CC BY
91
Published in the Russian Federation
Oriental Studies (Previous Name: Bulletin of the Kalmyk Institute for
Humanities of the Russian Academy of Sciences)
Has been issued as a journal since 2008
ISSN: 2619-0990; E-ISSN: 2619-1008
Is. 4, pp. 570-579, 2019
DOI: 10.22162/2619-0990-2019-44-4-570-579
Journal homepage: https://kigiran.elpub.ru
УДК 902.6
Древнейшая история Предкавказья в свете концепции индоевропе^ких миграций (часть 2)*
Николаева Надежда Алексеевна1
1 Московский государственный областной университет — МГОУ (д. 10А, ул. Радио, Москва 105005, Российская Федерация) кандидат исторических наук, доцент
ORCID: 0000-0003-3961-9284. E-mail: [email protected]
Аннотация. Цель статьи — реконструкция древнейшей истории Предкавказья. Материалы. В части 1 дана полная информация об уникальном памятнике на территории Предкавказья (Джангар/Улан Толга, курган 1, Калмыкия, Октябрьский район, пос. Джангар). Методы. Использованы как традиционно археологические методы, применяемые при раскопках (стратиграфический, сравнительно-типологический), так и сравнительно-исторический и метод лингво-культурной атрибуции в части интерпретации памятника (часть 2). Обсуждение и результаты. Показано, что погребения в кургане отражают в хронологической последовательности события миграционного характера в истории Предкавказья эпохи энеолита и бронзового века, связанные с древней историей Центральной и Восточной Европы (часть 1). Выводы. Первая, тохарская, миграция отмечена погребениями с зооморфными скипетрами. Вторая миграция, индоиранская, разделяется в Предкавказье на индоариев в западной части (ново-титаровский вариант кубано-днепровской культуры с повозками) и праиранцев (древнеямная культура). Третья миграция древнеевропейцев завершилась и выразилась в существование в Предкавказье памятников катакомбной культуры вплоть до прихода племен срубной культуры с востока, которая ознаменовала иранскую реконкисту Степи в XIV-XIII вв. до н. э. Ключевые слова: энеолит, бронзовый век, Предкавказье, индоевропейские миграции, зооморфные конеголовые каменные скипетры, новоданиловская/скелянская культура, ямная культура, катакомбная культура
Благодарности. Автор выражает благодарность д-ру ист. наук Марии Александровне Очир-Горяевой за ценные замечания по статье, д-ру ист. наук Александру Григорьевичу Козинцеву — за плодотворное обсуждение индоевропейской проблемы и д-ру ист. наук Надежде Сергеевне Котовой — за экспертное заключение по керамике, найденной в Джангаре.
* Предлагаемый текст является продолжением статьи, опубликованной в предыдущем номере журнала [Николаева 2019: 355-366], по материалам раскопок в 1985 г. кургана Джангар/Улан-Тол-га с погребением 1/3 с зооморфным конеголовым скипетром, единственным из пяти погребальных памятников со скипетрами такого рода (Касимчи в Добрудже, Суворово в низовьях Дуная, Архара в Калмыкии, Шляховской в Нижнем Поволжье), для которого имеются исчерпывающие данные по краниометрии, стратиграфии и ранее неизвестные предметы культа плодородия (каменные идолы), расширившие зону поиска исходного центра миграции, а значит, и хронологии зооморфных каменных скипетров.
Для цитирования: Николаева Н. А. Древнейшая история Предкавказья в свете концепции индоевропейских миграций. Oriental Studies. 2019;(4): 570-579. DOI: 10.22162/2619-09902019-44-4-570-579.
UDC 902.6
The Earliest History of Ciscaucasia:
a Perspective from the Concept of Indo-European Migrations. Part 2
Nadezhda A. Nikolaeva1
1 Moscow Region State University (10A, Radio St., Moscow 105005, Russian Federation) Cand. Sc. (History), Associate Professor
ORCID: 0000-0003-3961-9284. E-mail: [email protected]
Abstract. Objectives. The study aims to reconstruct a fragment of the ancient history of Ciscaucasia. Materials. Part 1 provides a complete information on the unique burial complex in Ciscaucasia — Dzhangar/Ulan-Tolga mound 1, Kalmykia. Methods. Archaeological methods, such as stratigraphic and typological ones, are used to reconstruct the linguistic and cultural situation in the region. Discussions and results. The paper shows that burials within the mound indicate a chronological sequence of migrations from Central and Eastern Europe during the Eneolithic and the Bronze Age. Conclusions. The first migration, supposedly a Tocharian one, is evidenced by burials with zoomorphic scepters. The two subsequent migrations, Indo-Iranian ones, can be associated with Indo-Aryans of Western Ciscaucasia (Novotitarovka version of the Kuban-Dnieper culture with carriages) and Proto-Iranians of Eastern Ciscaucasia (Pit-Grave culture). The third Indo-European migration is mirrored by the Catacomb culture which lasted until the arrival of the Timber-Grave population from the east, apparently evidencing the Iranian Reconquista of the steppe in the 14th - 13th centuries BC. Keywords: Eneolithic, Bronze Age, Ciscaucasia, Indo-European migrations, zoomorphic horse-headed stone scepters, Novodanilovka / Skelya culture , Pit-Grave culture, Timber-Grave culture Acknowledgements: The author expresses deep gratitude to Dr. Maria A. Ochir-Goyaeva for her most valuable comments on the article manuscript; to Dr Alexander G. Kozintsev for a fruitful discussion on the Indo-European problem, and Dr. Nadezhda Sergeevna Kotova for an expert opinion on ceramics found in Dzhangar.
