CC BY
42
А. А. Еселева
ДРЕВНЕАНГЛИЙСКОЕ ПЕРЕЛОЖЕНИЕ ТРАКТАТА БОЭЦИЯ DE CONSOLATIONE PHILOSOPHIAE НА СТЫКЕ КУЛЬТУР И ВРЕМЕН1
В статье рассматриваются взгляды современных исследователей на спорные вопросы, связанные с трактатом Боэция «Об утешении философией» - прежде всего о характере влияния на этот труд христианской и языческой традиций. Проводится анализ рецепции трактата в раннесредневековой Европе после его почти трехвекового забвения. В частности, подробно рассматривается древнеанглийское переложение (Old English Boethius), которое следует считать самостоятельным произведением, поскольку труд Боэция подвергся кардинальной переработке. В рамках дискуссии об авторстве древнеанглийского текста выявляются основные стратегии, применяемые при переводе. Причины удаленности переложения от оригинала заключаются не в недостаточной степени развития языка перевода, а в интенциях автора древнеанглийской переработки и в специфике социокультурного контекста.
Ключевые слова: Боэций, «Утешение Философией», древнеанглийские переводы эпохи короля Альфреда, «древнеанглийский Боэций», стратегии перевода.
Введение. Статья посвящена трактату Боэция «Утешение Философией» (лат. De Consolatione Philosophiae, далее - «Утешение»), написанному ок. 524-525 г. на латыни, и рецепции данного произведения в средневековой Европе, в особенности, - раннему переложению трактата на древнеанглийский язык на рубеже IX-X вв. С жизнью Боэция, с историей создания и содержательным наполнением «Утешения» связаны загадки и противоречия, которые ученые пробуют разрешить уже не одно столетие. Существует некоторый набор широко известных фактов, который каждый автор, упоминающий имя Боэция (в том числе, и в древнеанглийском переводе), трактует по-своему. Аниций Манлий Северин Боэций (ок. 475/480-524/526) родился в Риме в благородном семействе, был усыновлен знатным патрицием Аврелием Меммием Симмахом и впоследствии женил-
1 Исследование выполнено в рамках проекта «Перевод и языковая адаптация в литературных текстах средневековой Европы» при финансовой поддержке гранта РНФ 17-18-01624.
ся на его дочери; был блестяще образован, занимал должность консула в 510 г. и пост магистра оффиций (фактически, премьер-министра) в 522/523 г., около 524 г. заключен в тюрьму по обвинению в заговоре с целью свержения остготского короля
гр 1—' 1—' V> v>
Теодориха и казнен. Был ли Боэций в действительности участником заговора против Теодориха? Сам он отрицает в «Утешении» все обвинения, оплакивая свою горькую судьбу и невинные страдания, ср.:
Numquam me ab iure quis ad iniurium quicquam detraxit (...) Nam de compositis falso litteris, quibus libertatem arguor sperasse Romanam, quid attinet dicere? (...) Respondissem Canii uerbo, qui cum a Gaio Caesare Germanici filio conscius contra se factae coniurationis fuisse diceretur: 'si ego', inquit, 'scissem, tu nescisses' (Lib. 1, Pr. 4).
'Никогда никому не удавалось склонить меня от закона к какому-либо беззаконию (... ) Ибо к чему говорить о составленных подложных письмах, на основании которых меня обвиняют в том, что я надеялся на римскую свободу? (...) Я бы ответил словами Кания, которые он сказал Гаю Цезарю, сыну Герма-ника, обвинившему его в причастности к заговору против него: «Если бы я знал об этом, - сказал он, - ты бы не знал»'.
В древнеанглийском переложении, напротив, изначально сообщается, что Боэций, «достойнейший из людей в учености и в мирских добродетелях», стремился низвергнуть захватчиков-остготов:
ongan he smeagan and leornigan on him selfum hu he ^œt rice ^am unrihtwisan cyninge aferran mihte, and on ryhtgeleaffulra and on rihtwisra anwealde gebringan. Sende ^a digellice œrendgewritu to ^am kasere to Constentinopolim, ^œr is Creca heahburg and heora cynestol, for^am se kasere wœs heora ealdhlafordcynnes; bœdon hine ^œt he him to heora cristendome and to heora ealdrihtum gefultumede2 (MS B, Chapter 1).
