CC BY
430
СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ И ЭКОНОМИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 3163 А. Л. АХТУЛОВ
И. П. ГЕГЕДИВШ
Омский государственный университет путей сообщения
Тобольский индустриальный институт (филиал Тюменского государственного нефтегазового университета)
ДОВЕРИЕ КАК ФЕНОМЕН СОЦИАЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТИ
Приводится анализ накопленных знаний о доверии в социальной области, а также выстраивается социологическое понимание категории доверия как феномена реальности. Исследуется сущность такого целостного социально-психологического явления, как доверие в жизни человека. Анализируются условия его возникновения, закономерности функционирования, характеристики проявления.
Ключевые слова: доверие, феномен, социальная реальность, теоретическая модель, эволюция.
В работах [1—3] отмечается, что социологиче- деляющих устойчивость всех общественных отно-ская теория доверия характеризуется не только шений. Это значимый интегрирующий механизм значительными разработками в области исследо- в обществе, обладающий большим потенциалом кования феномена доверия, но и методологически- операции внутри социума. В силу этого доверие, как ми противоречиями, производными от понимания социальный феномен, характеризуется зарубежны-природы доверия и особенностей трансформации ми и отечественными исследователями в контексте | этого явления в современных условиях функциони- его различных общественных проявлений.
рования общества, что подтверждает актуальность В классической социологии феномен доверия исследований, посвященных роли доверия в реше- изначально рассматривался в качестве основы рении социальных общественных проблем. Доверие шения [4] гоббсовской проблемы социального появляется одним из важнейших компонентов, опре- рядка. При этом доверие, как характеристика
межличностного общения и предпосылка формирования малых групп, дополнялось понятием социального доверия как внутри группы, так и между ними. Исходя из концепции «общественного» договора, Т. Гоббс и Д. Локк определяют доверие как продукт общественного сознания.
Немецкий социолог Ф. Тённис в работе [5] выделяет два состояния общества. В одном случае (Gemeinschaft — общность) доверие является побочным продуктом отношений личной дружбы или знакомства (личное доверие). В другом, — (Gesellschaft — общество) речь идет о безличном (овеществленном) доверии, которое складывается в результате растущей экономической взаимозависимости и профессионализации людей [5, c. 221]. Личное доверие является одним из главных элементов в развитии стабилизационных и интеграционных процессов, которые особо необходимы трансформирующемуся обществу. В то же время в современном обществе сотрудничество в большей мере основывается на безличном доверии, которое все чаще уступает место эгоистической индивидуальной выгоде.
Опираясь на идеи Ф. Тённиса, Э. Дюркгейм [6] противопоставил современное общество традиционному, вводя различия между механической солидарностью, основанной на тождественности индивидов, и органической, возникающей между непохожими друг на друга, разными индивидами на основе единства их веры. В традициях классической социологии для Дюркгейма была существенной проблема установления согласованности и порядка в новом «расколдованном» (используя терминологию М. Вебера [7]) и чрезвычайно усложненном мире. Вопрос состоял для него в том, как будет заключаться новый общественный договор между людьми, для которых традиционные нормы уже потеряли свой первоначальный сакральный характер. Ведь для каждого договора фактически существует два договора. Один из них — это тот договор, который мы заключаем сознательно, о том, как будет устроено общество. Но существует и второй, скрытый, подразумеваемый договор о том, что все будут подчиняться правилам первого договора. Дюркгейм приходит к выводу, что «договоры основываются на чем-то нерациональном. Он называет это «преддоговорной солидарностью». В действительности это означает, что общество основывается на доверии. В работе, посвященной нарастающему процессу разделения труда, Э. Дюркгейм немало внимания уделил распространению доверия в рамках социальных сетей. Он первым как отмечается в работе [8] отметил важность внеродственных связей для успешной профессиональной деятельности в современном обществе.
