CC BY
75
что и при использовании цитат и аллюзии. Здесь необходимо сказать, что под реминисценцией мы, вслед за А.П. Сковород-никовым, понимаем «риторический прием, состоящий во включении в речь (текст) хорошо узнаваемого фрагмента чужого (прецедентного) текста, иногда несколько трансформированного, без упоминания его названия и автора для усиления экспрессивности выражаемой мысли или создания какого-либо другого стилистического эффекта» [10, с. 552]. Основные стилистические функции этого приема в текстах церковно-религиозного стиля такие: создание образности, воздействие на чувства и мыслительную сферу адресата, донесение до адресата важнейших христианских идей. Часто в форме реминисценции автор текста обращает адресата к Евангелию. Автор не ссылается на текст, из которого взяты слова, но читатель / зритель / слушатель хорошо (в основной своей массе) понимает - что это за текст. Мы можем говорить о том, что адресату в целом известен текст-источник, поскольку большая часть аудитории - люди верующие и воцерковленные. Обратимся к примеру использования реминисценции: «Я сталкивался с такими вещами, когда действительно люди просто ненавидели, смерти желали друг другу, когда один приходил к вере - все это внутри просто менялось. Ведь действительно, в христианстве главное чудо
- не то, что, да, как там воду в вино превратить - нет, а когда вот сердце сначала кривое, всегда творит зло и грех, оно вот как-то внезапно, под воздействием благодати Божи-ей, становится любвеобильным, мягким, всепрощающим, и прочее, прочее» («Беседы с Батюшкой». 09.11.2007).
Обращаясь к мыслям М.М. Бахтина о полифонии текстов, диалоге текста со всей современной и предшествующей культурой, важно сказать, что церковно-религиозный текст диалогичен, прежде всего, с Евангелием. Цитаты, аллюзии и реминс-ценции обращают нас к главной книге христиан. Однако отзвуки современной культуры также не чужды современному церковно-религиозному стилю. Так, сегодня многие священники, на-
Библиографический список
пример, ведущие таких передач, как «Церковный календарь» (Е. Попиченко) и «Читаем Евангелие вместе с Церковью» (А. Куликов), богослов А.И. Осипов обращаются, в том числе, и к текстам современной кинокультуры, русским пословицам и поговоркам, произведениям русской классической литературы. Обратимся к примерам: «Когда человек осознает свое рабство греху - он будет пытаться от этого рабства освободиться. Конечно, с помощью Бога. Конечно, стяжанием благодати Бо-жией. Нужно знать о себе правду - пусть она глаза колет, но лучше горькая - но правда, чем приятная, но лесть...» («Церковный календарь». 01. 07. 2010); «Они пишут, что такое была русская община. Ну, это конечно что-то изумительное: читаешь и думаешь, да это почти что рай на земле! Даже не важно, в каком они находились материальном положении - это поис-тине был рай на земле!... А Обломовку вспомните, что такое...» (А. И. Осипов. «Спасение сегодня». Лекция).
Анализируя церковно-религиозные тексты различных жанров, например, таких, как проповедь, богословская лекция, духовное письмо, мы приходим к выводам о том, что одна из основных стилевых черт этих текстов, а, следовательно, и церковно-религиозного стиля в целом - интертекстуальность. А цитата, аллюзия, реминисценция - ведущие приемы, основные цели использования которых - информирование, убеждение, воспитание. Приемы интертекстуальности как нельзя лучше помогают священникам в наставлении мирян на путь добродетели. Ссылки на тексты Священного Писания, послания Апостолов, труды выдающихся богословов - это своеобразный знак, эмблема церковно-религиозного стиля. Перспектива дальнейшего исследования приемов интертекстуальности в церковно-религиозном стиле видится в более подробном описании их стилистических функций, а также рассмотрении интертекстуальности как стилевой черты в кругу других стилевых черт и описании функционирования цитаты, аллюзии, реминсценции в текстах церковно-религиозного стиля разной жанровой направленности.
1. Пьего-Гро, Н. Введение в теорию интертекстуальности. - М., 2008.
2. Золотухина, Е.Н. Интертекстуальность в современном русском языке // Русский язык в школе. - 2008. - № 5.
3. Васильев, В.К. Типология и интертекстуальность // Современная филология: актуальные проблемы, теория и практика. - Красно-
ярск, 2005.
4. Бахтин, М.М. Проблемы поэтики Достоевского. - М., 1979.
5. Алейникова, Ю.А. Цитирование в научно-популярном тексте: дис. ... канд. филол. наук. - Тула, 2006.
6. Барт, Р Нулевая степень письма. - М., 2008.
7. Деррида, Ж. Структура, знак и игра в дискурсе гуманитарных наук // Французская семиотика: от структурализма к постструктурализму / под ред. Косикова Г.К. - М., 2000.
8. Чернявская, В.Е. Интертекстуальность и интердискурривность // Текст. Дискурс. Стиль. - СПб., 2003.
9. Слышкин, Г.Г. От текста к символу. Лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. - М., 2000.
10. Сибирева, М.В. Проповедь митрополита Филарета (Дроздова) в русской литературе: проблемы жанра и стиля: дис. ... канд. фил. наук. - М., 2008.
11. Культура русской речи: энциклопедический словарь-справочник / Рос. акад. наук, Ин-т рус. яз. им. В.В. Виноградова; под общ. руко-вод. Л.Ю. Иванова. - М., 2003.
Bibliography
1. Pjego-Gro, N. Vvedenie v teoriyu intertekstualjnosti. - M., 2008.
2. Zolotukhina, E.N. Intertekstualjnostj v sovremennom russkom yazihke // Russkiyj yazihk v shkole. - 2008. - № 5.
3. Vasiljev, V.K. Tipologiya i intertekstualjnostj // Sovremennaya filologiya: aktualjnihe problemih, teoriya i praktika. - Krasnoyarsk, 2005.
4. Bakhtin, M.M. Problemih poehtiki Dostoevskogo. - M., 1979.
5. Aleyjnikova, Yu.A. Citirovanie v nauchno-populyarnom tekste: dis. ... kand. filol. nauk. - Tula, 2006.
6. Bart, R. Nulevaya stepenj pisjma. - M., 2008.
7. Derrida, Zh. Struktura, znak i igra v diskurse gumanitarnihkh nauk // Francuzskaya semiotika: ot strukturalizma k poststrukturalizmu / pod red.