'И тогда он стал обдумывать и изучать мысленно, как он мог бы избавить это королевство от несправедливого короля и привести его под правоверную и справедливую власть. Тогда он секретно отправил письма императору в Константинополь, где была столица греков и их престол, потому что император был родственником их прежних правителей; просил его, чтобы он помог им восстановить их христианство и их прежние права'.
2 Здесь и далее древнеанглийский текст приводится по изданию Godden, Irvine 2009.
Данные об исторической обстановке позволяют предположить, что обвинения против Боэция вполне могли быть сфабрикованы (МагепЬоп 2003: 10; ико1оуа 1987: 35-36). Но тогда почему древнеанглийский пролог столь непоколебимо утверждает обратное? Целый ряд вопросов не находит однозначного ответа уже более тысячелетия. Один из наиболее интересных вопросов: был ли автор «Утешения» христианином? Если да, то почему его последнее, предсмертное произведение не содержит прямых на это указаний и утешительных рассуждений в русле традиции христианского мученичества? Почему при этом данный философский трактат оказал столь значительное воздействие именно на развитие христианской средневековой мысли, сопоставимое с влиянием трудов бл. Августина? Почему к «Утешению» как исключительному и необходимому для перевода и комментария тексту обращались самые выдающиеся средневековые авторы, стоявшие у истоков формирования национальных литературных языков Европы? Как происходила адаптация философских воззрений поздней античности к представлениям средневековых германцев? Интерес к Боэцию, его трактату, а также самому раннему переводу на национальный язык - древнеанглийскому переложению, весьма высок в научном мире, и в последние десятилетия были опубликованы масштабные исследования, на основании которых в статье проводится анализ проблем, перечисленных выше.
1. «Изысканный текст, который может интерпретироваться на различных уровнях» : некоторые особенности трактата «Утешение Философией».
Вопрос об отношении Боэция и его труда к христианству представляется значимым в контексте сопоставления оригинала «Утешения» с его древнеанглийским переложением: последовательная христианизация произведения является одним из самых существенных изменений, которым трактат подвергся при переложении на язык англосаксов. Известно, что представители римской знати второй половины V в. были христианами, следовательно, и Боэций исповедовал христианство. Формой христианизации варварских племен, включая остготов, стало ариан-
3 МагепЬоп 2003: 4.
ство4, получившее распространение на востоке империи в IV в. Начало правления Теодориха отличалось «вынужденной веротерпимостью» (Ukolova 1987: 27), и в 500 г. он провозгласил нерушимость римских традиций, что было увековечено в надписи:
omnia, deo iuvante, quod retro principes Romani ordinaverunt inviolabiliter servaturum promittit
'Он обещает, что, с Божьей помощью, все, что прежде римские правители устроили, будет сохранено нерушимо'.
По предположению М. Годдена и С. Ирвайн, спустя несколько веков посещавшие Рим англосаксы вполне могли видеть эту надпись, и сведения о ней были использованы в первой главе древнеанглийского переложения (Godden, Irvine 2009 II: 252):
He gehet Romanum his freondscipe swa ^œt hi mostan heora ealdrihta wyröe beon. Ac he ^a gehat swiöe yfele gelœste (MS B, Chapter l).
'Он обещал римлянам свою дружбу, так что они могли бы быть восстановлены в своих прежних правах. Но он выполнил это обещание очень плохо'.
В поздние годы правления политика Теодориха ужесточилась в связи с ухудшением отношений с Византией и опасениями, что его свергнут так же, как прежде им самим был свергнут Одоакр. Самыми высокопоставленными жертвами Теодо-риха стали Боэций, его приемный отец и тесть Симмах и папа Иоанн I5.
В сравнительно недавнем диссертационном исследовании К. И. Таунзенд о раннеанглийских переводах «Утешения» утверждается, что Боэций «никогда не исповедовал христианство, как следует хотя бы из того, что это произведение, написанное незадолго до смерти, не содержит ни одного упоминания о Христе, но, напротив, наполнено языческими образами» (Taunzend 2004: 10). Эта особенность последней работы
4 Идея субординационизма (иерархичные отношения в Троице) перекликается с политеизмом языческой мифологии, что облегчало восприятие христианства варварами.