For citation: Nikolaeva N. A. The Earliest History of Ciscaucasia: a Perspective from the Concept of Indo-European Migrations. Part 2. Oriental Studies. 2019;(4): 570-579. DOI: 10.22162/2619-09902019-44-4-570-579.
&
Введение. Территория Калмыкии представляет собой уникальный археологический заповедник курганных памятников всех эпох. Особенно это касается погребальных памятников энеолита — бронзового века Ш-П тыс. до н. э., которые являются предметом нашего исследования. В то же время благодаря масштабным спасательным археологическим раскопкам в зонах строительства
крупных объектов народно-хозяйственного значения советского периода, территория Калмыкии хорошо исследована в археологическом отношении, что сделало возможным создание свода памятников на территории Республики Калмыкия, изученных в период 1929-1997 гг. [Очир-Горяева 2008], именно этот свод открыл дорогу для появления новых работ обобщающего характера.
Цель исследования — рассмотрение проблематики, связанной с миграцией культуры носителей зооморфных (конеголовых) скипетров, в свете концепции нескольких индоевропейских прародин [Сафронов 1989].
Историография вопроса, охватывающая почти столетний период, весьма значительна и изложена в ряде работ [Дергачев 2007; Николаева 2011а], из чего следует, что зооморфные каменные скипетры являются ключевым объектом ряда важных нерешенных историко-археологических задач: 1) место, время, причины появления экстенсивного скотоводства в Центральной Европе; 2) портрет материальной культуры и язык первых пастухов по данным археологии; 3) хронология, траектория и направления передвижения пастухов; 5) контакты пастушеского и оседло-земледельческого населения Европы; 6) индоевропейская история Предкавказья.
Обсуждение. С первыми находками скипетров возник вопрос о семантике этих предметов. Предлагались самые фантастические решения от гиппопотама до топора. Находка в погребении у с. Суворово каменного скипетра, изображающего, несомненно, голову лошади, завершила дискуссию и открыла обсуждение вопроса о месте приручения лошади (степи Центральной или Восточной Европы), о появлении всадни-чества, «являвшегося предпосылкой для мобильных форм пастушества и конной охраны стад и табунов» [Даниленко 1974: 86]. Однако эта дискуссия пока не закончена. Хронология скипетров устанавливалась в широких рамках по находкам их в ареале цивилизаций Юго-Восточной Европы [Дергачев 2007; Манзура 2000].
В середине XX в. «владеющие скипетрами» (удачное выражение принадлежит И. В. Манзуре [Манзура 2000]) нашли свое место в индоевропейской концепции как вожди первых мобильных скотоводов-пра-индоевропейцев, носителей древнеямной культуры степей Евразии [Гимбутас 2006: 398-399; Даниленко 1974: 87-106], хотя более узкая лингвистическая атрибуция носителей скипетров остается неопределенной. Однако разработка индоевропейской (далее ИЕ) проблемы как междисциплинарного исследования с участием археологии не стояла на месте. Менялось мнение о значении
скипетров в системе этнокультурных взаимодействий в энеолитической Европе.
В «курганной концепции» индоевропейской прародины М. Гимбутас скипетры рассматривались в составе первой волны миграции степного населения в область древней цивилизации Европы [Гимбутас 2006: 398]. После суворовской находки скипетра к индоевропейской теме обратился В. Н. Даниленко [Даниленко 1974: 107], поскольку в портрет праиндоевропейской культуры, по данным лингвистики, входит одомашненная лошадь. По М. Гимбутас и В. Н. Даниленко, лингвистическая атрибуция владеющих скипетрами была праиндоевропейская. Затем эта идея была подкорректирована ее последователями [Mallory 1989; Anthony 2007; Телегин 2000]. В качестве предтечи индоевропейской общности они рассматривали памятники мариупольско-съезжин-ской общности, эволюционирующей в сред-нестоговско-хвалынскую. К первой волне ИЕ миграций они тоже относили вторжение степняков-скотоводов с зооморфными скипетрами в Подунавье.
