CC BY
425. Ideal'nyj kandidat. Kak Mario Dragi podaril Italii «pravitel'stvo mechty» // TASS. - URL: https:/tass.ru/10708187 (accessed date: 15.05.2021)
6. Turbiznes v Italii poteryaet 80% dohodov v 2020 godu // RIA Novosti. - URL: Ria.ru/20200529/1572/59069.html (data obrashcheniya: 15.05.2021).
7. Nosov M.G. Vyzovy pandemii: peremeny v standartah zhizni // Sovremennaya Evropa. - 2021. - № 3.
8. Alekseenkova E.S. Praktiki «chrezvychajnoj vlasti»: politicheskie posledstviya COVID-19 v Italii // Sovremennaya Evropa. - 2020. - N° 4.
9. Vasil'eva T.A. Otvet Italii na pandemiyu COVID - 19: problemy pravovogo regulirovaniya v chrezvychajnoj situacii // Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta MVD Rossii. - 2020. - №3 (87).
ИВАНОВ АЛЕКСАНДР ГАВРИЛОВИЧ - доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой всеобщей истории и международных отношений Кубанского государственного университета (ivanov@kubsu.ru)
IVANOV, ALEXANDER G. - Doctor of History, Professor, Head, Chair of General History and International Relations, Kuban State University (ivanov@kubsu.ru).
ЭТНОГРАФИЯ И ЭТНОЛОГИЯ
УДК 394.2+7 DOI: 10.24412/2308-264X-2021-5-163-169
КАРДАНОВА Б.Б., ЗИНЕЕВА З.З.
ДОСУГОВЫЕ ИГРЫ И ЗАБАВЫ НОГАЙЦЕВ
Ключевые слова: ногайцы, традиционная духовная культура, литературные источники, досуговые игры, забавы, развлечения, посиделки, игры, гуляния, страта.
В статье рассматриваются традиционные досуговые игры и забавы ногайцев. Выявляются их региональная специфика, общественный характер, связь с особенностями исторического развития этноса, его социально-бытовым и хозяйственным укладом жизни, традиционными обрядами и праздниками. Источниками при написании работы послужили опубликованные этнографические заметки, а также материалы полевых записей, собранные в местах традиционного проживания данного этноса. В статье делается вывод о том, что досугово-игровая и развлекательная культура ногайцев представляется многоуровневой системой, в которой имело место наслоение разновременных элементов, отражавших этапы ногайской этноистории. Игры и забавы имели непосредственную связь со скотоводческим и земледельческим укладами, разновременными по происхождению. Присутствуя в повседневной жизни, они сопровождали досуг, н о при этом в разных возрастных группах играли неодинаковую роль: молодежь приобретала навыки коммуникации, приобщалась к традициям и этикету, получая возможность знакомиться и выбирать себе потенциальных спутников жизни; функция игр и развлечений у старших возрастных групп не сводилась лишь к заполнению таким образом свободного времени, но также обеспечивала комфортную коммуникацию и доверительные отношения между соседями и односельчанами.
KARDANOVA, B.B.; ZINEEVA, Z.Z.
LEISURE GAMES AND THE FUN OF THE NOGAIS
Key words: Nogais, traditional spiritual culture, literary sources, leisure games, fun, entertainment, gatherings, games, festivities, strata.
The article deals with the traditional leisure games and fun of the Nogais. Revealed their regional specificity, social character, connection with the peculiarities of the historical development of the ethnos, its social, household and economic way of life, traditional rituals and holidays. The sources for writing the work were published ethnographic notes, as well as materials from field records collected in places of traditional residence of this ethnic group. The article concludes that the leisure, play and entertainment culture of the Nogais is a multilevel system, in which there was a layering of elements of different times, reflecting the stages of the Nogais' ethnohistory. Games and amusements had a direct connection with cattle-breeding and agricultural patterns of different origins. Being present in everyday life, they accompanied leisure, but at the same time in different age groups they played a different role: young people acquired communication skills, became familiar with traditions and etiquette, getting the opportunity to get acquainted and choose potential life companions for themselves; the function of games and entertainment for older age groups was not limited to filling free time in this way, but also providing comfortable communication and trusting relationships between neighbors and fellow villagers.
