CC BY
76
АРИДНЫЕ ЭКОСИСТЕМЫ, 2016, том 22, №3 (68), с. 92-98
— К 45-ЛЕТИЮ СОВМЕСТНОЙ РОССИЙСКО-МОНГОЛЬСКОЙ -
КОМПЛЕКСНОЙ БИОЛОГИЧЕСКОЙ ЭКСПЕДИЦИИ
УДК 39/641.1
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ИСТОЧНИКИ ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЯ КОЧЕВНИКОВ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ
© 2016 г. Ю.И. Дробышев, С.-Х.Д. Сыртыпова
Институт проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН Россия, 119071, г. Москва, Ленинский проспект, д. 33. E-mail: [email protected]
Поступила 03.10.2015
В статье обсуждаются собирательство и рыболовство, считающиеся побочными, но, тем не менее, очень важными источниками жизнеобеспечения номадов - представителей тюркских и монгольских народов Центральной Азии. Эти источники давали кочевникам пищу, лекарственное сырье. На примерах, взятых, главным образом, из исторических сочинений и работ современных этнологов, показано разностороннее использование кочевниками природных ресурсов Центральной Азии.
Ключевые слова: Центральная Азия, кочевники, жизнеобеспечение, собирательство, рыболовство.
Общеизвестно, что по своим природно-климатическим условиям территория Центральной Азии хорошо подходит для кочевого скотоводства. Обширные степи с калорийной травянистой растительностью при условии правильной смены пастбищ позволяют содержать большие стада. Поэтому именно скот в течение многих веков служил главным источником жизнеобеспечения номадов, снабжая их мясом, молоком, шкурами, а также обеспечивая средствами передвижения.
Существенным дополнением к продуктам скотоводства издревле были охотничьи трофеи. В степях охота велась, главным образом, на диких копытных (кулан, джейран) и на тарбагана, который преследовался не в последнюю очередь ради меха1. На севере, в таежных лесах, промышляли белку, соболя, медведя и других зверей, в горах - горного барана. Прочие формы природопользования исторически были здесь менее развиты и носили второстепенный характер. Центрально-азиатскому земледелию не благоприятствовал засушливый климат и сильные холода, хотя просо и голозерный ячмень в незначительных количествах выращивались в пригодных для этого местах с древних времен.
Перечисленным формам природопользования посвящена обширная исследовательская литература. Существенно меньше освещены побочные, дополнительные источники жизнеобеспечения номадов Центральной Азии: рыбная ловля и собирательство. В данной статье мы попытаемся по возможности восполнить этот пробел.
Материалы и методы
Источниками информации послужили, в первую очередь, опубликованные материалы этнологов и историков по тюркским и монгольским народам Центральной Азии, а также публикации первоисточников, таких как «Сокровенное сказание монголов», труды средневековых историков Джувейни, Рашид ад-Дина и Лубсан Данзана, записки Чан Чуня и Марко Поло. Также были использованы материалы собственных полевых исследований в Монголии.
1 Мех тарбагана (Marmota sibirica) стал пользоваться массовым спросом в 80-90-е гг. ХХ в., когда его начали использовать в качестве более дешевого заменителя шкур ондатры и норки китайскими производителями преимущественно для российского рынка. Кочевники традиционно больше ценили мясо тарбагана, которое считается деликатесным; жир и мясо тарбагана употребляется также в лечебных целях. Тарбаганья шкура ценилась невысоко и мало использовалась, ввиду плохой износостойкости.
Результаты и обсуждение
В настоящее время считается, что к рыболовству номады обычно прибегали лишь в случае крайней нужды. Например, вождь кочевого племени сяньби Таньшихуай2 (141-181 гг. н.э.) нашел оригинальный выход из создавшегося положения, когда возросшее число его подданных начало испытывать нехватку традиционной мясной пищи. Он привлек дополнительный источник питания -рыбу, однако, для ее ловли ему прежде потребовалось захватить людей в соседнем владении: «Численность сяньбийцев увеличивалась с каждым днем, скотоводство и охота уже не могли удовлетворить их потребностей в пище, поэтому Таньшихуай выехал осмотреть свои земли. Он увидел р. Ухоуцинь3, тянувшуюся на несколько сотен ли4. Там, где были заводи, встречалось много рыбы, но ловить ее сяньбийцы не умели. Услышав, что жители владения Вожэнь искусны в ловле рыбы сетями, Таньшихуай напал на востоке на это владение, захватил более 1000 семей и переселил их на берега р. [Ухоу]цинь, приказав ловить рыбу, чтобы восполнить недостаток в пище» (Материалы ..., 1984, с. 80).
