CC BY
52
--rfi^f^SS^--
Литература народов России Literature of the Peoples of Russia
Р.М. Ханинова (Элиста)
ДРУЖЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРНАЯ ПАРОДИЯ В КАЛМЫЦКОЙ ЛИРИКЕ ХХ В.*
Аннотация. В статье рассмотрен вид дружеской литературной пародии в калмыцкой лирике 1930-1960-х годов. К этому заимствованному жанру немногие калмыцкие поэты обращались эпизодически либо открыто (Гаря Даваев, Михаил Хонинов, Тимофей Бембеев, Санжара Байдыев), либо анонимно, либо под литературным псевдонимом (Умшач, Арзин Хар). В количественном плане пародисты создавали обычно циклы пародий (от 4 до 21), не продолжая далее эти опыты. Жанровая дефиниция заявлялась эксплицитно как литературная пародия (Умшач, Арзин Хар), как дружеский юмор (Гаря Даваев, Тимофей Бембеев) или имплицитно (Михаил Хонинов, Санжара Байдыев). Газетные и журнальные тексты пародий с точки зрения временного фактора являли определенный тип взаимоотношений: авторы пародии и пародируемого объекта - современники, событийный план сфокусирован на современности. По цели пародирования - это дружелюбная пародия, не дискредитирующая оригинал, более юмористическая и комическая, чем сатирическая. Объектом пародирования становились отдельные художественные произведения, их персонажи, переводы, литературный жанр, проблемно-тематический аспект, стиль, художественные приемы, авторское мировидение. Структура пародии определялась краткостью (от 4 до 12 строк), заголовочным комплексом (название, посвящение, эпиграф), единым или строфическим построением, диалогической конструкцией, цитатным компонентом, анафорой. Средствами пародирования были литературная игра, литературная маска, ирония, юмор, шутка, гипербола, звукоподражание, имитация.
Ключевые слова: дружеская литературная пародия; калмыцкая лирика; ХХ век; литературный процесс; литературный псевдоним.
R.M. Khaninova (Elista)
Kalmyk Lyrical Poetry of the 20th Century: Friendly Literary Parody**
Abstract. The article deals with friendly literary parody in Kalmyk lyrical poetry of the 1930-1960s. Quite a few Kalmyk poets occasionally turned to this borrowed genre
* Исследование проведено в рамках государственной субсидии — проект «Устное и письменное наследие монгольских народов России, Монголии и Китая: трансграничные традиции и взаимодействия» (регистрационный номер АААА-А19-119011490036-1).
** The study was conducted as part of the state subsidized project "Oral and written heritage of the Mongolian peoples of Russia, Mongolia and China: cross-border traditions and interactions" (registration number AAAA-A19-119011490036-1).
either publicly (Garya Davaev, Mikhail Khoninov, Timofei Bembeev, Sanzhara Baid-yev) or anonymously, or pseudonymously ('Umshach', 'Arzin Khar'). Quantitatively, the authors usually created cycles of parodies (4 to 21) without further experiments. The genre would be explicitly defined as literary parody ('Umshach', 'Arzin Khar'), friendly disputes (Garya Davaev, Timofei Bembeev) - or implicitly (Mikhail Khoninov, Sanzhara Baidyev). In terms of time, newspaper and journal texts of parodies served as a certain means of communication: authors and objects of parodies - contemporaries, the described events being current ones. As for purposes, those were friendly - essentially humoristic and comic rather than satirical - parodies that did not aim to discredit the original. The subjects of parodies were separate fiction books, their characters, translations, literary genres, thematic aspects, style, belles-lettres methods, and authors' worldviews. Parodies were structurally featured by brevity (4 to 12 lines), heading sets (title, dedication, epigraph), single or strophic structures, dialogic patterns, quoted elements, and anaphora. Means of parody were represented by the literary game, literary mask, irony, humor, joke, hyperbole, onomatopoeia, and imitation.
Key words: friendly literary parody; Kalmyk lyrics; 20th century; literary process; literary pseudonym.
Феномен пародии с античности и до настоящего времени как история литературной борьбы и критики, направлений и течений, стилей и жанров, традиции и новации, трансформации и эволюции является одной из актуальных проблем отечественного и зарубежного литературоведения. В теоретическом плане труды Ю. Тынянова, О. Фрейденберг, М. Бахтина, В. Шкловского, М. Гаспарова, Вл. Новикова, Е. Хворостьяновой, С. Голуб-кова, О. Кушлиной, С. Тяпкова, Г. Лушниковой и других ученых во многом полемичны в определении как понятия русской литературной пародии, так и анализа ее текстов. Согласно современной концепции О.А. Сысоевой, «литературная пародия - один из видов вторичных текстов, метажанр, в котором доминирующей является авторская установка на определенный текст общения с адресатом (латентная адресация); объектом изображения (вторым планом) пародии является другое произведение, художественные приемы какого-либо писателя, тематика, идейное содержание, жанр, целое литературное направление и тому подобное, целью - эстетическая критика указанного объекта, осуществляемая средствами иронической стилизации» [Сысоева 2013, 334]. На наш взгляд, здесь спорным представляется утверждение латентной адресации, адресация может быть и открытого типа относительно пародируемого автора и его произведения.
