обеспечение санитарно-эпидемиологического благополучия населения страны должно считаться одной из первоочередных задач государственного аппарата и рассматриваться как важнейший компонент государственной безопасности страны [1].
Бывший Советский Союз был одним из самых крупных (по площади территории и численности населения) и мощных (в военно-экономическом отношении) государств в мире, которое в соответствие с единодушным мнением международных медицинских организаций, и в том числе, работающих под эгидой ООН, располагало одной из самых совершенных государственных систем санитарно-эпидемиологического наблюдения и противоэпидемического обеспечения [2].
При этом, учитывая, что доминирующая доктрина советской медицины была акцентирована на профилактическом характере здравоохранения, эпидемиологическое благополучие населения страны обеспечивалось преемственным функционированием двух направлений профилакики: 1) санитарная охрана территории страны от распроста-нения ООИ (в пределах страны) и 2) санитарная охрана границ страны от "завоза" ООИ (из зарубежных стран [3].
Тем не менее, и даже эта, хорошо материально обеспеченная и превосходно организованная государственная система, функционирующая на основе строгой регламентации методов работы, порой давала "сбои" и не могла полностью исключить возможность проникновения особо опасных инфекций (ООИ) даже в столицу СССР - г.Москву.
Для демонстрации этого факта ниже мы очень кратко охарактеризуем два, отмеченных с интервалом в 20 лет, эпизода возникновения в г.Москве групповых заболеваний чумой и оспой. Мы полагали, что из этих происшедших много лет назад событий все еще можно извлечь полезные уроки, демонстрирующие не столько коварство ООИ, сколько опасность нарушения необходимых мер противоэпидемической предосторожности, предписываемых существующими правилами.
Поскольку официальные материалы об упомянутых заболеваниях людей в Москве как в 1939 г, так и в 1959 г, до сих пор не рассекречены и официально не публиковались, происходившие тогда драматические события мы воспроизводим по переданным нам (в форме кратких заметок) воспоминаниям профессора Н.И.Николаева, который, будучи эпидемиологом Наркомата обороны, а позднее,
директором саратовского противочумного института "Микроб", имел прямое профессиональное отношение к этим чрезвычайным происшествиям.
ПЕРВЫЙ УРОК - СЛУЧАИ ЧУМЫ В МОСКВЕ (1939-1940 гг). Этот урок продемонстрировал дефекты в работе по санитарной охране территории страны от самой "главной" ООИ и состоял в том, что в декабре 1939 г в г.Москве оказался заразившийся на территории СССР больной чумой, ставший причиной заболевания и смерти других людей.
В ноябре 1939 г в саратовском противочумном институте завершалось изучение живой противочумной вакцины ЕУ, незадолго до этого привезенной из Института Пастера в Париже. После успешных опытов на лабораторных животных, показавших безвредность вакцины, ее ввели трем сотрудникам института, среди которых был и заместитель директора по научной работе А.Б.Берлин, известный в то время ученый, имевший немалый опыт работы в очагах чумы и, в том число, за пределами СССР.
После вакцинации он проводил изучение некоторых особенностей воздействия вакцины ЕУ на животных и заражал вакцинированных животных аэрозолем вирулентных чумных бактерий.
Однако, когда 18 декабря поступил вызов из Наркомздрава (НКЗ), он прервав исследования в тот же день, без надлежащей в таких случаях обсервации, выехал в г.Москву. В Москве, доложив на коллегии НКЗ результаты испытания вакцины, он вернулся в гостиницу и почувствовал резкое ухудшение самочувствия. К нему вызвали врача, направившего пациента в Новоекатерининскую больницу (ныне это инфекционная больница на Соколиной горе) с диагнозом "крупозная пневмония".
При госпитализации Берлина осмотрел ассистент кафедры терапии 1-го московского мединститута С.З.Горелик. Узнав о том, кем работет пациент, он сразу заподозрил у него легочную чуму и потребовал его изоляции. Из-за отсутствия отдельного бокса он изолировал пациента в подвальное помещении и сам остался вместе с ним для оказания ему помощи. Далее он известил руководство больницы о больном чумой, которое немедленно передало информацию в НКД и одновременно в НКВД.