По мнению многих исследователей, рассказ о рыбном промысле Тэмучжина (так звали Чингисхана в юные годы) и его братьев вставлен в монгольское историко-эпическое произведение «Сокровенное сказание монголов» с целью подчеркнуть бедственное положение будущего великого хана. В «Сокровенном сказании» рыба и рыболовство упоминаются еще трижды. Так, среди меркитов были люди, промышлявшие рыбной ловлей (Козин, 1941). Посылая в 1205 г. знаменитого полководца Субэдэя преследовать сыновей меркитского Тохтоа-беки, Чингис-хан сказал: «Если б они и в море ушли, обернувшись рыбами, разве ты, Субеетай, не изловишь их, обернувшись сетью-неводом и ловя их?» (Козин, 1941, с. 153-154). Наконец, предлагая себя в качестве выкупа духам за тяжело больного Угэдэя, Тулуй говорит: «Я ломал хребет у тайменя, я сокрушал хребет у осетра» (Козин, 1941, с. 193). Впрочем, представляется, что в словах Тулуя заключено какое-то иносказание.
Немало фактов подтверждает устойчивое бытование рыболовства как подсобного промысла у монголов в средние века, хотя нередко думают, что монголы никогда не ловили рыбу (Ру, 2005). Выбрав и проанализировав рыболовные термины и названия рыб из текста «Сокровенного сказания», В.И. Рассадин пришел к заключению, что «такое разнообразие терминов говорит о довольно развитом рыболовстве» (Рассадин, 1992). Аналогичный вывод сделан Б.З. Базаровой (2003). В монгольских источниках, более поздних, чем «Сокровенное сказание», тоже можно найти упоминания орудий рыбного промысла. В «Алтан тобчи» Лубсан Данзана (XVII в.) неоднократно встречаются сравнения тех или иных качеств человеческой личности и поступков людей с рыбами. Так, утешая покинутого родичами Тэмучжина, Мунлик говорит ему: «Ты трепещешь, словно рыба таймень» (Лубсан Данзан, 1973, с. 70). В данном случае не важно, произносил ли эти слова реальный Мунлик в XII в.; предложенный летописцем образ замечательно изображает смятение юного Тэмучжина. Текст летописи не только подтверждает наблюдательность монголов, но и заставляет предполагать их более тесное знакомство с рыбами. Чего стоит, например, такое высказывание, приписываемое самому Чингис-хану: «Если рассказать хотя бы немного о рыбе хариус, то много их надо самому поймать своими руками» (Лубсан Данзан, 1973, с. 191). Если, как полагает ряд историков, предки монголов пришли в степи из лесных ландшафтов Приаргунья (а леса -аккумуляторы влаги и местонахождение истоков рек), они, скорее всего, должны были иметь богатый опыт рыболовства, но в дальнейшем он оказался невостребованным.
Кроме того, следует учитывать, что формирование монгольского этноса, как, впрочем, любого другого, претерпевало длительный период ассимиляций, интеграций и поглощений гетерогенных этнокультурных субстратов. Эти процессы усиливались в периоды создания крупных кочевых империй (хуннуская, тюркские, киданьская, монгольская). Археологический материал, лингвистические, фольклорные и исторические данные свидетельствуют о включении наиболее древних тунгусо-манчжурских и дальневосточных элементов. Например, Б.Б. Дашибалов обратил внимание на весьма любопытные археологические и палеоэтнографические характеристики
2 Несомненно, Таньшихуай относился к разряду харизматических лидеров, таких как Модэ, Шэлунь или Чингис-хан - талантливых политиков и полководцев, основателей могущественных кочевых империй. Легенда приписывает ему небесное происхождение: он был зачат от градины, упавшей в рот его матери. О нем см.: (Gardiner, Crespigny, 1977).
3 Эту реку отождествляют с современной р. Лаохахэ (Материалы..., 1984).
4 Ли - китайская мера длины, около 570 м.