Поскольку скипетры рассматривались сначала в составе ямной и «курганной» культуры [Гимбутас 2006: 398-399], а потом в качестве новоданиловской [Телегин 2000] или суворовской [Манзура 2000; Дергачев 2007] группы в среднестоговской культуре, автохтонной для Восточной Европы и исходной для ямной культуры, то направление миграции владетелей скипетров с востока на запад диктовалось азово-ка-спийским ареалом, выбранным в качестве области происхождения среднестоговской и ямной культур, и как ареал индоевропейской прародины. Сыграло свою роль в выборе вектора движения убеждение, что скипетры развивались от простого к сложному, от схематических — к реалистическим, что далеко не бесспорно [Дергачев 2007; Телегин 2000: 22], тем более оба типа встречены в обоих анклавах.
Противоположное направление движения носителей скипетров — с запада на восток — рассматривалось, исходя из концепции индоевропейских миграций с запада на восток, из районов Центрально-Восточной Европы в степи Восточной Европы [Сафронов 1989; Николаева 2010а; Николаева 2011а]. В. А. Сафроновым впервые был выделен общий хронологический гори-
зонт: домайкопский в предгорьях западной и центральной части Северного Кавказа и доямный — в степях Восточной Европы. Главным признаком, объединяющим эти горизонты, стали зооморфные скипетры. Поскольку обряд погребений со скипетрами «на спине скорченно» совпадает с классическим древнеямным обрядом, то скипетры были отнесены ко времени Триполья B1-B2 по трипольским импортам, найденным в древнейших погребениях с «ямным обрядом» в Северном Попрутье (Думяны 15/1), хотя сам обряд погребения еще не достаточный показатель отнесения погребального памятника к ямной культуре [Сафронов 1989: 203, рис. 52].
Следует рассмотреть факты, предопределяющие направление миграции и хронологию. Зооморфные каменные скипетры фиксируются в двух удаленных более чем на 1 000 км анклавах [Телегин 2000: 21, рис. 1], на поселениях аграрных цивилизаций Юго-Восточной Европы и в погребениях степных культур, автохтонов Восточной Европы. Вся выборка состоит из 40 экземпляров: из них реалистических — 8 экз., схематических с изображением деталей узды — 7 экз. и без нее — 3 экз. Типологически они неоднородны [Телегин 2000: 21, рис. 3]. Стандарт прослеживается только в трех вариантах, и все три типа (реалистические и схематические в двух вариантах), встреченные в обоих анклавах — в Нижнем Подунавье и в Предкавказье, например, Могошешти и Джангар, Обыршени и на р. Фарс (рис. 1), представляют собой точные копии друг друга. Это обстоятельство следует объяснять быстрым и возвратно-поступательным движением «владеющих скипетрами». Какой центр из двух является исходным в миграции, по этим данным установить невозможно, и все типы скипетров следует считать практически синхронными и не растягивать время их бытования в культурном пространстве на тысячелетие, как это принято сейчас в научной литературе [Телегин 2000: 23], особенно при манипуляции калиброванными данными, которые теоретически и практически не обоснованы, поскольку ничего не изменили в относительной хронологии культур Европы, но утратили связь с исторической шкалой хронологии Древнего Ближнего Востока.
Для определения древнейшего типа классификация скипетров мало что дает из-за малочисленности выборки в каждом варианте. Таким образом, на основе только сравнительно-типологического метода хронологию и направление движения конных пастухов, «владеющих скипетрами», установить не удается.
Если нельзя установить сравнительно-типологическим методом древнейший центр изготовления и, соответственно, направление миграции по степям (с востока на запад или наоборот), то на первый план выходят поиски косвенных доказательств: наличие экономической основы передвижения на большие расстояния (способы жизнеобеспечения и транспорт), поскольку эти процессы имеют свою локализацию, предопределенную всем предшествующим развитием.
Рассмотрение только понто-каспийских степей в качестве единственно возможного центра одомашнивания лошади всегда было спорным. Для определения центра доместикации важно учитывать не только существование дикой лошади и степного пространства, но и всё предшествующее культурно-экономическое развитие, создающее потребности людей в необходимости такого транспортного средства. С этой точки зрения в качестве подобного центра подходили бы в большей степени те регионы, куда раньше пришла производящая экономика. И этим регионом является Центральная Европа. Переход к пастушеству с большей вероятностью совершился там, где занимались скотоводством и где были причины сделать одно из направлений комплексной экономики доминирующим в связи с климатическим коллапсом. Эти вопросы также решаются в рамках индоевропейской проблемы.
За последние 25-30 лет произошли изменения в вопросе культурной атрибуции скипетров. С точки зрения методики в случае находки скипетра важно установить, выступает он чужеродным элементом по отношению к археологическому комплексу, где он был найден, или является органически неотъемлемой частью этого культурного контекста. Однако этот методический принцип не выполняется в отношении обоих анклавов со скипетрами.
