CC BY
19
ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА
УДК 343.1
Ф. Ф. Зарипов, З. З. Зинатуллин
ДУМЫ О СОВРЕМЕННОМ СОСТОЯНИИ РОССИЙСКОЙ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ
Анализируются существующие трактовки уголовно-процессуальной политики; раскрываются факторы, негативно влияющие на современное ее состояние; выделяются и обеспечиваются основные черты и тенденции развития уголовно-процессуальной политики России сегодняшнего дня; формулируется наиболее полная, насыщенная дефиниция российской уголовно-процессуальной политики.
К л ю ч е в ы е с л о в а: уголовно-процессуальная политика, состояние, проблемные вопросы.
THOUGHTS ON THE CURRENT STATE OF THE RUSSIAN CRIMINAL PROCEDURAL POLITICS
Analysed existent interpretations of the criminal procedural politics; factors negatively influencing on her modern state open up; basic lines and progress of criminal procedural politics of Russia of today trends are distinguished and provided; the most complete is formulated, saturated definition of the Russian criminal procedural politics. K e y w o r d s: criminal procedural politics, state, problem questions.
Поступила в редакцию 21 февраля 2016 г.
Одной из «запретных тем» в уголовно-процессуальной науке является та, которая именуется уголовно-процессуальной политикой. При поверхностном взгляде наличия «табу» на ее разработку вроде и не видно, однако исследования в сфере уголовно-процессуальной политики единичны, среди которых следует назвать фундаментальный труд профессора А. И. Александрова «Уголовная политика и уголовный процесс в российской государственности: история, современность, перспективы, проблемы», отнесенный академиком РАН В. Н. Кудрявцевым к числу «лучших научно-исследовательских и общественно-публицистических произведений последнего времени»1. Спектр исследования, охваченный А. И. Александровым, очень широкий с позиции охвата такого социального явления, как преступность, а также мер противодействия и борьбы с ней, должен был стать благотворной нивой для дальнейшего, насыщенного эмпирическим материалом аксиологического анализа как уголовно-правовой политики в целом, так и отдельных системообразующих его частей, включая и уголовно-процессуальную политику. К сожалению, именно этого мы и не наблюдаем. В изданной через шесть лет работе О. З. Челохсаева2, содержание уголовно-процессуальной политики государства связывается, по сути, только с уголовно-процессуальными принци-
1 Александров А. И. Уголовная политика и уголовный процесс в российской государственности : история, современность, перспективы, проблемы / под ред. В. З. Лукашевича. СПб., 2003. С. 4.
2 См.: Челохсаев О. З. Современная уголовно-процессуальная политика государства. Владикавказ, 2009. С. 4-10.
© Зарипов Ф. Ф., Зинатуллин З. З., 2016
пами. Дефиниция уголовно-процессуальной политики определяется автором как система «законодательно сформулированных основных начал (идей, принципов) уголовного процесса, реализуемых в нормах уголовно-процессуального права и в уголовно-процессуальной практике»3. При такой трактовке уголовно-процессуальной политики ее содержание, сущность, социально-ценностная характеристика ставятся в полную зависимость от уголовно-процессуальных принципов, по сути, сводятся к последним, практически отождествляясь, сливаясь с ними. Однако при всей значимости уголовно-процессуальных принципов4, без которых немыслим уголовный процесс как государственно-правовой инструмент, нацеленный не просто на борьбу с преступностью, а прежде всего на охрану и защиту прав и свобод человека и гражданина, потерпевших от преступлений физических и юридических лиц (ст. 2 Конституции РФ; ст. 6 УПК РФ), сводить только к ним все содержание уголовно-процессуальной политики государства нельзя. Это будет умалять весь спектр других весьма значимых, пусть даже опирающихся на уголовно-процессуальные принципы, находящиеся в тесной связи и даже зависимости от них, уголовно-процессуальных институтов. Конечно же, содержание уголовно-процессуальной политики значительно шире, а следовательно, и более богаче.