раннемонгольских культур, связанных с оседлостью, земледелием и свиноводством. Целый ряд археологических культур, разных по времени, но связанных с историей монголоязычных народов -верхняя Сяцзядянь в Южной Маньчжурии, бурхотуйская в Восточном Забайкалье, хунну в Бурятии, покровская и Михайловская на Амуре, - показывают наличие постоянного оседлого населения, занимающегося свиноводством. Вместе с тем, китайские письменные источники, описывающие народы, вышедшие из дунхуского круга, указывают на свиноводство как особенность хозяйства ранних монголов (Дашибалов, 2005)5. Хуннуские городища обнаруживают в хозяйственных кучах костей свиней и собак даже больше, чем костей лошадей и овец. Известно, что свиноводство было развито в эпоху господства в Центральной Азии киданей в X-XI вв. Среди современных монгольских народов свиней разводят буряты, дауры, баоань, дунсян. Данный вид хозяйствования требует определенной степени оседлости и земледельческих занятий. В составе хоринских бурятских родов до сих пор сохраняется этноним бодонгут, связывающий генеалогию племени с диким вепрем (старомонг.: bodong), предком домашней свиньи.
Сохранение в монгольском языке достаточно подробной «рыбно-морской» лексики также наталкивает на предположение о древних способах жизнеобеспечения, которые, очевидно, использовали древние монголы. Например, названия морских животных: акула (старомонг.: qadaryan jayas - букв. рассекающая или рыба-секира); тюлень, нерпа (старомонг.: qab jayas); кит (старомонг.: qalim - букв. слой подкожного жира); камбала (старомонг.: qalbin - букв. сплющенный); минога (старомонг.: niduyun jayas - букв. рыба-глаз); морские трепанги / Holothuria (старомонг.: kijim). В монгольском языке различаются жиры животного (старомонг.: бgeke) и рыбного (старомонг.: eyer) происхождения, кости животных (старомонг.: yas-a) и кости рыб (старомонг.: qayadas - букв. щепа, расщеп; Дашибалов, Рассадин, 2004). Есть даже такое узкое понятие, как китовый ус - элжин (старомонг.: eljin), который используется ремесленниками в декоративно-прикладных изделиях.
Основу рациона кочевников всегда составляли мясные и молочные продукты, причем первые, в основном, поступали на стол зимой, когда мясо было легче хранить, а вторые - летом. Известный монгольский ученый, зоолог О. Шагдурсурэн даже полагал, что благодаря замечательной способности пастбищных животных аккумулировать и синтезировать в своем организме все полезные органические и неорганические микроэлементы из дикой природной среды, пищевая ценность продуктов пастбищного скотоводства превосходна и способна обеспечивать организм человека всеми необходимыми веществами. Он называл пастбищный монгольский скот «соком земли» и «волшебной фабрикой», трансформирующей пастбищную растительность в мясо (Шагдарсурэн, 2005)6. Тем не менее, в теплый период года степняки собирали дикорастущие ягоды и луковицы, заготавливали растительное сырье для приготовления лекарств. Кроме того, в пищу употреблялись птичьи яйца и, возможно, иногда даже моллюски.
Вопрос культуры питания монгольских народов обстоятельно исследован известным этнологом Н.Л. Жуковской и другими учеными (Жуковская, 1979а, 1979б, 1981, 2002; Пахутов, 1979; Цыбенова, 1992). Растительной пище монголов посвящена статья Д.Г. Дамдинова (Дамдинов, 1997).
О собирательстве в Монголии говорится в «Сокровенном сказании монголов», в строках, повествующих о ранних годах Чингис-хана. Покинутая соплеменниками после гибели мужа и оставшаяся практически без скота Оэлун кормила своих детей тем, что удавалось найти в степи и по долинам рек: «Оэлун-Фужень мудрой женой родилась. Воспитывая своих малых детей, крепко прилаживала рабочую вдовью шапочку, коротко поясом платье подбирала, бегала по Онон-реке и вниз и вверх, по зернышку собирала с диких яблонь и с черемухи, день и ночь кормила. Смелая (возможно и счастливая, не простая, причастная миру духов) от роду мать-Учжин, пестуя своих
5 Гипотеза Б.Б. Дашибалова о тунгусо-маньчжурско-корейских компонентах в монгольском этносе находит подтверждение в архаичных культовых предметах, сохранение которых прослеживается в сооружениях на святых местах от Томской, Красноярской областей до Забайкалья, Приамурья, Приморья и Корейского полуострова (Сыртыпова, 2007).