Kosikova G.K. - M., 2000.
8. Chernyavskaya, V.E. Intertekstualjnostj i interdiskurrivnostj // Tekst. Diskurs. Stilj. - SPb., 2003.
9. Slihshkin, G.G. Ot teksta k simvolu. Lingvokuljturnihe konceptih precedentnihkh tekstov v soznanii i diskurse. - M., 2000.
10. Sibireva, M.V. Propovedj mitropolita Filareta (Drozdova) v russkoyj literature: problemih zhanra i stilya: dis. ... kand. fil. nauk. - M., 2008.
11. Kuljtura russkoyj rechi: ehnciklopedicheskiyj slovarj-spravochnik / Ros. akad. nauk, In-t rus. yaz. im. V.V. Vinogradova; pod obth. rukovod.
L.Yu. Ivanova. - M., 2003.
Статья поступила в редакцию 17.09.12
УДК 003. 007+800
Smolina A. SPIRITUAL LETTERS OF THEOPHANES THE RECLUSE LINGUO-STILISTIC ASPECT. The work analyses writings of St. Theophanes the Recluse from the position of stylistics. The article defines the main genre features of spiritual letters such as specific character of the content, of communication aims, the author and addressee, composition. The article deals with the functions of the figurative language.
Key words: Theophanes the Recluse, spiritual letter, Christian values, author, addressee, composition, linguistic features.
А.Н. Смолина, канд. филол. наук, доц. каф. русского языка и речевой коммуникации СФУ, г. Красноярск, E-mail: [email protected]
ДУХОВНЫЕ ПИСЬМА ФЕОФАНА ЗАТВОРНИКА: ЛИНГВОСТИЛИСТИЧЕСКИИ АСПЕКТ
В работе анализируется творческое наследие Феофана Затворника с позиций стилистики. Выявляются основные жанровые признаки духовных писем: определяется специфика содержательной основы, коммуникативной цели, автора и адресата, композиции; рассматриваются вопросы, связанные с функционированием выразительных средств языка.
Ключевые слова: Феофан Затворник, духовное письмо, христианские ценности, автор, адресат, композиция, языковые особенности.
Труды Феофана Затворника, выдающегося русского духовного писателя XIX века, учителя христианской жизни, мало известны современной российской читательской аудитории. Духовное наследие святителя Феофана (в миру Георгия Васильевича Говорова) изучается в духовных семинариях, исследуется богословами; письма святителя становятся своеобразным путеводителем для верующих людей, стремящихся идти по пути добродетели. Однако знакомство с русской православной литературной культурой прошлого, на наш взгляд, было бы весьма значимым и полезным и для более широкого круга читателей. Это касается как научного и образовательного значения, так и воспитательного. В этой связи заметим, что далеко не случайно именно сегодня труды Феофана Затворника привлекают внимание педагогов и исследуются в педагогическом аспекте. Здесь важно отметить диссертационные работы А.А. Игнатова «Педагогические воззрения и практика духовного воспитания святителя Феофана Затворника» и А.Б. Хохловой «Инновационно-эвристическое значение наследия Феофана Затворника для развития современного российского образования» [1; 2], в работах которых рассматриваются вопросы, связанные с педагогическими принципами святителя Феофана. Это, прежде всего, религиозность и церковность; чтение Евангелия и святоотеческой литературы; искренняя и глубокая любовь и уважение к воспитаннику; почтительное отношение к каждому человеку; глубокое знание и любовь к изучаемому предмету; внимание к всестороннему развитию каждого воспитанника (духовному, душевному и физическому); забота о здоровье учеников; стремление развить особый, присущий данному ребенку талант и др. Важной составляющей педагогического учения Феофана Затворника, как отмечают исследователи, является идея необходимости целостного воспитания «совершенного человека» в системе таких социальных институтов, как семья, Церковь, школа, профессиональные учебные заведения. В указанных исследованиях также отмечается, что цели и задачи воспитания, связанные с подготовкой к семейной, профессиональной, социальной, нравственной и духовной жизни, достигаются с помощью непротиворечивого содержания воспитания, единства всех его видов и деятельности всех институтов образования и воспитания. В работе А.Б. Хохловой акцентируется внимание на трехступенчатой траектории духовно-нравственного развития человека по Феофану Затворнику: 1) творение добродетели; 2) преодоление греха; 3) пребывание в Боге, устроение (тело - душа - дух), природа (телесная, душевная, духовная) [2, с. 7]. Результатом духовного развития человека является обновление и совершенствование всех его сил и «частей», развитие «нового человека» («духовного», «внутреннего»), преображение его личности», -обращает внимание А.Б. Хохлова [1, с. 7-8]. В статье «Значение наследия Феофана Затворника для развития современного российского образования» А.Б. Хохлова говорит о том, что учение святителя Феофана «имеет большое эвристическое значение и для разработок методического знания, поскольку содержит понимание построения технологий воспитания, основанных на знании целостного человека». И здесь автор обращает внимание на метод воспитания примером, христианскую любовь как основное начало «воспитательных мер» и «лучший метод воспитания» [3]. Нельзя не согласиться с исследователями в том, что педагогическая концепция святителя весьма актуальна в наши дни, поскольку в течение продолжительного периода (особенно конец XX века) в нашем обществе недооценивались значимость изучения и совершенствования духовной стороны личности и важность духовно-нравственного воспитания. Сейчас постепенно приходит понимание всей важности возрождения истинных ценностей русского народа, необходимости выдвижения на первый план духовного воспитания общества. И наследие Феофана Затворника, указывающего нам пути нравственного совершенствования, для современного человека становится особенно ценным и необходимым.