В итоге, все лица, имевшие контакт с Берли-ным с участием сотрудников НКВД были нейдены, изолированы и помещены в карантин - обсерватор был организован в самой больнице, охрану которой обеспечивал НКВД. Уже через 3 дня на карантин были помещены все члены коллегии НКЗ
БИОМЕДИЦИНА | Т.17«№4«2019 / BIOMEDICINE | УОМ7«№4«2019_
ИСТОРИЯ БИОМЕДИЦИНЫ / HISTORY OF BIOMEDICINE DOI: 10.24411/1815-3917-2019-10026
и сам нарком, а также сотрудники наркомата, имевшие контакт с Берлиным. На карантине оказались сотрудники приемного отделения больницы и весь обслуживающий персонал гостиницы, где менее суток пробыл пациент, и даже проводники вагона в котором он ехал из Саратова в Москву. В общей сложности более тысячи человек провели на карантине 10 дней и там же "встретили" новый 1940 г.
Между тем, один за другим погибли 3 человека: Берлин, доктор Горелик и парикмахер, стригший пациента при поступлении в больницу. Уже в январе в условиях изоляции и со всеми предосторожностями тела погибших были вскрыты и кремированы.
После локализации этого весьма опасного для всего города эпизода Совнаркомом СССР было принято постановление, согласно которому было решено: 1) информацию о происшествии засекретить; 2) работу с живыми возбудителями чумы и других ООИ в учреждениях Москвы в дальнейшем запретить и 3) обязать всех сотрудников учреждений, проводящих любую работу с возбудителями ООИ перед любым выездом за пределы места работы проходить обязательную обсервацию с тщательным медицинским наблюдением.
Анализируя причины "сбоя" уже функционировавшей тогда системы защиты территории от ООИ, которые привели к описанным выше событиям, необходимо отметить два момента.
Во-первых, перед отъездом Берлин не прошел 6-ти дневную обсервацию, что является нарушением уже существовавших тогда правил для лиц (и медицинских работников), контактировавших с больными ООИ или с лицами, подозрительными на ООИ, а также для работников, имевших контакт с материалами, содержащими или потенциально содержащими возбудители ООИ. Коснувшись продолжительности обсервации при чуме, отметим, что ныне известно, что у вакцинированных лиц, заболевших чумой длительность инкубационного периода часто увеличивается до 10, а порой и до 12 суток.
Во-вторых, в описанном эпизоде лишь один из врачей, осматривавших больного подумал о вероятной связи пневмонии с чумой и изолировал больного от окружающих. Именно тот факт, что несмотря на то, что чума в СССР не регистировалась многие годы, врач проявил должную бдительность и, подумав о чуме, немедленно изолировал больного - именно это и предотвратило более широкое распростанение инфекции.
Данное обстоятельство показывает исключительно важное значение такого компонента профи-
лактической работы в отношение ООИ, как эпидемиологическая настороженность врача, в основе которой лежит существование возможности наличия ООИ у любого заболевшего человека. Этот принцип и сегодня должен неукоснительно соблюдаться и, в первую очередь, в странах, на территориях которых имеются природные очаги этих ООИ или регистрируются даже их единичные случаи или ведется та или иная лабораторная работа с возбудителями ООИ.
ВТОРОЙ УРОК - СЛУЧАИ ОСПЫ В МОСКВЕ (1959-1960 гг). Он показал "слабые" и "сильные" стороны работы по санитарной охране государственной границы страны, проявившиеся зимой 1959 г в связи с приездом в Москву человека, "привезшего" оспу из-за границы.
События были связаны с возвращением из Индии известного художника, заслуженного деятеля искусств РСФСР и лауреата государственных премий А.А.Кокорекина, который в Индии, заразился натуральной оспой и вернулся в г.Москву (в ряде засекреченных документов о вспышке оспы он фигурировал как пациент К.).
Надо особо отметить, что в феврале 1959 г К. был вакцинирован против оспы, но вакцинация оказалась малоэффективной. Тем не менее, факт вакцинации был отмечен и поэтому перед поездкой в Индию, как в регион, эндемичный по натуральной оспе, в декабре прививку ему, как недавно привитому, не сделали. После 2-х недельного пребывания в Индии, 22 декабря он вернулся в Москву самолетом (с промежуточной посадкой в г.Ташкенте).
Уже в Москве К. почувствовал недомогание и 24 декабря обратился в поликлинику, где был поставлен диагноз некоего инфекционного заболевания и назначены антибиотики. 26 декабря появилась сыпь на животе и груди, а 27 декабря инфекционист направил больного в Боткинскую больницу с неясным диагнозом. Там его осматривали известные профессора и, в том числе, Г.П.Руднев, которые ставили различные диагнозы. Однако, состояние К. продолжало усугубляться и ночью 29 декабря при явлениях отека легких он умер. Осмотрев труп, академик Н.А.Краевский допустил, что у К. была геморрагическая форма чумы - поэтому труп вскрыли в Московской наблюдательной противочумной станции с соблюдением предосторожностей, предусмотренных при ООИ. Но уже 31 декабря этот, поставленный посмертно, диагноз также был отвергнут и труп кремировали.