ОшЕОТАЬ 8ти01Е8. 2019. 18. 4
Первоначально зооморфные скипетры приписывались к ямной культуре, но в настоящее время все археологические культуры степного энеолита, которые ранее определялись как этапы (варианты) ямной культуры [Даниленко 1974], рассматриваются как отдельные самостоятельные культуры1. Встает вопрос, к какой культуре относятся сейчас зооморфные скипетры.
В среднестоговской культуре скипетров не найдено, но нестандартные («абстрактные») варианты скипетров найдены в хва-лынской культуре, ареально и синхронно связанной со среднестоговской. Совершенно очевидно, что скипетры в хвалынском контексте — это, возможно, заимствование, притом малочисленное. Согласно Д. Я. Телегину, скипетры рассматривались в рамках обособленной им новоданиловской группы в среднестоговской энеолитической культуре. Со временем группа изменила свой таксономический статус и стала новоданиловской культурой [Телегин 2000: 23] (подробнее о приоритетах и трансформациях см.: [Котова 2006: 11-14]), хотя и новоданиловская культура, по нашему мнению, — тоже неполный эквивалент культуре «владеющих скипетрами». Объективной трудностью в культурной атрибуции является то, что скипетры пока не обнаруживаются в комплексе с керамикой, а керамика, обнаруживаемая в новоданиловских памятниках, относится к нескольким разным культурам, поэтому важно обосновать степень родства или отсутствия такового у скипетров относительно культурного пространства, где их находят посредством выделения инновационного ядра.
Инновации, проявившиеся в степных памятниках и в комплексах земледельческих культур Юго-Восточной Европы в период Триполье В2/С, тождественны. Это стандартный кремневый инвентарь, булавы, низки бус из раковин, балкано-карпат-ский импорт медных изделий, неместная для обоих анклавов керамика с примесью ракушки в тесте, т. н. «Кукутень С», отсутствие орнамента, «обряд погребения на спине скорченно», плоские могильники,
1 Однако неопределенность в культурной атрибуции этих артефактов сохраняется: часть исследователей считает, что владеющие скипетрами — носители ямной культуры [Коренев-ский 2012].
использование камня в кромлехах, гробницах) [Манзура 2000; Котова 2006: 13; Дер-гачев 2007]. Этот комплекс рассматривался сначала инновационным по отношению к автохтонной среднестоговской культуре из-за малого числа общих признаков. Но необоснованное расширение состава и ареала новоданиловского комплекса на всем пространстве от Прута до Волги и Кавказа, подвергнутое сомнению специалистом по энеолиту Украины Н. С. Котовой [Манзура 2000; Котова 2006: 11-13], заставило искать решение в создании новых культурных сочетаний. Появился термин «скелянская культура», в которую включаются и скипетры, и расширенная новоданиловская группа, и средние слои поселения Стрильча Скеля [Котова 2006: 14]. Объединение погребения со скипетрами с синхронными им слоями поселений среднестоговской культуры в один культурный блок (Ю. Я. Расса-макин, В. Я. Кияшко) [Манзура 2000: 239; Котова 2006: 14] неприемлемо, поскольку общий инвентарь может быть свидетельством ареальных контактов [Телегин 2000: 23; Котова 2006: 9-17].
Что касается западного анклава скипетров, которые обнаружены в виде случайных находок рядом или где-то на поверхности слоя земледельческих поселений культур Гумельница, Кукутень-Триполье, то сложно считать их надежно датированными. На наш взгляд, скипетры, которые находят в слое поселения, не могут быть датированы временем накопления всего слоя поселения. Отсутствие решения вопроса зависит от разных подходов к интерпретации одних и тех же фактов. Логичнее предположить, что скипетры как инородное включение свидетельствуют о внешних событиях, прекращающих жизнь на поселениях, а значит, и датируются концом жизни поселений, не ранее конца Триполье В1 [Николаева 2011б: 177-182]. Датировать скипетры временем всего периода Триполье В1 методически неверно, тем более поселения горизонта Гу-мельница-Караново VI с находками скипетров сразу сменяются «степным горизонтом Болераз-Сэлкуца 1У-Чернавода I» с вышеназванным инновационным комплексом, свидетельствующим о разрушениях аграрных обществ, вызванных вторжением извне. Однако это противоречит выдвинутой
несколькими исследователями модели внутреннего драматического конфликта между цивилизациями Юго-Восточной Европы, сопровождаемого хиатусом лет на 500 (?), и «владеющие скипетрами» являются частью этих событий2.
