CC BY
2574 ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ЦЕНТРАЛЬНОЙ РОССИИ
2016. Вып. 1 (1). С. 74-78.
ИЗ АРХИВОВ
ИЗ АРХИВОВ
«ДОВЕДИТЕ ВЫ МОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ДО СВЕДЕНИЯ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА»: ПИСЬМО Н.Н. НОВОСИЛЬЦОВА А.Д. БАЛАШЕВУ 1809 г.
О.А. Любезников
Публикация впервые вводит в научный оборот хранящееся в Отделе письменных источников ГИМ письмо сенатора, сподвижника Александра I, Николая Николаевича Ново-сильцова (1766/1767-1838), адресованное им генерал-адъютанту Александру Дмитриевичу Балашеву. Автором публикуемого письма от 1 ноября 1809 г. был видный государственный деятель царствования Александра I Н.Н. Новосильцов, бывший член кружка наследника престола великого князя цесаревича Александра Павловича, бывший член Негласного или «интимного» комитета, бывший товарищ министра юстиции, действительный камергер, занимавший к тому же посты попечителя Санкт-Петербургского учебного округа и президента Императорской Академии наук и оказавшийся в опале, как и другие лица из ближайшего окружения императора, после неудачной войны с Францией 1805-1807 гг. и Тильзитского мира 1807 г. (формально из-за неосторожных высказываний Новосильцова в адрес Александра I, сделанных осенью 1809 г. после произошедшего по итогам франко-австрийского Шенбруннского мира территориального увеличения Великого герцогства Варшавского). Адресатом послания являлся новый фаворит монарха -военный губернатор Санкт-Петербурга, генерал-лейтенант А.Д. Балашев, позднее ставший министром полиции. Письмо проясняет обстоятельства утраты Н.Н. Ново-сильцовым своего влияния при дворе в конце 1800-х гг., раскрывает внутреннее состояние и переживания сановника, потерявшего доверие монарха. Письмо Н.Н. Новосильцова - источник не только для реконструкции его личной биографии, но и для изучения особенностей служебных и межличностных связей в среде высшей бюрократии в Александровскую эпоху. Содержание данного письма (возможно, даже не отосланного) является дополнительным аргументом, объясняющим падение влияния Новосильцова в правящих кругах империи в данный период.
Ключевые слова: Н.Н. Новосильцов, А.Д. Балашев, Александр I, А.Е. Чарторыйский, Российская империя, Тильзитский мир.
Сторонники микроисторического подхода антропологически ориентированной истории отстаивают идею «детального, в антропологическом духе, анализа реальной жизни и взаимоотношений <...> людей» прошлого [1]. Хотя «предметом внимания микроистории традиционно выступает так называемый «маленький человек» - носитель массовой народной культуры», «ничто не препятствует приложению этого метода к исследованию других типов культуры, в частности, культуры дворянской элиты» [2]. Однако в отечественной историографии, посвященной управленческой элите Российской империи первой половины XIX в. [3], попыток микроанализа повседневных служебных и личных взаимосвязей представителей высшей бюрократии не предпринято. Особенности взаимоотношений сановников, их положение при императорском дворе, их явная и негласная иерархия, отношение к ним монарха
(и расположение, и немилость), наконец, репутация в общественном мнении [4] - все эти факторы оказывали влияние при принятии тех или иных управленческих решений, определявших характер внутри- и внешнеполитического развития российского государства.
Ближайшее окружение императора составляло, как правило, ограниченное число сановников: монарх не заинтересован в расширении круга доверенных лиц, представители же высшей бюрократии стремились сохранить свой статус, поскольку «утрата царского доверия означала жизненную катастрофу» [5]. Хрестоматийным примером переменчивости отношения царя к своему сподвижнику-конфиденту может служить отставка М.М. Сперанского в 1812 г. «Кадровые перестановки» в ближайшем окружении Александра I происходили и прежде - в начале царствования лишились своих должностей «заговорщики», участники переворота 12 (24) марта 1801 г.; а после переориентации российской внешней политики от конфронтации к союзу с наполеоновской Францией - члены Негласного комитета, «молодые друзья» императора, в том числе Николай Николаевич Новосильцов (1766/1767-1838). Распыленность архивного фонда Новосильцова [6] осложняет работу по подготовке к публикации монографического исследования о его жизни и государственной деятельности. Сохранившиеся документы фрагментарны, биография сановника полна белых пятен, обстоятельства утраты им влияния при дворе в конце 1800-х гг. не прояснены.