Калмыцкая литературная пародия не была объектом и предметом исследования до сих пор. В общем обзоре калмыцкой поэзии 1930-х гг. есть простое перечисление некоторых жанров и авторов: «Поэты пишут басни, пародии, баллады ("Мудрая лягушка" М. Эрдниева, "Баллада о будущем", литературные пародии Г. Даваева...)» [История калмыцкой литературы 1980, 92].
Не ставя целью изучение истории литературной пародии в калмыцкой поэзии, прозе, драматургии ХХ в., рассмотрим в нашей статье лишь одну
ее разновидность - дружескую литературную пародию в калмыцкой лирике, поскольку как заимствованный жанр она появилась тогда в середине 1930-х гг. и угасла в 1970-е гг. В новом столетии литературная пародия не возродилась в калмыцкой поэзии на родном языке.
Если учитывать, что пародия активизируется в переломные эпохи при смене художественных методов, литературных направлений и течений, эстетических вкусов, то она берет на себя и функции литературной критики, становясь социокультурным индикатором литературного процесса и общества.
Калмыцкую дружескую литературную пародию можно соотнести с дружелюбной пародией по классификации Вл. Новикова [Новиков 1989, 118]. Она не имеет явного сатирического посыла; автор адресует ее коллегам по цеху, обычно обыгрывая шутливо или иронически проблемно-тематический ряд произведений, их персонажей, жанровый диапазон, литературный путь писателя или критика. По словам О.Б. Кушлиной, «пародия - это верное средство для писателя определить свое собственное место в литературном процессе, иронически осмысляя работу сотоварищей» [Кушлина 1993, 26].
Немногие калмыцкие поэты обращались к дружеской литературной пародии, как правило, эпизодически, создавая несколько произведений и не специализируясь в этом направлении. Авторство заявлено либо открыто, либо анонимно, в том числе под литературным псевдонимом, не расшифрованным, к сожалению, и поныне. Тексты, публиковавшиеся обычно в газетах и журналах, были сфокусированы в основном на современниках и современности.
С точки зрения временного фактора, по типологии Г. Лушниковой, авторы пародии и пародируемого объекта - современники. Такие отношения между протословом и пародией своего рода литературная полемика, интеллектуальный спор [Лушникова 2009, 15].
Жанровая принадлежность подобного произведения определялась калмыцкими поэтами по-разному - эксплицитно и имплицитно. Гаря Даваев (1913-1943) в газете «ТацИчин зэцг» («Областные известия») в 1935 г. назвал свою подборку из 9 стихотворений, адресованных своим коллегам, «YYрин шог» («Дружеский юмор») [Даван 1935, 4]. Слово «шог» в калмыцком языке имеет несколько значений: 1) шутка, проказа; 2) юмор, ирония, насмешка; 3) острота, меткое слово [Калмыцко-русский словарь 1977, 678]. А неизвестный автор, скрывшийся под нейтральным литературным псевдонимом Умшач (Читатель), публикацию 4 своих произведений, посвященных калмыцким поэтам, в 1938 г. обозначил как «Литературн пародий» («Литературные пародии») в газете «Улан баИчуд» («Красная молодежь») [Умшач 1938, 4]. Автор с многозначительным литературным псевдонимом Арзин Хар (Арза, что означает молочная водка двойной перегонки) собрал 9 стихотворений в журнале «Улан туг» («Красное знамя») за 1939 г. под общим заглавием «Литературин пародий» («Литературные пародии») [Арзин Хар 1939, 90-93]. В газете «Улан хальмг» («Красный
калмык») 1 января 1941 г. дана юмористическая страница без указания автора или авторов: в центре подборки стихотворение «Шин ^илин шог, селвг» («Новогодний юмор, совет») в окружении 7 четверостиший, обращенных к калмыцким поэтам. Соседство юмора и совета здесь апеллирует к калмыцкой пословице: «Селвг уга цецн уга, буульм^ уга баатр уга» («Без совета нет мудрости, без похвальбы (похвалы) нет богатырей») [Калмыцко-русский словарь 1977, 448].
