CC BY
68
УДК 37.018.2 ББК 63.3-362
ДУХОВНО-НРАВСТВЕННОЕ ПРОСВЕЩЕНИЕ КАК ОСНОВА ОБРАЗОВАНИЯ В ТРУДАХ СВЯТИТЕЛЕЙ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА1
SPIRITUAL AND MORAL ASPECTS AS THE EDUCATIONAL BASIS IN THE WRITINGS OF THE HIERARCHS IN THE FIRST HALF OF THE NINETEENTH CENTURY
Беленчук Лариса Николаевна
Старший научный сотрудник Центра истории педагогики и образования ФГБНУ «Институт стратегии развития образования РАО», кандидат исторических наук E-mail: [email protected]
Belenchuk Larisa N.
Senior Research Fellow at the Center for History of Pedagogics and Education of the Institute for the Strategy and Development of Education of the Russian Academy of Education (ISDE RAE), PhD in History E-mail: [email protected]
Аннотация. Статья посвящена воспитательным идеям трех святителей середины XIX в., имевших не только богословские знания и духовную практику, но и обширный педагогический опыт, что позволяло им оказывать заметное воздействие на образование современников. В статье рассмотрены ключевые педагогические мысли митрополита Иннокентия (Попова-Вениаминова), епископа Игнатия (Брянчанинова) и Филарета (Дроздова), связанные с духовно-нравственной основой воспитания. Рассматриваются главные темы авторов, которыми они занимались на протяжении всей жизни: просвещение нерусских народов,
Abstract. The article is devoted to the educational ideas of the three hierarchs of the mid-19th century, who had not only theological knowledge and spiritual practice, but also a wide teaching experience, enabling them to have a serious impact on up-bringing of their time. This article examines key pedagogical thoughts of Metropolitan Innokentiy's (Popov-Veniaminov), Bishop Ignaty's (Brianchaninov) and Metropolitan Filaret's (Drozdov), connected with spiritual and moral grounds of up-bringing. The article discusses the main issues the authors were exploring during their lifetime: education of non-Russian peoples, exposure
1 Работа выполнена в рамках государственного задания ФГБНУ «Институт стратегии развития образования Российской академии образования» на 2017-2019 гг. (№ 27.8089.2017/БЧ) «Реализация потенциала историко-педагогических исследований в современном педагогическом образовании».
воздействие на воспитание высшего общества в России, идеи христианского воспитания в государственной политике России.
to up-bringing of higher society in Russia, the idea of Christian up-bringing in public policy in Russia.
Ключевые слова: Митрополит Филарет, митрополит Иннокентий, епископ Игнатий, духовное воспитание, история педагогики.
Keywords: Metropolitan Filaret, Metropolitan Innokentiy, Bishop Ignatiy, spiritual education, history of education.
В первой половине XIX в. в России появилась плеяда священнослужителей высокого ранга, писавших о воспитании и педагогике. До этого времени так систематично и глубоко представители церковной педагогики, пожалуй, не писали. Это было связано с оформлением педагогики как науки, с появлением первых собственно педагогических сочинений и в светском, и в церковном мире. Мы выбрали трех наиболее значимых авторов, оказывавших, по нашему мнению, наибольшее влияние на общество: митрополита Московского Иннокентия (Попова-Вениаминова), епископа Кавказского Игнатия (Брянчанинова) и митрополита Московского Филарета (Дроздова).
Святитель Иннокентий, митрополит Московский (1797-1879) был одним из крупнейших деятелей просвещения своего времени. Он являлся выдающимся просветителем народов Сибири, Дальнего Востока и Русской Америки, был ученым-этнографом и лингвистом. С его деятельности и началось решение проблемы подтягивания образования северных народов страны до уровня центральной ее части (позже, уже в СССР, когда и была решена эта проблема, процесс стали называть «выравниванием культурных уровней народов»).
С 1823 по 1838 г. он занимался миссионерско-просветительской деятельностью на Алеутских островах и в Новоархангельске (Северная Америка). Изучил шесть местных наречий, составил азбуку и грамматику алеутского языка, перевел на него Евангелие, молитвы и катехизис; организовывал школы, сам обучал в них детей и писал все учебники. За научные труды в области лингвистики, географии и этнографии был удостоен звания почетного члена Московского Университета.
