CC BY
15"Культурная жизнь Юга России" 128 ^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^
№ 4 (47), 2012
Ф. А. УРУСБИЕВА
ДОСТОИНСТВО ПОЭТИЧЕСКОГО СЛОВА
Берберов Б. А. Тема народной трагедии и возрождения в карачаево-балкарской поэзии (на материале устной и письменной словесности 1943-2000 гг.). Нальчик, 2011. 215 с.
Региональное литературоведение Балкарии и Карачая обогатилось новой монографией, в которой центральное место отведено исследованию форм художественного осмысления событий, связанных со сталинской депортацией горцев. Эта невиданная ранее в истории - по масштабу людских потерь равная военным, по последствиям неподдающаяся рациональному объяснению -трагедия была направлена на стирание, духовное убийство целых народов. Их делили на «плохих» и «хороших», реализуя подобный «метод селекции» с крайним цинизмом.
Дух человека, живущего в народе, преодолевая ограниченность, участвует в эпическом бытии мира. Выживание, сохранность народа и его языка на фоне «технократического апокалипсиса» становятся из витальной цели целью духовной, конструируя «национальную идею» на более высоком ее витке.
Тема депортации изучена Б. А. Берберовым на материале народной и профессиональной поэзии, с широким привлечением мемуарной и документальной прозы. Книга представляет собою сборник апробированных публикаций автора, и в то же время - единое исследование. Логика научного анализа заметна в последовательности ввода персоналий, в описании этапов, в членении, периодизации и классификации материала по художественному и содержательному принципам. Первичность, можно сказать, уникальность материала потребовала от автора системного подхода к осмыслению проблемы. В других, публиковавшихся ранее работах акцент при изучении данной темы был связан в основном с вопросами политическими. В этой же книге исследование возвращает тему депортации в русло народной жизни и истории.
Поэзия войны и переселения обозначила новый экзистенциальный рубеж карачаево-балкарской поэзии, придав ей антропологические аспекты. Отрадным является тот факт, что автор ставит художественную практику «поэзии выселения» на соответствующую методологическую базу (разделы «Насилие как антропологическая проблема», «Человек и депортация»), выявляя актуальную составляющую современного цивилизационного процесса в любом обществе. Методология «работает» на всем поле анализа поэтики, а не наспех продекларирована, как зачастую случалось в иных исследованиях.
Четкая грань между категориями «фольклор выселения» и «литературная поэзия» дает возможность обозначить специфические черты фольклорной поэтики, такие, как синхронность события и его воплощения, открытость эмоции и гражданского народного чувства в плачах и во-
прошаниях, отсутствие авторской самоцензуры. Такая поэзия институционально закрепляла в сознании народа его духовную и языковую целостность - более реальную, нежели преходящие исторические обстоятельства. Указанное разделение на фольклорную / письменную (литературную) поэтику дает возможность исследователю дифференцировать и особенности последней. Проведен анализ приемов иносказания - «эзопова языка» и подтекстовой символизации кавказских природных образов - горы, реки, «тень орла» и др.
Благодаря выделенному автором антропологическому аспекту научной проблемы новая книга приобрела замечательную особенность: экстремальность жизненного фона насыщает и пейзажную лирику выраженной динамикой концепта «человек и природа». В таком ракурсе, когда пейзажу придан статус этноприроды, у физического пространства ярко выражено измерение философское. Горы - не только среда, но и крепость духа в ее вершинном выражении. Драматичность смены пространства бытия передана через сравнение горного и степного миров, последствия этой перемены становятся источником трагедии.
Автор проследил за появлением экстремальных, эсхатологических мотивов - ситуации, когда «история выходит из берегов». Философское углубление темы проводится, по принципу исторической поэтики, в единстве жанрово-видовой и поколенческой ипостасей. Воссоздана новейшая история горцев, отражена высота коллективного переживания.
О теоретической ценности монографии скажем особо. Она обусловлена тем, как ярко и полно показан жанросозидающий, формотворческий потенциал затронутой проблемы.
Почему часть книги, посвященная фольклору, отграничена от части, рассказывающей о литературной поэзии? Это объясняется следующим. «Фольклор переселения» создавался без исторической дистанции по отношению к событиям. Проблематику поистине апокалипсистическую он восполняет прямой эмоциональной фиксацией увиденного и пережитого - коллективным изложением потока народных бедствий. Эмоции питают присущий народным исполнителям талант импровизации, он обновляется в традиционных формах плача и причитаний (кюй, оплакивание и т. п.).
