CC BY
57
Е. И. МАРКОВА
Карельский научный центр РАН
«ДУША ВОСКРЕСШАЯ» В ПОЭЗИИ НИКОЛАЯ КЛЮЕВА
В известных работах Г. П. Федотова и Б. А. Рыбакова1 доказано, что в русском христианском сознании образ Богородицы сливается с образом Матери человеческой и Матери-сырой земли. Материнская триада является центром духовной родословной крестьянской России, ее душой, ее судьбой.
Идея спасения души проходит через все творчество Клюева: от его ранних духовных стихов до итоговых поэм. Задача данной статьи: показать значение этой идеи на уровне построения ключевых образов (Матери и Сына), сюжетных звеньев и клюевской философии истории.
Воскрешая образ Богородицы на страницах своих произведений, Клюев включился в великий диалог русской словесности. Вспомним, например, «Воскресение» Толстого и «Мать» Горького.
В романе Толстого в дни Пасхи Христовой человек погубил женщину и ее будущего сына и, осознав грех, пришел к покаянию и к воскрешению для жизни новой. Через весь текст романа проходит чтение Евангелия. Потрясенные судом неправедным люди открыли для себя Слово Божие, и оно ведет их к духовному воскрешению.
Ориентируясь на библейские образы Матери, Сына и Слова, Горький создает свой вариант Нового Завета. Судьба сына и его товарищей ассоциируется в сознании Ниловны с рождением нового Бога. «Все это - как новый Бог родился людям!»2 Сменив веру в Бога на веру в человека, Мать погибает с евангельским изречением на устах: «Душу воскресшую - не убьют». Память прошлой веры соединилась в душе Ниловны с поклонением вере новой.
1 Федотов Г. Стихи духовные (Русская народная вера по духовным стихам). М., 1991. С. 49, 5657; Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. М., 1988.
2 Горький М. Полн. собр. соч. М., 1970. Г VIII. С. 339. 308
Если Горький связывал рождение новой жизни с комплексом новых революционных идей, верой в нового человека, то Клюев, ратуя за обновление российской жизни, - с возвращением к вере отцов.
Возрождение Материнского культа заявлено уже в первых книгах поэта, представляющих, по образному выражению одного из рецензентов, «пророческий гимн Голгофе»3. Подобно Христу, герой Клюева воспринимает суд людской как суд неправедный. Он готов к подвигу, ибо следует евангельской заповеди: «И не бойтесь убивающих тело, Души же не могущих убить!»
28-й стих X главы Евангелия от Матфея становится эпиграфом к одному из стихотворений Клюева4 и внутренним пафосом его поэзии.
Постоянное присутствие в душе героя образа Матери укрепляет его веру. Восходя на эшафот, он вспоминает родную мать, родную деревню и родную песню (см., например, стихотворение «Я надену черную рубаху»).
Клюев возлагал большие надежды на революцию, ибо связывал ее с возрождением подлинно крестьянских и христианских начал жизни.
В 1919 году выходит в свет первое и единственное собрание сочинений поэта в двух томах «Песнослов». И первый том его дооктябрьских стихов, и второй -революционный! - начинаются с плача о женщине. В первом стихотворении поэт оплакивает погибшую за правое дело невесту, в «Избяных песнях», начальном
цикле второго тома, он скорбит по усопшей матери.
Невеста и мать умерли в «поминальные дни Сентября». По древнерусскому языческому календарю это время совпадает с праздником рожаниц. «Главный годовой праздник рожаниц после крещения Руси совместился с церковным праздником Рождества Богородицы 8 сентября: «Уставише трепарь (песнопения) прикладывати рождества Богородицы к рожаничьне трапезе...» <...> соединение архаичных рожаниц с праздником Рождества Богородицы было устойчивым и длительным. Устойчивость такого двоеверного праздника поддерживалась тем, что по существу это был праздник урожая»5. 8 сентября также является днем рождения России.
3 Свенцицкий В. Вступительная статья // Николай Клюев. Братские песни (Книга вторая). М., 1912. С. V.
4 Клюев Н. Как вора дерзкого меня // Песнослов. Пг., 1919. Книга первая. С. 86. Далее цитирую по этому изданию, указывая в тексте в скобках том римской цифрой, страницу - арабской.