5 Интересно, что в «Диалогах» Григория Великого (Lib. IV, Cap. XIII) душу преступного короля Теодориха препровождают в жерло вулкана его жертвы - папа Иоанн и Симмах, но Боэций при этом не упоминается.
Боэция была подмечена еще в X в. и привлекла к себе особое внимание в эпоху рационализма в XVIII-XIX вв. Авторы, представляющие Боэция язычником, утверждали, что теологические трактаты (Opuscula sacra) ошибочно приписываются Боэцию, поскольку в противном случае их версия выглядела сомнительно. Фрагмент Кассиодора6, обнаруженный А. Холдер-Эггером в конце XIX в. (известный под названием Anecdoton Holderi), прямо называет Боэция автором Opuscula sacra. Таким образом, с момента находки А. Холдер-Эггера вопрос о принадлежности Боэция к христианской религии решается положительно. Другое дело, что об отношении самого Боэция к вере сделать какие-либо определенные выводы затруднительно, ведь трактат, действительно, не содержит прямых упоминаний о Христе. Этот факт может иметь несколько объяснений. Среди них - верность выбранному жанру классического философского диалога. Также можно предположить, что некоторое смешение христианского и языческого могло быть вполне допустимо в первой четверти VI в. и ранее7. Н. Дишенза отмечает соответствие трактата Боэция христианским взглядам, хотя и не выраженным эксплицитно (Discenza 2005: 7). Ряд особенностей трактата позволяет сделать вывод, что Боэций был хорошо знаком с христианскими текстами и церковной традицией: в его трактате насчитывается до 25 библейских мотивов (Marenbon 2003: 155). Боэция можно причислить и к античным, и к средневековым писателям, и его произведение во всех смыслах «погранично».
Философия - ключевая фигура нехристианской мысли, идея персонификации которой как прекрасной дамы восходит к Платону. Описание ее появления перед Боэцием порождает множество античных аллюзий, но так же может быть сопоставлено и с визионерской христианской традицией. Особое место в дискуссии о религиозном подтексте произведения Боэция занимает книга третья. В девятом стихе (Lib. 3, M. 9) Фило-
6 Преемник Боэция на посту магистра оффиций Кассиодор составил список его трудов, в числе которых указаны пять теологических трактатов, но «Утешение» не упомянуто - вероятно, по политическим соображениям.
7 Ср. признание бл. Августина о том, что его путь к подлинному принятию христианства лежал через увлечение платонизмом.
софия исполняет гимн Создателю8, причем сам гимн представляет собой скорее молитву, чем откровение о божественных тайнах. Далее, в ходе диалога в главе 12 Философия заявляет о существовании «высшего блага, которое управляет всем» (summum bonum quod regit cuncta, Lib. 3, Pr. 12), на что Боэций отвечает, что его обрадовал не только вывод Философии, но гораздо более именно те слова, в которые она облекла их. Следовательно, позиции участников диалога, Боэция и Философии, не тождественны. Дж. Маренбон предлагает крайне интересный вывод: при внимательном прочтении «Утешения» можно заметить, что Философия, постепенно исчерпав все свои возможности, все же неспособна ответить на все вопросы Боэция. Таким образом, трактат демонстрирует «недостаточность исключительно философских методов» (Marenbon 2009: 9).
При таком взгляде на «Утешение» раскрывается особая ценность трактата для средневековой мысли. Произведение Боэция можно понимать как «диалог» высших достижений философии античности с христианским мировоззрением, в котором намечены пути «соединения античной формы с христианским духом». Такой компромисс был бы невозможен в рамках теологического трактата.
2. Влияние трактата «Утешение Философией» на средневековую культуру и возрождение интереса к античности.
