CC BY
0
DOI 10.54770/20729316-2024-2-329
М.Е. Балакирева (Москва, Санкт-Петербург)
«ДУХОВНАЯ АЛГЕБРА» И «АВАНГАРДИСТСКОЕ КОСНОЯЗЫЧИЕ»: РЕЦЕПЦИЯ ФРАНЦУЗСКОГО «НОВОГО РОМАНА» В ЖУРНАЛАХ «ВОПРОСЫ ЛИТЕРАТУРЫ» И «ИНОСТРАННАЯ ЛИТЕРАТУРА» 1950-1970-Х ГГ.*
Аннотация
Статья посвящена рецепции французского «нового романа» в советских журналах «Вопросы литературы» и «Иностранная литература» в 1950-1970-е гг. Анализ работ советских исследователей показывает, как отношение к «новому роману» изменялось со временем и как менялся советский критический дискурс. Новое литературное явление описывается крайне негативно в первые годы («литературный бред», «гносеологический маскарад»), но постепенно критика становится более благосклонной и осторожно оправдывает новые формы, сравнивая сложность романов, например, с «литературой ширпотреба» (массовой литературой), лишенной всякой сложности и стоящий ниже в советской иерархии романных форм. Также «новый роман» постепенно включается в модернистскую традицию, становится в критике наследником прозы Д. Джойса, В. Вулф, Ф. Кафки и М. Пруста, проходит несколько этапов легитимации, последним из которых можно назвать отдельные, не журнальные публикации переводов. Дальнейшее сопоставление статей, напечатанных в «Вопросах литературы» и «Иностранной литературе», показывает, что для каждого журнала характерны свой критический подчерк и своя интерпретация «нового романа». В «Вопросах литературы» делается акцент на критику нового течения, сравнение его с актуальным советским романом, статьи в журнале часто можно назвать памфлетами. В «Иностранной литературе» печатаются менее категоричные и более информативные статьи, целью которых мыслится анализ глубинных механизмов европейской культуры, сделавших появление «нового романа» возможным. Данное сравнение позволяет
*Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда № 23-28-00764 https://rscf.ru/project/23-28-00764/ в ИМЛИ РАН.
сделать предположение о разной читательской аудитории журналов - направленного на внешнего читателя журнала «Вопросы литературы» и направленного на внутреннего читателя журнала «Иностранная литература».
Ключевые слова:
«Новый роман»; французский роман в СССР; «Вопросы литературы»; «Иностранная литература».
M.E. Balakireva (Moscow, Saint-Petersburg)
"SPIRITUAL ALGEBRA" AND "AVANT-GARDE TONGUE-TIEDNESS": RECEPTION OF THE FRENCH NOUVEAU ROMAN IN THE JOURNALS "VOPROSY LITERATURY" AND "INOSTRANNAYA LITERATURA" IN THE 1950-1970S**
The article analyzes the critical reception of the French nouveau roman in the soviet journals "Voprosy Literatury" and "Inostrannaya literatura" in 1950-1970s. An analysis of the works of Soviet researchers shows how the reception of the French nouveau roman changed over time, how Soviet critical discourse changed. A new literary phenomenon was described extremely negatively during the early years (as "literary nonsense" and an "epistemological masquerade"), but criticism gradually became more supportive and cautiously justified new forms, comparing novels' complexity with that of "consumers' literature", which is devoid of complexity and stands lower in the Soviet novel hierarchy. The nouveau roman was gradually incorporated into the modernist tradition and became the heir of the prose of writers like J. Joyce, V. Woolf, F. Kafka, and M. Proust, going through several stages of legitimization, the final stage being individual, non-journalistic publications of translations. A comparison of articles published in the journals "Voprosy Literatury" and "In-ostrannaya literatura" reveals that each journal has its own critical approach and interpretation of the new novel. The "Voprosy Literatury" focuses on the criticism of the new trend, comparing it to the current Soviet novel. Articles in the journal sometimes look like "pamphlets". The "Inostrannaya literatura" publishes less categorical and more informative articles, which aim to analyze the deep mechanisms behind European culture that made the nouveau roman possible. This comparison allows us to assume differences in the readership of these journals : the external reader for "Questions of Literature", and the internal reader for "Foreign Literature".
