CC BY
127
Колесник Вероника Вячеславовна Kolesnik Veronika Vyacheslavovna
преподаватель кафедры гражданского процессуального права
Ростовский филиал Российской академии правосудия (344038, Ростов-на-Дону, пр. Ленина, 66) senior lecturer of the department of civil procedure law
Rostov branch of the Russian academy of justice (66 Lenina av., Rostov-on-Don, 344038)
E-mail: kolesnikv@mail.ru
Досудебное соглашение о сотрудничестве в содержательном и технико-юридическом ракурсе. Рецензия на монографию О.Я. Баева «Досудебное соглашение о сотрудничестве: правовые и криминалистические проблемы, возможные направления их разрешения» (Москва, 2013. 208 с.)
Pre-trial agreement on cooperation in content and technical and legal perspective. Review of the monograph O.Ya. Baev «Pre-trial cooperation agreement: legal and forensic issues, possible directions for their solution» (Moscow, 2013. 208 p.)
Процесс дифференциации уголовно-процессуальных форм российского уголовного судопроизводства вышел на новый уровень, на котором появляются такие формы, которые выражают качественно иное содержание отношений государства и личности. Не только утилитарные соображения удобства, экономии и быстроты действий публичной власти обусловили появление такой формы, в которой получило признание то, что обвиняемый не просто субъект права, но субъект договорных отношений с уголовной юстицией.
Появление институтов, регулируемых главами 40—401 УПК РФ, скорее всего, стало свидетельством развития состязательности в нашем процессе, то есть его демократизации. Это результат закономерного развития конституционного положения об обязанности государства соблюдать права и свободы человека (ст. 2 Конституции РФ).
Во многом актуальность научного анализа института досудебного соглашения о сотрудничестве обусловлена конкуренцией состязательной и следственной идеологий. Наше право проходит период неопределенности, когда возможен поворот как в сторону состязательности, так и назад — к инквизиционному порядку.
В научной среде также произошла поляризация мнений по поводу того, что происходит в уголовнопроцессуальном праве. Институт досудебного соглашения о сотрудничестве стал предметом многочисленных исследований, в которых проявляются различные идеологические предпочтения.
Одной из наиболее заметных работ, посвященных проблематике досудебного соглашения о сотрудничестве, стала монография известного российского ученого профессора О.Я. Баева [1]. Она
отражает многие тенденции нашей правовой идеологии и содержит в себе оригинальную трактовку ряда принципиальных положений, характеризующих сущность и содержание интересующего нас института уголовно-процессуального права.
На генезис института досудебного соглашения в нашей науке существует два основных взгляда: одни ученые считают его результатом дальнейшей дифференциации уголовно-процессуальных форм, другие полагают, что он сформировался под воздействием конвергенции частного и публичного начал, диспозитивизации нашего уголовного судопроизводства, иными словами, понимают его как сделку о признании обвинения (уголовного иска).
О.Я. Баев связывает сущность досудебного соглашения о сотрудничестве с уголовным преследованием [1, с. 8—30]. Институт досудебного соглашения о сотрудничестве (ДСоС, как его кратко именует автор рецензируемой монографии) оптимизирует процесс осуществления опосредованного уголовного преследования путем выявления ранее не известных соучастников расследуемого преступления, эпизодов преступной деятельности этих лиц, преступлений, совершенных иными лицами, о которых становится известным из показаний лица, с которым ДСоС заключается. Данный правовой механизм рационализирует «непосредственное уголовное преследование» как лица, с которым соглашение заключено, так и других лиц, изобличаемых с его помощью. Кроме того, институт ДСоС стимулирует положительное поведение лица, заключившего соглашение о сотрудничестве, и ускоряет процесс рассмотрения уголовных дел в судах. Нельзя не учитывать и экономическую составляющую [1, с. 26—28].
КолесникВ.В. Досудебное соглашение о сотрудничестве в содержательном и технико-юридическом ракурсе. Рецензия на монографию О.Я. Баева «Досудебное...
Колесник В. В. Досудебное соглашение о сотрудничестве в содержательном и технико-юридическом ракурсе. Рецензия на монографию О.Я. Баева «Досудебное...
По поводу другого принципиального вопроса — о назначении института ДСоС — позиция О.Я. Баева достаточно прагматична: он квалифицирует его как средство повышения эффективности борьбы с любой групповой преступностью; особенно оно полезно при изобличении интеллектуальных соучастников таких преступлений [1, с. 29].