Направление миграции должно решаться на основании хронологии памятников: от более ранних к более поздним. Поскольку никаких надежных дат до новых находок не предвидится, то следует ориентироваться на аксиому, что неолитизация (появление керамики) Восточной Европы запаздывает относительно Центральной Европы приблизительно на 2 тысячи лет. Культуры Юго-Восточной Европы (Старчево-Кереш; Винча и культуры винчанского круга) — общества с производящей экономикой, которые появились, во-первых, хронологически раньше, чем пастушеские, в Центральной Европе, а во-вторых, раньше, чем керамика культур Восточной Европы. Это относится и к хвалынской культуре, где найдены, по мнению Д. Я. Телегина [Телегин 2000: 22,
2 Причины, которые могли вызвать движение «владеющих скипетрами», анализирует И. В. Манзура в своей статье. Он показал, что «драматические явления», возникшие в обществе земледельцев Юго-Восточной Европы, имели место в период Триполье Б1-Б2, что выразилось в появлении инноваций, в которые, кроме скипетров, включаются кремневые ножевидные пластины, кремневые трапециевидные топоры, стрелы или наконечники копий, керамика с примесью ракушки, обозначаемая как «Кукуте-ни С» [Манзура 2000: 252]. Хотя самые ранние проявления керамики типа «Кукутень С» однозначно связывались всеми исследователями с культурой «владеющих скипетрами», И. В. Ман-зура показывает, что эта керамика появляется в Юго-Восточной Европе раньше, чем в Степи
[Манзура 2000: 262-263]. Разбирая каждую категорию артефактов культуры со скипетрами, исследователь определяет движение «владеющих скипетрами» с запада на восток; приходит к выводу, что движение инициировалось со стороны культуры Кукутени, которая вытеснила Гумельницу. В декларируемой связи поселений Юго-Восточной Европы и зооморфных скипетров также не оговорена методика датировки скипетров, попавших в слой поселения, поэтому находки скипетров исследователи датируют временем всего периода существования поселения, а это может составлять сотни лет [Дергачев 2007; Телегин 2000: 23].
37], самые древние скипетры, поскольку они самые примитивные. Напротив, исходя из приведенных выше фактов, эти абстрактные скипетры в хвалынской культуре должны датироваться позже, чем их центрально-европейские аналоги.
Результаты. Объяснение механизма этих процессов лежит в области концепции индоевропейских прародин и последующих миграций. Зооморфные конеголовые скипетры являются отражением тех исторических процессов, которые привели к исчезновению ряда высокоразвитых земледельче-ско-скотоводческих культур Юго-Восточной Европы. Причинами стали изменение климата (аридизация) и невозможность для индоевропейцев заниматься земледелием в северных широтах, что вызвало отток аграрного населения сначала с севера на юг, а потом с запада на восток в виде первых пастухов.
Не останавливаясь на критике аргументов «степной концепции» индоевропейской прародины, рассмотрим, как объясняется разрушительный фактор культуры «владеющих скипетрами» в рамках концепции 4-х прародин праиндоевропейцев [Сафронов 1989; Николаева 2010а: 69-71]. В этой концепции увязаны разные стадии эволюции праиндоевропейского языка с археологическими культурами на основании соотнесения портрета культуры, по данным языка, и археологии. С распадом последней поздней праиндоевропейской языковой общности (уход культуры воронковидных кубков из области культуры Лендель на север до Южной Скандинавии) начинаются миграции, в том числе и восточные миграции индоевропейцев, которые составляют содержание эпохи энеолита и бронзового века в степях Восточной Европы, в Предкавказье и на Северном Кавказе.
Индоевропейская праистория начинается с момента выделения праиндоевропей-ского (далее — ПИЕ) из бореального языка (индо-урало-алтайского, по Н. Д. Андрееву) (подробнее см.: [Николаева 2010а; Николаева 2011б]).
Предки праиндоевропейцев в финальном палеолите севера Центральной Европы были «охотниками на северного оленя» и, спасаясь от последнего похолодания плейстоцена, ушли в Малую Азии, где стали первыми скотоводами, приручив козу, а в
результате контактов с афразийцами/пра-семитами приобрели навыки земледелия, дополнив свой хозяйственно-культурный тип. Преимущество производящей экономики позволило праиндоевропейцам выйти на новую ступень развития — уровень про-тоцивилизации. Они построили свой прото-город в Малой Азии, Чатал Гуюк, который стал раннепраиндоевропейским центром и центром ностратического союза афразий-цев/прасемитов, евразийцев/праиндоевро-пейцев, пракартвелов, эламитов и дравидов. С VI тыс. начинается глобальная засуха, что привело к уходу части населения Малой Азии в увлажненную Европу на Балканы и Среднее Подунавье. Они принесли в Европу первый опыт экстенсивной производящей экономики и керамику. Местные охотники и собиратели становились земледельцами и скотоводами. Археологически эта стадия неолитизации Европы отвечает сосуществованию в Европе малоазийской культуры Старчево и автохтонной культуры линейно-ленточной керамики.
Палеогенетики подтверждают факт появления производящей экономики Европы посредством миграции населения из Анатолии присутствием в геноме населения Европы компонента анатолийских фермеров (AF). Однако по языку первые земледельцы-скотоводы, носители культуры Стар-чево, были «северокавказцами» [Сафро-нов 1989: 296-272] и, будучи теснимыми в IV тыс. до н. э. праиндоевропейской культурой Винча, ушли в Восточную Европу, где возникают первые керамические неолитические культуры такие, буго-днестровская, днепро-донецкая, а на следующем этапе среднестоговско-хвалынская3.