В 1840 г., после смерти супруги, принял монашество и стал епископом Камчатским. Свт. Иннокентий переводил на якутский и тунгусский языки Священное Писание, способствовал введению богослужения на якутском языке, занимался устройством училищ при храмах. С 1868 г. - митрополит Московский. Главной его заботой было просвещение своей паствы, он усовершенствовал систему духовных учебных заведений, открыл школу искусств для бедных детей и сирот.
Тесно взаимосвязанными были два основных направления его педагогической деятельности - попечение о духовно-нравственном воспитании детей и просвещение нерусских народов. Образование, по его мысли, должно сочетать в себе мирское и духовное, земное и вечное - это главная идея святителя: «Быть христианином и быть полезным обществу - должно быть общим и всегдашним предметом и экстрактом всякого учения и всякой беседы» [1, с. 296]. Там, где еще нет школ, святитель предлагает завести детские
учебные группы, размещающиеся прямо в храмах, а там, где храмов нет, - в домах наиболее уважаемых и благочестивых членов общины. Таким образом, еще до учреждения школ обучение Закону Божьему и грамоте станет доступным простому народу, который, хорошо зная богослужение и церковные тексты, часто мало понимает в них. Такое образование станет прочной основой дальнейшему обучению светским предметам. В противовес духу времени, когда обучение грамотности считалось панацеей в деле повышения культуры и благосостояния общества, свт. Иннокентий пишет: «Измерение просвещения народного числом грамотеев, кажется, очень может быть ошибочно, потому что грамотность без нравственности у простого народа есть то же, что нож у своевольного ребенка. Кто, большею частью, причиной разных возмущений, бунтов, революций, расколов? - Безнравственные грамотеи. И, следовательно, кто опаснее для спокойствия Отечества? - Безнравственные грамотеи. Многие думают, что просветить народ и сделать его нравственным можно не иначе, как только грамотностью. И в доказательство того указывают на Пруссию, где почти каждый селянин грамотен. Но там грамотность не есть или, по крайней мере, есть не столько причиною2 их просвещения, сколько следствием просвещения, которого основание находится в их обычаях» [1, с. 299].
Святитель имеет в виду то обстоятельство, что у протестантов, населяющих Пруссию, по их церковному закону все должны уметь прочесть Евангелие. В средневековом католицизме право читать Библию и толковать ее содержание имели только священники. Библия издавалась на латинском языке, на котором и шло богослужение. Лютер перевел Библию на немецкий язык, чтобы каждый верующий мог ее читать и истолковывать. Если у нас Священное Писание познавали через богослужение и читаемые за ним тексты Священного Писания и Отцов Церкви, то в протестантской вере основополагающим является тезис "sola Scriptura" («только Писание»). То есть единственным источником вероучения является Библия. Такой закон требует, прежде всего, умения самому прочесть ее. Отсюда вытекает и необходимость грамотности. К тому же важнейший в протестантстве обряд конфирмации (утверждения в вере, сознательного ее исповедания) мог совершаться только над грамотным человеком.
В нашей культуре первоочередным христианским правилом всегда признавалось участие в богослужении. Крестьянин, участвуя в нем из года в год, мог знать евангельские тексты, а также комментарии к ним выдающихся Отцов Церкви наизусть, но при этом оставаться неграмотным. Церковная жизнь и христианская практика не требовали чтения непременно. На это культурное различие и указывает святитель Иннокентий.
Одним из последствий просвещения без прочного духовно-нравственного основания, по его мнению, является социальная нестабильность, семейная неустроенность, разлад, а в итоге - и расшатывание основ самого государства. В качестве примера он ссылается на Париж (французские революции 1789 и 1830 гг. свежи еще были в памяти современников): «В Париже и около Парижа грамотных не менее Пруссии, но где более разврата, возмущений, переворотов, беспокойств? И от чего? - От того, что у них просвещают один только ум. А сердце? А нравственность? - До них никто и не дотрагивается» [1, с. 299-300].
Так в тексте.
2
В христианской антропологии основой является учение о целостности человека, в котором едины дух, душа и тело, ум, чувство и воля. Если просвещать какой-то один отдел, без заботы о другом, то получается дисгармония и в итоге - разрушение целостности личности. Что значит ум при дурно направленной воле? Или прекрасные чувства при безволии? Не надо при этом думать, что свт. Иннокентий был против грамотности, но он считал, что она должна идти рука об руку с нравственным воспитанием.