Для трактата Боэция, созданного в первой четверти VI в., наступает период забвения. Он возвращается в самом конце VIII в.9, именно тогда, когда в нем возникает потребность - в расцвет эпохи Каролингского возрождения. Неизвестно, кто именно привез трактат ко двору Карла Великого10, но честь открытия «Утешения» средневековому миру, безусловно,
о
Этот стих является сокращенным переложением первой части «Тимея» Платона. Данный фрагмент «Утешения» привлекал к себе повышенное внимание раннесредневековых комментаторов Боэция, поскольку «Тимей» был единственным произведением Платона, доступным в то время в латинском переводе Калкидия (Stewart, Rand 1968: 262).
9 Самые ранние сохранившиеся рукописи относятся к IX в.
10 По одной из версий, обнаружить трактат могли итальянские ученые Петр Пизанский или Павел Диакон. Иоанн Эриугена также способствовал возрождению интереса к Боэцию при каролингском дворе.
принадлежит Алкуину: в 796 г. он пишет диалог, наполненный идеями и образами «Утешения». Произведение Боэция вскоре становится важным и влиятельным текстом, поскольку представляет собой кладезь истории, культуры, философии и мифологии античного мира, оформленный при этом непротиворечиво по отношению к христианству, что невероятно важно в контексте средневековой рецепции трактата.
Текст «Утешения» полон аллюзий. Привлекательное по форме произведение было не вполне понятно по содержанию, что побуждало средневековых исследователей искать объяснения. Именно в связи с аллюзивностью и красотой художественной формы произведения Боэция оно (во все времена) требовало пространного комментария, охватывающего историю, философию и мифологию всего античного мира. Комментарии к «Утешению» содержат самую разнообразную информацию об античной философии, римской истории, астрономии, естественной истории, особенностях стихосложения, латинском языке, Аристотеле, сиренах и т. д. В IX-X вв. складываются две традиции комментария к «Утешению», ремигианская и санкт-галлен-ская, которые зачастую представляют собой компиляцию непрестанно дополняемых глосс и схолий (Godden, Irvine 2009 I: 7-8).
На протяжении IX в. популярность «Утешения» неуклонно растет. Часто используются фрагменты произведения. Так, монах Вальдрам из Санкт-Галлена включает часть первого стиха «Утешения» в свою поэму, оплакивающую смерть друга (Wetherbee 2009: 279). Появляются переводы и адаптации «Утешения» на национальных европейских языках, которые существенно различаются между собой. Самым ранним масштабным переложением труда Боэция является древнеанглийская адаптация, созданная на рубеже IX-X вв. и традиционно связываемая с именем уэссекского короля Альфреда. Перевод Ноткера Немецкого, датируемый X в. (Wetherbee 2009: 279) и сохранившийся в рукописях XI в., представляет собой практически комментированный подстрочник, который создан в помощь читающим латинский текст (Ganina 2015: 41), чем значительно отличается от древнеанглийского переложения.
Таким образом, самые ранние переводы «Утешения» распадаются на две группы: свободные переложения и переводы-комментарии. К первой группе, помимо древнеанглийского
текста, относится провансальская адаптация XI в., имеющая мало общего с трактатом Боэция (Wetherbee 2009: 280-81). Авторитетный перевод Жана де Мена датируется XIII в. Как показывает Л. И. Жолудева, он оказал значительное влияние на следующий раннеанглийский перевод, выполненный Дж. Чосе-ром (Zholudeva 2010). Начиная с XIII в., трактат Боэция был переведен на множество языков. К нему обращались величайшие поэты, включая Данте.
3. œlc mon sceal be his andgites mœde and be his œmettan sprecan pœt he sprecd and don pœt pœt he depn: древнеанглийская интерпретация трактата Боэция.
Древнеанглийское переложение, безусловно, представляет собой уникальное произведение. Прежде всего, это самая ранняя попытка передать латинский философский трактат средствами национального языка. Кроме того, древнеанглийский текст представляет собой цельное произведение, объединенное общим замыслом, который - как нельзя не заметить - в большей или меньшей степени отличается от оригинала.
Латинский текст «Утешения» был привезен в Англию в IX в. Существует «ранняя» версия, согласно которой важную рукопись на свою родину доставил сам Алкуин. Также возможно, что «Утешение» прибыло в Англию лишь в конце IX в. Привезти рукопись в таком случае мог Гримбальд или биограф Альфреда Ассер (Waite 2000).