После длительного перерыва, вызванного Великой Отечественной войной и тринадцатилетней ссылкой калмыцкого народа в период сталинских репрессий, калмыцкие поэты, вернувшись на родину, в конце 1950-х гг. - начале 1960-х годов вновь обратились к жанру дружеской литературной пародии. Так появились стихотворения Тимофея Бембеева (1930-2003) под названием «YYрин шог» («Дружеский юмор») [Бембин 1959, 4; Бембин 1960, 4]. Для одной из своих первых книг Михаил Хо-нинов (1919-1981) написал цикл из 18 стихотворений, в которых адресатами были калмыцкие писатели и сам автор (две автопародии-четверостишия), но эти произведения по неизвестным причинам не вошли в его прижизненные и более поздние книги. Этот цикл под названием «Пародии» был опубликован в 2010 г. журналом «Теегин герл» («Свет в степи») как литературное наследие поэта [Хоньна 2010, 55-60]. Наконец, Санжара Байдыев (1925-1993) в 1968 г. напечатал в журнале «Теегин герл» цикл «YYрмYДтэн» («Друзьям») из 21 стихотворения [Байдын 1968, 74-75], во втором варианте - в своей книге «Ьазрин сорнц» («Земное притяжение») уже под другим названием «ЙeрэлмYД» («Благопожелания») [Байдын 1968, 121-129]. Йерэл (благопожелание) - фольклорный калмыцкий жанр.
Следовательно, из семи авторов двое - Умшач и Арзин Хар - выделили свои произведения в жанровом отношении именно как литературные пародии. Другие - Гаря Даваев, Тимофей Бембеев - указали на доброжелательный характер своих стихотворений, подчеркнув это в общем заглавии «Дружеский юмор». Без прямого жанрового обозначения в 1941 г. опубликованы стихи анонимного автора / авторов с косвенной подсказкой «Новогодний юмор, совет». Большой стихотворный цикл Михаила Хони-нова остался в свое время в рукописи без заглавия. Написанные в 1967 г. и увидевшие свет на страницах первого номера журнала «Теегин герл» за 1968 г. стихотворения Санжары Байдыева под общим названием цикла «Друзьям» не дифференцированы жанровой дефиницией, но опубликованы в рубрике «Хeкрллhн болн шогллhн» («Сатира и юмор»). В книжном варианте те же байдыевские произведения уже выведены за пределы сатиры и юмора, ориентированы на фольклорный жанр благопожеланий.
В терминологическом плане пародия репрезентировалась авторами по-калмыцки безэквивалентной лексикой с уточнением «литературн пародий» («литературные пародии») или понятием «уурин шог» («дружеский юмор»). Иногда эти произведения, например, Т. Бембеева сопровождались дружескими шаржами художника Н. Будникова, иллюстрируя портреты адресатов - Хасыра Сян-Белгина (1909-1980) и Эренцена Лиджиева
(1910-1980) [Бембеев 1959, 4; Бембеев 1960, 4]. Ранее неизвестный художник создал дружеские шаржи - на Басанга Дорджиева (1918-1969), Це-рена Леджинова (1910-1942) и Лиджи Инджиева (1913-1995), дополняя дружеские пародии анонимного автора в газете «Улан хальмг» от 1 января 1941 г.
Дружеская литературная пародия в калмыцкой лирике была небольшого объема (от 4 до 12 строк), структурирована разными строфами или единым текстом (иногда с использованием «лесенки»), традиционной для калмыцкого стихосложения анафорой (парной, сплошной), диалоговой конструкцией, риторическими фигурами. Заголовочно-финальный комплекс произведения ограничивался, как правило, заглавием, реже посвящением или эпиграфом, без обозначения места и времени создания. Заглавия обычно указывали на адресата (имя и фамилия в именительном или дательном падеже). Одни и те же адресаты в упомянутом цикле С. Байды-ева в журнальном варианте даны в именительном падеже (Калян Сан^) [Байдыев 1968 а, 74], а в книжном варианте - в дательном (Калян Санжд) [Байдыев 1968 Ь, 121], поскольку жанр благопожелания всегда имел адресный статус. Так, обращаясь к представителю старшего поколения, молодой поэт обыграл его поэму «Бригадир» (1934, в которой Шургучи спас во время бурана колхозное сено), назвав Санджи Каляева (1905-1985), защищавшего поэзию в суровые зимы и трудные времена, «бригадиром» калмыцких писателей и пожелав ему, несмотря ни на что, и далее воспевать прекрасную, как утренний мираж, жизнь. «Хальмг бичэчнртэн / мана цагтан // Хацм^та "бригадирнь" лавта / болвт. ШуурИта YвлмYДиг, шуу-гата цагмудиг / Шудтнь Иатлад, шYлгэн харсвт. / 0рYни мацИарин сээхн бээдл / брчэстн Иарл уга хацИатха!» [Байдыев 1968 а, 74]. Из-за цензуры метафорическими образами метеоусловий и хронотопа автор в контекстном плане передал и факты из биографии адресата, несправедливо репрессированного в 1937 г. и отбывшего срок на Колыме, а затем первым получившего звание народного поэта Калмыцкой АССР (1965).