В литературный раздел включена поэма С. Му-сукаевой «Зацветали яблони в Алма-Ате». Гастрономические галлюцинации ребенка в этом тексте использованы для того, чтобы прославить мужество матери, имевшей силы смотреть «в голодные глаза» рожденных ею детей. Запоминается и стихотворение «Верблюд», где голодные дети со
№ 4 (47), 2012
"Культурная жизнь Юга России"
смешанным чувством любопытства и отвращения смотрят на плюющегося верблюда.
Другая сторона темы - всегда присущее детскому возрасту бегство от реальности к мечте («Мой конь»). Мотив движения - «побег в мечту» и преждевременная взрослость маленького героя, необходимая для того, чтобы выжило, не погибло существо, страдающее от трагической разъединенности людей в условиях депортации.
Важное место занимает раздел, раскрывающий «художественную ойконимию» - метафизику «убиенных» горских поселений, которые обрели жизнь в поэтических текстах современных авторов.
Отдельный цикл портретов-очерков, органично включенный в состав сборника, развивает его концепцию: каждая из поэтических персоналий (К. Мечиев, И. Семенов, К. Отаров, К. Кулиев, Х. Байрамукова, О. Хубиев и др.) дополняет общую картину поэзии. Серия портретов воссоздает «слой», подобный национальной поэтической антологии, ибо тема депортации для всех карачаево-балкарских авторов онтологически значима.
Показано, что своей глубоко скрытой протест-ностью ограничиваемая цензурой Х. Байрамукова внесла, тем не менее, ясность и цельность в лирический характер своей героини. На примере ее лирических текстов Б. А. Берберов показал раздвоенность сердца переселенцев между двумя родинами - горной и степной, кавказской и киргизской. О. Хубиев («Блэй») воссоздал общую парадигму разлуки с родиной, используя прием удвоения пространства / времени в народной истории и трагедии карачаевских спецпереселенцев (Киргизия / мухаджиры на Ближнем Востоке).
Наиболее ярко поэтическая рефлексия на
тему чужбины представлена в поэзии К. Кулиева, Т. Зумакуловой и более молодых поэтов - «детей репрессированных отцов» (А. Байзуллаев, М. Беппаев, М. Геккиев, С. Мусукаева и др.). Упомянем об особенно интересных и важных разделах. В первую очередь о том, что посвящен Кайсыну Кулиеву, с присущими ему как бывшему кочевнику вселенскостью и чувством «другого» пространства (посвящения Карачаю, Киргизии и др.). Замечательно раскрыт мотив арбалета в поэзии Геккиева (квинтэссенция «сквозной темы» выселения). Проявления современного исторического самосознания соответствуют вызовам времени. Герой И. Маммеева исходит, как и герои других поэтов-фронтовиков, из конкретной ситуации, диктуемой военным долгом: оставив на форпосте врага свой «знак» - почерк, надпись победителя, он возвращается домой, отправляется вслед за своим народом.
На наш взгляд, в монографии главное - пафос возрождения Родины, ощущение «равенства среди равных», столь ценное для попранного, но не сломленного отдельного человека, для истинно достойного поэтического слова.
Книга Б. А. Берберова наводит на мысль о целесообразности дальнейших, более широких по охвату, сравнительно-сопоставительных исследований в русле заявленной тематики. Плодотворно было бы сравнить карачаево-балкарское художественное осмысление темы депортации с ее интерпретацией у калмыцких, чеченских, ингушских, корейских, немецких художников слова для того, чтобы в итоге сложилась единая Книга Бытия репрессированных народов России в середине прошлого столетия.
130 "Культурная жизнь Юга России"
№ 4 (47), 2012
Культурная жизнь региона
Т. В. СОРОКИНА, И. Л. ВОЛКОВ
К ЮБИЛЕЮ КОНСЕРВАТОРИИ КГУКИ
Без чувства изящного, воспитываемого высоким искусством, человек глух, нем и слеп посреди великого Божия мира, где в прекрасном выражается Бог, недоступный уму, но ведомый сердцу.
