CC BY
100
Наследие, 1998. - 269 с.
3. Солоухин В. А. Продолжение времени. - Наш современник. - 1981. - № 1. - С. 84-95.
4. Надъярных Н. С. Аксиология перечтений. - М.: ИМЛИ РАН, 2008. - 336 с.
5. Коняев Н. М. Алексей Кулаковский. - М.; Молодая гвардия, 2011. - (Жизнь замечательных людей: сер. биогр.; вып. 1341). - 360 с.
6. Кулаковскай А. Ырыа-хоhоон: Бастакы агара.
Таhаарааччы с/а/с/с/е^/е/с сахалыы сурук-тылбаас
кэмииссийэтэ. - Дьокуускай, 1924.
7. Кулаковскай А. Е. Ырыа-хоЬзон. - Якутск, 1978. - 296 с.
8. Слепцов П. А. Об особенностях языка поэзии А. Е. Кулаковского-Ексекюляха // Кулаковский А. Е. Полное собрание сочинений: В 9 т. - Новосибирск: Наука, 2009. - Т. 1: Поэтические произведения. - С. 88-110.
УДК 811
Е. С. Сумина
ДУБЛЕТНОСТЬ В КОНЦЕПТУАЛЬНЫХ ИССЛЕДОВАНИЯХ (НА ПРИМЕРЕ КОНЦЕПТОВ «ТОЛЕРАНТНОСТЬ» И «ТЕРПИМОСТЬ»)
Посвящена рассмотрению специфики отражения явления дублетности в концептуальных исследованиях на примере важных для русской культуры концептов толерантности и терпимости. Анализируется функционирование и взаимодействие понятий «толерантность» и «терпимость» в исследованиях отечественных ученых. Дублетность толерантности и терпимости в русской культуре обосновывается за счет обращения к текстам отечественной и зарубежной гуманистической литературы и философии.
Ключевые слова: когнитивная лингвистика, культура, картина мира, дублет, концепт, понятие, толерантность, терпимость, феномен, парный концепт, семантический дублет.
E. S. Sumina
Dimorphism in conceptual researches (on the example of concepts «tolerance» and «indulgence»)
The article is devoted to observation of specificity of dimorphism phenomenon reflection in conceptual researches on the example of important for Russian culture concepts of tolerance and indulgence. Functioning and interaction of the notions “tolerance” and “indulgence” in the researches of Russian scientists are analyzed. Dimorphism of tolerance and indulgence in Russian culture is proved by appeal to texts of Russian and foreign humanistic literature and philosophy.
Key words: cognitive linguistics, culture, worldview, doublet, concept, notion, tolerance, indulgence, phenomenon, pair concept, semantic doublet.
СУМИНА Екатерина Сергеевна - к .филол. н., доцент кафедры немецкого языка и методики его преподавания ФГБОУ ВПО «Шадринский государственный педагогический институт»
E-mail: e.s.sumina@yandex.ru
Интенсивное развитие новых лингвистических направлений в рамках антропоцентрической парадигмы является одной из наиболее ярких особенностей современного языкознания [1]. В круг проблематики концептуальных лингвистических исследований как лидирующих в этом отношении попадают самые разные феномены действительности.
Явление дублетности в его многоаспектности активно изучается лингвистами самых разных направлений. Так, например, Н. Н. Волкова в своем исследовании русской эмотивной фразеологии пользуется термином «структурные (дублетные) синонимы», имея в виду такие трансформации фразеологических оборотов, которые «меняют их образные представления, оценочную и стилистическую окраску (Бог (черт, бес, шут) его знает)» [2, с. 88].