Key words
Nouveau roman; French novel in the USSR; "Voprosy Literatury"; "Inostrannaya literatura".
**The research was carried out at the expense of a grant from the Russian Science Foundation № 23-28-00764 https://rscf.ru/project/23-28-00764/ at IWL RAS.
Появление французского «нового романа» вызвало неоднозначные реакции в международном литературном сообществе, а сам жанр окрестили «спасением» и «проклятием» послевоенной литературы [Denës 2001]. Одни видели в формальных поисках спасение и очищение литературы, другие - яркий пример разрушения европейской цивилизации [Guermës 2021; А^г 2023]. Не остались в стороне и советские критики, для которых «новый роман» стал ярким примером разрушения западного капиталистического мира [Анисимов 1963]. Новое «антигуманистическое» явление называли то «декадентским радикализмом» и «агрессивным модерном», то «аннигиляцией» искусства слова, а то и просто литературным «бредом». Тем не менее сложно сказать, что «новый роман» не приживается в советском литературоведении: публиковавшиеся отдельными томами истории французской литературы за 1960-е или 1970-е гг. непременно включали в себя статьи о «новом романе» либо статьи об авторах, имевших отношение к «новому роману» [Еремеев 1974; Андреев 1977], а авторов приглашают на писательские встречи и симпозиумы (например, Н. Саррот и А. Роб-Грийе участвуют во встрече писателей Европы в Ленинграде 5-8 августа 1963 г.). Словно советская критика пребывает в отношениях вечного притяжения / отталкивания с теориями «нового романа», что отчасти объясняется конкретными периодами советской истории (начало «оттепели» совпадает с проникновением в СССР вестей о «новом романе»), отчасти -кризисом соцреалистического романа и переосмысления роли критики в литературном процессе.
Настоящее исследование задумывается как серия публикаций, посвященных рецепции французского «нового романа» в СССР, потому представляется разумным для начала проанализировать, какой образ «нового романа» складывается у читателей «Вопросов литературы» и «Иностранной литературы» и различается ли критическая оценка творчества «новых романистов» в каждом из журналов. Предварительный детальный анализ статей позволит нам в последующих публикациях углубиться в анализ феномена, выдвинуть ряд гипотез и понять, как «новый роман» становится частью актуального литературного процесса в СССР и частью литературной истории Франции, написанной советской критикой.
Рецепция «нового романа»: «Вопросы литературы»
Первая статья в «Вопросах литературы», в которой упоминаются имена Натали Саррот и Алена Роб-Грийе, печатается в № 3 1957 г., и критик Евнина Е., употребляя термин «новый роман» в кавычках, тем самым принимая самоназвание группы, называет новые романные поиски французских авторов «бредом», по сравнению с прогрессивной соцреалистической литературой. В № 5 1959 г. критик А. Иващенко назовет движение «нового романа» «реакционным по своей сути» литературным «авангардом». В статье «Социалистический реализм и современная зарубежная литература» исследователь приводит важные для новых романистов (глашатаем которых надолго в советской критике становится писатель-теоретик
А. Роб-Грийе) программные тезисы: «смерть романа», освобождение «от мифов и глубины, от всякого рода идеологических критериев», отказ от принципов «партийности искусства». Вероятно, именно эта статья запускает лавинообразную серию публикаций о «новом романе» в 1960-е гг. в «Вопросах литературы».