До настоящего времени новых глубинных исследований на уровне диссертаций не появилось. В юридической печати встречаются лишь единичные статьи, в которых поднимаются отдельные аспекты уголовно-процессуальной политики или носят просто постановочный характер5.
Со времени принятия действующих УК РФ и УПК РФ прошло соответственно 20 и 15 лет. Практически непрерывно происходящие в российском социуме политические и социально-экономические процессы вызвали необходимость внесения в уголовное и уголовно-процессуальное законодательство многочисленных изменений и дополнений, которые не могли не повлиять на современное состояние российской уголовно-правовой и уголовно-процессуальной политики как подсистем единой уголовной политики государства. При дальнейшем рассмотрении выдвигаемых в статье вопросов мы будем исходить из того, что «процесс есть только форма жизни закона, следовательно, проявление его внутренней жизни»6.
В рамках одной статьи невозможен анализ всех корректировок, внесенных в УК РФ и УПК РФ. Однако обратим внимание на корректировки, оказывающее весьма значимое влияние на состояние современной уголовно-правовой и уголовно-процессуальной политики. Применительно к области уголовно-правовой политики имеет место как значительное сокращение числа деяний, отнесенных в соответствии с УК РФ 1996 г. к категории преступлений (декриминализация спекуляции, занятия запрещенным промыслом, обман потребителя и т.д.), и гуманизация уголовного наказания и условий его отбывания вплоть до отмены запрета на возможность применения условно-досрочного освобождения к отдельным категориям лиц, совершившим даже особо тяжкие преступления (особое внимание здесь уделяется предпринимателям), так и введение в УК РФ с учетом усиления угрозы терроризма, распространившимся насилием над личностью, появлением
3 Там же. С. 48.
4 См.: Добровольская Т. Н. Принципы уголовного судопроизводства. М., 1971. С. 5 ; Якимо-вич Ю. К. Понятие, назначение, дифференциация уголовного процесса. Принципы уголовного судопроизводства. Томск, 2015. С. 94.
5 См.: Малышева О. А. О некоторых концептуальных положениях современной уголовно-процессуальной политики (досудебное производство) // Рос. следователь. 2008. № 6.
6 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 1. С. 158.
ранее неизвестных, чуждых человеческой цивилизации составов преступлений, таких как похищение человека, торговля людьми, использование рабского труда (ст. 125; 127.1; 127.2 и др.), значительное увеличение мер уголовного наказания за изнасилование несовершеннолетних и малолетних, а также за преступления коррупционной направленности, особенно в случаях, когда последние совершаются должностными лицами государства.
Вызывает также тревогу и стремление на законодательном уровне перевода ряда преступлений небольшой тяжести в категорию административных правонарушений. Возможная от этого польза в экономическом отношении вряд ли окажется совместимой с тем вредом, который может претерпевать человек от совершенного в отношении его преступления.
Весьма значительные корректировки, внесенные в УПК РФ, уже сегодня сделали его во многом отличающимся от того, что подписывался Президентом России В.В. Путиным 18 декабря 2001 года. Даже несмотря на очень осторожное отношение к системе уголовно-процессуальных принципов законодатель вынужден был закрепить в УПК РФ принцип, получивший наименование «разумный срок уголовного судопроизводства» (ст. 6.1 УПК РФ), согласовав тем самым российскую уголовно-процессуальную политику с закрепленным в ч. 3 ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод правом каждого лица, подвергнутого аресту или задержанию, «на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда», тем самым усилив гарантии каждого на судебную защиту его прав и свобод (ст. 46 Конституции РФ), сделав еще более реальным доступ к правосудию. Последнее должно осуществляться в условиях полной независимости судей, подчиняющихся только Конституции РФ и федеральному закону (ст. 8.1 УПК РФ). К числу других значимых изменений российской уголовно-процессуальной политики следует отнести увеличение числа дел частнопубличного обвинения, возбуждение уголовных дел по которым возможно «не иначе как по заявлению потерпевшего или его законного представителя» в связи с осуществлением ими предпринимательской деятельности либо если указанные в ч. 3 ст. 20 УПК РФ преступления «совершены членом органа управления коммерческой организации в связи с осуществлением коммерческой организацией предпринимательской или экономической деятельности» и вопросов привлечения к уголовному преследованию только по заявлению коммерческой организации (ст. 23 УПК РФ), а также расширения сферы прекращения уголовного преследования в связи с примирением сторон (ст. 25 УПК РФ) и полного возмещения причиненного в результате совершения преступления в сфере экономической деятельности ущерба бюджетной системе Российской Федерации (ст. 28.1 УПК РФ).