В общественной жизни ногайцев большое место занимали народные игры и забавы, в которых смешались элементы древней (архаичной) и современной культур. Многие игры были непосредственно связаны с кочевым образом жизни народа, но немало их возникло и в другой социально-культурной среде - среди оседлых и полуоседлых земледельцев. В народных играх и забавах нашли отражение образ жизни, трудовая деятельность, быт, национальный менталитет, система ценностей (в т.ч. сила, ловкость, выносливость и многие другие качества ногайцев). Наиболее ранние упоминания о народных играх и забавах встречаются в статьях и заметках русских авторов - чиновников и офицеров, - относящихся к 50-м гг. XIX в.: П.И. Небольсина [1], В.А. Мошкова [2], Н.Ф. Дубровина [3] и др. В их материалах содержатся ценные, хотя и отрывочные, сведения о досугово-игровой культуре степняков - молодежных посиделках, гуляниях, увеселениях, играх. Здесь было описано игровое поведение преимущественно сельской молодежи (различные способы подшучивания и пр.). Все этнографические материалы
163
записывались указанными авторами от рассказчиков из числа ногайцев или же фиксировались во время поездок и путешествий по Ногайской степи и другим регионам Российской империи, где расселились к тому времени представители этого этноса. Ценность подобных статей и заметок заключается в широте охвата ногайских субгрупп (караногайцев, карагашей, юртовцев, оренбургских ногайцев, нагайбаков и др.), в сохранении информации о бытовании в прошлом у степняков разных игровых практик и развлечений, к настоящему времени забытых, а также соответствующей лексики, ныне в основном вышедшей из употребления.
Среди авторов XX в. - начала XXI вв., в работах которых исследуется обозначенная тема, в первую очередь необходимо назвать фольклориста А.И-М. Сикалиева [4], писателя С.И. Капаева [5], этнографов С.Ш. Гаджиеву [6], Р.Х. Керейтова [7; 8] и Н.Р. Азизову [9]. Ими рассмотрены обрядово-праздничные и досуговые игры молодежи и более старших групп, гендерные, социальные и возрастные аспекты игровых форм и многое другое. В работах перечисленных авторов анализируются не только старинные игры и увеселения, но и их современное бытование, что позволяет проводить сравнительный анализ распространения и исторической эволюции многих явлений досугово-игровой и развлекательной культуры этноса, получая более четкое представление о внутренних закономерностях и глубинной семантике данных явлений в соответствующей традиционной культуре.
Музыкальный аспект народных игр рассматривается в работах музыковедов Я.Ш. Шерфединова [10], Б.Б. Кардановой [11] и Г.М. Макарова [12]. Ими рассматриваются музыкальные составляющие обрядово-игровой культуры крымских, северокавказских, астраханских ногайцев, а также нагайбаков (субэтнической группы, проживающей в Челябинской области). Указанные музыковедческие работы дают целостное представление не только о бытовавших и бытующих в настоящее время играх и развлечениях, но и их социальной роли в жизни ногайского этноса.
Однако отметим, что в науке отсутствуют работы, посвященные игровой культуре народа в целом, по пространственным (географии их распространения) и временным (т.е. в их историческом развитии) параметрам, не исследованы многие важные аспекты проблемы (жанрово-видовая классификация, педагогические и социальные направленности и др.). С учетом этого, объектом нашей статьи определены ногайские народные игры, развлечения и забавы, представленные в различных этнографических описаниях, начиная с конца XIX вв. и до настоящего времени. Целью статьи является систематизация и анализ результатов изучения досугово-игровой и развлекательной культуры ногайцев.
При рассмотрении проблемы досугово-игровой культуры, в контексте определения ее места в культурной жизни традиционного ногайского социума, мы придерживались определенных категорий и признаков игровых явлений. В понятие народные игры мы включаем различные групповые игры, собрания, увеселения, развлечения и т.д., распространенные среди молодежи и людей старшего возраста. В данной работе нами также используется термин «забава», отличающийся, согласно И.А. Морозову, от понятия «игра»: «Основная разница между «игрой» и «забавой» заключается в отсутствии у последней строгих правил и устойчивого игрового действия. Иначе говоря, забава - это игра с очень «мягкими», нефиксированными правилами и неявно выраженным игровым «сюжетом»» [13, с. 35]. В научной литературе существует множество классификационных принципов народных игр, но все они лишь дополняют друг друга или же пересекаются между собой. В контексте нашего исследования мы условно выделяем досуговые игры и забавы - молодежные и людей старшего возраста, широко распространенные в разных ногайских регионах.