Особое место в жизни митрополита Иннокентия занимало просвещение нерусских народов. Посмотрим, насколько серьезно он подходил к важнейшему делу своей жизни. Будучи миссионером, он пешком исходил весь русский Восток, включая и земли Аляски. Хорошо узнав местные народы и их обычаи, он задался первостепенным вопросом: что значит дать им просвещение? Каким оно должно быть? И пришел к выводу, что, «выводя дикарей из прежнего их состояния, надобно соблюдать благоразумную осторожность, дабы вместо того, чтобы сделать их счастливее, не лишить их и настоящего (т. е. теперешнего. - Л. Б) их счастья» [1, с. 301]. Он видел, как действуют на местные нравы обычаи, пришедшие к местному населению «с большой земли», нравы, которые приносили многочисленные торговцы пушниной и промысловики. Действие это далеко не всегда было положительным.
Каковы же предложения святителя? Во-первых, считал он, в просвещении северных народов, далеких от европейских реалий, надо соблюдать осторожность и постепенность. Во-вторых, необходимо опять-таки строить здание на камне прочной нравственности, то есть сначала дать им представление о добре, истине, добродетели, а затем уже учить остальному. Очень глубоко его замечание: «Ибо, чем улучшится нравственное состояние дикаря, когда он, например, узнает, что не солнце вертится вокруг земли, а в то же время не поймет ни цели существования мира, ни цели своего существования?» [1, с. 300]. Как устроен мир, для чего в нем нужен человек и каково его место в нем - вот важнейшие вопросы, ответы на которые надо дать по возможности быстрее. От ответов на эти вопросы и зависит все дальнейшее образование, каким оно должно быть, что важное, а что второстепенное, как и чему учить.
Интересны соображения свт. Иннокентия о том, как действует на непросвещенные народы современный европейский мир (отсюда и его призывы к постепенности и осторожности): «Алеуты прежде имели многие правила, несообразные с понятиями просвещенных, но зато они все свои правила исполняли весьма строго; всеобщее презрение и даже смерть были неизбежными следствиями нарушения их: о прощении, т. е. просить прощения и прощать, они почти и понятия не имели (в их словаре нет слов: прощать и просить прощения). Ныне они, переменив свои прежние правила жизни на новые, лучшие, в то же время узнали, что у просвещенных народов все правила жизни превосходны, но строгой и неизменной точности в исполнении их очень немного; и нередко явное нарушение их не только не преследуется общим мнением, но прикрывается слабостью, снисходительностью и проч. И само собою разумеется, алеуты начинают пользоваться такою заманчивою амнистиею» [1, с. 301]. То есть вроде бы законы к ним пришли лучшие, но вот исполнять такой закон не обязательно. «Что же лучше?» - задается вопросом святитель. Знающий и не исполняющий хуже не знающего.
Широкую известность как учебник вероучения получила знаменитая книга митрополита Иннокентия «Указание пути в Царствие Небесное». Знаменита она тем, что написана была на алеутском языке и переведена автором на якутский, алтайский, шорский, монгольский и другие языки и рассматривалась не только как учебное пособие (миссионерский катехизис) для ознакомления с истинами веры, но и как основа для продолжения работы по совершенствованию языков народов Севера. В ней нашли отражение и были определены важнейшие понятия человеческого бытия, во многом новые для этих народов, и Божественного устройства мира. Святитель говорит о цели нашей жизни: «Люди не для того сотворены, чтобы жить только здесь, на земле, подобно животным, которые по смерти своей исчезают, но для того единственно, чтобы жить с Богом и в Боге, и жить не сто или тысячу лет, но жить вечно» [1, с. 303].
В связи с такой высокой целью бытия он определяет и понятие человеческого счастья, подчеркивая, что его не может быть по определению только в материальных благах: «Всякий человек, кто бы он ни был, желает и ищет себе благополучия и счастия. Желать себе добра и искать благополучия или блаженства есть врожденное чувство человека, и потому это не есть грех или порок. Но надобно знать, что здесь, собственно, на земле, не находилось, не находится и никогда не найдется истинного и совершенного счастия и благополучия <.. .> Всякая желаемая нами вещь только до тех пор нам нравится, пока мы еще ею не владеем; когда получим ее, то она скоро наскучивает нам. Или нам кажется хорошо и заманчиво лишь то, чего мы еще не имеем, а все, что мы имеем из вещей, хотя бы и самое лучшее, или нам недостаточно, или нас не занимает» [1, с. 303-304]. Такие обычные житейские рассуждения скорее находили путь к человеческому сердцу, чем морализаторство и прямые наставления в поведении.