В своем цикле Арзин Хар две из девяти пародий конкретизировал наименованием претекста с посвящением: «"Энр ортав". Дор^ин Басцгд» («"Родная страна". Басангу Дорджиеву») [Арзин Хар 1939, 91], «"Комсомольск марш". Букшан Бадмд» («"Комсомольский марш". Бадме Букшае-ву») [Арзин Хар 1939, 92]. Так, автор, цитируя строки из указанного стихотворения Дорджиева («Маркс - Ленинэс эклэд, / Мецк Сталинск эпохд ирв» = «Начиная с Маркса - Ленина, пришел в бессмертную сталинскую эпоху»), с иронией заявил: «Сулхн! - эн куплетд / ШYДЭн умшач ирзэлИнэ» [Арзин Хар 1939, 91], т.е. «Расслабься! На этом куплете читатель скалит зубы», потешаясь над неуклюже выраженным содержанием исходного стихотворения. Вторая строфа пародии также начиналась с дорджиевской цитаты («Колхоз батар тогтаснь / Коммуна парть большевик»), а заканчивалась обращением к молодому поэту: «Кеерк, Басц, иньгм, / Келэн невчк ясхнчн» [Арзин Хар 1939, 91]. В смысловом переводе: «"Колхоз укрепили Коммунистическая партия большевик". Бедняга, Басанг-друг, язык не-
много подправь». Иначе говоря, поэту надо трудиться над своим стилем. То же замечание в анонимной пародии 1941 г. «Дор^ин Басц» («Басанг Дорджиев»), указывающей на стихотворение поэта «Байн теегм - байрта» («Радостна моя богатая степь»): «"Байн теегм - байрта", / Басц дуучнь -ертэ. / Теегин зеернь улмар естхэ, / Туунэ дуучнь айсан ястха!» [Дор^ин 1941, 4]. В смысловом переводе: «"Радостна моя богатая степь". Басанг-певец у нее в долгу. / Пусть множатся сокровища степи, / Пусть ее певец улучшит свою мелодию».
Таким образом, авторы пародий, обращаясь к текстам коллеги, выделили неудачные словесные пассажи, подчеркивая тем самым, что политическая лояльность, идеи эпохи, пропагандистские штампы и партийные лозунги - не признак художественности произведения и таланта его создателя.
Умшач в качестве эпиграфа к своим двум литературным пародиям -«Хоньна Муудад» («Мууде Хонинову») и «Кектэн Элдэд» («Эльде Кек-тееву») - привел записи своих разговоров с молодыми поэтами. Вступая с диалог с Михаилом Хониновым, автор напомнил ему: «"Зэрмдэн зевэр сэн стихс / бичэд бээ^ болхмн" (Муудала кYYндсн кYYндэнэс)» [Умшач 1938, 4]. В смысловом переводе: «Иногда можно писать очень хорошие стихи (Из разговора с Муудой)». Мууда - домашнее имя Михаила Хо-нинова. Стихотворение состоит из двух неравных частей. В первой части слово предоставлено адресату: «Бээ^эhэд нег стих бичхнь - / Бичсн стихим газетмYД hарhцхахш, / Учринь редактормудас сурхнь - / Уутар ха^Ьрмудынь YЗYлнэ. / Ха^Ьр YгмYД харhвчн, / Хайхд харм болна, / Тииг^ рифмэрн ирлцдг / Талдан YгмYД олдхш. / Бичэчнрин членд орхар / Басл ^е гитлэн хурдлнав, / Тер бийнь эмтс / ТерYЦ учртан авцхахш» [Умшач 1938, 4]. Т.е. Мууда сокрушается: «Напишешь, бывало, одно стихотворение, в газетах не публикуют. Спросишь у редакторов, в чем причина, те долго показывают ошибки. Пусть встречаются неправильные слова, жалко мне бросать их, для нужных рифм другие слова не находятся. Чтобы стать членом Союза писателей, приходится много суетиться. Тем не менее, люди не принимают это во внимание». Во второй части Умшач наставляет: <^гин хурцинь ол^, / Yзгэн ниилYл^ босх! / ^цэ^ давсинь тэв^, / Кергтэ юмс бич!» [Умшач 1938, 4]. Смысловой перевод: «Найдя остроту слов, / соедини их! / В завершение добавь соли, / пиши нужные вещи!».