Наиболее ранние упоминания о народных играх и забавах встречаются в работе русского этнографа В.А. Мошкова (XIX в.). В его материалах содержатся ценные, хотя и фрагментарные, сведения о досугово-игровой культуре астраханских и оренбургских ногайцев (молодежных собраниях, гуляниях, увеселениях, игрищах и играх), а также описано игровое поведение молодежи, преимущественно сельской (озорство, подшучивание и пр.). Свои записи В.А. Мошков делал со слов очевидцев - солдат Варшавского полка, в котором он сам служил долгие годы. Ценность его публикации заключается, во-первых, в широте охвата географии проживания отдельных ногайских субгрупп (карагашей, юртовцеви оренбургских ногайцев), и, во-вторых, в сохранении информации о распространении в прошлом у ногайских субгрупп разных форм
игровой культуры, а также исчезнувшей к настоящему времени традиционной лексики, отражающей данную игровую практику. При всей значимости материалов В.А. Мошкова, все же они не лишены ряда недостатков: описание носит сравнительно поверхностный (внешне-формальный) характер, без учета этнического менталитета ногайцев и многих других факторов. Кроме того, не лишена погрешностей и передача соответствующей лексики. Эта передача порой неточна в том, что касается названий игр, праздников и обрядов, приводимых в работе поэтических текстов и т.д. Тем не менее публикация В.А. Мошкова чрезвычайно важна, т.к. позволяет сравнить многие игровые явления в определенном отрезке времени.
В частности, В.А. Мошков описывает популярную среди оренбургских ногайцев молодежную игру, называемую «Жигитл 'ар-бр'лайкызлар уйэна». Он пишет: «В такой игре участвуют пар 10 молодежи обоего пола. Все садятся вокруг хаты на нары попарно: парень-девушка, парень-девушка и т.д. Первый парень справа <.. .> должен пропеть своей девушке какую-нибудь песню, которая, по его мнению, больше всего к ней подходит и в которой девушка по возможности представлялась бы в лучшем свете. Затем первая пара встает с своих мест. Парень берет девушку левой рукой <...> за талию, а правой через спину и поднимая ее в несколько наклонном положении делает полный оборот на месте и опускает девушку на землю. Между тем в это время второй парень начинает песню своей девушке и повторяет то же, что делал первый. Так очередь обходит всех участвующих. <.. > Если кто-нибудь из парней не сумеет спеть песню, то он должен вместо себя нанять другого. Так играют всю ночь. <...> Такая же точно игра существует и у красноярских ногайцев под названием «айлауп-мауин». <...> Парни с девушками сходятся еще на помочах «ыме», которые устраивают у себя «мулла», «азанча» и богатые обыватели станицы. Здесь по окончании работы особенно много поется песен. <...> Вечеринки с танцами, на которые собирается молодежь обоего пола «бас-танар» или «бас-тан-Иар», <...> бывают у Астраханских ногайцев не только на свадьбе, но и в течение года» [2, с. 45, 46].
В.А. Мошков отмечает также распространение среди астраханских ногайцев, как и у многих других субгрупп, совместной (парней и девушек) игры с колечком, называемой « ЧизИуйн», описывая ее следующим образом: «Играющие садятся в круг, а один в середину. Последнему завязывают глаза. Остальные, передавая друг другу кольцо, прячут его во рту и стучат об него зубами. Сидящий в середине круга, должен уловить этот слабый звук и отгадать у кого кольцо. Если он отгадает, то его заступает тот, у кого было спрятано кольцо, если же нет, то его бьют жгутом» [2, с. 62].
Отметим, что разные варианты этой игры были описаны современным астраханским исследователем Н.Р. Азизовой. Ею, в частности, указывается, что у юртовской этногруппы, так называемой карийленугайлар (ногайлар - авт.), игры в колечко встречались вплоть до 30-40-х гг. ХХ в.: «Участниками ее (во всех вариантах) являлись парни и девушки в количестве от пяти до десяти и более человек. Один из игроков по своему желанию становился ведущим. Остальные участники игры садились в ряд, складывая ладони лодочкой. Ведущий, державший в своих ладонях колечко, проходя мимо участников игры, должен был вложить его незаметно одному из «понравившихся» ему игроков. После чего ведущий должен был выкрикнуть: «Амур ко мне!» или «У кого колечко?» (Мал салмак! Или йозек кемдэ?). Тот, у кого находилось колечко, должен был, моментально среагировав, встать и отбежать в сторону настолько быстро, чтобы его не смогли удержать сидящие рядом с ним игроки. При удачном исходе «виновник» становился ведущим.