В историографии «падение» Н.Н. Новосильцова связывается с неприятием сановником изменившегося курса внешней политики Александра I после заключения Тильзитского мира [7]. Новосильцов считал необходимым сохранить российско-английское партнерство, отрицательно оценивал сближение царя с Наполеоном и, по свидетельству служившего под началом сановника в Комиссии составления законов барона Г.А. Розенкампфа, не скрывал от монарха своей позиции. «Чувства Новосильцова были раздражены до чрезвычайности <...> Он знал государя слишком хорошо и имел слишком большие права на его к нему доверие, чтобы не выразить своих чувств» [8]. Новосильцов тесно общался с Александром Павловичем еще с 1797 г. [9], с июля 1801 г. как действительный камергер двора состоял при императоре для особых поручений. «Молодой царь видел в нем умного, способного и сведущего сотрудника, веселого и приятного собеседника, преданного и откровенного друга, паче всех других полюбил его и поместил у себя во дворце» [10]. Наступившее во второй половине 1807 г. охлаждение в отношениях привело к оставлению Новосильцовым покоев в Зимнем дворце [11]. 16 (28) декабря 1808 г. он был уволен с поста товарища министра юстиции и перестал играть существенную роль в Комиссии составления законов.
В 1809 г. отношения монарха и его приближенного еще более осложнились. Два мемуариста сообщают о неосторожных высказываниях Новосильцова в адрес Александра I, сделанных осенью 1809 г. после произошедшего по итогам франко-австрийского Шенбруннского мира территориального увеличения Великого герцогства Варшавского. Царь выступал против расширения герцогства, опасаясь, что этот шаг будет способствовать росту сепаратистских настроений в западных губерниях Российской империи. Игнорирование Наполеоном пожеланий Александра I свидетельствовало о дипломатической несостоятельности царя. По мысли Новосильцова, российскому монарху в этих условиях оставалось лишь довериться французскому императору, обещавшему не поддерживать польское национально-освободительное движение в западных губерниях России и тем самым сохранить ее территориальную целостность [12]. Суждения Новосильцова, озвученные в разговоре с князем А.Е. Чарторыйским, были доложены Александру I. Сам Чарторыйский в беседе с императором 12 (24) ноября 1809 г. пытался оправдать сановника: «.Я постарался направить наш разговор на Новосильцова и сделанный на нас обоих незадолго перед этим донос. Но лишь только император заметил, к чему клонилась речь, он тотчас же остановил меня, говоря, <. > что я был замешан в нем лишь косвенным образом, так как не принимал участия в речах Новосильцова, столь необычайных по своему содержанию, которые он вел в таком публичном месте, как гостиница. Дело шло об одном обеде, на котором Новосильцов будто бы говорил о недавнем письме Наполеона к Его Величеству. Император был чрезвычайно раз-
дражен. Я защищал Новосильцова, как мог, но все было напрасно...» [13]. Внучатый племянник Н.Н. Новосильцова в своем неопубликованном мемуарном очерке о предке также обращал внимание на этот случай: «Однажды разговор его с кн. Чарторижским в ресторане Тардюфа о колебаниях русской политики, причем, конечно, произносилось имя государя, был подслушан чутким ухом из-за двери. На другой день государь призвал его к себе и так строго выразил свою немилость за донесенный ему разговор «в трактире», что «друг» императора, всю ночь не раздеваясь, ожидал приезда Балашева с приказанием ему выехать сейчас из города. Балашев, однако, не приехал, но Новосильцов не смел показываться во дворце, случайные друзья уже не кланялись ему на улице.» [14].