В эпиграфе ко второй пародии речь идет о творческих планах Эльди Кектеева: «"Ончхин Ж¡ирhлиннь" негдгч дегтринь / тегскчкэд, хойрдгч дегтринь бич^энэв (Авторла ^ндсн ^ндэнэс)» [Умшач 1938, 4]. Смысловой перевод: «Завершив первую книгу "Ончхан Джиргал", пишу вторую книгу (Из разговора с автором)». Э. Кектеев (1916-1965), обратившись к жизни и творчеству поэта Ончхана Джиргала, героя Отечественной войны 1812 г., приступил в 1937 г. к работе над первым романом в стихах в истории калмыцкой литературы.
Умшач размышлял по этому поводу: «Элдэн - "Ончхин Ж¡ирhл" / ЗYркнэс мини hархш, / Эндр асхн нам / Зуудндм орад бээв. // Олн эмтс
цугтан / Умшхар адhж;ацхадг болхмн, / "Ончхин Ж¡ирhлнь" - Элдэг / Унтуллго икэр зоващахмн. // Туунэсн нам ода / ТYPYн дегтрэснчнь бар-лулхнтн? / Бидн умш^ YЗЭД, / "Болсн, тYYкэhинь амсийвдн"» [Умшач 1938, 4]. В смысловом переводе: «"Ончхан Джиргал" Эльди не выходит у меня из сердца, сегодня даже во сне мне приснился. Народ торопится прочитать скорей, поэтому "Ончхан Джиргал" мучает Эльдю бессонницей. Так нам опубликуете первую книгу сейчас? А мы, прочитав, поймем, готовое или сырое еще, попробуем на вкус». Этой дружеской пародией Умшач исследовал современный литературный процесс, следя за его новинками, выступая в роли литературного критика.
Спустя несколько лет, в феврале 1941 г., газета «Улан баИчуд» публикует первую часть романа Кектеева [Кектэн 1941 а, 4; Кектэн 1941 Ь, 4], полностью роман завершен летом того же года.
Те же гастрономические сравнения в другой пародии Умшач. Читая «бесконечные» стихи Церена Леджинова, он сокрушался: «"Давснь тату" стихс / Дегд дуртаИар умшгдхш, / Амтн уга болад, / Амнас алдрад бээнэ» [Умшач 1938, 4]. Смысловой перевод: «Стихи, в которых недостает соли, читаются без удовольствия, будучи безвкусными, не держатся во рту». При этом пародист использовал слово «стихс» (стихи) без калмыцкого эквивалента «шYлгYД».
В двух пародиях Гари Даваева и Арзин Хар объектом внимания стала проза Баатра Басангова (1911-1944), обращенная к дореволюционной жизни калмыцкого народа. Первый из них, сопоставляя прошлое и настоящее, упоминает героиню повести писателя «Булгун» и книгу его рассказов «Эцгрсн цагин Yнн» («Правда минувших лет», 1931). «Кекргсн шин теегтм / Кеерк Булhн Yзгтхш, / Эцгрсн цагин Yнн / Эмн бээдл санулна. / Москван сээхн уульнцар / Машид цув^ гуунэ, / Мана ^ирhлтэ теегм / Шин туу^ ^лэнэ» [Даван 1935, 4]. Смысловой перевод: «В зазеленевшей новой степи не видно бедной Булгун, правда минувших лет вызывает в памяти прежнюю жизнь. По прекрасным московским улицам мчатся машины, наша ожившая степь ждет новую историю». Первая строка пародии «Басцга Баатр» («Баатр Басангов») цитатой отсылала к стихотворению адресата «Кекрсн шин теегтм» («Моя зазеленевшая новая степь») [Басцга 1935, 2-3]. Во второй строке драматическая судьба калмычки связана с прошлым социальным и семейным неравенством женщины. Хронотоп Москвы обусловлен столичной службой писателя в органах ОГПУ и НКВД.
Тот же призыв - обратиться к современной действительности - повторен вторым автором спустя несколько лет в пародии «Басцга Баатр» («Баатр Басангов»): «"Эцгрсн цагин Yнндэн" / Эмнк Yн бичлэч. / Алдр мана едрмYДЭC / Ард хоцрсан медхнчнь» [Арзин Хар 1939, 4]. В смысловом переводе: «В "Правде минувших лет" ты написал о прежней правде. Пойми, что отстаешь от великих наших дней».