Е. А. Чагинская в статье, посвященной проблемам взаимоотношений русского и церковнославянского языков, рассматривает феномен дублетности как проявление в языке и речи специфичных для русской культуры черт, представляющих собой национальное достояние. В качестве примеров семантических дублетов исследователь рассматривает, например, русское слово «соблазн» и церковнославянское «соблазнъ», отмечая, что несмотря на то, что оба слова означают «нечто привлекательное», несколько негативной коннотацией снабжено лишь церковнославянское слово, а русское такой коннотации не имеет. То же самое касается русского слова «ангел» и церковнославянского слова «ангел» - в последнем наряду со значением прекрасного существа, источающего добро, присутствует дополнительная семантика исполнителя воли Бога. По мнению автора, «самое значимое семантическое отличие между компонентами подобной дублетной пары может быть описано лишь через призму ценностей, исповедуемых соответствующими культурными потоками» [3, с. 222].
В метаязык лингвистики термин «дублет» вошел как термин, имеющий различные уточняющие. Это и семантические дублеты, и этимологические дублеты
- слова, этимологически восходящие к одной и той же основе, но имеющие в современном языке различное значение, произношение и написание, и синтаксические дублеты, и словообразовательные, и стилистические. Это согласуется с понятием терминологических дублетов, в случаях когда для одного явления языка используются два и более обозначений. Частотность употребления того или иного компонента дублета определяется лингвистической традицией, как например, в дублетной паре хеджинг / эпистемическая модальность в исследованиях российских ученых преобладает термин «эпистемическая модальность» [4, с. 32].
В концептуальных исследованиях внутри семантических гнезд выделяются концепты разного
плана значимости, особый интерес среди которых, по мнению С. Г. Воркачева, представляют парные концепты, так называемые «концепты-семантические дублеты»: счастье - блаженство, любовь - милость, справедливость - правда, свобода - воля, честь
- достоинство и прочие, где «этноспецифическая маркированность закреплена преимущественно за вторыми членами пары» [5, с. 7].
Н. А. Красавский, исследуя специфику и динамику эмоциональных концептов, в частности концептов группы печали, пользуется термином «номинанты-дублеты эмоций» (грусть - тоска, тоска - печаль, тоска
- кручина), относя их к безэквивалетной лексике и отмечая возможность их транслирования в другой язык и другую культуру с помощью описательных средств [6, с. 466].
Семантической дублетностью характеризуется, по мнению Д. Ю. Полиниченко, и лингвокультурный концепт язык. В качестве его дублетов в русском языке выступают, по мнению исследователя, концепты речь, слово, голос [7].
Критический обзор научных исследований показал, что российские ученые склонны представлять в своих работах феномен толерантности не только как понятие «толерантность», но и как понятие «терпимость». Во многих случаях эти понятия используются как взаимозаменяемые, дублирующие друг друга. Так, например, О. В. Назаренко в статье «Проблема толерантности в философии права В. С. Соловьева» отмечает, что в современном российском обществе проблема толерантности приобрела несколько иной характер, да и само понятие терпимости распространяется на более широкие сферы общества [8]. О. Мезенцева использует в своих исследованиях понятия «толерантность», «терпимость» и «веротерпимость» как взаимозаменяемые [9].
В. М. Соколов в статье «Толерантность: состояние и тенденции» также использует понятия «толерантность» и «терпимость» как равнозначные. Это проявляется уже в определении толерантности, с которого автор начинает статью: «В нашем понимании толерантность (терпимость) - определенная мировоззренческая и нравственно-психологическая установка личности на то, в какой мере ей принимать или не принимать различные, прежде всего чуждые идеи, обычаи, культуру, нормы поведения и т. д.» [10, с. 54]. В. А. Лекторский, рассматривая четыре возможные модели толерантности, которым соответствуют некоторые существовавшие или существующие философские концепции, использует в названии первых трех моделей слово толерантность, а в названии четвертой - терпимость [11].
Название важнейшего документа, «Декларации принципов толерантности», подписанной 16 ноября 1995 года в Париже 185 государствами-членами
ЮНЕСКО, имеет в ряде случаев русскоязычный перевод как «Декларация принципов терпимости». В научной литературе можно встретить оба варианта названия данного документа: «Декларация принципов терпимости» О. В. Назаренко [12], С. В. Рыжова [13] и др., «Декларация принципов толерантности» Е. П. Непочатых [14], Е. А. Пугачева [15] и др.