По-видимому, некий разговор Н.Н. Новосильцова с А.Е. Чарторыйским в ресторации Тар-дифа (Тардюфа) в «Hôtel del'Europe» на углу Невского проспекта и Дворцовой площади [15] имел место. Во всяком случае, из впервые публикуемого ниже черновика письма Н.Н. Ново-сильцова военному губернатору Петербурга А.Д. Балашеву от 01 (13) ноября 1809 г. следует, что последним было даже проведено специальное расследование этого случая. Сохранившееся в составе личного фонда сановника в Отделе письменных источников Государственного исторического музея черновое письмо Н.Н. Новосильцова ясно показывает, сколь тяжело он переживал свое двусмысленное положение при дворе. Новосильцов писал, что не считал для себя возможным бывать на приемах и обедах у Александра I из-за распущенных по всему городу слухах о том, что он находится «под гневом у Государя Императора». Действительно, согласно Камер-фурьерскому церемониальному журналу, за вторую половину 1809 г. Н.Н. Новосильцов ни разу не присутствовал на обедах у императора [16]. Н.Н. Новосильцов просил А.Д. Балашева попытаться узнать истинное отношение к нему Александра I. И это само по себе показательно. Всего пару лет назад один из ближайших сподвижников Александра I, разработчик ключевых законопроектов, дипломат, заключивший русско-английский союзный договор, Новосильцов растерял доверие монарха, их отношения испортились настолько, что сановник теряется в догадках о своей участи и вынужден слезно просить помощи у чиновника, еще несколькими годами ранее малоизвестного. Письмо доказывает ведь и то, сколь стремительно Балашев вошел в ближний круг Александра I. Это ценный источник, ясно демонстрирующий перемены в истинной придворной иерархии императорской России.
Н.Н. Новосильцов несколько раз исправлял текст обращения к Балашеву. И эти варианты показывают и искреннее расстройство сановника своим положением, и очевидное стремление его исправить. Первоначальный вариант просьбы исполнен излишнего драматизма. Видимо, посчитав получившийся текст чересчур пафосным, Новосильцов изменил его, смягчив формулировки, вероятно, все же надеясь разжалобить своего корреспондента, а значит, и монарха. Трудно сказать, было ли это письмо вообще отправлено Балашеву: чистового варианта письма или какого-либо ответа на него обнаружить не удалось. Тем не менее, реакция императора в отношении Н.Н. Новосильцова известна: 30 декабря 1809 г. (11 января 1810 г.) сановник, до того сохранявший посты попечителя Санкт-Петербургского учебного округа и президента Императорской Академии наук, Высочайшим указом Правительствующему Сенату был уволен от всех дел. По собственному его желанию, дозволено ему было «для поправления здоровья отлучиться к теплым водам за границу» [17]. На службу Н.Н. Новосильцов вернулся лишь три года спустя - во время Отечественной войны.
Текст письма Новосильцова приводится в соответствии с современными правилами орфографии и пунктуации с сохранением стилистических особенностей. Сокращенные в оригинале слова дописываются в угловых скобках. Фразы или слова, зачеркнутые Новосильцовым, даны в квадратных скобках. Зачеркнутые Новосильцовым буквы показаны как зачеркнутые, к примеру: а. Вписанные им буквы, слова или фразы выделены курсивом.
