CC BY
44
возможности самостоятельно найти решение жизненных проблем и добиться желаемых целей. Молодые люди ещё не испытали на себе формирующую силу внешних обстоятельств, которые могут как ускорить, так и затормозить общественное и личностное развитие.
Россия переходит из разряда пост-социалистических стран в группу государств с рыночной экономикой. Социальная среда меняет (правда, медленно) и характеристики общественного сознания её граждан. Можно прогнозировать реальные и существенные изменения в обществе, если будут создаваться условия для самореализации личности, приводящие к успеху. Оптимистический атрибутивный стиль и оптимистическое мировоззрение сформируется в сознании россиян при достижении целей модернизации всей социально-экономической системы, что должно привести к реальному улучшению качества жизни. Эти изменения коснутся женщин. Женщины на основе своего опыта убедятся в реальной связи собственных усилий и улучшения качества жизни. Усвоенный оптимистический атрибутивный стиль женщины передадут своим детям, и он станет частью новой культуры всего общества. То есть вне зависимости от причин пессимизма нейтрализовать его негативное воздействие и трансформировать в свою противоположность можно, сосредоточившись на решении посильных задач, приводящих к успеху, итогом всего будет вознаграждение в виде субъективного благополучия.
Список литературы
1. Аппельбаум Э. Горбачев в период послевластия.
История-предупреждение о том, что случается, когда ты просмотрел надвигающуюся революцию. -20 июня, 2011 («Foreign Policy», США). http:// www.inosmi.ru/ politic/20110620/170938597.html
2. Инглхарт Р., Вельцель К. Модернизация, культурные
изменения и демократия: Последовательность человеческого развития. (Библиотека Фонда «Либеральная миссия»). - М.: Новое издательство, 2011. -464 с.
3. Селигман М. Как научиться оптимизму: советы на
каждый день. - М.: Изд-во «Вече» - «Персей» - «Аст», 1997. - 426 с.
4. Гладунов О. Россия антисоциальная: сколько нищих в
нашей стране?// http://svpressa.ru/economy/article/ 44220/
5. Кара-Мурза С.Г. Кризисное обществоведение. Часть
первая: Курс лекций. - М.: Научный эксперт, 2011. - 464 с.
6. Путин В. Крушение СССР - крупнейшая геополитичес-
кая катастрофа // Газета.ру.- 2005.- от 25 апреля // http://www.gazeta.ru/ lenta/2005/04/25/news_275006.shtml
7. Утерянная империя-история СССР, история России -
Статистика России. http://lost-empire.ru/index.php? option=com_content&task = view&id = 23&Itemid=9
8. Михаил Черников. Кардинальный вопрос политэкономии
России: есть ли решение? http://marketing2u.ru/ publikacii_kardinalnyj-vopros-rossii/.
УДК 141.5 С.М. Попков
Курганский государственный университет
ДОВЕРИЕ (НЕДОВЕРИЕ) КАК СИСТЕМА И АКТ
Аннотация. В статье доверие (недоверие) рассматривается как система, различные элементы которой образуют 4 основных структуры: психическую, коммуникативную, спиритуалистическую и речевую - имеющие свои специфические свойства выражения. Делается вывод об отнесении доверия к субъект-субъектным, а недоверие - к субъект-объектным отношениям. Системный подход к доверию (недоверию) дополняется феноменологическим описанием их как форм акта, имеющего смысл поступка, для понимания которого используются идеи М.М.Бахтина.
Ключевые слова: доверие (недоверие), виды деятельности, субъект-субъектные и субъект-объектные отношения, ответственный поступок.
S.M. Popkov Kurgan State University
TRUST (MISTRUST) AS THE SYSTEM AND THE ACT
Annotation. In this article trust (distrust) is studied as a system, its various elements form four main structures: mental, communicative, spiritualistic, and speech, having there own specific ways of expression. Trust is s characteristic of the subject-subject relations, and distrust - of the subject-object relations. The system approach to trust (distrust) is added by their phenomenological description as a form of act meaning action, for understanding of which the author uses the ideas of M.Bakhtin.
Key words: trust (distrust), activities, subject-subject relations and subject-object relations, responsible action.
Системный подход к доверию (недоверию) позволяет выделить его элементы и связи между ними, структуру. По мнению С.В.Гельфановой [1, 11-13], базовыми элементами доверия являются объект и субъект, а доверие выступает как субъект-объектное отношение. Такой подход правомерен, когда доверие рассматривается в рамках преобразовательной (труда) и познавательной деятельности, которые имеют целями материально-практическое (вещь) и идеальное (истина) овладение объектом. Но деятельность включает и такие виды как общение и ценностно-ориентационная. Целью первой является «совместный поиск некоей общей позиции, отчего столкновение и борьба мнений становится диалогом, а его участники - партнёрами» [2, 147], целью второй - оценка объекта, устанавливающая его значимость (ценность) для субъекта, вследствие чего она становится «субъективированным объектом» [2, 119]. Формой обоих этих видов деятельнос-
ти являются субъект-субъектные отношения.