Идеи толерантности проходят через всю русскую гуманистическую философию и литературу и звучат в произведениях В. С. Соловьева и В. В. Розанова, П. А. Флоренского и Н. А. Бердяева, Л. Н. Толстого и Ф. М. Достоевского, Н. В. Гоголя, А. П. Чехова. Н. Ю. Бородина предлагает рассмотреть в «свете толерантных устремлений философа» такие работы В. С. Соловьева, как «История и будущность теократии», «Великий спор и христианская политика», «Россия и Вселенская церковь», а также ряд публицистических работ, которые, по ее мнению, «становятся более обоснованными и понятными, если рассматривать их в аспекте толерантности как поиска синтеза» [16].
В свете толерантности, по мнению автора, также выступает идея В. С. Соловьева, высказанная в работе «Оправдание добра», о том, что различия не должны переходить в разделения и в антагонизм. Основной принцип толерантности, который высказывает философ в ряде своих произведений, заключается, по мнению Н. Ю. Бородиной, в отсутствии совершенства в каких-либо взглядах: «ни один
человек и ни одна группа не может претендовать на обладание истиной» [16].
Следует отметить, что практика взаимозамены понятий «толерантность» и «терпимость» существует не только в научных статьях современности - она существовала и ранее. Всемирно известное произведение Дж. Локка «A letter concerning Toleration» получило при переводе на русский язык название «Письмо (письма, послание) о веротерпимости», тогда как в немецком языке, например, в заглавии этого произведения используется существительное Toleranz
- «Brief über Toleranz». Это произведение Дж. Локка (1686) содержит рассуждения о должной степени свободы религиозного сознания; его главная мысль заключается в том, что правители не могут точно знать, истинна ли исповедуемая ими религия; в то же время властям позволено вмешиваться, если религия угрожает порядку. Уже здесь отмечается ограниченность в отношении объекта терпимости, на который она может распространяться. Распространение терпимости оказывается недозволенным в отношении атеистов, несвязанных общепринятыми клятвами, ибо «для атеиста ни верность слову, ни договоры, ни клятвы, т. е. все, на чем держится человеческое общество, не могут быть чем-то обязательным и священным» [17, с.124].
В процессе анализа философских произведений «Русская идея» и «Оправдание добра» В. С. Соловьева [18], «Душа России» Н. А. Бердяева [19], «Россия есть живой организм» и «О русской идее» И. А. Ильина [20], «Родина» А. Ф. Лосева [21], «Восток, Запад и русская идея» Л. П. Карсавина [22], которые вышеназванные авторы связывают с проблемой толерантности, мы не обнаружили понятия «толерантность» ни в одном из них. В то же время во многих произведениях уделяется значительное внимание близким понятиям, прежде всего понятиям «терпимость» и «терпеливость», которые часто упоминаются в контексте русской национальной идеи.
Современные исследователи русской философии (Т. В. Волкова [23], И. И. Евлампиев [24] и др.) отмечают, что процесс ее формирования практически с самого начала был сопряжен с критикой западной культуры, которая придавала особое внимание феномену терпимости. Одновременно с этим признается, что все развитие русской философии связано с активным усвоением и переработкой идей западной философии, признается и воздействие на нее восточной философии, хотя и менее значительное.
О терпимости, свойственной русскому народу, рассуждают уже отечественные философы XIX века. Так, Н. Я. Данилевский (1822 - 1885) в своем знаменитом труде «Россия и Европа» [25] пишет о том, что природные свойства славянских народов более предрасположены к проявлению терпимости, или, по крайней мере, их задатки более сильны для того, чтобы воспринимать и осилить кроткий дух христианства. Именно поэтому терпимость составляла отличительный характер России в самые грубые времена. Философ обращает внимание на то, что терпимость была свойственна русским изначально: терпимым отношением характеризовалось расселение славянских народов (и, в первую очередь, русского народа). Это терпимое отношение проявлялось в том, что слабые народы не только не были уничтожены, стерты с лица земли, но даже не были лишены своей свободы и собственности, не были обращены победителями в крепостное состояние.