Признавая также правомерной точку зрения Ф. Тённиса, М. Вебер образовал другую дихотомию социальных отношений — Vergemeinschaftung (основывающихся на субъективно чувствуемой сплоченности участников) и Vergesellschaftung (основывающихся на рационально мотивированном соединении интересов). Понятие Vergesellschaftung (обобществление) является центральным и в социологии Г. Зиммеля. Определяя роль доверия в формировании общественных связей как ведущую, М. Ве-бер [7, с. 8] и Г. Зиммель [9] называли его одной из наиболее важных синтезирующих сил в обществе.
М. Вебер в своей концепции социального действия исходит из того, что все наши действия основываются на личном интересе и индивидуальной свободе. Такое отношение является движущей
силой прогресса [10]. По его мнению, любые действия имеют значение только в исторически сложившейся системе общественных ценностей. Отсюда рациональное поведение в рамках одной системы может быть нерациональным в рамках другой, что окончательно преображает личностное доверие в обезличенное. Такое преобразование, по его мнению, стало возможно лишь в рамках идеологии протестантизма, представившего труд в качестве первейшей добродетели человека. Данная идеология поспособствовала появлению ценностно-рационального и целе-рационального типов действия, которые сменили собой существовавшие ранее традиционные и аффективные действия, не сопровождающиеся процедурами сравнительного анализа имеющихся альтернатив и индивидуального выбора. По М. Веберу, в основе традиционного и аффективного действия лежит не доверие, а вера, привычка или эмоции [11].
Однако анализ взглядов М. Вебера не проясняет того, было ли социальное доверие результатом появления рационального мышления в чистом виде или просто побочным следствием постепенного роста капитализма в Европе и индустриальных отношений. Эти методологические неточности вебери-анства удалось преодолеть Э. Дюркгейму, который, характеризуя функциональную динамику изменения религиозных ритуалов, пришел к выводу, что социальное доверие создается с помощью общественной моральной солидарности и конформности общим групповым символам.
При этом классики социологии М. Вебер и Э. Дюрк-гейм акцентировали внимание на условиях воспроизводства доверия. Доверие это продукт опыта отдельного индивида. За счет частого повторения этого опыта и его институционализации происходит закрепление общественного доверия как нормы и традиции, в том числе в политической и социально-экономической сферах. Дефицит же общественного доверия создает ситуацию, в которой развитие многих демократических и рыночных институтов оказывается невозможным. Последнее делает данную проблему особенно актуальной для современного российского общества [12].
Оценивая доверие как один из интегрирующих общественных механизмов, обладающим мощным потенциалом социальной кооперации в условиях нарастания конфликтности общества, Г. Зиммель вслед за своими современниками Э. Дюркгеймом, М. Вебером, Ф. Тённисом в работе [13] концептуализирует данное понятие, рассматривая общество как некую сумму индивидов, связанных взаимодействием, но обладающих своей индивидуальностью, при этом определяя доминантой социального взаимодействия отношения обмена, в котором доверие является основой и выполняет функцию интеграции.
В то же время, по мнению исследователя [14, с. 517], нарастающая безличность современного общества высвобождает индивида от полной вовлеченности в жизнь какой-то одной группы, активизируя фрагментарные связи со множеством групп, обуславливая формирование безличных механизмов для обезличенной интеграции. Более того, в результате растущей индивидуализации доверие «Другому» не только превращается в вид рискованной инвестиции, но и может переходить во вражду и неприятие, поскольку человек уже не претендует на полное знание «Другого», его личности и намерений.
№
В этих условиях лишь духовная близость, основанная на общности религиозных верований, является основанием для жизни ассоциаций. Это обеспечивает разновидность солидарности, которая базируется на долговременных, носящих компромиссный характер услугах или ресурсах [15, с. 89].
Таким образом, при изучении проблемы доверия представители классической социологии рассматривали данный феномен в контексте способности общества при наличии угрозы социальных конфликтов и политической неустойчивости поддерживать определенный уровень социальной интеграции и политической стабильности. На первый план выдвигалось взаимодействие отдельного индивида с окружающим миром, внимание акцентировалось на базовом генерализированном уровне доверия.
Заложенные традиции анализа данного понятия нашли дальнейшее развитие в работах [16—18] и др., рассматривавших доверие в контексте конструирования социального порядка, социальных институтов и организаций или даже повседневных интерперсональных, межгрупповых и конфликтных интеракций.