Таким образом, мы видим, что основной закон человеческого бытия - закон нравственности - свт. Иннокентий ставил во главу угла любого просвещения. Просвещение и обучение грамоте отдельных этносов он всецело подчинял задаче приобщения их к вселенской христианской духовности, которую считал фундаментом любого образования.
Другим известнейшим просветителем и духовным учителем своего времени был святитель Игнатий, епископ Кавказский (1807-1867) - крупнейший церковный деятель XIX в., аскет и подвижник. Родившись в аристократической семье, он получил прекрасное образование в домашних условиях, изучил греческий и латинский языки. В 1827 г. окончил Главное Инженерное училище, в котором учился с членами императорской семьи, но, предпочитая военной карьере монашество, подал в отставку.
В течение 24 лет (1833-1857) был настоятелем Сергиевой Пустыни близ Петербурга, где занимался воспитанием иноков. Но этим его духовное влияние на общество не ограничивалось. Будучи родом из знатной семьи, он часто появлялся в Петербурге и общался с широкими кругами образованных людей. Поскольку в нем видели не только духовное лицо, но и человека своего круга, хорошо образованного и умного, столичное дворянство, даже не расположенное к духовенству, охотно вступало с ним в беседы, с удовольствием приглашало его в свои гостиные и многие незаметно для самих себя подпадали под его влияние. Самый светский разговор он всегда старался дополнить нравственным и духовным назиданием. Успех его наставлений тесно был связан с характером самого святителя:
«Отличаясь строгостью к себе, епископ Игнатий был снисходителен к немощам человеческим. Он охотно прощал недостатки своим духовным чадам, когда видел их искреннее раскаяние и начатки исправления... Епископ Игнатий умел воздействовать на людей не только примером своей высоконравственной жизни, но и даром слова» [2, с. 208].
Земную жизнь епископ Игнатий называл школой для приготовления к вечности. В личном общении с учениками и духовными детьми он придерживался следующих педагогических принципов: воспитывал и учил согласно способностям учащегося; к каждому старался найти индивидуальный ключик; прежде всего, внушал любовь к изучаемому; в первую очередь обличал тщеславие и гордость; не щадил собственного времени и сил. В своей педагогической деятельности епископ Игнатий главным инструментом считал евангельскую любовь: «Понимаю только ту любовь, которая действует по священным велениям Евангелия, при его свете, которая сама - свет. Другой любви не понимаю, не признаю. Любовь, превозносимая миром, признаваемая человеками их собственностию, запечатленная падением, недостойна именоваться любовию: она - искажение любви. Потому-то она так враждебна любви святой, истинной», - писал святитель [3, с. 367].
Любить заповедано и врагов, однако не стоит вверяться им и быть с ними неосторожными. Как любить врагов, владыка пояснял, комментируя евангельский текст: «Здесь ясно и определенно изображено, в чем должна состоять любовь к врагам: в прощении нанесенных ими обид, в молитве за них, в благословении их, т. е. в благих словах о них и в благодарении Бога за наносимые ими напасти.» [3, с. 368].
С 1857 г. свт. Игнатий стал епископом Кавказским. В 1861 г. по состоянию здоровья оставил кафедру и поселился в Николо-Бабаевском монастыре Костромской губернии, где предался трудам по духовному наставничеству своих современников, особенно через письменное общение. Он много писал в течение всей своей жизни. Главное сочинение свт. Игнатия - «Аскетические опыты», раскрывающее суть не только монашеского подвижничества, но и всей жизни человека. Творения епископа Игнатия, разъясняющие православное учение о внутреннем совершенствовании человека, и в наше время продолжают оказывать глубокое влияние на духовное возрождение общества. Они часто переиздаются - как отдельно, так и в составе различных сборников. Педагогические идеи епископа Игнатия основаны на многовековой практике воспитания молодых иноков в монастырях. Некоторые приемы этой практики святитель считал возможным применять при воспитании детей и юношества и в миру. Главные духовно-педагогические темы сочинений и писем свт. Игнатия - наставления в духовной жизни, взаимоотношение науки (внешнего знания) и веры; нравственно-богословские различия западной (католической, латинской) и восточной христианских традиций; христианская антропология; духовное образование в семинариях и академиях; миссионерство, духовное состояние Церкви.