Переложение на древнеанглийский язык было выполнено не
12
ранее 894 г. Если этот труд действительно принадлежит Альфреду, то наиболее поздняя дата написания - 899 г. (год смерти короля). Если же, как убедительно показывают М. Годден и С. Ирвайн, авторство все же было приписано Альфреду позднее (см. об этом далее), то возможна чуть более поздняя датировка - ок. 930 г., но не позднее середины X в., когда была создана древнейшая сохранившаяся рукопись С (Godden, Irvine 2009 I:
11 «Каждый должен в меру своего понимания и досуга говорить, что он говорит, и делать, что он делает» (предисловие к древнеанглийскому Боэцию).
12 В биографическом труде Vita Alfredi, составленном в 893/94 г., Ассер не сообщает ни о каких переводах, выполненных королем лично, хотя и упоминает о переводе «Диалогов» Григория Великого, выполненных Верфертом по заказу Альфреда.
146). Изначально латинский прозиметрум был переложен в прозу на древнеанглийском. Затем, на основании существующего перевода большая часть прозаических отрывков, соответствующих латинским стихам, была преобразована в традиционный для германской поэзии аллитерационный стих. В настоящее время исследователи сходятся на том, что обработка текста происходила именно в этой последовательности.
До наших дней сохранилось всего две рукописи «древнеанглийского Боэция»13, относительная хронология которых не соответствует порядку создания и последующего преобразования текста: ранняя рукопись С, датируемая серединой X в., которая сильно пострадала при пожаре в Коттоновской библиотеке в XVIII в., содержит стихотворно-прозаическую версию, в то время как в поздней рукописи B начала XII в. представлен прозаический вариант. Рукопись В разделена на 42 главы. Рукопись С в подражание оригиналу состоит из чередования стихотворных и прозаических фрагментов.
В современных исследованиях, посвященных древнеанглийскому переложению, нет единства в вопросе об авторстве14. На основании предисловий к рукописям, свидетельств Эльфрика, а затем и Вильяма Малмсберийского, перевод «Утешения» принято считать трудом короля Альфреда. Многие древнеанглийские переводы с латыни приписывались Альфреду, уже начиная с X в. Лишь в XX в. в ходе оживленной научной дискуссии на основании лингвистического анализа было доказано, что переводы 'Historia ecclesiastica gentis Anglorum' Беды Достопочтенного и 'Historia aduuersum paganos' Орозия не являются трудами Альфреда. В то же время, обычно не
13
Помимо рукописей В и С, существуют еще два источника, на основании которых исследователи древнеанглийского переложения стараются приблизиться к исходному тексту: транскрипт Юниуса, выполненный с обеих рукописей во второй половине XVII в., и фрагмент «древнеанглийского Боэция», который был обнаружен А. Нэпиром в составе другой рукописи в конце XIX в., но позднее утерян. Все сведения об этом фрагменте сводятся к описанию, представленному А. Нэпиром.
При обсуждении авторства древнеанглийского Боэция речь обычно, в первую очередь, идет о прозаической версии. Вопреки утверждению пролога о том, что Альфред перевел «Утешение», а затем переложил прозу в стихи, можно утверждать, что прозаический перевод и последующее стихотворное переложение выполнили два разных автора.
подвергалось сомнению личное авторство Альфреда в отношении переводов таких произведений, как 'Regula pastor alls' папы Григория Великого, 'De consolatlone Phllosophlae ' Боэция и 'Sollloqules' бл. Августина, что признается, в частности, и в недавних работах (Discenza 2005) и (Waite 2000). Но в наиболее современном и подробном издании древнеанглийского Боэция М. Годден и С. Ирвайн подходят к данному вопросу критически и заново анализируют все имеющиеся в распоряжении сведения. Оказывается, что прямых доказательств авторства Альфреда все же нет. Наоборот, при тщательном анализе выявляется целый ряд противоречий. Так, Ассер сообщает, что Альфред начал изучать латынь не ранее 887 г., в то время как переводчик «Утешения» - блестящий латинист, прекрасно знакомый с традицией раннесредневекового комментария; он чувствует себя уверенно, интерпретируя Боэция, и часто развивает линию его рассуждений (Godden, Irvine 2009 I: 143). Отступления от латинского текста допускаются сознательно и не связаны с недопониманием переводчика.