В другом варианте предполагалось, что ведущий (после вкладывания им колечка в чьи-либо ладони) обратится к играющим с выкриком: «У кого колечко? Покажись, выйди!» (Йозек кемдэ? Йочереп чык!). Тот, у кого в ладонях оказывалось колечко, должен был встать перед всеми. Далее ведущий должен был спросить у участников: «Что этому колечку делать?» (Бу йозек кэнишлэргэ). Поочередно игроки задавали игроку, у которого оказывалось колечко, разные задания: спеть, станцевать, прочитать стихотворение, прокукарекать и т.д.
Третий вариант игры предусматривал назначение ведущим игроком так называемого «ищущего» игрока, задачей которого было угадывание участника, у которого находился предмет игры (колечко). В том случае, если не удавалось угадать «виновника» (игрока с колечком), то «ищущего» ожидало наказание, назначаемое ведущим, либо всеми участниками игры [9, с. 54, 55].
Сведения о бытовании игры в кольца у крымских ногайцев находим у Я.Ш. Шерфединова, который отмечает, что играли в них девушки во время посиделок, под танцевальные движения и
исполнение песен: «К ним относятся четыре песни степных татар (т.е. ногайцев - авт.) «Юзюк оюн йырлары» <...>. Они близки к чинам. В первой песне - медленной и мечтательной - поется о будущем женихе. В это время одна из девушек собирает кольца у своих подруг. Во второй, шутливой и оживленной, поется о предстоящей семейной жизни. В это время несколько девушек танцуют. В третьей песне есть куплеты, высмеивающие жениха-неудачника, чьего имени не оказалось в числе избранников. Четвертая песня поется в честь избранника. Во время ее исполнения каждая девушка должна танцевать соло как бы для своего будущего жениха. Танцует она до тех пор, пока кто-нибудь из подруг не хлопнет ее по спине, поздравляя с будущим семейным счастьем» [10, с. 181]. Зафиксировано, что игра в колечко «Юзик ойын» до конца 60-х гг. ХХ в. бытовала среди молодежи и у кубанских ногайцев (в ауле Кизил-Юрт Карачаево-Черкесии), а также среди детей младшего и среднего возраста.
В разных литературных источниках содержатся сведения о распространении у ногайцев форм коллективного досуга, практиковавшихся в жилище - посиделок, собраний, вечеринок, имевших место по будним дням, по своим функциям, формам коммуникации отличавшихся от коллективного досуга вне дома (игрищ, гуляний и т.п.) своим камерным характером, и сезонной привязкой холодному времеяни года. Ими могли быть: вечеринки (по гендерным признакам и совместные) холостой молодежи и старшей возрастной группы.
Соответственно, важные свидетельства приводятся В.А. Мошковым о посиделках у молодежи оренбургских ногайцев: «У них существуют правильные собрания молодежи - «уйэна», имеющие большое сходство с нашими беседами и посиделками. На такие беседы зимой, в назначенном для того доме - «уйэн», девушки собираются обыкновенно с работою: они или прядут, или вяжут пуховые платки. Работа продолжается до 11-12 часов ночи, после чего она оставляется и начинаются танцы, песни и игры» [2, с. 44].
Имеются данные и о бытовании у ногайцев во время девичьих посиделок игр, сопровождавшихся исполнением песен с трудовой тематикой и пантомимой - имитацией всех этапов изготовления женской одежды: чесание шерсти, изготовление сукна, шитье чекменя («Аккерманнынъак кызы») [4, с. 61]:
«Аккерманнынъаь руьв кызы
Туьтипшеп кенэт тинъме?
Аккерманнынъаь руьв кызы,
Аялапшеп кен эт тинъме»?
Девушка из Аккермана
Счесав шерсть, сшила чекмень?
Девушка из Аккермана
Очистив и разравняв шерсть, сшила чекмень?
[14, с. 130] (Перевод С. А-Х. Калмыковой)
Отметим, что общие молодежные гуляния и развлечения, называемые «арепенэ», с непременным пением чинов (коротких песенок), были широко распространены и в степных районах Крыма (крымские ногайцы - авт.) [10, с. 7].