6 В 2011 г. монография О. Шагдарсурэна издана на русском языке в серии трудов СРМКБЭ РАН и АНМ, том LVШ, перевод с монгольского С.Д. Сыртыповой, под названием «Биология пастбищных видов животных и особенности кочевого скотоводства Монголии». Концепция книги была основой кандидатской диссертации автора, которую он безуспешно пытался защитить в 70-е гг. ХХ века. О. Шагдарсурэн критически оценивал попытки внедрить стойловое ресурсозатратное скотоводство в Монголии без учета природных и социально -экономических условий страны.
благословенных (счастливо-блаженных, августейших) детей, брала с собой лыковое лукошко7, копала коренья судуна и кичигине и кормила. У матери-Учжин черемухой да луком вскормленные дети доросли до ханского достоинства. У праведной матери-Учжин корнями растений вскормленные дети стали и справедливыми, и мудрыми. Те, которых голым чесноком вскормила прекрасная Учжин, стали отважными сынами, стали высоко вознесенными сайдами-сановниками» (Козин, 1941, с. 89). Данный отрывок, кроме всего прочего, указывает именно на дополнительный характер собирательства и искусность ведения хозяйства матерью будущего правителя. Подчеркивается бедность семьи без отца и скудость питания, преодолеваемые исключительными качествами Оэлун.
В XIX-XX вв. путешественники, этнографы и биологи зафиксировали разностороннее использование дикой растительности в хозяйстве монголов. Луковицы лилии-сараны, корневища горца живородящего, гусиной лапчатки, ревеня гобийского служили приправой к мясу. Из семян гобийского сульхира получали муку грубого помола, поджаривали ее с маслом и добавляли в чай. В лесной и лесостепной зоне собирали красную и черную смородину, крыжовник алтайский, малину, облепиху, черемуху. Некоторые растения служили заменителем чая, который раньше был доступен не всем кочевникам. Это кипрей, кровохлебка, серпуха, шиповник иглистый (Жуковская, 1979б). В наши дни в низкогорьях Северной Монголии заготавливают абрикос сибирский (Armeniaca sibirica, монг. буйлс) для китайских фармацевтических кампаний. Он использовался кочевниками в лекарственных целях и раньше, но масштабы сборов были далеко не китайские, благодаря чему он еще сохранился. Луковицы сараны (Lilium pilosiusculum, старомонг.: samai Ceceg) использовали для приготовления десертных, легких блюд как основной, так и дополнительный ингредиент в пище и лекарственных средствах. Один из способов упрощения собирательства людьми - это присвоение кладов животных, обнаружение которых требовало знаний поведения животных. Степняки добывали луковицы сараны, корневища горца, семена проса и конопли из мышиных нор, где мыши их запасали на зиму нередко в очень больших количествах.
Различают несколько разновидностей дикого лука (зэрлэг сонгино), используемых как приправы к пище: линейнолистный (Allium lineare, монг. гогод), полевой (Allium senescens, монг. мангир), степной дикий лук (Allium mongolicum, монг. хYмэл), многокорешковый степной лук (Allium polyrrhizum, монг. таана), полупустынный лук (Allium schoenoprasum, монг. хYнхээл), похожий на черемшу полупустынный лук (хамгар). Его употребляют как в свежем виде, так и запасают впрок, измельчив и смешав с творогом. Из этой смеси лепят лепешечки размером с пуговицу пальто, нанизывают на нитки и сушат, а после используют как приправу к супу или бульону с мясом (Баярсайхан, 2000).
Стебли ревеня едят печеными. С помощью этого растения можно заквашивать продукты. Его сок использовался для окраски замши в золотисто-желтый цвет. Весной в основание листьев втыкали медный гвоздь или проволочку и почти на все лето накрывали перевернутым котлом. Потом листья измельчали и полученным соком красили замшу (Викторова, 1980). Раньше ревень заготавливали в больших масштабах и вывозили в Китай.