Так, во времена свт. Игнатия образованные люди все больше увлекались научными познаниями, ставя науку на место Бога, бесконечно доверяя ее истинам. Святитель, понимая опасность такого положения дел, пишет в одном из писем: «Вы спрашиваете, какое мое мнение о науках человеческих? - Люди после падения начали возделывать землю, начали нуждаться в одежде и других многочисленных потребностях, которыми сопровождается наше земное странничество; словом сказать, они начали нуждаться в вещественном
развитии, стремление к которому - отличительная черта нашего века. Науки - плод нашего падения, приобретение и хранение впечатлений и познаний, накопленных человеками во время жизни падшего разума. Ученость - светильник ветхого человека, светильник, которым "мрак тьмы во веки блюдется"... Ученость не есть собственно мудрость, а только мнение мудрости. Познание Истины, которая открыта человекам Господом, к которой доступ - только верой, которая неприступна для падшего разума человеческого, - заменяется в учености гаданиями, предположениями. Мудрость этого мира, в которой почетное место занимают многие язычники и безбожники, прямо противоположна, по самым началам своим, мудрости духовной, Божественной. .Этот недуг ума особенно в полноте открывается в науках философских» [3, с. 345-346].
Ни в коем случае нельзя считать, чтобы свт. Игнатий с пренебрежением относился к научным знаниям, однако он указывает их настоящее место как «мудрости мира», ценности преходящей, временной, характерной для поврежденного грехом человеческого разума, и указывает на духовную мудрость как высшее состояние человеческого знания. По этой традиции мы и сейчас частенько называем мудрым не того человека, который много знает, а того, который проникает в суть явлений не столько с помощью наук, сколько с помощью жизненного опыта, чувства и отчасти интуиции.
Нравственное состояние общества святитель считал тем компасом, который свидетельствует о его здоровье или нездоровье. Сам он, будучи епископом Кавказским и заботясь о состоянии духовных школ, составил резолюцию о наказаниях провинившихся семинаристов, где требовал у педагогов не унижать человеческого достоинства учащихся, дабы не способствовать нравственному падению их. Нам сейчас может казаться, что свт. Игнатий довольно жестко подходил к вопросу о наказаниях, не отвергая таких крайностей, как карцер, лишение пищи и пр. Но в то время в семинариях царили довольно грубые нравы, пришедшие к нам из семинарской традиции киевской духовной школы. Поэтому резолюция еп. Игнатия направлена на их смягчение, он обращает внимание на безнравственность бездумного наказания: «Наказание заушениями3, дранием за волосы и за уши да будет извергнуто из духовных училищ. В ту минуту, когда воспитатель собственноручно наказывает воспитанника, в эту жалкую минуту человечество терпит нравственное унижение и в лице воспитанника, и в лице воспитателя. Но в лице воспитателя такое унижение несравненно глубже, нежели в лице воспитанника, воспитатель такими действиями лишает себя уважения воспитанников, их любви и доверенности. Высокий, благородный характер воспитателя есть главнейшая узда и гроза для воспитанников» [1, с. 226]. Осторожное и ограниченное применение наказаний - один из главных принципов педагогики свт. Игнатия.
Вторая педагогическая тема святителя - предупреждение об опасности «заражения» духовными исканиями западного христианства, которые быстро распространялись в русском образованном обществе. Он говорил о духовно-нравственной пользе преимущественного чтения восточных отцов Церкви, поясняя при этом особенности западного (латинского, католического) вероучения: «.Другое направление получили подвижники
Унижение, оскорбление, пощечина.
3
Западной Церкви, писатели ее о подвижничестве со времени разлучения этой Церкви с Восточной и отпадения ее в гибельную тьму ереси. Преподобный Венедикт, святой папа Григорий Двоеслов еще согласны с аскетическими наставниками Востока, но уже Бернард4 отличается от них резкою чертою; позднейшие уклонились еще более. Они тотчас влекутся и влекут читателей своих к высотам недоступным для новоначального, заносятся и заносят. Разгоряченная, часто исступленная мечтательность заменяет у них все духовное, о котором они не имеют никакого понятия. Эта мечтательность признана ими благодатью. <.> Известно всем, какими преступлениями, какими потоками крови, каким поведением, решительно противохристианским, выразили западные фанатики свой уродливый образ мыслей, свое уродливое чувство сердечное. В святых Отцах Восточной Церкви отнюдь не видно разгоряченного состояния крови. Они никогда не приходят в энтузиазм, который. часто на Западе искал пролития крови. Из их сочинений дышит истинное самоотвержение, дышит благоухание Святого Духа, мертвящее страсти. .Сочинения западных писателей, написанных из состояния самообольщения, находят многочисленных читателей, переводятся не раз на русский язык, печатаются громкие похвалы: то, что исполнено смертоносного яду, одобряется и утверждается» [3, с. 342]. Причину такого внимания к духовным наставлениям Западных Отцов свт. Игнатий видит в том, что они, как он пишет, «от мира», а не от «духа», и поэтому мир любит их.