В адрес новых романистов звучат упреки в мнимой сложности и мнимой новизне [Балашова 1963], усложнению читательской практики, «герметичности»: непонятные для читателя игры со структурой и с содержанием будут основным аргументов советской критики против «нового романа» 1960-1970-е гг. Однако при общем скептическом отношении к новому роману советские литературоведы пытаются вписать его в традицию изучения французской литературы. Только «новый роман» считают скорее не авангардным, но модернистским (в крайнем изводе модернисткой литературы) и даже декадентским, воплощающим «эстетический софизм», «эстетику чистых форм», экспериментом, предпочитающим описывать «каютные кошмары», а самих писателей называют «потерянным поколением холодной войны» [Зонина 1962] и «незавербованными» (т.е. не ангажированными). Встречается даже сравнение с «летризмом» (орфография статьи сохранена - М.Б.), непопулярное в литературоведческой среде, но фиксирующее внутреннюю иерархию: «летризм» в этой оппозиции считается одной из «не обладающих хоть каким-нибудь авторитетом школок» [Вели-ковский 1965] и проигрывает в серьезности «новому роману», сравнимому по проблематике с экзистенциализмом или сюрреализмом. Занятно, что в эти же годы советские литературоведы перенимают язык французских структуралистов (математические метафоры), характеризуя новые веяния как «а-литературу» (встречается другой вариант написания - «алитерату-ра») и «духовную алгебру» [Балашова 1963; Андреев 1964].
Необычными кажутся голоса благосклонные, дающие «новому роману» право на развитие и некоторое влияние. Так, Т. Мотылева говорит о новом романе как о течении «творчески бесперспективном]», но полезном для развития реализма [Самарин 1967], а М. Ваксмахер называет «новых романистов» «писател[ями] безусловно талантлив[ыми], ищу-щ[ими], думающ[ими]» [Ваксмахер 1966], что далеко от первых реакций советской критики (окрестившей, как было указано ранее, формальные поиски «бредом»).
В 1970-е гг. в поле советской критики попадает «новый новый роман» (в терминологии Л. Андреева) или «новейший роман» (в терминологии Л. Зониной), обратившийся к «продуцирующему тексту», окончательно разрушивший романную форму и тем самым - парадоксально - выгодно оттенивший романы Саррот или Бютора. Так, Л. Зонина пишет в статье «"Новый роман": вчера, сегодня», что «"новые" романисты перешли на иной "код" условности - вместо того, чтобы скрывать арматуру текста в толще жизнеподобия, они вытащили ее на поверхность, обнажили структурные элементы, внутритекстовые отношения, способ производства смысла, однако "новые" романы Натали Саррот и Мишеля Бютора не переставали от этого быть моделями действительности» [Зонина 1974, 70].
Отныне рецепция нового романа в «Вопросах литературы» идет параллельно с рецепцией «новейшего романа», структуралистских и постструктуралистских поисков Ж. Рикарду, Ф. Соллерса, позднего Роб-Грийе («Проект революции в Нью-Йорке», 1970), журнала «Тель Кель», и сравнение с радикалами, «еретиками» от авангарда позволяет оправдывать ранние произведения «новых романистов». Конечно, это не отменяет прежних оценок, маркирования романов как литературного декаданса, обвинений в «антигуманизме» и «аннигиляции» искусства, сетований на то, что «новый роман» есть литература «анархистского отчаяния», «модернизма без берегов» и «агрессивного модерна» [Андреев 1987]. Включение «нового романа» в модернистский канон, признание его наследником Джойса и Кафки, Пруста и Вулф, сравнение с творчеством Гюисманса (его романом «Наоборот») - все это выстроило путь к новой форме через традицию, тем самым узаконив изучение «нового романа» и заставив признать его легитимность Еще один фактор, сыгравший на признание новых романистов, - их отчаянная борьба (или считываемая как таковая) с обществом потребления, «научность» их эксперимента противопоставляется в советской критике массовой поверхностной литературе («литературе ширпотреба» по Л. Зониной). Первые попытки сравнить массовое и интеллектуальное во французской литературе появляются в критических обзорах в 1970-е гг., но особенно актуальны они становятся позже, в статьях 1980-х гг.