По мнению Т. Парсонса [16, с. 21], «Общество может быть самодостаточным только в той мере, в какой оно может «полагаться» на то, что деяния его членов будут служить адекватным «вкладом в его социетальное функционирование». По сути, общество вступает в стадию «ожидания» того, что его члены будут добросовестно выполнять свои социальные роли, следовать нормам общественной жизни, реализуя себя в качестве членов этого общества. Согласно концепции Т. Парсонса, доверие является важным условием сохранения общественной стабильности. Проблема доверия рассматривается им в рамках взаимообмена ресурсами между подсистемами общества.
Вступая в полемику с Т. Парсонсом, Р. Дарен-дорф в [17] разрабатывает «конфликтную модель общества», считая необходимым анализировать системы в ситуации их постоянных изменений. По мнению исследователя, созданная им теория конфликта имеет право на существование наряду с теорией структурно-функционального анализа. Согласно этой теории социальные отношения строятся не на доверии между ассоциациями, а на «авторитете» одной из групп. Одни из них наделены «авторитетом», на основании чего управляют и командуют, другие же, наоборот, лишены этого, и поэтому вынуждены подчиняться и выполнять приказы. Господствующий в данной «ассоциации» социальный класс противостоит притязаниям на его власть со стороны класса, подчиненный ему в этой «ассоциации» [17, с. 231 — 232].
В силу сказанного возможности распределения власти и авторитета крайне ограничены, поэтому члены любого общества борются за их перераспределение. Эта борьба может не проявляться открыто, но основания для нее существуют в любой социальной структуре. Представляется, что конструктивное регулирование возникающего политического конфликта возможно лишь при формировании социального доверия в обществе.
Более того, Н. Луман [18] подчеркивал, что доверие становится важнейшим условием развития общества, в том числе политического, в силу нарастания неуверенности людей в будущем, связанного с ростом сложности и непрозрачности социальных отношений.
Специализированное изучение феномена доверия в современной социологии является относи-
тельно новым направлением. Примерно с середины 80-х гг. XX в. социологи разных теоретических направлений [19, 19 — 23] стали проявлять интерес к проблеме доверия, что нашло отражение в многочисленных исследованиях на данную тему. Причины обращения социологов к данной проблеме в первую очередь связаны с устойчивым парадиг-мальным сдвигом внутри самой социологической науки — преобладанием культурной проблематики среди актуальных социологических изысканий, с акцентом на культурной обусловленности действия [20, с. 30]. Несмотря на то что «доверие» является очевидной категорией, оно весьма непросто поддается концептуальному теоретическому описанию, так как почти всегда несет в себе некий ситуационный и контекстуальный смысл.
В современной социологии существует достаточно большое количество определений феномена «доверие», которые не имеют фундаментальных различий, а лишь делают акцент на тех или иных сторонах данного явления. Так, Ф. Фукуяма в своей известной работе [21] определяет доверие как один из главных факторов, обусловливающих экономический рост общества. Доверие, по его мнению, — «это возникающее у членов сообщества ожидание того, что другие его члены будут вести себя более или менее предсказуемо, честно и с вниманием к нуждам окружающих, в согласии с некоторыми общими нормами» [21, с. 52]. Данное определение Ф. Фукуямы в полной мере отражает социологический подход к рассматриваемой дефиниции, поскольку доверие тут выступает как категория, напрямую связанная с социальными общностями и наличествующими в них нормами и порядками. Следовательно, уровень доверия, присущий разным обществам, обусловливает темпы формирования социального капитала и влияет на экономическое развитие стран.
Усиление полипарадигмальности социологической науки определяет особый интерес к социально-психологическому подходу к определению «доверия». Сторонник бихевиоризма Э. Усланер, например, пишет [22, p. 2], что, доверяя другим людям, мы ожидаем от них выполнения данных ими обещаний, потому что они поступали подобным образом и раньше, или потому, что нам просто выгодно доверять им и считать их честными. Он рассматривает доверие сквозь призму моральных ценностей и установок, которые многие члены общества разделяют, благодаря чему и создаются условия для формирования социального доверия.