На странице 31 своей монографии О.Я Баев делает примечательное признание того, что данное соглашение «сделка» не с правосудием, а с лицами и органами, осуществляющими уголовное преследование, в конечном счете с прокурором, надзирающим за соблюдением законности в досудебном производстве по конкретному уголовному делу. Далее, на страницах 32—42 своей монографии, автор развивает этот тезис, анализируя «сделки» в уголовном процессе. В частности, он приводит в качестве таковых конструкции ряда уголовно-правовых составов (ст. 184, 205, 228, 275 УК РФ).
Несколько страниц посвящены критике чужой (американской) идеологии, на которую и опирается идея рассматриваемого соглашения [1, с. 38—40]. Из чего делается вывод о том, что институт ДСоС должен применяться только в крайних случаях [1, с. 41].
В главе второй монографии анализируются правовые проблемы досудебных соглашений. Вначале исследуется предмет досудебного соглашения о сотрудничестве. По словам автора, «желание заключающих ДСоС удовлетворить свои потребности (интересы)предопределяет содержание ДСоС, составляет его предмет (действия, правовые обязанности) и со стороны защиты, и со стороны обвинения» [1, с. 44]. При этом со стороны защиты предмет ДСоС заключается в поведении подозреваемого, обвиняемого, выполнение которого он принимает на себя в данном случае в целях активного содействия расследуемого преступления [1, с. 44]. Думается все же, что обвиняемый заключает ДСоС не за этим, а затем, чтобы добиться смягчения наказания или даже освобождения от уголовной ответственности. Не думаем, что предложения по изменению редакции статьи 3171 УПК РФ как-то повлияют на хорошо известное в теории и на практике положение о том, что предметом соглашения могут быть только действия обвиняемого, способствующие раскрытию преступлений, совершенных иными лицами, ради деятельного раскаяния данное соглашение не заключается. Это было понятно с самого начала применения анализируемого института .
Далее автор выясняет, что именно вправе обещать обвиняемый следствию на момент заключения досудебного соглашения, и приходит к выводу, что какого-либо рецепта в этом отношении быть не может [1, с. 49]. С подобным подходом нам трудно согласиться. По нашему мнению, «рецепт» известен из приказа Генерального прокурора РФ № 107 (который далее цитируется самим автором), где подчеркивается необходимость конкретности обязательств обвиняемого с указанием, какие именно
процессуальные действия и ОРМ могут быть проведены с его помощью и с какой целью. То же самое разъясняет и Пленум Верховного Суда России в своем известном постановлении [2].
По поводу обязательств со стороны обвинения О.Я. Баев констатирует отсутствие их законодательного закрепления [1, с. 50]. По его мнению, аморфность формулировки пункта 7 части 2 статьи 3173 УПК РФ может стать существенным препятствием для заключения досудебных соглашений [1, с. 50—51]. Нам представляется, что опасения автора напрасны, поскольку предмет конкретного соглашения определяется самими сторонами, а не законом, который может дать только самые общие указания на данный счет. Требовать большего от УПК по данному вопросу вряд ли возможно.
Принципиальный вопрос — о возможности «торга» по поводу фактических обстоятельств дела, предмета обвинения, решен О.Я. Баевым правильно [1, с. 53, 54, 58—59]: это недопустимо ввиду общего смысла нашего законодательства.
На странице 55 автор монографии развивает тему о необходимости закрепления в нашем Кодексе института объективной или абсолютной истины. Думается, что поддержка данной концепции не совсем согласуется с позицией автора о целесообразности, компромиссности, договоренности исследуемого им института.
Большое внимание О.Я Баев уделяет обсуждению темы об ущемлении прав потерпевшего [1, с. 55]. Тема о необходимости обеспечения прав потерпевшего становится заглавной во втором параграфе второй главы, посвященном субъектам соглашения.
Значительное место в монографии занимает анализ участия в данной процедуре адвоката-защитника [1, с. 70—75]. В целом рекомендации автора в русле законодательства и в духе криминалистических рекомендаций по оптимизации процессуальной деятельности, они иллюстрируются примерами из практики.
Интерес представляет обсуждаемая на страницах 76—77 монографии проблема относительно получения признательных показаний обвиняемого при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве и их последующего использования по делу. Автор приходит к выводу, что признательные показания обо всех обстоятельствах совершенного преступления должны быть получены на момент заключения досудебного соглашения [1, с. 77]. Нам трудно с этим согласиться. Мы придерживаемся мнения о том, что дача признательных показаний может быть только предметом соглашения и даже признания вины по предъявленному обвинению не нужно, чтобы заключать соглашение о сотрудничестве [3, с. 7; 4, с. 292].