На наш взгляд, важным является изучение творений Феофана Затворника также с позиций риторики и стилистики. Труды святителя представляют научный интерес в аспекте учения о классическом риторическом каноне, в особенности таких его
этапов, как инвенция и элокуция, а также в аспекте учения о риторическом идеале. С позиций стилистики весьма значимо исследование жанрового своеобразия произведений Феофана Затворника, индивидуального авторского стиля писателя, изучение его трудов в аспекте теории функциональных стилей. Поскольку в течение длительного времени церковно-религиозный стиль не только не исследовался, но и не выделялся в системе функциональных стилей русского языка, степень изученности этой области лингвистического знания недостаточно высокая, и рассмотрение трудов святителя Феофана в рамках учения о церковно-религиозном стиле - это определённый вклад в теорию и практику стилистики. В данной статье мы фокусируем своё внимание на духовных письмах Феофана Затворника. По нашему мнению, в системе эпистолярных жанров и жанров церковно-религиозного стиля необходимо выделить особый жанр - духовное письмо. Мы рассматриваем его как инвариант эпистолярного жанра и субжанр частного письма. В определении эпистолярного жанра мы опираемся на точку зрения О.В. Протопоповой, которая даёт такую его дефиницию: «(от греч. epistole -письмо, послание) - текст, имеющий форму письма, открытки, телеграммы, посылаемый адресату для сообщения определенных сведений» [4]. Эпистолярность таких текстов Феофана Затворника, как «Что есть духовная жизнь и как на неё настроиться», «Письма к будущему старцу Феодосию Карульскому Свято-горцу» и другие письма разным лицам проявляется в определенных структурно-стилистических признаках эпистолярного жанра (по О.В. Протопоповой) [4], о которых скажем далее. Это сочетание в текстах признаков монологической и диалогической речи; принадлежность писем по сфере общения к частным (А.А. Акишина и Н.И. Формановская по сфере общения выделяют частные и деловые письма [5]). Также - использование языковых средств, соответствующих сфере переписки; устойчивая композиция текста; обращение к получателю; соблюдение речевого этикета с учётом фактора адресата, характера сообщения и национальных «эпистолярных» традиций. Для духовных писем Феофана Затворника характерны и такие особенности эпистолярного жанра, как предварительное обдумывание, подготовка текста, обеспечивающие ясность, полноту изложения, «возможность предвосхитить вопросы, уточнить, исключить непонимание либо инотолкование» [4]. Черты эпистолярного жанра, касающиеся формы и содержания, как отмечает О.В. Протопопова, обусловлены тем, что «путём переписки происходит общение дистантное во времени и в пространстве и в письменной форме» [4].
Будучи частными неофициальными письмами, тексты Феофана Затворника несут в себе черты этого жанра: непринуждённость и естественность изложения; выраженная в тексте индивидуальность автора, отражение нравственного облика пишущего; эпистолярные традиции, национальные, социальные и сложившиеся в переписке между коммуникантами. Что касается композиции, то здесь мы видим отсутствие жесткости структуры. Следование предписывающим правилам, которые устанавливались в русской письменной культуре в XVII-XIX веках (см. работы Д. Атанасовой-Соколовой [6; 7]), определяет наличие в тексте письма ряда компонентов. Присутствует зачин, содержащий в себе приветствие и обращение. Основная часть представляет собой передачу определённой информации, касающейся реальных событий. Часто события - отправная точка размышлений, выводов, выражения мнения и оценки. Также сложившиеся правила культуры письма определяют выделение законченных смысловых блоков, что выражается в абзацном членении. Концовка содержит прощание, иногда - просьбу, пожелание, совет, подпись, приписки, постскриптум. Из черт, характерных для частного неофициального письма в целом, в текстах святителя Феофана мы видим также следование правилам речевого письменного этикета: проявление вежливости, доброжелательного отношения к адресату, наличие необходимых речевых формул. Риторичность писем Феофана Затворника, использование различных средств выразительности подчёркивают их принадлежность к эпистолярной культуре, складывавшейся в русском обществе в XVII-XIX веках. Говоря о русской эписто-
лярной культуре XVII века (эпоха активного развития и становления жанра частного письма), Д. Атанасова-Соколова отмечает: «письма подвергались риторизации и языковой регламентации в соответствии с риторикой социальной коммуникации эпохи и современными ей западноевропейскими языковыми и эпистолярными нормами» [6]. Феофан Затворник, будучи высокообразованным человеком, обучавшимся в Киевской духовной академии и, несомненно, обладавшим блестящими знаниями по риторике, хорошо знал теоретические положения риторики эпистолярного стиля. Письмовники XVII-XIX веков содержали в себе правила эпистолярного общения, предписания, касающиеся внешнего этикета, элокуции (средства и приёмы словесного выражения мысли), построения письма и др. В таких письмовниках были представлены и образцы: письма нравоучительного характера, дружеские и другие. Письменная эпистолярная культура, сложившаяся в России, несомненно, наложила отпечаток на эпистолярные произведения Феофана Затворника. Однако, говоря о жанрообразующих признаках частного письма, присутствующих в эпистолярных текстах Феофана Затворника, необходимо говорить и об индивидуальных авторских особенностях, а также отмечать те черты, которые дают нам возможность выделять особый субжанр - духовное письмо.
На настоящий момент в российской лингвистике пока не существует работ, в которых бы рассматривался жанр духовного письма, хотя, несомненно, что его существование и функционирование в особой церковно-религиозной сфере требует всестороннего лингвистического описания. Духовное письмо -часть русской культуры, как прошлого, так и современности. Прошлое дало нам такие образцы, как письма святителя Феофана Затворника, святителя Игнатия Брянчанинова, старца схиигумена Иоанна, святителя Макария (Невского) и других. Современность - письма архимандрита игумена Никона (Воробьёва), архимандрита Иоанна (Крестьянкина), протоиерея Александра Меня и других.
Жанровая специфика духовного письма обусловлена, прежде всего, его содержательной основой, которую определяет обращённость автора к христианским ценностям, важнейшие из которых - добродетели. Это вера в Бога, любовь к Богу и ближнему, забота о ближнем, смирение, кротость, незлобивость, доброделание, правда, сочувствие, сострадание, милосердие. Здесь важно сказать, что ядром нормативно-ценностной составляющей христианского вероучения являются такие христианские ценности, как десять Заповедей Ветхого Завета (Исх. 20) и Евангелие. И содержание духовных писем основывается, прежде всего, на Заповедях Ветхого и Нового Заветов, заключает в себе разъяснение значимости их соблюдения. Этическая составляющая писем Феофана Затворника также базируется на трудах Апостолов и богословов, житиях святых, святоотеческой литературе.