В работах этнографа Р.Х. Керейтова упоминается о популярных в прошлом у кубанских ногайцев собраний (посиделок, застолий) мужских сообществ (старшей возрастной группы). Наглядным примером тому являются собрания «Кезебет ой», куда приглашались известные сказители - «йырав», домбристы - «домбрашы» (кезбет ой мужчины организовывали по очереди, один за другим - авт.). Для таких посиделок специально готовили национальный хмельной напиток «Кезбебоза». Во время посиделок произносили поочередно тосты или же исполняли застольные песни, называемые «боза». Эти песни могли исполняться во время свадебного застолья, и нередко носили сатирический (шуточно-карнавальный) характер. В мужских посиделках возрастного деления могло и не быть: старшее поколение занималось изготовлением предметов домашней утвари, молодежь перенимала их мастерство, а также устраивала спортивные состязания [15, с. 250; 7, с. 132]. Наши полевые материалы подтверждают, что в прошлом в холодное время года ногайцы часто устраивали посиделки с развлечениями и играми, причем объединения могли быть, как по возрастным, так и по гендерным признакам. У караногайцев были распространены посиделки девушек и молодых женщин - «басланув», а у женщин старшего
возраста - «джиен», во время которых шили, вязали, обрабатывали шерсть, а между работой устраивали застолья, играли и танцевали.
В этнографических источниках имеется информация о других формах коммуникаций: молодежных (девичьих, юношеских, смешанных); старших возрастных групп (всегда отдельных - женских и мужских); в формах игрищ, массовых игр, гуляний и т.п.; организовываемых вне дома (на улицах, полянах, опушках, на берегах рек). Так, по описанию Н.Р. Азизовой, у астраханских ногайцев (карагашей, юртовцев) были популярны такие молодежные игры, как «Ручеек» или «Мост», «Ремень», «Слепой козленок» [9, с. 54].
Определенный интерес представляют описания фольклориста А.И-М. Сикалиева, бытовавших у ногайцев весенних молодежных игр, имевших доисламское происхождение. Проводились они в период земледельческих работ (посева урожая) и сопровождались исполнением хороводных песен: «Одна из таких «Тары, бидай бизшаштык...» («А мы просо и пшеницу сеяли.») исполнялась двумя рядами девушек и парней, стоящих друг против друга на незначительном расстоянии. Девушки олицетворяют земледельцев, готовых защитить свои посевы, а парни - всадников, угрожающих эти посевы затоптать. Песня кончается тем, что парни оставляют посевы не тронутыми, а девушки уступают им одну красавицу» [4, с. 57]. В тексте упомянутой песни воспроизводится вспашка, посев, уход за всходами и уборка урожая. Мы предполагаем, что данная инсценировка и приуроченная к ней песня должны были обеспечить успех земледельцев в предстоящих полевых работах. Игры такого рода в прошлом имели непосредственную связь с продуцирующей магией, при помощи которой древний человек заклинал природу: «Производя определенные действия и припевая слова (так называемая симильная магия), он надеялся на будущий богатый урожай («так будет!»); песней-действием он предугадывал все основные процессы роста злаков, растений, деревьев: посев, восход, рост, цветение и пр.» [16, с. 116]. Отметим, что обязательным элементом этих игр было исполнение песен, которые носили подчиненный характер, так как звучали исключительно в процессе данной игры. В настоящее время подобные игры и сопровождающие их песни сохранились лишь у детей [17, с. 26]:
- «Арпа, бийдай бизшаштык, бизшаштык.
- Не затпынан шашкансынсыз, шашкансыз?
- Атымызбан шашканмыз, шашканмыз!
- Аьше, не зат алгансыз, алгансыз?
- Арпа, бийдай алганмыз, алганмыз!
- Аьше, сизге не керек. не керек?
- Бир аласатайынъ ызды берейик!
- Оннансонъ да ким керек, ким керек?
- Копысып турган Асият керек, Асият керек»!
Ячмень, пшеницу мы сеяли, сеяли.
Чем сеяли, сеяли?
Лошадью сеяли, сеяли.
Так что вы взяли, взяли?
Ячмень, пшеницу взяли, взяли.
Так, вам что надо, что надо?
Одного жеребенка мерина отдадим.
После этого, кто нужен, кто нужен?
Хвастливая Асият нужна, Асият нужна!
Распространены были у ногайцев и другие игровые песни: «Коьк тегинеди»? («А что на небе»), «Аймелек - Айгерек», «И шкенинъ неди»? («А что вы пили»?) [4, с. 57].
По информации С. Капаева, в прошлом кубанские ногайцы устраивали молодежные развлечения с плясками, на которых выбирался организатор игрищ, называемый «Теке», который одетый в вывернутый тулуп, либо с надетой на голову маской или шапкой из козьей шкуры, держал в руке длинную плеть, изготовленную из хвоста черного животного, руководил танцами: выводил по очереди ребят плясать в центр круга, подбадривал танцующих выкриками: «Вай-вай, такого-то сын танцует, ноги его не касаются земли. Хлопайте громче!». «Ребята, выстроившись по
кругу, хлопали, а танцующие, поднимая пыль столбом, зажигательно выплясывали» [5, с. 105]. Присутствие в описанном игрище ряженого в облике козы, имеет безусловную связь с древними скотоводческими, со временем перешедшими в земледельческие, обрядами.