Тем временем, в Боткинской больнице уже 3 и 5 января появились новые пациенты (один из них был врачом, осматривавшим К.) с высокой тем-
пературой и сыпью, напоминающей таковую при ветряной оспе. Мысль о возможном наличии у них оспы первой высказала молодая врач, проходившая курсы усовершенствования, однако авторитетные врачи сочли ее неуместной, поскольку оспу в СССР считали полностью ликвидированной еще в 1936 г.
Но 12 января аналогичные признаки обнаружились у подруги К., которая виделась с ним в день его возвращения в Москву. Кроме того, к этому моменту появились и другие больные с похожими признаками. Эти факты привлекли внимание и 14 января Минздрав СССР создал специальную комиссию для расследования этих случаев, в состав которой вошли крупные ученые. Ее возглавил академик М.А.Морозов (именно он обнаружил в гистологических препаратах тельца Пашена и подтвердил диагноз оспы), а ее работу курировал В.М.Жданов, в то время заместитель министра здравоохранения и главный санитарный врач СССР.
Уже 15 января Комиссия констатировала, что у К. и остальных больных, общее число которых достигло 19, имелась натуральная оспа; было выявлено и несколько контактных с больным К., у которых имелся вариолоид (легко протекавшая инфекция, характерная для ранее вакцинированных лиц).
Было оповещено правительство страны и ситуацию признали катастрофической - существовала угроза развития большой эпидемии. Для ее предотвращения был создан руководимый председателем правительства СССР противоэпидемический штаб с широкими полномочиями, который сразу задействовал все государственные ресурсы и силы - не только Минздрава, но и КГБ, МВД, министерства обороны и ряда других ведомств.
Быстро были развернуты энергичные меры для поиска и выявления всех лиц, имевших контакт со всеми выявленными больными. В течение считанных часов были отработаны все контакты К. и отслежены каждый его шаг после возвращения в СССР: установили всех, с кем он имел даже короткий контакт. Среди них были лица, имевшие с ним контакт в аэропорту, встречавшая его смена таможни и даже таксист, который вез его домой. Очень скоро выяснилось, что в городе уже сформировалось несколько небольших по численности "микроочагов" оспы.
Город при этом оказался практически на военном положении - он был фактически полностью закрыт: в него нельзя было ни въехать, ни выехать из него. Были отменены авиарейсы, прервано железнодорожное сообщение, перекрыты автомо-
бильные дороги.
Круглыми сутками медицинские бригады ездили по адресам контактных лиц, госпитализируя все новых и новых вероятных носителей инфекции.
При выявлении больного оспой или болезни, подозрительной на оспу проводилась "кольцевая" обработка очага (весь объем карантинных мероприятий, дезинфекция, иммунизация и дальнейшая медицинская обсервация контактных) и эпидемиологическое наблюдение за каждым из "микроочагов". Обсерваторы были организованы во многих клиниках г.Москвы и области.
В итоге, в общей сложности было установлено 9342 контактера, из которых контакт с К. имели около 1500 человек. Все они были помещены на карантин, в период которого обсервацию проводили в течение 14 дней в стационарах Москвы и Московской области.
Заметим, что работавший тогда заместителем министра здравоохранения Узбекистана, К.С.Заиров вспоминал, что ему было поручено немедленно найти и изолировать работников аэропорта г.Ташкента, обслуживавших членов экипажа самолета, на котором летел К. Выявили и поместили в карантин даже попутчиков К., которые уже успели покинуть Москву и т.д.
Особого упоминания требует выполненная за кратчайшие сроки беспрецедентная по объему работа по иммунизации населения. Лишь за 10 дней (с 16 до 25 января 1960 г) против оспы было провакцинировано более 5,5 млн жителей Москвы и более 4 млн жителей Московской области и Подмосковья. В этой работе только медиков было задействовано более 25 тыс человек.
В результате проведенных энергичных мероприятий вспышка не вышла за пределы Москвы, а последний случай заболевания был зафиксирован 3 февраля 1960 г.
Таким образом, считая с момента заноса инфекции из-за рубежа 22 декабря, вспышка продолжалась 44 дня и за это время в общей сложности заболело 45 человек (вместе с К.), из которых 24 были выявлены в очагах с 3 до 25 января, а остальные 20 больных были обнаружены среди лиц, находившихся на обсервации. Эта вспышка унесла жизни лишь 4 человек (включая К.), т.е. показатель летальности не превысил 10%.