Содержание и характер российской уголовно-процессуальной политики подверглись существенным изменениям в связи с расширением сферы дифференциации уголовно-процессуальных производств, особенно в сторону их упрощения. Речь идет, прежде всего, об особом порядке принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением (глава 40 УПК РФ) и при заключении обвиняемым досудебного соглашения о сотрудничестве (глава 40.1 УПК РФ).
Мы не ставим перед собой задачу анализа оснований применения таких производств и процессуального порядка производства по ним. К тому же оба порядка производств подвергнуты обстоятельному исследованию (особенно первый из
них)7. Отметим лишь, что, по официальным данным, применение первого порядка, регламентированного ст. 314-317 УПК РФ, в целом по России достигло уровня почти 70 % рассмотренных судами по первой инстанции уголовных дел, причем тенденция на количественное увеличение их не прекращается. Названные институты в литературе подвергнуты серьезной критике, связанной с некоторым несовершенством правового регулирования, а также ущемлением при их применении процессуальных прав подозреваемых, обвиняемых, подсудимых8.
Основной недостаток в этих производствах заключается в полном игнорировании незыблемых устоев осуществления правосудия; прежде всего того, что в соответствии с принципом законности любые судебные решения «должны быть законными, обоснованными и мотивированными» (ч. 4 ст. 7 УПК РФ); постановляемый судом приговор (оба вида названных производств предполагают постановление по уголовным делам приговоров. - авт.) «должен быть законным, обоснованным и справедливым» (ч. 1 ст. 297 УПК РФ). Слово «обосновать» означает не что иное, как «подкрепить доказательствами»9. Любые сведения о подлежащих доказыванию обстоятельствах уголовного дела (ст. 73 УПК РФ) только тогда могут выступать в качестве доказательств, если в процессе их оценки будет установлено, что они относятся к обстоятельствам рассматриваемого уголовного дела, отвечают требованию допустимости с позиции их получения в установленном законом порядке и из перечисленных в ч. 2 ст. 74 УПК РФ источников и достоверности (являются реально существующими). Установление соответствия сведений об обстоятельствах уголовного дела предъявляемым к доказательствам требованиям возможно лишь в условиях и результате их исследования в проводимом в процессе судебного разбирательства судебном следствии (глава 37 УПК РФ), которое согласно ч. 5 ст. 316 УПК РФ по упрощенным производствам и не проводится. Приговор постановляется практически на одном лишь признании обвиняемого (подсудимого) себя виновным в инкриминируемом преступлении, что противоречит закрепленному в ч. 2 ст. 77 УПК РФ положению о том, что «признание обвиняемым своей вины в совершении преступления может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по уголовному делу доказательств», а также не согласуется с закрепленной в ч. 2 ст. 17 УПК РФ доминантной установкой о том, что «никакие доказательства не имеют заранее установленной силы». Невольно возникает вопрос, не возрождает ли законодатель установку рупора сталинских репрессий в лице прокурора СССР А. Я. Вышинского, утверждавшего в своей работе «Теория доказательств в советском праве» 1950 г. то, что «признание обвиняемым своей вины по делам о контрреволюционных преступных и преступных сообществах является решающим доказательством», дающим установку на отсутствие необходимости поиска по таким делам каких бы то ни было других доказательств.