Рецепция «нового романа»: «Иностранная литература»
Рецепция «нового романа» в журнале «Иностранная литература» начинается в конце 1950-х гг., и первый критический обзор явления появляется в статье С. Великовского «Разрушение романа: о «новой школе» французской прозы» (ИЛ № 1, 1959). Это первая попытка издания подступиться к новому явлению, объективно исследовать его с позиции советской критики, изучить его основы и предугадать последствия распространения «декадентской болезни», поразившей одряхлевшее тело романа. «Новый роман» признается наследником декаданса (сравнивается «новый роман» с романами Пруста и отчасти - Джойса), авторы величаются «чернокнижниками» и «ревнителями «абсолютной красоты», а сами романные поиски - «алхимией» искусства (поскольку романисты стремятся найти «чистый предмет» искусства - действо, граничащее для критика с алхимическими опытами).
Также в статье впервые появляются «штампы», которые позднее подхватят исследователи «нового романа»: книги Саррот становятся «ультрапсихологичными» (а вот сведение ее техники к фрейдистской и иррациональной советская критика не унаследует), романы Роб-Грийе -позитивистски окрашенными (Великовский именует «вещизм» «позитивистской» идейкой), произведения Бютора - исполненными философией «первооснов бытия». Сам же «новый роман» называется «романом будущего» (заимствование самоопределения самих участников движения)
и одновременно «авангардистской школкой», «школой отрицания», «анархистским отрицанием всяких ценностей». В конце статьи Великовский объявляет теории «нового романа» «гносеологическ[им] маскарад[ом]», нацеленным на борьбу с «революционным искусством» (т.е. соцреалисти-ческим романом).
Занятно, что именно в этой статье - самой едкой из всех статей, вышедших из-под пера С. Великовского, - появляются первые образцы «новороманной» прозы. Небольшие отрывки из романов Саррот «Мартеро» и Роб-Грийе «Ревность» («Изменение» Бютора дается в пересказе: по всей видимости, это единственный роман с понятной и податливой структурой, пересказ которого в принципе возможен). Завершается статья резкой отповедью нового романного искусства: «Эстетика «романа будущего» -эстетика одряхлевшего класса, выдающего собственный склероз за общечеловеческую трагедию. Драпируя распад искусства видимостью поисков «чистого предмета» романа, освобожденного от характеров, сюжета, идей, теоретики «новой школы» тщетно пытаются скрыть за громкими фразами об «авангардистской» эстетике безысходный тупик, в который зашла художественная мысль современной буржуазии» [Великовский 1959, 185].
Стоит отметить, что далее в «Иностранной литературе» появляется еще несколько критических статей о «новом романе», но трибуной новых мыслей журнал не становится. Большинство статей публикуются в 1960-е гг., на пике интереса к «новому роману», после чего интерес постепенно затихает. Некоторые статьи напрямую посвящены творчеству «неороманистов» (например, статья С. Великовского «На холостом ходу»), в некоторых они упоминаются в аргументации (во время творческой встречи в редакции «Иностранной литературы» «Литература, документ, факт» тот же С. Великовский вспоминает «Эру подозрений» Саррот и частично соглашается с ее выводами о недоверии читателя к прочитанному) или как пример «от противного» (Л. Зонина в послесловии к роману «Кружевница» Паскаля Лэне говорит о преодолении эстетики «нового романа» в № 9, 1976). Общие комментарии, схожие с оценкой в «Вопросах литературы», об экспериментальном характере романов («экспериментальная лаборатория»), об «алитературе» и «ачитателе», о «стерилизации» литературы и «бесплодии» дополняются интересными критическими наблюдениями. Первое подчеркивает параллели с экзистенциализмом и тем самым встраивает «новый роман» в складывающуюся традицию новейшей литературы (а мимоходом упоминает и «модернистские» корни - Пруста, Джойса, Жида). В данном подходе «новый роман» являет собой ответ на экзистенциальную тошноту Сартра и Камю, однако трагическое мироощущение в нем отсутствует [Зонина 1967, 196]. Второе наблюдение заостряет противоречие между гуманным и негуманным, гуманистическим и антигуманистическим: советские ученые обращаются к мыслям Ортеги-и-Гассета и величают «новый роман» «девятым валом дегуманизации» в мире, где реалистический роман остается последним оплотом гуманизма [Великовский 1963, 180]. И «неороманисты» превращаются в статьях в «дегу-манизаторов» от эстетики, сам «новый роман» становится иллюстрацией
«дегуманизации повествования». Вероятно, тезис о растерянной человечности вдохновлен чтением романов Роб-Грийе, которого в статьях называют «геометром», а стиль его - «позитивистским «вещизмом» [Великов-ский 1963, 183]. К Саррот и Бютору советские критики более благосклонны, хотя Саррот и ругают за «ультрапсихологизм» [Великовский 1963; Анисимов 1963]. Бютору же оказывается чуждой «дегуманизация» повествования: романы его тяготеют к общечеловеческому [Мотылева 1970].