«Милостивый Государь мой Александр Дмитриевич,
При объяснении моем с Вашим превосходительством я имел честь Вам представлять, что [главною] единственною причиною тому, что [к крайнему прискорбию моему] в продолжении довольно долгого времени я не имел счастия пользоваться весьма драгоценным для меня дозволением приезжать к столу Его Императорского Величества, были общие слухи, распущенные по всему городу от самых тех людей, которыме [же] должнеь/ быть [известнее всех прочих] в сем всех сведущее - что я оставлялю вам самим судить [самим по себе]: чувствительным мне было это слышать и мог ли я из-за сего иметь [довольно] столько бесстыдства, чтобы осмелиться приехать, не удостоверясь наперед в несправедливости такого слуха? По объяснении же моем с вами, не видя из речей ваших ничего, что бы к подтверждению оного служить могло, я решился было взять на себя эту смелость, но не далее как вчерась же (в воскресение) я остановлен был, узнав от графа Петра Васильевича Завадовского [18], что Петр Степанович Валуев [19] и накануне того дня рассказывал в доме Ив<ана> Алек<сеевича> Алексеева [20], что я в трактире у Тардифа публично критиковал письмо императора Наполеона, за что получил от военного губернатора строгий выговор и исключен из списков для приезда ко двору, утверждая, что сие последнее обстоятельство [ему известно] он знает от самого графа Толстого [21].
Вы, Милостивый Государь мой, [дело сие] следовали это дело, и вам известно столько же, как и мне, какою безбожною (нрзб. - О.Л.) и безрассудною клеветою старались меня вновь очернить [меня] пред Государем; Вы обнаружили эту клевету: тем того [мог ли я] можно ли было ожидать, что найдутся еще люди, которые употребят себя на распространении оной в публике, не взирая на то, что она сделалась столь явною? Впрочем, я не жалобами моими хочу вас обременять, но прошу вас, не только как военного губернатора, но притом как честного и благородного человека: [Выведите меня из той жестокой неизвестности, в которой я нахожусь и которая противу воли моей, желаний и чувствований может представлять меня человеком, убегающим своего Государя], доведите Вы сие мое положение до сведения Его Величества и испросите, ежели возможно, Высочайшего разрешения: должен ли я верить моему нещастию или нет? Одним словом, доведите вы мое положение до сведения Его Величества и испросите, ежели возможно, Высочайшего разрешения, могу ли я, не прогневая Его Величества, приехать к его столу или нет? Одним словом, выведите меня из той жестокой неизвестности, которая противу воли моей, желаний и чувств может меня представлять пред ним виновным. Имею честь быть... Ноября 1 1809» [22].
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Кром М.М. Историческая антропология. СПб., М., 2010. С. 90.
2. Лямина Е.Э., Самовер Н.В. Бедный Жозеф. Жизнь и смерть Иосифа Вильегорского: Опыт биографии человека 1830-х годов. М., 1999. С. 7. Возможность микроисторических исследований, главным образом, определяется степенью сохранности соответствующих источниковых комплексов. По мнению Н.Е. Копосова, микроистория «является одной из исследовательских техник макроистории». Проблематика микроистории схожа с макроисторической. (Копосов Н.Е. Хватит убивать кошек! Критика социальных наук. М., 2005. С. 142).
3. Ружицкая И.В. Просвещенная бюрократия (1800-1860-е гг.). М., 2009; Управленческая элита Российской империи. История министерств. 1802-1917. СПб., 2008.
4. Подробнее об общественном мнении в России в первой трети Х1Хв. см.: Андреева Т.В. Тайные общества в России в первой трети XIX в.: правительственная политика и общественное мнение. СПб., 2009. С. 130-240.
5. Лапин В.В. Самый знаменитый серб Российской империи. Судьба Михаила Милорадовича. // Звезда. 2015. № 12. С. 199.
6. В рапорте коллежского советника А.Г. Гомзина, занимавшегося осенью 1831 г. поиском и разбором бумаг Н.Н. Новосильцова, которые хранились в варшавской канцелярии сановника, раз-
грабленной во время польского восстания 1830-1831 гг., сказано: «...Мы нашли дела и бумаги в двух больших залах, сваленные в кучи, которые представляли один хаос: многие из них были расшиты, и листы оных, истоптанные ногами, валялись по разным углам, другие же изорваны в мелкие клочки и рассеяны по полу; тут в кучах были перемешаны одне с другими дела и бумаги.» - РГИА. Ф. 1250 (Дела и бумаги председателей и членов Государственного Совета). Оп. 1. Д. 1. О разборе бароном М.А. Корфом бумаг графа Н.Н. Новосильцова. Л. 16 об.