Необходимо отметить, что статистика об особом порядке принятия судебного решения в соответствии с главами 40 и 40.1 УПК РФ не приводит данных о фактах постановления ошибочных обвинительных приговоров. А ведь даже единичные
7 См.: Дьяконова В. В. Особый порядок судебного разбирательства в уголовном судопроизводстве РФ : дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2005 ; Пиюк А. В. Проблемы применения упрощенных форм разрешения уголовных дел в судопроизводстве Российской Федерации в свете типологии современного уголовного процесса в России. Томск, 2011.
8 См.: Петрухин И. Л. Теоретические основы реформы уголовного процесса в России. Ч. 2. М., 2005. С. 104 ; Кудрявцев В. Н. Стратегия борьбы с преступностью. М., 2003. С. 91.
9 Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1978. С. 395.
случаи их постановления не только негативно отражаются на судьбах осужденных, но и наносят непоправимый вред правосудию как государственно-социальному явлению.
Между тем наш законодатель продолжает «творить чудеса».
Федеральным законом № 23-ФЗ от 4 марта 2013 г. УПК РФ был дополнен главой 32.1, посвященной правовому регулированию дознания в сокращенной форме (ст. 226.1-226.9 УПК РФ).
Указанная форма дознания практически сразу же после ее введения в УПК РФ была подвергнута резкой критике, в частности профессорами М.О. Баевым и О. Я. Баевым, указавшими что «содержание введенной названным законом главы 32.1 неопровержимо свидетельствует о ликвидации при осуществлении предусмотренного ею дознания в сокращенной форме практически всех принципов уголовного судопроизводства как такового и доказывания по уголовному делу»10.
Проведенный авторами глубокий анализ основных положений главы 32.1 УПК РФ не позволяет нам усомниться в какой-либо части с приведенным выше утверждением. Добавим только, что правовое регулирование и традиционной формы расследование уголовных дел в форме дознания страдает серьезными недостатками, особенно в плане ущемления права обвиняемого на защиту. Непонятно, что побудило законодателя к введению дознания в сокращенной форме. Полагаем, что причины лежат в основе возможного перевода ряда преступлений небольшой тяжести в категорию административных правонарушений и подготовке материалов о таких правонарушениях к их судебному рассмотрению фактически в протокольной форме их подготовки (от чего почти 20 лет уходили, к этому и возвращаемся).
По действующему УПК РФ много и других нареканий, существенно подрывающих российскую уголовно-процессуальную политику. Для поднятия ее на более качественный уровень настоятельно необходима разработка и принятие нового уголовно-процессуального законодательства, в максимальной степени согласуемого со складывающимися в современном мире и сегодняшней России реалиями.
Несмотря на вносимые нами в этом направлении предложения11, позволим в данной статье дополнить их либо некоторые из них скорректировать определенным образом. Прежде всего, в УПК РФ надлежит сформулировать отдельную статью, посвященную тем задачам, которые необходимо решать нашему государству посредством уголовно-процессуальной деятельности. В связи с этим не видим серьезных препятствий для использования оправдавших себя положений ст. 2 УПК РСФСР 1960 г.
В числе уголовно-процессуальных принципов необходимо восстановить требование всестороннего, полного и объективного исследования всех обстоятельств расследуемого или рассматриваемого в суде уголовного дела. Речь вновь идет об оправдавшем себя принципе, закрепленном в ст. 20 УПК РСФСР 1960 г. Содержание данного принципа должно быть дополнено указанием на обеспечение неотвратимости уголовной ответственности за каждое преступление. Необходимость закрепления такого указания в УПК РФ вытекает, в частности, и из содержания
10 Баев М. О., Баев О. Я. Заметки об очередных изменениях УПК РФ (о новеллах Федерального закона от 4 марта 2013 г.) // Судебная власть и уголовный процесс. 2013. № 2. С. 42.