Цель автора письма - духовно-просветительская: наставить адресата на путь добродетели и отвратить от греха. В письмах Феофан Затворник учит любви к Богу и ближнему, правде, заботе о душе, доброделанию, духовной жизни, совестливости. Приведём пример: «Сообщив духу частичку своего всеведения в указанном естественном символе веры, Бог начертал в нем и требования Своей святости, правды и благости, поручив ему же самому наблюдать за исполнением их и судить себя в исправности или неисправности. Сия сторона духа и есть совесть, которая указывает, что право и что не право, что угодно Богу и что не угодно, что должно и чего не должно делать; указав, властно понуждает исполнить то, а потом за исполнение награждает утешением, а за неисполнение наказывает угрызением. Совесть есть законодатель, блюститель закона, судия и воздаятель. Она есть естественные скрижали завета Божия, простирающегося на всех людей» («Что есть духовная жизнь и как на неё настроиться?»). Автор стремится отвратить читателя от гнева, ненависти, зависти, скупости, тщеславия, гордости и других грехов, призывает очиститься от страстей. Обратимся к примеру: «Больше всего тиранят сердце страсти. Не будь страстей, встречались бы, конечно, неприятности, но они никогда не мучили бы так сердца, как мучат страсти. Как жжёт сердце гнев! Как терзает его ненависть! Как точит злая зависть! Сколько тревог и мук причиняет неудовлетворенное или посрамленное тщеславие! Как давит скорбь, когда гонор страдает! Да если построже рассмотреть, то найдем, что и все наши тревоги и боли сердца
- от страстей. Эти злые страсти, когда удовлетворяемы бывают, дают радость, но кратковременную, а когда не бывают удовлетворяемы, а, напротив, встречают противное, то причиняют скорбь продолжительную и несносную» («Что есть духовная жизнь ...»).
Такие параметры жанра, как автор и адресат также специфичны. В духовных письмах корреспонденты, авторы, - христиане. В исследуемом нами материале автор - духовное лицо. Феофан Затворник - богослов, иеромонах (пострижен в монашество в 1841 году), служитель Русской Духовной Миссии в Иерусалиме (1847-1853), настоятель русской посольской церкви в Константинополе (1856-1857), ректор и профессор Санкт-Петербургской духовной академии (1857-1859), епископ Православной Русской Церкви (1859-1886, сначала - Тамбовский, затем - Владимирский), настоятель Вышинской пустыни, с 1872 по 1894 годы - затворник. Адресат писем - верующие воцерков-лённые или воцерковляющиеся христиане. Это разные лица, просившие помощи у Святителя в решении сложных жизненных вопросов, утешения и облегчения в беде. Так, письма святителя, объединённые в книге «Что есть духовная жизнь и как на неё настроиться?», адресованы молодой девушке и посвящены духовной жизни человека. Этот сборник писем - помощь христианину в поиске истины, самопознании, вере. Адресат других писем - афонский старец Феодосий Карульский Святогорец. «Письма о духовной жизни», написанные святителем Феофаном в связи с изданными в 1870 году письмами-наставлениями графа М.М. Сперанского, также адресованы читателю, стремящемуся к духовному совершенствованию, борющемуся со своими страстями.
Композиция духовных писем в целом соответствует структурным правилам частного письма, однако имеет ряд особенностей. Начало письма представляет собой зачин, содержащий обращение и не всегда приветствие. Например: «Вам желательно знать мое мнение на счёт писем графа Сперанского о духовной жизни. С удовольствием исполняю ваше желание («Письма о духовной жизни»). Отсутствие приветствия зачастую объясняется тем, что автор, создавая атмосферу живого диалога, выстраивает письмо как ответное сообщение в устной беседе: «Положим, что вы сторожите за своим сердцем. Усторожите ли?»; «Так вот кто навёл вас на святого Пимена?! Некто с увлечением говорящий о божественных вещах» (Что есть духовная жизнь.). Также отсутствие приветствия объясняется тем, что святитель, рассматривая какой-либо вопрос, последовательно излагает свои рассуждения от письма к письму. Приведём примеры: «Письмо второе. Приступим к обозрению писем <...>. Письмо третье. Теперь вы знаете, о чем идет речь у Сперанского в первом письме <...>» («Письма о духовной жизни»); «Прошлый раз упомянул я вам о поводах к возбуждению страстных мыслей, чувств и пожеланий, что на них не следует сваливать вину. Скажу вам теперь о них несколько слов» («Что есть духовная жизнь.»). Развёртывание рассуждений на определённую тему у святителя Феофана часто сопровождается устойчивыми формулами начала письма «Продолжаю» или «Продолжим», например: «Продолжаю о говении. Говеющий только и знает, что церковь и дом»; «Продолжаю. Вторая сторона жизни - расположения, или настроения и склонности сердца» (Что есть духовная жизнь.). Варианты обращений в письмах встречаем такие: Вы-форма; по имени; по имени и отчеству; по имени с эпитетом, в том числе этикетного характера (Достопочтеннейший, Достопочтеннейшая, возлюбленнейший); «Батюшка мой» в сочетании с именем и другие. В переписке со священнослужителями Церкви Феофан Затворник использует официальные формы обращения, которые начинаются со слова «Ваше», далее за ним следует наименование иерархического титула, затем - личное имя. Формы обращения к священнослужителю соответствуют этикету. Обращение к Архиепископу - Ваше Высокопреосвященство (имя); к протоиерею - Ваше высокоблагословение (имя); к священнику - Ваше Высокопреподобие (имя) и др. Приведём примеры обращений: «Милость Божия буди с вами, Достопочтеннейший о. Архимандрит!» («Смиренный отзыв святителя о своем руководстве»); «Ваше Высокопреподобие, Достопочтеннейший о. Архимандрит» («О келейном молитвенном правиле»); «Милость Божия буди с вами! Вера Алексеевна! Премного вам благодарен за память и поздравления» («Привет старым знакомым с нового места служения»); «Ваше высокоблагословение, Достопочт. о. протоиерей!» («Снова при посылке книг и разных священных вещиц»). К устойчивым формулам зачина писем Феофана Затворника относятся формулы испрошения Божьей милости: «Милость Божия буди с вами!», «Милость Божия буди с вами! Буди вам Божие!», а также формулы «Пишешь:...», «Пишете:...». Приведём примеры: «Милость Божия буди с вами! У вас всё ещё тревоги. И скажите, откуда бы им у вас быть?!» («Что есть духовная жизнь.»); «Пишете: «Была у меня одна благочестивая особа, - и мы разговаривали о делах Божиих» («Письма разным