Природопользование народов Центральной Азии вообще, и побочные промыслы в частности, осуществлялись в жестких рамках вековых обычаев. Как общее правило, допускалось брать из природы лишь необходимый минимум, прося духов-хранителей выделить людям что-нибудь из их богатств. Не допускалось повреждение растений без необходимости. Бытовал запрет собирать недозревшие орехи, ягоды, плоды, а также рубить фруктовые деревья, ягодники, орешники. При сборе плодов часть оставляли для птиц (Экологические ..., 1992). В наши дни, к сожалению, эти правила и запреты остаются лишь в памяти стариков. Нам неоднократно приходилось наблюдать на севере Монголии сборщиков, начисто обиравших ягодники и не оставлявших даже незрелые ягоды. Заготовители стараются попасть на ягодники как можно раньше, чтобы опередить конкурентов, и не дожидаются полной спелости.
Некоторые особенности эксплуатации природных ресурсов ранними монголами раскрывает персидский историк XIII в. Ата-Малик Джувейни: «Их одеждами были шкуры собак и мышей, и их пищей была плоть этих животных и других мертвых существ; их вином было кобылье молоко и
7 Б.И. Панкратов отметил ошибочность перевода: должно быть «можжевеловый колышек»; лыка в Монголии никогда не драли (Панкратов, 1998). Собственно, его и не из чего было драть, так как в Монголии не растет липа.
десертом - плод дерева, по форме подобного сосне, которое они называют кусук8, и кроме которого никакое другое плодоносящее дерево не вырастет в той местности: оно растет даже на некоторых горах, где, по причине исключительного холода, больше ничего нельзя найти» (Juvaini, 1997, с. 21-22). Возможно, Джувейни подтверждает развитое у предков монголов собаководство и, в частности, употребление собачатины в пищу (сообщение Марко Поло: «Едят они лошадиное мясо и собачье»; Книга Марко Поло, 1997, с. 236). Употребление собачатины подтверждается археологическими материалами хуннуских городищ. Это пищевое пристрастие известно у корейцев (монг.: солонгут). Боевые формирования солонов участвовали в завоевательных походах Чингисхана, и несомненно, в числе этнических компонентов монгольской нации есть тунгусо-маньчжурские и солонские, т.е. корейские, элементы.
Что касается мышей, то, скорее всего, на самом деле речь идет о сибирском сурке - тарбагане, мясо которого монголы едят и в наше время, а из шкур шьют шубы, шапки и пр. Марко Поло тоже говорит об употреблении ими в пищу «фараоновых крыс», которых В.В. Бартольд считал тарбаганами (Книга Марко Поло, 1997). Наконец, дерево кусук - это кедр, как установил еще Дж. Бойл, и что, без всякого сомнения, следует из приведенной в цитате характеристики. Кедр -таежное дерево, самая южная точка, где он встречается сегодня в Монголии, это горный массив Богдо-ула, вдоль северного подножия которого раскинулся Улан-Батор. Кажется, Джувейни -единственный средневековый автор, кто упоминает кедровые орешки в качестве пищи монголов. Раньше кедровые орешки собирали тогда, когда шишки начинали падать от ветра. Чтобы стряхнуть шишки, по стволу били обмотанными войлоком дубинами (Санчир, Дуламцэрэн, 2000). Теперь, в условиях рыночной экономики, этот промысел приобрел варварские черты (Дробышев, 2001).
Несколько слов о других дарах природы. В лесах Монголии растет много съедобных грибов, но даже сегодня местное население практически не употребляет их в пищу. Степные шампиньоны, называемые монголами «белыми грибами» (цагаан мввг), используют для приготовления лекарств (Жуковская, 1979б). В сушеном виде их можно купить на любом рынке и во многих частных магазинах. Там же предлагают сушеные китайские древесные грибы, идущие в пищу. В эпоху Чингис-хана монголы верили, что за собирание степных грибов человека может поразить молнией; знаменитый даос Чан Чунь поведал Чингис-хану, что это не более чем суеверие (Си Ю Цзи, 1995). По наблюдениям Н.М. Пржевальского, тангуты Нань-Шаня «вовсе не употребляют грибов в пищу; изредка, и то неохотно, едят ягоды» (Пржевальский, 1883).
Современные монголы собирают в лесах чагу, занесенную, кстати сказать, в Красную книгу Монголии. В народной медицине китайцев, монголов, русских чага (Inonotus obliquus, трутовик скошенный) считается средством, помогающим при болезнях желудка и раке. Медицинские исследования подтверждают противоопухолевую активность содержащихся в нем веществ (Ligaa et al., 2009; Lixia Zhang et al., 2011).