11 См.: Зинатуллин З. З., Шушанова Т. В. Какой должна стать структура УПК РФ // Уголовное судопроизводство. 2010. № 2 ; Зинатуллин З. З. Избранные труды : в 2 т. СПб., 2013. Т. 2. С. 366-374.
Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции», в ст. 3 которого к числу основных принципов противодействия указанному злу отнесена «неотвратимость ответственности за совершенное коррупционное правонарушение».
Давно претендуют на наделение статусом уголовно-процессуальных принципов положения гласности и публичности (официальности) осуществления судопроизводства, наличие которых не станет препятствием на пути независимости судей при осуществлении ими правосудия, а также пропитанное нравственным содержанием требование справедливости при производстве по уголовному делу вообще и принятии уголовно-процессуальных решений в частности. Из состава, закрепленного в ст. 11 УПК РФ принципа «Охрана прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве» надлежит выделить в качестве самостоятельного во многом такой специфический принцип, как «Обеспечение безопасности участников уголовного процесса», расширив при этом содержащиеся в ч. 3 ст. 11 УПК РФ положения.
Часть 3 ст. 15 УПК РФ надлежит изложить следующим образом: «Суд, не являясь органом уголовного преследования и не выступая на стороне обвинения или на стороне защиты и создавая им необходимые условия для реализации ими своих процессуальных прав и обязанностей, активно участвуя в исследовании доказательств, направляет весь ход судебного разбирательства на установление истины по рассматриваемому уголовному делу». Такая формулировка ч. 3 ст. 15 УПК РФ вызовет необходимость изложить ч. 1 ст. 243 УПК РФ в редакции ч. 2 ст. 243 УПК РСФСР 1960 г.
Из УПК РФ необходимо исключить все виды упрощенных и ускоренных производств (главы 32.1; 40 и 40.1 УПК РФ), а также главу 52, посвященную особенностям производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц, ввиду ее несогласованности с конституционным положением о равенстве всех перед законом и судом (ст. 19 УПК РФ). В демократическом правовом государстве нельзя наделять кого бы то ни было дополнительными общегражданскими превенциями.
В данной статье высказаны суждения лишь по небольшой части входящих в содержание российской уголовно-процессуальной политики положений. Но и их надлежащая реализация, как нам представляется, может стать существенным подспорьем в служении российской уголовно-процессуальной политики в деле охраны и защиты общечеловеческих ценностей.
При формулировке дефиниции уголовно-процессуальной политики считаем, что в ней должны быть отражены не только ее сущностно-содержательные составляющие, но и такие основные черты, как гуманизм уголовно-процессуального законодательства и практики его применения; дальнейшая демократизация уголовно-процессуальной деятельности; строгое соблюдение законности и требований социальной справедливости в правоприменении; укрепление судебной власти и повышение авторитета и роли органов дознания, следствия, прокуратуры в уголовном судопроизводстве; защита общечеловеческих ценностей и использование достижений мировой цивилизации в уголовно-процессуальной деятельности12.
Таким образом, дефиницию российской уголовно-процессуальной политики можно сформулировать следующим образом: российская уголовно-процессуальная политика представляет собой пропитанную идеями гуманизма, демокра-
12 См.: Зинатуллин З. З. Избранные труды. Т. 2. С. 360.
тизма, социальной справедливости и законности, основанную на уголовно-процессуальных принципах уголовно-процессуальную деятельность специальных правоохранительных органов и суда по реализации политики государства в области борьбы с преступностью и защите прав и свобод человека и гражданина посредством применения содержащихся в уголовно-процессуальных нормах предписаний на всех этапах производства по уголовным делам.
Удмуртский государственный университет Зарипов Ф. Ф., полковник юстиции, аспирант
Зинатуллин З. З, доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой уголовного процесса и правоохранительной деятельности
Udmurt State University Zaripov F. F., Colonel of Justice, Post-graduate Student
Zinatullin Z. Z, Doctor of Legal Sciences, Professor, Head of the Criminal Process and Law Enforcement Activity Department Теl.: 8(3412) 916-007