На новогодней странице «Улан хальмг» за 1941 г. анонимный автор в стихотворении «Шин ^илин шог, селвг» («Новогодний юмор, совет»)
также высказал свои пожелания Новому году и писателям: «Болв, зуг ча-мур / Бидн невчкн зарЬгавдн. / Мана ахнр бичэчнр / Манд дегтрмYД ертэ! // Тегэд, эднд кел / Тер ерэн даццултха! / ШYлг бичсн цагтан / Шикринь икэр тэвтхэ! // Айста сээхн дуд, / Ахр, бичкн наадд, / Алькинь тедниг заахв, / Ахнр бийснь медхов!» [«Шин ^илин шог...» 1941, 4]. Смысловой перевод: «Но мы тебе (новому году) немного обязаны. Наши старшие писатели должны нам книги! Поэтому скажи им, пусть они расплатятся! При писании стихов пусть больше добавляют сахара! Прекрасные песни, короткие пьесы, на что указывать им (писателям), сами они об этом знают!».
Писатели же, например, Лиджи Инджиев, Дендян Айс (литературный псевдоним Аксена Сусеева, 1905-1995), Давид Кугультинов (1922-2006) тут же словно отвечают на эти высказывания в пародиях анонимного автора. «ИНЖ|ИН ЛИЖ|. Гертэн суусн намаг / Гейне гиж буульлдна, / Зуг, бичсн шYлгYДтм / ЗYркд баИар авлгдна» [Ин^ин 1941, 4]. В смысловом переводе: «Когда сижу дома, называют меня, восхваляя, Гейне. Но написанные мною стихи мало трогают сердца». Сусееву и Кугультинову как будто недостает необходимой литературной помощи в виде конструктивной критики: «ДЕНДЭН АЙС. Модн келтэ ги^ / Мел шоод^ ханцхахш, / Болв, хурцл ги^ / БYЛY нанд егцхэхш» [Дендэн Айс 1941, 4]. В смысловом переводе: «Всё подшучивают, что у меня деревянный язык. Но сами не дают мне точило, чтобы заострить этот язык». «КЭГЛТИН ДАВА. ТYPYн шYЛгYДим умшчкад, / Тецгрт кYрг^ бульлдлат, / Ода намаг ^ллдад, / вршэцhY угаhар шалhлднат» [Кеглтин 1941, 4]. Смысловой перевод: «Прочитав первые мои стихи, возносили до небес. Теперь избегают меня, критикуют без пощады». Пародист предостерегал современников и от неумеренной похвалы, и от голословной критики. Он как бы надевал на себя маску адресатов, примериваясь к ситуации.
Сравним пародию Евгения Верина «Из цикла "Жизнь и мозгования"» (1974) на позднего Кугультинова. В названии перефразирован известный его цикл «Жизнь и размышления» («Ж¡ирhл болн ухаллhн», 1963-1975), в эпиграфе - мнимая самооценка пародируемого автора: «Как поглядишь со стороны - / И взвесишь мысль свою, - она / Покажется не столь умна... » [Верин 2005]. Иронически отображая процесс рождения «философского» стихотворения («Смотрю на мир. Мозгую в тишине. / О чем изречь?»), пародист, примеряя на себя маску калмыцкого поэта, в подробностях перебирая «глубокие» умозаключения, с удивлением заметил: «Найти хотел я тему для стихов, / Но темы нет. А стих уже готов» [Верин 2005]. Верин использовал пародийные приемы травестии, когда о высоких явлениях говорится низким стилем («Жизнь и мозгования», мозгую), и бурлеска, когда о бытовых вещах повествуется высоким слогом («О, все деянья в мире объяснимы! <.. .> И, коль собака лапку подняла, / Я понимаю: у нее - дела!»).
В основе большинства пародий тех лет заложен диалог пародиста с авторами книг и произведений, в том числе с их персонажами. В пародии М. Хонинова, адресованной Константину Эрендженову (1912-1991), Бата, герой его автобиографической повести «Дууч шар хееч» («Песня чабана»)
ждет продолжения произведения: «Бата теегэр кедэд, / БелчYл^ хеедэн хэрYлнэ. / Костиг ^лэ^ ядад, / КYрэд ирхинь сурулна» [Хоньна 2010, 55]. Смысловой перевод: «Бата в степи пасет овец, не может дождаться Кости, постоянно спрашивает, когда тот появится». С. Байдыев же задался риторическим вопросом по поводу той же повести: «Дуулад, дуулад йов-хинь - / Дууна айс хурцдна. / Дууч шар хеечэс / ДууИарн кен давдв?..» [Байдын 1968, 74]. Смысловой перевод: «Когда поешь и поешь, мелодия песни улучшается. Кто сможет перепеть песню чабана?». И тут же пародист воспроизвел звукоподражание: «Гиндц ганри, ганри, ганри, / Ганри гиндц-гиндц га!..» [Байдын 1968 а, 75].