7. Выскочков Л.В. «Дней Александровых прекрасное начало.»: Внутренняя и внешняя политика Александра I (1801-1811). СПб., 2006. С. 63; Окунь С.Б. Очерки истории СССР. Конец XVIII - первая четверть XIX века. Л., 1956. С. 171; Пичета В.И. Международная политика России после Тильзита / / Отечественная война и русское общество: В 7 т. Т. 2. М., 1911. С. 4. Тем парадоксальнее выглядит не основанное на каких-либо источниках утверждение Б.В. Носова: «Новосильцев был едва ли не единственным из приближенных Александра I, кто, выполняя деликатные императорские поручения, <...> в течение долгих лет так и не испытал на себе царской немилости или опалы. Такая карьера была бы невозможной, если бы Новосильцев хоть в чем-то проявил свою индивидуальность, обнаружил бы собственные политические устремления. Он был просто второй ипостасью своего коронованного патрона, благодетеля и друга». (См.: Польша и Россия в первой трети XIX века. Из истории автономного Королевства Польского. 1815-1830. М., 2010. С. 275). Н.Н. Новосильцов - самостоятельная (насколько возможно) фигура, энергичный государственный деятель со сложившейся системой взглядов, болезненно воспринимавший ошибочные, с его точки зрения, политические шаги царя, оказавшийся в результате в опале.
8. Розенкампф Г.А. Отрывки из автобиографии / Публ. П.М. Майкова / / Русская старина. 1904. Т. 120. № 11. С. 391.
9. Чарторижский А. Воспоминания и письма. М., 2010. С.124.
10. Вигель Ф.Ф. Записки. М., 2003. С. 217.
11. Розенкампф Г.А. Отрывки из автобиографии. С. 391.
12. Подробнее см.: Попов А.Н. Вопрос Польский. 1806-1809 гг. / / Попов А.Н. Отечественная война 1812 года: В 3 т. Т. 1. Сношения России с иностранными державами перед Отечественной войной 1812 года. М., 2008. С. 392-450.
13. Чарторижский А. Воспоминания и письма. С. 456-457.
14. РО ИРЛИ (Пушкинский Дом) РАН. Ф. 250 (А.Н. Пыпин). Оп. 4. Д. 215. Письмо В.В. Новосильцова М.М. Стасюлевичу с приложением воспоминаний о Н.Н. Новосильцове. Л. 4 об.-5. Мемуарный очерк В.В. Новосильцова написан в апреле 1870 г., воспоминания и дневниковые записи А.Е. Чарторыйского впервые опубликованы в 1887 г. по-французски. Работая над своим очерком, В.В. Новосильцов не отталкивался от записок А.Е. Чарторыйского. Упомянутый А.Д. Балашев занимал пост петербургского обер-полицмейстера, а с начала 1809 г. стал военным губернатором столицы. Подробнее см.: Скрыдлов А.Ю. На службе России: Александр Дмитриевич Балашев (1770-1837). СПб., 2016.
15. Яцевич А.Г. Пушкинский Петербург. СПб., 1993. С. 252-253.
16. Камер-фурьерский церемониальный журнал 1809 года. Июль-декабрь. СПб., 1908.
17. РГИА. Ф. 733 (Департамент народного просвещения). Оп. 20. Д. 3. О службе попечителя Петербургского учебного округа Н.Н. Новосильцева. Л. 21; Оп.12. Д. 7. Об определении действительного камергера Новосильцова президентом Академии наук и об увольнении его. Л. 2.
18. П.В. Завадовский (1739-1812) - министр народного просвещения.
19. П.С. Валуев (1743-1814) - главноначальствующий Экспедицией кремлевского строения и Оружейной палатой.
20. И.А. Алексеев (1751-1816) - действительный тайный советник, сенатор.
21. Н.А. Толстой (1765-1816) - обер-гофмаршал.
22. Автограф - ОПИ ГИМ. Ф. 316. Оп.1. Д. 1. Л. 23-24 об.