Интерпретация доверия как явления рационального порядка пользуется, пожалуй, наибольшей популярностью в современной социологической литературе. Такой «стандартный» подход предполагает, что, доверяя, актор всегда основывается на знании, информации и предыдущем опыте. Как утверждает Р. Хардин [23], любой разговор относительно уровня доверия означает подспудный вопрос о причинах, на основе которых противоположная сторона может считаться заслуживающей доверия. В рамках этого подхода доверие всегда ситуационно и зависит от отношений сторон.
Логика такого взаимодействия раскрывается в следующем утверждении: «Я доверяю тебе, потому что твой интерес включает (encapsulates) и мой, то есть твоим интересом является поддержание и оправдание моего доверия» [23, p. 2]. Доверие, как заявляет Р. Хардин [23, p. 10], это форма знания или веры, но никак не действия, хотя на практике
единственным возможным способом его внешнего проявления может быть лишь определенного рода поведение. Подобное утверждение как нельзя лучше раскрывает двойственность рассматриваемого феномена. С одной стороны, доверие имеет внутреннюю составляющую — субъективное психическое состояние, с другой — внешнее проявление отношения субъекта доверия к объекту доверия. В социально-психологическом аспекте оно понимается как личное отношение, в социологическом — как явление «отношенческое», межролевое и в целом безличное. Во всех трех случаях учитываются обе характеристики доверия, но им придается разное значение, выделяется специфичность каждой из сторон [24, с. 22].
Биполярность данного явления отражена и в позиции А. Селигмена, утверждающего, что доверие является следствием ролевой неопределенности, связанной со структурной непрозрачностью ролей, в ситуации, когда «системно определенные ожидания больше нежизнеспособны» [25, р. 54 — 55]. При этом доверие на межличностном уровне предполагает уязвимость, обусловленную неведением или исходной неопределенностью в отношении мотивов другого индивида и содержит более выраженный когнитивный и поведенческий компоненты.
Ожидание как важнейший элемент доверительных отношений, можно понимать как значения, которые приписываются участниками взаимодействия себе и другим в процессе принятия решения о том, какие действия и реакции являются рационально эффективными, а также эмоционально и морально подходящими.
При такой трактовке доверительными оказываются ожидания желаемых и приемлемых результатов предполагаемых или текущих взаимодействий, которым, в свою очередь, предшествует бесконечный ряд действий на основании предыдущих ожиданий. Эти ожидания являются частично когнитивными, частично эмоциональными и частично моральными [26, р. 9].
Изучение различных подходов к феномену доверия показывает существенную трансформацию данного понятия во временном разрезе.
Выбор того или иного подхода зависит от того, что именно мы подразумеваем, когда говорим о доверии. Как утверждал Г. Гарфинкель, в нашей обыденной жизни мы часто не отдаем себе отчет в том, что доверяем или что нам доверяют, т.к. доверие находится в сильной взаимосвязи с нормами и традициями сообщества и воспринимается нами как само собой разумеющееся до тех пор, пока индивиды вдруг не перестают доверять друг другу [26, р. 54 — 55]. Именно в этот момент доверие начинает осознаваться как некий существующий и способный исчезать феномен. Как пишет П. Дасгупта [27, р. 53], проблема доверия не возникла бы никогда, если бы все мы были «безнадежно моральны» и всегда делали то, что обещаем. Но как только появляется несоответствие между индивидуалистическими и коммунитарными ценностями, так сразу же проблема доверия становится действительно существенной.
Таким образом, социальные науки не рассматривают «доверие вообще» — это скорее психологическая или философская категория. Правильнее говорить о видах доверия, различающихся условиями формирования и социальной сущностью, что повлекло за собой множественность классификаций данного феномена.