лицам о разных предметах веры и жизни. Письмо 66»). Также в зачине писем Феофана Затворника часто встречаются формулы одобрения «Добре» и «Се добре!», например: «Толковали с некоею старицею о кознях вражеских. Се добре!» (Письма разным лицам. Письмо 72). В зачине писем Святителя Феофана мы также встречаем хвалу Господу «Слава Тебе, Господи!», «Слава Богу!», формулы испрошения Божьего благослов-ления «Благослови, Господи!», призывания Божьей помощи «Помоги вам Господи». Например: «Слава Тебе, Господи! Вот и пост подошёл»; «Вот и слава Богу! Пишете, что имеете сильное желание к Богу приближаться»; «Вы рванулись желанием, но благослови, Господи, возвесть вам это желание до решимости, а потом решение своё произвесть и в дело <...>»; «Очень рад, что вы приняли к сердцу написанное в прошлом письме и соглашаетесь так именно себя держать. Помоги вам, Господи!». («Что есть духовная жизнь.»). Встречается также приветствие «Христос Воскресе!». Обычно словами «Христос Воскресе!» начинается Поздравление к Пасхе. Частотны в начале писем также вопросные и вопросно-ответные конструкции: «Что такое с вами сделалось? И что за вопросы: «Не знаю, что сделать с своею жизнию. Надо же что-нибудь делать. Надо же цель себе определить»?»; «Так какое же употребление сделать Вам из добытого познания себя самой? Прежде всего надо осудить себя во всех своих неисправностях, без всяких отговорок и оправданий» («Что есть духовная жизнь.»). Основная часть духовных писем Феофана Затворника представляет собой развёрнутые рассуждения о духовной жизни христианина, грехе и добродетели, молитве, борьбе с пороками и страстями и многих других вопросах, связанных с православной верой. Это наставления и советы читателю, стремящемуся к духовному совершенствованию. Святитель с любовью, заботой, простотой и ясностью отвечал на все приходившие к нему письма, для каждого находя необходимые слова утешения и поддержки. Более подробно об этой части писем мы скажем при анализе их языковых особенностей. В концовке Феофан Затворник обычно подводит итоги своим рассуждениям, делает выводы, подводит читателя к определённым мыслям, призывает к размышлению. Например: «Из сказанного мне желательно было бы, чтоб Вы вывели такое заключение: в ком нет движений и действий духа, тот не стоит в уровне с человеческим достоинством»; «Извольте о всём этом поразмыслить. О душе - до следующего письма» («Что есть духовная жизнь.»). Концовка письма также может содержать прямое наставление: «Себя держите строго; к другим будьте милостивы и пред всеми смиряйтесь. Никого не обижайте, а когда вас обижают, благодарите. Никого не осуждайте, всех почитайте святыми, а себя одну грешною» («Письмо к г-же N. О хождении в присутствии Божием и общие нравственные уроки»). В финальных строках встречаем традиционную формула концовки «Прощай!», например: «Скоро свидимся. Потому не тужи об остающихся! Прощай!» («Письмо к умирающей сестре»). Однако формула «Прощай» («Прощайте») обычно сочетается с формулами, свойственными церковно-религиозному стилю, письмам священников и воцерковлённых христиан, такими, как «Благослови вас Господи!», «Благослови вас Господи! Спасайтесь!» и т. п. Преимущественно же письма заканчиваются специфическими словами прощания, характерными исключительно для текстов церковно-религиозного стиля: «Говорите: «Не умею разобраться в себе...» Когда будете держать прописанную Вами же норму, тогда и нужды не будет разбираться, ибо всё будет идти в порядке одно за другим. Очень благодарен за портрет О. Ректора. Благослови Вас Господи. Спасайтесь». В концовках писем святителя Феофана встречаются и такие формулы: «Господь да утешит вас всех! Прошу молитв»; «Да благословит Господь труды ваши»; «Благослови вас Господи всяким благословением и всех ваших»; «Благослови вас Господь всяким благословением»; «Да утешит Господь всех вас»; «Прошу молитв у всех о мне многогрешном»; «Молите Бога о мне грешном»; «Поклонитесь всем знаемым и большим и маленьким». Например: «Благослови вас Господь всяким благословением. Умудряйтесь в ведении священных предметов Божественного откровения. Господь разумов будь вам помощник» («В объяснение притчи о неправедном приставнике»). Также в заключительной части писем Феофана Затворника мы встречаем формулы благопожелания: «Примите мои полные вам благожелания»; «Всем вам благ от Господа желаю»; «Всем вам поклон и благословение»; «Всё от Господа и всё ко благу»; «Будьте здоровы и веселы»; «Всем вашим присным поклон и Божие благословение»; «Желаю вам всего хорошего, радостного, душеспасительного»; «Господь да при-
близится к вам и да пребудет с вами!», «Господь да умудрит вас в деле спасения», «Да благопоспешит вам Господь!». Приведём пример из текста письма: «Вот и весь курс очищения себя от страстей. Всё это уже у вас в ходу. Да бла-гопоспешит вам Господь!» («Что есть духовная жизнь.»). Формулы благодарности в финале письма преимущественно «Благодарю» и «Благодарствую», например: «Посланное матушкою получил. Благодарствую» («Горями Бог поминает»). Часто в концовке писем мы встречаем слова наставления и утешения: «Предайте себя в руки Божии. И Он не оставит вас» («О принятии предлагаемого пострига и о молитве»). Также, как и в начале, в концовке мы встречаем формулы одобрения: «Начинаете входить во вкус духовных ваших занятий и уединенного пребывания; блаженствуете и восхищаетесь! Добре, добре!» («Письма разным лицам... Письмо 68»). Примечательная черта концовки духовных писем - слова молитвы: «Хорошо он сделал, что пошел в монахи. Будет архиерей и умный и добрый, - и главное православный. Ибо есть, говорят, и очень неправославные. Спаси Господи и помилуй православие русское» («Обещание написать снимок с иконы»). Другой пример: «Государь Император всем сердцем и всею силою заботится о распространении истинного просвещения, и об отвращении зловредных учений <...>, а зловерие и зломыслие всё прорывается и находит в смельчаках добрых себе проводников. Верно нет очей, или очи неправо зрят у тех, на коих лежит долг смотреть за тем. Господи помози нам, и избави нас имени Твоего ради!» («Письма к А.Ф.М.»). Варианты подписи Феофана Затворника в конце письма такие: «Епископ Феофан», «Ваш искренний доброхот Е. Феофан», «Ваш богомолец Е. Феофан», например: «Всех вам благ от Господа желаю. Всем вам поклон и благословение. Ваш богомолец Е. Феофан» («Наставление живущим вдали от храма»). Хотя такие подписи есть далеко не во всех письмах. Часть писем имеет дату, например: «Больше всего блюдитесь от похотной сласти. Её преследуйте как самого главного врага. Благослови вас Господи! Е. Феофан. 24 ноября 1892 г.» («Руководство к борьбе с грехом и очищение сердца от греховных помыслов»). В некоторых письмах встречаются приписки после традиционных для духовного письма формул прощания. Например: «В помощь памятования о Боге и о деле спасения, заучите на память 24 молитовки св. Златоуста и чаще прочитывайте их. Они находятся в числе молитв на сон грядущим. Благослови вас Господи! Помните, что того, что потребно для спасения, никто для вас за вас сделать не может. Делать то должны сами вы. Помощь от Господа всегда готова; но она не приходит к тому, кто ничего не делает, а только к тому, кто делает, трудится, но до конца довесть дела не может» («Вразумление для борьбы с маловерием в безнадежием и укрепления веры.»).