Вторая волна анатолийских фермеров принесла в Центральную Европу интенсивное земледелие, крупный рогатый скот и обработку металлов (медь), за чем последовали новая организация общества, возникновение городов, письменности. Этому процессу соответствует появление культуры Винча и культур винчанского круга — Боян, Дудешти, Кукутени-Триполье, Гумельни-
3 Дальнейшая миграция северокавказцев направлена в Закавказье [Сафронов 1989: 256-273, рис. 80]. В Калмыкии этой миграции северокав-казцев соответствует неолитическое поселение Джангар, раскопанное П. М. Кольцовым [Кольцов 2004].
ца, Тиса. Достижения этой цивилизации были восприняты автохтонами Европы, что привело к дальнейшему освоению Европы. В атлантический период голоцена земледелием занимались даже в Южной Скандинавии. Центральная Европа заговорила на праиндоевропейском языке как языке общения. Распространение на больших площадях привело к ослаблению связей между праиндоевропейцами, что привело к распаду последней праиндоевропейской культур-но-лингистической общности.
В IV тыс. в Центральной Европе обозначилось разделение праиндоевропейской общности на две части: северная группа «древнеевропейцы», представленная культурой воронковидных кубков (КВК), сменяемой в III тыс. до н. э. своими производными — культурой шнуровых керамик (КШК) и культурой шаровидных амфор (далее — КША), и южная группа («фракийцы» и хетто-лувийцы), представленная земледельческими культурами Юго-Восточной Европы4. Аридизация климата на рубеже IV-III тыс. до н. э. привела к культурной и языковой диверсификации двух групп индоевропейцев. Процессы распада сменяются процессами объединения. Часть древне -европейцев (КВК), которые первыми испытали сложности с ведением земледелия на севере, возвращается в Среднее Подунавье. Их сосуществование с потомками дунайских праиндоевропейцев (археологический эквивалент — культура Лендьел IV и пол-гарские культуры Тисо-Дунайского междуречья) нашло отражение в оформлении греко-фригийско/(армяно)-арийской лингвистической общности, в археологическом отношении — образовании культурно-исторического горизонта Болераз/Баден, в котором формируется и древнеямная культура (ДЯК I) [Сафронов 1989; Николаева 2010а; Николаева 2011б].
Уход ариев со своей дунайской прародины отразился в появлении в степях Восточной Европы и в Предкавказье древнеям-ной культуры. Распад арийской общности проходил по данным лингвистики в три этапа: 1) уход ариев, 2) распад оставшихся ин-доиранцев (ДЯК I с плоскодонной керамикой) между Бугом и Днепром на индоариев
4 Под протохеттами мы подразумеваем население среднего Триполья.
и праиранцев, 3) параллельное существование индоариев от Дуная до Кубани в виде кубано-днепровской культуры с повозками и плоскодонной керамикой и праиранцев (ДЯК II - позднедревнеямная культура с круглодонными сосудами). Долгое пребывание праиранцев в Восточной Европе фиксируется контактами с финно-уграми, по данным лингвистики. Археологически это выражается в переходе праиранцев к кру-глодонным сосудам, хотя у индоиранцев и индоариев керамика плоскодонная.
Однако арии были не первыми пастухами в Восточной Европе. Переход к пастушеству произошел в Среднем Подунавье одновременно с доместикацией лошади. Конкретный центр появления древнейших пастухов в Западной Европе, их конкретная археологическая культура пока не установлены, но, по данным языка, известно, что первыми пастухами стали тохары, которые раньше других отделились от древнеевропейского и находились ближе других к протохеттам. Тохарский язык ближе других индоевропейских языков стоит к хеттскому, который является языковым эквивалентом культуры Кукутень А - Триполья В. Черты сходства тохарского с хеттским могли возникнуть тогда, когда тохары, «владеющие скипетрами», достаточно долго находились на территории земледельческих культур Юго-Восточной Европы. Второй маркер миграции тохар на восток фиксируется уральско-тохарскими заимствованиями, которые могли возникнуть только во время пребывания тохар в степях от Днепра до Волги, где они граничили с нео-энеолитическим населением лесостепных регионов (среднестоговско-хва-лынская культурная область), говорившим на уральском языке.