Библиографический список
1. Гегедивш, И. П. Доверие как социальный феномен / И. П. Гегедивш // Ломоносов — 2006 : сб. тез.в Междунар. конф. студентов, аспирантов и молодых ученых. — М., 2006. — Т. 1. — С. 320-322
2. Гегедивш, И. П. Доверие как феномен социальной реальности / И. П. Гегедивш // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. — 2013. — 3 [115], май — июнь. — С. 193—195 [Электронный ресурс]. — Режим доступа : http://wciom.ru/journal115/ (дата обращения 25.04.2014).
3. Гегедивш, И. П. Доверие как феномен социальной реальности / И. П. Гегедивш // Продолжая Грушина : Ежегод. междунар. науч.-практ. социол. конф., 28 февраля — 1 марта 2013 г. — М. : ВЦИОМ, 2013. — С. 112 — 114 [Электронный ресурс]. — Режим доступа : http://wciom.ru/fileadmin/nayka/ gr2013/thesis/2.pdf (дата обращения: 30.03.2014).
4. Коллинз, Р. Социологическая интуиция: введение в неочевидную социологию / Р. Коллинз // Личностно ориентированная социология. — М. : Академический проект, 2004. — С. 397 — 603.
5. Теннис, Ф. Общность и общество // Теоретическая социология: Антология: в 2 ч. — М. : Книжный дом «Университет», 2002. — Ч. 1. — С. 216 — 248.
6. Дюркгейм, Э. Г. О разделении общественного труда. Метод социологии / Э. Г. Дюркгейм ; общ. ред. А. Б. Гофмана. — М. : Наука, 1991. — 576 с.
7. Вебер, М. Избранные произведения : пер. с нем. / М. Вебер ; сост., общ. ред. Ю.Н. Давыдова. — М. : Прогресс, 1990. — 808 с.
8. Segre, S. A Durkheimian Network Theory // Journal of Classical Sociology. — 2004. — Vol. 4. — № 2. — P. 226 — 227.
9. Зиммель, Г. Избранное. В 2 т. Т. 2. Созерцание жизни / Г. Зиммель. — М. : Юристъ, 1996. — С. 369.
10. Давыдов, Ю. Н. М. Вебер и проблема интерпретации рациональности / Ю. Н. Давыдов // Вопросы социологии. — 1996. — Вып. 6. — С. 71 — 77.
11. Misztral, B. Trust in Modern Society. — Cambridge : Cambridge University Press, 1996. — P. 55 — 59.
12. Лепти, Б. Общество как единое целое. О трех формах анализа социальной целостности / Б. Лепти // Одиссей. Человек в истории. — М. : Coda, 1996. — С. 148—164.
13. Зиммель, Г. Как возможно общество / Г. Зиммель // Социологический журнал. — 1994. — № 2. — С. 114—119.
14. Зиммель, Г. Человек как враг / Г. Зиммель // Избранное. В 2 т. Т. 2. Созерцание жизни. — М. : Юрист, 1996. — 607 с.
15. Селигмен, А. Проблема доверия / А. Селигмен. — М. : Идея-Пресс, 2002. — 256 c.
16. Парсонс, Т. Система современных обществ / Т. Пар-сонс ; пер. с англ. — М. : Аспект Пресс, 1998. — С. 21.
17. Дарендорф, Р. Элементы теории социального конфликта / Р. Дарендорф ; пер. с нем. В. М. Степаненкова // Социологические исследования. — 1994. — № 5, май. — С. 142—147.
18. Luhmann, N. Trust and Power. — Chichester etc. : Wiley, 1979. — P. 112.
19. Скрипкина, Т. П. Психология доверия / Т. П. Скрип-кина. — М. : Издательский центр «Академия», 2000. — 264 с.
20. Фреик, Н. Реферат. Петр Штомпка. Доверие : Социологическая теория // Социологическое обозрение. — 2002. — Т. 2, № 3. — С. 30 — 42.
21. Фукуяма, Ф. Доверие: социальные добродетели и путь к процветанию / Ф. Фукуяма. — М. : АСТ, 2004. — 730 с.