В целом статьи в «Иностранной литературе» стремятся пояснить принципы и глубинные механизмы возникновения «нового романа», которые С. Великовский, например, видит в возвращении в европейскую мысль философии агностицизма, тотального неверия и сомнения, которые и заводят «лабораторную прозу» одаренных художников в тупики. В журнале нет яростной критики, нет статей-«памфлетов», подобных статьям в «Вопросах литературы». Еще одна особенность «Иностранной литературы» - публикация переводов, знакомство читателей с реальными образцами «новороманной» прозы. Если в «Вопросах литературы» критические статьи представляют собой ответы на теории и спор с теориями (часто цитируются именно статьи новых романистов, манифесты и споры с другими участниками литературного поля во Франции), то «Иностранная литература» предлагает читателям ознакомиться с некоторыми отрывками. Впервые значительные отрывки из романов появляются в статье С. Великовского «На холостом ходу» под заголовком «Литературные иллюстрации»: в переводе М. Ваксмахера представлены фрагменты из «Планетария» Н. Саррот (с тех пор роман не переводился), «В лабиринте» Роб-Грийе (появляется полный перевод Л. Коган в 1983 г.) и «Ступеней» Бютора (также не переводился больше). В своей статье С. Великовский размышляет о методе и техниках, обращаясь к живому примеру. Это единственное появление романов в журнале, позднее в «Иностранной литературе» напечатают только «Изменение» М. Бютора - за яркую социальную позицию (№ 9, 1970).
Отметим, что произведения «новых романистов» практически не переводятся в СССР. Например, в послесловии к публикации «Изменения» Бютора Т. Мотылева упоминает «Золотые плоды» Н. Саррот (переведен в 1969 г. Р. Райт-Ковалевой), позднее в 1983 г. выходит общий сборник «но-вороманистов» - с произведениями Роб-Грийе, Саррот, Бютора и Симона (сборник 1983 г. с предисловием Л. Андреева, вышел в издательстве «Художественная литература»). В каких-то антологиях печатают отдельные рассказы (например, в сборнике «Французская новелла XX века. 19401970», вышедшем в 1976 г., есть рассказы М. Бютора «Маленькие зеркальца» и А. Роб-Грийе «Пляж»; в сборнике детской прозы французских писателей «Как запело дерево» 1985 г. напечатан рассказ М. Бютора «Титан и Шельмочка»). Но серьезные публикации на русском появляются только в конце 1980-х-начале 1990-х гг., причем Мишель Бютор, принятый советской критикой теплее прочих, переводится гораздо меньше других радикальных новаторов. К слову, переводов «новейшего романа» в журнале «Иностранная литература» нет вовсе, встречаются лишь упоминания
в критических разборах - факт симптоматичный: как видно по рецепции «нового романа» в «Вопросах литературы», «новейший роман» считается крайней степенью разрушения романа, а потому не удостаивается внимания. Переводы Соллерса появятся позднее, перевод Рикарду и вовсе не появится на русском.
Предварительные выводы: поиск зазора и проблема читателя
Анализ статей позволяет выделить несколько перспективных направлений для дальнейших исследований. Первое соображение касается легитимации «нового романа» в советском литературоведении: несмотря на общее негативное отношение к новым романным формам, критики стараются найти «точки соприкосновения», «зазоры» в теории «нового романа», чтобы обозначить параллели в художественных процессах Франции и СССР и иметь возможность включить произведения Н. Саррот, М. Бю-тора и отчасти А. Роб-Грийе в общую историю французской литературы (тематически - через связь с соцреализмом, идеологически - через европейский модернизм и декаданс).