5 Рыбаков Б. А. Указ. соч. С. 269. 309
Кончина девушки-революционерки никак не связана с этим праздником. Ее гибель оставляет светлый след в душе героя, миру о ней напоминает «опустелая избушка» (I, 5).
Смерть матери-крестьянки, наоборот, актуализирует древнюю память ее близких. Плач о ней - это одновременно реквием по матери и гимн вечной жизни. Поэтому вопленицы прежде, чем начать похоронный обряд, отводят беду от дома.
Пришли, положили поклон до земли,
Опосле с ковригою печь обошли,
Чтоб печка-лебедка бела и тепла,
Как допреж, сытовые хлебы пекла.
Посыпали пеплом на куричий хвост,
Чтоб немочь ушла, как мертвец, на погост... (II, 5)
Мотивы смерти/воскрешения проходят через всю книгу. В разделе «Долина единорога» Клюев создает образ девушки, которая, умирая, «в пространствах межпланетных Родит лирный солнечный народ» (II, 112).
Возрожденному народу необходимо Слово о новой жизни. Как и у Горького, у Клюева воедино связаны образы Матери, Сына и Слова. Но если в произведении Горького мать становится проводником новой сыновней правды, то в поэзии Клюева сын благодаря святости матери приобщается к тайне Бога-Отца. Смерть матери в день Рождества Богородицы символизирует праведность ее жизни, поэтому ее душа еще до погребения тела попадает в рай.
Одни журавли, Как витязь победу, трубили вдали: «Мы матери душу несем за моря, Где солнцеву зыбку качает заря, Где в красном покое дубовы столы, От мис с киселем, словно кипень белы, -Там Митрий Солунский, с Миколою Влас Святых обряжают в камлот и атлас, Креститель Иван с ендовы расписной Их поит живой Иорданской водой!..» (II, 6)
Так завершился земной круг жизни матери и началась вечная жизнь ее души.
Отметив, что народных песен о воскрешении нет, Г. Федотов указал на большое количество духовных стихов о празднике Вознесения и высказал
предположение: «Не потому ли праздник Вознесения оставил большой след в духовных стихах, что в народном сознании он сливается с Воскрешением?»6
6 Федотов Г. Указ. соч. С. 44-45.
310
Поэзия Клюева подтверждает эту мысль исследователя. Вознесение/воскрешение души матери накладывает на нее две обязанности: поддерживать жизнь в крестьянском доме и наставлять сына. Она шлет ему из Вечности Бледного Коня. Выбор именно Бледного Коня указывает на связь с Апокалипсисом. Этот образ соединяет земной и загробный миры, конь выступает в качестве волшебного помощника7, который помогает герою добыть в мире ином основу творчества -память.
Священная память становится фундаментом пророческого дара поэта. Дух византийской церкви и старообрядческой молельни соединились в его душе.
Мои стихи не от перины И не от прели самоварной С грошовой выкладкой базарной, А от видения Мемфиса И золотого кипариса, Чьи ветви пестуют созвездья. В самосожженческом уезде Глядятся звезды в Светлояр -От них мой сон и певчий дар!8
Поскольку клюевский проект «обустройства» России не совпал с планами большевиков, то его пророческий дар оказался излишним. Это трагическое несовпадение сказалось на судьбе поэта, судьбе крестьянства и России.
Будучи свидетелем гибели крестьянской Атлантиды, Клюев стремился запечатлеть в своих произведениях память о ней. От лирики он переходит к эпосу. Истории крестьянского рода он посвящает свою лучшую поэму «Песнь о Великой Матери». Публикация поэмы была запрещена. При аресте Клюева были изъяты все его рукописи, и долгое время поэма считалась погибшей. Но воистину «рукописи не горят!». В 1986 году в журнале «Север» С. И. Субботин и Л. К. Швецова опубликовали найденные ими фрагменты поэмы, в 1991 году в журнале «Знамя» Виталий Шенталинский опубликовал обнаруженный им в архиве КГБ на Лубянке текст поэмы.
Как указывают пометы Клюева, он не является полным. К тому же рукопись не давала точного представления о расположении глав, и Шенталинский рискнул предложить свое композиционное решение. Но и данный вариант поэмы поражает как величием замысла, так и величием его воплощения.