Свт. Игнатий говорит и об изменении человеческого духа и духовной жизни с течением времени: «Человек в лета своей юности занимается приобретением сведений, нужных для возможного расширения круга действий в вещественном мире, в который он вступает действователем. Сюда принадлежат: знание разных языков, изящных искусств, наук математических, исторических, всех, и самой философии.
Когда же человек начинает склоняться к старости, когда приближается то время, в которое должна отпасть шелуха, остаться покрываемый ею плод (шелухою называю тело, плодом - душу), когда он приготовляется вступить в неизмеримую область вечности, область духа, тогда предметом его исследования делается уже не вещество переменчивое, обреченное концу и разрушению, но дух пребывающий, бесконечный» [3, с. 282]. Такое видение человека предполагает внимательное отношение к себе, собственно, это и есть учет возрастной психологии, к чему и призывает святой. По его мнению, воспитание происходит всю жизнь, и до самой смерти человек может пересматривать свои жизненные позиции и убеждения. В юности душа человека представляет собой очень сложное поле для возделывания; в зрелые лета она более удобно воспринимает мысли о вечном, о духовном, о Божественном. Но это отнюдь не означает, что духовно-нравственное воспитание начинается лишь с годами: напротив, чем раньше будут посеяны добрые семена, тем ощутимее будет результат.
Митрополит Московский Филарет (Василий Михайлович Дроздов (1782-1867) -
выдающийся архиерей XIX в., на протяжении 46 лет возглавлявший Московскую кафедру и имевший огромное влияние на церковную и государственную жизнь России; член
4 Имеется в виду Бернард Клервоский (1091-1153) - французский средневековый богослов, мистик, общественный деятель, цистерцианский монах.
Святейшего Синода, богослов, библеист и проповедник, почетный член Императорской Академии наук.
Святитель Филарет возглавил работу по переводу Библии на русский язык (Синодальный перевод), участвовал также в составлении манифеста 1861 г. об освобождении крестьян. Родом святитель был из Коломны, из семьи потомственного духовенства. Окончив Московскую духовную семинарию, он совершенствовал свои знания самообразованием. Святитель приобрел обширный педагогический опыт: он преподавал в духовной академии греческий и еврейский языки, красноречие, риторику, богословские дисциплины, был профессором богословия. В 1812-1819 гг. он занимал должность ректора Санкт-Петербургской духовной академии. Свт. Филарет - автор «Пространного катехизиса» (курса православного вероучения), который использовался в учебных заведениях всех ведомств вплоть до революции 1917 г. и продолжает изучаться в духовных школах в настоящее время. Педагогические идеи свт. Филарета содержатся в его проповедях и отзывах о различных событиях государственной и церковной жизни.
Митрополит Филарет являлся одним из основных реформаторов духовного просвещения. Он усовершенствовал прием экзаменов, провел реформу содержания образования в академии, систематизировав предметы духовного образования («Обозрение богословских наук», 1814). Они были разделены по их значимости на две группы. К приоритетной группе были отнесены богословие, философия, словесность, церковная история и греческий язык; ко второй - остальные науки и языки.