Охота всегда была одним из насущных занятий кочевников, которое обеспечивало и боевую выучку молодежи, и хорошее подспорье для стола. До сих пор охота является излюбленным видом мужского досуга, причем кочевники и в данном случае упрощали свою задачу, используя в своих интересах природные навыки прирученных животных. В разных источниках есть примеры с участием известных исторических лиц. Возвращаясь из удачного похода против чжурчжэней, прославленный прадед Чингис-хана хан Хутула развлекался соколиной охотой. После стычки с племенем дурбан он угнал у них табун кобыл и, найдя по дороге утиное гнездо (дело было весной), наполнил яйцами сапоги и приторочил к седлу (Рашид ад-Дин, 1952б). Живописное полотно 1280 г. придворного китайского художника Лю Гуаньдао эпохи владычества монголов изображает степную сцену охоты Хубилай-хана (правил в 1264-1294 гг.) со свитой. Всадники с луками и стрелами вольготно развлекаются на широких просторах в охоте на зверей и пернатых. У одного из них за спиной, на крупе лошади со специальной попоной, сидит пятнистая пантера, другой на руке, согнутой в локте, держит сокола9. Соколиная охота в настоящее время сохранилась, по преимуществу, в западных регионах Монголии. Лучшими охотниками-соколятниками считаются монгольские казахи, баиты, дюрбеты. Мода на монгольских соколов в арабском мире привела к критической ситуации в популяции данных пернатых в Монголии.
8 Искаженное монгольское хуш (старомонг.: qus; лат.: Ртш sibírica) - кедр, сосна сибирская.
9 Свиток, исполненный тушью и красками по шелку, 182.9 х 104.1 см, хранится в Национальном Дворцовом Музее в Тайбэе, Тайвань.
Средневековые монголы, возможно, не брезговали и озерными моллюсками. О родоначальнике племени куралас Мисар-Улуке рассказывали, что он весной собирал на берегу озера ракушки, чтобы изжарить их и съесть (Рашид ад-Дин, 1952а). Данный эпизод говорит о том, что в экстремальных ситуациях используются все подручные и возможные способы пропитания в дикой природе.
Заключение
Подытоживая, можно сказать, что кочевники Центральной Азии умело использовали скудные ресурсы среды и соблюдали определенные правила и запреты, благодаря которым в течение длительного времени удавалось избегать их исчерпания. В наше время природопользование претерпевает значительные изменения, которые затрагивают все сферы и формы ведения хозяйства, в том числе и такое древнейшее, как собирательство даров природы. И эти изменения приобретают с историческим и экономическим развитием цивилизации, как это ни парадоксально, все менее разумный характер.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Базарова Б.З. 2003. Деятельность Тэмуджина по объединению монгольских племен // Монголоведные
исследования. Вып. 4. Улан-Удэ: Бурятское книжное изд-во. С. 61-78. Баярсайхан Ё. 2000. Названия растений, растущих на территории Монголии // Владимирцовские чтения IV.
Москва: ИВ РАН. С. 6-7. Викторова Л.Л. 1980. Монголы. Происхождение народа и истоки культуры. Москва: Наука. 224 с. Дамдинов Д.Г. 1997. О растительной пище монгольских народов // Монголоведные исследования. Вып. 2. Улан-
Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН. С. 44-51. Дашибалов Б.Б. 2005. Этнокультурные процессы в Юго-Восточной Сибири (эпоха средневековья): дисс. ... д.и.н. Улан-Удэ. 44 с.
Дашибалов Б.Б., Рассадин В.И. 2004. Откуда вышли предки монголов // Восточная коллекция. № 4. С. 34-41. Дробышев Ю.И. 2001. Некоторые черты десакрализации природы в современной монгольской культуре //
Российское монголоведение. Бюллетень V. Москва: ИВ РАН. С. 280-300. Жуковская Н.Л. 1979а. Кухня монгольских кочевников // Азия и Африка сегодня. № 1. С. 56-57. Жуковская Н.Л. 1979б. Пища кочевников Центральной Азии (к вопросу об экологических основах
формирования модели питания) // Советская этнография. № 5. С. 64-75. Жуковская Н.Л. 1981. Центральная Азия // Этнография питания народов стран зарубежной Азии. Опыт
сравнительной типологии. Москва: Наука. С. 120-139. Жуковская Н.Л. 2002. Не запивайте мясо тарбагана горячим чаем // Восточная коллекция. № 3. С. 146-154. Книга Марко Поло 1997 // Путешествия в восточные страны. Москва: Мысль. С. 190-380. Козин С.А. 1941. Сокровенное сказание. Монгольская хроника 1240 г. Л.: Изд-во АН СССР. 620 с. Лубсан Данзан. 1973. Алтан тобчи. Москва: Наука. 440 с.