«Владеющие скипетрами» соответствуют условно названным лингвистами «тохарам», поскольку, будучи вытесненными в ходе последующей миграции древнеям-никами-индоиранцами в XXV в. до н. э. за Волгу, они дошли до Енисея и Монгольского Алтая или Восточного Туркестана, где в 1920-х гг. были найдены таблички с текстами на неизвестном индоевропейском языке, который был назван тохарским. Единственная археологическая культура на Среднем Енисее и Алтае, соответствующая, с одной стороны, индоевропейской и тохарской по
территориальной близости к памятникам тохарского языка в Восточном Туркестане, и, с другой — по «обряду скорченно на спине», по форме могильного сооружения, по присутствию металла, по остродонным сосудам, по заполнению орнаментом всего сосуда, по каменным «утюжкам», встреченным в среднестоговском поселении Кон-стантиновка на Нижнем Дону, по чашам на ножках, может быть пока только афанасьевская культура, что позволяет считать ее лингвистическую атрибуцию как тохарскую. Ее восточноевропейское происхождение подтверждается антропологическими данными [Николаева 2019: 365] и данными археологической типологии керамики, соответствующей среднестоговской/дереив-ской керамике между Днепром и Волгой, аналогичной керамике погребений № 7 и 8 кургана 1 в Джангаре.
Третья миграция с севера Центральной Европы связана с древнеевропейцами (предками неразделенных кельто-итали-ков, иллирийцев, германцев, балто-славян; археологический эквивалент — культура шаровидных амфор и шнуровых керамик), она завершилась и отразилась в появлении в Предкавказье в виде памятников катакомб-ной культуры, просуществовавшей вплоть до прихода племен срубной культуры с востока, из-за Волги, что ознаменовало конец миграций из Центральной Европы [Николаева 2010б: 39, 40].
Выводы. Концепция нескольких индоевропейских прародин показывает, что все культуры Центральной Европы до XIII в. до н. э. восходят по цепочке к финальному палеолиту Центральной Европы, а неолит и керамика в Восточной Европе начинается с миграции первой земледельческой культуры Старчево-Кереш из Подунавья в Восточную Европу и появления буго-днестровской в Восточной Европе на рубеже 5-4 тыс. (по некалиброванным датам). Любая культура Центральной Европы при наличии аналогичной культуры в Восточной Европе будет иметь перед ней хронологический приоритет в силу выше показанной преемственности индоевропейских культур, начиная от палеолита, поэтому скипетры Центральной Европы a priori древнее скипетров Восточной Европы, и направление движения «владеющих скипетрами» будет иметь вектор с запада на восток.
Литература
Гимбутас 2006 — Гимбутас М. Цивилизация Великой богини: мир Древней Европы. М.: РОССПЭН, 2006. 572 с.
Даниленко 1974 — Даниленко В. Н. Энеолит Украины. Киев: Наукова думка, 1974. 175 с.
Дергачев 2007 — Дергачев В. А. О скипетрах, о лошадях, о войне. СПб.: Нестор-История, 2007. 487 с.
Кольцов 2004 — Кольцов П. М. Поселение Джангар: человек и его культура в неолите Северо-Западного Прикаспия. М:. Новый хронограф, 2004. 155 с.
Кореневский 2012 — Кореневский С. Н. Рождение кургана. М.: Таус, 2012. 246 с.
Котова 2006 — Котова Н. С. Ранний энеолит Степного Поднепровья и Приазовья. Луганск: Восточноукр. нац. ун-т им. В. Даля, 2006. 327 с.
Манзура 2000 — Манзура И. В. Владеющие скипетрами // Археология и культурная антропология (Stratum plus). № 2. Кишинев: Высшая антропологическая школа, 2000. С. 273-295.
Николаева 2010а — Николаева Н. А. О концепции четырех прародин индоевропейцев // Индоевропейская история в свете новых исследований. М.: изд-во МГОУ, 2010. С. 58-72.
Николаева 2010б — Николаева Н. А. Аннотация к списку печатных трудов В. А. Сафроно-ва // Индоевропейская история в свете новых исследований. М.: изд-во МГОУ, 2010. С. 36-57.
Николаева 2011а — Николаева Н. А. Юго-Восточная Европа и Кавказ: культурно-исторические связи в середине 3 тыс. до н. э. // Вестник Московского государственного областного университета. Серия «История и политические науки». 2011. № 1. С. 99-109.
Николаева 2011б — Николаева Н. А. Этнокультурные процессы на Северном Кавказе в III—II тыс. до н. э. в контексте древней истории Европы и Ближнего Востока. М.: Изд-во МГОУ, 2011. 536 с.
Николаева 2019 — Николаева Н. А. Древнейшая история Предкавказья в свете концепции индоевропейских прародин // Oriental Studies. № 3. 2019. С. 355-366.
Очир-Горяева 2008 — Очир-ГоряеваМ. А. Археологические памятники Волго-Манычских степей (свод памятников, исследованных на территории Республики Калмыкия в 19291997 гг.). Элиста: Герел, 2008. 298 с.
Сафронов 1989 — Сафронов В. А. Индоевропейские прародины. Горький: Волго-Вятск. кн. изд-во. 1989. 398 с.
Телегин 2000 — Телегин Д. Я. К вопросу о типологии, хронологии и культурной принад-
лежности скипетров медного века Юго-Восточной Европы и Восточной Европы // Российская археология. 2000. № 3. С. 18-29.