Занимался святитель и проблемой духовно-нравственного воспитания. Ключевым понятием свт. Филарета в воспитании, так же как и у свт. Игнатия, является любовь к детям. Он говорит о ее безмерности и одновременно о необходимости ее осознанности, сдержанности, на которой основано все воспитание, о непрерывном попечении о детях, независимо от расположения и настроения родителей, о родительском долге заботиться о христианском воспитании ребенка. Это попечение, говорит святитель, естественно заложено природой: один вид детей, маленьких, кротких, беззащитных, вызывает у человека умиление, смягчает их сердце (причем не только родительское!), влечет заботиться о них и всячески помогать им. Любовь сеет в детском сердцем добрые семена, приготавливает почву для познания мира. Но родители небрежны, если хотят только забавляться с ребенком, особенно тогда, когда настает время учить его. «Премудра и спасительна та родительская любовь, которая стесняет саму себя, несколько удерживает ласку к детям, несколько скупится на утешение им, чтобы сберечь сие в поощрение и награду их послушанию или успехом в полезном учении», - пишет святитель Филарет [4, с. 125].
Школьное воспитание также стало предметом размышлений святителя Филарета -он понимал его, по христианской традиции, как целостный процесс, охватывающий все три составляющих человеческой личности - дух, душу и тело. Если физическому воспитанию, а также воспитанию интеллекта и чувств («ученому», «деловому» и «изящному» воспитанию) уделяют обычно много внимания, писал святитель, то духовное воспитание остается за пределами внимания педагогов. Между тем именно оно должно лежать в основе воспитания души и тела.
Во времена свт. Филарета распространенное понимание образованными кругами воспитания исключительно как обучения знаниям и умению вести себя в обществе наложило свою печать и на школу. Образованность, а особенно школьная образованность, считалась залогом «благоустройства» человека. Но «ученое» воспитание должно быть основательно, по словам святителя, то есть в своей основе иметь благонравие и благочестие. Иначе ученость не созидает, а разрушает: человек расстраивает действительность настоящую и будущую, и свою, и своей семьи, иногда и целого общества. Умение же вести себя в обществе составляет только часть воспитания, притом не самую главную, поскольку это внешнее проявление внутреннего устройства человека. Особенно протестовал митрополит против ненужного, не соответствующего положению учащегося, образования. В его время это был важный вопрос, так как определенные круги общества пропагандировали идею бессословности образования как залога его всеобщности. Известно, что именно эта идея была положена в основу реформ Александра I. Но общество ведь было сословным, каждому сословию соответствовал свой род деятельности, и хотя в России никогда не существовало жестких перегородок между сословиями, переход из одного социального положения в другое был возможен, но все же существовавшим сословиям необходимо было образование, соответствующее их роду занятий, а не вообще какое-то образование, которое никогда не пригодится.
Митрополит Филарет обращал внимание на неразборчивость многих родителей в воспитании детей, которое осуществляется с помощью разных видов искусств, и призывал тщательно отбирать средства педагогического воздействия, отдавая предпочтения тем из них, которые действуют не только на душу человека, но и на его дух, укрепляя и поднимая его, питая не столько земные, сколько возвышенные чувства.
Существуют искусства, которые не имеют воспитательного значения. Они никак не связаны ни с целью жизни, ни с целью воспитания, которые митрополит Филарет в Слове по освящении храма Святой равноапостольной Марии Магдалины при коммерческом училище формулировал так: «.жизнь не игра, но дело важное. Земная жизнь дана человеку для того, чтобы из нее рукой свободной воли, силою Божией благодати выработать вечное блаженство. Кто понял сие дело и занялся как должно, тот едва ли найдет много времени для игр и забав» [5, с. 249].
Там же митрополит Филарет обращает внимание на то, что образование не есть приобретение исключительно знаний, нисколько не умаляя значение последних: «Отдадим долг уважения знанию и учености. Скажем, если угодно, что люди, обладающие глубокими познаниями о предметах природы, человечества и общества человеческого, суть очи народа. Однако, как не всякому члену тела надобно быть оком, так не всякому члену общества надобно быть ученым. Но усиленные укоры невежеству и похвалы неопредели-тельно понятому просвещению посеяли в некоторых людях односторонние мысли, что воспитание, достойное своего имени, есть только ученое, что воспитывать значит преподавать науки, что воспитанным надобно почитать того, кто прошел несколько поприщ уроков. Это значит воспитывать более голову, нежели сердце и всего человека» [5, с. 249].
Митрополит Филарет довольно ясно отмечает, что о просвещении не существует единого ясного понятия. Все толкуют его по-разному, отсюда и искажения в самом
образовании. Эту неопределенность понятия «просвещение» подчеркивал В. Я. Стоюнин в своей историко-педагогической статье «Из истории воспитания в России в начале XIX столетия», говоря о создании Министерства народного просвещения.