Языковые особенности духовных писем святителя Феофана в целом соответствуют нормам церковно-религиозного стиля, однако в них ярко выделяются и индивидуально-авторские черты. Говоря об основных словообразовательных средствах, отметим использование префиксов, имеющих высокую стилистическую окраску, способствующих созданию книжности и торжественности повествования. Помимо этого, такие префиксы передают особое отношение автора к сообщаемому - благоговейное: «Итак, верное свидетельство о жизни христианской есть огонь деятельной ревности о Богоугождении. Как же возжигается этот огонь?» («Наставления в духовной жизни»). Префикс воз- также способствует «возвышению» действия или явления, о котором говорит автор: «Да даст Господь возрасти из него древу полному» («Письма святителя Феофана Затворника к будущему старцу Феодосию Карульскому Святогорцу»). Характерное для текстов церковно-религиозного стиля словосложение используется и святителем Феофаном. Стилистическая роль словосложения в его письмах - выражение отношения к изображаемому, положительная оценка, создание образа, усиление выразительности. Приведём пример: «Дело благочестия и Богообщения есть дело многотрудное и многоболезненное; особенно на первых порах» («Наставления в духовной жизни»). Удвоение основы передаёт чувства автора, способствует созданию образности, воздействует на разум и чувства адресата: «Трудитесь. Бог вам будет помощник. Но смотрите -исполняйте, что вам прописывается. Если станете исполнять, то скоро-скоро увидите плод» («Что есть духовная жизнь.»). Использование прилагательных с уменьшительноласкательными суффиксами передаёт авторское отношение к явлению и, одновременно создавая определённый образ в сознании адресата, отчасти формирует и читательское отношение: «Пересмотрев написанное, вижу, что это я очень грубый
произнёс суд над светскою жизнью, но не беру слова назад. Может быть, я и не написал бы того, что написалось, но как вы сами заметили довольно тёмненькие пятна в свете, то я и разохотился - запеть в ту же ноту <...>» («Что есть духовная жизнь.»). Также уменьшительно-ласкательные суффиксы используются в наставлении как средство, создающее юмористическую тональность и способствующее диалогизации, созданию эффекта живого разговора учителя и ученика: «Все сии пунктики потрудитесь хорошенько обдумать, - и взвесить все случаи, когда и как они приложимы в вашем течении жизни» («Неприятности - молотки для очищения сердца»). Говоря о Боге и духовной жизни человека, святитель прибегает к отвлечённым существительным на -ни(е), -и(е), , -ость. Мы встречаем такие существительные, как приуготовление, самоотвержение, благотворение, истинность, ревность, решимость, милость и др. Обратимся к примеру: «Образовавшаяся в Вас потребность духа есть пробуждение духовной жизни» («Письма святителя Феофана Затворника к будущему старцу Феодосию.»). Значимую роль в высказывании своего мнения играет окказиональное словообразование: «Кажется, там прояснено, что главное - внутрь-пребывание, или стояние в сердце пред лицем Господа. Вот это возьмите себе в главный урок» (Письма святителя Феофана Затворника к будущему старцу Феодосию.). Окказиональное словообразование также становится средством создания характеристики объекта изображения: Правда, Вы, верно, встречаете несколько лиц с симпатичным строем сердца: так и льнут и берут прямо за сердце <...> Лучше прямой эгоист или эгоистка, чем такие сим-патисты и симпатистки» («Что есть духовная жизнь.»). С их помощью также создаётся юмористическая тональность: «Утомил я вас многописанием» («Что есть духовная жизнь.»).