Второе соображение затрагивает проблему читателя толстых журналов. Разница в интерпретации и ретекстуализации «нового романа», которую можно увидеть в проанализированных статьях, позволяет выдвинуть предположение, что адресат у журналов был разный и что статьи писались для разных читателей - «внешнего» читателя в случае «Вопросов литературы» и «внутреннего» читателя в случае «Иностранной литературы». Однако подобные заключения требуют более обстоятельного исследования и отдельной развернутой публикации.
ЛИТЕРАТУРА
1. Андреев Л.Г. Современная литература Франции. 60-е годы. М.: Издательство МГУ, 1977. 366 с.
2. Андреев Л.Г. Куда же идет французская литература? // Вопросы литературы. 1964. № 2. С. 127-134.
3. Андреев Л.Г. Литература у порога грядущего века // Вопросы литературы. 1987. № 8. С. 3-42.
4. Анисимов И.И. Ленинградский диалог о современном романе // Иностранная литература. 1963. № 11. С. 246-252.
5. Балашова Т.В. Споры о «новом романе» // Вопросы литературы. 1963. № 12. С. 96-112.
6. Ваксмахер М. Человек и история (Заметки о современном французском романе) // Вопросы литературы. 1966. № 5. С. 124-146.
7. Великовский С.И. На холостом ходу («Новый роман» во Франции) // Иностранная литература. 1963. № 1. С. 176-191.
8. Великовский С.И. Приглашение поразмыслить (К проблеме «отчуждения») // Вопросы литературы. 1965. № 9. C. 166-189.
9. Великовский С.И. Разрушение романа (О «новой школе» французской прозы) // Иностранная литература. 1959. № 1. С. 175-185.
10. Еремеев Л.А. Французский «новый роман». Киев: Наук. думка, 1974. 223 с.
11. Зонина Л.А. Марксистский анализ «нового романа» // Вопросы литературы. 1962. № 4. C. 131-136.
12. Зонина Л.А. «Новый роман»: вчера, сегодня // Вопросы литературы. 1974. № 11. C. 69-104.
13. Зонина Л.А. Потребительство - канонизация и развенчание // Иностранная литература. 1967. № 2. С. 187-197.
14. Мотылёва Т.Л. Что же изменилось? // Иностранная литература. 1970. № 9. С. 101-102.
15. Самарин Р.М. Социалистический реализм в зарубежных литературах // Вопросы литературы. 1967. № 10. C. 3-49.
16. Arber S. Le Nouveau Roman, pierre de touche de la modernité littéraire // Germanica. 2016. № 59. P. 19-32.
17. Denès D. Le nouveau roman: problématique d'une institutionnalisation // Le temps des lettres: Quelles périodisations pour l'histoire de la littérature française du 20e siècle? Rennes: Presses universitaires de Rennes, 2001. 338 p.
18. Guermès S. Le Nouveau Roman et les États-Unis. Bruxelles: Peter Lang Verlag, 2021. 190 p.
REFERENCES (Articles from Scientific Journals)
1. Andreyev L.G. Kuda zhe idet frantsuzskaya literatura [Where is French Literature Going]? Voprosy literatury, 1964, no. 2, pp. 127-134. (In Russian).
2. Andreyev L.G. Literatura u poroga gryadushchego veka [Literature at the Threshold of the Coming Century]. Voprosy literatury, 1987, no. 8, pp. 3-42. (In Russian).
3. Anisimov I.I. Leningradskiy dialog o sovremennom romane [Leningrad Dialogue on the Modern Novel]. Inostrannaya literatura, 1963, no. 11, pp. 246-252. (In Russian).
4. Arber S. Le Nouveau Roman, pierre de touche de la modernité littéraire [Nouveau Roman, Touchstone of Literary Modernity]. Germanica, 2016, no. 59, pp. 19-32. (In French).
5. Balashova T.V. Spory o "novom romane" [Disputes about "Nouveau Roman"]. Voprosy literatury, 1963, no. 12, pp. 96-112. (In Russian).