Не поддерживаем мы идею профессора Баева о введении в законодательство понятия «предварительное досудебное соглашение о сотрудничестве» [1, с. 78]; данное соглашение, по его замыслу, должно заключаться между следователем
и обвиняемым. На наш взгляд, это противоречит существующей правовой конструкции, где договаривающимися сторонами являются прокурор и сторона защиты, а следователь и руководитель следственного органа выступают только ходатаями перед прокурором, то есть выполняют вторичную функцию.
Мы согласны с рассуждениями автора по поводу процедуры заявления ходатайства [1, с. 78—82], однако окончательный вывод автора о том, что ходатайство обвиняемого о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве допустимо к заявлению только с начала непосредственного уголовного преследования до предъявления ходатайствующему о том лицу обвинения в окончательной редакции [1, с. 83] нам принять трудно. Во-первых, «начало непосредственного уголовного преследования» — это не процессуальное понятие, а скорее тактико-криминалистическое. Во-вторых, то же самое можно сказать и о втором «ограничителе», в окончательном виде обвинение может быть скорректировано уже государственным обвинителем в суде, с другой стороны, после поступления такого рода ходатайства в ходе выполнения требований статьи 217 УПК РФ следователь вправе принять решение о возобновлении предварительного следствия и начать процедуру закпючеия досудебного соглашения о сотрудничестве.
Профессор О.Я. Баев не усмотрел последовательности в законодательном регулировании роли руководителя следственного органа при заключении ДСоС [1, с. 86—88]. На наш взгляд, следует признать позитивным и актуальным предложение по укреплению этой роли — как органа ведомственного контроля.
В меньшей степени нами поддерживаются выводы автора, посвященные роли прокурора в данной процедуре [1, с. 91—95]. Уже упомянутая нами конструкция заключения досудебного соглашения о сотрудничестве, которую он в окончательном виде формулирует на странице 94 монографии, нами не разделяется, а именно: «ДСоС с обвиняемым прокурор должен заключать (или при наличии на то достаточных оснований отказывать в этом) только в стадии возбуждения им государственного обвинения против лица, с которым в ходе расследования следователем было заключено предлагаемое нами предварительное о том заключение».
В уголовном процессе не существует такого процессуального действия, как «возбуждение прокурором государственного обвинения», и стадии соответствующей нет. Поэтому нужно исходить из классической модели — прокурор — «хозяин» уголовного преследования и вправе им распоряжаться, в том числе в форме заключения досудебного соглашения с обвиняемым [5, с. 3—11; 6, с. 16—22]. (Наиболее четко эта концепция изложена в работах профессора А.С. Александрова и его последователей, к числу которых относится и автор настоящей рецензии.) Остается только сожалеть, что действующий закон изрядно подпортил эту модель, что и
дает основания для разного рода теоретических построений.
Заключительная часть уголовно-процессуального анализа института ДСоС содержится в параграфе третьем главы второй «Расторжение досудебного соглашения о сотрудничестве». Исходное рассуждение автора настраивает на оптимистический лад, он пишет: «Как и любая другая «сделка», ДСоС может быть расторгнут по обоюдному согласию заключивших соглашение сторон, инициатором при этом является одна из них» [1, с. 97]. Им констатируется наличие в практике заявления стороной защиты ходатайств о расторжении досудебного соглашения [1, с. 98—99]. О.Я. Баев делает оправданный вывод о том, что в случае проявления стороной защиты инициативы о расторжении заключенного ДСоС у прокурора или суда нет вариантов в принимаемом решении: досудебное соглашение подлежит расторжению [1, с. 101]. Заметим все же, что такие случаи единичны, более распространенным является другое: настаивание защиты на том, что сотрудничество имело место, обязательства по соглашению выполнены и суд должен применить нормы, содержащиеся в частях 2, 4 статьи 62 УК РФ.
Вполне обоснованными видятся нам опасения насчет возможных злоупотреблений со стороны прокуроров и следственных органов институтом ДСоС, высказываемые на станицах 101—107 монографии. Предлагаемые автором гарантии от такого рода злоупотреблений вполне могут быть поддержаны. Полностью разделяем окончательный вывод профессора О.Я. Баева: «одним из приоритетных направлений дальнейшего развития рассматриваемого института должно стать создание четко прописанного правового механизма, гарантирующего лицу, с которым заключается ДСоС, выполнение принимаемых прокурором от имени государства его условий» [1, с. 108].