7 См.: Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1986.
8 Клюев Н. Песнь о Великой Матери // Знамя. 1991. № 11. С. 23. Далее, цитируя поэму, указываю в тексте в скобках страницу.
311
Обращает внимание символическая датировка рукописи. Вторая часть помечена датой: «1930. На Покров день», третья - «На Рождество Богородично. 1931».
Название поэмы, символические даты, имя главной героини вновь возвращают читателя к образу Богородицы.
Героиня носит имя матери поэта - Прасковьи Дмитриевны. Но это и имя почитаемой на Руси святой Параскевы-Пятницы, образ которой в народной религии
часто сливается с образом Богородицы.
Ему Пятница во сне приснилась И Богородица появилась9.
«На старых севернорусских иконах (в частности, на новгородской иконе второй половины 13 в., предназначенной для женского монастыря) Пятница может изображаться на обороте образа Богородицы»10.
Образ христианской святой Параскевы-Пятницы заслоняет архаичный культ древней богини Макоши, покровительницы женских работ, суровой повелительницы прядения на Русском Севере11.
Об интересе Клюева к образу пряхи, держащей в руках своих нити судьбы, писали В. Базанов и В. Дементьев12. Но они не располагали текстом данной поэмы. В лирике пряхой была мать-старуха, в названной поэме - молодая девушка, что существенно сказывается на трактовке образа.
Как пишет Б. А. Рыбаков, «народный календарь очень внимателен к Макоши-Пятнице - ей посвящено 12 праздников в году, из которых самыми главными являлись две соседние пятницы (в промежутке между 25 октября и 7 ноября)»13. В эту неделю завершалась тяжелая работа по обмолотке льна, и «начинались веселые месяцы прядения пряжи на посиделках». В ноябрьскую пятницу полагаются особые
14
молитвы на хороших женихов14.
9 Федотов Г. Указ. соч. С. 57.
10 Мифологический словарь/Под ред. Е. М. Мелетинского. М., 1991. С. 459.
11 Рыбаков Б. А. Указ. соч. С. 508.
12 Базанов В. Г. С родного берега: О поэзии Николая Клюева. Л., 1990. С. 121-123, 155-156; Дементьев В. Исповедь земли. М., 1980. С. 68-72.
13 Рыбаков Б. А. Указ. соч. С. 508.
14 Круглый год. Русский земледельческий календарь. М., 1989. С. 381.
312
С молитв и мечтаний Параши о женихе начинает Клюев ее биографию, которая в самой малой степени связана с реальной биографией его матери. Героиня живет не в биографическом, а в историческом времени. Действие поэмы происходит как во сне, поэтому создается ощущение двойного пребывания - в жизни Древней Руси и в жизни советской России.
Значим выбор пространства. Это - Лапландия. Лапландия Клюева - это одновременно мифологизированная страна и конкретная, хорошо узнаваемая каждым северянином земля, родная сторона поэта. В его Лапландии наличествуют все дорогие ему элементы северного природно-культурного комплекса: Белое море и Онежское озеро, Олония и Помория, Кижи и Выг, Соловки и Палеостров, Кемь и Валаам.
Это сакральное пространство с его Новым Вифлеемом и Новым Иерусалимом. Представление о севере как о земле Христа было характерно как для старообрядцев, так и для никонианцев.
Так, Никон создал северный вариант Палестины. На Кий-острове, что на пути к Соловкам, он поставил монастырь, главная святыня которого - кипарисовый крест. Он был изготовлен в Палестине и имел точные размеры креста, на котором был распят Христос. «В этот крест вложили около 400 святых мощей, 90 из них были высокочтимые: кусочек креста Христова, кровь святых мучеников, части святых камней палестинских - от гроба Господня, гроба Богородицы, других мест, где ступала нога Христа»15.
Святая земля определяет выбор Параши. Мечтая спасти душу, она отвергает земное замужество и в то же время мечтает о земной женской доле. В ожидании
жениха земного она влюблена в жениха небесного - в лик святого Федора Стратилата и постоянно бьет поклоны его иконе.