Исследователь музыкальной культуры нагайбаков Г.М. Макаров отмечает, что часто сельская молодежь устраивала игрища вечерами на заимках (пастбищах) - выпасе скота, «на которых показывали свое умение кураисты и домбристы (балалаечники), под аккомпанемент которых пелись песни, исполнялись народные танцы. <...> Здесь же любители курайной игры запасались стеблями курая на зиму, чтобы изготавливать и применять курай и во время зимних, весенних праздников» [12, с. 19, 20].
Таким образом, анализ этнографических, музыковедческих и фольклорных материалов, собранных различными исследователями и путешественниками конца XIX - начала XXI в., а также материалов наших полевых экспедиций, позволяет сделать вывод о том, что досугово-игровая культура ногайцев в их относительно недалеком прошлом представляла собой многоуровневую систему, в которой имело место наслоение разновременных элементов, отражавших этапы ногайской этноистории. Игры и забавы имели непосредственную связь со скотоводческим и земледельческим укладами, разновременными по происхождению. Обязательными элементами досуговых игр являлись: движение, рифмованные тексты, пение, танцевальные движения, ролевое поведение и т.д. Игры и забавы присутствовали в повседневной жизни, сопровождали досуг, н о при этом в разных возрастных группах они играли неодинаковую роль: молодежь приобретала навыки коммуникации, приобщалась к традициям и этикету, получая возможность знакомиться и выбирать себе потенциальных спутников жизни; функция игр и развлечений у старших возрастных групп не сводилась лишь к заполнению таким образом свободного времени, но также обеспечивала комфортную коммуникацию и доверительные отношения между соседями и односельчанами. Виды игровой деятельности и забав различались по внешним признакам (содержанию, месту и времени проведения, составу и количеству участников, степени регулирования и управления, наличию аксессуаров) и внутренним признакам (показателям, приметам и знакам).
Литература и источники
1. Небольсин П.И. Очерки Волжского Понизовья. - СПб., 1852. - 197 с.
2. МошковВ.А. Материалы для характеристики музыкального творчества инородцев Волжско-Камского края // Изв. общества археологии, истории и этнографии при императорском Казанском ун-те. - Казань, 1894. - Т. 12. Вып. 1-2. - С. 1-67.
3. ДубровинН.Ф. История войны и владычества русских на Кавказе. Очерк Кавказа и народов его населяющих Кавказ. - СПб., 1871. - Т. 1. - Кн. 1. - 640 с.
4. Сикалиев А.И-М. Устное народное творчество ногайцев (к характеристике жанров) // Фольклор народов Карачаево-Черкесии. Жанр и образ. - Черкесск, 1988. - С. 40-67.
5. Капаев С.И. Ногайский дом. - Черкесск: Карачаево-Черкесское книжное издательство, 1995. - 216 с. (на ногайском языке)
6. Гаджиева С.Ш. Очерки истории семьи и брака у ногайцев: XIX - начало XX в. - М.: Наука, 1979. - 172 с.
7. Керейтов Р.Х. Народный календарь и календарная обрядность ногайцев // Календарь и календарная обрядность народов Карачаево-Черкесии. - Черкесск, 1989. - С. 91-142.
8. Калмыков И.Х., Керейтов Р.Х., Сикалиев А.И-М. Ногайцы. Историко-этнографический очерк. - Черкесск, 1988. - 232 с.
9. Азизова Н.Р. Семейная обрядность юртовских татар (историко-этнографическое исследование). Дисс. ... канд. ист. наук. -М, 2004. - 170 с.
10. Шерфединов Я. Ш. Звучит кайтарма. - Ташкент, 1979. - 231 с.
11. Карданова Б.Б. Обрядовые песни ногайцев // Вопросы искусства народов Карачаево-Черкесии. - Черкесск: Изд-во «Адыгея», 1993. - С. 60-76.
12. МакаровГ.М. Нагайбакские песни и музыкальные инструменты. - Казань: Татарское книжное изд-во, 2015. - 207 с.