Идея терпимости развивалась и в дальнейшей истории русской философской мысли. Так, В. С. Соловьев в работе «Оправдание добра» отмечает, что терпимость относится к числу пяти добродетелей наряду с великодушием, бескорыстием, щедростью и правдивостью. При этом философ различает понятия «терпимость» и «терпеливость», отмечая, что терпеливость как добродетель является только страдательной стороной того душевного качества, которое в деятельном своём проявлении называется великодушием, или духовным мужеством. Терпимость, по мнению философа, является особой разновидностью терпеливости, «так называется допущение
чужой свободы, хотя бы предполагалось, что она ведет к теоретическим и практическим заблуждениям». Философ подчеркивает также, что терпимость может быть в различных ситуациях либо пороком, либо добродетелью в зависимости от внутренних мотивов и предмета (в качестве которых могут выступать и великодушие, и малодушие, и уважение к правам других и пренебрежение к их благу, и глубокая уверенность в побеждающей силе высшей истины, и равнодушие к этой истине). Рассуждая о нравственности, В. С. Соловьев отмечает активную позицию всех нравственных чувств, в том числе и терпимости: «В основу нравственности по требованию разума можно полагать только такие чувства, которые каждый раз содержат в себе побуждение к определённому действию, из обобщения которых образуется затем определённое нравственное правило или принцип» [26, с. 133]. Как следствие, терпимость становится положительной нравственной категорией лишь при условии, что она определяет активную позицию человека по отношению к тому, что он терпит.
Можно предположить, что в текстах философа феномен толерантности, которому свойственны такие признаки, как активная позиция, полярность (порок
- добродетель), вербализуется не непосредственно с помощью слова «толерантность», а с помощью синонимичного слова «терпимость». Иными словами, в данной работе находит отражение традиционная
дублетность понятий «толерантность» и «терпимость», с помощью которых важные признаки феномена толерантности отражаются в сознании носителей русского языка.
Дублетность толерантности и терпимости
подтверждается также и исследованием концептов с соответствующими именами в русской языковой картине мира на основе сравнения словарных описаний семантических единиц сквозь призму различных языковых возможностей.
Так, например, на основе словарных дефиниций толерантности в терпимости в толковых словарях
представляется возможным выделить такие
концептуальные признаки терпимости, как снисходительность, смирение, способность выносить. В качестве дополнительных признаков можно назвать пассивность (основанную на нетребовательности и покорности), упорность, продолжительность, страдание. Яркими признаками толерантности могут быть названы отсутствие реакции (невосприимчивость) (признак, связанный с его специализированным, биолого-медицинским значением) и снисходительность. Снисходительность, таким образом, является общим концептуальным признаком толерантности и терпимости, а отсутствие реакции или невосприимчивость, напротив, выступает как отличительный признак, присущий только толерантности, но не
терпимости. О возможном наличии этого признака у терпимости могут свидетельствовать, однако, данные этимологических словарей, согласно которым существительное терпимость образовано от глагола терпеть, который употребляется в значениях ‘стойко переносить’, ‘мириться с наличием чего-либо’, ‘страдать’, появился в языке в XI веке путем расширения значения русского глагола терпнуть (‘неметь’, ‘терять чувствительность’), является родственным украинскому глаголу тершти ‘цепенеть от страха’, литовскому tirpsti ‘неметь’, словенскому trpeti, trpim ‘страдать, длиться’, латинскому torpeo (torpere) ‘быть оцепенелым, неподвижным’ и связано также с древневерхненемецким глаголом sterban ‘умирать’ [27, с. 49; 28, с. 234].