Лексическая специфика писем отчасти обусловлена их книжным характером. Мы часто встречаем книжные и высокие слова, использующиеся с различными стилистическими заданиями, например, такими, как создание образа и усиление общей изобразительности и выразительности текста; выражение отношения к объекту, предмету, явлению и формирование читательского отношения; воздействие на мысли и чувства читателя. Обратимся к примерам: «И Бог, когда хощет сим образом исцелить, Сам же влагает и силу веры и влечёт туда, где благоволит дать исцеление» («Письмо о молитве и врачах»); «Великое благо, что Вы можете всякий день бывать в церкви...» (Письма святителя Феофана Затворника к будущему старцу Феодосию.). Несомненно, очень важную роль играет церковно-религиозная лексика. С одной стороны, церковно-религиозные слова привычны для автора и являются частью его языка и мышления. С другой стороны, эти слова несут в себе сильную образную и эмоциональную составляющую. И то, и другое стилистически весьма значимо. Слова Бог, Господь, Святой Дух, Иисусус Христос, Спаситель, Божия Матерь, Евангелие, Крещение, псалом, причастие, исповедь, Святой, молитва - реалии духовной жизни Феофана Затворника и адресатов его писем. Одновременно с тем за каждым таким словом - яркий образ, чувство и мысль: «Я верую, что святые на небе все вместе молятся о нас, хотя мы простираем молитвы то к тому, то к другому. И Божия Матерь со всеми предстоит о нас Богу» («Смиренный отзыв святителя о своём руководстве»). Важную стилистическую роль играет и эмоциональноэкспрессивно окрашенная лексика, использующаяся в изобразительной, психологической, характерологической функциях, усиливающая общую экспрессивность текста. Например: «Тут причина и лицедейства, суть которого есть напряженное ухищрение всячески прятать свои дурные стороны, не исправляя их» («Что есть духовная жизнь.»). Живость и непринуждённость, иногда лёгкую юмористическую тональность текстам придают фразеологизмы: «Меня смех берёт, когда скажет кто, что я в затворе. Это совсем не то. У меня та же жизнь, только выходов и приёмов нет. Затвор же настоящий
- не есть, не пить, не спать, ничего не делать, только молиться. Я же говорю с Евдокимом, хожу по балкону и вижу всех, веду переписку» («Смиренный отзыв святителя о своем затворе и о самом себе»). Яркая изобразительность и выразительность создаются также тропами, в особенности такими, как эпитет и метафора. Эпитеты в письмах Феофана Затворника выполняют характерологическую и психологическую функции, создают яркие образы, а также играют немаловажную роль в аргументации, выражении своего мнения. Приведём пример: «А я говорю, что у нас внутри душа составляет низшую сторону тамошней внутренней жизни, а высшую составляет дух, иже от Бога, богоподобная, равно-ангельская сила, - которая и составляет характеристическую черту человека»
(«Душа и дух.»). В наставлениях о духовной жизни, объяснении природы человека, его чувств, стремлений, поступков, в характеристике отношений между людьми Феофан Затворник часто прибегает к метафорам. Они помогают в образной форме донести до читателя важные мысли о том или ином обсуждаемом предмете. Например: «Тут причина и того, что от всех холодом веет - ибо всякий замкнут в себе и не разливает лучей теплой жизни вокруг себя» («Что есть духовная жизнь.»). Яркая образность создаётся и сравнениями. Проводя самые различные аналогии, автор наглядно показывает суть изображаемого явления, даёт своеобразную оценку, формирует отношение читателя. Сравнения Феофана Затворника в равной степени сильно воздействуют и на чувства, и на разум адресата. Для примера обратимся к текстам, в которых автор говорит о бездуховной жизни: «Жизнь, которой частичку Вы видели, имеет одуряющее свойство: так что и видят, что всё это не то, а всё тянутся, как привыкший к опиуму знает, что будет как сумасшедший, а всё принимает его»; «и удовлетворяется только одна потребность животной жизни или, лучше, играние сей жизни, какое действует и в молоденьких барашках с овечками, когда их выгоняют на зелёную поляну» («Что есть духовная жизнь.»).
Из фигуративных средств отметим особую стилистическую роль риторических вопросов, вопросно-ответных конструкций, риторических восклицаний, инверсии, различного рода повторов, рифмы, перечисления и эллипсиса. Диалогичности повествования, соразмышлению автора и читателя, выделению значимого компонента рассуждения способствуют риторические вопросы и вопросно-ответные конструкции, которые мы встречаем в разных частях писем. Так, в начале письма они значимы в обозначении темы и её дальнейшем развитии: «Что такое мытарства? Мытарства
- это образ частного Суда по смерти, на коем вся жизнь умершего пересматривается со всеми грехами и добрыми делами» («Наставления в духовной жизни»). Часто вопрос - проявление заинтересованности в жизни адресата, его мыслях, чувствах: «Что такое с вами сделалось?»; «Так какое же употребление сделать вам из добытого познания себя самой?» («Что есть духовная жизнь...»). Также письмо может начинаться с вопроса корреспондента святителя, заданного им в переписке или предполагаемого, и ответа на этот вопрос святителя: «Я полагаю, что у вас часто вертится вопрос: что же делать, как быть? Полагаю также, что и ответ на это тоже дается у вас в сердце - что же делать, кроме как душу спасать»; «Как часто можно приобщаться? Как исповедоваться? Я, кажется, уже писал вам, что довольно поговеть и причаститься в каждый большой пост из четырех. А в посты перед Пасхою и Рождеством - по два раза» («Наставления в духовной жизни»). Письмо целиком может представлять собой ответы на поставленные корреспондентом Феофана Затворника вопросы, одним из ответов и заканчивается письмо. Инверсия способствует размеренности рассуждений, выдвижению значимых отрезков текста, созданию атмосферы непринуждённой дружеской беседы: «Столько времени не отвечал я вам на письма ваши и супруги вашей!» («Происхождение, плоды и способы поддержания ревности духовной»); «О небогатости вашего здоровья с докторами потолкуйте» («Письмо к кающемуся»). Повторы способствуют выделению значимых компонентов мысли, усиливают выразительность и изобразительность, иногда становятся основой языковой игры. Приведём примеры: «Как прежде действовали, так действуйте и теперь. Побольше смирения, поменьше о себе думания; побольше упования на Бога, поменьше самонадеяния; побольше собрания мыслей и поменьше блуждания их, и всё пойдет добре!» («Чувства и поведение служащего при святой иконе»); «Ну что запрягли вас?! Везите - везите. Пусть пот градом! Надо везть. Бог повелел» (Ободрение к прохождению возложенной обязанности настоятеля). Интересны примеры рифмы, создающей комическую тональность: «Читайте и вникайте, к себе прилагайте» («Краткие ответы на вопросы ревнующей о благочестии»). Перечисление часто используется Феофаном Затворником в обосновании своей точки зрения; его использование создаёт особый ритмический рисунок, иллюстративность: «Таково плотоугодие в разных видах, то есть сластолюбие, роскошь, похотность, празднолюбие, страсть к развлечениям, житейская многопопечительность, честолюбие, властолюбие...» («Наставления в духовной жизни»). Эллипсис придаёт динамику диалогу адресат - адресант: «Но у вас не всё указано, что бывает в душе. Ни о добродетелях, ни о благочестии - ни слова» («Что есть духовная жизнь.»).
Особо следует отметить роль приёмов интертекстуальности: прямого и косвенного цитирования, аллюзий и реминисценций. Для духовных писем, равно как и для большинства жанров церковно-религиозного стиля, эти приёмы являются ведущими. В духовных письмах они используются преимущественно в ар-гументативной функции: «Вот об этом и должна быть теперь у нас вся забота, чтоб побольше переслать туда вкладов. И забота эта не мудрена и не тяжела, как удостоверяет Сам Господь, говоря: Иго... Мое благо, и бремя Мое легко есть (Мф. 11, 30)» («Что есть духовная жизнь.»). Также приёмы интертекстуальности выполняют изобразительную, выделительную, психологическую и характерологическую функции.