13. Морозов И.А., Слепцова И.С. Круг игры. Праздник и игра в жизни севернорусского крестьянина (XIX-XX вв.). - М.: Издательство «Индрик», 2004. - 920 с.
14. Ногайхалк йырлары (Ногайские народные песни) /запись Калмыковой С., Сикалиева А.; сост. Калмыковой С. - М.: Наука, 1969. - 216 с. (на ногайск. яз.).
15. SchlatterD. Bruchstücke aus einigen Reisen nach dem südlichen Russland in den Jahren 1822 bis 1828. St.-Gallen - Bern, 1836.
16. КругловЮ.Г. Русские обрядовые песни. - М., 1982. - 320 с.
17. Как, как, каргалар (сборник) Черкесское книжное издательство. - Черкесск, 1989. - 40 с. (на ногайск. яз.).
References and Sources
1. Nebol'sin P.I. Ocherki Volzhskogo Ponizov'ya. - SPb., 1852. - 197 s.
2. Moshkov V. А. Materialy dlya kharakteristiki muzykal'nogo tvorchestva inorodtsev Volzhsko-Kamskogo kraya // Izv. obshhestva arkheologii, istorii i ehtnografii pri imperatorskom Kazanskom un-te. Kazan', 1894. T. 12. Vyp. 1-2. S. 1-67.
3. Dubrovin N.F. Istoriya vojny i vladychestva russkikh na Kavkaze. Ocherk Kavkaza i narodov ego naselyayushhikh Kavkaz. - SPb., 1871. T. 1. Kn. 1. - 640 s.
4. Sikaliev A.I-M. Ustnoe narodnoe tvorchestvo nogajtsev (k kharakteristike zhanrov) // Fol'klor narodov Karachaevo-Cherkesii. Zhanr i obraz. -Cherkessk, 1988. - S. 40-67.
5. Kapaev S.I. Nogajskij dom. - Cherkessk: Karachaevo-Cherkesskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1995. - 216 s.
6. Gadzhieva S.Sh. Ocherki istorii sem'i i braka u nogajtsev: XIX - nachalo XX v. - M.: Nauka, 1979. - 172 s.
168
7. Kerejtov R.Kh. Narodnyj kalendar' i kalendarnaya obryadnost' nogajtsev // Kalendar' i kalendarnaya obryadnost' narodov Karachaevo-Cherkesii. -Cherkessk, 1989. - S. 91-142.
8. Kalmykov I.Kh., Kerejtov R.Kh., Sikaliev A.I-M. Nogajtsy. Istoriko-ehtnograficheskij ocherk. - Cherkessk, 1988. - 232 s.
9. Azizova N.R. Semejnaya obryadnost' yurtovskikh tatar (istoriko-ehtnograficheskoe issledovanie). Diss. ... kand. ist. nauk. - M, 2004. - 170 s.
10. Sherfedinov Ya. Sh. Zvuchit kajtarma. - Tashkent, 1979. - 231 s.
11. Kardanova B.B. Obryadovye pesni nogajtsev// Voprosy iskusstva narodov Karachaevo-Cherkesii. - Cherkessk: Izd-vo «Adygeya», 1993.- S.60-76.
12. Makarov G. M. Nagajbakskie pesni i muzykal'nye instrumenty. - Kazan': Tatarskoe knizhnoe izd-vo, 2015. - 207 s.
13. Morozov I.A., Sleptsova I.S. Krug igry. Prazdnik i igra v zhizni severnorusskogo krest'yanina (XIX-XX vv.). - M.: Izdatel'stvo «Indrik», 2004. -920 s.
14. Nogajkhalk jyrlary (Nogajskie narodnye pesni) / zapis' Kalmykovoj S., Sikalieva A.; sost. Kalmykovoj S. - M.: Nauka, 1969. - 216 s. (na nogajsk.
yaz.).
15. Schlatter D. Bruchstücke aus einigen Reisen nach dem südlichen Russland in den Jahren 1822 bis 1828. St.-Gallen - Bern, 1836.
16. Kruglov Y.G. Russkie obryadovye pesni. - M., 1982. - 320 s.
17. Kak, kak, kargalar (sbornik) Cherkesskoe knizhnoe izdatel'stvo. - Cherkessk, 1989. - 40 s. (na nogajsk. yaz.)
КАРДАНОВА БЭЛА БАУБЕКОВНА - кандидат искусствоведения, доцент, председатель ОО «Союз композиторов КЧР», г. Черкесск (beka-09.kardanova@yandex.ru).