Выявленная и обоснованная дублетность русскоязычных понятий «толерантность» и «терпимость», их взаимозаменяемость, наличие общих и отличительных признаков позволили предположить, что концепт с именем толерантность отсутствует в русской культуре «в изолированном виде», но присутствует как компонент другого национального концепта - концепта с именем терпимость. Говорить о полном отсутствии концепта толерантность в русской культуре было бы несправедливо, поскольку «наличие некоторого слова безусловно указывает на наличие соответствующего концепта и, более того, на его значимость для данной культуры, равно как и отсутствие в языке некоторого слова не означает отсутствия соответствующего концепта» [29, с. 308].
В рамках концептуального исследования толерантности и терпимости представляется возможным и целесообразным отразить дублетность этих понятий в имени одного общего концепта и обозначить его как «семантический дублет» толерантность - терпимость. Согласно словарю иностранных слов Л. П. Крысина, существительное дублет может означать не только один из двух одинаковых предметов - одно из значений этого слова определяется как «поддельный драгоценный камень, склеенный из двух частей, из которых лишь верхняя часть является настоящим драгоценным камнем». Используя данное значение применительно к понятию «концепт-семантический дублет», мы полагаем, что имя такого концепта может быть образовано из двух имен, из которых только второй компонент может быть «подлинным», т. е. семантически наиболее значимым, «конституирующим в семантике концепта» [35, с. 8]. В отношении русского концепта толерантность - терпимость в таком случае «подлинным», семантически наиболее значимым и весомым, представляется второй компонент имени - терпимость, доля толерантности как первого компонента имени концепта при этом оказы-вается менее значимой.
Подводя итоги, отметим, что в области концеп-
туальных исследований дублетность, уже давно
вошедшая в метаязык лингвистики с разными
уточняющими, также находит свое отражение. Наиболее интересным аспектом являются парные концепты (концепты-семантические дублеты) с двойными именами, в которых процентное соотношение значимости их составляющих компонентов может оказаться обоснованно неодинаковым, как в случае с рассмотренными нами понятиями толерантность и терпимость, дублетность которых подтверждена многочисленными исследованиями. Использование дублетов в концептуальных работах может спо-
собствовать более глубокой проработке некоторых концептов, обнаружению дополнительных смыслов, которые невозможно установить при исследовании одинарных концептов.
Л и т е р а т у р а
1. Пименова М. В. Концептуальные исследования. Введение. - М.: Флинта, 2011. - 176 с.
2. Волкова Н. Н. Русская эмотивная фразеология в языке и тексте. Дисс. ...канд. филол. наук. - Воронеж, 2005. -135 с.
3. Чагинская Е. А. Явление семантической дублетности в контексте проблемы взаимоотношений русского и церковнославянского языков // Филологические науки. Вопросы теории и практики. - Тамбов: Грамота, 2010. - № 1 (5) : в 2-х ч. ЧЛ. - С. 220-223.
4. Глушак В. М. Эпистемическая функция частиц в организации речевого поведения // Вестник Северного (Арктического) федерального университета. Серия: Гуманитарные и социальные науки. - 2009. - № 3. - С. 32-37.
5. Воркачев С. Г. Концепт как «зонтиковый термин» // Язык, сознание, коммуникация. Вып. 24. - М., 2003. - С. 5-12.
6. Красавский Н. А. Динамика эмоциональных концептов в немецкой и русской лингвокультурах. Дисс. ...докт. филол. наук. - Волгоград, 2001. - 507 с.
7. Полиниченко Д. Ю. Естественный язык как лингвокультурный семиотический концепт (на материале русского и английского языков). Дисс. ... канд. филол. наук.
- Краснодар, 2004. - 179 с.
8. Назаренко О. В. Проблема толерантности в философии права В. С. Соловьева [Электронный ресурс] // Российское Объединение Исследователей Религии [сайт], [2004]. ЦКЬ http://www.rusoir.ru (дата обращения: 20.07.2005)
9. Мезенцева О. Толерантность: границы, возможности, перспективы [Электронный ресурс] // Персональный вебжурнал [сайт], [2005]. иКЬ http://lysenka.net/teokratia/ (дата обращения: 29.10.2006)
10. Соколов В. М. Толерантность: состояние и тенденции // Социс. - 2003. - № 8. - С. 54-63.