В смятении чувств она едет в гости к подруге, и это путешествие определяет ее жизнь. Путь к дому подруги отмечен сакральными вехами: «От Соловецкого погоста До Лебединого скита, Потом Денисова креста...» (с. 11).
в скиту От лиха и за дар здоровья Животворящему Кресту Служили путницы молебен... (с. 11)
Святые молитвы подготовили Парашу к удару судьбы. Святой отец Нафанаил предсказал ее судьбу: быть женой вдовца и матерью сына-пророка.
15 Дерягин Г. Никон на Севере // Север. 1993. № 1. С. 130.
313
Предсказание реализуется самым трагическим образом. На девушку напал медведь, от когтей которого ее спасает Федор Калистратов. Простой русский парень походил обликом на византийского святого Федора Стратилата и поэтому сразу запал девушке в душу.
Но Федор, раненный медведем, умирает. Обращаясь к Господу, Параша просит обвенчать ее с умершим. Так она становится вдовой Федора Калистратова, образ которого ассоциируется с образом святого Федора Стратилата. Позже выходит замуж за вдовца-китобойца.
«Святый Феодор Стратилат, Ты мой жених и сладкий брат! Тебе вручается душа, А плоть, как стены шалаша, Я китобойцу отдаю!..» (с. 17)
Ее сын Николай - как бы сын трех отцов: земного, небесного и звериного. Ибо нападение медведя на Парашу символизирует ее брак с тотемным животным. Это обусловило редкий пророческий дар сына.
Клюев не дает подробного жизнеописания Прасковьи. Она выполнила свой долг: родила сына, дала ему христианское воспитание, и ее душа вознеслась на небо.
Смерть Параши символизирует погибель Русской земли. Умерла не просто старая женщина, а ушла земная Богородица, Мать урожая и Мать-пряха, Мать сына человеческого.
Дьявол овладел душой человека и породил матереубийц. Началась гражданская война. Физическое пространство России продолжало существовать, но погибло ее духовное поле: все ее крестьянские и христианские ценности - изба, мастера-умельцы и святые иконы - вознеслись на небо.
Над беломорскою пустыней Святыни русские вспарили, Все в лалах, яхонтах, берилле: Егорий ладожский, София, Спас на Бору, Антоний с Сии И с Верхотурья Симеон
Вот пронеслись, как парус, Кижи -Олонецкая купина, И всех приземистей и ниже, Кого, как челку, кедры лижут,
Чтоб не ушла от них она, Проплыл Покров, как пелена, Расшитая жемчужным стёгом (с. 26).
За надругательство над Божьей Матерью, Матерью человеческой и Матерью-сырой землей была наказана Россия. Она стала страной без души. Поэт-пророк предвидит новые беды. Его предсказания не были услышаны современниками, но потрясают сегодняшних россиян. Предсказаны гибельное для страны безбожие и голод на Украине, трагедия Арала («... зыбь Арала в мертвой тине» - с. 26) и черный вестник с Карабаха (поэма «Разруха»).
Все предвидения поэта сбылись. Дает ли он надежду на воскрешение России?
Б. А. Рыбаков в уже цитированной выше книге «Язычество Древней Руси» писал, что богинь-рожаниц было две. Изучение орнамента на крестьянском доме показывает, что им «на Севере поклонялись вплоть до XVII века включительно»16. Одна рожаница - это Параша. Образ второй дан в финале поэмы. Это - дочь падчерицы Параши, ее внучка Анастасия, чрезвычайно значимый в русской народной культуре образ.
«Анастасия, дочь Димитрия, - пишет Б. А. Рыбаков, - заменила в русских былинах Персефону по смыслу этого христианского имени и, вероятно, еще и потому, что празднование дня святой мученицы Анастасии приходилось на 15 апреля - на срок, близкий и к языческому ляльнику и к христианской Пасхе -воскресению»17.
Судьба Анастасии только заявлена в поэме, финал которой утрачен. Поэтому вопрос о том, как представлял Клюев воскрешение России, остается тайной. И эта тайна мучает нас, россиян. Ясно одно: идею воскрешения страны Клюев связывал с восстановлением Материнского культа в России.
16 Рыбаков Б. А. Указ. соч. С. 269, 458.
17 Там же. С. 594. 315