Таким образом, мы видим, что все три рассмотренных нами автора играли значительную роль в просвещении российского общества, причем писали в основном о воспитании человека светской жизни (кроме свт. Игнатия, который много внимания уделял и воспитанию монашества, сам постоянно живя в монастырях). Во главу угла они ставили духовно-нравственное воспитание, которое у человека, по их мнению, продолжается всю его жизнь. Именно ему должны быть подчинены все усилия по образованию ума. Знания, которые, безусловно, нужны и полезны, являются только служебным инструментом для этого воспитания. Духовно-нравственное воспитание должно иметь единую непререкаемую основу - и основа эта лежит в христианской вере (в ее православном исповедании). Именно Божественное происхождение нравственного закона и делает его истинным и непреложным, не подлежащим обсуждению и сомнению.
Рассматривая труды трех представителей церковной мысли в связи с педагогикой, мы видим между ними много общего. Это и идея подчинения всего образования нравственному закону, это и соответствие уровня и характера образованности сословному и общественному положению, так как противоположное состояние, по их мнению, рождает недовольство своим местом, недовольство государством, зависть и пр., это и целостный характер образованности, воспитывающей ум, чувство и волю одновременно и в тесной взаимосвязи.
Но между указанными авторами есть и некоторые различия.
Во-первых, каждый из них занимался педагогикой на своем «поле»: один преимущественно посвятил свою жизнь просвещению малых народов Севера, другой - стал воспитателем монашества и духовенства, хотя уделял внимание и мирскому воспитанию, третьего в основном заботили вопросы связи просвещения с государственной политикой.
Во-вторых, соответственно полю деятельности, и тематика трудов была различной. Если свт. Иннокентия интересовало больше первоначальное образование и внушение обучаемым простейших нравственных истин (Моисеева закона, который также был дан во времена «младенчества» израильскому народу), то свт. Игнатий занимался в большей степени просвещением взрослых людей, которых важнейшей и своевременнейшей задачей считал отвращение высшего общества от модного тогда латинства (католицизма) или «общехристианства» и обращение его к нравственному и религиозному закону предков. Митрополит Филарет, согласно своему сану и необходимости духовного окормления всего народа, но по большей части верхушки общества, обращался к вопросам общегосударственного порядка: переводу Библии с уже тогда малопонятного церковнославянского языка, реформированию устаревшей системы духовного образования, наставлениями в области семейного воспитания, так как лад в семье и заботу о воспитании новых поколений считал основой благополучия государства.
Список литературы
1. Хрестоматия по истории педагогики / сост. Л. Н. Беленчук, Е. Н. Никулина. -Т. 1. - М.: Фонд сохранения духовно-нравственной культуры «Покров», 2016. - 360 с.
2. Маслов Н. В. Православное воспитание как основа русской педагогики. - М.: Самшит-издат, 2008. - 504 с.
3. Святитель Игнатий Брянчанинов, епископ Кавказский и Черноморский. Собрание сочинений. Т. 7. Избранные письма / сост. Игумен Марк (Лозинский). - М.: Благовест, 2001. - 736 с.
4. Шестун Евгений, протоиерей. Православная педагогика. - М.: Православная педагогика, 2001. - 560 с.
5. Сочинения Филарета, митрополита Московского и Коломенского. Слова и речи. Т. 5. - М., 1885. - 580 с.
References
1. Belenchuk L. N., Nikulina E. N. (comp.) Khrestomatiya po istorii pedagogiki. Vol. 1. Moscow: Fond sokhraneniya dukhovno-nravstvennoy kultury "Pokrov", 2016. 360 p.
2. Maslov N. V. Pravoslavnoe vospitanie kak osnova russkoy pedagogiki. Moscow: Samshit-izdat, 2008. 504 p.
3. Shestun Evgeniy, protoierey. Pravoslavnaya pedagogika. Moscow: Pravoslavnaya peda-gogika, 2001. 560 p.
4. Sochineniya Filareta, mitropolita Moskovskogo i Kolomenskogo. Slova i rechi. Vol. 5. Moscow: 1885. 580 p.
5. Igumen Mark (Lozinskiy) (comp.) Svyatitel Ignatiy Bryanchaninov, episkop Kavka-zskiy i Chernomorskiy. Sobranie sochinenij. Vol. 7. Izbrannye pisma. Moscow: Blagovest, 2001. 736 p.
Интернет-журнал «Проблемы современного образования» 2017, № 5