Anthony 2007 — Anthony D. W. The Horse, the Wheel, and Language: How Bronze Age Riders From the Eurasian Steppes Shaped the Modern World. Princeton/Oxford: Princeton University Press, 2007. 558 p.
Mallory 1989 — Mallory J. P. In Search of the Indo-Europeans. Language, Archaeology and Myth. London: Thames & Hudson, 1989. 288 p.
References
Anthony David W. The Horse, the Wheel, and Language: How Bronze Age Riders From the Eurasian Steppes Shaped the Modern World. Princeton/Oxford: Princeton University Press. 2007. 568 с.
Danilenko V. N. [The Eneolithic in Ukraine]. Kiev: Naukova Dumka, 1974. 175 p. (In Russ.)
Dergachev V. A. [About Scepters, Horses and War]. St. Petersburg: Nestor-Istoriya, 2007. 487 p. (In Russ.)
Gimbutas M. The Civilization of the Goddess: the World of Old Europe. Moscow: ROSSPEN, 2006. 572 p. (In Russ.)
Koltsov P. M. [The Settlement of Dzhangar: Man and Culture in the Neolithic Northwestern Caspian]. Moscow: Novyi Khronograf, 2004. 155 p. (In Russ.)
Korenevsky S. N. [The Birth of the Mound]. Moscow: Taus, 2012. 246 p. (In Russ.)
Kotova N. S. [The Early Eneolithic in Steppe Zones of Dnieper and Azov Regions]. Lugansk: Dahl East Ukrainian National Univ., 2006. 327 p. (In Russ.)
Mallory J. P. In Search of the Indo-Europeans. Language, Archaeology and Myth. London: Thames & Hudson, 1989. 288 p. (In Eng.)
Manzura I. V. 'Those who possess scepters'. Archaeology and Cultural Anthropology (Stratum Plus). No. 2. Kishinev: High Anthropological School, 2000. Pp. 273-295. (In Russ.)
Nikolaeva N. A. The concept of four Indo-Europeans homelands revisited. In: [Indo-European History: a Perspective from Latest Studies]. Moscow: Moscow Region State Univ., 2010 а. Pp. 58-72. (In Russ.)
Nikolaeva N. A. An index to the list of V. Safronov's publications. In: [Indo-European History: a Perspective from Latest Studies]. Moscow: Moscow Region State Univ., 2010 б. Pp. 3657. (In Russ.)
Nikolaeva N. A. Southeast Europe and the Caucasus: cultural and historical ties in the mid-3rd millennium BC. Bulletin of the Moscow Region State University. Ser. 'History and
Political Sciences'. 2011a. No. 1. Pp. 99-109. (In Russ.)
Nikolaeva N. A. [Ethno-Cultural Processes in the North Caucasus in the 3rd - 2nd Millennium BC: a Perspective from the Ancient History of Europe and the Near East]. Moscow: Moscow Region State Univ., 20116. 536 p. (In Russ.)
Nikolaeva N. A. The Earliest History of Ciscaucasia: a Perspective from the Concept of Indo-European Migrations. Part 1. Oriental Studies. 2019. No. 3. Pp. 355-366. (In Russ.)
Ochir-Goryaeva M. A. [Archaeological Monuments of the Volga-Manych Steppes: Collected
Descriptions of Monuments Investigated in the Territory of the Republic of Kalmykia between1929 and 1997]. Elista: Gerel, 2008. 298 p. (In Russ.) Safronov V. A. [Indo-European Homelands]. Gorky: Volga-Vyatka Book Publ., 1989. 398 p. (In Russ.)
Telegin D. Ya. Bronze Age scepters from Southeastern and Eastern Europe: typology, chronology and cultural affinities revisited.
Russian Archaeology. 2000. No. 3. Pp. 18-29. (In Russ.)
Рис. 1. Зооморфные каменные скипетры (реалистические — 1, 2, 5, 6; схематические — 3, 4, 7, 8) [Fig. 1. Zoomorphic stone scepters (realistic ones — 1, 2, 5, 6; schematic ones — 3, 4, 7, 8)] Западный анклав: 1 — Касимча (Добруджа), 2 — Сэлкуца IV (Подунавье), 3 — Обиршени (Румыния, Молдова) ,4 — Могошешти (Румыния, Молдова), 5 — Суворово (Измаил), 6 — Суводол (Сербия) [Western enclave: 1 — Casimcea (Dobruja), 2 — Salcuta IV (Danube
river basin), 3 — Obarseni (Romania, Moldova), 4 — Mogosesti (Romania, Moldova), 5 — Suvorovo (Izmail), 6 — Suvodol (Serbia); Восточный анклав: 7 — р. Фарс (Новосво-бодная-Махошевская), 8 — Джангар (север Калмыкии, Россия) [Eastern enclave: 7 — Fars River, Northwest Caucasus (Novosvobodnaya-Makhoshevskaya), 8 — Dzhangar (north of Kalmykia, Russia)]