В пародии, адресованной Алексею Бадмаеву (1925-2007), С. Байдыев посредством калмыцкой поговорки, давшей название роману этого писателя (1964), пожелал ему новых книг: «Аавнрин келчксн - мел чик: / "Алтн шорад даргдд уга". / Адг гихдэн арвн дегтр - / Ардасчн романчн дахулт-ха» [Байдын 1968 а, 75]. Смысловой перевод: «Правильно сказали наши предки: "Золото в песке не затеряется". Пусть десять книг последуют за этим романом». Обыграв народную мудрость, автор указал и на контекст произведения, в котором тема сибирской ссылки калмыцкого народа представлена в латентном виде.
Калмыцкие переводы русской и зарубежной классики также привлекли внимание пародистов. Так, Арзин Хар обратился к Гаре Шалбурову (1912-1942) с вопросом по поводу его перевода пушкинской «Капитанской дочки»: «Капитана куукн кеерч / Кезэ нар Yзхмб? / Куукндтн кYргд шагшлдна, / ^н болхинь ^лэ^энэ» [Арзин Хар 1939, 91]. Смысловой перевод: «Когда капитанская дочка, нарядившись, увидит солнце? Женихи ее гурьбой ходят в ожидании». Метафоры узнаваемы: выход в свет, женихи-читатели.
Одну из своих пародий Арзин Хар, Михаил Хонинов и Санжара Бай-дыев адресовали литературному критику Ивану Мацакову (1907-1975). Если Арзин Хар задается вопросом, если ты считаешь себя писателем, почему ничего не пишешь, хочешь сразу выдать большую книгу [Арзин Хар 1939, 90], то Хонинов обыгрывает фамилию сотоварища, в основе которой религиозное значение (мацг - пост), нацеливая его на главное дело: «МАЦГА ИВАНД. "Мацгин самнран" тэв^, / Матган hартан авич. / Тэрэнэ hазрар йов^, / Тууж буурлдаhинь чавчич» [Хоньна 2010, 59]. Смысловой перевод: «ИВАНУ МАЦАКОВУ. Приняв "нравственные обеты", возьми в руки мотыгу. Пройдя по посевам, перебрав, выруби полынь (сорняк)». С одной стороны, образный фитонимический ряд ориентирован на творческие реалии, с другой - вводит интертекст, отсылая к знаменитой некрасовской формуле в «Сеятелях» (1877): «Сейте разумное, доброе, вечное, / Сейте!» [Некрасов 1965, 352]. С. Байдыев, воздав должное заслугам Маца-кова-критика в помощи родной литературе с раннего периода, посоветовал ему: «ШалИан невчк хурцлул^ егтн» [Байдын 1968 а, 75], т.е. «критику немного усильте».
«Пародия, таким образом, - акт повторной переработки, который по-
зволяет нам отдавать прошлому дань памяти и должным образом хоронить это прошлое, но при этом оживлять его, снова пускать в оборот, заново использовать» [Куюнжич 2006, 89].
Итак, литературную пародию в калмыцкой лирике 1930-1960-х гг. отличают короткий период существования, немногочисленность пародистов и их произведений, эпизодический характер обращения к заимствованному жанру, доброжелательная авторская интенция, ЗФК (заглавие, реже посвящение и эпиграф), краткость, диалоговая конструкция, трансформация пародируемого объекта, литературная полемика, литературная игра, оценочная и социокультурная функция. Дружеская литературная пародия в жанровом отношении определялась авторами эксплицитно или имплицитно, создавалась как отклик на современный литературный процесс, а также по случаю: пародии Г. Даваева к первому съезду Союза писателей Калмыкии, пародии С. Байдыева к юбилеям коллег, анонимные пародии к Новому году. Адресатами таких стихотворений были как зрелые мастера, так и начинающие литераторы. Во всех пародиях калмыцкие авторы придерживались традиции национального стихосложения, прежде всего соблюдая единоначатие - парную или сплошную анафору. Жанр дружеской литературной пародии не был востребован в калмыцкой лирике нового столетия.
ЛИТЕРАТУРА
1. История калмыцкой литературы: в 2 т. Т. 2. Элиста, 1980.
2. Вербин Е. «Интересно!» Прага, 2005 // Литературные пародии. URL: http:// litparody.ru/autors/verbin-evgeniy/iz-tsikla-zhizn-i-mozgovaniya.html (дата обращения 03.10.2019).
3. Калмыцко-русский словарь / под ред. Б.Д. Муниева. М., 1977.
4. Куюнжич Д. Пародия как повторная переработка (литературной) истории // Новое литературное обозрение. 2006. № 80. С. 84-90.
5. Кушлина О.Б. Наследники Гиппонакта // Русская литература ХХ века в зеркале пародии: антология / сост., вступ. ст. к разд., коммент. О.Б. Кушлиной. М., 1993. С. 5-27.