Наличие успешно работающей консерватории -один из важнейших показателей, которые дают право городу на звание музыкальной столицы края. В истории Краснодара-Екатеринодара случилось так, что город изначально получил сразу две консерватории. Это было в преддверии 20-х годов. Созданные силами соперничавших друг с другом музыкальных организаций - Екатеринодарского отделения РМО и Филармонического общества, они возникли и действовали в течение сравнительно недолгого периода параллельно. В 1920 году они объединились, позже были трансформированы в Музыкальный институт, музыкальный техникум, музыкальное училище. Ныне это музыкальный колледж им. Н. А. Римского-Корсакова (имя выдающегося композитора присвоено с 1966 г.). Достаточно важные этапы в становлении высшего музыкального образования были связаны с деятельностью музыкально-педагогического факультета Краснодарского пединститута, который впоследствии стал факультетом Краснодарского государственного института культуры.
Время вносило свои коррективы: условия, необходимые для обучения на консерваторском уровне, окончательно сложились в начале 1990-х годов на факультете искусств, образованном в структуре Краснодарского государственного института искусств и культуры. Десять лет спустя после своего появления, в 2002 году, факультет получил название «Консерватория». Таким образом, уходящий 2012 год ознаменовал себя не только ответственными мероприятиями по внедрению учебных планов 3-го поколения (начало работы по системе бакалавриата); его можно назвать вехой знаковой, в своем роде рубежной. Ровно 20 лет назад вуз стал готовить музыкантов по консерваторским программам.
Открывшийся в январе 1992 года факультет искусств имел три специальности: «Инструментальное исполнительство», «Вокальное искусство», «Музыковедение». Ныне в консерватории обучаются около 300 студентов. В ее структуре 10 кафедр, на которых получают образование по 12 специализациям (специальности: «Инструментальное исполнительство», «Вокальное искусство», «Дирижирование», «Композиция», «Музыковедение», «Музыкальное искусство эстрады», «Музыкальная звукорежиссура»). В рамках дополнительного образования на коммерческой основе функционируют программы профессиональ-
Из письма В. А. жуковского к Вел. Князю Константину Николаевичу
ной переподготовки и курсы по направлениям «Музыкальное редактирование на радио и телевидении», «Аранжировка на базе информационных технологий», «Медиатехнологии и их интеграция в дисциплины школ искусств».
Как известно, в музыкальной педагогике огромная роль принадлежит понятиям школа и традиция: педагогические находки, принципы, приемы и все иные составляющие мастерства передаются из поколения в поколение, из рук в руки как особое наследие. Ремесло, мастерство, техническая сторона музыкального исполнительства воспитываются в непрерывном процессе, при кропотливом совместном труде учителя и ученика.
Здесь мы имеем дело, конечно, и с передачей духовных ценностей в образно-смысловой оболочке - с тем, что всегда таит в себе и раскрывает сердцевину и суть любого искусства. Эта сохраняемая веками сердцевина позволяет каждому поколению прикоснуться к Баху, Моцарту, Бетховену и к более ранним явлениям классической гармонии: «Если бы музыканты и слушатели знали только об одном из двадцати действий музыки, проанализированных в одном из трактатов XV века, - Бога услаждать, то музыка и музыкальное образование были бы застрахованы от истерического психологизма, бескрылого идеологизма» [1]. Так говорил В. В. Медушевский, отнюдь не приветствуя волюнтаризм «ошалелой музыки», не признающей ни школ, ни веками накопленного благородного духа.
Надо отметить, что в коллективе преподавателей нашей консерватории немало музыкантов, получивших образование в блестящих вузах нашей страны - Московской (профессора Н. А. Хошабо-ва, В. Н. Рогачев, зав. кафедрой специального фортепиано, засл. раб. культуры РФ Н. А Межлумова, д-р искусствовед-я Я. П. Мироненко, доценты М. В. Николаева, А. М. Сидоренко) и Ленинградской (засл. арт. РФ, зав. кафедрой академического пения и оперной подготовки, профессор Н. Н. Кириенко, доцент Н. М. Цигер, засл. деятель искусств РФ О. Л. Проститов, д-р искусствовед-я, зав. кафедрой медиатехнологий Т. Ф. Шак, нар. арт. РФ, зав. кафедрой оркестрового дирижирования А. Я. Винокур) консерваториях, ГМПИ им. Гнесиных (нар. арт. РФ В. С. Савельева, нар. арт. РФ, профессор В. И. Журавлева-Пономаренко, засл. арт. РФ, зав. кафедрой камерного ансамбля и концертмейстерской подготовки, профессор Т. В. Сорокина, доцент Т. А. Клевко, зав. кафедрой оркестро-