Резюмируя изложенное выше, можно говорить о том, что "завоз" в Москву оспы в 1959 г привел к минимальным человеческим жертвам, во многом, в силу того, что абсолютное большинство граждан СССР обязательно вакцинировались против оспы. В то же время, возможные тяжелые
БИОМЕДИЦИНА | т.17«№4«2019 / BIOMEDICINE | VOl.17«№4«2019_
ИСТОРИЯ БИОМЕДИЦИНЫ / HISTORY OF BIOMEDICINE DOI: 10.24411/1815-3917-2019-10026
последствия такого импорта оспы в страну удалось предотвратить в кратчайшие сроки лишь благодаря беспрецедентным мерам, принятым советскими властями, сопряженным с колоссальными усилиями многочисленных работников здравоохранения и других ведомств и расходом огромных бюджетных средств.
Характеризуя поучительное значение этого эпизода, надо указать на два обстоятельства.
Во-первых, ситуация, поставившая под угрозу благополучие мегаполиса и даже страны, возникла из-за недостаточно ответственного отношения погранично-карантинной службы, которая не проверила реальность вакцинации и наличие иммунитета у пассажира, следующего в эпидемически неблагополучную по оспе Индию.
Во-вторых, пациент К. находился в стационаре, как минимум, 5 дней и неоднократно осматривался специалистами. Тем не менее, диагноз "оспа" ему был поставлен только после смерти. Это побуждает отметить три момента. Первый состоит в том, что клиницисты недостаточно хорошо помнили клинические проявления оспы и ее типичные проявления связывали с другими инфекциями. Второй момент демонстрирует тот факт, что из-за формального представления о полной ликвидации оспы в стране более, чем 20 лет назад, врачи
даже не допускали возможность наличия ее у пациента. И, наконец, третий момент заключается том, что никто из клиницистов не проявил эпидемиологическую бдительность и не обратил должного внимания на то, что К. недавно вернулся из страны, неблагополучной в отношение оспы.
Итак, подводя итоги изложенному, следует вновь подчеркнуть, что актуальность инфекционной патологии, вопреки необоснованному мнению о ее значении лишь в прошлом, отнюдь не утрачена. Более того, в условиях необычайно интенсивного перемещения больших количеств людей, многократно возрастает риск перевоза разных и, в том числе, опасных инфекционных болезней (в организме инфицированных как людей, так и животных-переносчиков и даже насекомых) из страны в страну, с континента на континент.
Все это побуждает вновь концентрировать внимание широкой врачебной аудитории на двух важнейших тезисах. Во-первых, эффективная врачебная работа требует наличия у врачей клиницистов и, в первую очередь, оказывающих первую помощь, эпидемиологической настороженности в отношении ООИ. Во-вторых, ООИ по-прежнему коварны, а существующие системы защиты от них не идеальны и достаточно уязвимы.
Литература
1. Теория государства и права. Под ред. А.С.Пиголкина, Ю.А.Дмитриева. М.: Юрайт-Издат. 2019;516 с.
2. Васильев К.Г., Гольд Э.Ю., Марчук Л.М. От санитарной охраны границ к санитарной охране территории. М.: Медицина. 1974;208 с.
3. Ладный И.Д., Гольд Э.Ю., Марчук Л.М., Богатырев О.Ф. Руководство по предупреждению заноса и распространения особо опасных инфекций. М.: Медицина. 1979; 208 с.
References
1. Teoriya gosudarstva i prava. Eds. A.S.Pigolkina, YA.Dmitriyeva. M.: Jurayt-Izdat. 2019;516 p.
2. Vasilyev K.G., Gold E.Y., Marchuk L.M. Ot sanitarnoy okhrany granic k sanitarnoy okhrane territorii. M.: Medicina. 1974;208 p.
3. Ladnyi I.D., Gold E.Y., Marchuk L.M., Bogatyrev O.F. Rukovodstvo po preduprezhdeniyu zanosa i rasprostraneniya osobo opasnykh infekciy. M.: Medicina. 1979;208 p.
Информация о соавторах:
А.Э.Дадашева
Доктор медицинских наук, старший научный сотрудник, Центр по контролю за особо опасными инфекциями Министерства здравоохранения Азербайджанской Республики, г.Баку, Азербайджан. ORCID: https://orcid.org/0000-0001-9296-3426
Information about co-authors:
Dadasheva A.E.
Doctor of Medical Sciences, Senior Researcher, Senior Researcher, Center for Control of Particularly Dangerous Infections of the Ministry of Health of the Azerbaijan Republic, Baku, Azerbaijan. ORCID: https://orcid.org/0000-0001-9296-3426