22. Uslaner, E.M. The Moral Foundations of Trust. — NY : Cambridge University Press, 2002.
23. Hardin, R. Trust and Trustworthiness. — NY : Russel Sage Foundation, 2002.
24. Антоненко, И. В. Доверие как метаотношение / И. В. Антоненко // Управление системой социальных ценностей личности и общества в мире изменений (краткосрочные
№
и долговременные горизонты) : материалы междунар. психолог. конгресса. — М.-Кострома : КГУ им. Н. А. Некрасова, 2003. — С. 22-24.
25. Zucker, L. Production of Trust: Institutional Sources of Economic Structure, 1840-1920 // Research in Organizational Behavior. - 1986. - № 8. - P. 53-111.
26. Barber, B. Logic and Limits of Trust. - New Brunswick, N.J. : Rutgers University Press, 1983.
27. Dasgupta, P. Trust as Commodity // Trust: making and breaking cooperative relations / D. Gambetta (Ed.). — Oxford: Basil Blackwell, 1988. — P. 49-72.
АХТУЛОВ Алексей Леонидович, доктор технических наук, профессор (Россия), действительный член Международной академии авторов научных открытий и изобретений и Академии проблем каче-
ства, почетный работник высшего профессионального образования, профессор кафедры «Вагоны и вагонное хозяйство» Омского государственного университета путей сообщения; профессор кафедры гуманитарных дисциплин Тобольского индустриального института — филиала Тюменского государственного нефтегазового университета. ГЕГЕДИВШ Ирина Петровна, преподаватель, специалист по учебно-методической работе кафедры гуманитарных дисциплин Тобольского индустриального института — филиала Тюменского государственного нефтегазового университета. Адрес для переписки: [email protected]
Статья поступила в редакцию 30.04.2014 г. © А. Л. Ахтулов, И. П. Гегедивш
УДК [65.011+658.62.018]:330.131.52 А. Л. АХТУЛОВ
Л. Н. АХТУЛОВА И. Ф. ИВАНОВА В. Ф. МАЛЫГИНА
Омский государственный университет путей сообщений
КОМПЛЕКСНАЯ ОЦЕНКА ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОРГАНИЗАЦИИ ПО ВЫЯВЛЕНИЮ ПОТЕНЦИАЛА УЛУЧШЕНИЯ
В статье рассмотрены некоторые рекомендации, которые помогут организациям разрабатывать и внедрять собственные методики оценки результативности систем менеджмента качества (СМК), предложена методика определения оценки деятельности организации по выявлению потенциала улучшения. Сформулированы основные задачи по оценке результативности СМК. Рассмотрен выбор критериев оценки деятельности организации по выявлению потенциала улучшения по их значимости.
Ключевые слова: сложная система, процесс, результативность, эффективность, система менеджмента качества, потенциал улучшения.
Одной из важнейших характеристик является конкурентоспособность деятельности организации. С этой целью необходимо иметь представление о таких задачах, как объективная оценка использования и состояния ресурсов, факторы и причины, влияющие на успешную деятельность организации; выявить, измерить и мобилизовать резервы для повышения эффективности хозяйственной деятельности и улучшения финансового состояния; подготовить и обосновать принимаемые управленческие решения.
Таким образом, состояние деятельности организации может определяться следующими характеристиками: финансовой устойчивостью; структурой финансирования и имущественного состояния; ликвидностью и платежеспособностью; имуществом; рентабельностью; технической подготовкой производства; обеспеченностью нормативной документацией, хозяйственным учетом, плановой информацией и отчетностью.
Объективный анализ может быть с использованием комплексной оценки деятельности организации, которая дает возможность правильно определить стратегию, согласовать ее с условиями определенной отрасли, поскольку конкурентоспособность является важнейшим фактором для успешной деятельности и потенциала последующего развития [1].
Конкурентоспособность организации зависит от уровня потенциала всех направлений ее деятельности: производственной, организационной, трудовой, маркетинговой, информационной, управленческой, финансовой, экономической, инвестиционной, научно-технической (инновационной) и т.д.
Любую деятельность можно рассматривать как сложную систему [2], состоящую из отдельных процессов [3], определяющих одно из направлений деятельности организации [4 — 7], где каждый процесс, в свою очередь, включает составляющие основного вида деятельности [8].