Структура субъект-объектных и субъект-субъектных отношений является различной. Первая описывается через соотношение целей-средств и результатов, вторая - через различные факторы общения. Предпочтительной является позиция М.С.Кага-на, который рассматривал общение как взаимосвязь субъектов, средств и среды общения [2, 255], но она требует конкретизации цели, для чего необходимо вернуться к пониманию феномена доверия.
В его трактовке прослеживается бинарная оппозиция: рациональное-иррациональное понимание. Так, Ф.Фукуяма утверждает, что «доверие - это возникающее у членов сообщества ожидание того, что другие его члены будут вести себя более или менее предсказуемо, честно и с вниманием к нуждам окружающих, в согласии с некоторыми общими нормами» [3, 52]. И.А.Ильин, наоборот, считает, что «верить же можно лишь в то, что не обосновано и что поэтому не основательно: в то, что не доказуется и потому не имеет за себя ничего достоверного. Поэтому здесь только и можно «верить» или «веровать» [4, 145]. Иррационалистическое понимание доверия (недоверия) опирается на структуры психики (эмоции, чувственные ассоциации, память, волю, сферу бессознательного). Например, память сохраняет доверие (недоверие) к данному человеку, вещи, ценности в данной ситуации, а чувственные ассоциации сходства позволяют переносить доверие (недоверие) по отношению к ним на другие ситуации. Положительные эмоции обеспечивают устойчивость доверия, а отрицательные - укрепляют недоверие. Волевая регуляция переводит доверие (недоверие) из сферы психики в сферу поступка.
Доверие (недоверие) как рациональный феномен является опорой всех уровней онтологической структуры сознания. На уровне осознания доверие (недоверие) имеет доказательной основой знание; на уровне надсознания они выступают сторонами создания и апробации идей, проектов, гипотез; на уровне самосознания - уяснение человеком для себя причины своего доверия (недоверия).
Поскольку психика и сознание взаимодействуют между собой, то взаимодействуют и рациональные и иррациональные формы доверия (недоверия). Например, эмоционально-чувственное выражение доверия (недоверия) выступает фоном для рационального объяснения их причини и результатов. Рациональные формы доверия (недоверия) нагружены памятью, а иррациональные - идеями. Тем самым, доверие (недоверие) можно рассматривать как интегративный феномен, представляющий единство чувственного и рационального, сознания и бессознательного, логического и ценностного.
Уровневый характер доверия (недоверия) наиболее ярко выражен в общении и ценностно-ориен-тационной деятельности, но он имеет место и в других видах деятельности. Ф.Фукуяма считал, что «общество, где царит доверие, способно организовать работу людей в более четком режиме и на более коллективных началах, оно способно делегировать
больше ответственности на низовой уровень. И наоборот, общество, где царит недоверие, должно огораживать рабочее место каждого частоколом бюрократических правил» [3, 62].
Поскольку доверие (недоверие) как система включает множество элементов, то оно может иметь и различные структуры: психологическую, коммуникативную, спиритуалистическую, речевую. Т.М.Харламов [5] выделяет в субъект-объектном отношении такие психологические позиции, как доминирование, манипулирование, соперничество, а в субъект-субъектном отношении - партнёрство и содружество. Первые представляют психологические позиции недоверия, а вторые - доверия.
В литературе существует представление, что «общение» и «коммуникация» являются тождественными понятиями. М.С. Каган [2, 143-146] усматривает между ними два существенных различия. Коммуникация представляет чисто информационный процесс, а общение имеет также практический и практически-духовный характер. Кроме того, в общении нет отправителя и получателя информации, а есть «собеседники, соучастники общего дела». Поэтому коммуникация представляет процесс однонаправленный, в ходе которого информация уменьшается, а общение - двусторонне направленный, что приводит к увеличению информации. Это различие позволяет сделать вывод, что коммуникативная структура есть структура недоверия, а структура общения есть структура доверия.