6. Лушникова Г.И. Когнитивные и лингвистические особенности литературной пародии: автореф. дис. ...д. филол. н.: 10.02.19. Кемерово, 2009.
7. Некрасов Н.А. Собрание сочинений: в 8 т. Т. 2. М., 1965.
8. Новиков В.И. Книга о пародии. М., 1989.
9. Сысоева О.А. Литературная пародия: проблема жанра // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2013. № 5. С. 330-335.
10. Арзин Хар. Литературин пародий // Улан туг. 1939. № 1-2. Х. 90-93.
11. (a) Байдын С. YYрмYДтэн // Теегин герл. 1968. № 1. Х. 74-75.
12. (b) Байдын С. ЙeрэлмYД // Байдын С. Ьазрин сорнц: шYлгYД болн поэмс. Элст, 1968. Х. 121-129.
13. Басцга Б. Кекрсн шин теегтм // Та^чин зэцг. 1935. Майин 25. Х. 2-3.
14. Бембеев Т. YYрин шог // Хальмг Yнн. 1959. Сентябрин 27. Х. 3.
15. Бембеев Т. Y-урин шог // Хальмг унн. 1960. Декабрин 30. Х. 3.
16. Даван h. Y-урин шог // Та^чин зэцг. 1935. Майин 22. Х. 4.
17. Дендэн Айс // Улан хальмг. 1941. Январин 1. Х. 4.
18. Доржин Басц // Улан хальмг. 1941. Январин 1. Х. 4.
19. Инжин Лиж // Улан хальмг. 1941. Январин 1. Х. 4.
20. (а) Кектэн Э. Ончхин ^ирhл // Улан хальмг. 1941. Февралин 2. Х. 4.
21. (b) Кектэн Э. Ончхин Жирhл // Улан хальмг. 1941. Февралин 5. Х. 4.
22. Умшач. Литературн пародий // Улан баИчуд. 1938. Декабрин 8. Х. 4.
23. Хоньна М. <Пародии> // Теегин герл. 2010. № 6. Х. 55-60.
24. Шин жилин шог, селвг // Улан хальмг. 1941. Январин 1. Х. 4.
REFERENCES (Articles from Scientific Journals)
1. Kuyundzic D. Parodiya kak povtornaya pererabotka (literaturnoi) istorii [Parody as a Revision of a (Literary) Story]. Novoe literaturnoe obozrenie, 2006, no. 80, pp. 8490. (In Russian).
2. Sysoeva O.A. Literaturnaya parodiya: problema zhanra [The Problem of the Literary Parody Genre]. Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N.I. Lobachevskogo, 2013, no. 5, pp. 330-335. (In Russian).
(Articles from Proceedings and Collections of Research Papers)
3. Kushlina O.B. Nasledniki Gipponakta [Heirs of Hipponax]. Kushlina O.B. (comp, foreword, comment.). Russkaya literatura 20 veka v zerkaleparodii: Antologiya [20th-Century Russian Literature in the Mirror of Parody: Anthology]. Moscow, 1993, pp. 5-27. (In Russian).
(Monographs)
4. Muniyev B.D. (ed.). Kalmytsko-russkii slovar' [Kalmyk-Russian Dictionary]. Moscow, 1977. (In Kalmyk and Russian).
5. Istoriya kalmytskoi literatury [History of Kalmyk Literature]: in 2 vols. Vol. 2. Elista, 1980. (In Russian).
6. Novikov VI. Kniga o parodii [A Book about Parody]. Moscow, 1989. (In Russian).
(Thesis and Thesis Abstracts)
7. Lushnikova G. I. Kognitivnye i lingvisticheskie osobennosti literaturnoi parodii [Cognitive and Linguistic Features of Literary Parody]. PhD Thesis Abstract. Kemerovo, 2009. (In Russian).
Новый филологический вестник. 2019. №3(50). --
Ханинова Римма Михайловна, Калмыцкий научный центр РАН.
Кандидат филологических наук, доцент, ведущий научный сотрудник отдела монгольской филологии. Научные интересы: поэтика, русская литература, калмыцкая литература и фольклор, калмыцкая поэзия, перевод.
E-mail: khaninova@bk.ru
ORCID ID: 0000-0002-0478-8099
Rimma M. Khaninova, Kalmyk Scientific Center of the RAS.
Candidate of Philology, Associate Professor, Leading Research Associate, Department of Mongolian Philology. Research interests: poetics, Russian literature, Kalmyk literature and folklore, Kalmyk poetry, translation.
E-mail: khaninova@bk.ru
ORCID ID: 0000-0002-0478-8099