6. Motyleva T.L. Chto zhe izmenilos' [What has Changed]? Inostrannaya literatura, 1970, no. 9, pp. 101-102. (In Russian).
7. Samarin R.M. Sotsialisticheskiy realizm v zarubezhnykh literaturakh [Socialist Realism in Foreign Literatures]. Voprosy literatury, 1967, no. 10, pp. 3-49. (In Russian).
8. Vaksmakher M. Chelovek i istoriia (Zametki o sovremennom frantsuzskom romane) [Man and History (Notes on the Modern French Novel)]. Voprosy literatury, 1966, no. 5, pp. 124-146. (In Russian).
9. Velikovskiy S.I. Na kholostom khodu ("Novyy roman" vo Frantsii) [Idling ("Nouveau roman" in France)]. Inostrannaya literatura, 1963, no. 1, pp. 176-191. (In Russian).
10. Velikovskiy S.I. Priglasheniye porazmyslit' (K probleme "otchuzhdeniya") [An Invitation to Reflect (On the Problem of "Alienation")]. Voprosy literatury, 1965, no. 9, pp. 166-189. (In Russian).
11. Velikovskiy S.I. Razrusheniye romana (O "novoy shkole" frantsuzskoy prozy) [Destruction of the Novel (On the "New School" of French Prose)]. Inostrannaya literatura, 1959, no. 1, pp. 175-185. (In Russian).
12. Zonina L.A. Marksistskiy analiz "novogo romana" [Marxist Analysis of "Nouveau Roman"]. Voprosy literatury, 1962, no. 4, pp. 131-136. (In Russian).
13. Zonina L.A. "Novyy roman": vchera, segodnya ["Nouveau Roman": Yesterday, Today]. Voprosy literatury, 1974, no. 11, pp. 69-104. (In Russian).
14. Zonina L.A. Potrebitel'stvo - kanonizatsiya i razvenchaniye [Consumerism -Canonization and Debunking]. Inostrannaya literatura, 1967, no. 2, pp. 187-197. (In Russian).
(Articles from Proceedings and Collections of Research Papers)
15. Denès D. Le nouveau roman: problématique d'une institutionnalisation [Nouveau Roman: Problem of Institutionalization]. Le temps des lettres: Quellespériodisations pour l'histoire de la littérature française du 20e siècle [The Time of Letters: What Pe-riodizations for the History of French Literature of the 20th Century]. Rennes, Presses universitaires de Rennes Publ., 2001. 338 p. (In French).
(Monographs)
16. Andreyev L.G. Sovremennaya literatura Frantsii. 60-e gody [Modern French Literature. Years 60s]. Moscow, Izdatel'stvo Moskovskogo Universiteta Publ., 1977. 366 p. (In Russian).
17. Eremeyev L.A. Frantsuzskiy "novyy roman" [French "Nouveau Roman"]. Kiev, Naukova Dumka Publ., 1974. 223 p. (In Russian).
18. Guermès S. Le Nouveau Roman et les États-Unis [Nouveau Roman and USA]. Bruxelles, Peter Lang Verlag, 2021. 190 p. (In French).
Балакирева Маргарита Евгеньевна,
Институт мировой литературы имени А.М. Горького Российской академии наук (Москва); Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» (Санкт-Петербург). Кандидат филологических наук, старший научный сотрудник, старший преподаватель. Научные интересы: французский авангард, французский неоавангард, социология литературы. E-mail: margaritabalakireva@yahoo.fr, mebalakireva@hse.ru ORCID ID: 0000-0002-7198-3214
Margarita E. Balakireva,
A.M. Gorky Institute of World Literature of the Russian Academy of Sciences; Higher School of Economics University of Russia. Candidate of Philology, Senior Researcher, IWL RAS; Senior Lecturer, HSE. Research interests: French avant-garde, French new avant-garde, sociology of literature.
E-mail: margaritabalakireva@yahoo.fr, mebalakireva@hse.ru ORCID ID: 0000-0002-7198-3214