Элементами спиритуалистической структуры доверия (недоверия) являются идеи, ценности и нормы. Доверие к разуму, рациональности в форме идей возникает в античной философии, возобновляется в философии Просвещения и исчезает в неклассической философии Х1Х-ХХ вв., особенно в философии постмодернизма. Ю.Хабермас обратил внимание на то, что рациональность нуждается в предпонимании её смысла, что представляет коммуникативный опыт. Основными критериями коммуникации он считает точность, правильность, истинность, а средствами интерсубъективные нормы. Но поскольку они сами требуют гаранта, он обращается к трансцендентально-прагматическому подходу К.О.Аппеля, согласно которому универсальные принципы не требуют доказательств, так как на них основана жизнь человека. Поправка Хабермаса к этому подходу заключается в том, чтобы «не приписывать трансценденталь-но-прагмаическому обоснованию характер окончательного обоснования» [6, 153], а считать гарантом саму аргументацию, используемую в коммуникации.
В связи с этим он предлагал различать инструментально-целевую рациональность в научном познании и коммуникативную рациональность. В первой вопрос истины решается через дискуссии и исследования, во второй - через процедурную аргументацию, связанную с интересами сторон реализовать интерсубъективное понимание. Поэтому эти стороны считаются равноправными, что гарантирует нормативно правильное решение, его общезначимость. Таким образом, доверие к разуму сохра-
няется, поскольку он является аргументирующим и этическим обоснованием.
Б.В.Марков [7, 371] признаёт не только определённые достоинства концепции этически аргументированного разума, но и её издержки. К ним относится, во-первых, ограничение системы коммуникативного действия только кругом «своих»; во-вторых, то, что моральные представления (например, спавед-ливость, как показал Д.Роллз) могут быть репрессивными, что не учитывает Хабермас. Но в коцеп-ции, разработанной Хабермасом, имеется рациональное зерно, а именно, то, что разум является аргументирующим, обсуждающим проблемы, переговорным, диалогическим, что и внушает доверие к нему. В этом смысле система коммуникативного действия реализует тот тип толерантности, который В.А.Лек-торский назвал критическим диалогом, выражающим «уважение к чужой позиции в сочетании с установкой на взаимное изменение позиций...» [8, 54].
С.Е.Ячин и М.Ю.Орлова расширяют это понимание, рассматривая диалог как «режим согласования смысла ради достижения истины в коммуникативном сообществе» [9, 146]. По их мнению, существует несколько режимов диалога: онтологический (истинное суждение раскрывает сущее), экзистенциальный (этически окрашенная истина), культурно-символический (общие культурные средства выражения), институциональный (формальное равенство участников диалога). Они считают, что раз целью диалога является совместный поиск истины, то диалог есть коммуникативный режим, а не режим общения.
Тем самым отвергается вся коммуникативная философия, основателем которой был М.Бубер. Данные авторы по сути дела интеллектуализируют диалог, ибо в коммуникативной философии целью отношений является не поиск истины, а душевно-духовное общение. Именно такое общение и строится на доверии.
Элементами структуры речевой коммуникации являются адресант, отправляющий сообщение, адресат, получающий его, предмет и канал коммуникации и само речевое сообщение. Речевой акт включает говорение (локуция), его смысл, свидетельствующий о намерении (иллокуция), и воздействие высказывания на мысли, чувства и поведение адресата (перлокуция) [10, 57, 62]. Речевая структура системы доверие (недоверие) тесно связана с психологической структурой. Рассмотрим эту связь на примере анализа, проведённого Ю.Н.Менщиковой, с использованием значительного материала из области лингвистики и прагматики [11].
Речевые приёмы, используемые в субъект-объектной коммуникации, имеют основанием недоверие к другому, а целью - заставить его подчиниться адресанту, использовать другого в его интересах. Так, психологическая позиция доминирования выражается через персуазивную коммуникацию, лексическими средствами которой являются языковые единицы с положительной семантической оце-ночностью, грамматическими средствами - побудительные конструкции, стилистическими средствами - например, метафоры, устанавливающие аналогию
между разнородными сущностями.
Психологическая позиция манипулирования оказывает воздействие на адресата через лексические средства, соединяющие экспрессивные и оценочные компоненты, речевые штампы, цифровые данные, эвфемизмы; через грамматические средства - глагольную форму залога (так говорят), скрытую посылку, повтор лексических и синтаксических конструкций. В целом манипулятивные речевые сообщения используют различные приёмы суггестии, скрытого воздействия, обеспечивающего доверие адресата к словам, хотя сам адресант доверия к объекту не испытывает.
Психологическая позиция соперничества из лексических средств пользуется историзмами, архаизмами, неологизмами; из грамматических средств -аллитерацией, модальными частицами и междометиями экспрессивного характера; из синтаксических средств - особым порядком предложения, при котором в его начало выносится слово с самой важной информацией. Субъект-объектная речевая коммуникация представляет монологическую речь, выражающую суть феномена недоверие к другому или другим на уровне языковых средств.