11. Лекторский В. А. О толерантности, плюрализме и критицизме // Вопросы философии. - 1997. - № 11. - С. 46-54.
12. Назаренко О. В. Проблема толерантности в философии права В. С. Соловьева [Электронный ресурс] // Российское Объединение Исследователей Религии [сайт], [2004]. ЦКЬ http://rusoir.ru/03print/01/09/ (дата обращения: 20.09.2012)
13. Рыжова С. В. Этническая и гражданская идентичность в контексте межэтнической толерантности. Автореф. дисс. ... канд. социол. наук. - М., 2008. - 33 с.
14. Непочатых Е. П. Социально-психологические аспекты формирования этнической толерантности учащихся городской школы. Автореф. дисс. ... канд. психол. наук. - Курск,
2004. - 23 с.
15. Пугачева Е. А. Формирование толерантности студентов в поликультурной среде вуза. Автореф. дисс. ... канд. пед. наук. : - Нижний Новгород, 2008. - 21 с.
16. Бородина Н. Ю. Толерантность в философии Вл. Соловьева: важнейшие направления [Электронный ресурс] // София : рукописный журнал Общества ревнителей русской философии ; вып. 7, 2005 [сайт], [2005]. иКЬ http://www.eunnet. ш^ойа/07-2005/ (дата обращения: 23.10.2006)
17. Локк Дж. Сочинения в трех томах : т. 3 - М.: Мысль, 1988. - 668 с. - (Филос. Наследие, Т. 103). - С. 91-134.
18. Соловьев В. С. Оправдание добра. Нравственная философия // Соловьев В. С. Сочинения ; в 2 т. ; Т. 1. ; сост., общ. ред. и вступ. ст. А. Ф. Лосева и А. В. Гулыги ; примеч. С. Л. Кравца и др. - М.: Мысль, 1990. - С. 47-549.
19. Бердяев Н. А. Душа России. - Л.: Сказ, 1990. - 30 с.
20. Ильин И. А. О русской идее // Русская идея : сост. и авт. вступ. статьи М. А. Маслин. - М.: Республика, 1992. -С. 436-444.
21. Лосев А. Ф. Родина // Русская идея : сост. и авт. вступ. статьи М. А. Маслин. - М.: Республика, 1992. - С. 420-429.
22. Карсавин Л. П. Восток, Запад и русская идея // Русская идея : сост. и авт. вступ. статьи М. А. Маслин. - М. : Республика, 1992. - С. 313-324.
23. Волкова Т. В. Принцип толерантности в русской философии [Электронный ресурс] // Клуб практической философии «Честь и свет» [сайт], [2004]. иКЬ http://www. chestisvet.ru/ index.php4?id =116 (дата обращения: 03.07.2006)
24. Евлампиев И. И. Русская философская мысль в контексте мировой философии // История русской философии : уч. пособие для вузов. - М.: Высшая школа, 2002. - С. 3-11.
25. Данилевский Н. Я. Россия и Европа [Электронный ресурс] // Либрусек [сайт], [2004]. иКЬ http://lib.rus.ec/b/164714 (дата обращения: 03.10.2012)
26. Соловьев В. С. Критика отвлеченных начал // Соловьев В. С. Сочинения ; в 2 т. ; Т. 1. ; сост., общ. ред. и вступ. ст. А. Ф. Лосева и А. В. Гулыги ; примеч. С. Л. Кравца и др.
- М.: Мысль, 1990. - С. 745-758.
27. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка / М. Фасмер : в 4 т. ; Т. 4. - М.: Астрель, 2004. - 860 с.
28. Шанский Н. М. Краткий этимологический словарь русского языка; изд. 2-е, испр. и доп. ; под ред. С. Г. Бархударова. - М.: Просвещение, 1971. - 542 с.
29. Зализняк А. А. Ключевые идеи русской языковой картины мира : сб. статей - М.: Языки славянской культуры,
2005. - 540 с.