Данная статья - краткий очерк эпистолярного наследия святителя Феофана Затворника. Мы обзорно представили особенности духовных писем святителя, коснувшись основных жанровых признаков. Перспектива дальнейшего исследования нам видится, с одной стороны, в более полном и глубоком рассмотрении эпистолярных текстов Феофана Затворника с подробным описанием отдельных стилистических особенностей, с другой стороны, - в исследовании жанра духовного письма в целом на
Библиографический список
материале духовных писем священников и богословов прошлого и современности. Подводя итоги, подчеркнём, что духовное письмо - это особый жанр церковно-религиозного стиля, представляющий собой письменный коммуникативный акт, частное общение христиан. По содержанию духовное письмо - это обращение христианина (священника или мирянина) к другому христианину с сообщением, просьбой, предложением, благодарностью и т.п. по вопросам веры или религиозной жизни. Цели жанра - нравственное совершенствование, духовное общение. Композиция духовного письма отличается своей спецификой, которая проявляется в особых формулах зачина, концовки и основной части. Этикет также весьма специфичен, что на наш взгляд, нам удалось показать в работе. К характерным отличительным чертам жанра мы относим и язык. Отличие от других видов эпистолярной коммуникации прослеживается на всех языковых уровнях. И, хотя личность пишущего накладывает существенный отпечаток и на форму, и на содержание, ряд основополагающих принципов языковой организации материала присущ духовным письмам разных авторов.
1. Игнатов, А.А. Педагогические воззрения и практика духовного воспитания святителя Феофана Затворника: дис. ... канд. пед. наук. -Курск, 2004.
2. Хохлова, А.Б. Инновационно-эвристическое значение наследия Феофана Затворника для развития современного российского образования: автореф. дис. ... канд. пед. наук. - Курск, 2011.
3. Хохлова, А.Б. Значение наследия Феофана Затворника для развития современного российского образования [Э/р]. - Р/д: http:// theophanica.ru/science/list.php?ID=6171
4. Протопопова, О.В. Стилистический энциклопедический словарь русского языка / под ред. М.Н. Кожиной. - М., 2003 [Э/р]. - Р/д: http:/ /enc-dic.com/stylistic/Jepistoljarn-zhanr-152.html
5. Акишина, А.А. Этикет русского письма / А.А. Акишина, Н.И. Формановская. - М., 1981.
6. Атанасова-Соколова, Д. Говоря с тобою через письмо [Э/р]. - Р/д: http://ifi.rsuh.rU/vestnik_2006_1_3.html#snoska
7. Атанасова-Соколова, Д. Письмо как факт русской культуры XVIII-XIX веков. - Budapest, 2006.
Bibliography
1. Ignatov, A.A. Pedagogicheskie vozzreniya i praktika dukhovnogo vospitaniya svyatitelya Feofana Zatvornika: dis. ... kand. ped. nauk. - Kursk, 2004.
2. Khokhlova, A.B. Innovacionno-ehvristicheskoe znachenie naslediya Feofana Zatvornika dlya razvitiya sovremennogo rossiyjskogo obrazovaniya: avtoref. dis. ... kand. ped. nauk. - Kursk, 2011.
3. Khokhlova, A.B. Znachenie naslediya Feofana Zatvornika dlya razvitiya sovremennogo rossiyjskogo obrazovaniya [Eh/r]. - R/d: http:// theophanica.ru/science/list.php?ID=6171
4. Protopopova, O.V. Stilisticheskiyj ehnciklopedicheskiyj slovarj russkogo yazihka / pod red. M.N. Kozhinoyj. - M., 2003 [Eh/r]. - R/d: http://enc-dic.com/stylistic/Jepistoljarn-zhanr-152.html
5. Akishina, A.A. Ehtiket russkogo pisjma / A.A. Akishina, N.I. Formanovskaya. - M., 1981.
6. Atanasova-Sokolova, D. Govorya s toboyu cherez pisjmo [Eh/r]. - R/d: http://ifi.rsuh.ru/vestnik_2006_1_3.html#snoska
7. Atanasova-Sokolova, D. Pisjmo kak fakt russkoyj kuljturih XVIII-XIX vekov. - Budapest, 2006.
Статья поступила в редакцию 09.09.12
УДК 81 '28+811.112.2
Moskaliuk L.I. THE PROCESSES OF KEEPING/ LOSS OF RUSSIAN-GERMAN NATIVE LANGUAGE. The article describes the processes of keeping and loss of German insular dialects on Altai. Studying of a language situation in German villages shows that, being bilinguals, the Russian Germans use German and/or Russian in the course of communications. German insular dialects are the specific mixed formations, their language features are caused by oral character of their existence, isolation from initial language collective and long interaction of dialects with Russian.
Key words: German insular dialects, keeping and loss of dialects, language situation, bilingual.
Л.И. Москалюк, д-р. филол. наук, проф. АлтГПА, г. Барнаул, E-mail: [email protected]
ПРОЦЕССЫ СОХРАНЕНИЯ/УТРАТЫ РОДНОГО ЯЗЫКА РОССИЙСКИХ НЕМЦЕВ
Настоящая статья посвящена изучению процессов сохранения и утраты островных немецких говоров на Алтае. Изучение языковой ситуации в немецких селах показывает, что, являясь билингвами, российские немцы используют в процессе коммуникации немецкий и/или русский язык. Островные немецкие говоры являются специфическими смешанными образованиями, их языковые особенности обусловлены устным характером существования, оторванностью от исходного языкового коллектива и длительным взаимодействием говоров с русским языком.
Ключевые слова: островные немецкие диалекты, сохранение и утрата диалектов, языковая ситуация, билингвизм.
На территории многих государств компактными группами проживают национальн-этнические меньшинства, образуя «языковые острова». Термины «этнический остров», «языковой остров», «островной диалект» пришли на смену понятиям «колония», «колониальные диалекты». Если последние подчеркивают такие особенности развития рассматриваемых национально-этнических меньшинств как миграция, исторический разрыв с этнической родиной, то новые термины концентрируют внимание исследо-
вателей прежде всего на таких вопросах как географическая и языковая изоляция. На передний план выступают теперь не исследование проблемы переселения, а анализ современного состояния языковых островов. Основными областями исследования при этом являются коммуникативные сообщества, социолингвистические отношения между языковым меньшинством и иноязычным окружением, проблемы языкового контактирования, отношения между языковым меньшинством и его этнической прародиной.