В субъект-субъектной речевой коммуникации, имеющей основанием доверие к другому, психологическая позиция партнёрства выражается в речевых формах обсуждения, совещания, дискуссии, переговоров. Для обсуждения в речи используются вопросы, выражающие общие с другими цели предмета обсуждения. Для совещания используется речевой этикет (приветствие, извинение, благодарность, прощание, отрицательно-вопросительные конструкции, приглашающие к общению). В дискуссии применяется логическая аргументация с оттенком уважения к позиции другого (экспозитивы), принцип коммуникативной аксиоматичности, ссылки на авторитет, аргументы-примеры (экземплификаторы), сло-ва-генерализаторы, обобщающие совместную позицию, и слова-спецификаторы; а из синтаксических средств - наречия, выражающие порядок перечисления аргументов.
При переговорах, как наиболее важной форме субъект-субъектной речевой коммуникации, используется жесткий подход к сути вопроса и мягкий подход к их участникам. «Стратегия мягкого подхода, -пишет Меншикова, - состоит в том, чтобы вносить предложения и идти на уступки, доверять другой стороне, быть дружелюбным» [11, 90-91]. Здесь применяются реплики-самопредставления (для знакомства с позицией каждого), повторные обращения к другим, подчёркивание с помощью вопросов интересов каждого, разделение проблемы на части и поэтапное их согласование, завершение переговоров объективной нормой, с учётом мнения каждого. Все эти речевые средства свидетельствуют об отношениях доверия. М.С.Каган замечал, что «как личности участники переговоров могут быть друг другу вполне индифферентны или даже антипатичны, но как послы, как делегаты они стремятся повысить меру общности представляемых ими групп или социальных институтов» [2, 207].
Содружество представлено диалогом, организованным речевыми формами признания, исповеди и обещания. О признании М.М.Бахтин писал, что речь данного индивида «словно корчится в присутствии или в предчувствии чужого слова, ответа, возражения» [12, 95]. Поскольку человеку трудно признавать свои ошибки, пороки, дурные поступки, это выражается в нервозности и бессвязности его речи, перескоках в описании ситуации и своего поведения. В исповеди происходит «пересечение, созвучие или перебой реплик открытого диалога с репликами внутреннего диалога героев» [12, 176], что было показано Бахтиным на примере диалогов в романах Ф.М.Достоевского. Обещание выражается речевыми средствами клятвы, зарока, отрицательной оценки своего поступка. В целом диалог использует речевые средства, выражающие доверие к другому, терпимость в отношении к нему, желание идти на соглашения, компромиссы. Лексически это выражается словами «встреча», «взаимопонимание», «благодарность», «вера», «надежда», «любовь» [13, 20-21]; грамматически - использованием ласкательных и уничижительных аффексов; стилистически - применением различных тропов, лишённых императивности. В диалогической речи присутствуют слова и словосочетания с положительной эмотивной функцией.
Системный подход, несмотря на его известные достоинства, не раскрывает многообразные оттенки человеческих отношений доверия и недоверия применительно к бытию единичного, конкретного. Для понимания этого необходим метод феноменологического описания их как актов. Само слово «акт» полисемантично, но мы будем использовать его в значении поступок, который характеризует отношение Я к Другому. Философия поступка была разработана М.М.Бахтиным.
Бахтин считает, что не существует принципа, с помощью которого «единственное бытие-событие жизни» может быть включено в мир теоретизирован-ной культуры. Это объясняется тем, что индивид в своей единственной жизни (где я есть) чувствует себя неуверенно, тогда как в мире культуры вполне уверенно, оперируя общезначимыми ценностями, нормами, символами. Поэтому «поступок расколот на объективное смысловое содержание и субъективный процесс свершения» [14, 26]. Любые формы этики, по Бахтину, страдают теоретизмом, и только ответственный поступок может соединить «единственное бытие-событие» и общее культурное бытие.
Это становится возможным потому, что отношение индивида и предмета является не субъектно-объек-тным, а событийным отношением, где предмет соотнесён с индивидом. При этом мышление индивида превращается в «участное», «поступающее», т.е. «эмоционально-волевое мышление, интонирующее мышление, и эта интонация существенно проникает во все содержательные моменты мысли. Эмоционально-волевой тон обтекает всё смысловое содержание мысли в поступке и относит его к единственному бытию-событию» [14, 36]. Это означает, что поступок не просто свершается, но и переживается.