Материалы по истории древних кочевых народов группы дунху. 1984. Москва: Наука. 487 с.
Панкратов Б.И. 1998. «Юань-чао ми-ши» и первое полное русское издание текста и перевода этого памятника
// Страны и народы Востока. Вып. XXIX. СПб.: Петербургское востоковедение. С. 71-104. Пахутов А.Е. 1979. Традиционная пища монгольских народов как историко-этнографический источник.
Автореф. ... дис. к.и.н. Москва. 24 с. Пржевальский Н.М. 1883. Третье путешествие по Центральной Азии. Из Зайсана через Хами в Тибет и на
верховья Желтой реки. СПб.: Изд-во Русского географического общества. 476 с. Рассадин В.И. 1992. Термины охоты и рыболовства в языке средневековых монголов // Средневековая культура
монгольских народов. Новосибирск: Наука. С. 102-107. Рашид ад-Дин. 1952а. Сборник летописей. Т. 1. Кн. 1. Л.: Изд-во АН СССР. 222 с. Рашид ад-Дин. 1952б. Сборник летописей. Т. 1. Кн. 2. М.; Л.: Изд-во АН СССР. 316 с. РуЖ.-П. 2006. История империи монголов. Улан-Удэ: Изд-во БГУ. 672 с.
Си Ю Цзи, или Описание путешествия на Запад даосского монаха Чан Чуня. 1995 // «Арабески истории».
Альманах. Вып. 2. Москва: Ди-Дик, Танаис. С. 280-378. Сыртыпова С.Д. 2007. Святыни кочевников Трансбайкалья. Улан-Удэ: Изд-во БГУ. 272 с. Цыбенова М.Д. 1992. Пища средневековых монголов // Средневековая культура монгольских народов.
Новосибирск: Наука. С. 125-135. Экологические традиции в культуре народов Центральной Азии. 1992. / Под ред. Н.В. Абаева. Новосибирск: Наука. 160 с.
Санчир Ч., Дуламцэрэн С. 2000. Монголчуудын байгалийг хамгаалах ев уламжлал // Монгол орны байгаль
орчны телев байдал - 2000. Улаанбаатар: «МипкЫш useg». С. 286-299. Шагдарсурэн О. 2005. Монголын бэлчээрийн малын биологи ба нуудлийн мал ажуйн онцлог. Улаанбаатар: МУИС. 305 с.
Gardiner K.H.J., Crespigny de R.R.C. 1977. T'an-shih-huai and the Hsien-pi of the second century A.D. // Paper on Far
Eastern Hystory. Vol. 15. P. 1-44. Juvaini Ata-Malik. 1997. The History of the World-Conqueror. Manchester: Manchester University Press. 764 р. Ligaa U., Davaasuren D., Ninjil N. 2009. Medicinal Plants of Mongolia used in Western and Eastern Medicine.
Moscow: Rosselkhozakademiya. 378 р. Lixia Zhang, Cong Fan, Songchen Liu, Zhenfeng Zang, Lili Jiao, Liping Zhang. 2011. Chemical composition and antitumor activity of polysaccharide from Inonotus obliquus // Journal of Medicinal Plants Research. Vol. 5 (7). Р. 1251-1260.
ADDITIONAL SOURCES OF THE LIVELIHOOD OF THE NOMADS OF INNER ASIA
© 2016. Yu.I. Drobyshev, S.-Kh.D. Syrtypova
A.N. Severtsov Institute of Ecology and Evolution RAS, Russia, 119071, Moscow, Leninsky prospect, 33. E-mail: [email protected]
The article discusses such minor but, nevertheless, very important to the livelihoods of nomads, representatives of the Turkic and Mongolian peoples of Inner Asia, as gathering and fishing. These sources gave food and medicinal raw materials to the nomads. With examples taken mainly from historical works and contemporary works of Ethnology, shows the versatile usage of resources by nomads in Inner Asia. Keywords: Inner Asia, nomads, livelihood, gathering, fishing.