Вторым аргументом, который может заставить усомниться в авторстве Альфреда, является отношение к королевской власти. В латинском оригинале упоминается множество недостойных правителей, тиранов и гордецов (что понятно, поскольку Боэций заключен в темницу, невинно пострадав от несправедливого властителя). Но древнеанглийское переложение развивает эту тему, и почти все образы земных властителей - отрицательные.
geher nu an spell be ^am ofermodum and ^am unrihtwisum cyningum, ^a we gesioö sittan on ^am hehstan heahsetlum, ^a scinaö on manegra cynna hrœglum, and beoö uton ymbstandene mid miclon geferscipe hiora ^egna (...) Ac gif him mon ^onne awint of ^a clamas and him oftihö ^ara ^enungra and ^œs anwealdes, ^onne miht ^u geseon ^œt he bioö swiöe anlic ^ara his ^egna sumum ^e him ^ar ^eniaö, buton he forcuöra sie (MS B, Ch. 37)
'Теперь послушай историю о тех гордых и несправедливых королях, которых мы видим восседающими на высочайших тронах, которые сияют разнообразными одеяниями и окружены большим количеством слуг (...) Но если затем кто-либо сорвет с них одеяния и лишит слуг и власти, то ты сможешь увидеть, что он очень похож на тех слуг его, что ему прислуживают, если не хуже их'.
Изначально в древнеанглийском переложении прославляется герой-мятежник, благородный гражданин, павший, но не сломленный в борьбе с тираном... Странная трактовка произведения, которое король пишет для широкого круга подданных, и необъяснимый выбор для правителя, стремящегося к укреплению монархии и объединению государства вопреки внутренним и внешним угрозам. Этот аргумент ставит под сомнение не только личное авторство Альфреда, но и вообще принадлежность переложения к работам, выполненным при его дворе или по его заказу. Дошедшие до нас рукописи содержат черты различных диалектов. И хотя уэссекский диалект в его ранней и поздней форме представлен в значительной степени (Godden, Irvine 2009 I: 152), наблюдаются также и кентские черты, например, swior, iow (наряду с уэссекским eow), rehte (наряду с riht / ryht), что позволяет предположить юго-восточное происхождение оригинальной рукописи, где крупным центром учености оставался Кентербери.
Если считать трактат Боэция языческим, то древнеанглийский перевод далек от оригинала, сюжетная канва которого для англосаксонского автора, по сути, - лишь способ облечь свои идеи в общепризнанную авторитетную форму. Но если понимать «Утешение» как «труд христианского автора, написанный исключительно в философских терминах» (Marenbon 2009: 8), то древнеанглийская версия представляет собой развитие темы «на новой почве», в иной социокультурной среде. Древнеанглийское переложение доказывает, что «церковь смогла предоставить германским народам теологию, которая учитывала их представления об обществе и обосновывала их политическое устройство» (Wallace-Hadrill 1971: 131).
На первый план в древнеанглийском переложении выходят идеи христианства, что влечет за собой соответствующие изменения на разных уровнях текста. В области лексики, одной из замен становится передача лат. natura в значении 'природа (вещей)' как scyppend 'создатель', rector 'правитель (вселенной)' также переводится как God 'Бог'. В некоторых случаях термины христианства лаконично заменяют в древнеанглийском тексте некоторые туманные философские понятия, используемые Боэцием: supernis divinisque substantiis 'высшими божественными существами' - englas 'ангелы'.
Вместо Философии в древнеанглийском диалоге принимает участие heofencund wisdom 'небесная мудрость' и gesceadwisnes 'разум', которые по отдельности либо вместе беседуют с Mod 'душа' (также используется имя собственное Boetius и местоимение ic 'я'). Переводческой потерей становится утрата образа «прекрасной дамы» - др.-английское существительное wisdom относится к мужскому роду15, и соответствующая референция сохраняется, когда оба существительных используются вместе:
^a se wisdom ^a and seo gesceadwisnes ^is leoô asungen hœfdon, ^a ongan he eft sprecan and cwœô to ôan mode (MS C, Prose 3)
'Когда Мудрость и Разум допели песнь, он вновь начал говорить и сказал Душе'.