По Бахтину, «человек вообще» существует лишь в теоретической мысли, а в жизни есть Я, конкретный Другой, прошлое и будущее конкретных индивидов. Все Другие открываются для Я с его единственного места как основы «моего не-алиби в бытии». Поэтому жизнь можно осознать не объективистски как «бытие-данность», а только как событие. Поступок не сводится Бахтиным к акту мышления, а включает поступок-въдение, поступок-мысль, поступок-оценка, поступок-переживание, поступок-дело. Отмежёвываясь от реализма, Бахтин по сути дела развивает свои идеи в духе философии жизни: мир для индивида является конкретным многообразием, а человек - эмоционально-волевым конкретным центром этого мира, включённым в него через ответственный поступок.
В результате философ создаёт конкретную архитектонику мира, который является для Я миром-событием моей активности, моих поступков в отношении Другого. «Два принципиально различных, но соотнесённых между собой ценностных центра знает жизнь, - признаёт Бахтин, - себя и другого, и вокруг этих центров распределяются и размещаются все конкретные моменты бытия» [14, 66].
Всё то, о чём пишет Бахтин, связанно с феноменом доверия, хотя самого его в качестве термина у Бахтина нет. Действительно, «моё не-алиби в бытии» возможно только при условии моего доверия к миру; признания правой единственной позиции каждого участника отношений невозможно без доверия к Другому; отношение «Я и Другой» существует только при участном, доверительном мышлении. По мнению Бахтина, для безучастного мышления нет Я и Другого, а есть множество - люди, но без доверия к разуму невозможно «участное», «поступающее» мышление. Наконец, Я и Другой означают duo - два, минимум того, что необходимо для диалога как субъект-субъектной коммуникации, основанной на доверии, который возможен только при участии Другого. Таким образом, только в мире как событии существует доверие к разуму, миру, Другому и самому себе, а в мире как объективной данности имеет место недоверие. Акт доверия можно рассматривать как акт поступка, а составляющие акта доверия как аспекты акта поступка, основой которого являются отношения Я и Другой.
ВЫВОДЫ
Доверие относится к субъект-субъектным, а недоверие - к субъект-объектным отношениям. Эти феномены присутствуют во всех видах деятельности, но доверие доминирует в общении и ценностно-ори-ентационной деятельности в силу их природы, а недоверие - в труде и познании. Вместе с тем в зависимости от субъектов, среды и ситуации возможна смена их доминирования в видах деятельности. Учёный может свято верить в науку, её законы, а труд быть организованным с учётом партнёрских соглашений его участников. И наоборот, в межличностных отношениях возможно недоверие, на что обратили внимание Г.Зиммель и Ж.-П.Сартр (после-
дний считал конфликт сущностью любви). Доверие (недоверие), будучи способом отношения к другим, представляют как иррациональные так и рациональные феномены. Структура доверия (недоверия), являясь одинаковой по форме (психологическая, коммуникативная, спиритуалистическая, речевая), различается по содержанию. Доверие как акт встроен в ответственный поступок, а недоверие в безответственный поступок, что связанно с отношением к миру как к событию, в котором участвует Я, и к миру как к данности, безразличной к Я.
Список литературы
1. Гельфанова С.В. Феномен доверие в социокультурном
развитии общества: Автореф. дис.... канд. филос.на-ук. - Челябинск, 2007.
2. Каган М.С. Мир общения: проблема межсубъектных
отношений. - М.,1988.
3. Фукуяма Ф. Доверие: социальные добродетели и путь к
процветанию. - М, 2008.
4. Ильин И.А. Путь духовного обновления// Путь к очевид-
ности. - М, 1993.
5. Харламова Т.М. Психология влияния. - М, 2008.
6. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное
действие. - СПб., 2006.
7. Марков Б.В. Мораль и разум // Ю.Хабермас Моральное
сознание и коммуникативное действие.- СПб., 2006.
8. Лекторский В.А. О толерантности, плюрализме и
критицизме // Вопросы философии. - 1997. - №11.
9. Ячин С.Е., Орлова М.Ю. Диалог как коммуникативный
режим // Человек. - 2001. - №5.
10. Сёрл Дж.Р. Что такое речевой акт // Философия языка.
- М, 2004.
11. Менщикова Ю.Н. Речевая коммуникация: прагматичес-
кий аспект: Дис. ... канд. филос. наук. - Омск, 2008.
12. Бахтин М.М. Проблемы творчества Достоевского. -
Киев, 2004.
13. Лузина Л.Н. Теория воспитания: философско-антропо-
логический подход. - Псков, 2000.
14. Бахтин М.М. К философии поступка // М.М.Бахтин
Работы 20-х годов. - Киев, 2004.