ЗИНЕЕВА ЗАИДА ЗАЛИМХАНОВНА - кандидат исторических наук, доцент, ведущий научный сотрудник отдела этнологии и искусствоведения народов Карачаево-Черкесской Республики (zineeva_zaida@mail.ru).
KARDANOVA, BELA B. - Ph.D. in Art History, Associate Professor, Chairman of the Public association "Union of Composers of the Karachay-Cherkess Republic", Cherkessk (beka-09.kardanova@yandex.ru).
ZINEEVA, ZAIDA Z. - Ph.D. in History, Associate Professor, Leading Researcher of the Department of Ethnology and art history of the peoples of the Karachay-Cherkess Republic, Karachay-Cherkess Institute for Humanitarian Research, Cherkessk.
УДК 39.392.8 (571.56) DOI: 10.24412/2308-264X-2021-5-169-176
ЯКОВЛЕВА К.М., КИРИЛЛИНА К.С. ЛЕКАРСТВЕННЫЕ РАСТЕНИЯ В ТРАДИЦИОННОЙ МЕДИЦИНЕ
ЭВЕНКОВ ЯКУТИИ5
Ключевые слова: традиционная медицина, этномедицина, эвенки, Якутия, Республика Саха (Якутия), лечебные травы, традиционная культура
Статья посвящена применению лечебных и полезных свойств растений в традиционной медицине эвенков. Эвенки (тунгусы до 1931 г.) являются автохтонным населением Якутии и яркими представителями номадической культуры. Экстремальные условия выживания побудили эвенков прибегать к разнообразным традиционным средствам лечения, которые могли помочь поддержанию иммунитета и борьбе с болезнями. Одним из самых распространенных средств при лечении были травы. Эвенки обладали знаниями о бытовании многих болезней и способов борьбы с ними (оспа, чесотка, бронхит, золотуха и др.). Одни обращались за помощью к врачевателям и шаманам, другие - использовали знания в традиционной медицине. На современном этапе развития общества сохранились сведения о некоторых лечебных свойствах растений, которые эвенки передают из поколения в поколение. В статье рассмотрены некоторые наиболее популярные растения (Иван-чай, багульник, ягоды шикши, рябины, голубики и др.), которые и на сегодняшний день широко используются эвенками при лечении, кроме того, даны научные описания лечебных свойств трав и ягод, для подтверждения знаний эвенков в области традиционной медицины. Знания о травах прошли процесс трансформации, усовершенствованы и адаптированы к современному миру. Использованы ранее собранные полевые материалы на территории Республики Саха (Якутия).
YAKOVLEVA, К.М., KIRILLINA, K.S. HERBS IN TRADITIONAL MEDICINE OF EVENKS OF YAKUTIA
Key words: traditional medicine, ethnomedicine, Evenks, Yakutia, Republic of Sakha (Yakutia), medicinal herbs, traditional culture
The article devoted to the application of medicinal and useful properties of plants (herbs) in the traditional medicine of the Evenks. The Evenks (Tunguses before 1931) are the autochthonous population of Yakutia and bright representatives of nomadic culture. The extreme conditions of survival prompted the Evenks to resort to a variety of traditional remedies that could help maintain immunity and fight diseases. One of the most common remedies for treatment were herbs. The Evenks had knowledge about the existence of many diseases and ways to combat them (smallpox, scabies, bronchitis, scrofula, etc.). Some turned to healers and shamans for help, while others used their knowledge in traditional medicine. At the present stage of the society's development, information about some medicinal properties of plants has been preserved, which the Evenks pass on from generation to generation. This article discusses some of the most popular plants (Ivan-chai (Fireweed), Bagulnik (Ledum), Shiksha (Empetrum) berries, Rowan, Blueberries and etc.), which are still widely used by the Evenks in the treatment, in addition, scientific descriptions of the medicinal properties of herbs and berries are given to confirm the knowledge of the Evenks in the field of traditional medicine. Knowledge about herbs has changed the process of transformation, improved and adapted to the modern world. Previously collected field materials were used on the territory of the Republic of Sakha (Yakutia).
5 Выполнена в рамках Гранта РФФИ 19-09-00361 «Растения в традиционной медицине и в системе питания коренных народов Якутии, перспективы их использования в настоящее время: этнография, этнолингвистика и этнофармакология»; The work was carried out within the framework of the RFBR Grant 19-09-00361 "Plants in traditional medicine and in the nutrition system of the indigenous peoples of Yakutia, prospects for their use at the present time: Ethnography, ethnolinguistics and ethnopharmacology".