Добавим, что вполне разделяем критическую оценку автором монографии законодательного положения об обязательности выделения уголовного дела в отношении обвиняемого, с которым было заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, а также соответствующих разъяснений Пленума Верховного Суда РФ, закрепляющих данную безальтернативность для органов уголовной юстиции [1, с. 115—118].
По убеждению О.Я. Баева, выделенное уголовное дело в отношении лица, с которым заключено ДСоС, подлежит рассмотрению в суде после вступления в законную силу приговора по уголовному делу, рассмотренному в отношении соучастников инкриминируемого ему преступления. Лишь в этом случае, имея «на руках» судебное решение по основному уголовному делу, суд может обоснованно ответить на вопрос о степени содействия подсудимого, с которым заключалось ДСоС, в установлении обстоятельств этого уголовного дела. В том числе суд может оценить достоверность и объективность данных лицом показаний, изобличающих его соучастников [1, с. 118—120]. А вот с этим
КолесникВ.В. Досудебное соглашение о сотрудничестве в содержательном и технико-юридическом ракурсе. Рецензия на монографию О.Я. Баева «Досудебное...
Колесник В. В. Досудебное соглашение о сотрудничестве в содержательном и технико-юридическом ракурсе. Рецензия на монографию О.Я. Баева «Досудебное...
мнением уже трудно согласиться, поскольку оно противоречит внутренней логике законодательной модели: 1) сформировать в ходе производства по выделенному уголовному делу доказательственный материал, который будет представлен по основному уголовному делу; 2) внести буквально раскол в позицию обвиняемых и обеспечить безопасность прежде всего путем физического отделения от других обвиняемых того обвиняемого, который пошел на сотрудничество с уголовной юстицией.
Глава третья рецензируемой монографии посвящена проблематике криминалистического обеспечения досудебного соглашения о сотрудничестве, что уже не является предметом нашей научной специальности 12.00.09, по которой мы себя числим.
Завершая наш анализ уголовно-процессуальной части монографии О.Я. Баева, мы позитивно оцениваем вклад, внесенный данной рецензируемой работой в науку уголовного процесса. Работа станет важным подспорьем для дальнейших исследований на данную тему.
Примечания
1. Баев О.Я. Досудебное соглашение о сотрудничестве: правовые и криминалистические проблемы, возможные направления их разрешения. М., 2013.
2. О практике применения судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 года № 16 // Российская газета. 2012. 11 июля.
3. Александров А.С. Трудности, мнимые и реальные, перевода текста главы 40.1 УПК РФ // Вестник Сибирского юридического института МВД России. 201 0. № 1 (5).
4. Любенко В.В. Выщержит ли проверку на прочность институт досудебного соглашения о сотрудничестве с обвиняемым?// Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2011. № 3 (16).
5. Александров А.С., Александрова И.А. Соглашение о досудебном сотрудничестве со следствием: правовая сущность и вопросы толкования норм, входящих в главу 40.1 УПК РФ // Уголовный процесс. 2009. № 8.
6. Александров А.С., Колесник В.В. Порядок заключения досудебного соглашения о сотрудничестве: правовые позиции высших судов России // Российский следователь. 2013. № 19.
Notes
1. Baev O.Ya. Pre-trial cooperation agreement: legal and forensic issues, possible directions for their solution. Moscow, 2013.
2. On the practice of courts of the special order of the trial of criminal cases at the conclusion of the pre-trial cooperation agreement: resolution of the Plenum of the Supreme Court on June 28, 2012 № 16 // Rossiyskaya gazeta. 2012. July 11.
3. AlexandrovA.S. The difficulties are imaginary and real, translation of chapter 40.1 of the Criminal procedure code of the Russian Federation // Bulletin of the Siberian law institute of the Russian interior Ministry. 2010. № 1 (5).
4. Lyubenko V.V. Will the durability test institute pre-trial cooperation agreement with the defendant? // Legal science and practice: Journal of Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia. 2011. № 3 (16).
5. Alexandrov A.S., Alexandrova I.A. Agreement on pretrial cooperation with the investigation: a legal entity and questions of interpretation of the rules included in the section 40.1 of the Criminal procedure code of the Russian Federation // Criminal procedure. 2009. № 8.
6. Alexandrov A.S., Kolesnik V.V. Method conclusion of the pre-trial agreement for cooperation: the legal position of superior courts Russia // Russian investigator. 2013. № 19.