Упомянутый выше гимн, исполняемый Философией (Lib. 3, M. 9), который напоминает молитвенный текст уже в «Утешении», преобразуется в переложении в гимн-молитву традиционной германской формы:
Eala, min drihten, ^œt ^u eart œlmihtig,
micel, modilic, mœr^um gefrœge
and wundorlic witena gehwylcum... (MS C, Metre 20) -
' О мой Господь, ты всемогущ, велик, высокодуховен, всеславен
и чудесен для всех мудрых людей'.
Применительно к закономерностям передачи текста, созданного на одном языке средствами другого, принято говорить не о правилах, жестких и нерушимых, а о стратегиях, понимаемых как нечто гибкое, полуосознанное и полурефлексивное. Среди стратегий, применяемых автором древнеанглийского перевода, важна предпосылка о равенстве исходного и принимающего языков. Н. Дишенза отмечает, что Альфред (или другой автор древнеанглийского текста - А. Е.) нигде не указывает на менее престижное положение английского по отношению к латыни. Отсутствие более ранних латинских переводов он объясняет тем, что в прежние времена и вообразить не могли такой упадок грамотности (Discenza 2005: 3). В ходе становления любого языка и, шире, - нации, появление перевода имеет большое значение, поскольку доказывает, что принимающий язык способен
15 Употребление исключительно существительного gesceadwisnes (жен. р.) могло позволить сохранить аллегорию, но, по всей видимости, для древнеанглийского текста она неважна.
передать содержание, выраженное средствами языка более престижного (Bassnett, Lefevere 1990: 3). Древнеанглийский действительно был способен передать сложный философский материал «Утешения». О. Фишер, сопоставляя древнеанглийское переложение со среднеанглийским переводом Дж. Чосера (XIV в.), отмечает во многом превосходство первого, например, при передаче философских понятий. Автор древнеанглийского перевода более внимателен к выбору лексических средств, в то время как Дж. Чосер часто использует родственное латинскому термину французское заимствование, без учета полисемии. В качестве примера О. Фишер приводит лексему fortuna, которая может означать (а) судьбу или шанс, что в древнеанглийском тексте передается как wyrd 'судьба', и (б) имущество, благосостояние - это значение отражают древнеанглийские варианты geswlda или woruldswlda 'благосостояние' и wela 'богатство'. Дж. Чосер в обоих случаях использует заимствование fortune (Fischer 1979: 633-34). Таким образом, нет оснований говорить ни о невозможности передать какие-либо латинские понятия средствами древнеанглийского языка, ни о недостаточном понимании исходного текста переводчиком. Расхождения объясняются тем, что автор переложения создает свое произведение по мотивам «Утешения», имея свои цели и свой замысел, которому и подчиняется как сюжетное наполнение, так и структура, и ракурс повествования.
Выводы. Произведение Боэция отличается красотой и сложностью. Оно принадлежит двум эпохам: по форме и содержанию относится к античным трудам, по возможной трактовке является актуальной работой для раннего средневековья, так как демонстрирует недостаточность сугубо философских методов и предлагает способ совмещения античного наследия с христианским мировоззрением. «Утешение» оказало большое влияние на возрождение интереса к античному миру в ранне-средневековой Европе, в особенности, в Англии IX-X вв., где был создан перевод-переложение трактата. Автором перевода традиционно признается король Альфред, но эта версия не бесспорна, и возможным вариантом является авторство неизвестного монаха из Кентербери. Древнеанглийский переводчик великолепно владеет материалом и свободно создает на основе «Утешения» новое произведение, востребованное современниками и понятное им, которое подчинено единому замыслу с адекватным отражением необходимых терминов и понятий.
Литература
Bassnett, S., Lefevere, A. (eds.) 1990: Translation, History and Culture. London.
Discenza, N. G. 2005: The King's English. Strategies of Translation in the
Old English Boethius. New York. Ganina, N. A. 2015: [Works by Notker as educational texts]. Vestnik Pravoslavnogo Svyato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriya IV: Pedagogika, Psihologiya [Bulletin of the Orthodox St. Tikhon University of Humanities], 3 (38). 37-52. Ганина, Н. А. 2015: Труды Ноткера Немецкого как учебные тексты. Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Серия IV: Педагогика. Психология. Вып. 3 (38). 37-52 Godden, M., Irvine, S. (eds.) 2009: The Old English Boethius. An Edition of the Old English Versions of Boethius's De Consolatione Philosophiae. Vols. I, II. Oxford. Fischer, O. C. M. 1979: A Comparative Study of Philosophical Terms in the Alfredian and Chaucerian Boethius. Neophilologus 63, 622-639. Marenbon, J. 2003: Boethius. Oxford.
Marenbon, J. (ed.) 2009: The Cambridge Companion to Boethius. Cambridge.
Stewart, H. F., Rand, E. K. (eds.) 1968: Boethius. The Theological Tractates. The Consolation of Philosophy. Cambridge; Massachusetts; London.
Taunzend, K. I. 2004: Pragmaticheskiy aspekt perevodov antichnyh avtorov (na materiale rannih anglijskih perevodov latinskogo sochineniya Boetsiya «Ob uteshenii filosofiey») [A pragmatic aspect in translations of the authors of Antiquity (early English translations of Latin "Consolation of Philosophy" by Boethius)]. Moscow.
Таунзенд, К. И. 2004: Прагматический аспект переводов античных авторов (на материале ранних английских переводов латинского сочинения Боэция «Об утешении философией»). Автореф. ... канд. филол. наук, М. Ukolova, V. I. 1987: «Posledniy rimlyanin» Boetsiy. [«The Last Roman» Boethius]. Moscow.
Уколова, В. И. 1987: «Последний римлянин» Боэций. М. Waite, G. 2000: Old English Prose Translations of King Alfred's Reign. Cambridge.
Wallace-Hadrill, J. M. 1971: Early Germanic Kingship in England and on
the Continent. Oxford. Wetherbee, W. 2009: The Consolation and medieval literature. The
Cambridge Companion to Boethius. Cambridge. P. 297-302. Zholudeva, L. I. 2010: «Uteshenie filosofiey» Boetsiya v perevodah Zhana de Myona i Dzheffri Chosera: Vklad starofrantsuzskoy pis'mennoy traditsii v formirovanie anglijskogo literaturnogo yazyka [Boethius's "Consolation of Philosophy" in translations by Jean de Meun and Geoffrey Chaucer: a contribution of the Old French written tradition into the English literary language formation]. Moscow.
Жолудева, Л. И. 2010: «Утешение философией» Боэция в переводах Жана де Мёна и Джеффри Чосера: Вклад старофранцузской письменной традиции в формирование английского литературного языка. М.
A. A. Eseleva. De Consolatione Philosophiae at the turn of epochs and cultures (the Old English Boethius and its Latin original compared)
The present paper discusses some complicated questions concerning the treatise 'De Consolatione Philosophiae' ('The Consolation of Philosophy') composed in prison by Boethius, a Latin philosopher and statesman of the Ostrogothic kingdom at the early sixth century, and its reception in Medieval Europe, focusing on the earliest vernacular translation carried out in Anglo-Saxon England in the late ninth or early tenth century. Starting from the Carolingian renaissance due to the works of Alcuin the Consolation became a highly influential text. It revealed the world of Antiquity to Medieval scholar. Moreover, as «a work by a Christian author written in purely philosophical terms» (Marenbon 2009: 8), it was able to connect Medieval Christian tradition to that of Antique philosophy. The Old English Boethius, unlike Notker's Old High German translation, does not strictly adhere to the original text. The Anglo-Saxon author, a brilliant Latinist, feels free to interpret and develop Boethius's argument. Thus, the work results in transformation, rather than translation. It has been traditionally associated with King Alfred, though M. Godden and S. Irvine suggest in a recent study (2009) that the Old English Boethius could have also been composed at Canterbury, or at the court of Edward the Elder or Athelstan.
Keywords: Boethius, 'The Consolation of Philosophy', early vernacular translations, Old English translations of king Alfred's reign, the Old English Boethius, translation strategies.
